Сердце ее захлопнулось, как тяжелая дверь тюремной камеры. Она с самого начала знала, что это произойдет. Мужчины все рассуждают о независимости, пока женщина не свяжет себя обязательствами. Тут и начинаются игры в собственность. Она только обманывала себя, думая, что с Джоэлом будет по-другому.

Боже, как ей было больно. Мир разваливался на глазах, и только мысль, что это никогда больше с ней не повторится, спасала ее. Другого мужчины после Джоэла не будет.

Следующие несколько дней Дог не сползала с коленей Клер, не скупясь на бурные объятия без всяких видимых причин. Вальтер бродил за ней из комнаты в комнату, ласкаясь всякий раз, как она присаживалась. На работе Джэнис стала приносить на перерыв домашние супы.

В одно воскресное утро через неделю сестра Клер остановилась на пороге ее спальни. Держа руки в карманах халата, она прижалась щекой к дверной раме.

— Ты знаешь, — медленно начала она, — на тебе держалась наша семья с тех пор, как умер папа. Ты неизменно поддерживала нас во всех трудностях. Но позволь и нам, хоть изредка, ответить тебе тем же. Ты не хочешь поговорить, сестренка?

Неделю спустя после этого Нора закрыла за собой двери кухни, подала Клер горячий чай и, не замечая, положила в него шесть ложек сахара, превратив его в нечто неудобоваримое.

— Я не рассказывала тебе, как часто мы ссорились с твоим отцом? — настроившись на разговор, начала она. — Невозможно по-настоящему любить кого-то, не научившись, как с ним бороться. Если бы отношения были абсолютно гладкими, тебе бы наскучило это до смерти. Я имею в виду, конечно, мне бы наскучило. Мы ведь говорим не о тебе.

Поскольку Клер постоянно улыбалась и выполняла свои обычные обязанности, она не могла понять, как они догадались. Косметика скрывала тени под глазами. Ненасытный аппетит мог неожиданно появиться у кого угодно. Она была слишком гордой, чтобы позволить себе хандрить, как маленькая.

Хуже всего было в полночь. Она выходила из дверей больницы, и за ними ее никто не ждал. Она уверяла себя, что наступит момент, когда она перестанет ждать его и все опять будет по-прежнему. Только этот момент не наступал. Каждую ночь ее глаза искали его. Но Джоэла не было.

— Только успокойтесь, — твердо сказала Клер. — Я сейчас найду. На это уйдет не больше минуты.

Она снова направила фонарь на щиток с пробками и посмотрела назад на своих зрителей. Нора, Сэнди и Дот рядком сидели на старом столе в подвале, как послушные школьницы. Пес примостился рядом. Все с ожиданием смотрели на нее, уверенные, что она найдет перегоревшую пробку, из-за которой вверху на кухне не горел свет.

Их дом был старым, и пробки имели небольшие отверстия и зажимы из металла. Если бы пробки были помечены, все было бы просто. Но они не были помечены. Клер надо было найти ту, у которой испорчен металлический зажим, но все зажимы выглядели исправными.

— Вы все должны уметь это делать, — с раздражением сказала Клер и этим ненадолго оттянула надвигающуюся панику. Уже в тысячный раз она проводила фонариком по двадцати пробкам.

Звук шагав на лестнице заставил всех замереть, кроме собаки, которая с перепугу рванулась к Клер.

Закусив губу. Клер осветила лицо вошедшего фонарем и тут же уронила его.

— Черт побери. Дважды побери, трижды побери… — Она ощупью поискала фонарь на полу, сердце ее бешено колотилось. Это был Джоэл, лицо которого показалось ей мертвенно-белым под резким светом фонаря, глаза — горящими синим пламенем. Он выглядел изможденным. И прекрасным. Одиночество прошедших недель отдалось болью во всем теле, как неизлечимая болезнь.

— Я нашел его, — тихо сказал он и подхватил катившийся фонарь. Он встал плечом к плечу рядом с Клер и наклонился над щитком с пробками.

— Похоже, зрители у нас сегодня настроены критически? — спросил он низким голосом.

Клер никак не могла справиться с дыханием.

— Я… да.

— Мы можем попробовать вынимать одну за одной.

— Да.

Он немедля стал заменять поочередно пробки, ожидая, когда на кухне вспыхнет свет. Клер совершенно неподвижно стояла рядом, неотрывно глядя на пробки, будто ничего интересней в жизни не видела. На шестой попытке свет из кухни осветил лестницу, и позади них раздались восторженные аплодисменты. Все трое мгновенно рванули вверх по лестнице, не оглядываясь назад, хотя Дог успела промямлить: «Привет, Джоэл!», прежде чем мать девочки подхватила ее и препроводила на кухню.

— Ну почему я не могу… — донеслось издалека, потом дверь на кухню плотно закрылась.

— Наверное, должна быть причина, почему они оставили нас в закрытом подвале, — сухо пробормотал Джоэл. Он небрежно подбрасывал в руке перегоревшую пробку, загадочно глядя на Клер. — Смотри на это проще, Клер, — спокойно сказал он. — Я пришел не для того, чтобы поговорить с тобой или давить на тебя. Я пришел только из-за твоей клаустрофобии.

В Клер что-то вспыхнуло и погасло.

— Что?

— Существует средство от нее. Оно уже успешно применялось. Если у тебя есть час свободного времени, я предлагаю попробовать.

Она не могла собраться с мыслями.

— Час…

— Я не думаю, что это может навредить, если ты просто попробуешь, — почти официально сказал Джоэл, взгляд его был совершенно спокоен.

Поколебавшись, она наконец сказала:

— Хорошо.

Наверху она зашла в переднюю, чтобы взять весеннюю куртку, а Джоэл ждал ее на кухне.

— Я ненадолго выйду, — сказала она между прочим.

— Да, Клер.

— Хорошо, Клер.

— Ладненько, тетя Клер.

Голоса прозвучали в унисон, на лицах невинные улыбки. Клер была готова убить их всех. С раскрасневшимися щеками она пошла за Джоэлом к его машине. Он молчал. И так промолчал всю дорогу, пока они не доехали до его дома, и тут она вдруг почувствовала беспокойство.

— Нам придется подняться ко мне в кабинет, — сказал он.

Беспокойство сменилось чувством ужасного разочарования. Его кабинет. Конечно.

В данный момент ее меньше всего интересовала собственная клаустрофобия, но у нее не поворачивался язык. Она не могла отвести взгляд от него. Он так близко — она видела, слышала, чувствовала его, могла дотронуться. Принципы уже не имели значения, когда она была так близко от него.

Ей хотелось извиниться, забрать назад те резкие слова, которые она сказала ему после вечера. Она хотела объяснить, что, может быть, совершенно иррациональна во взгляде на эту проблему. Наверное, потому, что она просто идиотка. Но докапываться до причины больше не имело смысла. Она хотела попросить его набраться терпения пережить несколько перебранок и ссор, которые наверняка произойдут по причине ее идиотской глупости, и заверить его, что со временем она с этим справится. За последние две недели она усвоила одну печальную истину. Убегать от боли обид — не значит избавиться от нее. И жизнь без него мало что стоила.

Но она ничего не сказала, в горле застрял ком, и она боялась, что заплачет. Может быть… через несколько минут. Или, может… если бы только он не выглядел таким неприступным. У Джоэла был вид человека, прошедшего войну, — с отрешенным взглядом, в защитном облачении тверже стали. Дружественный, холодный, спокойный. И если за этим скрывалась страстная натура, то Клер с сожалением догадывалась, что он не даст ей проявиться снова.

— Лестница… — подсказал он ей и больше не произнес ни слова, пока они преодолевали девять этажей, он впереди, она за ним следом. Она подождала, пока он отпирал дверь. Джоэл пригласил ее внутрь:

— Ты знаешь, где кабинет.

Она кивнула и направилась туда. На пороге она замерла от удивления — на письменном столе и стульях были разбросаны костюмы и рубашки, не снятые с вешалок. Она оглянулась, но Джоэл прошел вперед, даже не посмотрев на нее.

— Ты можешь полностью довериться мне всего на десять минут? — ровным голосом спросил он.

— Черт побери, конечно, — раздраженно ответила она.

Намек на улыбку скользнул по его губам.

— Хорошо, тогда заходи сюда.

Дверь в стене была незаметна, пока он не распахнул ее. Она никогда не догадывалась, что за кабинетом находится комната, и с любопытством вошла. Было уже поздно возражать, когда она оказалась внутри и услышала, как Джоэл закрыл за собой дверь.

— Что это? — требовательно спросила она тихо.

В комнате-кладовке не было окон и ничего другого, кроме напольного покрытия кремового цвета и лампочки. Не прошло и минуты, как стены стали смыкаться над ней.

— Ты сказала, что доверишься мне на несколько минут, — напомнил ей Джоэл.

— Я, правда, доверяю тебе.

— А ты любишь меня?

Сквозь пелену слез Джоэл стал троиться в ее глазах.

— Да! Да! — с отчаянием в голосе повторила она. — Джоэл, уйдем отсюда, чтобы мы могли поговорить.

— Подожди немного.

Он протянул руки и вырвал ее из пустоты холодного пространства. Она прижалась к нему еще прежде, чем он стал ее целовать. Она ужасно боялась, что он почувствует привкус металла у нее во рту, этот привкус страха. Он не имел ничего общего с ее страхом перед замкнутым пространством.

Джоэл, казалось, ничего не замечал, или, может, плавные движения его языка подавили и смели ее страх. Она ощутила всем своим существом, от пяток до корней волос, ярко выраженную мужскую силу Джоэла.

Его руки грубовато и поспешно расстегнули пуговицы ее блузки, застежку бюстгальтера и молнию на джинсах. Он спешил. От его взгляда по телу Клер пробежала дрожь. Он был страстным, неукротимым, требующим и не спрашивающим разрешения.

— Прикоснись ко мне, — прошептал он. — Сейчас, Клер.

Самое легкое, что он мог попросить. Его кожа… ей так не хватало ощущения ее теплоты, ее гладкой поверхности. Она не могла забыть, как отзывались мускулы его рук и плеч при прикосновении ее пальцев, как приятно было касаться вогнутой плоскости его живота, как билось его сердце под ее ладонью.

Все это принадлежало ей. Душа и тело этого мужчины были ее, и только ее. Она никогда не признавала чувства собственности, но теперь познала его сама и упивалась им. Там, где она касалась его тела, оно теплело, мускулы напрягались. Его дыхание участилось. И все для нее. Когда она добралась до молнии на его джинсах, на ней уже не было никакой одежды. На нем еще была, но недолго.

Спина ее внезапно ощутила мягкость ковра. Она не помнила, чтоб она упала.

— Посмотри вокруг себя, — прошептал Джоэл.

Она смотрела только в его глаза, полные любви и отчаянно синие. Голова его опустилась, и губы заскользили по нежной коже шеи вниз, где расходились ее груди. Ладонь опустилась на шелковистые волосы между бедрами, а язык заставил соски с болью заныть от вожделения.

— Джоэл…

— Ты знаешь, где ты находишься? Конечно, она знала, где была. С ним. Но еще недостаточно близко.

— Извини, — зашептала она. — Извини меня, Джоэл. Я была не права. Нет, я не жду, что ты будешь сплошным совершенством, И я бы прореагировала так же, если бы увидела, как ты целуешь другую женщину, даже столетнюю…

Но он, казалось, не слушает. Глаза ее закрылись, голова откинулась назад, не досказав нужных слов и беспомощно погружаясь в тот мир, где слова не имели значения.

Только ощущения — осязания, вкуса и слуха — имели значение. Только… Джоэл. И вдруг он, проявлявший такое бешеное нетерпение еще минуту назад, стал лениво медлить. Ее рука опустилась вниз по его бедрам, горячая, скользящая, принуждающая его взять ее.

Он подтянул ее под себя. Он вошел в нее и приник губами к ее рту, когда она глубоко вздохнула от удовольствия.

Казалось, этому не будет конца. Жаркие волны удовольствия поднимались и опускались в страстном желанном ритме. Ее кожа стала скользкой, как и его. Огонь и лед слились в единое целое в яростном и безудержном взрыве… любви.

— Так ты откроешь глаза? — шепотом спросил Джоэл.

Клер улыбнулась и прижалась к нему еще ближе, прежде чем полуоткрыла глаза. Она бы с трудом сориентировалась, если бы не руки Джоэла вокруг нее. Резкий свет лампочки с потолка почти ослепил ее, она могла протянуть руку и дотронуться до любой из четырех стен.

— Почему, — бесстрастно и тихо спросила она, — мы в кладовке?

— Чтобы доказать тебе кое-что. — Джоэл отвел ее волосы назад и пальцами причесал растрепавшиеся пряди. — Когда мы вместе, дорогая, ты не боишься замкнутого пространства. Я должен был доказать это тебе. Доказать, что у нас с тобой все по-другому. Мне абсолютно наплевать, как у тебя было с кем-то еще. Речь идет о нас, Клер. Мне пришлось последний раз попытаться доказать тебе разницу, заставить тебя увидеть ее.

— Я увидела, — прошептала она. — Джоэл…

— Я не хочу предъявлять к тебе требований, — мягко перебил он. — Твоя работа и так много требует от тебя и семья тоже. Я никогда так не относился к женщинам и тем более не буду так относиться к тебе. Я хочу быть тем человеком, к которому ты захочешь вернуться домой, с кем ты почувствуешь себя свободной от всякого рода эмоциональных посяганий. Я хочу быть для тебя человеком, с которым ты без опаски можешь оставаться самой собой и не испытывать никакого давления, а просто чувствовать себя…

— Любимой? — Она отклонила голову назад и уставилась на него сверкающими глазами. — Я чувствую, что ты любишь меня, Джоэл, мою душу, мое тело. И я люблю тебя так же.

— Ну, будь уверена… — тихо сказал он.

— А я уверена.

— Будь уверена, что это надолго. Я имею в виду до седых волос и старческого покоя в креслах-качалках.

Нежная улыбка тронула ее губы.

— Если ты хочешь узнать, как быстро я выйду за тебя, Бранниган, — прошептала она, — выпусти меня поскорей из этой кладовки.

Джоэл сел. Его брови игриво выгнулись дугой.

— Я думал, мы вылечили эту твою клаустрофобию. Но, если все-таки нет, тогда…

Засмеявшись, она притянула его назад к себе.