13

Обед, данный Кцаром в честь их отправления, был таким же трогательным, как и прощальный обед с Эрни и Сэмми.

Колонисты не надеялись увидеть их снова. Глаза Реты то и дело увлажнялись, она едва притрагивалась к еде. Мариетта была очаровательна, но несколько натянута. Отвратительный черноволосый Четвертый Секретарь излучал обаятельную гениальность, как разбуженный предприниматель.

— Это будет быстрое и приятное путешествие, — настаивал он. — Совсем непохожее на то, что вы испытали.

Болтая о музыке и поэзии на Зилонге, О’Нейл постоянно щелкал по его самолюбию, подкалывая его. Это была отличная словесная перебранка, которую так любил Симус О’Нейл, особенно если учесть разницу в возрасте. Симус знал, что этот поединок между ними будет продолжаться и дальше, в пустыне, и он был уверен, что последнее слово будет за ним. Это была просто игра, однако, опасная и захватывающая.

К сожалению, призом победителю в этом поединке была женщина; ведь Четвертый Секретарь не скрывал своих похотливых намерений относительно Мариетты. Он ее желал, совершенно откровенно, и’ был абсолютно уверен, что добьется этого до следующего восхода солнца.

Ну что же, посмотрим, мой дорогой. Она моя, и ты это знаешь. И хотя я еще не решил ничего, но тебе-то ее не видать.

Итак, они сражались за эту женщину, но она была лишь поводом. Ее сумасбродное настроение заметили все. Ее кидало то в безудержное веселье, то в бешеную ярость. Симус решил не принимать это во внимание. Когда дело дойдет до действий в пустыне, она выполнит любой приказ.

Ведь она — отличный солдат. Ну как не стыдно, Симус. Ведь ты же знаешь, что это не так.

Да не отвлекайся подобными рассуждениями. Тебе нужно думать о поединке с этим уродом.

Наконец Четвертый Секретарь объявил о том, что все должны разойтись по комнатам и поспать перед отправлением на закате.

Мариетта остановила Симуса на пути к его комнате.

— Как же мы исчезнем? Ты уже придумал? — спросила она, и ее голос дрожал от волнения.

— Не надо быть такой нетерпеливой, дорогая. У нас еще семь или восемь часов впереди. Я сообщу тебе о своем решении. Вполне вероятно, что до того, как мы доберемся до транспорта, нам ничто не угрожает. Вряд ли они что-то предпримут, пока мы вооружены. Кроме того, они не решатся до тех пор, пока мы в радиусе системы контроля Кцара. Так что, мы предпримем то, что задумали, где-то среди ночи. Я прихватил отличную карту у колонистов, она нам поможет.

Этот клоун держит нас за дураков. Кцар это тоже заметил. Тем лучше, если мы не проявим беспокойства, они снимут охрану. Когда я свистну вот так, — он просвистел несколько куплетов, — сворачивай направо и беги что есть мочи. Я кое-что подкину им на прощание (они будут нас помнить) и последую за тобой.

Она кивнула. Он не собирался говорить, что уже стащил несколько мощных гранат из арсенала Кцара.

О’Нейл направился к своей комнате, но потом оглянулся.

— Ты уверена, что они не причинят вреда Рете и остальным моим… нашим ребятам?

— Конечно, нет. Она теперь героиня. Если мы все погибнем, Комитет не сможет оправдаться. Если я исчезну, предположим, в гареме Ната, или когда Секретарь покончит со мной, то ни Рету, ни кого-нибудь другого им уже не надо будет бояться.

— Думаю, я внесу изменения в этот сценарий. Они что, действительно боятся тебя?

— Я вижу, ты не веришь, майор О’Нейл, но это так. Комитет считает меня блестящей и очень опасной женщиной.

Она скопировала его интонацию:

— Женщины должны знать свое место. — Затем продолжила, — Не беспокойся о своей маленькой подружке Рете. Через несколько дней она уже будет в заботливых руках своего парня.

— Ты хочешь сказать, что они любовники? Ведь она совсем ребенок.

— Ты его не видел, — она робко улыбнулась. — По-вашему, ему около четырнадцати лет. Думаю, что инициатива была за ней. Они без ума друг от друга.

— Нарушают правила?

— Правила нарушаются многими. А здесь вообще не дают себе труда скрывать это.

— Но почему такие молодые стремятся нарушать?

— Все очень просто, — она тряхнула плечами и недовольно взглянула на него. — Они молоды. Они любят друг друга. Они каждый день могут умереть. Разве этого недостаточно, чтобы оказаться в одной постели?

— Пожалуй. Правда, я не предполагал, что такое здесь возможно.

— Таранцы — фанатики, — выпалила она и развернулась, чтобы уйти.

Достаточно, моя дорогая. Не стоит поспешно судить. Хотя я преступил закон своего Ордена, но среди нас есть и другие. Ты горячишься, любимая, но я обожаю тебя. Я никогда не позволю грязным лапам коснуться тебя.

— Мариетта!..

— Да? — она вздрогнула, словно от выстрела.

— Не забудь таблетки, — он хлопнул ее по заду.

Она повернулась и взглянула ему в глаза.

— Я должна полюбить ее?

— Кого?

— Дейдру?

— Да нет, совсем нет, — он разволновался. Ведь он еще ничего ей не говорил, а она решила пойти за ним сама…

— А она меня полюбит?

— Вот это другое дело.

Сумерки в этой части континента уже сгущались. Конвою скоро предстояло отправляться.

— Я думаю, она будет в восторге от тебя, моя девочка. Женщины твоего типа пользуются бешеным успехом и у мужчин, и у женщин. Все мужчины влюбляются в тебя, как и я, молодые женщины начнут подражать тебе, а пожилые (он мысленно перекрестился) и даже такие, как Дейдра, захотят стать твоей матерью.

— Благодарю тебя, Симус О’Нейл, поэт и солдат.

Он искоса взглянул на нее и увидел удивительно нежную улыбку, предназначенную ему.

— Это было так приятно услышать. Иногда ты бываешь очень милым.

— Мужчина старается, — он отвернулся, ошеломленный нежностью и любовью, сквозившей в ее улыбке.

Поздно ночью, когда Гиперион исчез в темноте, и сканеры, установленные в форте, уже не улавливали их присутствия, О’Нейл туго натянул поводья своей лошади. В десятый раз за сегодняшнюю ночь он проклинал зилонгские луны.

Они взошли слишком рано. Он не очень хорошо изучил их цикличность. А сейчас любое углубление на песчаном берегу отчетливо и ясно проступало. Хорошо были видны и подножия гор. Шансов незаметно улизнуть было мало.

Ведь теперь он обладал таким сокровищем. Он не мог подвергать ее жизнь опасности.

У него перехватило горло. Он еще никогда не играл в такую опасную игру. Цена потери слишком велика. И это решало все.

Его чувство опасности сейчас невероятно усилилось. Может быть парни секретаря решили не дожидаться транспорта. Этот урод оказался умнее, чем предполагал Симус. «Никогда, я повторяю — никогда не позволяй себе недооценивать врага», — это первое правило Гармоди. А он нарушил его. Впрочем, не только это правило…

Итак, будь готов к сражению, — предупредил он себя. — Ну-ка, соберись.

Сейчас нужна была не столько храбрость, сколько хитрость. К схватке он был готов и физически, и ментально. Он вдохнул свежий прохладный воздух пустыни. Сейчас он был солдатом, а не шпионом. Но он был не в состоянии активизировать свою изобретательность и внешнюю часть сознания, так долго он был оторван от остальных таранцев.

Послушайте, если вы хотите, чтобы я вернулся к вам, — поставил он в известность Дейдру, если она случайно слушала его, — поскорее придумайте что-нибудь. Даю вам десять минут.

Симус попытался втянуть в разговор Четвертого Секретаря.

— Расскажите мне поподробнее об этом парне, Нате, все в форте только о нем и говорили. Где этот «император»?

Секретарь закудахтал:

— Боюсь, поэт О’Нейл, что мое изложение будет не столь поэтично, как ваше. Много лет назад самый блестящий человек среди нас почувствовал, что его рассудок начал разрушаться от переутомления. Он попросил разрешение покинуть город и поселиться за городом, до тех пор, пока не поправит свое здоровье. Бедный человек, что мог сделать Комитет? Ведь он не смог бы выжить в диких условиях планеты. Но он ничего не хотел слушать, и мы отпустили его. С тех пор его никто не видел. Кроме того, он давно погиб. Большинство зилонгцев боится окрестностей Города, ведь даже такие отряды, как ваш, не могут защитить от нападения дикарей.

Это походило на официальную партийную линию. О’Нейл продолжал допытываться:

— Я еще слышал о капюшонниках и Молодежном Союзе. Кто это? Еще одна легенда?

Секретарь отверг это взмахом толстенькой волосатой руки.

— Совершенный бред. Я удивляюсь, что гарнизон Гипериона забил вам голову такой чепухой. Конечно, в нашем совершенном обществе бывают случайные инциденты между людьми, особенно, если кто-нибудь злоупотребляет ликером…

— А происшествие на монорельсовой дороге? — Симус уголком глаза следил за реакцией толстяка.

Толстые губы Четвертого поджались. Он слишком долго медлил с ответом.

— Да, такое случается, правда, очень редко. Компьютерные программы… В любом случае, это удовлетворяет низменные инстинкты некоторой части необразованных людей. Они воображают себя террористами. И лучшие представители нашей молодежи, такие, как храбрая Мариетта, отдают свои жизни в борьбе с ними.

— Благодарю вас, Благородный Секретарь, — вежливо поблагодарила Маржи и поскакала вперед.

— Моя дорогая, — поклонился тот ей вслед и продолжил: — Правительство изгоняет сверхъестественные силы из нашей культуры со времен Реорганизации. У этого процесса есть и побочные явления. Пока мы запуганы существованием злых духов и самонадеянно думаем, что нам удастся с ними покончить, факт остается фактом — они существуют. В социальном смысле это незначительное явление.

— Я полагаю, что и истории о Фестивалях изрядно преувеличены? — Симус явно перегибал. Секретарь мог заподозрить подвох. Однако, на этот раз ответ последовал без промедления.

— Дорогой мой, я уверен, что такому свободному путешественнику, как вы, знаком карнавальный синдром. Это присуще любому обществу. Вы же знаете, что людям свойственно преувеличивать собственную распущенность, когда рушатся социальные нормы. Если бы вы могли остаться с нами, то поняли бы, что время карнавала — это безобидная возможность расслабиться от напряжения и не имеет ничего общего с дикими историями, которые придумывают. Это очень короткий период отдыха и восстановления сил после длительной и напряженной работы. Наша провинциальная планета слишком мала. И страшные истории распространяются на ней с невероятной быстротой. Я надеюсь, вы не станете этому верить.

Свежо предание. Если бы я не видел всего собственными глазами…

Нападение Ната и его войска на первый лагерь, эти убийства в подземке — все это было реальностью. Покалывание в затылке, так хорошо знакомое Симусу, и ощущение тревоги и страха тоже не были вымышленными. Опасность исходила со стороны марширующей колонны. Что-то тревожное приближалось с каждым мгновением.

Что творится в хорошенькой головке Маржи? С момента начала похода она даже не взглянула на меня. Я чувствую, что она верит мне. Доверяет полностью. Бедняжка, я постоянно ощущаю ее страх и смятение.

Раньше он считал ее неприступной твердой скалой. Теперь он знал, что внутри этой скалы полыхал огонь, приводивший его в замешательство, животный огонь страсти и лихорадочный патриотизм. А под этим огнем он начал распознавать нежность и уязвимость. И отличное чувство юмора, даже когда она посмеивалась над ним.

Когда он держал ее в объятиях, страстное влечение к этой девушке лишало его рассудка. В других случаях он боялся ее, но не мог точно осознать, почему. Будет ли она надежным товарищем в борьбе, теперь, когда все вокруг полыхает огнем? Затылок предостерегал Симуса от полной уверенности.

Как бы там ни было, он не позволит сальным лапам прикоснуться к ней.

Они проскакали еще несколько часов. Чувство страха и опасности не покидало О’Нейла. Теперь было такое ощущение, что источник опасности находился где-то далеко, и исходил совсем не от Секретаря и его команды, а от кого-то где-то в другом месте. Теперь они приближались к горам. Он пытался угадать, где же располагается транспорт, ведь они уже миновали низкий перевал, который должен был привести в пустыню. К счастью, две луны скрылись, стало темно. Их отряд стал сворачивать налево.

О’Нейл почувствовал сильнейший всплеск ощущения тревоги. Именно сейчас они что-то замышляют. Не знаю, что, но момент настал. Пора немедленно удирать.

Как только они вышли на плато, он начал условленно насвистывать, и спихнул Четвертого с лошади. Когда он помчался по склону, у него за спиной засвистели пули и раздался взрыв. Он не видел и не слышал Мариетты. Это была ловушка, но не для О’Нейла и Мариетты, а для отряда зилонгцев. Когда он оказался вне пределов досягаемости выстрела из карабина, О’Нейл притормозил и начал искать Маржи. Она была здесь, умница, прямо за его спиной.

— Что произошло? — возбужденно выкрикнула девушка. — Как только ты ускакал, нашу колонну обстреляли. Плато было занято отрядами Ната. О’Нейл, как ты догадался об этом?

— Я не догадался. Я просто знал, что что-то неладно с этим плато. Это маленький таранский трюк. Как-нибудь я тебе расскажу.

Они наблюдали за происходящим внизу.

Их внезапное бегство спасло отряд от полного уничтожения. Солдаты Ната начали стрелять по ним, дав отряду время спрятаться в скалах. Теперь схватка должна была затянуться.

— Теперь наши друзья с обеих сторон будут очень заняты. Давай-ка как можно дальше удалимся от них, пока они не выяснили, что у них общая цель, и эта цель — мы с тобой.

Он пришпорил лошадь и направил ее через дюны к высокой, в виде башни, скале, очертания которой едва проступали в свете оставшихся лун.

Через полтора часа они добрались до склона отвесной скалы.

— Проход там? — Мариетта махнула на север.

— Да, там, но я пытаюсь сообразить, что делать дальше. Ведь Нат тоже в той стороне. Можно попытаться вернуться в форт. Но Комитет после сегодняшней ночи наверняка еще больше заинтересуется нами.

— Бедная Рета. Ведь она ведет свой отряд прямо в лапы к Нату, — вздохнула девушка.

— Мы ей ничем не можем помочь, пойми. Кцар — отличный солдат. Он догадается, что произошло, и что-нибудь предпримет. Он вышлет подкрепление.

Они медленно ехали вдоль стены. Лошади устали. Преследования можно было не опасаться, а вот к неожиданным встречам надо было быть готовым.

Неожиданно ночной воздух вспыхнул от мощнейшего взрыва. Огненный шар повис над пустыней, и колоссальный гриб зловеще поднялся в черном небе.

Так, у них есть ядерное оружие, и они не боятся его применять.

О’Нейл и Мариетта старались успокоить взбесившихся лошадей.

— Что это было? — выкрикнула Маржи, ее трясло от испуга.

— Возможно, Нат взорвал транспорт. Да, это была не самая удачная ночь для Секретаря и его штаба. Думаю, что тебе теперь не нужно его опасаться.

Справляясь с дрожью, она храбро отозвалась:

— Когда ты рядом, я не боюсь.

— Возможно, я не заслужил такой высокой оценки, но мне очень приятно слышать это от тебя.

— Это всего лишь правда.

Славно, она уже не смеется. Лучше сменить тему.

— Ты уверена, что он реально управляет Комитетом?

— Да, он пользуется большими полномочиями, Джимми, — Она уверенно направляла свою лошадь. — Он способен доводить начатое до конца, и еще не так стар. Хотя его власть не безгранична.

— Иными словами, сейчас образовался вакуум, и ты со своими друзьями можешь сделать рывок.

— Знаешь, путь слишком далек. Это почти невозможно, не так ли?

— Не знаю, не знаю. Ведь я только путешествующий поэт. Подумай о том, что я сказал. Ведь и для Ната эта ночь не слишком удачная. Он наверняка при взрыве потерял много своих людей. Ну, поехали, попробуем отыскать тропу.

Вскоре они ее нашли. Перевал был достаточно высоким. Извилистый проход терялся в вышине, в снегу.

— Ты что задумала? — Симус взглянул на девушку. Она выглядела слишком уставшей для кадрового офицера.

— Знаешь, я всегда мечтала увидеть горы. Я никогда не чувствовала снега. — ее глаза светились в темноте, как звезды. От сияния этих прекрасных глаз у Симуса почти остановилось сердце.

Потом они стали карабкаться вверх. Подъем был достаточно сложным, руки то и дело срывались. Симус был напряжен до предела, он все время страховал девушку; его психические способности истощились.

Когда они добрались до перевала, в двенадцати ярдах от них стоял Нат. Он возник внезапно, словно из-под земли. Его окружали охранники. Они попали в западню.

— Итак, — прогудел чернобородый, одетый в темно-красный плащ, «император» Зилонга. — Восхитительный лидер глупых радикалов и неоценимый майор О’Нейл с «Ионы». Вы оба доставили мне много хлопот. Надеюсь, скоро вы узнаете, что такое настоящая революционная борьба. Отпустите лошадей. Оружие не трогать. О’Нейл, ты мертвец, а вот из нее получится неплохая наложница, конечно, после некоторой дрессировки. Мне придется потрудиться с ней. Возможно, ей даже понравится. Так что не подвергай ее жизнь риску тупым героизмом.

— А почему ты решил, что я начну делать глупости? — Симус тянул время, пока они с Маржи очень медленно спешились. Он не знал, что предпринять, когда его ноги окажутся на земле. — Раз уж вам известно об «Ионе», может быть, нам удастся найти общий язык, а? Женщина меня не волнует. Можешь забрать ее себе. Она ни на что не годится в постели. Тебе хорошо известно, что вояки-красотки фригидны.

— Слышала, что приказал мужчина? — О’Нейл толкнул Маржи к «императору» и его плохо вооруженной толпе. Это все, что осталось у них после взрыва. Не густо. Ладно, жизнь покажет. Он отступил на несколько дюймов к стене каньона, увлекая за собой лошадь.

Бедняжка Мариетта понуро шагнула к Нату. Она едва передвигала ноги.

Женщина, ты могла бы быть попроворнее, если хочешь, чтобы я справился со всем этим сбродом.

Она встала перед Натом, покорная и униженная. Несколько минут он грубо ласкал девушку. Она не сопротивлялась. Ею овладело полное безразличие ко всему. Симус приблизился к стене еще на шаг. Один из телохранителей приподнял винтовку, остальные ничего не заметили.

— Я же говорю тебе, ваши женщины-вояки ни на что не годятся.

— Я буду наслаждаться процессом обучения, — Нат распустил слюни над своей пленницей. — В этом деле конечный результат не так важен, а вот сам процесс доставляет бесконечное удовлетворение. Ты согласен со мной, О’Нейл?

— Предупреждаю. Этот самый процесс с этой штучкой не покажется тебе пикником, — он почти занял позицию, где склон уходил под углом за спиной Ната и его охранников. — Теперь об «Ионе»…

Им бы следовало кинуться на него и связать в первый же момент. Но все они были одинаково ошеломлены взрывом. А кроме того, как и все зилонгцы, Нат немного опасался рыжебородого пришельца из космоса. Кто знает, чего от него можно ожидать, если подойти слишком близко? Лучше держать его на расстоянии выстрела.

— Да, действительно, — Нат хитро улыбнулся. — Я сомневаюсь в том, что ты сможешь передать на «Иону» мое распоряжение, но поискать пути взаимодействия не помешает. Больше того, я хотел бы услышать подробный рассказ о ней, даже если красавица Капитан так не считает.

— Спрашивай, — Симус выиграл еще несколько секунд.

— Ну, прежде всего, каков штатный состав судна? Я снова напоминаю, майор О’Нейл, — должно быть, он заметил яростный огонек в глазах О’Нейла, — не делай глупостей. Существует очень много простых, очень болезненных и ужасно мучительных способов умерщвления.

— Я не понимаю тебя. Каких глупостей мне не стоит делать?

И он действительно предпринял отчаянную выходку. Выхватив гранату, он подкинул ее вверх, вдоль стены каньона, как мячик. Она прокатилась вдоль стены, замерла и начала медленно скатываться вниз.

Нат и его парни не могли оторвать взглядов от этого предмета. Они, не отрываясь, смотрели за приближающимся шариком. Симус схватил карабин. Мариетта вырвалась от Ната и бросилась к нему. Симус поднял оружие, готовый выстрелить после того, как она подбежит к нему. Она прыгнула за скалу.

Когда Симус открыл огонь, стража императора совершила действительно глупый поступок. Было очевидно, что они не были знакомы с гранатами — они начали стрелять по катившемуся предмету. О’Нейл успел только выкрикнуть:

— Ложитесь на землю! — и взрывная волна сбила его с ног.

Прошло очень много времени, прежде чем к нему вернулось сознание. Солнце было высоко над горизонтом и ярко освещало местность. В каньоне царила мертвая тишина. Он действительно был наполнен смертью.

Неужели только он уцелел? Впереди виднелись останки бывшей императорской гвардии. Плащ императора был пропитан кровью. Очевидно, он был изготовлен из материала, который не воспламеняется. Как здравомыслящий человек, он взглянул на свою одежду. Гляди-ка, моя тоже не сгорела.

О чем мне стоит подумать теперь?

Ах да, плащ Ната свободен, значит ли это, что император улизнул? Его могла протащить испуганная лошадь.

Если это так, я не попадусь на этот трюк.

И все-таки, вполне вероятно, что он убит.

Так что же еще? Еще что-то… Что-то очень важное.

А как со мной?

О’Нейл ощупал себя, все было в порядке, цело. А это значит, что он и Мариетта могут продолжить путешествие.

Мариетта! Где она? Он вскочил. Лошади исчезли. Безусловно, их прогнал страх, и они пустились вниз, в долину.

Наконец, он увидел Мариетту. Она распласталась рядом с изуродованными телами стражников Ната. Она лежала лицом вниз, совершенно безжизненно.

У него стучало в висках, он едва держался на ногах, но добрался до нее и перевернул. Казалось, что она просто спит. Только тонкая струйка крови, запекшаяся около раны у корней волос. Он кинулся к походному мешку, который чудом уцелел. Дрожащими руками отыскал сыворотку жизни и ввел ей в руку.

Сначала не было никакой реакции. Он проверил пульс. Пульс был очень, очень слабый. Если сыворотка хорошо действует, можно еще ввести — ведь будет лучше? Жаль, что Сэмми ничего не рассказывала ему об этом. Пульс стал угасать. Он ввел девушке последние две ампулы.

Очень медленно бледное, как полотно, лицо Маржи посвежело. Еще через несколько мгновений, когда она открыла глаза, он держал ее на руках, бережно закрепляя повязку у нее на голове. Она прильнула к нему, преодолевая собственный самоконтроль, и улыбнулась лукаво.

— У тебя отличная реакция, майор, — и, подмигнув, добавила: — Но как ты узнал о том, какая я в постели?

14

Маржи быстро оправилась. Она была вполне готова двигаться вперед, причем, быстрее, чем Симус, и начала перебирать их мешки, выбирая, что взять с собой, а что оставить.

— Я моложе и лучше, — объяснила она. — Разве я не замечательная? Ведь мне удалось убедить Ната в том, что я покинула тебя и стала его униженной рабыней.

— Да, ты была великолепна, — неохотно согласился он, — Правда, я бы сказал — вопреки самой себе. Но ты могла бы отвлекать его чуть-чуть активнее.

— Тогда бы он не поверил твоей безобразной клевете, — блестяще парировала девушка, — о том, что я холодная девственница, требующая изнурительной сексуальной прелюдии, разве не так?

— По-твоему, я ошибся?

— Уверена, что я не холодная женщина, — Она взвесила на руке ранец и, решив, что он недостаточно тяжел, запихнула туда еще немного еды. — Давай задержимся и проверим. Ну как?

Что ж, предельно откровенно.

— Эй, действительно, почему бы и нет? — Он начал пробираться между разбросанными припасами, от всей души желая не реагировать на ее предложение, хотя готов был держать пари, что, возможно, малоискушенной она и была, а вот девственницей — вряд ли.

— Давай-ка сменим тему, — его руки все еще дрожали, — Ты была очень смелой и проворной. Как я и предполагал. Если бы де ты, мы были бы сейчас также мертвы, как и они.

Она распрямилась и повернулась к нему — высокая гибкая женщина в длинной коричневой накидке, которая так удивительно оттеняла цвет ее волос и огромных глаз, с ранцем за спиной и винтовкой в руках.

— Спасибо, Джимми. Я рада, что ты думал обо мне, и не ошибся.

Симус Финбар О’Нейл, кажется, ты совсем пропал.

Каждый из них хотел покинуть этот ужасный каньон. Нат, возможно, мертв, но его всадники по-прежнему могли быть рядом; оставшиеся в живых могли относиться к ним обоим только как к убийцам Императора.

В полном молчании они поднимались по склону, каждый был поглощен своими мыслями. Когда они подошли к снежной кромке, Маржи заговорила:

— Что такое «Иона»? — Она сверлила его взглядом, расположение снова сменилось подозрительностью и неприязнью. — Нат сказал, что ты — майор О’Нейл с «Ионы». Ведь ты называл другой корабль.

— Разве он так сказал? — снова приходилось лгать. — Так звали мою команду с Тары. Каждое формирование имеет собственное имя. А вот как он узнал о том, что ты собираешься возглавить молодежь, когда мы вернемся?

— Я не знаю. Я никому не говорила… Никому… только тебе.

— Наверное, я бы не стал кидать в Ната гранату, если бы был с ним заодно, — резонно заметил Симус.

— Я и не думаю, что ты на его стороне, — вздохнула она. — Не знаю, что и думать.

— Может быть, Нат обладает… ну, как бы это сказать… особенными способностями, отличающимися от обыкновенных людей. Как ты думаешь?

— Да. О нем поговаривали, что, якобы, он умеет читать чужие мысли. Но как ты узнал об этом? На Зилонге боялись говорить об этом вслух. Слишком это страшно и невероятно, — она вздрогнула. — Джимми, ты обладаешь такими способностями? Ты можешь читать мои мысли? — Ее глаза расширились от ужаса.

— Если бы я и мог, то побоялся бы, — достаточно искренне проговорил он. Потом поскреб голову и решил быть более искренним, чтобы завоевать ее расположение. — Большинство таранцев обладают чертами подобного свойства — что-то вроде отголосков эволюционного развития. Лично мне хорошо удается чувствовать опасность. Правда, это требует большой сосредоточенности, как сегодня на равнине. Потом я устал, и внимание рассеялось. Я не ожидал последнего сюрприза.

— Как я рада, что ты можешь воспринимать надвигающуюся опасность и не можешь читать мои мысли. Это было бы слишком обременительно, — в ее голосе появились хриплые нотки, губы были крепко сжаты.

Что она хотела этим сказать? Как будто ты не знаешь, сосунок. Она хочет тебя еще больше, чем ты ее. И при этом меньше, чем ты, боится.

Заканчивай, заканчивай. Нам предстоит сложное восхождение на гору.

Его представление о сложности этого «низкого перевала» было ошибочно. Он предполагал, что слой снега будет тонким. Оказалось же, что снежный покров доходил до колена, а местами был по пояс. Верхний слой таял в дневные часы, ночью замерзал. Образовался тонкий колючий наст, который не выдерживал тяжести тела.

Днем температура была плюсовой, но с пустыней не сравнить. Их одежда, рассчитанная на равнинный переход, слабо защищала от холода. Правда, обувь была добротной и высокой, и предохраняла ноги довольно сносно.

Мариетта никогда не попадала в такое холодное место. Ей приходилось туго. О’Нейл понял, что за один день этот перевал не преодолеть. А это означало, что ночевать придется на снегу, на вершине перевала, без тепла.

Его беспокоило то, что Нат знал об «Ионе». Как много он знал? Кто ему рассказал? Возможно, зилонгцы немного разбирались в механизме психической энергии. А если Нату известно о монастыре, то вполне вероятно, что кто-нибудь еще знает о нем.

Вскоре стало не до вопросов. Началась борьба за выживание. Когда солнце село за горизонт, они достигли вершины перевала. Перед их взором раскинулись зеленые джунгли и пурпурный в лучах заходящего солнца океан. Они прошли половину пути. Бедная Маржи была совершенно без сил. Она была измождена, испугана и тряслась от холода. Она стискивала зубы, чтобы не кричать от боли.