58

Я плохо помню, что случилось… Откуда-то возник Журка. Он говорил, что выжил, и не позволял мне освободить Горясера, а потом появился Коснятин…

Крики… Горясер, без памяти, с опущенной на грудь головой и скованными руками… Эти проклятые кандалы! Я пилю, пилю… Меч над его головой… Помню удар, свой крик «Нет!», а потом тишина…

Тишина. Его голова на моей груди, и хриплое дыхание…

Я пришла к нему. Мы стали единым целым. Добром или злом? Не знаю… Единым…

– Выходи!

Свет плещет мне в глаза. Яркий свет факелов. Больно…

– Горясер!

Кто-то грубо тянет меня за руки. Жалобно звенят цепи…

– Горясер!!!

Меня выталкивают на двор. Смех, улюлюканье… Почему так светло? Уже день? Нет, это свет факелов. Как их много… Люди с лицами, искаженными злобной радостью…

– Горясер!!!

Коснятин стоит на крыльце. Смотрит на меня. Чего ему надо? Неужели он еще ничего не понял? Самый завидный жених… Какая я была дура!

Жестокие чужие руки срывают с меня одежду. Холодно…

Я стою голая перед смеющимися людьми и Коснятином.

– Тварь! Прелюбодейка!

Коснятин спускается ко мне. В его руке нож. Вот дурачок.. Разве меня напугаешь ножом? Смерть не страшна. Она приносит облегчение. Я не боюсь.

– Ты обманула меня! – Его рука больно дергает меня за волосы.

Почему голова вдруг стала такой легкой? И что это длинное, похожее на змею болтается в руке посадника? Коса? Моя девичья коса?

– Позор! Срамница! Сучка!

Он трясет моей косой перед людьми.

«Отрезали мою красу, мою длинную косу…»

Из какой же это песни? Не помню…

На меня натягивают мешок. Утопят? Нет, топят только ведьм, а я не ведьма. Я просто нарушила их глупые людские законы. Я отдалась тому, кого любила и буду любить даже после смерти. Как жалки и смешны эти люди! Они думают, что восстанавливают справедливость. Нет высшей справедливости. Есть душа. И она свободна в выборе. Моя сделала свой выбор уже давно. В тот миг, когда запылала огнем небесной звезды Летунницы…

– Получи!

Что это такое липкое и горячее бьет меня по щеке? Как воняет… А руки словно тряпочные, не поднимаются, чтоб вытереть.

– Дерьмо! Задохнись в дерьме, дрянь!

Ах вот оно что! Знаю. Измажут навозом, изваляют в перьях, выгонят из города… Может, забьют камнями, пока гонят. Жалко, что не успела поцеловать ЕГО. Ничего… После того как я умру, мы все равно встретимся…

– Вот тебе! Вот!

Горячо. Что-то хлещет по коленям. Я падаю? Боль… Боль… Пух забивается в рот. Хочется кричать, но не хватает воздуха…

– Гляди, бежит стерва!

Кто это кричит? Похоже на голос того молоденького дружинника, который так забавно поглядывал на меня на ладье. Небось, сложись все иначе, кланялся бы в ноги…

«Землю целовал, песни распевал…» Какая глупость лезет в голову! Почему все мелькает, кружится и так болят колени? Я бегу? Зачем я бегу от этих смешных и нелепых людей с Масками вместо лиц? И голова такая тяжелая… Никогда еще она не была такой тяжелой, даже с косой. А перед глазами – темнота… Это смерть. Мне осталось совсем немного, чтоб перешагнуть отделяющую от нее невидимую черту. Там я буду ждать любимого…

Голоса все глуше. Люди отстают. Они боятся смерти. Ее все боятся. А напрасно. Она – отдохновение. Радость… радость… радость…

59

Коснятин стоял на крыльце. Ему не принесла радости расправа над обманщицей. Ее волокли из сарая, а она только звала: «Горясер! Горясер!» – будто верила, что скованный наемник сумеет ей помочь. Да и ждала ли она помощи? Пожалуй, нет…

Коснятин вздохнул и оглядел опустевший двор. Отрезанная коса Найдены валялась в пыли под крыльцом. Коснятин вспомнил, как его слуги скакали вокруг обманщицы, смеялись, кидали в нее дерьмом и камнями, а его рука сжала и отрезала ее косу. Это не принесло ему облегчения. Наоборот, он почувствовал себя убийцей. А когда ее изваляли в перьях и она сделалась похожа на пуховый ком, ему стало стыдно. За себя… Он уже было хотел остановить слуг, но тут она поднялась с колен и, пошатываясь, побежала к воротам. Кое-где на ее теле сквозь мешковину и белые перья проступили пятна крови. Слуги старались отомстить за хозяина. Они выбирали камни побольше и поострее. Гнусно. Гнусные воспоминания. Коснятин помотал головой.

– Она умрет. Скоро, – как-то грустно сказал Итиль. Он стоял рядом на крыльце и уныло глядел на опустевший двор. – Наши не позволят ей убежать.

В подтверждение его слов в воротах показались слуги.

– Она мертва. Мы бросили ее тело в канаву, недалеко от дороги, – доложил первый и вытер со лба пот. – Потаскуха.

– Хорошо.

Коснятин не хотел слышать подробностей. Он приобнял Итиля за плечо и пошел в дом. На душе было муторно. Радовало лишь участие старого друга. Итиль поддержит и поймет. Завтра весь Новгород будет судачить о том, как посадник наказал порченую невесту за обман. Его никто не упрекнет. Ни один человек…

– Пустите меня! Пустите! – закричал кто-то в избе.

Коснятин обернулся к Итилю. Тот виновато пожал плечами:

– Такая суматоха… Я не знал, что с ним делать, вот и привел сюда. Запер.

Он шагнул к двери в темную кладовку и отодвинул засов. Изнутри вывалился ночной незнакомец. Коснятин наморщил лоб. Кажется, Найдена называла этого человека Журкой.

Журка оказался бледным и тощим парнем. Его губы дрожали, а худое лицо опухло от слез.

– Ты ничего не понял! – выкрикнул он в лицо посаднику. – Она любила его! Любила!

Коснятину стало холодно. Любила… Что ж, выходит, он наказал не обман, а любовь? Нет, неверно…

– Вытолкай его, – тихо приказал он Итилю, – взашей с моего двора! Не хочу даже слышать о ней!

Итиль шагнул к парню, но тот извернулся, бросился к Коснятину и вцепился костлявыми пальцами в отвороты его рубахи:

– Что ты наделал?! Она была чище любой из Девственниц… Ты убийца, посадник… Убийца!

Он всхлипнул. Итиль оторвал его от Коснятина и поволок к выходу. Посадник отвернулся.

– Погоди! – долетел до него крик Журки. – Ты убьешь Горясера? Будь милосерден! Дай мне поговорить с ним! Он должен знать, как она умерла. Дай мне поговорить с Горясером! Бог не простит тебе второй ошибки!

Коснятина затрясло. Холод пробрался под его теплую одежду. Страх, которого он никогда раньше не испытывал, обуял душу. «Бог не простит». С невероятной ясностью посадник вдруг ощутил правоту нищего.

– Отпусти его, Итиль, – не оборачиваясь, сказал посадник. – Пусть говорит с кем хочет.

Журку отпустили. Спотыкаясь и ничего не видя от слез, он вышел во двор. Собравшиеся у крыльца люди смаковали подробности погони. Говорили о том, как, вытянув вперед руки, Найдена бежала по дороге, как падала, расшибая в кровь колени, и как под конец ползла, пока не испустила дух… Журка не слушал. Он не хотел верить, что она мертва. Найдена не могла умереть.

Он доковылял до прирубка. Открыл дверь. Горясер сидел на полу. Журка поглядел на него сквозь пелену слез.

Наемник… За что Найдена так любила его? Ведь он не отличался ни красотой, ни умом. Он убивал людей, не соблюдал Христовых заповедей, не ведал привязанностей. Он…

Журка тряхнул головой. Поздно обвинять. Нужно просто сказать ему. А еще напомнить, что он должен жить. Найдена хотела этого.

– Она умерла, – сказал воришка и заплакал. Горясер поднял голову:

– Она сама себя погубила. – Его слова звучали глухо, и Журке казалось, что он говорит из-под земли. – У нее было слишком горячее сердце.

– Нет. – Не обращая внимания на появившегося в дверях Итиля, воришка сел рядом с Горясером. – Нет, просто она любила тебя и хотела, чтоб ты жил. Понимаешь? Хотела, чтоб ты вернул себе свободу и жил… Ради этого она пошла бы на все.

Горясер хрипло хмыкнул.

Смеется? Журке стало больно. Боль вонзилась под ребра и зашевелилась там, вгрызаясь в плоть, будто голодная мышь.

– Ее жар сродни небесному огню. Я не могу забыть его, – вдруг признался Горясер.

Журка сжал кулаки. Ногти вонзились в ладони и боль в груди немного отпустила. Наемник ничего не понимал! Надо объяснить…

– Я говорю, что ты должен жить! Рабом или свободным, но ты будешь жить за себя и за нее! – Он не умел убеждать… Не научился…

Итиль вышел и бесшумно прикрыл дверь. Журка печально поглядел ему вслед. Должно быть, воина рассмешил его жалкий бред.

Воришка не ведал, что, выйдя из сарая, старый сотник направился к Коснятину, а ступив в посадский дом, обнажил седую голову и опустился на колени перед бывшим воспитанником. «Отпусти наемника, – сказал он. – Прошу тебя. Хватит крови. Она заплатила за них обоих».

Ничего этого Журка не знал. Он сидел рядом с Горясером и плакал от бессилия. Он не мог освободить того, кого так любила Найдена, но и не мог его оставить.

– Хорошо, – вдруг сказал наемник. Кандалы звякнули. Журка вскинул голову. Горясер встал и теперь покачивался над ним тяжелой темной тенью. – Я попробую выжить. Скажи посаднику, что я знаю имена бояр, предавших князя Бориса. Узнает и он, если вернет мне свободу.

– И что же это за имена?

Журка повернулся. Рассвет вползал в приоткрытую дверь. В проеме стоял посадник, за его плечом виднелось лицо Итиля.

Горясер протянул к посаднику скованные руки:

– Сними кандалы, дай одежду и меч. Потом – скажу.

– Ты слишком много хочешь.

Коснятин сердился. Итиль за его спиной делал Журке непонятные знаки. То ли «уйми его», то ли «помоги ему»… Но Журка ничего не делал, просто стоял и глядел. Он не понимал, зачем они пришли, пока не увидел в руке Коснятина ключ. Горясер мотнул головой на этот ключ:

– Не притворяйся, посадник. Это ключ от моих цепей. Ты и так собирался отпустить меня. А я прошу всего лишь небольшой выкуп за имена, которые так жаждет услышать твой князь. Не бойся, я не солгу. Я сам был тогда в Вышегороде со Святополком. Это тебе подтвердит любой уцелевший из его слуг. Я знал все дела Окаянного. Видел и тех бояр. Тьфу! – Горясер сплюнул под ноги и брезгливо поморщился. – Они так грязно выполнили работу, что мне пришлось доделать ее в Киеве.

Журку передернуло. Этот наемник убил Бориса? Значит, слухи, которые ходили по Киеву, правда?

– Это, было милосерднее, чем позволить ему страдать дальше, – сказал наемник.

Коснятин подошел к Горясеру. Кандалы звякнули и упали на пол. Наемник потер запястья.

– Имена! – потребовал посадник.

– Меч и одежду.

Итиль шагнул вперед, скинул безрукавку и пояс с мечом:

– Бери. Я стал слишком стар для сражений.

Дары полетели к ногам наемника. Коснятин зло дернул головой, но смолчал. Подбирая оружие, Горясер начал:

– Путша Высокий, Талич, Елович, Ляшко…

Он сказал все имена. И Коснятин поверил. И Журка. И Итиль….

А потом он вышел во двор, никем не остановленный, прошагал к воротам и вышел прочь.

Неведомая сила толкнула Журку следом. Воришка лишь успел припасть к руке посадника и скупо поблагодарить, а потом кинулся за Горясером. Наемник шагал неспешно, но уверенно. Время от времени он пошатывался и опирался на меч, как на костыль. Пару раз Журка хотел подбежать и помочь, но боялся. Он чувствовал себя лишним. Казалось, что Горясер идет к какой-то одному ему известной цели и любая помеха собьет его с верного пути. Поэтому Журка просто брел позади…

А на небо вползал рассвет. Первый рассвет без Найдены. Журке не верилось, что совсем недавно она бежала по этой дороге, гонимая сворой взбесившихся ублюдков, навстречу своей смерти.

Он всхлипнул, утер слезы и поднял голову. Горясера впереди не было. Воришка ускорил шаг и выбежал за поворот. Пусто. Наемник исчез…

Журка сел на землю ипостарался успокоиться. Найдена ушла. Горясер ушел. Все правильно. Наемник – человек дороги, как и Найдена… У каждого своя жизнь. Ему, Журке, нужно возвращаться в Киев. Там его ждет беременная жена. Если родится девочка, ее назовут Найденой. Он так решил…

Журка встал и двинулся дальше. Солнышко так и не выглянуло, зато начался мелкий, моросящий дождь. Капли стекали по Журкиным щекам и смешивались со слезами. И сколько он их ни утирал, ни слезы, ни капли не кончались…

Дорога повернула, изогнулась и вышла на заросший берег лесного озера. Его называли Озером Оттомани. Никто не знал, откуда взялось такое странное название. И хоть нужды в воде не было, Журка свернул с большака, проломился через кусты и вышел на берег. Мелкие капли дождя плясали по озерной глади, выстукивая неведомую песню.

«Была бы рядом Найдена, она бы услышала в этих звуках слова, – подумал Журка. – Это я, глухой, ничего не слышу, кроме стука воды о воду». Где-то в стороне затрещали кусты. Лось? Журка отошел за дерево. К чему пугать доверчивое животное? Лось шумно вошел в воду, зафыркал.

– Открой глаза! – вдруг услышал Журка. Горясер?! Откуда?! Воришка осторожно высунулся из-за дерева. Никакого лося не было. Был наемник. Он стоял по колено в воде, а у него на руках… У Журки скрутило живот. Сердце стукнуло, боясь поверить…

60

Я очнулась от холода. А еще оттого, что он звал меня. Громко, требовательно… И я открыла глаза. Я знала, кого увижу, и не удивилась. Все мое тело было мокрым, и вокруг было мокро, и сверху текла вода, а он держал меня на руках. Так же как в ту первую нашу ночь. Только там не было воды…

Мне в глаз попали брызги. Защипало.

– Терпи. Извалялась в дерьме, так теперь отмывайся, – сказал он и запрокинул мою голову. Лицо очутилось в воде, но я смотрела на него сквозь эту воду и улыбалась.

А потом он вынес меня на берег. Я разглядела зеленые ели, кусты и осоку. Значит, я не умерла…

Он положил меня на землю, снял рубашку и сам вошел в озеро. На его спине багровыми полосами темнели шрамы. Как он освободился?

– Коснятин оказался не так уж плох, – словно услышав мои мысли, сказал он.

Я кивнула. Да, посадник не был злым или жестоким. Просто он обиделся на меня и от обиды натворил глупостей. Надо было все объяснить ему раньше. Все случившееся – моя вина….

– И этот твой Журка… – Горясер выругался, но в голосе звучало уважение.

Я села. Голова закружилась.

– Ты видел его?

– Видел. – Наемник вылез из воды, натянул, рубашку, закинул за плечо меч и поморщился, когда ремень затронул рану.

Мне тоже стало больно. Но Журка… Неужели он на самом деле выжил после той болезни? Выжил и пришел за мной в Новгород?

– Жизнь – дерьмо, – оглядывая кусты, вдруг заявил Горясер. – Надо уходить. Посадник может и передумать.

Я встала. Ноги едва держали. Дрожали, тряслись…

Горясер неодобрительно поглядел на меня, вытянул из ножен меч и хлестким ударом срубил тонкую рябину. Обстругал ее и подал:

– На. Пойдешь со мной?

Глупый вопрос. Но все-таки хорошо, что спросил. Раньше такого не случалось…

Эпилог

Журка стоял прижавшись животом к влажному стволу дерева и глядел в спины уходящим. Вот они все дальше, вот мелькнули за кустом, пропали…

– Найдена, – тихо прошептал Журка. Прислушался, словно ждал, что она откликнется, но услышал лишь стук дождя по ветвям и плеск воды.

Найдена ушла. В неведомое. С этим, с этим… Журка не смог найти подходящее слово и закрыл глаза.

«А если поверить старой легенде? – подумал он. – Если поверить, что Горясер и есть меч Орея? Тот древний и безжалостный клинок? Тогда все правильно. Им суждено быть вместе, как добру и злу суждено скитаться по земле рука об руку. И кто сказал, что Ореев меч не сможет послужить доброму делу? Если бы знать, где правда…»

Над его головой пронзительно каркнула ворона. Журка поднял голову. Мелкие капли оросили его лицо. Ворона сидела на нижней ветви и косилась на него любопытным черным глазом.

– Кар-р-р, – передразнил Журка.

Птица склонила голову набок.

– Ничего-то ты не понимаешь, – сказал ей Журка. – Разве так важно знать правду? Важно верить. Верить в эти ели с их хвойным запахом и потрескавшейся корой, в это покрытое облаками небо, в этот ласковый дождь и в то маленькое существо, которое живет в животе моей жены. Верить в тех, кто любит тебя и кого любишь ты. И радоваться, что они есть. Просто есть на этом странном свете…

1

Так в старину на Руси называли жителей Скандинавии

2

Верховное божество в скандинавской мифологии

3

Старинная славянская одежда наподобие кафтана с четырехугольным отложным воротником и длинными рукавами

4

Женская славянская одежда. Внешне напоминает запашную юбку

5

Нижняя женская рубашка

6

Должность при церкви

7

усыпальница

8

Серьги

9

Талисман, охраняющий владельца от злых чар

10

древние письмена

11

cорт шелковой материи

12

Материальное возмещение причиненного ущерба

13

Здесь – приготовь к отпеванию

14

Легендарный прародитель всех славян

15

В славянской мифологии Сварог – бог неба и небесного огня (бог-отец)

16

В славянской мифологии – мифическое существо в образе огромной кошки, стерегущее клады

17

Основная несущая балка в избе

18

В славянской мифологии – нечисть, болотный дух, блазень...

19

В славянской мифологии – нечистый дух, который пугает, обманывает, морочит людей

20

В славянской мифологии – нечистые духи, существа, живущие за пределами реального мира (вне мира, «кроме» мира)

21

Основная несущая балка в избе

22

В славянской мифологии – нечисть, болотный дух, блазень…

23

В славянской мифологии – нечистый дух, который пугает, обманывает, морочит людей

24

В славянской мифологии – нечистые духи, существа, живущие за пределами реального мира (вне мира, «кроме» мира)

25

в славянской мифологии – дворовые духи, следящие за двором и хозяйством

26

Старинное название кукушки. У славян существовало поверье, что душа умершего оборачивается птицей

27

Короткий плащ

28

По одной из исторических версий, настоящим отцом Святополка был князь Ярополк, брат Владимира Красное Солнышко. В борьбе за власть Владимир убил Ярополка и женился на его беременной невесте

29

Города близ Червеня, на юго-западе Руси

30

Разведчики

31

Дружина у скандинавов. Сто человек – маленький хирд, но здесь автор употребляет термин «хирд» для обозначения посольства

32

Денежная единица на Руси

33

Головной убор замужней женщины

34

Нижняя женская рубашка

35

Князь Святополк Владимирович, по прозвищу Окаянный, «… миновал Польшу и кончил гнусную жизнь свою в пустынях Богемских…» (Н.М.Карамзин. Предания веков.)