Однажды лисица рассказала волку о том, как человек силен и что ни один зверь не может ему противостоять и разве только хитростью может спасти от него свою шкуру. «Ну, повидай я хоть разочек человека, – сказал волк, – я все же на него бросился бы». – «В этом я берусь тебе помочь, – сказала лисица, – приди только ко мне завтра пораньше, я тебе покажу человека».
      Волк явился ранешенько, и лисица повела его на дорогу, по которой ежедневно проходил охотник.
      Сначала по дороге прошел старый отставной солдат. «Это человек, что ли?» – спросил волк. «Нет, – ответила лисица, – этот прежде был человеком».
      Затем прошел маленький мальчик в школу. «Это, что ли, человек?» – «Нет, этот еще будет человеком».
      Наконец идет по дороге охотник с двустволкой за спиной и с охотничьим ножом у пояса. «Вон видишь, – сказала лисица волку, – идет по дороге человек, на которого ты можешь напасть, если хочешь, ну, а я поспешу удалиться к себе в пещеру».
      Волк бросился прямо к человеку, а охотник, увидав его, сказал: «Жаль, что у меня ружье не пулей заряжено». Приложился и выпустил весь заряд дроби из своего ружья волку в морду.
      Волк скорчил морду, но не дал устрашить себя и смело продолжал наступать на человека; тогда охотник угостил его и вторым зарядом дроби.
      Волк кое-как совладал с болью и напал-таки на человека; тогда тот выхватил свой охотничий нож и нанес им дватри удара, так что волк, истекая кровью, с ревом бросился бежать к логовищу лисицы.
      «Ну, братец-волк, – спросила лисица, – расскажи, как ты управился с человеком?» – «Ах, – сказал ей волк в ответ, – я никак не мог себе представить, что человек так силен! Сначала взял он палку с плеча, дунул в нее, и прямо мне в лицо полетело что-то такое, что ужасно меня защекотало; еще дунул, и я почувствовал, что около самого моего носа как бы молния блеснула и градом в меня ударило… А когда уж я совсем-то близко к нему подошел, тогда он вытащил у себя из бока блестящее ребро и с ним так смело на меня набросился, что я не знаю, как и ноги унес».
      «Видишь, – сказала лисица, – какой ты хвастун! Берешься за дело, которое тебе и выполнить-то не под силу!»

      Лис был у волка в услужении и исполнял все, что волк пожелает, потому что был слабее него… Понятно, что лис был не прочь избавиться от своего повелителя.
      Случилось им как-то однажды идти вместе по лесу, и волк сказал: «Ну-ка ты, рыжий, добудь мне чего-нибудь поесть, а не то я тебя самого съем». – «Я тут поблизости знаю один крестьянский двор, – сказал лис, – и на том дворе есть два молоденьких ягненка… Коли желаешь, мы одного оттуда добудем». Волку это было на руку; они пошли к этому двору; лис ягненка утащил, принес волку и убрался восвояси.
      Съел волк ягненка, однако же им не удовольствовался, захотел отведать и другого и пошел его добывать.
      Но своровал он его не совсем ловко: мать ягненка увидела, как он его потащил, стала страшно блеять, так что мужики набежали, нашли волка и так его поколотили, что он, прихрамывая и завывая, прибежал к лису. «Славно ты меня провел! – сказал он. – Я только было собрался утащить другого ягненка, а мужики-то меня изловили и ловко по бокам погладили!» Лис сказал на это: «Вольно же тебе быть таким ненасытным обжорой».
      На другой день они снова вместе пошли в поле. Жадный волк опять сказал: «Ну-ка ты, рыжий, добудь мне чего-нибудь поесть, не то я тебя самого съем». – «Знаю я тут крестьянскую усадьбу, – отвечал лис, – там сегодня вечером хозяйка собирается блины печь, мы можем их себе добыть».
      Пошли они туда вместе, и лис все юлил кругом дома и подсматривал, и разнюхивал, пока не выискал, где именно стояло блюдо с блинами; он стянул с блюда шесть блинов и принес их волку. «Вот, на тебе, ешь!» – сказал он и пошел своей дорогой.
      Волк, конечно, мигом проглотил шесть блинов и сказал: «Как разъешься ими, они еще вкуснее кажутся!» – а затем пошел сам блины разыскивать, разом стащил все блюдо со стола, и разбилось то блюдо вдребезги. Разбитое блюдо загремело, хозяйка выбежала на шум, и когда увидела волка, то кликнула людей, которые быстро сбежались и побили его всласть!
      Хромая на две ноги, волк с громким воем бросился к лису. «Вот ты до чего меня довел! – воскликнул он. – Мужики меня изловили и как излупили меня!» Лис же отвечал только: «Вольно же тебе быть таким ненасытным обжорой».
      На третий день в то время, когда они бродили вместе по лесу и волк еле-еле ноги мог переставлять, он все же сказал: «Рыжий, добудь мне чего-нибудь поесть, не то я тебя самого съем».
      Лис отвечал: «Знаю я одного человека, который только что заколол скотину, и соленое мясо лежит у него в погребе, в бочке, вот его и унесем». – «Но я хочу идти туда с тобой вместе, – сказал волк, – чтобы ты мог прийти ко мне на выручку в случае, если я не сумею оттуда улизнуть». – «Пойдем, пожалуй», – отвечал ему лис и указал те пути и лазейки, через которые они наконец-таки пробрались в погреб.
      Мяса было там вдоволь, и волк тотчас на него накинулся. «Ну, пока я от мяса отстану, – думал он, – это еще не скоро будет». Покушал и лис досыта и все кругом себя осматривался, и часто подбегал к той двери, через которую они в погреб пролезли: все примеривался, не настолько ли уж он разъелся, что, пожалуй, и не пролезть в дыру?..
      «Скажи, пожалуйста, – спросил волк, – зачем ты это взад да вперед бегаешь и то выходишь из погреба, то опять в него возвращаешься?» – «Должен же я посмотреть: нейдет ли кто? – отвечал хитрый лис. – Да и ты-то смотри, не наедайся чересчур плотно». – «Ну, уж нет! – сказал волк. – Не уйду отсюда, пока всей бочки не опорожню».
      А между тем и хозяин солонины, заслышав шум в погребе, сам туда сошел. Лис, чуть его завидел, разом очутился у дыры и через нее ускользнул. И волк захотел было за ним следовать, но он уже успел так наесться, что не мог через дыру пролезть и застрял в ней. Тут уж хозяин вернулся с цепом и забил его до смерти.
      А лис добрался до лес и был очень доволен тем, что избавился от ненасытного обжоры.

      Волчица родила волчонка и приказала позвать лиса в кумовья. «Он ведь нам сродни, – сказала волчица, – и разумен, и изворотлив; может и сынка моего научить уму-разуму и наставить его, как жить на белом свете».
      Лис и явился на крестины с великой охотой и сказал: «Милейшая госпожа кума, благодарю вас за честь, оказанную мне, и со своей стороны обещаю вам, что, избрав меня в кумовья, вы не раз будете иметь случай этому порадоваться».
      Во время празднества лис всласть всего покушал, повеселился, а затем и сказал: «Милейшая госпожа кума, наша прямая обязанность – заботиться о нашем дитятке, а потому и надо его питать хорошею пищею, чтобы оно скорее в силу вошло и окрепло. Я же знаю одну овчарню, из которой нам нетрудно будет добыть лакомый кусочек».
      Понравилась волчице эта песенка, и она отправилась вместе с кумом ко двору того крестьянина, где находилась овчарня. Лис и показал волчице овчарню издали и сказал: «Туда вы можете пробраться незаметно, а я тем временем с другой стороны подойду – авось, удастся нам подцепить курочку».
      А сам-то не пошел к овчарне, а присел на опушке леса, протянул ножки и стал отдыхать.
      Пролезла волчица в овчарню и как раз наткнулась на собаку, которая стала лаять, и на лай ее сбежались мужики, накрыли волчицу и задали ей надлежащую трепку.
      Она от них наконец-таки вырвалась и кое-как убралась в лес, и видит – лежит лис на опушке и жалобно так говорит: «Ах, милая госпожа кума, куда как плохо мне пришлось! Мужики на меня напали и в лоск меня побили! Коли вы не хотите меня здесь покинуть на погибель, так уж понесите вы меня на себе».
      Волчица и сама-то еле ноги волочила, но все же очень была озабочена бедою лиса: взвалила его на спину и донесла его, здоровешенького, до его дома.
      Как только лис поравнялся с домом, так и крикнул волчице: «Счастливо оставаться, милая кумушка – не прогневайтесь на угощенье!» – расхохотался громко и был таков.

      Однажды кошка повстречала лиса и подумала: «Он смышлен и опытен в житейских делах», – а потому и обратилась к нему очень приветливо: «Здравствуйте, господин лис! Как поживаете? Как можете? Как перебиваетесь при нынешней дороговизне?»
      А лис, преисполненный высокомерия, окинул кошку взглядом с головы до ног и долго соображал, отвечать ли ей. Наконец он проговорил: «Ах ты, жалкая тварь! Дура ты полосатая, мышеловка голодная! Что ты это задумала? Осмеливаешься спрашивать меня, каково мне живется! Да ты чему обучалась? Какое у тебя есть уменье?» – «Только одно и есть у меня уменье, – скромно отвечала кошка, – вот когда собаки за мною погонятся, так я умею на дерево взобраться и от них убраться». – «И только? – спросил лис. – Ну, а я мастер на все руки, да сверх того у меня еще всех хитростей и уловок непочатый мешок. Мне просто жаль тебя! Пойдем, я научу, как от собак уходить».
      А им навстречу шел охотник с четырьмя собаками. Кошка проворно взобралась на дерево и засела в самой его верхушке, укрывшись в ветвях и листве. «Мешок-то развяжи, господин лис, – крикнула кошка лису сверху, – мешок-то развяжи!» Но собаки уже изловили лиса и держали его крепко. «Э-э, господин лис! – крикнула опять кошка. – Где же твое уменье и хитрости? Кабы ты умел так лазать по деревьям, как я, так небось не поплатился бы шкурою».

      В некотором царстве жила королева, у которой, по воле Божией, не родились дети. Вот и ходила она каждый день в сад и молила Вседержителя о том, чтобы он даровал ей, наконец, сынка или доченьку.
      И сошел к ней наконец ангел с неба и сказал: «Твое желание будет исполнено – родится у тебя сын-счастливчик, и все, чего бы он ни пожелал на свете, все то будет ему дано».
      Королева пошла к королю, рассказала ему о своем видении и, когда миновало положенное время, она, и точно, родила сына к великой радости отца.
      Королева со своим ребенком ходила каждое утро в парк при королевском замке, где были разведены всякие звери, и там мылась у светлого прозрачного источника.
      Когда ребенок уже немного подрос, случилось однажды, что он лежал у матери на коленях; а мать-то и уснула у источника. Тогда пришел старик-повар, который, зная о том, что сын у королевы родился счастливчиком, похитил его, а сам зарезал петуха да кровью его и обрызгал передник и платье королевы.
      Ребенка снес он в укромное место и поручил его мамке на кормление, а сам побежал к королю и нажаловался на королеву, будто бы она отдала свое дитя диким зверям на растерзание.
      И когда король увидел кровь на переднике королевы, то поверил словам повара и пришел в такую ярость, что приказал построить башню с глубоким подвалом, куда ни солнце, ни месяц заглянуть не могли; туда велел он посадить свою жену и замуровать ее наглухо, чтобы она там оставалась семь лет сряду без еды и без питья и погибла бы без покаяния.
      Но Бог ниспослал двух ангелов с неба, которые в виде двух белых голубков дважды в день должны были к королеве прилетать и приносить ей питье и пищу в течение всех семи лет.
      А старик-повар подумал про себя: «Если точно сын королевы такой счастливчик, что все его желания будут исполняться, то если я здесь останусь, он, пожалуй, пожелает мне всякого зла».
      Вот и ушел он из замка и пришел к мальчику, который тем временем "успел подрасти настолько, что и говорить уже умел, и сказал ему: «Пожелай себе красивый замок с садом и со всем необходимым». И едва только мальчик успел произнести это желание, как уже все, чего он пожелал, появилось перед ним.
      Несколько времени спустя повар сказал мальчику: «Нехорошо, что ты тут один; пожелай себе девочку-красавицу в подруги». Королевич пожелал, и она тотчас же явилась перед ним, и была так прекрасна, что никакой живописец ее и написать бы не сумел.
      И стал королевич с нею играть, и полюбили они друг друга от всего сердца, а старик-повар зажил с ними вместе и, словно знатный господин, стал охотою тешиться.
      Но повару пришло в голову, что, пожалуй, королевич когда-нибудь задумает вернуться к отцу, и тогда он сам очутится в большой беде. Поэтому пошел он к детям, отвел девочку в сторонку и сказал ей, чтобы она нынешнею же ночью, когда мальчик заснет, заколола его и принесла бы язык и сердце его в доказательство того, что дело сделано. «А если этого не сделаешь, – сказал злодей-старик, – то сама поплатишься жизнью».
      Затем он ушел и, когда вернулся на другой день, увидел, что его приказ не исполнен, а девочка сказала ему: «За что стану я проливать кровь ни в чем не повинного младенца, который еще никому никакого зла не сделал?»
      Тогда повар опять пригрозил ей: «Не сделаешь помоему, так поплатишься своею собственною жизнью».
      Когда он ушел, девочка приказала привести небольшую лань, заколоть ее, взяла от нее сердце и язык, положила на тарелку и, издали увидев, что старик идет, шепнула королевичу: «Ложись в постель да прикройся одеялом».
      Тогда злодей вошел и спросил: «Где сердце и язык мальчика?» Девочка подала ему тарелку, а королевич вдруг сбросил с себя одеяло и сказал: «Ах ты, старый греховодник! За что хочешь ты меня убить? Так вот же я теперь сам произнесу над тобою свой суд! Хочу, чтобы ты обратился в большого черного пса с золотою цепью на шее и пожирал бы только одни раскаленные уголья, так что у тебя пар клубами будет из горла валить!»
      И чуть произнес он эти слова, как уж старик обернулся черною собакою с золотою цепочкою на шее, и повара притащили ему горящие уголья из кухни, и он стал их пожирать, так что у него пар клубом из горла валил.
      После того королевич оставался в этом своем замке недолго, а вспомнил о своей матери, и захотелось ему узнать, жива ли она.
      Вот он и сказал девочке: «Я хочу вернуться к себе на родину, и если ты хочешь со мною идти, я берусь прокармливать тебя дорогою». – «Ах, нет, – отвечала она, – туда путь далек, да и что стану я делать на чужой стороне, где меня никто не знает?»
      Так как она за ним следовать не хотела, а ему не хотелось с ней расстаться, он пожелал, чтобы она обратилась в красивую гвоздику, и пришпилил ее к своей одежде.
      Вот и пустился он в путь, и собака должна была за ним же бежать по пути на родину.
      Пришел он к башне, в которой посажена была его мать, и так как башня была очень высока, то он пожелал себе лестницу, которой бы хватило до самого верха.
      Поднялся он по той лестнице на верх башни, глянул вниз и крикнул: «Дорогая матушка, госпожа королева, живы ли вы, или уже нет вас в живых?»
      Мать отвечала: «Я только что поела и еще сыта!» Она думала, что прилетели к ней ангелы.
      «Я тот милый сын ваш, которого дикие звери будто бы похитили у вас из рук; но это все неправда – я жив и здоров и скоро вас отсюда освобожу».
      Затем он спустился с башни, пошел к своему королюотцу и приказал доложить о себе, что вот, мол, егерьиноземец пришел к нему на службу наниматься.
      Король отвечал, что он охотно примет его на службу, если он егерь опытный и может доставлять дичь к его столу.
      А надо заметить, что в той местности и во всей той стране до самой границы никогда дичь не водилась. Егерь обещал королю, что будет доставлять столько дичи, сколько может к его королевскому столу потребоваться.
      Затем позвал он с собою всех королевских охотников в лес, и когда они туда явились, он поставил их полукругом, сам стал посредине и тотчас же, по его желанию, откуда ни возьмись, появились в круге до двухсот штук всякой дичи, по которой охотники должны были стрелять.
      Добычу от этой охоты погрузили на шестьдесят подвод и отправили все это к королю, который наконец увидел у себя дичь на столе.
      А ведь уже довольно много лет сряду на столе королевском дичи вовсе не бывало.
      Король этому очень обрадовался, приказал, чтобы на другой день весь двор к нему на обед собрался, и задал всем знатный пир.
      Когда все собрались, король сказал егерю: «Ты такой искусник, что в награду за твое уменье должен занять место рядом со мною». – «Ваше величество, господин король, – отвечал молодой егерь, – недостоин я по своему уменью такой великой чести!»
      Но король настоял на своем и посадил-таки молодого егеря на почетное место около себя.
      Заняв место около короля, юноша подумал о своей милой матери и пожелал, чтобы хоть один из королевских слуг заговорил о ней и спросил бы у короля, каково-то ей живется в башне и жива ли еще она или уже умерла с голоду?
      Чуть только он этого пожелал, как уже королевский дворецкий заговорил: «Ваше королевское величество, мы все здесь живем в радости, а каково-то живется госпоже королеве в башне – жива ли она или уже изволила скончаться?»
      Но король отвечал: «Она предала моего милого сына, моего наследника диким зверям на растерзание, а потому я о ней и слышать ничего не желаю».
      Тогда юноша поднялся с места и сказал: «Всемилостивейший государь-отец, она еще жива, и я – ее сын; не хищные звери меня похитили, а злодей-повар; он, в то время как она заснула, взял меня с ее колен, а ее фартук запачкал кровью петуха».
      Тут подвел он собаку с золотою цепочкою на шее и сказал: «Вот он, злодей!»
      И приказал слугам принести горящие уголья, которые черный пес при всех должен был пожирать, так что пар клубом валил у него из глотки…
      Затем он спросил короля, желает ли тот увидеть злодея в прежнем виде, и чуть только пожелал этого, повар тотчас явился перед королем в белом фартуке и с ножом на боку.
      Разгневался король, увидав его, и приказал его бросить в самую мрачную темницу.
      Тогда юноша сказал, обращаясь к королю: «Государьбатюшка, а не желаете ли вы видеть ту девушку, которая меня воспитала среди нежных забот, а потом даже и жизнь мне спасла, хотя она и сама могла за это поплатиться жизнью?» – «Охотно желал бы повидать ее», – сказал король. «А вот я сейчас покажу вам ее, батюшка, в виде прекрасного цветка!» – сказал сын.
      И взял гвоздику, и поставил ее на королевский стол, и показалась она королю такою прекрасною, какой он еще никогда прежде не видывал. «Ну, а теперь, – сказал сын, – я покажу вам ее и в настоящем виде».
      И пожелал, чтобы гвоздика вновь обратилась в красную девицу, и она предстала перед королем такой красавицей, что никакому живописцу не написать бы ее краше.
      А король тем временем послал двух придворных служанок королевы в башню.
      Они должны были оттуда королеву вывести и привести к королевскому столу.
      Когда же ее привели к столу, она уже ничего не могла кушать и сказала: «Бог милосердный, который поддержал жизнь мою во время заточения в башне, вскоре пошлет мне избавление от земного существования».
      После того она действительно прожила три дня и скончалась блаженною кончиною.
      Во время ее погребения два белых голубка, которые приносили ей пищу в башню (и были ангелами небесными), последовали за гробом ее и сели на ее могилку.
      Старый король приказал злодея-повара разорвать на части; но печаль все же грызла его сердце, и он вскоре умер с горя.
      Королевич же на красной девице женился, и живы ли они теперь, нет ли – Бог их ведает.

      Жила-была кухарка по имени Грегель; она носила башмаки с красными каблуками, и когда выходила в них со двора, то вертелась во все стороны и была очень довольна собою, думая про себя: «А ведь все же я недурна».
      И когда приходила домой, то под веселую руку выпивала глоток вина, а так как вино возбуждает аппетит, то она отведывала лучшее из того, что она варила.
      И отведывала до тех пор, пока не насыщалась, да еще приговаривала: «Как кухарке не знать, что она готовит!»
      Случилось, что однажды ее хозяин сказал ей: «Гретель, сегодня вечером придет ко мне гость; так ты приготовь мне пару курочек, да повкуснее!» – «Приготовлю, сударь, будьте покойны», – отвечала ему Гретель.
      Вот заколола она кур, выпотрошила, ощипала, насадила их на вертел и, когда завечерело, принесла их к очагу, чтобы зажарить.
      Курицы на огне стали уж зарумяниваться и поджариваться, а гость все еще не приходил.
      Тогда Гретель закричала хозяину: «Коли гость не придет, так я должна кур снять с огня; но, право, жалко будет, если их не теперь есть станут, когда они всего сочнее». Хозяин отвечал ей: «Ну, так я же сам сбегаю за гостем».
      Но чуть только он отвернулся, Гретель тотчас сняла вертел с огня вместе с курами и подумала: «Чего мне так долго тут стоять у очага и потеть, и жажду терпеть? Кто еще их знает, когда они придут? Тем временем не сбегать ли мне в погреб да не хватить ли глоточек винца?»
      Сбежала, кружку к бочке подставила, сказала: «Ну-ка, Гретель, благословясь!» – и глотнула порядком. «Рюмочка рюмочку за собою ведет, – сказала она, – да притом и нехорошо сразу-то обрывать!» И еще хлебнула вина не жалеючи.
      Затем вернулась на кухню, опять вертел на огонь поставила, кур маслом вымазала и весело стала вертеть вертел над огнем.
      Жаркое отлично пахло, и Гретель подумала: «Пожалуй, еще чего-нибудь не хватает там, попробовать все же не мешает! – пощупала кур и пальцы облизала. – Э-э! Да какие же вкусные! Просто грешно их теперь же не съесть!»
      Подбежала к окошку посмотреть, не идет ли ее хозяин со своим гостем, но никого не было еще видно; подошла опять к курам да и подумала: «Одно крылышко как будто уж и подгорать стало, лучше я его съем!»
      Отрезала крылышко, съела его, и очень оно ей понравилось. Как только она с ним справилась, так сейчас же ей пришло в голову: «Надо уж и другое крылышко отрезать, а то хозяин тотчас заметит, что чего-то недостает».
      Съевши оба крыла, она опять подошла к окошку посмотреть, не идет ли хозяин, и опять его не увидела. «Кто их знает, – подумала она, – пожалуй, еще и совсем не придут либо зашли куда-нибудь… Э, Гретель, да чего тебе тревожиться! Одну уж начала, сходи-ка еще да хлебни разок и доедай всю курицу! Как всю-то съешь, так и успокоишься!.. Зачем пропадать Божьему дару?»
      Вот и сбегала она быстренько еще разок в погреб и порядком там винца хлебнула, и превесело изволила докушать в свое удовольствие одну курочку.
      Когда и после этого хозяин не вернулся домой, Гретель стала и на другую курицу посматривать и сказала: «Где одна поместилась, там и другой найдется место. Ведь обе они – пара! Коли ту съела, так и эту оставлять нечего! Да и если я еще немного выпью, это, пожалуй, тоже не повредит!»
      И точно: еще разок заглянула она в погреб, еще весьма усердно выпила винца и затем отправила вторую курицу туда же, где уже находилась первая.
      В то время, как она этой второй курочкой лакомилась, вернулся хозяин домой и крикнул ей: «Поскорее, Гретель! Гость мой идет сейчас за мною следом!» – «Слушаю, сударь, – отвечала Гретель, – все сейчас будет готово!»