Ну нет! Никогда он не будет распоряжаться ею.
      Лаура с замиранием сердца снова приоткрыла зеркальную дверь. В ушах звенел твердый командный голос Франса. Прими ванну, сказал он, как будто без его указания она бы этого не сделала. Подушись. Надень что-нибудь длинное, женственное.
      Сегодня он собирался выставить ее напоказ перед своими друзьями. Она знала, по крайней мере догадывалась, какого типа женщину те ожидают увидеть. Жена Мендеса - свидетельство его вкуса. Ухоженная, элегантно одетая, смирная и послушная. Каждой улыбкой подтверждающая, что единственная цель ее жизни угождать супругу. Жена Франса - кошечка, живущая в ожидании, когда ее заметят и погладят. А ночью позовут в постель хозяина. Она усмехнулась. - У кошечек есть коготки, сеньор. Вы, похоже, об этом забыли. Кошка с когтями не желает подчиняться приказам. Длинное и женственное? Как же, ждите!
      Лаура пробежала взглядом по висящим перед ней платьям. Черное шелковое нет. Красное - тоже нет. Они не устраивали ее только потому, что устроили бы его. А это что? Мягкий розовый шелк... У нее никогда не было ничего подобного.
      Эти вещи купил для нее Франс. Она и позабыла, точнее, намеренно игнорировала их. В первое время после приезда в Испанию ей чуть ли не каждый день приносили какие-то коробки, но она, зная, что в них находится, даже не заглядывала внутрь.
      - Мне не нужно ничего из того, что покупает для меня муж, - сказала она Долорес. - Унесите это барахло. Сожгите. Сделайте с ними что хотите, понятно?
      Теперь ясно, что Долорес поступила по-своему. Спрятала его подарки в его же туалетной комнате. Лаура впервые увидела все то, что Франс купил для нее. Прекрасные платья. Нежные шелковые, переливающиеся атласные, мягчайшие кашемировые. Будь она Золушкой и имей в своем распоряжении целое состояние, наверняка бы выбрала то же самое. Особенно хорошо вот это, серебристое.
      А что, если?.. Лаура сняла его с вешалки, прикинула на себя, посмотрела в зеркало и вздохнула. Изысканное и в то же время простое, с глубоким вырезом, на бретельках, с длинной узкой юбкой.
      Она взбила волосы. Да, это было бы в самый раз. Лаура представила себе, как спускается по лестнице навстречу Франсу. Он видит ее, его глаза темнеют, он протягивает ей руку, их пальцы переплетаются... Дорогая, говорит он со сдерживаемой страстью, и она улыбается ему, и подставляет губы для поцелуя, и поцелуй обжигает обоих. Франс подхватывает ее на руки и несет наверх, в спальню...
      - Нет! - Серебристое платье полетело на пол.
      А потом Лаура нашла то, что нужно. Лимонно-зеленый кошмар, предназначавшийся для появления на свадьбе Робина и Шейлы. Странно, но, глядя сейчас на него, она не почувствовала ни боли, ни ревности, ни злости. Ничего. Как будто все случилось с кем-то другим, а не с ней.
      Шейла прислала ей записку с просьбой передать платье. Лаура не ответила. Она вспомнила, как разорвала записку, а потом посмотрела на платье. Я его купила, сказала она себе, я за него заплатила, и я не откажу себе в удовольствии изрезать его на миллион кусочков.
      Потом ей было не до платья, и вот теперь оно висит здесь. Типичное платье подружки невесты, над которым все обычно потешаются. Это и понятно: подружка ни в малой мере не должна конкурировать с невестой.
      В действительности платье было еще хуже. Убогое, безвкусное, ужасное. Не ее цвет, не ее стиль. Более безобразной вещи Лаура не могла и припомнить.
      Она сняла его с вешалки, примерила и посмотрела в зеркало. Жуткий цвет, отвратительные золотые рюши на вороте, неприятный, какой-то рвотный блеск материала. И к нему неуклюжие, неопределенного цвета туфли, с тяжелыми каблуками и длинными острыми носами. Шейле этот наряд очень нравился. Именно она затащила Лауру в магазин "Все для невесты", где восторженно охала над тем, что казалось ей "совершенно превосходным".
      - Потрясающе, правда? - сказала она, и Лаура со вздохом согласилась: да, мол, действительно необычное.
      Необычное, это уж точно.
      Что там требовал Франс? Длинное и женственное? Лаура улыбнулась. Платье длинное, а Шейла считала его очень женственным. Получите желаемое, сеньор, и предъявите его своим гостям в лучшем виде.
      Платье на кровать, туфли на ковер, и вперед - готовиться к дебютному выходу в качестве супруги Франсиско Мендеса. А потом будет ночь. Для человека с его самомнением - очень долгая.
      В семь Лаура вышла из-под душа. Ванна манила ее, но какой смысл залезать в такую огромную сияющую штуковину, если не собираешься воспользоваться хотя бы частью всех этих масел, шампуней, бальзамов? А это она не могла себе позволить. Не забывай, напомнила себе Лаура, ты готовишься не к вечеринке, а к мести.
      Она завернулась в огромное пушистое полотенце, прошла босиком по мягкому ковру в спальню и вдруг застыла, услышав какой-то звук. Ручка двери повернулась, но, к счастью, Лаура закрыла ее на защелку.
      - Лаура?
      Франс. Ему ведь тоже надо принять душ и переодеться.
      - Да? - с напускной небрежностью сказала она.
      - Отопри дверь.
      Ни "пожалуйста", ни "будьте любезны". Очередной приказ.
      - Нет.
      Молчание. Интересно было бы увидеть его лицо, лицо хозяина, не имеющего возможности войти в свои владения.
      - Скоро придут наши гости.
      - Твои гости.
      - Черт побери, Лаура, открой дверь! Она улыбнулась. Как приятно уловить нотку раздражения в голосе этого самоуверенного властителя.
      - Извини, но я одеваюсь. Ты же сам приказал мне одеться.
      - Но я не говорил, чтобы ты запиралась. Это мои комнаты. - Франс не повышал голоса, вероятно, не хотел, чтобы Хуан или Долорес стали свидетелями того, как женщина, это никчемное существо, взятое им в жены, выказывает ему столь явное неповиновение. - Немедленно открой дверь.
      И тут дверь дрогнула от удара. Лаура поспешно отступила. Разумеется, ему наплевать на то, что подумают слуги. Вот возьмет и вышибет дверь, ему это по силам. Ворвется в комнату, сбросит с нее полотенце...
      Ее бросило в жар. Стоит ему схватить ее, сжать в объятиях, поцеловать, и она растает, потеряет контроль над собой, вцепится в него, шепнет его имя... О Боже!
      - Нет. Не открою, пока не буду готова спуститься.
      Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем из-за двери донесся негромкий, пышущий злостью голос.
      - Ты играешь с огнем, дорогая. Но тот, кто играет с огнем, рискует обжечься.
      - А я советую тебе найти другое место, где можно приготовиться к вечеру.
      - Я могу разнести в щепки...
      - Да. - Ее голос предательски дрогнул. - Можешь. Тогда мы оба будем знать, что ты и впрямь дикарь.
      За дверью послышался тяжелый вздох.
      - Хочешь вести себя, как испорченная девчонка? Давай. Но только сегодня. Больше я тебе этого не позволю. Поняла?
      - Да, поняла.
      Франс ушел, Лаура опустилась на кровать. Ее еще бил нервный озноб, когда в дверь постучала Долорес. Домоправительница стала торопливо собирать веши своего хозяина. Белый смокинг, черные брюки, черная шелковая рубашка, белый галстук-бабочка. Да, сегодня ее муж предстанет настоящим красавцем... Только он тебе не муж, напомнила себе Лара. Он враг.
      - Сеньора... - вежливо начала Долорес и замерла, уставившись на безобразное лимонно-зеленое платье, лежащее поперек кровати.
      - Я знаю. - Лаура вздохнула. - Но он заслужил.
      Интересный будет вечерок, думала она, запирая за Долорес дверь. После того, как все закончится, сочтет ли он, что приз достоин затеянной им игры?
      В половине восьмого Лаура встала перед зеркалом. Выглядела она жутко. За время пребывания в Испании Лаура уже успела покрыться легким золотистым загаром. Блестящая зеленая ткань платья превратила золотистый оттенок в ядовито-желтый.
      Не шло оно и к волосам. Лаура намеренно не стала сушить их феном, и они висели прямыми длинными прядями, что было плохо уже само по себе, но из-за цвета платья они еще и окончательно потеряли свой шелковистый блеск. Казалось, Лаура окунула голову в ведро с коричневой краской.
      Закусив губу, она рассматривала себя в зеркало.
      После рождения Мэри Лаура пополнела. Ей и самой не доставлял удовольствия этот факт, и пару раз, замечая в зеркале свое отражение, она задавала себе вопрос, помнит ли Франс то, прежнее ее тело и что он думает о нем теперешнем, с более полными грудями и округлившимися бедрами. Не то чтобы ее это очень беспокоило, не то чтобы она собиралась позволить ему увидеть себя нагой, но все же...
      Располнела? Ну нет, это слишком слабо сказано. В своей обновке она стала похожа на сардельку.
      Хотел ли Франс видеть ее такой? Ее муж... Такой красивый, такой.., мужественный. Ему ничего не стоило взять любую женщину, а он выбрал ее.
      Нет, не так. Не он выбрал ее. Этот выбор определили обстоятельства. Если бы она не забеременела от него и если бы не его повышенное чувство ответственности, он бы и не взглянул на нее больше.
      Она знала это, и ей было больно. О, как больно! Долгими темными ночами, когда сон не шел к ней, она лежала в постели, думая о том, что было бы, если бы Франс пришел к ней, за ней, ради нее, потому что.., потому что хотел ее, любил ее, нуждался в ней.
      Лаура вздохнула и отвернулась от зеркала. О чем это она думает? Ему не нужна она, а ей не нужен он. Франс Мендес думает, что владеет ею, но после сегодняшнего вечера поймет кое-что другое.
      Долорес аккуратно разложила всю ее косметику на большой мраморной полке в ванной комнате. Открыв несколько флаконов и тюбиков, Лаура наугад взяла понемногу отовсюду и нанесла на лицо. Потом намазала губы помадой, которой почти никогда не пользовалась, наложила на ресницы побольше туши и еще раз посмотрела в зеркало.
      - Чудненько... - Понимая, что ее решимости может хватить ненадолго, она поспешно выключила свет, пробежала через спальню, открыла дверь и вышла в холл. Снизу доносились музыка и негромкие голоса.
      Гости приехали.
      Кого он мог пригласить на обед? Наверняка кого-то из местных, ведь времени было в обрез. Какие-нибудь мужчины с сигарами в зубах. Будут разговаривать о лошадях, пить виски - или что они тут пьют, - а прекрасный пол займется местными сплетнями.
      Она уже решила, что просидит весь вечер рядом с Франсом, не отходя от него ни на шаг, скромно, молча, как и подобает невзрачной чужестранке в безобразном платье, с неумелым макияжем. И пусть все гадают, почему такой мужчина, как Франс, женился именно на ней, что такого он в ней нашел.
      Внизу раздался взрыв смеха. Голоса были и мужские и женские. Что-то непохоже, чтобы там не выпускали из зубов сигары и утирали нос ладонью. Лауре стало не по себе.
      Так ли уж хорош ее план унизить Франса? Еще можно умыться, причесаться и переодеться во что-то подходящее, и тогда он, увидев ее, улыбнется, в его глазах вспыхнет желание, как тогда, в их первую ночь...
      Лаура остановилась, сглотнула подступивший к горлу комок и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Та ночь давно в прошлом. Франс заставил ее выйти за него замуж только из-за ребенка, рассчитывая на то, что, Став женой, она превратится в рабыню.
      Расправив юбку, она стала спускаться по лестнице.
      Ей не нужен Франс, она не любит его и не хочет состоять с ним в браке. Если все сложится удачно, то и он не захочет продолжения этого бессмысленного существования вместе. Есть надежда, что все изменится уже сегодня.
      Глава 8
      Где Лаура?
      Франс отпил вина из бокала и бросил взгляд на часы. Уже почти четверть девятого, все собрались - даже Кончита со своим последним любовником, - а ее все нет.
      - Где же она, дорогой? - спросила по-английски Кончита, едва появившись на пороге.
      - Прихорашивается ради мужа, - ответил сопровождавший ее мужчина.
      - Уверена, ей это ни к чему. Она и без того прекрасна. Другая Франса и не устроила бы, - шутливо заметила Маргарита, супруга его ближайшего соседа, Фернандо Бетанкура. Все рассмеялись.
      В знак уважения к Лауре гости говорили по-английски. Но где же, черт возьми, сама Лаура? Франс понимал, что нервничать нельзя. Эту вечеринку он устроил главным образом потому, что был зол на жену, но затем понял, что ее действительно пора познакомить хотя бы с некоторыми из своих друзей.
      Жена. Его жена. Даже произнося эти слова про себя, он испытывал какое-то странное чувство. Франс снова поднес к губам бокал.
      Кончита отпустила очередную шутку и звонко рассмеялась. Он тоже улыбнулся, хотя и не слышал, что та сказала. Все его мысли были о Лауре: он уже представлял себе, как обнимет ее за талию и скажет: "Это моя жена". И тогда все повернутся и увидят, что женщина, на которой он женился, еще красивее, чем они себе представляли.
      Красивая, вспыльчивая и злая. Злится на него. Но это он изменит, уже сегодня ночью. Когда гости уедут, он приласкает ее так, что злость обратится в страсть, а потом... Потом она по-настоящему станет его женой.
      - Никак не могу привыкнуть, что ты женат, дорогой. - Кончита положила руку ему на плечо. - Мой Франс и его милая женушка. - Милая? Франс чуть не рассмеялся. Лучше сказать "колючая". Проклятие, что же ее задерживает? Кончита театрально вздохнула. - Ну что ж, придется подождать, пока ты устанешь от нее и вернешься ко мне.
      Старая песня. Она поет ее уже несколько лет. Франс всегда только улыбался и принимал сказанное за шутку, но сегодня слова Кончиты почему-то вызвали у него раздражение. И к чему постоянно называть его "дорогой"? Раньше он был не против, но сегодня многое действовало ему на нервы.
      - Я уставать от нее не намерен, - с напускной беззаботностью ответил он. Мы с Лаурой женаты. Я же объяснил тебе это, когда ты звонила.
      - Да, объяснил. - Она улыбнулась и провела ладонью по лацкану его смокинга. - Вы поженились, у вас есть ребенок. Какой ты быстрый, дорогой Франсиско.
      Франс нахмурился и снова поднял бокал. Может быть, не стоило приглашать на обед бывшую любовницу, но все организовывалось впопыхах. Кроме того, ему хотелось убедиться, что Лаура поверила, когда он сказал, что, мол, новое время - новые песни, пора прекратить притворяться. Их брак - не игра. Ей нужно войти в его жизнь, принять роль и обязанности жены, занять свое место.
      Место в его постели... Ему снова вспомнилась та ночь, когда она лежала, обнаженная, в его объятиях, и острое желание взволновало кровь.
      Да что это с тобой такое? У тебя гости, рядом Кончита, а ты думаешь только о том, как переспать с Лаурой.
      - ..не слушаешь меня, дорогой. Франс, ты меня обижаешь!
      Он моргнул и заставил себя посмотреть на женщину, призывно поглядывавшую на него из-под ресниц. Флиртует с ним без всякого стеснения., Впрочем, у нее это в крови, ей наплевать, что ее любовник сидит совсем рядом, что сейчас спустится его, Франса, жена.
      Да, вот уж глупость с его стороны. Рассказал бывшей подружке о жене, а жене о подружке не рассказал. Что, конечно, следовало сделать. Женщин трудно понять, но вряд ли Лауре будет приятно вот так, без предупреждения, встретиться с женщиной, на которой он когда-то хотел жениться.
      Что ж, в любом случае, уже слишком поздно что-либо предпринимать. О чем только он думал, планируя так много перемен на один день? Заставил Лауру перебраться в его комнаты, сообщил ей о том, что пора перейти к настоящим супружеским отношениям, а теперь собирается представить ее своей бывшей пассии.
      Но и она виновата не меньше. Не надо было его злить. Любой мужчина выйдет из себя, если жена в такой жесткой форме заявит, что не считает его своим супругом.
      - ..поедешь в Мадрид на следующей неделе, дорогой? Мы могли бы пообедать вместе и...
      Кончита со значением постучала пальцем по его руке. Франс взял ее за запястье и покачал головой.
      Он никак не мог успокоиться. Разве может жена так вести себя с мужем? Она должна выказывать ему свое уважение. Если Лаура сейчас не появится, он поднимется наверх и заставит спуститься, даже если придется сломать ту чертову дверь. Как она посмела не пустить супруга в его собственную комнату?
      Нет, с этим пора кончать. Лаура будет делать то, что от нее требуется. Будет красиво выглядеть, вести себя скромно, когда к ней обратятся, и быть милой с его гостями. А потом, когда они останутся одни, он закроет дверь спальни и покажет ей.., покажет...
      Что покажет? Отсутствие самоконтроля? Свое желание обладать ею?
      Ладно. Надо всего лишь уложить Лауру в постель, и все уладится само собой.
      - Франс?
      Именно так. Жена обязана спать с мужем. Пришло время научить ее этому. После сегодняшней ночи она не сможет думать ни о ком, кроме него. Он не даст ей покоя, доведет до изнеможения, изгонит того, кого она любила, из ее тела, сердца и души.
      - Франс, - настойчиво повторила Кончита. - О Господи! Она хихикнула.
      - Тише! - шепнула Маргарита, и Кончита прикрыла ладонью рот, но слишком поздно.
      Франс поднял голову. Все гости смотрели куда-то ему за спину.
      - В чем дело?
      Он обернулся. И увидел свою жену. Или, может быть, злую пародию на нее?
      Лаура стояла у входа в гостиную. Сначала ему показалось, что она заболела, потому что ее кожа имела нездоровый желтоватый оттенок. Потом до него дошло, что таков эффект выбранного ею платья. Боже, от его лимонно-зеленого цвета было больно глазам и сводило скулы!
      К тому же платье плохо сидело на Лауре. Слишком узкое, но при этом не облегающее. Оно топорщилось, причем как раз в тех местах, где должно было бы облегать соблазнительные изгибы тела. А что это за штуки у шеи и внизу? Оборки? Франс с ужасом смотрел на женщину, которая была его женой. Такой он и представить ее не мог. Она ведь была стройной и элегантной... Была... Но сейчас...
      А волосы! Что же надо было сделать с ними, чтобы, шелк превратился в солому, а цвет зрелых каштанов сменился на уныло коричневый?
      Франс судорожно втянул в себя воздух. Нет, это просто кошмар или какая-то тупая английская шутка.
      - Франс. - Лаура улыбнулась. Он стиснул ножку бокала. Ее губы были густо накрашены фиолетовой помадой, от которой осталось пятно на переднем зубе. Франс, пожалуйста, извини меня за опоздание.
      А голос!.. Какая-то гадкая пародия на Мэрилин Монро! И почему она просит у него прощения? Лаура, которую он знал, никогда ни о чем не просила.
      Что случилось? Может быть, это какое-то психическое расстройство? Депрессия?
      Да, наверняка. Жена одного его друга страдала от депрессии. Возможно, этот психоз и есть одно из проявлений такого недуга. Не он ли во всем виноват? Был слишком настойчив, запугал.., и вот в стремлении угодить ему...
      Кончита снова что-то сказала, и Франс метнул на нее полный ярости взгляд. Маргарита тихонько шепнула несколько слов мужу. Хорошо, что она здесь. У нее есть дети. Она знает, как обращаться с...
      - Франс. - Лаура произнесла его имя негромко, но в тоне ее голоса было нечто такое, отчего кровь застыла у него в жилах. Он отвел взгляд от жуткого платья, страшных туфель, фиолетового рта: посмотрел ей в глаза - и в нем начал вскипать неудержимый гнев. В какой-то миг Франс испугался, что он не совладает с собой.
      В глазах его жены не было ни мольбы, ни сожаления, ни слез. Никакой депрессии. В них блестела холодная неукротимая злоба. Она сделала это намеренно.
      Им овладело желание убить ее. Нет, убить - это слишком легко!
      Ему захотелось вышвырнуть гостей за дверь, схватить Лауру и тряхнуть ее так, чтобы защелкали эти фиолетовые зубы, чтобы запрыгали эти отвратительные оборки, чтобы она упала на колени и взмолилась о пощаде. Тогда, только тогда, он сорвет с нее это дурацкое платье и овладеет ею прямо здесь, на полу, чтобы она поняла, кто ее хозяин, поняла, что он не потерпит такого поведения.
      Франс глубоко вздохнул и огляделся. Маргарита старательно смотрела в стену, ее муж допивал остатки виски. Любовник Кончиты - как же его зовут? ошарашенно пялился на Лауру. Сама Кончита, стоявшая по-прежнему рядом с Франсом, явно оживилась, с нетерпением ожидая развития ситуации.
      Ну что ж, ее ждет разочарование. Изобразив губами улыбку, Франс подошел к Лауре и взял жену за руку.
      - Дорогая. - Он наклонился и поцеловал ее пальцы. - А я уже стал волноваться. Теперь вижу - ты выглядишь еще более изысканно, чем обычно. - Ее рука дрогнула, она попыталась вырвать ее, но Франс держал крепко. - Я рассказывал гостям о тебе. - Она посмотрела на него с оттенком недоумения, явно застигнутая врасплох его реакцией. Хорошо, подумал он, пусть увидит, что в эту игру могут играть двое. - Идем, милая. - Положив ее руку на локоть своей, Франс подвел жену к Бетанкурам, решив приберечь Кончиту на десерт. Маргарита, это Лаура, моя супруга.
      Маргарита улыбнулась.
      - Рада познакомиться с вами, дорогая. Ее супруг галантно поклонился и поцеловал Лауре руку.
      - Я очарован.
      Лаура покраснела. Маргарита выглядела так, словно сошла с обложки парижского журнала мод, а ее муж мог бы заменить на экране Гэри Купера.
      - Друзья Франса и мои друзья, - пискнула Лаура, начиная чувствовать себя полной идиоткой.
      Франс погладил ее по спине.
      - А это.., извините, сеньор, забыл ваше имя.
      - Рамон Сеговия.
      - Я.., мне очень приятно, сеньор, - промямлила Лаура.
      Неужели она совершила ошибку? Поначалу ее появление вызвало нужный эффекта: застывшие лица гостей, изумление в глазах Франса, сменившееся злостью. Но потом... Она никак не рассчитывала, что он столь быстро придет в себя и, более того, сам станет режиссером ее спектакля. И кто эта женщина, чью руку держал Франс, эта высокая блондинка с длинными ногами?
      Тем временем Франс обнял ее за талию и погладил по бедру. Никто и не заметил, что его пальцы больно впились в ее кожу.
      - А сейчас, милая, я хочу познакомить тебя с моей давней и очень хорошей знакомой. - Он повернул ее лицом к блондинке. - Кончита Ривера.
      Блондинка была роскошная, сногсшибательная. И на ней не было ничего длинного и женственного - короткая юбка едва прикрывала бедра. Ее улыбка могла бы украсить рекламу зубной пасты, автомобилей, да чего угодно. Сестренка Пэт сказала бы, что таких женщин ненавидят с первого взгляда, и была бы права.
      Лаура откашлялась.
      - Привет, - сказала она, стараясь не демонстрировать испачканный помадой зуб.
      - Как мило, - нежно протянула Кончита и, взглянув на Франса, одарила его приторной улыбкой. - Какой же ты гадкий мальчишка, Франс. Свел за одним столом женщину на которой женился, и женщину, на которой хотел жениться. Ну, так мы будем веселиться?
      Веселья не получилось.
      Хитроумный, тщательно разработанный план Лауры, лопнул, как воздушный шарик. Она поняла это, еще когда вошла в комнату, а заявление Кончиты стало окончательным приговором. Ее шутка вызвала общий смех, а Франс тут же пояснил, что когда-то они с Кончитой были помолвлены.
      - Не получилось, - добавила блондинка, бросая на Франса полный страсти взгляд.
      - Не получилось, - согласился он. - Но мы не потеряли друг друга.
      - Поддерживаем связь. - Кончита еще раз улыбнулась и подмигнула Франсу, придавая своим словам оттенок двусмысленности.
      - Вот как? - Лаура не знала, что и думать. Что означает "когда-то"? Полгода назад? Пять лет? Или два месяца? И почему у них "не получилось"? А что стоит за словами "поддерживаем связь"?
      Впервые за все время ей в голову пришла мысль, что муж, вполне возможно, поддерживал отношения с другой женщиной и, лишь попав в положение, которое обязывает жениться, прекратил их. С самого начала Лаура думала только о том, как Франс изменил все ее существование, весь ее мир, и никогда не пыталась понять, что, возможно, его жизнь тоже перевернулась. Он и Кончита явно были близки. Эти взгляды, эти улыбки. То, как Кончита гладит его по руке...
      Разговор шел без нее. Похоже, никто и не ждал, что она примет в нем какое-то участие. И Лаура молчала. Наконец - к ее огромному облегчению - обед закончился. Она решила, что с ним закончилась и вечеринка. Но нет.
      - Чепуха, дорогая. - Франс снова обнял ее. - До утра еще далеко. Выпьем кофе и бренди во дворе.
      С нее хватит, решила Лаура и, когда все гости вышли из комнаты, повернулась к мужу.
      - Франс? Я, пожалуй, поднимусь наверх. Скажи своим гостям...
      - Нашим гостям, - поправил он и, наклонившись, прошептал на ухо:
      - Останешься, пока я не отпущу тебя, или ты очень пожалеешь.
      Они вышли во двор, и он заботливо предложил ей стул, изображая внимательнейшего из мужей.
      Долорес принесла кофе. Лаура разлила напиток по крохотным тончайшим фарфоровым чашечкам, Франс позаботился о бренди. Он улыбался и шутил, а она думала о том, догадывается ли кто-нибудь из гостей о ее состоянии. Весь план мести бумерангом ударил по ней. Вместо того чтобы унизить супруга, она сама оказалась униженной. Но самым страшным ударом было то, что ей пришлось стать свидетельницей интимной игры, которую на протяжении всего вечера, нисколько не стесняясь, вели Франс и женщина, которую он прежде хотел взять в жены.
      Шутки и смех слышались отовсюду. Маргарита, словно чувствуя изоляцию Лауры, порой заговаривала с ней. Та только улыбалась, кивала и делала вид, что внимательно слушает. Но не слышала ничего.
      Она наблюдала за Кончитой и Франсом, мило шепчущимися о чем-то. Она видела, как блондинка положила ему в кофе ложечку сахара, предупредив его желание, как закончила начатое им предложение. Слышала, как она рассмеялась, когда Франс шепнул ей что-то на ухо. Они были похожи на любовников, настолько увлеченных друг другом, что весь остальной мир просто перестал для них существовать. Вот почему муж не потребовал, чтобы она разделила с ним постель: Кончита и сейчас его любовница.
      Лаура вскочила. Платье, это ужасное, проклятое платье зацепилось за край стола. Чашка с блюдцем полетели на землю и разбились.
      Голоса смолкли, все посмотрели на нее Лаура знала, что надо извиниться или превратить все в шутку, но язык словно прилип к гортани.
      - Ужасно, - сказала Кончита. - Вы пролили кофе на платье. - Ее розовые губки сложились в улыбку. - Надеюсь, Лаура, вы его не испортили. Представляю, каких трудов стоило найти нечто столь.., э.., необычное.
      - Кончита, - одернула ее Маргарита, а сопровождавший Кончиту мужчина, метнул на нее суровый взгляд. Но Франс, отказавшийся во имя долга от красивой и желанной женщины, промолчал.
      На глазах Лауры выступили слезы. Подобрав юбку, она быстро пошла к дому.
      - Лаура! - крикнул ей вслед Франс. -Подожди!
      Подождать? Она криво усмехнулась. Хватит подчиняться Франсиско Мендесу, хватит притворяться женой. Она не хочет больше видеть его, слышать его, разговаривать с ним. Ему не удержать ее, как бы он ни угрожал. Сегодня же надо забрать дочь и уйти отсюда.
      Задыхаясь, она взбежала по лестнице, бросилась к его апартаментам, толкнула дверь. Пусть приводит адвоката. Армию адвокатов! С самого начала надо было действовать именно так...
      Когда его руки обняли ее, она расплакалась.
      - Нет! Нет! - кричала Лаура и била его по рукам, по груди, но он не выпустил ее, поднял, отнес в спальню и захлопнул за собой дверь. - Будь ты проклят, Франсиско Мендес!
      - С ума сошла? - Он сжал ее руки. - Прекрати!
      - Я тебя ненавижу! - Она всхлипнула. - Слышишь, Франс? Презираю.
      - И по этой причине решила опозорить меня перед гостями? - Ему хотелось тряхнуть ее как следует, отшлепать, но он напомнил себе, что она еще не оправилась после родов. - И что, получила удовольствие?
      - Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение. Да и куда мне. - Она попыталась освободиться, но безуспешно. - А ты? Что сделал ты со мной? Привел сюда свою любовницу и суешь ее мне под нос? Пригласил друзей, чтобы они увидели мое унижение?
      - Не будь дурой!
      - Все, хватит! Я ухожу!
      Он отпустил ее и, сложив руки на груди, посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.
      - Нет, ты не уйдешь.
      - Уйду. Достаточно того, что ты вынудил меня выйти за тебя замуж...
      - Нам нужно думать о ребенке, а ты настолько эгоистична, что по-прежнему принимаешь во внимание только собственные интересы.
      - Не смей мне говорить такое! Это я эгоистична, я думаю только о себе? Она подбоченилась и подняла голову. - Это я ушла в ту ночь из комнаты, оставив тебя одного? Я настояла на браке и установила дурацкие, устраивающие только меня правила?
      - Ты эгоистка, потому что не понимаешь очевидного - у ребенка должны быть двое родителей.
      - А ты.., ты!.. - Лаура ткнула пальцем ему в грудь. - Какой из тебя отец? У тебя есть жена, но при этом ты содержишь любовницу и даже не пытаешься это скрыть.
      - У меня нет любовницы.
      - Перестань! Она же там, внизу, радуется тому, как удачно прошел вечер.
      - Возможно, мне не стоило приглашать Кончиту. - Франс едва заметно покраснел и опустил взгляд.
      - Думаешь, тебе удалось бы сохранить свои отношения с ней в секрете? Как бы ты ни старался, я все равно узнала бы. - Лаура вырвала руку из его цепких пальцев. - Мне наплевать! Пусть у тебя будет сто женщин. Тысяча. Пусть они...
      - Если так, - с хитрой усмешкой возразил Франс, - то отчего ты так расстраиваешься?
      - Вы, сеньор, совсем тупы? Я расстроена, потому что мне не нравится, когда из меня делают дуру в моем же якобы доме.
      - Это действительно твой дом.
      - Отныне нет.
      - Лаура... - Он замялся. - Я уже признал, что совершил ошибку, пригласив Кончиту. И мне, конечно, следовало рассказать тебе о ней.
      Она рассмеялась.
      - Как любезно! Зачем? Или тебе нужно мое благословение перед тем, как ты уложишь ее в постель?
      - Ты моя жена, - твердо сказал Франс. - В моей постели не будет больше других женщин.
      - О, это еще лучше! - Она увернулась от его рук и отступила на шаг. - Я, наверное, должна быть польщена тем, что ты используешь меня как замену своей любовнице?
      - Может, ты добавишь, - повысил голос Франс, - что я был заменой твоему любовнику?
      - Иди к черту! - Лаура даже топнула ногой. - Это ложь! Я переспала с тобой, потому что мне этого хотелось, потому что с тобой я почувствовала... Она замолчала, жалея о вырвавшихся словах. Глупо. Пора остановиться. - Вот что - отпусти меня домой. Позволь мне взять ребенка и...