Обыкновенный, но любимый

Из ее горла вырвался еле слышный, смущенный стон. Дейзи потянулась к нему и обнаружила, как от ее прикосновения напрягаются его мышцы.

Он снова стал целовать ее, и пока его губы прижимались к ее рту, она срывала с него рубашку и джинсы.

В какой-то момент Дейзи ощутила колючий ковер под своей голой спиной и его тело на себе, полное желания.

« Внезапно из пламени в дымоход брызнул фейерверк искр. К каминной решетке подкатилось бревно. Все время, пока они были одеты, их согревал огонь, но и теперь, почти обнаженные, они не чувствовали холода.

Дейзи знала жизнь. Ее больше не одурачишь сказками. Но черт возьми! Страсть, охватившая ее, не отпускала, она пугала, волновала и… подчиняла.

Тиг внезапно открыл глаза, встретился с ней взглядом.

— Готова? — спросил он ее.

— О да. Десять раз да.

— Если мы выпадем из мира, мы сделаем это вместе.

— Да.

— Мне наплевать, что будет завтра. Сегодня ночью ты — моя.

— Да. А ты — мой.

И тогда началась сказка.

И все было так, как он сказал. Она выпала из мира. Вместе с ним. В него.

Дейзи проснулась и оказалась в ночном кошмаре. Только что она находилась в коконе теплоты и надежности, и вдруг ее пульс учащенно забился от страха.

Вчера вечером ее разбудил сотовый телефон, и тот же телефон теперь снова звонил. Но не это было удивительным. Удивительным было все остальное. Солнечный свет просачивался через щели в шторах. Казалось, горят все лампы в доме Каннингэмов. Отовсюду доносились непривычные звуки — с гулом заработал холодильник, в другой комнате включилось радио, с лязганьем начали действовать радиаторы водяного отопления. И ее так обнимал какой-то мужчина, будто она была подарком.

Дейзи мгновенно поняла, что включили электричество и метель, кажется, прекратилась. Но мужчина, который сжимал ее в объятиях…

Прошлой ночью она занималась с ним любовью — с незнакомцем. Она так не поступала. Никогда.

— Этот сотовый, — баритоном произнес мужчина, уткнувшись в изгиб ее шеи, — все время звонит. Похоже, трубку не бросят. Хочешь, я отвечу?

— Нет, отвечу я. Это наверняка шериф.

Так оно и было.

— Дейзи Кэмпбелл, если бы ты не ответила в ближайшее время, у меня был бы сердечный приступ. Что там с вами случилось?

— У нас все хорошо, Джордж. — Она лихорадочно искала в растерзанной кухне, чем бы прикрыться. В глаза бросился только грубый передник плотника. Пригодится, чтобы прикрыться спереди.

— Хорошо. Снегоочистители выехали уже три часа назад. Не пройдет и часа, как мы будем у вас.

Вы — одни из первых в списке, но мы должны расчистить шоссе и город, прежде чем двинуться на проселочные дороги. Как твой пациент пережил эту ночь?

Ее пациент. Тот, у которого разбита голова и повреждена лодыжка. Тот, который почти всю ночь неутомимо занимался с ней любовью.

— Э-э… кажется, он пострадал не так сильно, как я подумала сначала.

— Это хорошо. Но мы должны сегодня утром отвезти его в больницу на осмотр. Теперь о твоем возвращении домой…

— В доме моих родителей не работал генератор. Из-за этого я и пошла к Каннингэмам.

— Ладно. Когда я закончу наш разговор, то…

Джордж сказал что-то еще. Дейзи уже не понимала ничего, потому что Тиг внезапно появился в дверях. На нем были застегнутые джинсы, и он молча и пристально оглядывал ее.

Его передник прикрывал некоторые заманчивые места. Кстати, было не так холодно, как раньше: очевидно, батареи грелись уже несколько часов. И все-таки, когда Дейзи почувствовала, как Тиг на нее смотрит, она ощутила себя обнаженной.

Ночью он был ее любовником… но при свете дня стал незнакомцем. Незнакомцем, с которым ей было даже лучше, как это ни странно, чем с мужем. Ни один мужчина на планете не лишал ее спокойствия. До сих пор.

Этот негодник чертовски хорошо выглядел в сумерках, но надо же — сейчас он выглядел попросту опасно.

Расслабься, попыталась сказать она себе. Это не любовь.

Тиг стоял и смотрел на нее с таким видом, что Дейзи почувствовала: он снова собирается на нее наброситься. Он прислонился к дверному косяку, опираясь на самодельный костыль. Он должен был бы вызывать жалость. Но этот проклятый мужчина, даже раненный, обещал своим сонным взглядом грешные, безответственные вещи.

И в какой-то идиотской части ее сердца эти обещания ей очень нравились. И хотелось, чтобы он набросился на нее. Можно было подумать, что ее разум отбыл на Северный полюс и отказался возвращаться домой. Дейзи твердо сказала:

— Нас спасут меньше чем через час.

— Черт возьми!

Она не собиралась улыбаться. Она собиралась вести себя жестко.

— Ты возражаешь против хорошей еды? Не хочешь вернуться в свою постель?

Он шагнул вперед.

— Я возражаю против того, что сегодня ночью нам уже не придется вдвоем оказаться в западне.

Мне хотелось бы провести с тобой в одной ловушке еще пять или шесть дней. Как минимум.

Дейзи ощутила волнение, никак не связанное с сексом. Это был очень опасный трепет. Он касался того нежного места, к которому она никогда никого не подпускала, потому что тогда можно разбить себе сердце.

— Что ж, — весело произнесла она. — Приключение — всегда удовольствие. Но если оно продолжится слишком долго, кончатся презервативы и еда. А ты станешь беспокоиться, что мы начинаем слишком привязываться друг к другу и у нас возникают «отношения».

— Ты думаешь, я стану об этом беспокоиться?

Кажется, она не смогла погасить опасный блеск в его глазах. Надо сказать ему правду.

— Мы не могли бы долго общаться, Тиг. Но я не собираюсь жалеть о прошлой ночи и надеюсь, что ты не жалеешь.

— Не жалею.

Дейзи колебалась. Ей хотелось проявить осторожность, но не обижать его. Она мягко сказала:

— Вчера ночью я чувствовала, что… мы словно делаем то, о чем не сможем забыть.

Он продолжал пристально глядеть ей в лицо.

— Мне нравится эта фраза — «делаем то, о чем не сможем забыть». Не часто со мной такое происходит.

— Со мной тоже. Но я недолго пробуду в Уайт-Хиллз. — Она улыбнулась. — О, нам надо одеться.

Часы тикают. Через несколько минут к нам в дверь постучатся.

Он не пошевелился. Но и не прикоснулся к ней.

— Дейзи, тебе действительно так сильно не нравится Уайт-Хиллз?

Тиг задал вопрос так серьезно, что она тоже ответила серьезно:

— Вообще-то, я всегда его любила. Ну, когда здесь жила моя семья и мы все были близки. Но для меня жизнь в маленьком городе… — Она покачала головой.

— Она тебе кажется скучной?

— Не скучной. Но я всегда чувствовала себя так, будто живу в круглом аквариуме. Каждый все знает о делах каждого. Нельзя совершать ошибки.

Ты не можешь хотеть чего-то другого. Не можешь сохранить… анонимность. У тебя должен быть такой же характер.

— Что такое «характер»?

— Характер — это… вести себя так» как ведут все остальные. В здешних местах самое волнующее занятие в субботу вечером — это наблюдать, как по дороге проезжают трактора, да еще футбольный матч в средней школе. Женщины развешивают одежду после стирки. Люди оплачивают счета, воспитывают детей и соревнуются за лучшие рождественские украшения.

— И все это плохо?

— Нет. Совсем не плохо для многих. Моя мама обычно говорила, что я единственная дочка, которую она не правильно назвала. Дейзи — Маргаритка, обычный цветок. А я, кажется, никогда не делала ничего обычного. По-моему, я даже на свет появилась с желанием танцевать до рассвета. А танцевать было не с кем.

— Похоже, ты ненавидела это место.

— Не ненавидела. Я люблю родителей, а с сестрами мы всегда были закадычными подружками.

И мне нравился город. Просто ему не нравилась я. Дейзи ухмыльнулась. — Тебе я тоже не понравлюсь, когда ты получше со мной познакомишься.

В его глазах появился вызов.

— Ты так говоришь, будто не сомневаешься в этом.

— О, нисколько не сомневаюсь. Мамы обычно загоняли в дом своих сыновей-подростков, чтобы защитить их от влияния «этой дикой Дейзи Кэмпбелл», когда я проезжала мимо.

— Да, ты меня испугала, — сухо сказал Тиг.

У обоих вырвались смешки, оба поторопились одеться и привести дом в порядок.

Дейзи прекрасно понимала, что на такой женщине, как она, славные парни не женятся. С такой женщиной, как она, парни хотят пережить приключение.

Как было у них с Тигом.

Прошлой ночью.

Но хорошие парни уходили. Была ли в том ее вина или их, Дейзи не знала. Но это не имело значения. Тиг получил предупреждение на случай, если она задержится в Уайт-Хиллз.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тиг тащился по Мейн-стрит. Снежных бурь не было уже две недели, но температура оставалась низкой. Повсюду было столько льда, что с трудом находилось приличное место для парковки. Из-за этого и пришлось идти пешком последние три квартала. Обычно ему нравилась зима. Да и метели способствовали бизнесу. Когда люди застревали у себя дома, они обычно начинали обращать внимание на обстановку, видели трещины, слышали скрипы. Поэтому работы у него было хоть отбавляй. И это помогало ему не думать о Дейзи Кэмпбелл.

Вроде бы не думать.

Сунув руки в карманы, он прошел мимо «Книг Каркаттера», потом — «Салона-парикмахерской Руби», машинально наклонившись, чтобы поддержать падающего малыша Томми Уилдиса. И все же он почти не замечал ни ребенка, ни витрин магазинов.

Она до сих пор была в Уайт-Хиллз, потому что везде — на бензоколонке, в скобяной лавке, в бакалейной — поговаривали о вернувшейся домой очаровательной блудной дочери. Он бессчетное количество раз ездил на ферму, но не заставал там никого, и никто не отвечал на его телефонные звонки.

Резкий ветер холодил его шею и бил по щекам.

Именно так чувствовало себя его сердце. Как будто по нему ударили. Судя по всему, их ночь на Дейзи так сильно не подействовала.

У Тига мерзли уши, потому что он забыл надеть шапку — он всегда забывал о шапке. Тиг направился к магазину Карен Браун, который назывался «Внутренние связи». До сих пор ему ни разу не доводилось бывать в магазине, предлагавшем образцы отделки интерьера. Но он снес стену в доме Джона Кокрена. Теперь они хотели эркер, и миссис Кокрен попросила его посмотреть несколько образчиков.

Тиг устало прошел мимо парикмахерской, потом — мимо магазина «Корма для ягнят», потом мимо химчистки. Первым зданием следующего квартала было кафе «Мраморный мост». Тиг был не прочь зайти на чашку кофе, согреть руки, но надо было решить проблему с образчиками.

Он остановился как вкопанный, потом отступил на три шага назад.

Он точно не знал, что привлекло его внимание, но ему почему-то вдруг захотелось прогуляться по Мейн-стрит.

Кафе «Мраморный мост» было одним из тех мест, где никогда не происходило ничего из ряда вон выходящего. В это время дня Джордж обычно прихлебывал за стойкой бесплатный кофе, а его шляпа шерифа висела на крючке двери. Сюда приходили перекусить. До полудня здесь можно было околачиваться, ссориться из-за политики, читать газеты. Это стало традицией. Линолеум был грязным, потому что его целый день не мыли.

Тиг увидел в кафе гирлянды лампочек.

Шериф попивал бесплатный кофе.

Все было как всегда. И Тиг не мог понять, что изменилось, а потом сообразил — в кафе больше людей, чем обычно.

Но Тиг все равно прошел бы мимо, если бы не заметил за прилавком женщину. И он немедленно толкнул дверь.

Несколько человек с ним поздоровались. Он ответил им, не отводя взгляда от женщины. Он когда угодно узнал бы эти блестящие темные волосы, этот изящный маленький зад.

Тиг прошел уже половину зала, когда Дейзи внезапно повернулась. И как только она его заметила, как только их глаза встретились, она замерла.

Тиг увидел, как ее щеки окрасил румянец, как заблестели глаза. Словно она очень счастлива его видеть. И все же она стояла на месте, не двигалась, только сделала глубокий вдох и не могла выдохнуть.

К тому времени на него обратили внимание и шериф, и Гарри, хозяин заведения.

— Эй, Тиг, — поздоровался с ним Гарри. — Ты не часто заходишь сюда днем. Прогуливаешь?

— У каждого есть свои недостатки, — сказал он.

— Эй, Тиг.

— Шериф.

Тиг снял куртку и потратил несколько секунд на приветствия. За это время Дейзи успела скрыться на кухне. На минуту ему показалось, что кафе «Мраморный мост» превратилось в нечто иное. Тут больше не пахло ни старым жиром, ни подгоревшей едой. В воздухе витали иные ароматы, например запах свежего, теплого хлеба. Горячие булочки с черникой. Пирожные. Печенье.

Нежные, восхитительные вещи.

Но Тиг был поражен не этим. Он был поражен тем, что увидел Дейзи, вернее, нашел ее здесь.

Это кафе для нее такое же подходящее место, как для картины Моне — скобяная лавка. Ботинки в Вермонте означали… ну, просто ботинки. Но она надела блузку и удобные черные широкие брюки с ботинками на высоких каблуках из такой мягкой телячьей кожи, что они явно не предназначались для суровой погоды. В ее ушах и на запястье блестело серебро. Она обвязала талию крошечным полотенцем, которое, очевидно, должно было означать передник. Она выглядела на редкость элегантно.

Дейзи? Экзотический цветок города и любимая женщина, которая работает в старом кафе?

Мисс Ботинки-За-Пятьсот-Долларов, надевшая передник?

— На улице холодно, — сказал шериф. Именно с этих слов Джордж обычно начинал разговор.

— Ну, здесь, конечно, тепло и столько людей. Я никогда не видел в кафе столько посетителей. Что происходит?

— Французская выпечка Дейзи — вот что происходит. Около недели назад Гарри впустил ее на кухню, и с тех пор она готовит вещи, о которых никто никогда не слышал. И пока посетители не смели все, тебе стоит заказать лавандовый бисквитный торт. Поверь мне, ты больше никогда ничего подобного не попробуешь. Не помню, что еще она сегодня изобрела. Можешь попросить мороженое с лавандовым заварным кремом.

— Лавандовое мороженое, — повторил Тиг..

К ним подошел Гарри.

— Что тебе подать, Тиг?

— Я бы выпил чашку кофе. И немного-.. — Он собирался заказать кусок лавандового бисквитного торта, но заметил на прилавке пустое блюдо. Только кофе, — сказал Тип Через несколько секунд он сжал руками горячую кружку с кошмарным кофе, но Дейзи пока так и не показалась.

Он глотнул кофе, обжег горло и сделал еще один глоток. У него возникали новые вопросы.

Все указывало на то, что она здесь служит, но это попросту невозможно. Гарри не нанимал новый персонал — в кафе не было для них дела. И зачем ей эта малооплачиваемая работа, когда одежда на ней стоит больше, чем многие припаркованные рядом машины? И вообще, ему было не ясно, что она до сих пор здесь делает, если с таким пылом говорила, как она ненавидит маленькие городки.

И еще ему не давал покоя один вопрос. Тот самый вопросик, над которым он ломал голову каждое утро, с тех пор как ее встретил. Если эти последние две недели она провела в Уайт-Хиллз, то почему ему не позвонила?

К тому времени, когда Гарри приблизился к нему, снова собираясь завести дружескую беседу, Тиг уже встал, вытащил из кармана немного мелочи и двинулся к двери. Он не мог разыскивать Дейзи на глазах всех этих людей. Но теперь, узнав, что она здесь, он выберет время, тихое место и загонит ее в угол. И неожиданно для него самого у самой двери его ботинки развернулись, и Тиг обнаружил, что вместо того, чтобы выйти из кафе, он двигается по проходу, мимо кассы, мимо прилавка, мимо двойных дверей, за которыми находилась кухня. Гарри не остановил его. Шериф не остановил его. Никто не осмелился попытаться его задержать.

— Дейзи! — заорал он.

И почти тут же из-за морозилки появились две головы. Маленькая головка с экзотическими глазами и привлекательным мягким ртом определенно принадлежала ей. Большая голова казалась зеркальным отражением Гарри. Брат-близнец хозяина тут же скрылся.

Дейзи вышла.

Тиг не знал, что он хочет сказать. Что-то вроде: «Черт возьми, женщина, я не привык, что после такого секса моя любовница исчезает, будто ничего не произошло». Или: «Дейзи, почему ты не дала мне знать, что все еще в городе?» Или:

«Дейзи, что ты делаешь в этом кафе?»

Но почему-то в этих мягких темных глазах Тиг увидел ранимость. Он знал, что сошел с ума с тех самых пор, как занялся с ней любовью. Дейзи наверняка умела выйти из любого положения. Одно то, как она повела себя во время метели, говорило о многом. Так о какой ранимости могла идти речь?

Нет, он еще безумнее, чем ему кажется.

Неожиданно для самого себя он спросил:

— Дейзи, ты знаешь, что такое образчик?

— Образчик? — непонимающе повторила она.

— Да. Образчик. Скажем, для женщины, которой нужно пошить шторы, или подобрать обивку, или что-нибудь в этом роде.

— О, образчик ткани?

— По-моему, да.

— Ну, конечно, — сказала она.

— Слава богу! Можешь объяснить мне это за обедом?

— Хорошо, — просто ответила Дейзи, как будто никогда не исчезала из его жизни и их совместный обед мало что для нее значит.

Тиг почувствовал, что обретает почву под ногами.

— Семь часов? — спросил он.

— Хорошо.

— Куда мне за тобой заехать?

— А если мы встретимся прямо здесь, около кафе?

Так. Он это уладил. И прежде чем Дейзи успела передумать, Тиг, не обращая внимания на заинтересованные взгляды посетителей, пошел прямо по проходу и на этот раз вышел за дверь. У него до сих пор кружилась голова. Неужели он все себе вообразил? Ту дикую ночь? Ту связь, которую он никогда и ни с кем не чувствовал? Неужели это была какая-то фантазия, которая пригрезилась ему из-за ранения во время метели?

Или Дейзи была реальной?

Она опаздывала. Как будто и не волновалась по поводу их встречи. Тиг не просто обиделся. Он оскорбился. Она как раз надевала свитер с капюшоном, когда зазвонил ее новый сотовый. Она нетерпеливо его схватила.

— Наконец-то, — с упреком произнес женский голос. — Я получила сообщение, что у тебя новый номер телефона, но ты не сказала, где находишься. Я тебя застрелю, если ты еще когда-нибудь так сделаешь!

Дейзи не удержалась от смешка. Ее младшая сестра говорила весьма напористо. За последние два года Камилла прошла через ад, потеряв свою первую любовь и веру в себя. Понадобилось много времени и любовь потрясающего парня, чтобы к ней вернулась эта властная напористость.

— Я звонила маме, папе, тебе и Вайолет» чтобы просто сообщить мой новый номер телефона…

— Но ты только оставляла сообщения. Никто до сих пор не знает, где ты!

— Я дома, в Уайт-Хиллз. Думаю, что ненадолго. — Прижав к уху сотовый телефон, Дейзи надела роскошные черные туфли и сунула деньги в не менее роскошное портмоне.

— Но там никого нет! Вайолет закрыла дом на всю зиму. А я уехала с Питом и мальчиками.

Дейзи очень скучала по сестре, но, бросив очередной взгляд на часы, снова заторопилась.

— Можно подумать, я виновата в том, что наша семья шатается неизвестно где. Ты единственная моя родственница, которая обосновалась в Уайт-Хиллз, но вместо того, чтобы обихаживать своего молодого мужа и детей…

— И собак. И свекра.

— Да. Ты прекрасно умеешь проводить медовый месяц, детка.

— Не отвлекай меня, — упрекнула ее Камилла. Я думала, ты до сих пор во Франции. Мы с Вайолет чувствовали, что с Жан-Люком что-то происходит, но ты никогда ничего нам не говорила. И вдруг я получаю от тебя сообщение, что у тебя новый номер сотового, что ты вернулась в Соединенные Штаты и что твоя фамилия вдруг снова стала Кэмпбелл.

— Да, — подтвердила Дейзи.

— Ты получила развод?

На этот вопрос было не так легко ответить.

— Да. И я тебе об этом расскажу. Но сейчас очень тороплюсь… Только, пожалуйста, не говори ничего маме и папе, пока я не выложу все тебе и Вайолет, хорошо?

— Нет, не хорошо. Во-первых, я хочу знать…

— Камилла, я не могу сейчас болтать, честно. Я не уклоняюсь от разговора. Просто спешу. И за две секунды не успею объяснить, что происходит.

— Ладно, но…

Дейзи отключилась. Было уже десять минут восьмого. Опоздать на несколько минут небольшое преступление, но она попросила Тига встретиться с ней на улице, и ждать ее в такой холодный вечер недопустимо. Она поспешно надела куртку, заперла дверь и спустилась по лестнице.

Дейзи тщательно продумала свой туалет. Она не сомневалась — Тигу наплевать на эксклюзивные ярлыки модельеров. К тому же он и понятия не имел, что вся эта непрактичная одежда была единственным ее имуществом. Но она надела дорогие вещи, дабы они помогали ей держать Тига на расстоянии. Ей не хотелось, чтобы он думал, будто она просто вынуждена остаться в Уайт-Хиллз или будто между ними может что-то возникнуть.

Наконец Дейзи вышла на улицу, где высокий темноволосый мужчина в куртке топал ногами, пытаясь согреться. Услышав, что дверь открывается, он повернулся и остановился как вкопанный, увидев Дейзи.

При свете уличного фонаря она рассматривала его румяные щеки и запорошенные снегом волосы. Одинокое сердце почувствовало соблазн при виде этих удивительных, волнующих, теплых глаз.

Но она не собиралась повторять прежние ошибки. Не хотела влюбляться с первого взгляда или в первый вечер. У такой любви нет будущего. Не имело значения, что говорило сердце. Ее сердце уже ошибалось, серьезно ошибалось.

— Ты вышла из кафе? Я был уверен, что оно на замке. Разве кафе Гарри открыто и вечером? — в смятении спросил он.

— Ты прав, кафе закрыто. Я живу в квартире над ним.

Тиг был удивлен.

— Я даже не знал, что там есть квартира. — Он открыл рот, собираясь задать ей очередной вопрос, но потом снова посмотрел на нее. Посмотрел внимательно. Дейзи вздрогнула, ей показалось, будто он, как пылесос, готов ее поглотить. Ты выглядишь потрясающе.

— Что ж, спасибо, добрый сэр.

— Слишком потрясающе для любого ресторана в этом городе.

Она поняла, куда Тиг собирается ее» пригласить — в «Маккатченз», лучший ресторан в Уайт-Хиллз, — и уговорила его пойти в кафе, где подают гамбургеры. Он выглядел усталым, ее любовник, с которым она провела ночь.

— Как твоя голова? — спросила Дейзи, взяв кусочек картофеля. Она подумала, что в первый раз видит его нормально одетым. На нем были темные брюки из вельвета и темный свитер со скандинавским узором. Ничего затейливого, по-прежнему все практично, но эта одежда ему шла.

— Вообще-то шериф настоял, чтобы я пошел к врачу, а тот решил, что у меня сотрясение мозга.

Как будто так важно определить причину головной боли.

— А лодыжка?

— Она до сих пор забинтована, но это просто потому, что я неженка.

— Значит, ты ее все-таки серьезно повредил?

— Немного растянул.

— Даже маленькие растяжения причиняют сильную боль.

— Ты знаешь?

Она кивнула.

— Однажды я упала с лодки, ушибла лодыжку.

Видел бы ты, как «грациозно» я тогда передвигалась.

— Кто-нибудь сфотографировал? Я не верю, что ты можешь двигаться неграциозно.

Дейзи перестала макать картофель фри в кетчуп. Она знала, что такое обаяние. Но в его тоне была только честность, и ласковый комплимент подействовал на нее.

Это плохо. На него нельзя не обратить внимание, и о нем нельзя забыть. Но ей предстоял более серьезный разговор с Тигом, и в его исходе она не была уверена.

— Тиг, тебе, наверное, интересно, что я делала в кафе…

— Вообще-то, я предполагал, что ты поможешь мне с образчиком.

Дейзи удивилась. Она-то думала, что его вопрос об образчике — шутка, что Тиг изобрел этот предлог, чтобы с ней пообедать. Женщина не сомневалась, что он попросит ее объяснить, почему она исчезла после метели и не попыталась с ним связаться.

Не захотела. Но Дейзи приходилось горячо убеждать себя в этом. Ей нельзя связываться с таким парнем, тем более с парнем из Уайт-Хиллз.

Не следует преувеличивать значение одной ночи.

Это все из-за метели.

Так она себе сказала.

Но, глядя на него сейчас, смеясь вместе с ним и поедая кетчуп, гамбургеры и картофель, Дейзи поняла, почему пряталась. Она боялась увидеть его снова. Боялась, что почувствует себя счастливой. Ее гормоны кипели, а пульс колотился, как хвост щенка. И все только потому, что она рядом с ним.

— Образчик? — отозвалась она.

— Да. Ты не прочь пойти со мной? Посмотреть на дом Кокренов, на проект, над которым я работаю?

— Пойти с тобой? — непонимающе повторила Дейзи.

— Это в трех кварталах отсюда. Я хочу попросить у тебя совета. Мы могли бы зайти всего на десять минут.

Она открыла рот, собираясь сказать «нет», но что особенного, если они проведут вместе еще какое-то время? Тем более на строительном объекте?

— Хорошо, — сказала Дейзи.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Тиг подвел ее к парадному крыльцу дома Кокренов.

— Тиг, мы не можем просто войти в чей-то дом.

— Мы и не собираемся просто входить. — Он громко постучал в дверь, позвонил в звонок, потом вставил ключ в замочную скважину и закричал:

— Эй!

— Тиг…

— Кокрены знают, что я могу прийти в любое время. Они хотят, чтобы работа была закончена как можно быстрее, и поэтому дали мне ключ.

Только подожди секунду — я должен сказать, что привел тебя.

Он бросился вверх по лестнице раньше, чем она успела ответить. Ей было не по себе в чужом доме, даже несмотря на то, что она с детства прекрасно знала Кокренов.

С Титом было легко общаться. Он не спросил, почему Дейзи живет над кафе. Почему не связалась с ним после метели. И задаст ли он ей эти трудные вопросы?

Он сбежал вниз.

— Они дома. Рады, что мы здесь и что я привел человека, который даст мне совет.

— Ты говоришь об образчике?

— Да. Идем посмотрим, что я делаю. — Он повел ее через холл в задние комнаты. Очевидно, в данный момент семья жила наверху. Внизу пока царил хаос. Но когда Дейзи увидела, чем он занимается, она изумилась.

Тиг еще не успел включить яркий свет, а она уже разглядела синевато-серые стены, белый мраморный камин и блестящие темные плитки пола.

Это было не похоже на все, что она видела раньше. Нечто уникальное.

— У них здесь раньше лежала бежевая ковровая ткань. И были две тесные маленькие комнаты. Камин стоял там же, где и сейчас, но он был сделан из кирпича темно-красного цвета. Мне захотелось использовать вермонтский белый мрамор и противопоставить ему синевато-серое. Тебе нравится?

— Я не собираюсь делать тебе комплименты и говорить, что ты блеснул. Боюсь, зазнаешься, сказала она.

У него вырвался смешок.

— Хорошо. Значит, тебе понравилось. Теперь ты видишь, в чем проблема. — Он сделал жест в сторону камина.

По обе стороны от него находились два огромных новых эркера. С заднего двора Кокренов открывался вид на овраг. На западе просматривались разросшиеся леса и луг.

— Миссис Кокрен не нужны шторы, — рассеянно произнесла Дейзи.

— Не нужны?

— Наверное, она хочет посмотреть образчики, так как считает, что ей нужны драпировки. Но ей не нужно закрывать эти окна, Тиг. У нее нет соседей, которые заглянут в дом. Этот вид — главная красота комнаты.

— Да?

— Да. Миссис Кокрен мечтает о теплом, родном доме. — Дейзи дотронулась до мраморного камина, синевато-серой стены. — И для этого ей нужно поработать над мебелью. Выбрать мягкие ткани, например замшу или микроволокно. И цвета достаточно яркие, чтобы привлечь глаз. Смелые сочетания. Ничего серого. Желтое будет производить более теплое впечатление. Или красное.

Или рисунки на набивной ткани. И еще нужен коврик, всего один, — круглый, не прямоугольный и не квадратный. Он должен быть из чего-то толстого, например, из овчины, или меха, или из искусственного меха. — Она могла себе все это представить. У нее руки чесались заняться цветами, тканями, которые смогут оживить эту потрясающую комнату.

— А ты можешь рассказать обо всем миссис Кокрен?

Дейзи испуганно посмотрела на него.

— Вряд ли она захочет слушать советы незнакомого человека.

— Она хотела именно этого. Только я не понял.

Теперь ясно, как лучше использовать пространство, как оживить интерьер, подчеркнуть красоту камина. Черт возьми, мне нравятся такие проблемы.

— И ты потрясающе с этим справился. Если бы у меня дома была такая комната, я бы из нее никогда не выходила.

Она его явно перехвалила. Он взглянул на заснеженные леса.

— Это не самая интересная работа. Больше всего мне нравится изучать чей-то дом и думать, что лучше всего подойдет к жилью. Вот только…

— Что?

— Вот только я никак не могу справиться с внутренней отделкой.

— Ты боишься штор? Такой большой олух боится штор?

Он повернулся и впился в нее взглядом, который оказался неожиданно пристальным.

— А чего боишься ты, Дейзи?

Но ей не пришлось отвечать. Они услышали шум чьих-то шагов, вошли Кокрены. Их представили друг другу, и Дейзи быстро принялась делиться с хозяйкой идеями насчет обстановки.

Прошло чуть ли не два часа, прежде чем они покинули дом. А Кокрены все упрашивали их остаться и выпить с ними вина.

К тому времени температура понизилась на несколько градусов. Дейзи было вполне тепло в меховых рукавицах и с толстым шарфом, но Тиг съежился в своей куртке.

— Ты, тупица, где твоя шапка? — поддразнила она его.

— Весь город ходит в моих шапках. Они мне так не нравятся, что я забываю их повсюду.

— Ты замерзнешь. — Дейзи взяла его под руку и покрепче прижалась к нему. Это общение брата и сестры, сказала она себе. Они дразнятся, разговаривают. Просто проводят время вместе. До кафе оставалось лишь три квартала.

Но все дело было в том, что в обществе Тига она не чувствовала себя его сестрой. Он смотрел на нее не так, как смотрел бы брат. Из притворства ничего не получалось.

Кафе было закрыто. Мимо медленно проехала случайная машина. Дейзи нашла ключ у себя в сумочке. Она посмотрела на Тига.

— Хочешь подняться? — Выражение его лица изменилось так быстро, что она поскорее добавила: Не затем, о чем ты думаешь.