– Проклятье. От тебя ничего не ускользнет.
– Ты права. У меня есть обалденные туфли от Маноло, которые идеально к нему подойдут. Они в спальне, в шкафу, в самой глубине слева. Поройся там, как следует и рано или поздно отыщешь.
– Белла, ты чудо.
– Неужели? Увидимся позже, дорогая, и обещаю, в «Орсей» я появлюсь инкогнито.
– Ты, по крайней мере, там с кем-то встречаешься?
– Разумеется. У меня свидание с Расселом Кроу. Кстати, хорошо, что напомнила: в следующий четверг ты снимаешь мини-интервью со знаменитостями.
– Дай угадаю, мои клиенты – американские двойники Кэрол Вордерман и Антеи Тернер?
– Чего еще от тебя ожидать. Нет, на этот раз это будет Эль Макферсон и Ума Турман.
– Эль Макферсон! Вот это да! – Джулия в восторге. – Ума Турман!
– Знаю! Эль и Ума! Может, вы с Эль споетесь, и она станет нашей лучшей подругой? Или Ума. Я не очень расстроюсь, если вместо Эль ты подружишься с Умой.
– Эль Макферсон. Ума Турман. С ума сойти.
– О'кей. Похоже, теперь от тебя толку не добьешься. Лучше бы я завтра тебе сказала. Забудь об Эль и Уме, думай о Джеке. Я хочу, чтобы ты немедленно начала собираться. Поняла?
– Познакомься с моими новыми друзьями – Эль и Умой!
Белла хохочет.
– Ты неисправима. Увидимся позже.
Джулия так взволнованна, что познакомится с Эль Макферсон и Умой Турман, что почти не думает о предстоящем свидании с Джеком. Она бродит по квартире, словно по уши влюбленный тинейджер, и весь ее профессионализм улетучивается в считанные минуты.
Только вообразите, думает Джулия, она подружится с Эль и Умой. Джулия так понравится Эль, что та пригласит ее на ужин со своими друзьями. Все та же старая компания: Синди и Рэнди, Брэд и Дженифер, а специально для нее позовут Бена Аффлека. Джулия представляет себе, как ходит по ресторанам под руку с Умой. Все останавливаются и таращатся на них, а Джулия делает вид, будто ее это раздражает.
Ради бога, Джулия, возьми себя в руки. Она встряхивает головой, но все же невольно отплясывает маленький веселый танец на пути в спальню. Она достает ноутбук Беллы из-под кровати. В конце концов, та кого поворота событий она совсем не ожидала. Мало того, что ее двухдневная передышка в Нью-Йорке растянулась на дев недели, так теперь у нее еще и работа есть. Она вообще собирается домой?
Ведь нужно подумать о Марке… Вздрогнув, Джулия понимает, что уже несколько дней о нем не вспоминала. Она была слишком занята, говорит она самой себе, потом смотрит на часы и звонит автоответчику: она знает, что в четверг он на работе, и не хочет с ним разговаривать.
– Привет. Это я. Звоню проверить, все ли в порядке. Я отлично провожу время, и угадай, что мне предложили? Продюсировать программу. А в следующий четверг я буду снимать интервью с Эль Макферсон и Умой Турман, – она пытается придать голосу беззаботность, но безрезультатно. – Я еще не знаю, когда приеду домой, – продолжает она, – но, скорее всего, останусь здесь еще на несколько недель. Надеюсь, у тебя все в порядке, скоро поговорим. Пока, – она опускает трубку и какое-то время сидит, уставившись на нее, и думает о Марке, об их доме в Лондоне, о жизни, от которой она убежала, и понимает, что ни капельки не скучает по всему этому.
Она далее об этом и не вспомнила.
До настоящего момента. Теперь она сидит и думает о том, как мучилась, чтобы забеременеть. О бесчисленных ночах, когда она лежала, задрав ноги вверх, или наполняла карманы Марка ягодами можжевельника, или – при одном воспоминании ее разбирает смех – исполняла этот идиотский языческий ритуал.
Что произойдет, гадает она, если сейчас подумать о ребенке? Она не думала о детях и беременности с тех пор, как приехала в Нью-Йорк. Она вызывает в воображении образ агукающего младенца – образ, который раньше провоцировал слезы ярости. И понимает, что не чувствует ничего.
Ни злости. Ни боли. Ни страха. Ей кажется, что съемки сюжета о младенцах и праздниках в честь беременности – дар божий. Бог желает доказать ей, что у нее все в порядке. Что в жизни есть вещи поважнее беременности, и в любом случае ребенок не помог бы их отношениям с Марком. Но, признав это, она понимает, что вскоре ей придется ответить на более важные вопросы.
Вопросы о Марке. О ее отношении к нему. Ее проблемах. О корнях. О Лондоне. Работе. Но она не может думать об этом сейчас.
В конце концов, у нее сегодня свидание.
В двадцать минут девятого Джулия и Белла приближаются к ресторану «Орсей».
– План такой. Ты входишь первой, я захожу через пять минут, и сразу направляюсь к бару, – командует Белла.
Они притаились за углом.
– Через двадцать минут встречаемся в туалете. Я возьму мобильник, и если он окажется живым кошмаром, позвоню тебе и скажу, что тебе срочно нужно уйти.
– О'кей, о'кей. Я захожу.
Белла поворачивается к Джулии лицом, хватает ее за плечи и смотрит на нее со столь серьезным видом, на который она только способна.
– У тебя все будет в порядке, – выговаривает она с грубым американским акцентом и гипнотическим тоном добавляет, – Только расслабься. И удачи.
Джулия смеется. Наклоняется и целует ее в щеку.
– Спасибо. Увидимся в туалете.
Белла поднимает большие пальцы вверх, и Джулия заходит внутрь.
Ресторан набит битком. За каждым столиком полно гостей: безупречные, ухоженные, роскошные женщины и богатые, влиятельные мужчины. У входа толпятся люди в ожидании свободных столиков, а у бара – тройная очередь посетителей и один красивее другого.
Джулия проталкивается сквозь очередь у входа и находит метрдотеля.
– Извините. У меня встреча с Джеком Ротом.
Он проверяет журнал и кивает:
– Разумеется. Прошу вас, следуйте за мной.
Он ведет ее через ресторан, и Джулия пытается не робеть, хотя каждая женщина оглядывает ее с головы до ног.
Слава богу, что она купила это платье: оно идеально подходит для такого заведения.
Ее сердце бьется сильнее, когда она видит одинокого мужчину за столиком. Он сидит спиной к залу, и напротив него – пустой стул. Метрдотель провожает ее к столику, потом уходит, и ей остается лишь смущенно переминаться с ноги на ногу.
Мужчина поворачивается к ней, и его лицо озаряется широкой улыбкой. Джулия улыбается в ответ: частью от облегчения, потому что этот человек явно не похож на маньяка, как подозревала Белла, и частью от изумления – как такой красавец мог вылететь у нее из памяти?
– Джулия, – он поднимается и берет ее за руку, проводит к стулу.
Она рада, что он не проявил дерзость и не полез целоваться при первой же встрече.
– Джек, – она садится, все еще улыбаясь. – Как я рада видеть вас снова.
– Вы ведь понятия не имели, кто я такой, правда? – он улыбается и качает головой, и на секунду она смущается.
Хочет возразить, но потом начинает смеяться.
– Вы правы. Ни малейшего понятия.
– Я знал, что вы пьяны. Я все время повторял, что вы даже и не вспомните меня, когда я вам опять позвоню, но вы клялись, что трезвы как стеклышко, и такого красавца, как я, забыть невозможно.
– Я всегда клянусь, что трезва как стеклышко, когда напиваюсь в хлам. Но должна признать, я в шоке, что такой красавец, как вы, стерся из моей памяти. В вас на самом деле 195 см роста?
– Сидя на стуле, я кажусь вам коротышкой?
– Не коротышкой, но и не слишком высоким.
Джек отодвигает стул и медленно поднимается во весь рост. На него таращится весь ресторан. Джулия окидывает его с головы до ног одобряющим взглядом, и он с улыбкой садится на место.
– Я так понимаю, я заслужил ваше одобрение?
– О да. Должна признать, занятия спортом идут вам на пользу.
– Значит, вы все-таки кое-что помните из нашего разговора тем вечером?
– М-м, нет. Случайно угадала. Кубики на животе подсказали мне, что вы всерьез воспринимаете занятия в тренажерном зале.
– Если это комплимент, благодарю. И раз уж мы стали обмениваться комплиментами…
– Разве?
Джулия изо всех сил пытается прекратить улыбаться, но у нее не получается. К тому же краем глаза она только что увидела Беллу, которая обошла весь ресторан, чтобы как следует разглядеть Джека, и теперь, тайком от него, хватается за сердце и делает вид, что падает в обморок, на потеху близлежащим столикам.
– Да. Тогда в свою очередь скажу, что вы прекрасны.
Джулия вспыхивает.
– Спасибо. Не то, что в ту ночь в баре, да?
– Не напрашивайтесь на комплименты, у вас ни чего не выйдет, – произносит он, подняв бровь. – Ладно, ладно. В ту ночь вы были обворожительны, забавны и искрились весельем. Но сегодня вы элегантны и прекрасны, как никогда.
Джулия нахмуривает брови и похлопывает его по лбу, перегнувшись через стол.
– Если это не слишком личный вопрос, какого черта вы делаете? – спрашивает он с улыбкой.
– Проверяю, настоящий ли вы.
– Единственная деревянная часть моего тела – карандаш в ежедневнике.
– Спорим, вы всем девушкам это говорите.
Через тридцать четыре минуты Джулия отрывает взгляд от глаз Джека и видит Беллу, которая отчаянно жестикулирует.
– О, черт, – бормочет она.
– Что, анекдот несмешной? – произносит Джек ироничным тоном.
– Извините. Мне нужно отойти на минуточку.
– Только возвращайтесь.
– Я только на минутку, в комнату отдыха.
– Куда?
– В дамскую комнату. Туалет. Комната для девочек. Не знаю, как вы там ее называете.
– Это называется «попудрить носик», – произносит он и встает. – Счастливо попудрить носик.
– Он прелесть, – взрывается Белла, как только Джулия входит в туалет. – Я жду тебя уже целую вечность. Как дела?
Джулия все еще улыбается. Смотрит в зеркало и с приятным удивлением замечает, что вся светится от радости, впервые за многие годы.
– Он обаятельный, – говорит она с улыбкой, повернувшись к Белле. – Умный, забавный, интересный и внимателен ко мне.
– Что еще нужно девушке?
– Знаю, – вздыхает Джулия, возвращаясь к реальности. – И как назло, у меня уже есть парень.
– Джулия, сейчас не время думать о Марке. Марк в прошлом, и кто знает… – голос Беллы становится мечтательным, – Джек может стать твоим будущим.
– О, не говори чушь, – фыркает Джулия, поворачиваясь к Белле с надеждой в глазах. – Ты так думаешь?
– Обожаю нью-йоркскую погоду, – произносит Джулия, плотно запахивая пальто.
Они с Джеком шагают по Третьей Авеню.
– Холодную и ветреную.
– В старом дождливом Лондоне совсем по-другому.
– Мне можете не рассказывать.
– Расскажите вы.
Джулия поворачивается к нему:
– О чем?
Он поводит плечами:
– О чем хотите. О, не знаю. Расскажите о том, как представляете свою жизнь через пять лет. О том, по чему не спешите возвращаться в Лондон. О том, стоит или нет вас поцеловать.
Джулия даже не замечает, как его лицо придвигается все ближе и ближе. Ей кажется, что она ослышалась, но, прежде чем у нее появляется возможность переспросить, потому что разумеется, если она правильно его расслышала, ей придется ответить «нет», ведь, в конце концов, у нее есть парень, – прежде чем она успевает произнести хоть слово, его губы касаются ее губ.
И когда, наконец, он выпускает ее из объятий, единственное, что она может сделать – довольно вздохнуть и улыбнуться.
10
– Может, перестанешь скулить хотя бы на секунду? – умоляет Белла и встает, чтобы принести еще кусочек туалетной бумаги из ванной. – Остановись на минуту, я пойду и проверю, нет ли у меня в шкафу власяницы.
– Но я чувствую себя такой виноватой, – Джулия опять заливается слезами. – Не могу поверить, что так поступила с Марком. Не могу поверить, что я ему изменила.
– Дорогая.
Белла садится рядом с Джулией, протягивает ей туалетную бумагу, и, когда та прекращает сморкаться, крепко сжимает ее руки своими.
– Во-первых, ты ему не изменяла. Ради бога, это был всего лишь поцелуй, у вас же не было страстного секса. Более того, мне кажется, сейчас самое время тебе понять, что вы с Марком… как бы это полегче выразиться… не созданы друг для друга.
Джулия поднимает глаза и шмыгает носом.
– Уже несколько лет вы оба совершенно несчастны, и на беременности ты помешалась, потому что ощущала себя настолько нереализованной, и тебе нужно было переключиться на что-то другое. Ты думала, что с рождением ребенка все наладится, но проблема в том, что вы с Марком абсолютно друг другу не подходите.
Джулия хватает ртом воздух.
– Не могу поверить, что ты только что это сказала.
– Понимаю, – похоже, Белла в шоке. – Я тоже не могу. Но Джулия, ты единственная, кто не замечал, насколько вы разные и какими несчастными вы стали.
– Но это же временный период.
– Временный период длиной в три года?
– Неужели это длится так долго?
Белла кивает.
– Может, мне не стоит этого говорить, но, с тех пор, как ты приехала в Нью-Йорк, ты опять превратилась в прежнюю Джулию. А мне так ее не хватало! Нам всем тебя не хватало. Ты всегда была душой вечеринок, всегда казалась счастливой, всегда улыбалась. Но с тех пор, как начала жить с Марком, стала такой мрачной. Марк – хороший человек. Правда, я так никогда не думаю. Но ты бродишь по этому нелепо огромному дому, и я знаю, что тебе не будет в нем уютно и у вас нет ничего общего. Я все время звоню тебе, и ты говоришь, что ты дома, и вы смотрите телевизор. Раньше тебя было невозможно застать дома по вечерам. Боже мой, Джулия, твоя квартира была для тебя всего лишь перевалочным пунктом с автоответчиком и спальным местом! Хотя в те деньки ты и ночевала-то дома редко.
При воспоминании о том времени Джулия мечтательно улыбается, но потом пожимает плечами.
– Тогда я была молода, – отвечает она. – Все мы были молоды. Теперь у нас другая жизнь. У нас есть обязательства…
– Чушь собачья, – решительно отрезает Белла. – Посмотри на меня. Я каждый день хожу на вечеринки, у меня своя квартира, замечательные друзья и целая куча мужиков, которым можно позвонить, если мне захочется секса. Мне тридцать три, и я до сих пор отрываюсь на всю катушку, и знаешь что? Мне нравится моя жизнь. Я бы ничего не хотела менять.
– Значит, ты была бы рада провести всю жизнь в одиночестве? – Джулия изумлена.
– Несколько лет назад я бы сказала, что перспектива провести остаток жизни в одиночестве меня пугает. Теперь я уже не так уверена. Мне не нужно ни к кому подстраиваться, не нужно прекращать заниматься тем, что мне нравится, потому что мой партнер так захотел. Знаю, меня уже обвиняли в том, что я эгоистка, ну и что с того? Я абсолютно счастлива и довольна своей жизнью на данный момент. Ты можешь сказать то же самое?
– В данный момент я счастлива, – твердо выпаливает Джулия, не желая смотреть правде в лицо, но Белла не отступает.
– Именно сейчас да. Ты в Нью-Йорке и живешь жизнью свободной женщины. Но счастлива ли ты в Лондоне, с Марком? Счастлива ли ты в этом доме? Действительно ли ты хочешь завести ребенка? Действительно ли ты хочешь быть с Марком?
Джулия молчит.
– О'кей. Сформулируем по-другому. Если бы ты вообще не могла иметь детей, тебе бы захотелось жить с Марком до конца жизни?
Джулия все еще молчит, но спустя несколько секунд печально качает головой. Она боится произнести слова вслух, боится признать, что Белла права.
– Джулия, я знаю, тебе казалось, будто ты хочешь иметь семью и детей, но ты когда-нибудь задумывалась о том, что, возможно, еще к этому не готова? Может, ты приняла решение и чувствовала, что должна идти напролом, хотя твоя жизнь двигалась в совершенно противоположном направлении?
Джулия смотрит на Беллу с болью в глазах, и голос ее опускается до шепота.
– Но я так боюсь остаться одна.
– О, Джулия, – Белла обнимает ее и прижимает к себе. – Я понимаю, как это должно быть страшно после того, как ты много лет провела с одним человеком, но посмотри, как ты ожила с тех пор, как приехала сюда, как ты расцвела. Быть одной не так уж плохо, как думаешь? А? – Белла толкает Джулию в бок, пока та не начинает улыбаться. – Вот видишь? Можешь стать членом моей банды. Ты уже совершила свое первое правонарушение с Джеком.
– Джек, – стонет Джулия. – Что мне делать с Джеком?
– А что бы ты хотела сделать с Джеком?
Джулия пожимает плечами.
– Расскажи еще раз, как вы расстались.
– Он спросил, увидимся ли мы еще раз, и я сказала, чтобы он мне позвонил.
– Хорошо. Нечего переживать из-за того, что еще не произошло. Перейдем через мост, когда окажемся на нем, но еще один вопрос… ты хочешь с ним еще раз увидеться?
Джулия колеблется, потом кивает со смутной улыбкой и неохотно признается:
– От этого поцелуя у меня земля из-под ног ушла.
– Что ж, отличный повод увидеться. Когда он позвонит, скажи ему «да».
– Послушать тебя, все так легко.
– Это на самом деле легко, – Белла раздражена. – В этом и прелесть свободной жизни. Между прочим, уже час ночи, а завтра утром ты идешь со мной в офис, поэтому нам обеим нужно поспать, чтобы утром быть красавицами. – Она наклоняется и целует Джулию в щеку. – Я рада, что ты так чудесно провела вечер. Сладких снов, увидимся утром.
– Нам обязательно идти в спортзал? – ноет Джулия, когда Белла уже закрывает дверь спальни.
– Конечно, обязательно, – кричит Белла из-за за крытой двери. – Воспринимай это как новую религию.
– Поздравляю, дорогая! – Белла поднимает бокал с шампанским и произносит тост. – Добро пожаловать в Би-си-эй!
– Я чувствую себя такой идиоткой, – говорит Джулия. – Не могу поверить, что приехала сюда на пару дней передохнуть, расслабиться и пошататься по магазинам, а теперь у меня появилась работа.
– Это же страна больших возможностей, забыла? – смеется Белла. – И обретения нового «я». Ты можешь стать кем угодно. Как думаешь, почему мне здесь так нравится?
– Но разве ты обрела новое «я»?
– Джулия, на работе все уверены, что я – Леди Белла Редфорд.
Джулию разбирает хохот:
– Скажи, ты шутишь?
– Разумеется, не шучу. Если бы я раньше поняла, как много нужных дверей открывает титул, то уже давно бы себе его придумала.
– Это невероятно.
– Почему? И тебе нужно стать Леди.
– Пожалуй, я предпочту остаться твоей фрейлиной.
– Я и не думала, что они воспримут это всерьез, – Белла понижает голос и с заговорщическим видом наклоняется вперед. – Я поругалась с одним из продюсеров, и она крикнула: «Белла» Таким противным, гнусавым, высокомерным тоном, что я, даже не подумав, выпалила в ответ: «Для вас я Леди Белла!». Не успела я опомниться, как весь чертов офис называл меня Леди Беллой. И две недели мне пришлось любезно разъяснять всем и каждому, обращаться ко мне «Леди Белла» нужно лишь на официальных приемах. А так можно называть меня просто «Белла».
– Это уже ни в какие ворота не лезет, – хохочет Джулия.
– Да уж. Остается молиться, что никто не наложит цепкие лапы на копию «Справочника благородных фамилий Дебретта». Как тебе сегодня? Понравился наш офис? Как тебе наши ребята? Я весь день умираю от нетерпения, хочется узнать о твоих впечатлениях.
– Господи, с чего бы начать?
Джулия улыбается и устало откидывает голову на спинку дивана. Денек выдался длинный, она измучена, но она и не думала, что будет так приятно опять оказаться в офисе.
Они приехали в Би-си-эй рано утром, как раз к началу прямого эфира. У здания выстроилась вереница черных лимузинов с затененными стеклами и водителями в униформе. Тысячи юных журналистов стояли у входа с наушниками и микрофонами, выкрикивая инструкции невидимым коллегам и умудряясь включать обаяние, как только к дверям подъезжал очередной лимузин, из которого выходил важный гость программы.
Казалось, что Белла знает абсолютно всех, мимо кого они проходили на пути по длинному коридору. Они шли сквозь просторные офисы открытой планировки, и люди все время останавливались, улыбались, махали рукой или громко здоровались. Время от времени Белла замедляла шаг и знакомила со всеми Джулию, которую тепло приветствовали, прежде чем они двигались дальше.
На другом конце здания они сели в лифт и поднялись на двадцатый этаж.
– Здесь происходит все самое скучное – призналась Белла, выходя из лифта и выбрасывая в мусорку картонный стаканчик из-под кофе. – Студии располагаются на первом этаже. Я скоро свожу тебя, чтобы ты прониклась атмосферой съемок. – Она взглянула на часы. – В одиннадцать в эфире пауза, можем спуститься вниз, познакомлю тебя с Кэрри и Биллом.
Джулия кивает и безмолвно следует за Беллой, пытаясь ничего не упустить из виду. Белла нашла свободный офис, чтобы Джулия за утро могла посмотреть предыдущие сюжеты о вечеринках, но сперва ведет ее знакомиться с Робом Фридманом, редактором программы.
Роб обаятелен, дружелюбен и пугающе молод. Они с Джулией обмениваются теплым рукопожатием. Он рад, что она станет членом команды, говорит, что у нее впечатляющее резюме, и, если ей хоть что-нибудь понадобится, пусть обращается. Все, что угодно.
– И это все? – шепчет Джулия, когда через тридцать секунд они с Беллой покидают его офис. – Он больше не хочет ни о чем со мной поговорить? Выяснить, кто я такая, гожусь ли я для этой работы?
– Дорогая, если бы ты не годилась, я бы тебя не порекомендовала. Я же говорила, беспокоиться не о чем.
Белла усаживает Джулию в офисе. Джулии кажется, будто с десяти до одиннадцати, когда Белла возвращается, чтобы отвести ее в студию, она просмотрела тысячи видеороликов. Она зевает, потягивается, поворачивается к Белле и качает головой.
– Если когда-нибудь моя карьера рухнет, я смогу стать профессиональным организатором вечеринок, благодаря сотне проклятых роликов, которые ты заставила меня посмотреть.
– Но теперь ты получила представление о том, что за сюжет нам нужен?
Джулия смеется:
– Разумеется. Легче легкого. Все, что мне нужно, – посмотреть расписание на следующую неделю и познакомиться со съемочной группой. Но если я еще раз увижу суши, клянусь, я не выдержу и закричу.
К концу рабочего дня она познакомилась с командой, тщательно изучила расписание, уточнила время и список гостей у хозяйки первой вечеринки, которую они будут снимать, и поговорила со всеми экспертами, которые будут высказывать свое мнение.
Она измучена, но взбудоражена. Весь день она подзаряжалась крепким черным кофе, и безумно рада, что может работать в таком темпе, не испытывая стресса.
В восемь тридцать вечера Джулия и Белла сидят в баре в конце квартала и потягивают шампанское.
И Джулия с изумлением осознает, почему работая здесь, она ощущает себя совсем по-другому, нежели в Лондоне. Дело не в работе. И даже не в Нью-Йорке.
Дело в том, что в ней снова вспыхнул огонь.
Страсть к работе, жизненное пламя. Она заново от крыла в себе вкус к жизни, и ощущения самые невероятные, делится она с Беллой.
– А как насчет страсти к Джеку? – подразнивает Белла.
Джулия очень похоже передразнивает голос Беллы и говорит:
– Дорогая, мы перейдем через этот мост, когда на нем окажемся.
Понедельник, вторник и среда пролетают незаметно. Джулия так занята, что у нее едва находится время подумать. В понедельник они снимали вечеринку «Я жду ребенка!» в чудесном доме в Нью-Рошель. Джоди, на последних месяцах беременности, была не в силах скрыть свою радость оттого, что ее покажут по Би-си-эй, несмотря на то, что Джулия и ее команда экспертов передвинули в ее доме всю мебель.
– Джоди, милочка, – проговорила Салли, дизайнер по интерьерам, которая была убеждена, что даже в самом маленьком домике можно создать стильную и уютную атмосферу, – ваши стены мне очень мешают. Вы не против, если мы их быстренько покрасим?
Джоди пожала плечами и кивнула. Тут же появились два ассистента Салли и разложили на полу защитную пленку. Через час вся комната была заново окрашена и полностью преобразилась. Салли оказалась права.
Джулия никогда не думала, что все на телевидении делается так спокойно и профессионально. В три часа дня пришли подруги Джоди с подарками, и остальная съемка была детской игрой.
Во вторник они поехали в Ривердейл, чтобы обсудить рецепты с шеф-поваром по имени Жорж. У него была куча свежих идей: голубые и розовые печенья в форме сердечек; питательные овощные блинчики, завернутые, как одеяло в колыбели; фигурка соски, сделанная из двух мятных шоколадок, скрепленных желе в середине и обвязанных ленточкой.
В среду съемки проходили в роскошном пентхаусе на углу 68 улицы и Парк-Авеню. Будущая мама была «вдовой Уолл-стрит», и явно радовалась скорому рождению первенца. Джулия поняла, что своего мужа она видит крайне редко. Все деньги мира – а у этой семейки денег явно было навалом – не могли избавить эту женщину от глубокого несчастья. Догадки Джулии лишь подтвердились, когда пришли подруги хозяйки, все до единой тоненькие, как спички, с маленькими животиками, безупречно ухоженные и в эксклюзивных нарядах, и все они до смерти боялись набрать хоть фунт лишнего веса, чтобы мужья не посчитали их не привлекательными и не бросили ради молоденьких, более стройных моделек.
В четверг настал черед Эль и Умы, которые оказались обворожительными и вели себя профессионально, но ни одной из них не суждено было стать лучшей подругой Джулии. Тем не менее это было захватывающе – облокотиться на подоконник в квартире Эль Макферсон и наблюдать, как она играет с маленьким сыном и говорит о своей вечеринке в честь новорожденного.
Пятница была последним днем съемок. Они отправились в Грейт Нек, на Лонг-Айленд, брать интервью у тридцатипятилетней женщины, которая только что опубликовала книгу о вечеринках для новорожденных, собрав воедино советы своих друзей и рецепты с собственной вечеринки. Ее малышке, Алисии, было полтора годика. Джулия влюбилась в нее с первого взгляда.
Во время съемок Алисия хвостиком следовала за Джулией, неуклюже топая рядом, протягивая ручонки и требуя, чтобы ее взяли на руки. Когда Джулия приседала к малышке, та обнимала ее за ноги и при слонялась головой к ее бедру, посасывая большой палец и наблюдая за безобразием, которое царило в доме матери.
Она была похожа на ангелочка. Джулия взяла ее на руки и стала качать, а малышка визжала и хихикала.
– Поразительно, как она к вам привязалась, – мама Алисии, Джеки, с ласковой улыбкой наблюдала, как Джулия играет с ее дочерью. – Вы говорили, что у вас нет детей. По-моему, вы уже готовы завести малыша.
Джулия с нежностью опустила Алисию на пол и улыбнулась Джеки:
– Знаете, я тоже думала, что готова. Я пыталась забеременеть почти год, но у нас с моим другом ничего не получилось.
– О, мне очень жаль, – Джеки в шоке.
– Не стоит. Мне ни капельки не жаль. Тогда я думала, что единственное, что имеет для меня смысл, – это завести ребенка, но теперь я понимаю, что ошиблась со временем. И ошиблась с выбором партнера.
Джеки кивает.
– Ваш муж?
– Нет. Мужчина, с которым я прожила много лет.
– Значит, вы расстались?
– Не совсем. Я приехала в Нью-Йорк, чтобы отдохнуть от него, но поняла, что у нас ничего не получится. Я знаю, что он тоже это понимает, нам просто нужно сесть и поговорить об этом вслух.
– Это нелегко, – Джеки задумчиво кивает. – Но знаете, нельзя заводить детей, не имея крепких отношений в семье. Многие мои подруги пытались использовать ребенка как лекарство от пошатнувшихся от ношений, но в результате баланс разрушился окончательно.
– А у вас с мужем крепкая семья?
– Слава богу, да, иначе мы бы не пережили рождение Алисии. Вы никогда не поймете, как тяжело бывает в первый год, пока у вас у самой не появится ребенок. Можно слушать рассказы других, но пока сам через это не пройдешь, понять невозможно. Бессонные ночи, ощущение загнанности в клетку, потеря собственного «я». За этот год я возненавидела своего мужа. Я презирала его за то, что он не понимает, что я делаю. Каждый день он уходил на работу, потом возвращался и читал газету, как обычно, а я сходила с ума от злости, потому что проводила с ребенком весь день и большую часть ночи, и знала, что он и на десятую часть не так вымучен, как я. Я так уставала, что даже не могла заниматься сексом. Целый год мы пререкались и ужасно обращались друг с другом. Каждую ночь я засыпала с мыслью: ничего, всегда можно раз вестись.
– Звучит ужасно.
– Это и было ужасно. Но знаете что? Почти каждая молодая мама из моих знакомых проходит через это. Для всех первый год становится кошмаром, и ни кто не готов к рождению ребенка. Я только могу сказать, что мы чуть не разошлись. Но у нас крепкий брак. Если бы у нас были проблемы, мы бы никогда не пережили этот год.
– И что же произошло?
– Поразительно, но к концу первого года все резко переменилось. Думаю, дело в том, что Алисия стала спать по ночам. Мы оба стали высыпаться, появилось время побыть вдвоем, спокойно поговорить. Раньше мы только и занимались тем, что пытались убедить друг друга, кому приходится сложнее, и совсем перестали друг друга слушать.
– А теперь?
– Теперь я снова влюблена в своего мужа. Я помню, почему вышла за него, и ни за что на свете не хочу ни чего менять.
Несколько секунд Джулия не произносит ни слова, переваривая то, что только что сказала Джеки. Наконец она поднимает глаза.
– Ваша дочка – самый чудесный малыш из всех, кого мне доводилось видеть, и, когда я смотрю на нее, у меня болит сердце, но я также знаю, что вы правы. Я готова завести ребенка, но этого мало. Я должна быть довольна своей жизнью и быть с любимым мужчиной. Правда в том, что я даже не уверена, готова ли я.
– Именно, – кивает Джеки. – Вы – жертва «синдрома бабушки».
– «Синдрома бабушки»?
– Угу. Представляете себе младенца и думаете о том, какой он милый и уютный и как чудесно было бы иметь такого, но вы даже не задумываетесь о том, что в конце дня вам некому будет его отдать. Вот и все. Здравствуй, малыш, прощай, жизнь.
