Все это казалось ей ужасным, хотя она даже самой себе не могла объяснить почему. Она понимала лишь то, что Брэд Джонсон вторгся не только в ее жизнь, но и в ее сны, ее мечты, и это ей не нравилось. Ну, хватит, мрачно подумала она и отбросила в сторону одеяло.
      Изабелла встала на ноги, сморщившись от боли, которая пронзила руку. Левой рукой стянула с постели покрывало и обернула вокруг себя наподобие тоги. Потом подошла к расшатанному креслу, на котором, мирно раскинувшись, спал Брэд.
      – Эй! – резко прокричала она, но Брэд не шевельнулся. Изабелла подошла ближе, сжав губы от злости. – Черт возьми, да проснись же ты! – А когда он по-прежнему даже не пошевелился, она повторила свое требование, наклонившись и ткнув его кулаком в живот.
      Брэд подскочил в кресле. Где он, черт побери? Что за видение стоит перед ним?.. Яркий свет почти ослепил его, и все, что он мог увидеть, это высокую фигуру, закутанную наподобие египетской мумии, голова которой была освещена солнечным нимбом…
      Брэд потер руками лицо. Неужели он, в самом деле, уснул в этом жалком кресле? Все его тело затекло от неудобной позы. А вид Изабеллы, стоящей над ним и глядевшей на него скорее как ангел мщения, чем как женщина, выздоравливающая после укуса скорпиона, не предвещал приятного начала дня.
      – Изабелла, – проговорил он хриплым от сна голосом.
      – Что? – Голос ее был холоден.
      – Сколько времени?
      – Самое время выметаться из моей спальни.
      Брэд вздохнул. Не было смысла начинать день с улыбки, подумал он и поднялся на ноги.
      – И что ты делаешь здесь, Брэд? Насколько я помню, ты собирался звать Нэнси.
      – Ну да, – ответил он, все еще пытаясь прийти в себя. – А как твоя рука?
      – Моя рука – это мое дело. Ответь на вопрос, пожалуйста. Что ты делаешь в моей спальне?
      Он посмотрел на нее. Цвет лица у нее был получше, чем вчера вечером, но напряженно сжатые губы подсказывали, что боль была еще довольно сильной.
      – Слушай, – сказал он, – если рука болит, то так и скажи. Я могу спуститься и принести тебе лед или…
      – Как я себя чувствую, это мое дело, а не твое. Где Нэнси?
      Брэд сокрушенно вздохнул.
      – Я не в состоянии ни о чем говорить, по крайней мере, пока не ополосну лицо холодной водой, – сказал он, пытаясь сдержать раздражение. – Ты могла бы дать мне хоть пять минут, чтобы прийти в себя ото сна, прежде чем начинать свой допрос.
      Изабелла отступила на шаг.
      – Пять минут, – согласилась она без улыбки. – И ни минутой больше.
      Он прошел мимо нее, решив использовать это время, просто чтобы досадить ей, и через холл прошел в ванную. Едва закрыв за собой дверь, он оперся руками о раковину и взглянул на свое отражение в зеркале.
      – Спасибо, что остался со мной на ночь, Брэд, – пробормотал он, издевательски пародируя голос Изабеллы. – Спасибо, что провел всю ночь в этом ужасном кресле, лишь бы я не оставалась одна.
      Он состроил зверскую гримасу. Изабелла благодарит его? Только дурак мог надеяться на это. Да он ведь и в самом деле не собирался оставаться в ее доме на всю ночь. Последнее, что он помнил, это то, как он уселся в это несчастное кресло… И, по-видимому, сразу отключился. Но, в общем-то, подумал он, отворачиваясь от раковины, это и неважно. Решение, которое он принял вчера ночью, поважнее всего остального. Он должен разоблачить ее блеф. А когда она признает, что ее притязания беспочвенны, он, вежливо улыбнувшись, скажет, что его адвокаты свяжутся с ней, и помашет на прощание рукой.
      Она притворяется, что рука у нее в полном порядке? Ну и пусть! Она права. То, что происходит с ней, вовсе не его дело. Брэд ополоснул свое заросшее щетиной лицо. Почистить зубы, подумал он, принять таблетку аспирина, и я буду чувствовать себя совсем другим человеком.
      Он заглянул в аптечку. Вероятно, там есть зубная щетка про запас, а может, найдется и пузырек с аспирином. И в самом деле, там лежала пара зубных щеток в аккуратных фабричных упаковках.
      Уже почти закончив умывание, он остановился, посмотрел на себя в зеркало и нахмурился. Зачем она держит эти запасные щетки? Неужели на тот случай, если у нее будут ночные гости? Мужчины, предположим…
      Насторожившись, Брэд снова распахнул дверцу аптечного шкафчика. Там на полке лежала упаковка бритвенных лезвий. Это могло означать, что она бреет ноги, свои длинные красивые ноги, которые он так близко видел прошлой ночью, но могло означать и другое. А вдруг она хранит их для своих ночных визитеров, которые… Он выругался про себя и, прополоскав рот, бросил щетку в мусорную корзину. Пусть хоть целая орда мужиков бывает у нее каждую ночь, плевать он на это хотел.
      Брэд снова заглянул в шкафчик, на этот раз в поисках аспирина. Изабелла, видимо, не верила в аспирин. Она верила в витамины, в дезодорант в каком-то удивительно изящном флаконе и в разного рода (он насчитал их четыре тюбика) чудодейственные гели для волос. Брэд взял один из них и рассмотрел этикетку.
      – Гарантирует смягчение непокорных волос, – прочел он.
      Что за проблемы с волосами? Да у нее прекрасные волосы. Вчера вечером, когда они разлетались по подушке, растрепанные и нечесаные, он был поражен их буйной естественной красотой… Брэд снова выругался. Потом быстро сунул тюбик с гелем в шкафчик и захлопнул дверцу.
      Кофе, подумал он решительно, вот что ему нужно сейчас. Но, увы, он уже знал, что кофе в доме нет. Зато в магазине, который они проезжали вчера, он наверняка должен быть. Достаточно лишь позвонить, чтобы его тотчас доставили. Кофе, апельсиновый сок, ветчину, яйца и хлеб. И, разумеется, упаковку аспирина.
      Затем необходимо связаться со службой по уходу за больными, нанять сиделку и распрощаться с Оклахома-Сити и с Изабелой Найт. Эта мысль придала ему бодрости.
      Улыбаясь, он открыл дверь ванной и вышел в холл. В доме было очень тихо. Неужели Изабелла снова легла в постель? Он надеялся, что это так.
      И вдруг ноздри Брэда расширились. Что за запах? Он поднимался с лестницы, резкий, почти едкий. Господи боже, что-то горит!
      Сердце заколотилось у него в груди. Он кинулся в спальню Изабеллы и, увидев, что она пуста, резко повернулся и ринулся вниз по лестнице.
      – Изабелла? – завопил он. – Изабелла!
      В кухню он влетел метеором. Дым здесь стоял такой густой, что Брэд прикрыл рукой рот, чтобы не задохнуться. И все же он сумел разглядеть тостер, который дымил как паровоз.
      А рядом, распростертая на полу, лежала Изабелла.
      Брэд выдернул вилку из розетки и, зажав тостер между двумя посудными полотенцами, подбежал к задней двери и вышвырнул его на асфальтированную дорожку во дворе. И быстро кинулся к Изабелле.
      – Дорогая, – зашептал он, встав рядом с ней на колени. – Дорогая, что с тобой? – Изабелла всхлипывала, и у него сердце перевернулось от жалости к ней. Он ласково взял ее за плечи и притянул к себе. – Что случилось? Ты обожглась? Изабелла, пожалуйста, ответь мне…
      Но слова замерли у него на языке. Она не всхлипывала, она была вся красная от злости и досады, пытаясь высвободиться из покрывала, которое, скомканное, лежало вокруг нее.
      – Эта проклятая штука, – шипела она, – эта ужасная, отвратительная тряпка!
      Брэд с облегчением перевел дух. Потом сосчитал до десяти и встал, подняв ее вместе с собой. Покрывало упало на пол, он наклонился, поднял его и набросил ей на плечи, не слишком, впрочем, деликатно и нежно.
      – О'кей, – проговорил он сквозь зубы. – Вот тебе твое покрывало. Так что же случилось?
      – Как это что случилось? – бросила она на него вызывающий взгляд и прижала покрывало к груди здоровой рукой. – Хлеб начал пригорать, я попыталась вытащить его из тостера, но не смогла сделать это левой рукой. А когда попыталась перехватить его поудобнее, запуталась в этом дурацком покрывале и… и…
      – И ты чуть не отравила нас обоих этим дымом! – Брэд скрестил руки на груди и взглянул на нее. – Сначала ты сошла по этой узкой хлипкой лестнице, волоча покрывало у себя под ногами. А не запутавшись в нем, на свое счастье, и не сломав себе шею на лестнице, ты решила, что сам черт тебе не брат и почему бы не действовать дальше. Поэтому-то ты и явилась на кухню и принялась возиться с тостером…
      – Не говори чепухи! – Изабелла вскинула голову, так что ее непокорные кудри упали на спину. – Я спустилась, чтобы приготовить завтрак, и споткнулась. Вот и все. А ты раздуваешь из мухи слона.
      – В самом деле? – Он уперся руками в бока. – Представь, что меня бы здесь не было? Не был бы никого, чтобы помочь тебе? Ты понимаешь, что дом мог сгореть?
      – Глупости!
      – Ты так считаешь?
      – Да. Просто хлеб сгорел бы и…
      – Сгорел бы и тостер вместе с твоим хлебом!.. – Брэд повернулся и раскрыл дверцу холодильника. – И о каком хлебе ты говоришь? Ты что, имеешь в виду тот заплесневелый огрызок, который я видел здесь вчера вечером?!
      Изабелла, сверкая глазами от негодования, шагнула к нему.
      – Не смей орать на меня, Брэд Джонсон!
      – Если ты будешь вести себя как круглая дура, то буду орать! Прежде всего, что ты делала внизу? Тебе полагается лежать в постели!
      – Кто это говорит?
      – Человек, который был с тобой, когда тебя укусил скорпион, который возился с тобой, когда ты была без сознания, который знает, какая ты была ошалелая прошлой ночью, вот кто!
      – Я ошалела от тех пилюль. И, кроме того, все это не дает тебе права… издеваться надо мной! Ты все время словно хвастаешься своей силой.
      Брэд протянул руку и схватил ее за плечи. В глазах его горела ярость.
      – Не грози мне, – вскрикнула она раздраженно, – не испугаешь!
      – Тогда послушай, что говорит здравый смысл! Притворяешься, что у тебя все прекрасно, а сама еле ходишь в этом своем покрывале. Да ты едва на ногах держишься!
      – О господи! – Изабелла вывернулась у него из рук. – Я пыталась надеть халат, но…
      – Но не смогла. – Молчание послужило ему ответом. – Черт возьми, – прорычал он, – почему же ты не попросила меня помочь?
      – Потому что…
      Потому что я не нуждаюсь в твоей помощи, подумала она, потому что мне неприятно быть зависимой от тебя… и потому что я слишком живо помню, что чувствую, когда ты меня раздеваешь, когда я в твоих объятиях…
      – Ну? Так почему ты не позвала меня?
      – Ты просто разозлился, когда я не попросила у тебя разрешения спуститься вниз, – ушла она от прямого ответа.
      – Разрешения?
      – Вот именно. Ведь без твоего разрешения я уже не могу и завтрак приготовить в собственном доме! – Она отбросила кудрявую прядь со лба. – Все дело только в этом, и ты сам все прекрасно понимаешь. Ты вообще не умеешь общаться с женщиной, которая может действовать самостоятельно.
      – Да, я и в самом деле не умею обращаться с женщиной, которая ведет себя как круглая дура.
      Она посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, потом вздохнула.
      – Знаешь, я… благодарна… что ты помог мне вчера.
      – У тебя слова благодарности прямо-таки застревают в горле, так ведь?
      – После шока от укуса скорпиона, – продолжала она, не обращая внимания на его реплику, – и действия тех пилюль я была не способна ни на что. Но теперь…
      – Но теперь, – подхватил он, – мне пора выметаться.
      – Брэд, ну пожалуйста. Я стараюсь быть вежливой, но…
      – Вежливой? Ты? Да ты представления не имеешь, что означает слово «вежливость»!
      Изабелла вскинула голову.
      – Может, ты и прав, – согласилась она. – Но трудно быть вежливой с человеком, который без разрешения устроился в твоей спальне на ночь и даже не говорит, почему он так поступил!
      – Ну так представь себе, я позвонил Нэнси, а узнав, что она заболела гриппом, поднялся, чтобы сказать тебе это. Но ты спала. Я сел, пытаясь решить, что же делать дальше… Ну а потом уже наступило утро, и ты врезала мне кулаком в живот, чтобы показать, как тебе «приятно» меня видеть.
      – Черт возьми, Брэд… – Дыхание у нее оборвалось. – Ой!
      – Ой! Что это значит! Просто «ой» и все? Никаких извинений за свое отвратительное поведение или за то, что мне пришлось провести ночь в этом кресле, свернувшись как эмбрион? Так что… – Брэд нахмурился. – Что с тобой? – Один взгляд на ее побледневшее лицо остановил поток его красноречия. Он схватил ее за плечи и усадил на стул. – Что-то не так?
      – Я… я ударилась рукой о стол, – сказала она. Улыбка ее была слабой – и дрожащей, как и голос. – Но это ничего.
      – Ну еще бы, конечно, – угрюмо подтвердил он. – Полагаю, нам пора кончать препирательства и выяснить, что с твоей рукой.
      – Все нормально.
      – Позволь мне самому судить об этом.
      – Брэд, правда…
      Но протестовать было бесполезно. Он уже спустил покрывало с ее плеча и взял ее за руку. Нахмурившись, он наклонился и осторожно стал разматывать бинт.
      – Спокойно, – тихо сказал он. – Я не сделаю тебе больно. Я только посмотрю ранку.
      Его голос звучал успокаивающе. А когда он для удобства встал перед ней на колени, Изабелла увидела его макушку. Волосы Брэда были густые и шелковистые, пряди переливались различными оттенками золота, словно утреннее солнце целовало их. Изабелла почувствовала комок в горле. Ей смертельно захотелось коснуться губами его волос.
      А его пальцы легко двигались по ее коже, ощупывая запястье и ладонь руки. Внезапно она издала слабый звук, среднее между стоном и удивленным вздохом.
      – Я тебе сделал больно?
      – Нет, нет. Вовсе нет.
      – Постараюсь быть осторожнее. Я просто хочу убедиться, что вокруг укуса нет воспаления от инфекции.
      – Ты осторожен, ты не делаешь мне больно. И… и… – Она высвободила руку. – Правда, Брэд, я уже в норме.
      О да, подумал он, окинув ее взглядом, да, она была явно в норме. Она была… Да она была просто великолепна: с волосами, сверкающими вокруг лица, с этим покрывалом, спускавшимся с плеч, точно роскошная мантия! Одна из лямок лифчика спустилась, и, прежде чем сам осознал, что делает, он протянул руку, поддел под нее пальцы и поднял осторожно на плечо.
      – Спасибо тебе, – смущенно пробормотала она.
      – Наконец-то настоящее спасибо, – сказал он. – Кто мог поверить, что ты способна на это.
      Их глаза встретились. И она улыбнулась ему в ответ.
      – Наверное… наверное, со мной нелегко иметь дело.
      – Нет. – Его улыбка стала шире. – Нет, вовсе нет.
      Она кивнула.
      – Этот… этот укус скорпиона… Я так испугалась.
      Невероятное признание прозвучало из уст этой женщины. Брэд понимал это и попытался ответить так небрежно, словно дело шло о погоде.
      – Понятное дело. Я встречал здоровенных мужиков, которые, увидя одного из этих маленьких чудовищ рядом с собой, падали в обморок.
      Изабелла весело рассмеялась. Боже, до чего же приятно, подумал он, видеть, как сияют ее зеленые глаза, видеть смеющиеся розовые губы, за которыми сверкают два ряда безукоризненно ровных белых зубов.
      – Ты это говоришь, просто чтобы я не расстраивалась.
      Брэд с самым невинным видом перекрестился и торжественно провозгласил, вытянув правую руку вверх:
      – Пусть я умру, сказав, неправду, но это правда, я не лгу!
      – Ого, стихи! – засмеялась Изабелла. – Сам сочинил?
      Брэд ухмыльнулся.
      – Ты, видно, никогда не встречалась с членами братства Зеленого глаза.
      – Что это?
      – Их было трое: Джоди – десять лет, Энтони – двенадцать, а мне – восемь.
      – Я вижу, этот Зеленый глаз не обращал внимания на возрастные различия.
      – Нет, конечно, – хмыкнул Брэд. – Мы же братья, и эта клятва, над которой ты смеешься, была для нас священной.
      – Но девочкам, разумеется, не разрешалось вступать в это братство.
      – О, одну девочку мы все-таки допустили, Джессику. Она была… я бы сказал, что она была нашим талисманом.
      Изабелла усмехнулась.
      – Конечно. Какая еще польза от девочек?
      – Убери свои коготки, дорогая, – улыбнулся он. – Джессика наша младшая сестра. Она едва вышла из пеленок, когда мы начали играть в эту игру, и ей повезло, что мы ее терпели!
      – А-а! Ну в таком случае…
      – Надеюсь, ты не собираешься еще раз извиняться? – Брэд шутливо схватился за сердце. – А то ведь такое потрясение может прикончить меня.
      Она рассмеялась.
      – Успокойтесь, мистер Джонсон. Я только хотела спросить… Надеюсь, к тому времени, когда она подросла, вы осознали, что дискриминация полов так же бессмысленна, как и возрастная.
      Улыбка Брэда несколько померкла.
      – К тому времени, когда она подросла, мои братья и я были слишком заняты, чтобы заниматься всякой детской чепухой, вроде этого Зеленого глаза. Во всяком случае, так мой старик всегда говорил.
      – А твоя мать… разве она не… – Изабелла закусила нижнюю губу. – Извини, Брэд. Я не собиралась совать нос в чужие дела.
      – Нет, ничего. Моя мать умерла, когда мы были детьми. А наш старик, мой отец, имел свои представления о том, как надо воспитывать нас. – Их взгляды встретились. Брэд слегка откашлялся, потом снова взял ее за руку. – О'кей, – быстро сказал он, – теперь давай посмотрим, как выглядит твоя ранка.
      Изабелла с трудом сдержалась, чтобы не зарыться пальцами левой руки в его волосы, обвить рукой его шею и поднять лицо, чтобы его глаза вновь встретились с ее глазами, чтобы их дыхание слилось.
      Она вдруг отдернула руку. Брэд поднял удивленный взгляд.
      – Я сделал больно?..
      – Мне вовсе не больно, – отрезала она. – Я просто… знаешь, я терпеть не могу суетиться по пустякам. Если… если моя рука в порядке, просто так и скажи.
      – Пока все нормально. Мы оставим ее незабинтованной. Разумеется, ты не сможешь действовать ею еще несколько дней, но…
      Изабелла отодвинула стул и встала.
      – Будь уверен, что я запомню твой совет. А теперь, если это все…
      – Тебе придется быть очень осторожной. – Брэд поднялся на ноги. – Если ты будешь работать этой рукой, Изабелла…
      – Я не собираюсь работать ею.
      – И правильно. Хотя сиделка все равно не позволит, даже если ты захочешь.
      – Сиделка? Какая еще сиделка?
      – У тебя есть телефонный справочник?
      – Черт возьми, Брэд, к чему ты клонишь?
      – Но ты же не можешь оставаться одна в таком состоянии. А Нэнси больна.
      – И что? – Изабелла натянула покрывало на правое плечо, сердито глядя на него.
      – А то, – продолжал он, слегка улыбнувшись, – что я собираюсь позвонить в бюро и нанять кого-нибудь на несколько дней.
      – Ни за что!
      – Изабелла, не упрямься. Мы же договорились, пока рука не подживет, ты себя не обслуживаешь.
      – Но мы же не договаривались, что я нуждаюсь в няньке!
      – Что за чушь! Я просто стараюсь, чтобы…
      – Ты просто так устроен, не правда ли? Как только тебе предоставляется возможность, ты тут же начинаешь командовать.
      – Изабелла, не будь дурочкой!
      Она вызывающе вскинула голову.
      – Всего хорошего, Брэд. Еще раз спасибо тебе за помощь. Я позвоню, если что.
      Брэд посмотрел на нее долгим взглядом. Потом расхохотался.
      – Ты позвонишь? Вы забыли, что наши роли переменились, леди. Это я буду звонить, когда мне понадобиться какой-нибудь документ или отчет из той каморки, которую ты называешь своим кабинетом.
      – Благодарю за напоминание, что отныне я только ваша служащая, мистер Джонсон. Не беспокойтесь. Вы получите все, что захотите и когда захотите.
      Брэд прошел через кухню и выглянул на задний двор. Тостер лежал там, куда он его бросил, почерневший и обгорелый. Он повернулся к Изабелле, которая смотрела на него с такой надменностью, на которую только была способна.
      – А как? – спросил он, изобразив сладкую улыбку на лице и сунув руки в карманы джинсов. – Каким образом я получу то, что захочу? Нэнси ведь больна.
      Она и забыла, что у Нэнси грипп. Но не сказала этого, а лишь беззаботно пожала плечами.
      – Я это устрою.
      – Как? – повторил он. – Ты хоть можешь представить себе, каким образом ты собираешься сама одеваться, мыться, готовить еду, работать? К тому же я не думаю, что твой автомобиль ездит сам собой.
      Изабелла снова вспыхнула.
      – Полагаю, что ты дошел до сути.
      До сути, подумал он и взглянул на нее. Что еще за чертова суть? Давно пора было положить конец этой игре, этому ее блефу и потребовать доказательств предполагаемого словесного соглашения между ее отцом и его, чтобы вслед за тем убраться отсюда, предоставив штатным юристам «Джонсон энтерпрайзис» делать остальную работу, но… но…
      – Вот в этом и суть, – сказал он, бесцеремонно беря ее за локоть и ведя к лестнице. Изабелла пыталась высвободиться, но он держал ее так крепко, что у нее не было выбора, кроме того, чтобы позволить вести себя вверх по ступенькам. – Ты права: совершенная чушь – нанимать для тебя сиделку.
      Они достигли площадки, и он повел ее к спальне.
      – Ну вот, – ехидно сказала она, – наконец-то к тебе вернулся здравый смысл. Разумеется, это была чушь. Я не нуждаюсь в сиделке.
      – Вот именно. В чем ты нуждаешься, так это находиться в положении, которое устроило бы нас обоих.
      – Я согласна. Только… – Она повернулась к нему, словно заподозрив в его словах подвох. – Что ты имеешь в виду под словами «устроило бы нас обоих»?
      Брэд распахнул дверцы ее платяного шкафа и оглядел его содержимое.
      – Боже мой, – проворчал он, качая головой, – похоже, ты скупила весь твид в магазине!
      – Черт возьми, Брэд…
      – Это платье застегивается на пуговицы?
      – Что?
      Он снял с вешалки черное шерстяное платье.
      – Оно на пуговицах? – нетерпеливо переспросил он. – Ты сможешь влезть в него, просто сунув руки в рукава?
      – Да, но…
      Она онемела от изумления, когда Брэд рывком стащил с нее покрывало.
      – Вот, – сказал он решительно, протягивая ей платье. – Надевай его.
      Она хотела сказать «нет», послать его куда подальше с этим платьем, но это значило бы и дальше стоять перед ним в одном белье. Она прошипела в ответ пару ругательств, от которых он лишь рассмеялся, и, оттолкнув его руку, кое-как застегнула пуговицы сама.
      Босая, с распущенными волосами, струящимися вдоль спины, она вызывающе повернулась к нему.
      – Хорошо, – сказала она, – и что дальше?
      – Я просто взглянул в лицо фактам, вот и все. И осознал, что, к несчастью для нас обоих, я в зависимости от твоего содействия, твоей помощи.
      – Представляю, как болезненно было для тебя это признать!
      – Я понял, что, предоставленная самой себе, ты, вероятно, спалишь дом.
      – Это просто смешно.
      – И еще есть проблема: сколько же мне придется дожидаться, пока ты наконец появишься в своем кабинете.
      – Почему бы тебе не сказать мне прямо, чего ты хочешь, Брэд?
      – Вот к этому я и перехожу, – продолжал он с лукавой улыбкой. – Первое на повестке дня – это завтрак. Ветчина, яичница, галлон кофе – и пригоршня аспирина. – Он вытащил пару туфель из нижней части шкафа и поставил у ее ног. – Ты можешь надеть их без посторонней помощи?
      – Не разговаривай со мной так, словно мне четыре года, – огрызнулась она, надевая туфли. – Теперь я понимаю, куда ты клонишь. Ты так беспокоишься, чтобы я поскорей вернулась на работу, что готов тащить меня туда силой!
      – Трудно ожидать, что сегодня ты будешь способна работать.
      – Тогда зачем весь этот спектакль?
      – А вот зачем. – Брэд взял ее за руку. Она оцепенела и попыталась высвободить руку, но его пальцы крепко держали ее запястье. – Я отвезу тебя к себе в отель, поселю в своем номере и…
      – Ты с ума сошел?
      – И там ты можешь отсыпаться еще полдня, а я покуда нагоню всю канцелярскую работу.
      – Ты сошел с ума, – разозлилась она. – Я ни за что…
      – Это большой номер, Изабелла. Разве я не говорил тебе об этом? Две спальни, две ванные…
      – Да будь он размером хоть с Букингемский дворец, я все равно не буду жить в нем с тобой!
      Улыбка Брэда растаяла.
      – Вероятно, ты забыла, что работаешь в «Джонсон энтерпрайзис».
      – Это не дает тебе права приказывать мне переехать в твой номер в гостинице!
      – Я тебе только что объяснил: у тебя будет своя комната и своя ванная.
      – Неважно! Я все равно не поеду!
      – Это твое право. Но в таком случае я сделаю то, что считаю нужным для «Найт ойл».
      От тона, которым он это сказал, сердце ее учащенно забилось.
      – А именно?
      – Ты отстраняешься от работы, пока твоя рука полностью не заживет. Но жалованье, конечно, ты будешь получать.
      – Черт возьми, Брэд, а дальше? Я так и чувствую, что у тебя еще что-то на уме.
      – Ну, поскольку ты будешь нетрудоспособна, а «Найт ойл» не может обходиться без руководства, я поставлю во главе компании кого-нибудь другого.
      – Что ты сказал?
      – То, что ты слышала. – Голос его стал тверже. – Мне понадобится кто-то, ответственный за «Найт», а было бы нелогично нанимать подходящего человека всего лишь временно. Так что, боюсь, тебе придется уйти.
      – Нет! А словесное соглашение…
      – Даже если оно и было, оно лишается силы из-за твоей неспособности исполнять свою роль в качестве директора. – Эта ложь была так логична и так авторитетно слетела с его губ, словно исходила от профессионального адвоката.
      – Но… – залепетала она, – но… – Но если Брэд уволит ее из компании, что она сможет предпринять, чтобы вернуться обратно? Она впилась взглядом в его темно-синие глаза, которые насмешливо смотрели на нее. – Почему ты так поступаешь со мной? – прошептала она.
      – Нормально поступаю. Я просто защищаю свои капиталовложения и даю тебе возможность красиво уйти. Но если ты предпочитаешь отказаться…
      Он пожал плечами и вежливо улыбнулся. Изабелла изо всех сил старалась сохранить контроль над собой, но, когда она заговорила наконец, ее голос дрожал от гнева.
      – Ты не просто презренный тип, Брэд Джонсон, – крикнула она, – ты жалкий, низкий!.. Вот ты кто!
      Она вырвалась из его рук и сама пошла к лестнице. Брэд отпустил ее, наблюдая с каменным лицом, как она спускается. Сам того не сознавая, он затаил дыхание, пока она не дошла до входной двери. А потом кинулся вниз следом за ней, прыгая через две ступеньки.

8