- Да, Дейдра, - ответил этот маленький чертенок, ужасно довольный собой.
      Молодежь, очарованная своими новыми союзниками, в окружении взвода Диких Гусей под командованием Фергуса, отправилась в Город.
      Тишина утреннего воздуха Зилонга снова была нарушена, на этот раз печальным, но неумолимым звуком труб. Они почти уже достигли ворот, когда за их спиной снова раздался звук реактивных двигателей.
      Когда над островом рассеялся дым, на самом высоком холме огромный серый космический корабль медленно осуществлял посадку. Скитания "Ионы" были окончены.
      Над водой мягко звонил монастырский колокол. Настало время утренней молитвы.
      27
      Капитан-Настоятельница не занималась серьезно наведением порядка в собственном доме, считая, что это плохо сочетается с ее пониманием полного оскудения.
      Кроме того, это было бы слишком обременительное неблагодарное занятие.
      Тем не менее, иногда она делала исключения. У нее была привычка приглашать очень избранную группу после дневной Рождественской мессы. В это Рождество, первое на планете, переименованной в Гарон, она решила разделить фруктовый десерт и бренди в своем скромном кабинете в кампании с Дармудом МакДармудом, пожилым почтенным Аббатом, сыном; Сыном Мэрфи, молодым и проницательным помощником аббата; бригадиром Диких Гусей Гармоди и его женой Майвой; и генералом Симусом Финбаром О'Нейлом, графом Гарона, и его беременной женой, леди Мариеттой (которую все звали Пэджин) О'Нейл.
      Мариетта, уже очаровательно пополневшая, поведала собравшемуся обществу о том, что больше всего на острове "Иона" ей понравился фруктовый десерт Леди Дейдры.
      Ее супруг хмурился. Он всегда хмурился на Рождество, и чтобы ухудшить свое состояние, устроил еще до мессы перепалку с Настоятельницей. Теперь он сердился на себя за то, что не одержал верх в этой перебранке. Она же не обращала внимание на его настроение, что означало ее победу. Ему страшно хотелось, чтобы Пэджин перестала болтать.
      Неужели всем понравился ее лепет о фруктовом десерте? И как быстро она уловила таранский дух.
      Пэджин!? Создатель, как тебе нравится такое имя?
      Самой-то ей, конечно, это имя нравилось; ей нравилось все на "Ионе" цветные стекла в часовне; библиотека, которую она поглощала книга за книгой; хоровое пение; обслуживание; монахи; монахини; Дикие Гуси. Словно все странствование было предпринято для ее развлечения. "Бедная крошка" была потрясена всем увиденным в монастыре. Вынужденный делить свою жену с монахами, монахинями и подразделениями Диких Гусей, он рисковал больше, чем на самой дикой планете.
      Настоящая ярмарка, разве не так?
      Его невеселые размышления на эту тему сделали полный оборот - он вернулся к своим аргументам в споре с Дейдрой. Он начал с сетований на их близкие, слишком близкие, как ему показалось, отношения между Дейдрой и Мариеттой. Ему надоело "материнское" участие Кардины в его личной жизни.
      - Послушай, Симус, что же делать бедной стареющей женщине, когда она понимает, что на ее территорию вступила новая королева? Уж лучше ей быть в мире с новой женщиной.
      Он ответил раздраженно:
      - Ты потеряла рассудок, женщина. Что ты подразумеваешь, говоря "королева"? Она всего лишь капитан несуществующей уже армии.
      - Ну, Симус, это не так, - спокойно возразила Настоятельница, перебирая пальцами свой нагрудный крест. - Тебе, конечно, до настоящего графа еще далеко. И уж, конечно, ты получил то, чего не заслуживаешь - для себя в лице этой крошки - ты приобрел истинную королеву.
      Так всегда бывает, если уж не везет во всем. Сначала она уложила его на обе лопатки, рассказав, наконец, все о его миссии. Теперь она словно насмехалась над ним и очень участливо поинтересовалась: "Ты не очень удовлетворен Пэджин, да?"
      - Да нет же, нет. Мои чувства к ней не изменились. И я ни о чем не жалею. Она всегда в моем сердце, пока другая не займет ее место.
      Даже сейчас, когда она без умолку болтала и чавкала фруктовым десертом, даже сейчас его горло сжималось, а глаза увлажнялись слезами. Достаточно одного ее мимолетного прикосновения, и он буквально таял. Не было такой минуты в течение дня, когда бы он не думал о своей возлюбленной. Вот она сидит и потягивает бренди Настоятельницы. Он вздохнул. Будущий младенец очень сильно повлиял на ее сексуальные аппетиты; вопреки беременности они возросли невероятно.
      Все это напоминало Симусу другую длинную ночь, во время Святого пира Рождества. Он снова вздохнул, подумав об Эрни и Сэмми.
      Давно это было.
      Воспоминания о Сэмми вернули его в тот первый день после приземления "Ионы". Все его устремления были направлены на упорядочение зилонгской жизни. Большую часть своих подчиненных он направил в Центральный Квартал для выяснения состояния дел в Энергетическом Центре. О'Нейл с небольшим отрядом направился к тюрьме на поиски Сэмми. В качестве врача-консультанта с ними была Кэти Хоулиан, прекрасный специалист. Она никогда не теряла самообладания ни в сражении, ни в кризисной ситуации. Ветер стихал, настало время позаботиться о раненых и доставить их в больницу.
      Он стремительно вел свою команду по спокойным теперь улицам Города, обходя трупы, к развалинам темницы.
      - Симус, ты идиот, здесь уже нечего делать, - воскликнула Кэти.
      - Где-то здесь, в этой каше мы можем отыскать директора их госпиталя. Уверен, что ее помощь будет неоценима сегодня.
      Всего несколько минут ушло на поиски лестничной клетки подземной темницы, где была заточена Сэмми.
      - Слава тебе, Господи! - вырвалось у Кэти, когда открылась тяжелая металлическая дверь камеры, и они увидели то, что было внутри.
      Сэмми была еще жива, смертельно бледная от открывшихся тяжелых ран. Очевидно, она бешено боролась со сковывающими ее цепями. Она все еще была под воздействием наркотика - рыдала, выла, огрызалась, на ее губах выступила пена. Он быстро просунул между сжатых губ женщины успокоительную таблетку. Эффект был обычным. Сэмми, прихрамывая, перешагнула цепи, вздохнув с облегчением от сброшенной тяжести, когда Симус освободил ее. Она не поднимала головы. Симус нежно прикрыл ладонью ее лицо.
      - Доктор Хоулиан, позвольте представить вам доктора Самариту, которая является с сегодняшнего дня Директором Института Тела, по-вашему, госпиталя. Вы должны извинить ее за то, что она в таком виде. Уверен, что скоро она будет в полном порядке, - О'Нейл говорил формальным безразличным тоном. Сэмми постепенно овладевала собой, но по-прежнему не поднимала на него взгляд.
      - Уверен, что уважаемая доктор захочет немедленно отправиться в госпиталь, чтобы начать трудную работу по оказанию помощи раненым и умирающим. Хоулиан, вы с оставшимися членами отряда будете сопровождать ее; оказывайте любую необходимую ей помощь. Я же попрошу капитана Настоятельницу проинструктировать экипаж "Пата Монихана" о посадке перед зданием госпиталя для оказания вам дополнительной помощи. Мы вышлем вам оставшиеся медицинские силы, как только доктор Самарита определится с тем, что необходимо в первую очередь. Действуйте, господа.
      Он быстро покинул их и отправился в район, где располагались основные силы Диких Гусей.
      Позже Катлин рассказала О'Нейлу о том, что произошло после его ухода. Небольшая иммунизированная группа пережила ночь ужаса, спрятавшись за стенами госпитального комплекса, отбивая атаки капюшонников. Когда прибыла Самарита, хорошо всем известная, они рассортировались и начали работать. Около часа таранцы и отряд Сэмми повсеместно оказывали помощь тем зилонгцам, которые могли дойти до госпиталя сами за медицинской помощью. Как раз после этого "Монихан" приземлился и высадил группу врачей с "Ионы". Уже к концу дня интернациональная группа медиков спасла сотни жизней.
      И, как потом доложила Кэти, характеризуя этноцентризм таранцев, "Она исключительно подвержена язычеству, да, исключительно; и вместе с тем удивительно соответствует современным представлениям о женщине. Я хочу поговорить с ней о многом. Я обязательно это сделаю. Симус, она отличный врач."
      Когда О'Нейл покинул развалины тюрьмы, он отправился к командному посту Диких Гусей, организованному в руинах Центральной Площади. Рев садившихся кораблей, перемещения военизированных отрядов. наконец громада монастыря и устрашающий внешний вид Диких Гусей - все это заставило большую часть праздновавшей зилонгской публики разойтись по своим жизненным пространствам. К утру ветер стих окончательно, наркотическое действие ослабло. Те же зилонгцы, которые были еще не в себе и продолжали убивать и насиловать, разубеждались "ошеломляющими" атаками фазеров. К полудню то, что оставалось от Города, было усмирено и успокоено.
      Полностью О'Нейл овладел ситуацией, когда вспомнил о транквилизирующих пилюлях. Он соединился по линии коммуникации с Дейдрой.
      - Что ты думаешь о пилюлях против бешенства, женщина? Очевидно, моим людям они пригодятся уже к ночи, не говоря уже обо всем населении Зилонга.
      - Кое-кто так же мудр, как и я, О'Нейл. Мы уже подумали об этом. Твоя... э... возлюбленная была настолько добра, что позволила взять у нее пробы крови с тем, чтобы мы могли подобрать медикаменты. Повторное исследование природы ветра привело к возникновению следующей теории: безумие частично вызвано аллергической реакцией на то, что он поднимает и приносит с убранных полей. Это совпадает с тем, о чем говорил тебе тот человек с Гиперона. Стоит остановить ветер, и безумие прекратится...
      - Ваша проницательность лишний раз доказывает, что вы заслуживаете права носить эту очаровательную красную мантию. Теперь, как я понимаю, дело за малым - нужно просто остановить ветер.
      - Если мы можем менять траектории метеоритов при помощи нашей психической энергии, то сможем и ветер остановить.
      Ну что же, достаточно убедительно - ветер будет остановлен так же внезапно, как он и начался.
      На Зилонге воцарится настоящий мир, настолько прочный и непоколебимый, что Симус сможет увидеть Рету и Яна спокойными, мягкими, уверенными в себе, как если бы с их детских плеч свалился невероятно тяжелый груз. Они смотрели друг на друга со слезами на глазах.
      - Пройдут годы, и мы будем праздновать этот день по-другому. Этот день Мира станет нашим новым Фестивалем, во время которого наши потомки будут вспоминать последний на нашей планете ветер безумия, - сказал Ян, взяв свою жену за руку.
      - День Джимми О'Нейла, - Счастливо улыбалась очаровательная проказница Рета.
      - Ничего подобного, я решительно возражаю против этого, - настаивал Симус, сказать по-правде, без особого энтузиазма.
      Итак, начался процесс реконструкции. Хорер и монастырские инженеры занялись восстановлением Энергетического Центра; техники по обслуживанию компьютера осуществили коммуникационные связи с Потриджем. Надо сказать, что язык старого болтуна был изрядно подчищен в соответствии с восприятием зилонгцев. Ян, как председатель Комиссии по Национальному Спокойствию совместно с Фергусом Хеннеси установил ежедневное патрулирование отрядов Диких Гусей. Порядок в стране медленно начал восстанавливаться.
      Он очень беспокоился о Сэмми. Однажды, когда он переходил площадь перед госпиталем, его остановила Кэти и с восхищением рассказала ему о докторе Самарите. Эта женщина проделала невероятно большую работу по восстановлению медицинской службы. "Бедняжка, она вся отдает себя работе, тяжелой, изнурительной", - восхищалась белокурая Кэтлин, кивнув в сторону "Монихана", все еще парковавшегося перед Центром.
      - Да, узнаю ее, - он старался уйти от этой темы. Он даже не мог думать об восстановлении прежних отношений между ними.
      - На следующий день после открытия больницы произошел странный случай. По-правде сказать, эта история поразила меня в самое сердце, продолжала Кэти. - К нам поступила группа тяжелораненых зилонгцев из Центрального Квартала Города, только что умиротворенного. Один из них был мужчина с очень тяжелой черепной травмой. Доктор Самарита несколько мгновений колебалась, а потом решительно направилась в операционную и провела там несколько часов. Она спасла этого человека, почти безнадежного. Потом... - Кэти справилась со своим волнением и продолжала: - ...она повернулась ко мне и сказала: "Благородный консультант, вы не будете возражать, если я немного отдохну?"
      "О, святые небеса, - сказала я, - да вы заслужили гораздо большего. Это была великолепная работа. Я восхищена вами. А у этого парня удивительная внешность. Наверное, он был незаурядным человеком в этом обществе."
      "Он руководил оркестром, Благородный Консультант, - сказала она в ответ. - Мне очень приятно, что вы находите его привлекательным. О н... это мой муж."
      Нам ничего другого не оставалось, как броситься друг другу на грудь. Говорю тебе, Симус, это удивительная женщина, - язычница она или нет, все это не важно.
      Он сказал себе, что должен обязательно увидеть Сэмми и Эрни, должен вымолить прощение у них, должен восстановить былую дружбу. Имел ли он на это право? Он посоветовался с Кардиной, что она думает обо всем этом, старая ведьма.
      - Почему ты так долго раздумываешь? Женщина ждет ребенка, как и большинство женского населения этой варварской планеты. Бедняжка по-прежнему любит тебя, идиот. Даже больше, чем прежде. Хоть ты этого совершенно не заслужил, совершенно.
      Восстановление Города постепенно переходило от реконструкции материальной сферы к реформам политической структуры. Первой политической инициативой Совета, именно так молодые называли свое правление, было единодушное решение о выборе Симуса королем. На собрании Совета Симус бушевал, говоря, что он будет проклят, если согласится стать королем чего-либо; после этого они пересмотрели повестку дня в разделе "Выборы короля" и уважительно, но настойчиво потребовали от него согласия оказывать им всяческое содействие и принимать участие в обсуждениях и впредь. После этого они взяли на себя ответственность за управление страной в течение предстоящего года (причем, благодаря настоятельным советам О'Нейла, был предусмотрен порядок всенародных выборов следующих членов Совета из числа горожан - этот момент они сами как-то упустили).
      Общее собрание отложили до следующего дня, когда планировалась публичная церемония представления таранцев городской общественности и торжественная церемония обмена заверениями в оказании помощи, поддержки и взаимного сотрудничества, ради мира и процветания планеты.
      Эта встреча стала поистине величественной церемонией. На одной из небольших, уцелевших от разрушения площадей, рядом с городской стеной, собрались члены Совета и их таранские "консультанты". Собрались на свою первую общую встречу под пурпурным зилонгским небом. Молодежь из Союза была в своих повседневных рабочих робах. ("Ужасное отвратительное тряпье", - ворчал старый Дармуд.); Дикие Гуси, высокие и статные, были в своих серебристо-черных комбинезонах; монахи и монахини составляли кельтский блок в своих длинных синих монашеских рясах. Зилонгская публика с благоговейным трепетом наблюдала спектакль. Потом оркестр исполнил "Торжественный марш в честь Дейдры", и появилась сама Настоятельница, одетая в роскошную праздничную мантию с золотым крестом Святой Бригиды поверх.
      Она медленно и торжественно заняла почетный трон. Церемония началась официальным обменом речами, миролюбивыми намерениями, заверениями в дружбе.
      Потом вышел помощник аббата Марфи и заявил, что он полностью поддерживает решение Генерала О'Нейла об отказе от королевской власти. Он говорил, что еще ни одной планете королевское правление не принесло процветания. Единственное, чем короли любят заниматься - это развязывать войны. В качестве альтернативы он рекомендовал осуществить управление Городом человеку, титул которого мог бы быть "Граф". Этот человек должен председательствовать над Советом и консультантами с Тары и осуществлять административное руководство сроком не более одного года. Безусловно, это не исключает переизбрания на следующий срок. Он выразил уверенность в том, что генерал О'Нейл вряд ли откажется от оказанной ему чести на таких условиях.
      Фергус дополнил помощника аббата тем, что считает О'Нейла единственным человеком, хорошо знающим традиции обеих культур. Что этим он обязан своей очаровательной супруге. И именно он смог бы объединить общие усилия во имя благородной цели мира и счастья для всех, кто живет на этой планете.
      После этого поднялся Хорер и говорил от имени Совета Гарона. Он заверил таранцев в искреннем радушии горожан к новым друзьям и союзникам. Он высказал уверенность Совета в том, что их первый друг благородный Генерал Лорд О'Нейл согласится править, как Граф, по крайней мере год. Хорер был единственным, кто сохранил строгое выражение лица.
      После этого Дейдра поинтересовалась мнением присутствующих о выдвижении других кандидатов. Других предложений не было. О'Нейл был избран единогласно.
      Что он мог сделать? Когда Кардина торжественно спросила его: "Вы принимаете предложение, генерал О'Нейл", он произнес самую короткую в своей жизни речь: "Да, женщина, принимаю."
      Над площадью пронесся гул одобрения, сменившийся радостным и веселым смехом, когда его жена порывисто и крепко обняла его на глазах у публики и привела его в страшное смущение.
      О'Нейл пришел к выводу, что занятие политикой оказалось гораздо более трудным делом, чем война или реконструкция. В сражении ты или побеждаешь, или проигрываешь, иногда бывает и ничья; эффективность реконструкции зависит от твоего умения организовать дело - учесть рельеф местности, людские ресурсы и тому подобное.
      Когда ты входишь в правительство, никогда не знаешь, правильное решение ты принял, или нет; вечно приходится идти на компромиссы, которые устроили бы большинство людей. Ты никогда не можешь быть абсолютно уверен, достаточно ли мудрое решение ты принял, не запоздало ли оно. Порой ответы на эти вопросы ты так и не находишь.
      Спустя неделю после избрания, он встретился с Кцаром на полпути к Гиперону, чтобы установить постоянную связь между Городом и фортом и назначить Кцара Регентом в этом регионе планеты. В его обязанности теперь входила забота и управление туземцами, мутантами и изгнанниками.
      - Этой займет много времени, - согласился резкий офицер, - но сделать это необходимо. Это нужно было сделать еще вчера. Я обязан сказать вам об этом. Весь этот спектакль, который вы с друзьями устроили на Реке, надолго вывел их из равновесия. Они действительно считают вас Рыжебородым Богом. И это нам наруку, это поможет установить с этими бедными недоумками мирное соглашение. Мы дадим им шанс.
      - Вы возьмете это на себя?
      - У меня есть и другие дела, Симус. Но моя жена сказала, что бросит меня, если я этого не сделаю. А ведь вы знаете, что я завожусь, когда меня беспокоят. Да, кстати, я вижу, вы завоевали ту славную девочку.
      - Да если бы так. Думаю, что это она меня завоевала окончательно. Если ее послушать, я всего лишь жертва.
      Потом поступило робкое приглашение на "небольшую вечеринку" в честь Кцара, который потребовал Самариту к себе в команду, как главного специалиста по аборигенам.
      Своей жене Симус сказал:
      - У меня совершенно нет времени пойти с вами. Тебе придется представлять меня.
      - Мы пойдем вдвоем, Симус, - его лицо стало холодным и отчужденным, он боялся таких перемен в ней больше, чем нахмуренных бровей Кардины.
      - Так и надо было говорить сразу.
      Итак, Симус призвал все свое обаяние в сердечное рукопожатие и дружеское приветствие Сэмми и Эрни на пороге их дома; сгреб в объятия Карину; потрепал по волосам туземку, по-прежнему живущую в доме его друзей, под аккомпанемент счастливого пощелкивания.
      Жена Кцара была единственной женщиной в их компании, которая не ждала ребенка. Зилонгцы, похоже, решили заводить детей, о которых да долго мечтали, немедленно.
      Симус пел песни, снова рассказывал замечательные истории о своих фантастических приключениях и космических скитаниях. Прощение и восстановление прежних дружеских нежных отношений, безотчетных и пылких взаимных симпатий, оказалось таким простым и легким.
      - Мы не осмеливаемся пригласить вас снова, Благородный Лорд, сказала Сэмми, когда провожала его жену. - Ведь теперь вы очень заняты важными делами.
      - Если я не буду иметь возможность видеть вас обоих хотя бы раз в месяц, то вынужден буду заточить обоих в монастыре, понятно?
      - Ты был таким милым сегодня, - шепнула Мариетта ему на обратном пути к монастырю, - совсем как в ту ночь, когда я поняла, что люблю тебя.
      - Думаю, что сегодня я был гораздо лучше, чем тогда.
      - Надеюсь, ведь теперь ты женатый человек.
      Все было очень хорошо, но всего было очень много! Приближалось Рождество, и Симус все чаще подумывал о том, чтобы забрать жену и ребенка и отправиться на Тару, как только появится такая возможность. Его утомленные мозги были истощены бесконечными никогда не кончающимися кризисами.
      Ведь я же поэт, разве не так? А не бесстрастный политикан.
      В ночь перед Рождеством, как раз перед вечерней молитвой, он встретился с Кардиной. Он был в отвратительном настроении. Усталый, взвинченный, он накинулся на нее с обвинениями в том, что его втянули в занятия, к которым он не предрасположен, у него ничего не получается.
      Он требовал освободить его не через год, а сейчас, немедленно.
      - Ты слышишь меня, женщина? Я устал от твоих вечных планов, дурацких программ, призрачных трюков. Дай мне и моей жене старенький "Дев" и отпусти нас с этой проклятой планеты.
      Она дала ему выговориться. Когда он замолчал, она спокойно сказала:
      - Как ты думаешь, почему мы послали тебя первым?
      - Лапушка, вы послали меня сюда в качестве психической губки.
      - Ох, Симус О'Нейл, неужели ты все такой же идиот?
      Кажется, до него стало доходить.
      - Ты хочешь сказать, что вы с самого начала решили сделать из меня политикана? - земля уходила у него из-под ног.
      - А разве ты думаешь, что были другие причины? И уж, конечно, не из-за твоего самоконтроля, - она улыбнулась примирительно.
      - Ты хочешь сказать, что с самого начала вы задумали сделать меня королем этих мест? - злость гудела в нем, как вода в реке, вышедшей из берегов.
      - Королем на один год!
      - Это уже не важно.
      - Ты думаешь, я могу взять на себя ответственность, и, не посоветовавшись с Советом Гарона, принять решение?
      Она вертела на пальце рубиновое кольцо, которое носила в честь празднования Рождества.
      - Я никуда не гожусь, как политик, женщина, - теперь он почти жаловался. - Ты теряешь время. Я - посредственный поэт, и еще более посредственный мыслитель. Ты же сама говорила - невыносимый, неисправимый бабник.
      - И губошлепный болтун, ведь это я тоже говорила? - ее брови насмешливо поползли вверх.
      - Хорошо, хорошо, добавим и это! - он пнул ногой стену, такого он не позволял себе с детства.
      - Все, что ты говоришь, прекрасно характеризует тебя именно как политикана, Симус, - она пропустила мимо ушей его вспышку гнева. - Ну, будь же ты разумным, наконец. Ты великолепный профессиональный военный специалист, ты решителен, умеешь быстро соображать в трудной ситуации, правда, я надеюсь, что нам не придется часто воевать. Ты пишешь замечательную, если не сказать выдающуюся, поэзию. Ты можешь завоевать их симпатию одной улыбкой. Вот что нужно этой планете.
      - Все, что ты перечислила, я делаю плохо. Я не буду этим заниматься. И я не верю, что эти парни в большинстве своем видят меня в роли принца крови, - его гнев утих. Теперь он стыдился своей детской выходки.
      - Ты заметил, что они часто жалуются на совершенные тобой ошибки, с тех пор, как они признали тебя Графом! - она благодушно улыбнулась и довольно скрестила руки на груди.
      - Да, они пока не жалуются, Дейдра Фиджеральд! Что верно, то верно. Даже намека на недовольство, ты знаешь об этом. Да, у меня это получилось... - Его голос задрожал, когда он осознал то, что только что произнес.
      - Что и требовалось доказать, - это был ее триумф.
      Теперь ему нужно было думать о вечерней службе и Рождественской Мессе. Сейчас уже было поздно. Пора было покидать ассамблею у Настоятельницы. Пэджин прижалась к нему и склонила на плечо голову. Он пожелал Леди спокойной ночи и счастливого Рождества.
      - Так ты согласен, Симус? - в ее голосе было больше тревоги, чем обычно.
      - Дорогая! Ваше Высочество, благородная Месса - это первое, с чего начнется мой путь к концу, - он вздохнул, как истинный таранец.
      - Да, Симус О'Нейл, - согласилась она.
      - Будем надеяться, что удача не покинет нас.
      - Бог его знает, - ее вздох был очень похож на его. И, как всегда, последнее слово осталось за ней.
      Он вышел вместе с Пэджин в холодную, усыпанную звездами ночь.
      - У тебя все хорошо, Джимми? - тревожно поинтересовалась она, прижимаясь к его руке.
      - А почему у меня должно быть что-то плохо? - удивленно протестовал он.
      - Когда ты целый вечер так задумчив, значит, что-то тревожит тебя.
      - Неужели мужчина не может спокойно поразмыслить над чем-нибудь, чтобы кто-нибудь из таранцев не поднял шума вокруг этого?
      - О чем с тобой говорила Леди Настоятельница?
      - Ах, это длинная история, - он снова вздохнул.
      - История, которую можно рассказать в ночь рождения нашего Спасителя, - она тоже вздохнула.
      Черт возьми, она даже вздыхает, как Дейдра.
      - О, Святые, помогите и спасите. Женщина становится религиозным фанатиком! - воскликнул он весело и обнял ее. - Да, думаю, эту историю можно рассказать, если женщина не разочаровалась в своем муже, который оказался самым глупым простаком во всей галактике.
      - А что, если она уже давно догадалась об этом, но на все согласна?
      Герцог Гарона шутливо шлепнул свою спутницу по мягким местам.
      Что же, скорее всего, Рождество окажется не таким уж и плохим.
      Монастырский колокол вызванивал старинную кельтскую Рождественскую песню. И перед тем, как начать свою длинную историю, он спел эту, прославляющую рождение Христа, песню своей стоящей женщине.
      Господь приветствует тебя, дитя святое!
      Ты так беспомощен сейчас в яслях,
      Но будешь ты богаче знатного сословья
      В сияньи ореола, в будущих делах.
      На небесах лишен ты материнского участья,
      Здесь, в нашем грешном мире, ты лишен отца.
      Ты будешь истинным творцом людского счастья,
      Но в эту ночь земное ты дитя.
      И пусть даровано тебе родиться здесь, в пещере,
      Среди забытых и пустынных диких гор,
      Среди скотов тупых, в убогом хлеве,
      И я не лучше их - убог и хвор.
      Вирджиния, Мария, мать земная,
      Открой же дверь конюшни, и да будет свет.
      Хочу воздать поклон Владыке Мирозданья,
      Зачем не лучше я вола. Я - Смерд.
      Для отрока Небесного я верной нянькой стану,
      И не сомкну я ни на миг глаза,
      Я от пещеры отгоню животных диких стаю.
      О, принц беспомощный, твой страж с тобой всегда.
      И знаю я, что не достоин находиться
      У изголовья королевского дитя.
      Подобен волу я, корове и ослице,
      Здесь, у порога, с ними буду я.
      Я ранним утром за водой отправлюсь,
      В святых чертогах вымету полы,
      И со своею немощью я справлюсь,
      И разожгу святой очаг внутри.
      Я выстираю его скромную одежду, сестра
      Вирджиния, позволь для сына твоего
      Я расстелю свои лохмотья,
      Пусть будут покрывалом для него.
      Я для него готовить пищу стану,
      Я буду зорким стражем у дверей.
      От имени всех безголосых не устану
      Молить о милости его. Поверь,
      Не серебро, не золото прошу я,
      Прошу о счастьи приложить свои уста
      К священной плоти милого дитя,
      За это сердце, жизнь свою отдам я.
      И, да всегда теперь прибудет с нами
      Бригида и святой Патрик.
      Недаром плоть святая без греха зачата,
      То - воля Божья, наш Иисус велик!
      О, покровитель Острова Святых,
      Ты вымоли для нас благословенье,
      Прими молитву от червей земных,
      Да будет славно Божества творенье!
      Я тысячу поклонов буду бить
      От сердца своего великодушному Созданью
      За то, что смог в одно соединить
      Две сути вечные Земного Мирозданья!