Сердце вне игры

— Вы отвратительны — прошептала она, но тут же его рот накрыл ее губы. Это был поцелуй собственника. Губы терзали, ласкали и требовали, пока зубы ее не приоткрылись и его язык не проник во влажные недра.

Противоречивые чувства раздирали ее. Никогда еще с ней не обращались так дерзко. Она всегда отступала, когда поклонники становились слишком требовательны. Никогда прежде Сара не испытывала желания и не становилась жертвой непрошеных поползновений. Келлум Грант несомненно умел целоваться, но легче от этого не было. В свои двадцать три года Сара уже представляла, что у тела есть своя жизнь, свои нужды, не вполне соответствующие кодексу цивилизованного общества, но то, как ее тело ответило на эти две сотни фунтов чистого мужского веса, было для нее потрясением. Оно все, до изогнувшихся пальцев ног, потянулось навстречу, по нему прокатилась жгучая волна желания. Бедра вздрогнули и рванулись навстречу мужской силе, пригвоздившей их к полу, по животу прошла нервная судорога. Все еще держа губы ее в плену, он провел языком, как бы дразня, по ее нижней губе, и снова нырнул навстречу ее языку. От напряжения у Сары дрожал подбородок. Но он уже отпустил ее и теперь покрывал мелкими нежными поцелуями ее лицо.

— Это нужно отработать, — пробормотал он, отводя белокурую прядь с припухших изгибов рта. Лицо ее выражало негодование, бунт, но в глазах мелькали искорки страсти, и они оба знали об этом.

— Можете поиграть со мной, — сказал он мягко. — Правда, есть игроки поискуснее. Только я не играю. — В голосе уже снова звучала угроза. — Никогда не играю. Вы должны знать мои правила. И если не будете им следовать, пеняйте на себя.

Она молчала, только глаза посылали проклятья.

Плохое начало…

Она почувствовала на своей шее его дыхание и закрыла глаза, губы ее приоткрылись.

— Ну хорошо, — прошептала она, не в силах противиться страсти, и тут же вскрикнула, ощутив жгучий поцелуй — или укус? — в шею. Ее отпустили.

Через мгновение они уже стояли друг против друга.

— Значит, так, — спокойно заговорил Грант. — Строптивость побережем для встреч наедине. На людях будем вести себя как любая парочка перед свадьбой. — Он опять приблизился к ней. — Если вы нарушите правила, — он слегка ударил ее по рукам, когда она попыталась оттолкнуть его, — я научу вас тому, чему вас забыли научить в последних классах школы.

— Вы чурбан, неотесанный чурбан, и все! — вскричала Сара, но под его взглядом тут же опустила глаза.

— Вы способная ученица.

Он погладил ее по голове, наклонился и поцеловал в лоб. Пальцы сжали шею, когда она хотела отступить.

Стук в дверь известил о прибытии миссис Пейджет с чаем на подносе. Они оба повернулись к двери, все еще стоя очень близко друг к другу. У него был равнодушный вид, Сара же выглядела под стать своим чувствам — смятенно.

— Чай, как мило, — вежливо сказал Грант. — Благодарю.

Сара кивнула миссис Пейджет, как бы говоря: «Все в порядке». Она села, следя за каждым его движением, приняла от него чашку.

— Между прочим, я ненавижу чай. Он подошел к камину, положил руку на каминную полку. Вот, значит, как: она должна учитывать его склонности! Он стоял перед ней, воплощенное упорство и сила, слишком большой и неуместный в этой маленькой, загроможденной мелкими предметами комнате. Широкие плечи, вызывающая поза, твердый, насмешливый взгляд. Нечто монолитное, без примесей. Железный кулак, не прикрытый замшевой перчаткой.

— Мне понадобится расписание ваших светских занятий, — прервал он течение ее мыслей. — Я человек деловой. Раз мы будем встречаться, то я должен планировать свои дела.

Она указала на небольшую тетрадь на столике — Хорошо. — Он взял тетрадку, сунул ее в задний карман брюк. — Деньги вам понадобятся?

С каким наслаждением она дала бы ему вместо чая яд!

— Скорее умру с голоду, — пробормотала она.

— Приятно слышать, по крайней мере, вы обойдетесь мне не слишком… дорого.

Слово «дешево» не было произнесено, но достаточно красноречиво обозначено паузой.

— Доброй ночи, — холодно сказала Сара.

— Приятных сновидений. Он послал ей воздушный поцелуй и вышел. Как она его ненавидела! Он не мог этого не видеть. Почему же тогда он так добивается этого брака? С его внешностью, его деньгами он мог бы выбрать любую красавицу. В свете он чувствовал себя достаточно свободно. Его самоуверенность не знала границ, как и его эгоизм. Тогда почему Келлум Грант выбрал именно Сару? Непостижимо!

В пасхальное воскресенье Сент-Клер открывал свои ворота деревенскому празднику. Границы поместья были обозначены подстриженным можжевельником, украшенным флажками.

Пахло сосисками, пончиками и сластями, в палатках продавали рыбу. Смеялись и кричали дети, бегая по лабиринту, устроенному так, что чаще всего они возвращались обратно, к входу. Чтобы добраться до центра, требовалось большое искусство. На крыше возились рабочие. Деньги Келлума Гранта уже начинали преображать Сент-Клер, не ремонтировавшийся многие годы.

Сара увидела Уэйна. Он медленно вел под уздцы Бантера, на котором, ухватившись за шею, сидел Мартин Пирсон, маленький мальчик.

— Держи его! — крикнула Сара, потому что малыш стал съезжать набок. Уэйн ухмыльнулся и ухватил Мартина за воротник.

Арнольд Ватлер, викарий, добродушно улыбался, глядя на это зрелище. Он подошел к Саре.

— Веселитесь? — с отеческой нежностью спросил он. — Я виделся с Джорджем вчера. Он жалуется, что вы слишком много взвалили себе на плечи.

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Сара, — и день такой чудный!

Викарий кивнул. Праздник на зеленом ковре газона, под голубым пологом неба, теплый весенний ветерок — что может быть лучше? И такая красивая, беззаботная Сара — в белом платье в кремовую полоску и в соломенной шляпке.

— Я слышал, Келлум Грант вам помогает, — сказал викарий. — Это доброе дело.

— Да, он очень добр к нам. — Сара старалась говорить спокойно. Щурясь от солнца, она увидела, что появился и сам благодетель.

— Вы приводите в порядок крышу, это прекрасно, — продолжал викарий. — Сырость в комнатах наверху всегда беспокоила Джорджа.

— Да. У Кела появилась счастливая мысль использовать Сент-Клер для конференций. Нужно привести в порядок все комнаты.

Похоже на игру в шахматы, — лихорадочно думала Сара. — Каждый ход должен «быть точным». Любопытство, связанное с частыми визитами Гранта в Сент-Клер, росло в деревне день ото дня.

Кел подошел, ведя за руку Мартина.

— Откуда этот малыш, вы случайно не знаете? Надо сказать Уэйну, чтобы он отвел его домой.

— Мартин, ты что?

Сара присела на корточки перед мальчиком, вытирая платком мокрое личико. Он узнал ее и перестал плакать.

— Где мама?

— Миссис Пирсон! — крикнул викарий и помахал рукой какой-то женщине.

Она ахнула и бросилась к Мартину За руку она тащила второго сына, а перед собой толкала кресло на колесиках с огромным, съехавшим на сторону свертком.

— Ой, слава Богу! Я думала, он потерялся. Спасибо, Сара.

Она кинула на Кела быстрый взгляд: теперь, когда Мартин нашелся, Венди Пирсон могла дать волю своему любопытству.

— Собственно, мистер э… — Сара почувствовала взгляд Гранта. — Кел нашел его. Ну, я пойду поговорю с Уэйном.

Она оставила Гранта с бурно благодарившей его Венди и викарием, взиравшим на него с не меньшим любопытством.

Келлум Грант присоединился к ней позже, когда она уже выступала в качестве судьи на импровизированных скачках с препятствиями, устроенных для детишек младше одиннадцати.

— Вы этим тоже занимались в юном возрасте? — спросил он, оглядывая раскрасневшиеся детские личики.

— Да.

Она ожидала насмешки, но он только поднял брови.

— А сейчас?

Ее внимание, казалось, целиком было поглощено скачками.

— Иногда… На серьезные занятия нет времени.

Он улыбнулся.

— Чемпионом по верховой езде вы быть не хотите, манекенщицей, судя по всему, тоже. Хотя вполне могли бы. О чем же вы мечтаете, Сара? Неужели только эта груда кирпича владеет вашими мыслями?

— Когда-то я хотела стать ветеринаром, — отмахнулась она. — Начиталась Эрно, вероятно.

А вы?

— Водолазом. Начитался Жана Кокто. Он заставил ее улыбнуться.

— Какое-то время я этим занимался. Работал с сумасшедшим археологом — охотником за испанским золотом.

— И что — нашли?

— Конечно. Свою долю он истратил на другой проект, который конечно же провалился. А я купил дело, нуждавшееся в деньгах и новом руководстве. Я ему и сейчас помогаю. Люблю риск. Правда, он не всегда окупается. Но иногда мой археолог привозит забавные вещи.

У Келлума Гранта, как видно, красочная биография. Любопытно! Когда-то, в школьные каникулы, Сара ездила на лыжные экскурсии и по европейским городам, посещая музеи. В университете она изучала изящные искусства и занималась музыкой и опять путешествовала. Останавливалась всегда у друзей семьи, жизнь улицы наблюдала, в ней не участвуя. Слишком беззаботной и безопасной была ее жизнь. Ничто не подготовило ее к встрече с Грантом.

Но вот скачки кончены, призы розданы, и они направились к дому.

— Хотите войти? — предложила Сара. Грант стоял перед ней с курткой через плечо, в белых брюках и черной рубашке. Она старалась не смотреть ему в глаза.

— Это не займет много времени.

— Что — «это»? — Он улыбался, потешаясь над ее смущением, и она покраснела.

— Лабиринт, — призналась она. — Я обычно всегда проверяю. Его облюбовали юные парочки.

— Ну и что?

Казалось, он находил это вполне естественным.

— Это не так романтично, как вы думаете. Сторож пускает туда на ночь собаку. И довольно свирепую.

— О'кей, я пойду с вами. — Обняв Сару за плечи, он заставил ее идти медленнее. — Куда спешить? Вечер прекрасный.

Вечер действительно был прекрасный, но Сара предпочла бы прошагать десять миль под проливным дождем, чем оказаться в лабиринте вдвоем с Келлумом Грантом.

— Никого, — заметил он и, повернув голову, стал изучать ее профиль. — Романтика дала деру. А жаль. Здесь ей самое место.

Грант обнял Сару и повернул к себе. Он смотрел мимо, на золотистую дымку заката. Она вся сжалась в его объятиях.

— В чем дело? — насмешливо спросил он. — Вы же целовали меня раньше.

— Это вы целовали меня, — поправила она.

— Ну, это детали.

Он перевел взгляд на ее губы. Тишина и запах тиса окружали их. Он небрежно сбросил куртку на землю, за ней последовала ее соломенная шляпка. Глядя в синие испуганные глаза, он взял ее за лацканы жакета.

— Знаешь что, перестань от меня прятаться. — Он собрал ее белокурые волосы на затылке и слегка оттянул назад голову. — Слишком долго у тебя была спокойная жизнь.

Она вдруг представила его с мокрыми волосами, в лодке, под палящими лучами солнца. Глаза заволокло мечтательной дымкой, ресницы опустились. Он коснулся ее губ.

«Нельзя, нельзя поддаваться его магнетизму», — взывал разум. Но зависть к парочкам, не многим моложе ее, искушала и звала предаться чувству. О да! Он давал ей все, что ей было нужно. Ее кровь закипала от одного его поцелуя.

Пальцы очертили ее ухо, рука опустилась за ворот жакета. Он поцеловал ее в шею.

— Кел, — начала она, чувствуя себя беззащитной и очень ранимой. Но, протестуя, губы ее коснулись его волос, она вдыхала их запах.

— Слишком здесь тихо, — сказал он, отстранив ее с сожалением и глядя в затуманившуюся голубизну глаз. — Я вам не говорил? Викарий меня предостерег.

Он нагнулся, поднял куртку и шляпу. Шляпку надел ей на голову, набекрень.

— О чем? — Она и не подумала возразить, когда он снова обнял ее за плечи.

— Я его заверил, что у меня честные намерения. Но понял, что, если не буду относиться к вам с должным почтением, меня с позором выставят из города.

— О! — Она была тронута заботой викария, но задета покушением на ее свободу.

Они прошлись вокруг дома, сопровождаемые любопытными взглядами.

— Ну, теперь все знают, — пробормотал он.

— Да.

Она двинула плечом, освобождаясь от его руки, и прошла вперед. Он не последовал за ней, что ее удивило. «Ну конечно, — с горечью подумала Сара, — одно дело сделано — можно переходить к другому пункту программы».

Она не стала размышлять над тем, почему эта мысль вызвала у нее раздражение.

Глава 3

Сара взяла группу, назначенную на одиннадцать. Она всегда водила именно эту экскурсию, одну из самых многочисленных, состоящую главным образом из иностранцев. Это было естественно: Сара свободно владела французским и итальянским, могла говорить по-немецки. В тот день в большинстве были японцы и американцы.

В мягком шерстяном джемпере кремово-золотистых тонов, кремовой легкой юбке, она была воплощением непринужденной элегантности. Наряд был оценен по достоинству, и это предоставило ей возможность сообщить, что точно такой джемпер можно купить здесь же, в магазине сувениров. По просьбе туристов она послушно позировала у камина.

Сара была на ногах с шести утра. Следовало проверить, завезли ли товар в кондитерскую и мясную лавки, убедиться, что меню в кафе и ресторане достаточно разнообразно.

Появился Дейвид Бреслоу. За ним и ее суженый. Как раз в этот момент пожилая дама задала знакомый вопрос:

— Скажите, давно ли семья владеет этим домом?

Об этом подробно сообщалось в путеводителе, но Сара, как всегда, любезно ответила:

— Три столетия. Не по прямой линии, конечно. В разное время дом принадлежал разным боковым ветвям.

— Огромный срок, — покачал головой спутник пожилой дамы.

— Да.

Сара улыбнулась, чувствуя на себе пристальный взгляд Гранта. Серый костюм, темно-серый галстук. О нет, он не чувствовал себя неловко в костюме, но за личиной безукоризненно одетого, вылощенного, светского человека угадывался неукрощенный, нецивилизованный даже темперамент.

Он сделал ей знак продолжать, и она, с трудом собравшись с мыслями, повела свою группу к шкафчикам, где была выставлена коллекция фарфора, собранная ее прабабушкой. Несколько раз в этот день Сара встречалась с Грантом, но только вечером, в ресторане, он попросил ее присоединиться к нему. С ним был и Дейвид Бреслоу, польщенный приглашением «преломить хлеб с великим человеком», чего нельзя было сказать о Саре.

— Вы слишком много работаете, любовь моя. Кел налил ей вина.

— Мы, девушки, должны чем-то себя занять в ожидании жениха, — усмехнулась Сара, раздраженная, как всегда, его назойливым взглядом, и взяла бокал.

— Значит, это не борьба за женское равноправие? — поддержал разговор Дейвид.

Келлум Грант перевел взгляд с невесты на посетителей ресторана.

— Ресторан у вас работает только в те дни, когда дом открыт для туристов? — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Почему?

— Всегда так было, — ответила Сара: ей и в голову не приходило сделать иначе.

— Больше так не будет, — решил Грант. — Кроме Рейвенсвуда, другого такого места нет ни в одной из окрестных деревень. Я проверил.

Она пожала плечами, сжала губы.

— Эта идея вам не по душе, Сара? — Он пригвоздил ее взглядом к стулу.

— Я этого не сказала.

Она не стала возражать, зная, что доходы ресторана не зависят от того, открыт ли дом. Многие заходили, только чтобы хорошо пообедать или пройтись по парку.

— Думаете, работы прибавится? — Почему он не оставит ее в покое?

— Да нет же.

Сара с трудом скрывала досаду. Она охотно приняла бы эту идею от кого угодно другого. Как ей самой это не пришло в голову?

— Я думаю, трудно что-то менять, когда столько других забот, — пришел ей на помощь Дейвид. — Как отец, Сара?

— Поправляется. — Сара благодарно улыбнулась Дейвиду.

— У вас усталый вид, — заметил Грант. — Вы нормально питаетесь?

— Да, благодарю вас, — ответила Сара с ледяной учтивостью.

Больше он ни о чем не говорил, но она чувствовала, что к этой теме он еще вернется.

Вечером к ней в комнату с сандвичем и стаканом молока вошла миссис Пейджет. Сара, в испачканном краской комбинезоне, с заколотыми на затылке белокурыми волосами, тонкой кисточкой раскрашивала миниатюрную модель дома, которую продавали туристам.

— Спасибо. — Она вытерла руки о комбинезон. — Я и вправду проголодалась.

— Вот и мистер Грант так подумал… Экономку разбирало любопытство, почему же американец хозяйничает в Сент-Клере? — Кел все еще здесь?

Миссис Пейджет кивнула.

— Он в кабинете мистера Джорджа.

Сара расправила занывшие от работы плечи.

— Мистер Грант помогает наладить дела в Сент-Клере. И он, и мистер Бреслоу будут часто приезжать сюда в ближайшие недели. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы у них было все необходимое.

— О, конечно, мисс. — Миссис Пейджет понимающе смотрела на Сару. — Как это мило, что он вам помогает.

— Не правда ли? — Насмешливый огонек мелькнул в глазах у Сары.

Забавно, как часто люди употребляют слова «мило» и «любезно», говоря о великодушии Гранта.

Миссис Пейджет замешкалась в нерешительности.

— Не хочу быть назойливой, мисс, но, думаю, вам нужна помощь. Такая ответственность, такой дом, и вы так много работаете.

— Мы все работаем. — Голос Сары смягчился. — Не волнуйтесь, как-нибудь выберемся. Думаю, уже через месяц Кел поставит нас на ноги.

— А может быть, через год, — послышался голос с порога.

Вошел Грант и стал рассматривать ее работу. Он все еще был в костюме, но уже без галстука, верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Миссис Пейджет скромно удалилась.

— Только не говорите мне, что вы привезете машину, которая будет штамповать такие работы сотнями, — попросила Сара.

— Ну зачем же, — ответил он с преувеличенной серьезностью, — за ручную работу неплохо платят.

Он продолжал разглядывать ее рисунки, пока она доедала сандвич и допивала молоко.

— Что вы собираетесь сказать отцу, Сара?

— Я ему покажу чертежи, скажу, что вы решили вносить некую плату за использование Сент-Клера для деловых встреч. Может быть, вы составите какой-нибудь документ? Он тогда успокоится.

— Неплохо. — Грант одобрительно кивнул. — Я распоряжусь. Хотите, чтобы я поговорил с ним?

Сара отрицательно покачала головой. Глаза его сузились.

— Я бы не хотела, чтобы вы встречались с отцом, — поспешно сказала Сара.

— Это почему же?

Он сделал к ней шаг, и она беспокойно задвигалась на табурете. Ей захотелось вскочить и убежать.

— Ведь это между нами… — Щеки ее пылали.

— Да, между нами, — согласился он неохотно. — Да снимите вы этот комбинезон! Не хочу потом соскабливать с себя краску!

— Нет. — Она сухо глотнула. — Не сниму.

— Почему? Подарок друга детства?

— Дедушки…

Теперь все ее тело горело так же как щеки.

— Тогда в чем проблема?

Он расстегнул пряжку на одном плече, и комбинезон сполз ей на талию. Расстегнул вторую. Видя ее смущение, взял лицо Сары в ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был долгим. Сара затрепетала от раздиравших ее противоречивых желаний — ударить его или глубже уйти в объятия.

Он прижал Сару к себе. Комбинезон соскользнул на пол. Она почувствовала прохладную ткань его костюма. Его пальцы ласкали ее шею, затылок. Откинув голову, Сара отдалась во власть смятенного чувства. Отвечая на ее зов, он гладил ее плечи, изогнувшуюся шею и снова приник к губам. Погружаясь в этот головокружительный водоворот, она, как утопающий за соломинку, пыталась ухватиться за свой гнев. Но, вырвавшись из плена, ее губы уперлись в его подбородок и застыли там, не в силах двинуться. Смуглая, упругая кожа, такая чужая ей красота, сила, воля, мужская стать… Где-то в подсознании блеснул луч ослепляющего открытия.

Как завороженный. Грант глядел в ее смятенные глаза, в которых молнии гнева, искры страсти и выражения детской беспомощности сменяли друг друга. Во многом она тоже была для него открытием. Но обеспокоенный, даже испуганный этой мыслью, не желая предаться очарованию ее плеч, полуобнаженной груди, он отступил.

— «Прекрасна, но холодна», — так думают о вас ваши светские знатоки. Никогда еще у меня не было женщины с такой репутацией, — насмешливо сказал он.

— У вас и меня не было! В голубых глазах вспыхнула гордость, вытесняя дымку страсти. Сара отвернулась.

— Пока нет, но будете, — сказал Грант спокойно, и холодок пробежал у нее по спине.

— Вам доставляет удовольствие, не так ли, купить то, чего другим способом вы бы никогда не добились?

Грант улыбнулся, восхищаясь и посмеиваясь одновременно. Как она соблазнительна в этой мужской рубашке!

— Я вас спасаю от романа с грудой старых кирпичей. Вам надо как следует выспаться, — посоветовал он, закрывая тему. — Вам это пригодится, — добавил он, рассчитывая ее разозлить.

Так и случилось.

— Вы специализируетесь на пошлостях, — ледяным тоном сказала Сара. Грант поднял бровь.

— В доме масса дел для вас. А вы что имели в виду? — Невинность была разыграна великолепно.

Сара была в бешенстве. Это чудовищно! И она еще позволила себя целовать! Невыносимо! Как, впрочем, и то, что тело ее все еще рвалось в его объятья.

— Спокойной ночи, Сара. — Ни ее гнев, ни ее чувства его не трогали.

— Если вы скажете «приятных сновидений», то я за себя не ручаюсь, — пробормотала она сквозь сжатые зубы.

— Думаю, вам трудно будет заснуть. — Он подмигнул ей и вышел.

Опустившись на табурет, Сара положила руки на свой рабочий столик и опустила на них голову. Но тишина, царившая в комнате, не успокаивала. Новое, неожиданно сильное чувство, близкое к отчаянию, овладело ею.

Один из ее поклонников, Гэрет Холдейн, чтобы забыть Сару, скрылся в диких просторах Перу, что казалось ей просто нелепым. Теперь она думала о нем с сочувствием. Уж лучше бежать в Перу, чем стать игрушкой в руках Келлума Гранта, который к тому же, как она подозревала, мог заставить се наслаждаться своим унижением.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс? — прозвучал над ней растерянный голос.

— Что? — Сара подняла голову, увидела миссис Пейджет, потом комбинезон, валявшийся на полу. Ветерок из открытого окна холодил голые ноги.

— Да… я… я пролила краску. — Горячая волна прилила к шее, к щекам. — Я уберу, не беспокойтесь.

Экономка кивнула. Аккуратная, невозмутимая, только в глаза хозяйке старается не смотреть. Да, Келлум Грант все в Сент-Клере перевернет вверх дном. Сара вдруг представила себе миссис Пейджет с подносом в руках и себя с Грантом в ворохе смятых простыней. Она прижала руки к пылающему лицу. Такие видения преследовали ее и во сне, и наутро она чувствовала себя совершенно разбитой. «Приятные сновидения», — подумала она устало, — ушли в прошлое».

Сара удивилась, увидев рано утром Джун Дуглас, свою помощницу — невысокую, темноволосую, очень веселую и временами слишком прямолинейную женщину, лет тридцати. Обычно Сара одна принимала первые партии продуктов.

— Я пересчитаю булочки, хорошо? — сказала Джун.

— Спасибо.

Они работали слаженно, просматривая заказы. Первыми обычно приезжали булочники, потом мясники. Овощи привозили с рынка около десяти, когда повара были уже на месте, чтобы проверить качество товара.

— Чай?

Сара кивнула, и Джун поставила чайник. У них осталось немного времени до мясника.

— Сара, — начала Джун, когда они уселись за длинный стол, на котором обычно готовили. Вокруг них на крюках висели огромные медные сковороды, рядами выстроились наточенные ножи.

— Да? — Сара маленькими глотками пила чай, ожидая разговора по душам. Джун была посредницей между Сент Клерами и обслугой. Сара догадывалась, что какие-то проблемы заставили ее прийти в это утро пораньше.

— Вы знаете, что дипломатические тонкости не для меня, я сразу возьму вас за горло. Мы что же, становимся частью империи Келлума Гранта? Очень много сплетен на этот счет. И поверенный его зачастил к нам. Я думаю… нет, знаю, что люди обеспокоены: они боятся потерять работу.

— Ох, да! — воскликнула Сара. — Извините меня.

Болезнь отца, нежданно и нежеланно ворвавшийся в ее жизнь Келлум Грант так овладели всеми ее мыслями и чувствами, что она совсем забыла: ведь дом и поместье были источником заработка для всей округи.

— Ради Бога, не беспокойтесь! Сент-Клер остается под контролем отца. Компания Гранта хочет использовать дом как центр для конференций. Мы договорились с Келом о ремонте…

Вся эта не правда с такой легкостью слетала у нее с языка, что она подумала: «Еще немного, и я сама в это поверю!»

— Что касается работы, то скорее всего ее даже прибавится. Простите, что не сказала вам об этом раньше. Так много забот!

— И не последняя из них сам Келлум Грант. Какой мужчина! — прищурилась Джун.

Сара пожала плечами. Разумеется, многие считают, что ей крупно повезло.

— Я слышала, возвращается Гэрет Холдейн.

Вряд ли он будет в восторге, узнав, что ваш американский друг обосновался здесь.

— Во-первых, он не обосновался, и потом, мы с Гэретом друзья, и только.

В отличие от многих женщин, Сара считала свою личную жизнь своим личным делом. Возвращение из Перу Гэрета Холдейна обрадовало ее, как обрадовало бы возвращение любого из друзей, вот и все. А между тем нежные чувства между Сарой и Гэретом пророчили с колыбели, и союз их, удобный во всех отношениях, считался предрешенным: ведь они были соседями. Мухой, попавшей в мед, оказалась именно Сара. Она, однако, была довольна, что у нее хватило здравого смысла устоять перед таким привлекательным и приятным во всех отношениях юношей, каким был Гэрет. Он никогда не владел ее думами — ни во сне, ни наяву. Она не любила и Келлума Гранта, но за три коротких урока, что он ей преподал, узнала о себе многое. Узнала, например, что у нее темперамент страстной натуры. А такой темперамент, не получив удовлетворения, может разрушить любой союз.

— Миссис Пейджет считает, что вам грозит страшная опасность быть скомпрометированной, — сказала Джун, посмеиваясь.

— Я думаю, миссис Пейджет несколько старомодна, — ответила Сара и добавила, не желая развивать эту тему:

— Кажется, приехал мясник.

— С вами не поболтаешь всласть, — добродушно пожаловалась Джун.

— Быть загадочной гораздо интересней, — улыбнулась Сара.

— Ну, смотрите, — засмеялась в ответ Джун. — Может быть, Гэрет ягненок, но уж Келлум Грант — точно волк! Страшный серый волк. И он вышел на охоту. Берегитесь, Сара.

Тема Келлума Гранта всплыла снова, когда отец Сары забеспокоился по поводу стоимости отдельной палаты. Однажды, когда Сара пришла его навестить, он спросил, каким образом они смогут расплатиться с больницей?

— Нам с тобой повезло, папа. — Обман ей был ненавистен, и каких трудов стоил этот беззаботный тон! — Келлум Грант хочет использовать Сснт-Клер для деловых совещаний. Ты ведь знаешь пристрастие американцев к старине… Он очень щедр.

— Вот как…

Отец беспокойно и пристально смотрел на нее, сдвинув лохматые брови, пытаясь прочесть истину на ее лице.

Его дочь… Его милая Сара… Не так-то просто было остаться одному со своенравным подростком. Образование ее он предоставил частной школе и разочарован не был. Но теперь… В свое время она как будто бы не заметила безумную влюбленность Гэрета Холдейна. Если она останется так же слепа в отношении Гранта…

— Сара, — осторожно спросил он, — тебе нравится Грант? То есть… я хочу сказать… ты, видимо, не привыкла к людям такого типа?..

— Да, конечно, Кел не похож на других. Она смотрела на отца, широко открыв синие наивные глаза. В белых полотняных брючках, красной майке, с волосами, заколотыми хвостиком на затылке, такая юная, полная энтузиазма.

— Он все предусмотрел, — оживленно говорила она. — Необходимые изменения не повредят дому. И он считает, что выгоднее, если ресторан будет работать весь год.

Джордж Сент Клер откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Не могу представить себе Гранта в качестве доброй феи, — устало сказал он. — Будь осторожна, девочка.

— Буду. — Сара поцеловала отца в лоб. — Кел не монстр, папа. Просто ему приходилось драться за все, что он имеет. Я восхищаюсь им.

— Да, конечно. — Беспокойство не покидало Сент Клера.

Он слышал, как одна молодая женщина с восхищением сказала о Гранте: «Жеребец!» И такой человек преследует его дочь. От этой мысли становилось не по себе. Ведь он воспитал Сару в старых традициях, и друзья хвалили его за это. Он никогда не вмешивался в личную жизнь дочери, но теперь… Что, если она, при ее неопытности, решила поиграть с американцем? Это было бы крайне самонадеянно и опасно.

— Мужчин вроде Гранта нельзя дразнить, Сара, а ты любишь поддразнивать, — решился он и торопливо добавил:

— Конечно, без умысла. — Он отчаянно путался. — Ты красивая женщина, и… — как бы сказать потактичнее… — ты не знаешь, как падки мужчины на женскую красоту Сара задорно улыбнулась.

— Не волнуйся, папа! Кел и я в эти игры не играем. Я приду завтра.

Представление вымотало ее. Выйдя из больницы, она устало пошла к машине и тут же увидела, что к больнице подъехал Стефен Эплтон. Он приветливо замахал ей рукой. Она помахала в ответ, села в машину и поехала, сама не зная куда. Ею владело одно желание — спрятаться. Завтра она снова будет в больнице, но сегодняшний день принадлежал ей. Она позвонила миссис Пейджет и предупредила, что сегодня домой не вернется.

Через десять минут она подъехала к воротам Лаймса. Там жили Анжела Картер и ее брат, художник. Анжела содержала галерею в Марч-Хаверлинге, где Дэниел выставлял свои работы.

— Надеюсь, на обед ты не рассчитываешь, — приветствовал Сару Дэниел. — Анжела его сожгла.

Темноволосый Дэниел, похожий на лорда Байрона, и его такая же темноволосая сестра, миловидная и веселая, оба предпочитали Лаймс дому отца, где тот поддерживал довольно строгий порядок.

— Ты должен был следить за обедом, — жаловалась Анжела. — Я говорила по телефону.

— А ты ничем другим и не занимаешься. — Дэниел щедро налил Саре джина с тоником. — Держи, моя прелесть. По-моему, тебе сейчас необходимо выпить.