Памятники всемирного наследия - Мюнхен и Нюрнберг

Елена Николаевна Грицак
Мюнхен и Нюрнберг

Введение

      При упоминании о Баварии даже тот, кому не посчастливилось побывать в этом благословенном крае, сразу нарисует в воображении густые леса, горы, сияющие изумрудной свежестью поля и, возможно, самих баварцев, которых природа наградила не менее щедро, чем их землю, кстати, самую крупную в Германии. Трудолюбивые жители сделали ее важным аграрным районом, а всемирную славу обеспечили короли, немало постаравшиеся, чтобы привнести в свое государство мир, сделав его средоточием культуры. Гордость сегодняшней Баварии, наряду с памятниками прошлого, составляют передовые технологии. Вместе с тем в Европе найдется немного мест, столь привлекательных для туристов. Пока ценители архитектуры завороженно бродят по улицам баварских городов, в то время как лыжники и альпинисты штурмуют склоны Баварских Альп, любители фольклора исследуют долины. Довольно обширные, по европейским меркам, равнины близ Мюнхена дают возможность добыть материал для серьезного труда и просто погрузиться в германскую старину, благо здесь она не театральная, а вполне естественная, ведь немцы, думая о будущем, постоянно оглядываются на прошлое.

       Баварские Альпы: первозданная красота природы вблизи мегаполиса

Пастухи и пастушки Баварских Альп

      Путешественник, приближающийся к Мюнхену с севера, получает возможность насладиться прекрасным видом на долину реки Изар. Он видит бескрайнюю равнину, мрачно-серую зимой и очаровательно зеленеющую летом, любуется возвышающимися посреди нее холмами, замечает на горизонте исполинские горы, обычно прикрытые дымкой тумана. Более впечатляющие картины открываются из баварской столицы, где горные ледники средних Альп проглядывают из промежутков между известковыми скалами. Настоящие горы начинаются уже на окраинах города, хотя с центральных улиц их можно ясно различить только перед дождем. Из-за причудливой формы облаков и разного освещения зрелище становится просто фантастическим.

       Пейзаж горной Баварии
 
      В окрестностях Мюнхена путник вступает в тенистый лес, попадая из Пфальцского массива в Баварский, каждый из которых сохранил свой первозданный вид от сотворения мира до сегодняшнего дня. С городскими кварталами соседствуют чудесные места отдыха, например излюбленное светским обществом озеро Штарнбергер или популярные в народе Аммерзее и Химзее (нем. der See – «озеро»). Хвойные заросли, окаймляющие озера Кохель и Валлен, придают их берегам диковатый вид, и напротив, замки, разбросанные вокруг Шлирзее и Тегернзее, превращают эти дикие места в уютные жилые районы. Элегантную публику собирают здешние курорты Бад-Рейхенхалль, Гармиш-Партенкирхен, а также известный резьбой по дереву и скрипками городок Миттенвальд. Невозможно пройти мимо местечка Обераммергау, особенно в назначенный день каждого десятилетия, когда местные крестьяне, помня о жертвах чумы 1633 года, изображают сцены Страстей Христовых.
      В Баварии красивое и заманчивое сливается с пугающим и диким, образуя особый мир, привлекающий к себе не только праздных созерцателей, но и людей творческих, чаще биологов и живописцев. Известно, что прославленный немецкий естествоиспытатель Александр Гумбольдт провел здесь целое лето, сетуя на коров, «пожирающих бесчисленное количество трав, которые могли бы украсить гербарий». Возможно, рядом с великим ученым находились художники. Именитые мастера, студенты, забавлявшиеся живописью дамы старались работать вблизи хижин альпийских пастухов, чтобы, занимаясь этюдами, слушать интересные истории о молочницах, охотниках и прочих обитателях Баварских Альп.
      Любопытные взгляды гостей надолго задерживались на постройках, которые в этой местности всегда отличались своеобразием. Ни в одной германской земле не встречались белые здания с крышами на столбах, сообщавшие постройкам восточный характер. Германский дух ощущался в шуточных надписях на досках, прибитых к сильно скошенным краям кровель. В передней части каждой хижины, где плоская крыша выдавалась далеко за стены, располагались жилые комнаты, а позади них устраивались сараи и стойла для лошадей. Другой вид зимних, то есть постоянных, жилищ отличали стены из связанных по углам бревен. Балконы, защищенные от непогоды выступом крыши, предназначались для сушки белья и растений. Некоторые из таких сооружений были оформлены резьбой и увенчаны башенкой с колоколом. Маленькие окна обычно прикрывались двумя скрепленными крест-накрест металлическими полосами. Странную традицию укладывать на крышу большие камни обусловили зимние ветра, из-за которых покрытие нуждалось в дополнительном креплении.
      Раньше высокогорные фермы располагались далеко друг от друга, и усталому путнику приходилось проделывать длинный путь, прежде чем увидеть нечто похожее на гостиницу. Теперь проблем с едой и ночлегом нет, зато настоящие альпийские хижины встречаются еще реже. Летний пастушеский дом представляет собой строение, сложенное из неочищенных древесных стволов. Внутреннее пространство разделяется на 2–3 помещения: кухню с очагом, кладовую и гостиную. Главная, самая большая комната в старину служила столовой и спальней пастуху, молочнице и мальчику-помощнику, которых при необходимости могла заменить одна пастушка, что в Альпах случалось не так уж редко.
      То, что в горной Баварии за скотом ухаживали девушки, придавало тяжелой фермерской жизни немного романтики. Этот момент старательно преувеличивался в легендах, литературе, прессе, отчего неопытный путешественник удивлялся, не находя красивого домика, похожего на иллюстрацию к пасторальному роману. Вместо него взору представала темная, задымленная лачуга, зачастую освещенная лишь красотой хозяйки. Обитательнице гор приходилось терпеть большие трудности; помимо ответственности за скотину, ей надлежало огораживать забором пропасти, доставать корм с опасных участков, куда не могли пробраться коровы, доить животных, переносить тяжелые бадьи с молоком, готовить сыр и обеспечивать его сохранность. Обходя пастбища, девушка рисковала сорваться со скалы, вблизи хижины ей нужно было опасаться разбойников, которые пользовались протоптанными скотиной дорожками.
      Пастушки с каждой фермы, разлученные пропастями, беседовали с помощью песен. С рассветом они громко перекликались между собой, выражая в мелодиях приветствие, приглашение в гости, радость, печаль или упрек. Как только замолкала одна, сразу же начинала петь другая, таким образом голоса звучали до темноты. Вечером эхо разносило по округе уже не песни, а веселые крики, возвещавшие об окончании трудового дня. Дочери баварских гор украшали своих буренок цветами, не любили звука пастушеского рожка и считали отвратительным хлопанье бича. Единственным развлечением в одинокой жизни служило пение, изредка дополнявшееся игрой на цитре. Этот баварский народный инструмент прекрасно подходил к грубоватому диалекту альпийских горцев. Хозяйка доставала цитру из дальнего угла с приходом гостей, дополняя музыкой непритязательную еду: густое молоко, сыр и свежевыпеченный хлеб. В начале застолья было принято исполнять веселые мотивы, приглушая звуки вместе с голосом ближе к концу и завершая ужин грустной балладой, вызывающей сочувствие к исполнительнице.
      Если путешественник оказывался в Альпах осенью, ему выпадала удача увидеть отъезд одинокой пастушки – событие не рядовое и потому сопровождавшееся ритуалом, из которого сведущий человек мог узнать много интересного. Стадо коров, пышно украшенных венками из шиповника, белых кубиков и сердечек, вырезанных из корней, медленно спускалось в долину и также неспешно направлялось к деревне. Односельчане встречали ту, что хорошо исполнила свои обязанности, музыкой и танцами, а вечером собирались на пир. Девушка, побывавшая в объятиях молодого охотника, не имела права украшать скотину и встречали ее уже без музыки.

       Баварские горцы
 
      Сильная половина альпийского народа наделена здоровьем, физической силой и странным характером, отличающим жителя горной Баварии от равнинного немца. Сыны Альп соединяют в себе грубость, доброту, наивность, смешанные с равнодушием, доходящим до явной вялости. Кроме того, здешние мужчины, как впрочем и женщины, весьма религиозны и поэтому надежны: простое обещание исполняется здесь также свято, как слово, данное Деве Марии.
      Своеобразный нрав баварского горца диктует оригинальность костюма, который сегодня является непременным атрибутом народного праздника. Когда-то и мужчины, и женщины должны были покрывать голову зеленой шляпой с петушиными перьями и мехом, иначе называемым бородой серны. Широкие рукава белой рубашки редко скрывал зеленый, вышитый желтым шелком кафтан с рядами серебряных пуговиц, обычно носившийся закинутым за плечи. Кожаные штаны держал, заодно украшая, широкий кожаный пояс, в свою очередь, украшенный местным орнаментом со схематическим изображением цветов, деревьев и животных. Подтяжки – казалось бы функциональная деталь – ярко зеленели на груди, оттеняя нежный цвет продернутого сквозь кольцо шейного платка. Немаловажным элементом костюма были башмаки на толстой деревянной подошве с большими гвоздями. Живописное одеяние венчало довольное, румяное лицо, голубые глаза и светлые кудри.
      В добродушии баварских горцев заставляет усомниться их неудержимая страсть к охоте. Проявляя ловкость, смелость, выдержку и смекалку, они могли преследовать дичь сутками, пробираясь по узким крутым тропинкам, напрягая последние силы, чтобы перепрыгнуть через пропасть или вскочить на почти отвесную скалу. Нередко случалось, что в пылу погони охотник попадал в такое место, откуда не мог выбраться и где медленно умирал в одиночку или быстро, от выстрела родного брата. Отнюдь не похвальную черту молодых обитателей гор составляла любовь к драке. В старину причиной ссоры могло стать небрежное замечание насчет перьев на шляпе: в горной Баварии такой поступок был равнозначен оскорблению шпаги офицера. Безжалостно насмеявшись над перьями, соперники срывали друг с друга сами шляпы, бросали их в пыль, таким образом подавая сигнал к поединку. Кроме огромных кулаков, бойцы использовали надетые на пальцы серебряные либо железные кольца.
      Странное впечатление производил подобный бой, проходивший на фоне церкви, тем более дико это выглядело с учетом набожности местных жителей. Религиозное усердие обитателей Баварских Альп не вызывает сомнения, поскольку вера оставалась единственной защитой от опасностей, поджидающих пастуха или охотника на каждой скале, во всяком ущелье. Отзвуком былых страхов стали предания, слагавшиеся о библейских и реальных героях, о замках, развалинах и, конечно, горах. Самое фантастическое сказание касается вершины Унтерберг, похожей на огромный кусок мрамора. Рассказывают, что внутри нее, в глубине хрустальной пещеры, на троне из слоновой кости сидит заколдованный Фридрих Барбаросса. Рыжая борода императора дважды обвила мраморный стол, но люди дожидаются, когда она обовьется в третий раз. Как только золотые волоски проделают назначенный путь, зацветет сухое грушевое дерево на соседнем с горой поле, владыка проснется и разбудит свое спящее войско. Здесь же на равнине Вальзер произойдет сражение, после которого наступят прекрасные времена, напоминающие о легендарном золотом веке. Судя по отсутствию почек на грушевом дереве, рыжебородый Фридрих еще спит. Местные жители, оказавшись в таинственной долине, все же бросают взгляды на сухой ствол, но больше по привычке, ведь жизнь в Баварии наладилась и без участия покойного императора.

Мюнхен

      Согласно статистике, в Мюнхен ежегодно приезжает около трех миллионов иностранных туристов, причем многие из них сожалеют о том, что не могут остаться здесь навсегда. Похожие чувства вызывает этот своеобразный город у германцев, которые не могут назвать его своей родиной. В самом деле, трудно не позавидовать местным жителям, награжденным судьбой столь удобным, красивым и престижным местом обитания, каковым всегда считался Мюнхен – воистину «жемчужина в королевской короне» – немыслимо прекрасный и в старом центре, и в окрестностях.

       Панорама Мюнхена
 
      Чем же привлекателен обычный бюргерский город? Конечно, не тем, что является центром федеральной земли Бавария и, располагаясь на южной оконечности Швабско-Баварского плато, лежит на бесплодных землях левого берега реки, напротив богатого торфом берега правого. Окружение в виде глубоких озер Аммерзее и Штарнбергер тоже не относится к выдающимся характеристикам, ведь Германия богата озерами, как, впрочем, и высокими холмами, один из которых, а именно Варнберг, господствует над Мюнхеном, поднимаясь на 578 м над уровнем моря. Высокое местоположение вкупе с близостью Альп является причиной резкой смены температур, к чему привыкли местные и что удивляет приезжих, которым бывает странно дрожать от холода в конце жаркого дня. Сегодняшний Мюнхен – радостный, приветливый город с великолепными памятниками королевского прошлого – привлекает особым стилем, относящимся и к архитектуре, и к общей теплой, почти домашней атмосфере, из-за которой гостям не хочется отсюда уезжать.
      Даже сегодня, после разрухи Второй мировой войны и долгого существования в разделенной Германии, Мюнхен представляет собой сплошную достопримечательность. Он способен заинтересовать каждым своим камнем, от готических построек старого центра с такими жемчужинами архитектуры, как Фрауенкирхе и Новая ратуша, до живописных окрестностей, где сохранились роскошные замки баварских королей. Из множества относящихся к нему эпитетов – таких, например, как «метрополия с ласковым сердцем», «королевство пива и барокко», «тайная столица Германии», в начале описания наиболее уместным будет «Новые Афины на Изаре». Мюнхенская река – мощный, но спокойный водный поток, – пересекая жилые кварталы с юго-запада на северо-восток, не представляет интереса сама по себе, зато весьма привлекательна с точки зрения истории.

Дом Виттельсбахов

      Летописцы не уточняют когда, откуда и зачем на левый берег Изара пришли монахи. В хрониках начала XII века кратко сообщается не о них, а о деревне под названием Мюнихен, что в переводе со старонемецкого означает либо «монах», либо «расположение рядом с обителью». Больше отцы-основатели в официальных документах не упоминались, зато реальность их присутствия увековечена в современном гербе столицы Баварии, где изображению монаха сопутствует латинская надпись «Forum ad Monahos Munichen».
      Датой основания Мюнхена считается 1158 год, видимо, потому, что именно тогда благословенную тишину изарской долины нарушили войска саксонца Генриха Вельфа по прозвищу Лев. Имея власть и преданных солдат, самый воинственный представитель своего рода разрушил таможенный мост епископа Фрайзингского и построил собственный, выше по течению, расположив деревянную переправу так, что купцам приходилось следовать через поселение. Светский правитель быстро прибрал к рукам местную торговлю, укрепив власть учреждением пошлины, постройкой монетного двора, рынка, соляного склада и надежной оборонительной системы. Так монашеская обитель стала крепостью, а та постепенно превратилась в город.
      Герцог Саксонский и Баварский Генрих Лев стал последним представителем княжеского рода Вельфов. Первый поход против славян, куда он отправился вместе с основателем Берлина Альбрехтом Медведем, был неудачным, но последующие кампании принесли плоды в виде обширных территорий к востоку от Эльбы. Оттесняя славян все дальше и дальше, он переселял на захваченные земли германских колонистов, чем обрел могущество и вызвал недовольство своего сородича, императора Фридриха Барбароссы. Повод к опале нашелся, когда гордый Вельф отказался принять участие в итальянском походе, за что был предан суду и лишен большинства владений, в том числе крепости на реке Изар. В 1180 году император передал ее вместе с окрестностями Оттону Виттельсбаху, и только тогда монашеское поселение было провозглашено центром герцогства. Спустя два столетия сюда перебрались его потомки, чтобы создать новый дом взамен разрушенного бунтовщиками родового замка на реке Паар в Верхней Баварии. Первое баварское жилище Виттельсбахов не сохранилось, но место, где оно стояло несколько веков, отмечено церковью и обелиском.

       Улица Мюнхена на рисунке немецкого художника
 
      Стараниями многочисленных представителей этой династии захолустный Мюнихен превратился в изысканную европейскую столицу. Незадолго до победы над Вельфом в результате дворцовых интриг Виттельсбахам досталось небольшое, но довольно мощное государство под названием Рейнский Пфальц, после чего род разделился на две, обосновавшиеся в разных местах, линии. Старшие Виттельсбахи утвердились в Пфальце и, завоевав титул курфюрстов, высокомерно взирали на младших, обитавших в Баварии и бывших всего лишь герцогами. Право называться курфюрстами, что означало возможность участвовать в выборах императора Священной Римской империи, баварские правители не получили как милость, а завоевали только в середине XVII века, разбив отряды своего родственника Фридриха Пфальцского в одном из сражений Тридцатилетней войны.
      Империей правили три представителя дома Виттельсбахов: Людвиг IV, Рупрехт Пфальцский и Карл VII. Остальные были германскими князьями, герцогами, шведскими королями, претендентами на испанскую корону. Неисчислимые богатства славной фамилии не истощали войны, и если состояние изменялось в размерах, то чаще в большую сторону. С прекращением рода баварских Виттельсбахов в 1777 году в борьбу за наследство включились их пфальцские родичи, сумевшие объединить оба государства в одно – могущественную Баварию, которая по воле Наполеона стала королевством.

       Остатки средневековой крепостной стены
 
      Виттельсбахи правили Баварией семь веков, вплоть до революции 1918 года и окончательного вхождения страны в состав объединенной Германии. Они прославили себя в качестве страстных поклонников искусства, положив начало коллекциям, ныне составляющим часть всемирного наследия. Открытый ими дворцовый Антиквариум стал первым публичным музеем, расположенным севернее Парижа. Благодаря герцогам и королям простые люди смогли приобщиться к прошлому, которое до того знали только из церковных книг. Именно Виттельсбахам горожане-католики обязаны существованием крупнейших в Германии церквей, в частности величественного в своем почтенном возрасте храма Святого Михаила. Мюнхен эпохи Просвещения сравнивали с Римом, а после того как для широкой публики был открыт изумительной красоты Английский сад, город стали называть новыми Афинами.
      В раннем Средневековье баварская столица еще не обладала тем эффектным обликом, который приводил в изумление всех, кто попадал в нее впервые. Город не радовал обилием каменных построек, деревянные были невзрачны и недолговечны, поскольку часто страдали от огня и возводились наспех. Самый сильный пожар произошел в 1327 году, уничтожив почти все, что имелось за толстыми стенами крепости. Спустя несколько лет один из Виттельсбахов – Людвиг IV Баварский – был избран императором Священной Римской империи, после чего Мюнхен, будучи столицей рейха, получил статус города с определенными привилегиями. Высокое положение не гарантировало безопасности ни горожанам, ни правителям, поэтому последние поспешили защитить свою резиденцию второй крепостной стеной.

       Император Священной Римской империи Людвиг IV Баварский
 
      Четвертый герцог Баварский Людвиг прославился многими громкими победами, одержанными как в реальных сражениях, так и в кулуарных битвах. Обретя почти неограниченную власть после победы над австрийцами при Мюльдорфе, он являлся организатором печально знаменитого Авиньонского пленения пап. Все возможные и невозможные средства использовались им в борьбе с понтификом, упорно и, как выяснилось позже, напрасно не пожелавшим признать законность его избрания императором. В этом союзниками Людвига были еретики, преследуемые отступники, а также лица, боровшиеся за признание национальных конфессий.
      Духовные баталии закончились в 1329 году, когда, вступив в Рим, герцог Баварский возвел на престол антипапу Николая V, получив наконец императорскую корону. В Германии высокий титул помогал ему расширять фамильные владения, но в Риме присущая ему грубая политика не только не давала результатов, но и обеспечивала противоположный эффект: вмешательство в итальянские дела рассердило папу, и тот объявил об изгнании Людвига, правда, на этот раз без епитимьи. Однако и в таком положении император не отказался от агрессии, которую в старости осуществлял с помощью династических браков. Именно таким образом его сын получил обширные земли Бранденбурга, рядом с Берлином. Значительная часть голландских территорий могла бы стать баварской, но подобные приобретения требовали сил, которых у стареющего монарха уже не было. Выражаясь образно, доблестный Виттельсбах унес все свои приобретения в могилу, тогда как попытки укрепить власть над Германией так и не дали результата.

       Изарские ворота
 
      В Мюнхене о деяниях Людвига Баварского напоминают Изарские ворота, возведенные для укрепления восточной стороны города. Главный вход в крепость всегда выглядел внушительно, наверное потому, что был обращен к реке – главному торговому пути. Массивные башни наводят на раздумья о далеких годах, когда горожане приветствовали своего храброго императора, возвращавшегося из Ампфинга во главе победного шествия. Впрочем, подробности о легендарном сражении лучше узнать из настенной росписи ворот, созданной по старинным документам художниками XIX века. Прекрасной фреской стоит полюбоваться, даже не имея представления о важности битвы. Средневековые живописцы уделяли внимание только выдающимися личностями, коим не посчитали преемника славного Людвига. После истинного германца главой Священной Римской империи германской нации стал чешский король Карл, деяния которого в памятниках Мюнхена не отразились по вполне понятной причине: для немцев он был чужаком.
      Сами ворота являются единственными из всех сооружений XIV века, в которых уцелели старые башни. В одной из них – южной – расположен Музей Валентина, посвященный жизни и творчеству народных певцов Карла Валентина и Лиспе Карлштадта, ублажавших слух жителей Мюнхена в первой половине XX века. Многое из того, что касается этой выставки, удивляет своей курьезностью. Например, странный для упорядоченной Германии режим работы: экспозиция открывается в 11.01, а закрывается в 17.29, причем билеты имеют столь же комичную цену. В северной башне с недавнего времени находятся городской архив и дополнительные музейные залы, где представлен Мюнхен начала прошлого века.

       Фонтан в виде булыжных холмиков на площади Зендлингер
 
      Менее значительные ворота Зендлингер с начала XV века являлись частью городской оборонительной системы. Английские бомбы и здесь не разрушили башен, чем не преминули воспользоваться реставраторы. Взяв за основу все, что сохранилось после бомбардировок, они сумели создать новые ворота, к тому же дополнив невзрачное сооружение очаровательной аркой. Сегодня середину площади Зендлингер украшают церковь и необычный фонтан в виде вымощенных булыжниками холмиков.
      Пребывая в Баварии, император жил в замке, ныне именуемом Старым двором. Построенный Людвигом Строгим еще в 1255 году, вскоре после разделения страны, комплекс зданий под этим названием стал первой здешней резиденцией Виттельсбахов. Он пережил расцвет при Людвиге Баварском, часто пустовал при его наследниках, испытал постепенный упадок и к началу XVII века перестал быть жилым, изредка принимая в своих стенах чиновников.
      К сегодняшнему дню в отремонтированном Старом дворе обосновались мюнхенские финансисты. В их распоряжении находятся лишь комнаты, а красивый внутренний двор, признанный памятником старинной архитектуры, доступен для посещения всем желающим. Впрочем, все те, кому не удалось посетить это замечательное здание, могут составить мнение о нем, увидев модель города в Баварском Национальном музее, где имеется уменьшенная копия Старого двора. Особо примечательной деталью его фасада служит эркер, выполненный в стиле высокой готики и получивший название Affenturm, что в переводе с немецкого языка означает «башня обезьяны». Связанная с ней история не слишком романтична и может быть не правдива, поскольку не зафиксирована в официальных документах. По слухам, сбежавшая из королевского зверинца обезьяна, похитив младенца, забралась с ним на самый верх башни и вернула его только после долгих уговоров: ребенка звали Людвиг, и впоследствии ему предстояло стать императором Священной Римской империи.
      Мирные годы первого десятилетия XVI века совпали с правлением Альбрехта IV Мудрого, успешным окончанием борьбы за объединение Баварии и расцветом готического искусства, которое здесь представляли такие замечательные мастера, как Грассер и Полак. Баварский владыка Альбрехт по прозвищу Мудрый был третьим из пяти сыновей Альбрехта III Благочестивого и его супруги Анны Брауншвейг. После смерти отца он находился под опекой старших братьев, соправителей Иоанна и Сигизмунда. Когда первый умер холостяком, Альбрехт, объявленный совершеннолетним, получил свою долю власти, укрепляя и расширяя ее до полного освобождения от остальных законных наследников. Имея поддержку в лице старшего брата, юный владыка договорился о невмешательстве в государственные дела с младшими Христофором и Вольфгангом. Ему пришлось сражаться за неожиданно полученное наследство с пфальцграфом Рупрехтом и его детьми. Правда, битва проходила не на поле, а во дворце императора Максимилиана, оказавшего Альбрехту помощь за щедрое вознаграждение и уступку земель Пфальцскому дому. Попытка присоединить к своим владениям город Регенсбург привела баварского правителя к войне с собственными рыцарями. Подвергнутый изгнанию, он был вынужден завершить борьбу на невыгодных для себя условиях.
      Главным делом жизни Альбрехта IV, благодаря чему он и получил столь почетное прозвище, стал изданный в 1506 году закон о единстве и неделимости Баварского герцогства. Помимо прочего, в документе был описан порядок престолонаследия, который пришлось применить уже через два года. Сестра императора Кунигунда подарила баварскому герцогу троих сыновей, двое из которых – Вильгельм и Людвиг – унаследовали власть, а Эрнст был назначен архиепископом Зальцбурга. Из пяти дочерей Альбрехта Мудрого особо прославилась Сабина, супруга Ульриха Виртембергского, известная своей неприличной связью с неким Гуттеном и бегством, имевшим печальные последствия.

       Герцог Баварский Альбрехт V Виттельсбах
 
      Следующий царствующий Виттельсбах тоже носил имя Альбрехт и, подобно предшественнику, отличался склонностью к мирной дипломатии. Он не развязывал войн и активно поддерживал Контрреформацию. Указ о протестантском приходе, о праве на гражданство и свободе книжной торговли вышел только в XIX веке вместе с принятием первой Конституции Баварии, а князь, предвосхитив события, давал приют сторонникам Лютера, разрешал публиковать запрещенные Ватиканом книги и строить лютеранские церкви.
      В 1569 году герцог Баварский Альбрехт V заложил первый камень в основание резиденции, которая вначале представляла собой единственное, но выдающееся здание Антиквариума с восьмиугольным фонтаном перед парадным входом. До того коллекция произведений искусства хранилась в Монетном дворе, как называли комплекс зданий, завершенный зодчим Экглем в 1567 году и ныне расположенный на Шраммерштрассе. Из ренессансного ансамбля до настоящего времени дошел только Аркадный двор с трехъярусными аллеями. Сегодня невозможно представить ранний вид этого места, где на первом этаже находилась частная школа верховой езды, а верхние этажи занимали обширная библиотека и художественная коллекция герцога.

       Резиденция Виттельсбахов в Мюнхене. Чертеж фасада, 1600
 
      Антиквариум, ныне отнесенный к одному из самых значительных светских сооружений европейского Ренессанса, включал в себя зал длиной около 70 м, перекрытый большим куполом, который, в свою очередь, перекрывался малыми куполами. Вдоль продольных стен стояли бюсты и статуи в античном духе: содержание пластических композиций перекликалось с сюжетом аллегорической сцены на потолке, выполненной художником-зодчим Петером Кандидом. Работу предшественника продолжил Вильгельм V, хотя от его строительных мероприятий сохранилось очень небольшое количество объектов, в частности зал курфюрстов на верхнем этаже Антиквариума, Восточный зал и водный источник, устроенный скульптором Зустрисом и его учениками в центре двора с фонтанами.
      Прямо или косвенно относящиеся к Виттельсбахам предметы ныне выставлены в музее, а наиболее ценные экспонаты помещены в сокровищницу. Открытая Альбрехтом V, она заключает в себе коллекцию уникальных золотых и серебряных вещей, отделанных драгоценными камнями, среди которых когда-то выделялись голубой бриллиант, предметы с ярко-белым и черным жемчугом. Горожане могли полюбоваться роскошными чашами, королевскими регалиями, например вывезенной из Праги богемской короной курфюрста Пфальцского Фридриха, коронами императора Генриха Святого и императрицы Кунигунды, выполненными в начале XI века. Из более крупных вещей внимание привлекали конная статуя святого Георгия, сделанная из чеканного золота с яшмовым изображением дракона, и 2-метровая копия Троянской колонны, разумеется, тоже золотая. В настоящее время в сокровищнице выставлены произведения золотых дел мастеров, работы по эмали, хрусталю и слоновой кости, от Средневековья до эпохи рококо. Среди множества мелких экспонатов самыми заметными являются крест королевы Гизелы (XI век), миниатюрная статуэтка святого Георгия (XVI век) и баварская королевская корона (XIX век).
      Законченный вид резиденция приобрела благодаря творческому вдохновению курфюрста Баварского Максимилиана I. Расположенная на холме, в самом сердце города, в течение пяти столетий она была домом для герцогов, князей и королей из рода Виттельсбахов, а к сегодняшнему дню стала символом Мюнхена. В 1600–1616 годах строительные работы во дворце возглавлял зодчий Петер Кандид, по плану которого комплекс разделился на четыре части, обозначенные по названиям соответствующих дворов: Кайзергоф (Императорский), Кюхенгоф (Кухонный), Брунненгоф (Фонтанный) и Капелленгоф (Часовенный).

       Фонтанный двор в Резиденции
 
      Прекрасный дом баварских курфюрстов был разрушен во время Второй мировой войны, но десятилетия реставрационных работ позволили восстановить прежнее великолепие в большей части помещений. В современном виде комплекс относится к выдающимся достижениям европейского Ренессанса и, включая в себя уже шесть дворов, разделяется на три крупные части: новый королевский дворец, старую резиденцию Максимилиана и выходящее на другую улицу здание с залом для торжеств. Если рассматривать германские княжеские усадьбы в целом, то мюнхенская является последней по времени возведения и одной из немногих построек, где, наряду с памятниками различных эпох, полно и последовательно представлена история рода, ее создавшего.
      Входя в Часовенный двор с Резиденцштрассе, стоит на минуту задержаться у ворот, чтобы, увидев издалека Придворную и Богатую капеллы, почувствовать царящий здесь дух благонравия. Особую атмосферу этого места издавна определяли мощи почитаемых святых, хранившиеся в окружении таких бесценных предметов, как два престола работы Бенвенуто Челлини, выполненная из воска сцена «Снятие с креста» Микеланджело, переносной алтарь с отделкой из эмали, некогда принадлежавший Марии Стюарт. Своеобразной сокровищницей позже стали залы Порцелланкаммер, где король приказал разместить коллекцию европейского фарфора.
      В проходе, ведущем в Фонтанный двор – прекрасное садовое сооружение, – хранится так называемый камень герцога Христофора, о чем свидетельствует надпись на стене. Эскизы оформления источников выполнял сам Петер Кандид; по традиции барочной эпохи главным украшением таких уголков служила скульптурная композиция, в которой непременно присутствовала статуя Нептуна, в данном случае бронзовая. Отсюда, поднявшись по великолепной ренессансной лестнице, можно попасть в Новый зал Геркулеса, возникший на месте разрушенного старого, заменившего Тронный зал. Почти незаметный проход ведет в небольшой Гротенгоф (Двор грота) со статуей Персея, созданной в манере Челлини.
      С середины XVIII века в резиденции баварских королей появился театр. В документах не осталось записи о том, кто проектировал здание, но отделка была заказана Франсуа Кювилье, прекрасному художнику, предпочитавшему тонкую красоту рококо. Через столетие рядом с придворным появился театр городской, одно время считавшийся самым большим в Германии. Когда в его зрительном зале, достигавшем в высоту 50 м, свободно размещалось 2,5 тысячи зрителей, несколько сотен актеров тоже не теснились на сцене, имевшей невиданные до того размеры 32 ґ 62 м. Уничтоженный пожаром в 1823 году, он был восстановлен в прежних размерах и в более пышном виде. Только беглый осмотр мюнхенского придворного театра занимал больше 2 часов, в течение которых гостям предлагали постоять на галерее с коринфскими колоннами, чтобы внимательно рассмотреть фрески, созданные по рисункам мастера Людвига Шванталера.
      При курфюрсте Максимилиане старую резиденцию снаружи украшало помпезное изображение покровительницы Баварии. Комнаты, по отзывам современников, были убраны богато, но в соответствии с изящными вкусами того времени. В середине XIX века величие королевства должно было с блеском преподноситься в искусстве, культуре и, конечно, в зодчестве. Правивший тогда Людвиг I позаботился о том, чтобы мюнхенский дворец приобрел иной, более роскошный вид. К тому времени резиденцию окружили четыре флигеля, а многие помещения стали доступны широкой публике. Взору посетителей открывались оформленные Кювилье Императорские, или Богатые залы, Зеленая галерея с итальянской и фламандской живописью. В не использовавшейся по назначению парадной спальне стояла огромная позолоченная кровать, которая, по слухам, обошлась королю в 800 тысяч флоринов. Похожее впечатление производили Зеркальный кабинет и посвященная Альбрехту Дюреру комната, где когда-то находился оригинал гравюры «Святой Иероним Стридонский в келье».
      С именем прославленного итальянского архитектора Лео фон Кленце связан классический ансамбль флигелей Кёнигсбау на южной стороне двора и Фестзаалбау (Зал торжеств) – на северной. В последнем по желанию заказчика имелись только большие парадные комнаты, которые наилучшим образом гармонировали с фасадом. Крайне торжественный, монументальный, в античном духе, строгий Фестзаалбау не удивлял высотой, зато был очень длинным. Растянувшееся на 250 м, оформленное портиком с 10 ионическими колоннами, здание несло на себе печать королевского величия, привлекая взгляд не столько формами, сколько оригинальным декором.

       Декор парадной лестницы Резиденции. Эскиз, 1600
 
      Людвиг Шванталер, создавая статуи на портике, представил хозяев в масштабной сцене «Восемь кругов виттельсбахских баварцев». Кленце занимался устройством Тронного зала, базилики с тремя нефами, коринфскими колоннами и хорами, но все его работы, к сожалению, погибли во время войны. В Фестзаалбау четыре просторные комнаты нижнего этажа были украшены восковыми фресками с сюжетами, заимствованными из гомеровской «Одиссеи». Художник работал по моделям Шванталера и с немецкой педантичностью разместил в каждом зале четыре песни в их живописном варианте.
      В старину, прежде чем попасть в Тронный зал, посетители проходили по длинному коридору дворца до прихожих. Рядом с первым вестибюлем располагалась большая лестница с шестью массивными колоннами из унтерсбергского мрамора. Второй украшали эффектные барельефы, а третий по контрасту был декорирован в строгом помпейском стиле. Величественный вид Танцевальному залу придавали цветные статуи танцующих гениев и кариатид, поддерживающих кафедры работы мастера Флейшмана из Нюрнберга. Авторы старинных путеводителей с восторгом отзывались об отделке игорных кабинетов. В этих уютных комнатах действительно многое обращало на себя внимание, но особое впечатление производили 36 портретов, где местные живописцы запечатлели самых красивых женщин из рода Виттельсбах. На картинах не имелось подписей, ведь обитателям дворца эти дамы были знакомы, но перед гостями их имена с гордостью произносили вслух.
      На 12 крупноформатных, выполненных маслом полотнах Военных залов живописцы изобразили моменты германо-французских войн начала XIX века. Батальные сцены, но уже из другой, более ранней эпохи, можно было увидеть в Зале Карла Великого, который оформляли местные и приглашенные художники. Они же занимались убранством следующей комнаты, украшенной статуями и картинами на тему походов Фридриха Барбароссы. В Зале Габсбургов самой привлекательной деталью был фриз с детскими фигурами, весьма оригинально представлявшими торжество искусства.
      Кульминацией осмотра, безусловно, являлся Тронный зал – самое красивое помещение дворца и одна из лучших работ Лео фон Кленце. Как говорилось в путеводителях, «внешность этой залы составляет приятный сюрприз, оставляемый под конец, когда перед посетителем открываются высокие двери, и он ошеломленно взирает на 12 великолепных статуй, сделанных выше натуральной величины из вызолоченной бронзы. Они изображают великих германцев и самых именитых представителей княжеского дома Виттельсбах, от императора Оттона Великого до несчастного шведского короля Карла XII».
      Законченный в 1835 году фасад флигеля Кёнигсбау достигал в длину 140 м и, задуманный по сходству с палаццо Питти во Флоренции, изумлял невероятной сложностью отделки. Столь же сильные чувства вызывала живописная композиция в Зале Нибелунгов: здесь зрители и сегодня любуются великолепными фресками с мифологическими сценами, которые по заказу короля написали художники Шнорр фон Карольсфельд и Хаушильд. Посвященный легендарной истории Германии, он изначально являлся вестибюлем в сложной системе комнат короля Людвига I. Атмосферу воинственности в нем создавали панно, выполненные Шванталером и Шнорром фон Карольсфельдом по мотивам средневековой поэмы. В целом живописная композиция, размещаясь в пяти залах, состояла из 19 больших картин и множества маленьких, размещенных на изгибах свода. Главные герои – Зигфрид и Кримгильда – фигурировали всюду, представая в сценах знакомства, свадьбы, измены, мщения, скорби и, наконец, похорон, где епископ Пильграм читает мессу над телами усопших героев. Теперь вместо утраченных картин стены этого помещения украшают большие батальные полотна, перенесенные из Придворного сада.

       Дворцовый храм Всех Святых
 
      Еще одним творением Лео фон Кленце стал дворцовый храм Всех Святых, построенный в 1837 году рядом с придворным театром. Здесь зодчий использовал давно знакомые формы византийской базилики. Как вспоминали современники архитектора, «имея незначительные размеры, церковь составляла настоящую драгоценность по вкусу, великолепию и гармонии с окружающей архитектурой». Своды опирались на колонны из цветного мрамора, стены были покрыты плитками тех же оттенков. Роспись потолков, карнизов, арок вблизи окон выполнялась масляными красками по золотому фону. В молитвенном зале архитектор использовал замечательный эффект, производимый светом, падающим из скрытого от зрителя отверстия.

       В зале дворцового храма. Гравюра, начало XIX века
 
      Отнесенный в северную часть резиденции Придворный сад, или по-немецки Гофгартен, был заложен курфюрстом Максимилианом в 1613 году. Как по форме, так и по содержанию он соответствовал канонам итальянского паркового искусства, то есть представлял собой зеленую зону, охваченную кольцом аркады. Центром парка служил храм, по обыкновению посвященный богине охоты Диане. Он соединялся с резиденцией с помощью аркады, украшенной фресками исторической тематики. Большая часть картин относилась к Баварии, но 39 небольших композиций изображали различные эпизоды войны за независимость Греции. На некоторых полотнах зрители узнавали знакомые места Италии, Сицилии, Роттманна. Созданная в технике восковой живописи, роспись аркады явно не предназначалась для открытого пространства и со временем сильно пострадала от непогоды.

       Придворный сад
 

       Модерн Гофгартена: старые постройки после реконструкции
 
      В настоящее время восточный угол Придворного сада занимает недавно построенная Баварская государственная канцелярия с отреставрированным собором бывшего армейского музея. Являясь центральным зданием комплекса, храм послужил причиной ожесточенных споров между правительством и оппозицией. Сам же музей создавался для хранения сокровищ египетских пирамид, появившихся в Германии благодаря приобретениям Людвига I. Помещение для коллекции было построено в боковой части парка, подле резиденции. Сегодняшние посетители, рассматривая уникальные, с таким трудом собранные экспонаты, могут погрузиться в историю Древнего Египта, ушедшего в небытие государства, здесь представленного статуями, рельефами, саркофагами, украшениями из бронзы и полудрагоценных металлов.
      Нынешний Придворный сад во многом похож на тот, который видели придворные и гости курфюрста. Однако теперь здесь больше дорожек, скамеек, урн. На бывших королевских газонах разрешается играть в кегли, всегда свежая трава безропотно выдерживает любителей пикников, а благородные деревья не возражают против того, что рядом размещаются кафе и пивные, никогда не пустующие в теплые летние дни.

Наследство Фердинанда-Марии

      В жестокие времена Тридцатилетней войны Мюнхен избежал разрушений, но испытать несчастья горожанам все же пришлось: через два года после захвата крепости шведами в город пришли испанские войска, принесшие с собой чуму. Менее чем за месяц эпидемия погубила 10 тысяч человек, что составляло треть тогдашнего населения столицы. Курфюрст Баварский Фердинанд-Мария вступил на престол всего через три года после окончания войны, но, не унаследовав воинственности отца, проявлял дружелюбие даже к Франции. Он был воспитан в строгом католическом духе и в целом следовал политике родителя, религиозную сторону которой монарх-предшественник выразил в «Наставлении будущим королям». Его жена, савойская герцогиня Адельгейда-Генриетта, участвовала в управлении страной, и, может быть, именно женский разум придал тогдашней политике Баварии необычайно мирный и бережливый характер. Ее супруг покровительствовал земледельцам, ратовал за уменьшение налогов, обогатил государственную казну, всего лишь приведя в порядок финансовые дела.
      Неплохие доходы позволили развернуть строительство летней резиденции – дворца Нимфенбург, который, в отличие от заложенного тогда же храма, перестраивался и украшался в течение нескольких веков.
      Необходимость в новой церкви существовала давно, но рождение долгожданного наследника трона Максимилиана-Эммануила потребовало приступить к благому делу немедленно. К 1679 году центр города украсила Театинеркирхе, а младенец преобразился в храброго юношу, ставшего баварским курфюрстом еще до достижения совершеннолетия. Младший его брат Иосиф, не имея права на престол, был назначен архиепископом Кёльнским.

       Курфюрст Баварский Фердинанд-Мария Виттельсбах
 
      Гроза турок Максимилиан-Эммануил, к сожалению, не снискал громкой славы в политических баталиях, хотя правил долго, успев завершить и Нимфенбург, и начатый курфюрстом Максимилианом замок в деревне Шлейссгейм. Ему пришлось пережить оккупацию Мюнхена австрийскими войсками: сражения шли в рамках борьбы за испанское наследство и сопровождались крестьянскими восстаниями.
      С началом войны дочь одного из мюнхенских негоциантов напророчила родному городу божью кару. Чтобы избавиться от напасти, священники уговорили Максимилиана-Эммануила прилюдно дать обещание построить церковь. Неизвестно, что спасло город, искусная дипломатия или в самом деле клятва, но в 1718 году храм появился и был посвящен триединству Святого Духа. Просторный, открытый всегда и для всех, он притягивал к себе простых горожан, отчего вокруг него постепенно сформировался рынок, позже получивший название Виктуалиенмаркт. О порядочности правителя, исполнившего данное Богу слово, напоминает главный алтарь, созданный через год после освящения, вновь на деньги Максимилиана-Эммануила.

       Церковь на рынке Виктуалиенмаркт
 
      Сегодняшняя Театинеркирхе уже не шокирует своеобразным обликом, хотя столетие назад знатоки называли ее «образцом дурного итальянского стиля». Возведенная в форме базилики, отделанная в духе высокого барокко, теперь она представляется самой красивой церковью Мюнхена. Курфюрст с супругой построили ее в знак благодарности за рождение наследника трона, решив посвятить святому Каэтану. Вскоре после торжественной церемонии освящения храм был передан театинерским монахам и с тех пор существует под названием этого братства.
      Купольное здание с крестообразной горизонтальной проекцией по просьбе курфюрста спроектировал итальянский зодчий Агостино Барелли. Он же начинал строительство, в 1669 году передав дело ученику. Энрико Цуккали завершил высокий (71 м) купол и далее занимался отделкой интерьеров. Фасад в стиле позднего рококо был завершен Кювилье только в 1770 году. Тогда же места в наружных нишах заняли мраморные фигуры святого Каэтана, святого Фердинанда, святого Адельхайда, святого Максимилиана.

       Театинеркирхе: теперь прекрасное здание никто не называет образцом дурного стиля
 
      Внутреннее пространство храма, обрамленное изящными, немного вытянутыми вверх арками цилиндрического свода, согласовалось с правилами римского церковного зодчества: центральный неф с множеством капелл, канонический купол, полукруглый клирос. Стены молитвенного зала решено было окрасить в белый цвет, но мастера оживили холодную белизну эффектной лепниной.
      Вокруг главного алтаря – мощного сооружения с колоннами – стояли фигуры четырех заступников дома Виттельсбахов. Престол для совершения таинства, расписанный учеником Рубенса Каспаром де Крайером, появился к середине XVII столетия, а в конце века рядом с ним была установлена черная кафедра, ставшая лучшим произведением мастера Андреаса Файстенбергера. Трудно не заметить алтарь Святого Каэтана с красивой росписью, исполненной художником фон Зандратом. В княжеском склепе под главным алтарем первыми нашли покой король Максимилиан-Иосиф II и его супруга. Затем в Театинеркирхе стали хоронить всех изъявивших на то желание Виттельсбахов, чей прах доныне покоится в бронзовых гробах, помещенных в мощные каменные саркофаги.
      Нимфенбург, отняв силы и средства пяти поколений династии, остался навеки связанным со своими основателями: представители рода до сих пор владеют некоторыми его помещениями. Нынешние Виттельсбахи формально не занимают государственных постов, но по-прежнему уважаемы баварцами. Задуманный в качестве летней резиденции, замок был построен за городской чертой, в живописных окрестностях, где, собственно, находится и сейчас, оказавшись в одной из самых красивых парковых зон Мюнхена. Историю его строительства начал Фердинанд-Мария, созидательную деятельность которого полностью определяло рождение сына. Если, распорядившись насчет храма, курфюрст позаботился о душе, то, построив замок, он ублажил тело, но не свое, а супруги, ведь Нимфенбург (в переводе с немецкого «замок нимф») возводился для Адельгейды-Генриетты.

       Благодаря обилию воды Нимфенбург оправдывает свое романтичное название
 
      Вместе с наследником на свет появилась средняя часть здания, решенная в модной тогда манере итальянских вилл. Имевшийся здесь мрачный каменный зал украшала потолочная фреска «Преклонение перед богиней Флорой», выполненная двумя мастерами из династии живописцев Циммерман. В легкой лепнине с завитками рококо чувствуется талант скульпторов из семьи Кювилье. Когда наследник стал правителем, итальянские архитекторы Энрико Цукалли и Антонио Вискарди дополнили ранний ансамбль галереями и модными павильонами.
      Свой современный барочный вид замок приобрел благодаря зодчему Иосифу Эффнеру, расположившему на старом фасаде пилястры, сводчатые окна и множество положенных этому стилю бюстов. После этого здание показалось недостаточно большим и с южной стороны было расширено с помощью похожей постройки.
      Вначале наибольшее впечатление в Нимфенбурге производили вестибюль и спальные покои с потолочной росписью Тривы. Любителей восточного искусства привлекал Китайский лаковый кабинет, позже перестроенный Кювилье. Галерея с изображением баварских замков стала основой для устройства подобного сооружения, но посвященного уже не природе, а красоте: ее украшали 36 портретов баварских красавиц, причем не только аристократок. С одной из картин на зрителя смотрела танцовщица Лола Монтес, очарование которой стало причиной падения короля Людвига I.
      Немного позже в качестве северного флигеля возникла оранжерея. Ее отличала деревянная обшивка в первой прихожей, брюссельские гобелены в гостиной и картины Вернера в спальне. Помпезность гербовой комнаты контрастировала с утонченностью еще одной Галереи красоты, устроенной в соответствии со вкусами Максимилиана-Эммануила.

       С начала XIX века в парке Нимфенбурга царит французский стиль
 
      Перед дворцом была расчищена огромная полукруглая площадь, на которой появились газоны и цветники по-французски четкой формы. Особого внимания как владельцев, так и зодчих удостоилась парковая зона, где отделка начиналась в искусственном французском стиле, по примеру Версаля, а завершилась в духе естественных английских садов. Осью всего комплекса послужил центральный канал; уподобленный реке, он тянулся через весь парк, начинаясь грандиозным каскадом со статуями античных богов, продолжался комплексом прудов строгой геометрической формы и уходил далеко в город. По зеркальной глади канала плавали лебеди, которые здесь чувствовали себя вполне привольно.
      Ансамбль Нимфенбурга, особенно со стороны города, подчиняется принципу симметрии. Боковые сооружения располагаются ступенями по обе стороны дворца, справа и слева от главного корпуса расположены арки входа в парк, открытого для всех желающих на весь день и совершенно бесплатно. Началом зеленой зоны служит Большой партер, оформленный цветами, постриженными деревьями и статуями античных богов. Геометрической формы пруд с фонтаном завершает французскую (регулярную) часть парка и открывает зону, в начале XIX века спланированную по образцу английских пейзажей. От старой планировки в нем осталась система каналов, в том числе и широкий Центральный. Зато строгие аллеи, лучами расходившиеся от главного здания дворца, были переделаны и стали походить на лесные просеки.

       Охотничий замок Амалиенбург считается образцом немецкого рококо
 

       Моноптерос, или храм Аполлона, на берегу Большого пруда
 
      Среди множества парковых построек особо выделяется купальный павильон Баденбург – настоящий бассейн в теплом закрытом помещении, что для того времени являлось почти фантастикой. Еще не будучи правителем, Максимилиан-Эммануил собирал в этом небольшом двухэтажном здании свой маленький двор. За изящными стенами скрывался собственно бассейн, дополненный парадным залом, щедро отделанным лепниной с изображением фруктов и раковин. На потолке пластические композиции переходили в роспись «Аполлон в солнечном экипаже», выполненную под контролем юного хозяина художником Амигони.
      Включенный в ансамбль охотничий замок Амалиенбург был построен курфюрстом Карлом-Альбрехтом для супруги Марии-Амалии, отчего и получил такое нежное женское имя. Строительство доверили приглашенным из-за границы мастерам, которыми руководил Франсуа Кювилье-Старший. Задуманный всего лишь как парковый павильон, этот дворец не отличался величиной, но покорял воистину королевским декором. Только здесь имелся восхитительный зеркальный зал, где круглая форма органично сочеталась с отделкой стен: выписанные серебром сцены охоты очень ярко и необычно выглядели на голубом фоне. Помимо очаровательных комнат отдыха и охоты, выдержанных в золотых и серебряных тонах, уникальной является выложенная голландским кафелем кухня.
      Павильон Моноптерос, иначе называемый храмом Аполлона, расположился на берегу Большого пруда. Он явил собой элегантную открытую постройку с колоннами, созданную к 1865 году по проекту Лео фон Кленце и Карла Мюльталера.
      Местом для игр и активного отдыха малого двора служил чайный павильон Пагоденбург. Убранство комнат в этом строении с основанием в форме креста лишь напоминает о восточной культуре, поскольку исполнено в стиле шинуазри, весьма далеком от истинной культуры Китая. Художник, которому поручили украсить здание, отдал дань модному течению, ярко расписав отдельные предметы и расставив китайских болванчиков. В остальном здесь ощутима тяга к привычной классике, что выражается, например, в масках Флоры, Бахуса, Цереры и Нептуна, помещенных на фасаде павильона.
      Похожий на руины павильон Келья Магдалины создавался для Максимилиана-Эммануила зодчим Иосифом Эффнером в 1725–1728 годах. Внимательный взгляд специалиста отметит в его архитектуре смешение различных стилей, от романского до классицизма, включая мавританские элементы. Нарочито запущенный вид сооружения выдает желание постаревшего курфюрста обрести место покаяния, ведь не случайно роспись потолка в часовне включает в себя сцены из жизни кающейся Марии-Магдалины.
      Если, выйдя из мрачной кельи, направиться к Большому каскаду, благостный настрой непременно сменится ощущением радости, полноты бытия. Может быть, именно этого и добивался создатель барочного водопада с мраморной отделкой, расположенного у западного входа в парк. Сегодняшние посетители Нимфенбурга предпочитают молитвам прогулки или посещение музеев, экспозиции которых напоминают о славных временах, когда Баварией правили Виттельсбахи. Одно из отделений музея Маршталя занимает помещения бывших придворных конюшен. Просторные лошадиные покои оказались очень удобными для выставки роскошных экипажей, саней, седел и сбруи, большей частью принадлежавших королю Людвигу II. В бывших жилых комнатах представлена продукция все еще действующей фарфоровой мануфактуры Нимфенбурга. В северном флигеле замка часто сменяющие друг друга экспонаты музея «Человек и природа» привлекают тех, кого нерукотворные творения интересуют больше, чем сделанное человеческими руками.
      Некогда относящийся к замковому парку Ботанический сад ныне находится на мюнхенской Менцингерштрассе. Входные ворота с латинской надписью – посвящением Гёте баварским королям – были сооружены Иосифом-Эммануилом Херигоеном. Несмотря на отсутствие длинной истории, это удивительно красивое место позволяет увидеть редкие лиственные и хвойные деревья, альпинарий с растениями, собранными в разных концах света, а также папоротники и рододендроны, редко встречающиеся в условиях дикой природы. Основная часть комплекса по традиции находится под открытым небом, но экзотические растения – орхидеи, кактусы и «пожирающие» насекомых цветы – растут в теплицах. Среди городского шума и не всегда оправданной суеты спокойствие Ботанического сада представляется находкой для тех, кто ищет идеальное место отдыха.

       Интерьер Придворной пивоварни
 

       Шпецль – персональные кружки завсегдатаев Придворной пивоварни
 
      В утонченную эпоху барокко и рококо прекрасный сад являлся обязательной принадлежностью королевского замка. Не стал исключением и Шлейссгейм, возведенный на месте конюшен и сараев в хозяйственной усадьбе отца курфюрста Максимилиана, герцога Баварского Вильгельма V. В последние годы своего правления тот настолько увлекся производством хлеба насущного, что не посчитал зазорным делать это и для подданных. Основанная им Придворная пивоварня, располагаясь на ближайшей к дворцу площади Плацль, обеспечивала пенным напитком и двор, и город. С начала XIX века при ней действовал ресторан, который со временем стал местом встреч иностранных туристов и сегодня входит в обязательную программу осмотра баварской столицы. Местным жителям, точнее завсегдатаям, в этом почтенном заведении пиво подают в именных кружках – шпецль – с надписью, которая в примерном переводе с немецкого означает «На здоровье!».
      Приняв отцовское наследство, курфюрст Максимилиан построил для себя простой господский дом, напоминающий о Ренессансе боковыми башнями и парадным крыльцом. Победителю турок Максимилиану-Эммануилу скромное загородное жилище показалось тесным и недостойным славы великого полководца. Находясь в зените власти и богатства, он пожелал воздвигнуть второй Версаль, чтобы вызвать зависть современников и оставить хорошую память потомкам.
      Новый замок Шлейссгейм появился на восточном краю Дахауского болота и состоял, как и его французский прототип, из огромного центрального корпуса, сводчатых переходов и бокового павильона. Строительная лихорадка началась в 1701 году, вначале под руководством зодчего Энрико Цуккали. Первый архитектор, учитывая настроение заказчика, спланировал грандиозный комплекс с четырьмя флигелями. Однако политические и, главное, денежные проблемы приостановили амбициозное сторительство на два десятилетия. Далее замком занимался Эффнер, который сумел завершить строительство к 1726 году. Все созданное этим зодчим было настолько удачно, что не подвергалось критике даже со стороны более именитых мастеров, например Лео фон Кленце, восстановившего разрушенный во время войны фасад почти в прежнем виде.
      Парк нового замка Шлейссгейм был заложен в 1720 году и по правилам барочного искусства располагал сложным каскадом фонтанов. Виртуозно декорированный сад удивил даже искушенных знатоков. Знатоки почувствовали в его отделке очарование незавершенности: едва ощутимая неправильность чувствовалась в соединении пышности зрелого барокко и тонкости раннего рококо.
      В распоряжении Эффнера была команда известных всей Баварии художников: эскизы Кювилье-Старшего воплощали в жизнь Циммерман (лепнина), Асам, Байх, Амигоне (живописные работы) и Штубер (орнаменты). По желанию заказчика на фресках и лепных украшениях были увековечены наиболее яркие эпизоды турецкой войны. Военная тематика отразилась и в отделке личных покоев курфюрста, которые по своему художественному оформлению нисколько не уступали комнатам в Нимфенбурге.
      В роскошной барочной галерее Шлейссгейма находились самые интересные полотна из собрания Виттельсбахов, затем переправленные в мюнхенскую пинакотеку. В настоящее время их место занимают картины, которым не хватило места в музеях столицы, что, впрочем, не умаляет значения богатой замковой галереи. Ее экспозиция включает в себя произведения великих фламандцев Рубенса и Ван Дейка. Живопись итальянского барокко представлена работами Караччи, Фурини, органично дополнившими шедевры французских, испанских и немецких живописцев.
      Благополучно просуществовав около четырех столетий, Шлейссгейм едва не погиб от бомбардировок. Власти Мюнхена не посчитали руины безнадежными, реставрационные работы прошли успешно, и сегодня здесь размещается филиал краеведческого музея. Волей судьбы роскошная резиденция расположилась в местечке Дахау, которое обрело печальную известность из-за концлагеря, устроенного здесь фашистами во время Второй мировой войны.
      Завершающим аккордом в архитектурной композиции близ Дахау послужил замок Люстгейм. Он возник по чертежам архитектора Цуккали как «дом удовольствий» для молодой супружеской пары: здание было построено к свадьбе Максимилиана-Эммануила, обвенчавшегося с дочерью германского кайзера Марией-Антонией. Цокольный этаж дворца новобрачных состоял из двухъярусного Тронного зала, обрамленного рабочими кабинетами и гостиными. В последних фрески прославляли богиню охоты Диану, а главным элементом убранства стал фарфор Мейсенской фабрики, поныне украшающий комнаты прекрасного Люстгейма.

Сад Карла-Теодора

      В 1777 году со смертью курфюрста Максимилиана-Иосифа пресеклась младшая линия Виттельсбахов. Покойный не имел сыновей, поэтому по семейному договору права на Баварию должны были перейти к старшей ветви, которую тогда возглавлял Карл-Теодор, курфюрст Пфальцский, получивший титул герцога Баварского сразу после отпевания родственника. Материальная реализация прав оказалась намного сложнее. Запутанный порядок наследования грозил переходом части германских земель к австрийскому императорскому дому, что вызвало споры, обиды и не всегда праведный гнев тех, кто был причастен к этому делу лишь косвенно. Таковыми являлись потрясавшие древними грамотами прусский король Фридрих Великий и австрийская императрица Мария-Терезия. Обиженным посчитал себя и саксонский курфюрст Фридрих-Август, сын единственной дочери Максимилиана-Иосифа, не имевший вообще никаких прав на богатства деда.
      Шумный дележ Баварского наследства в народе именовался «картофельной войной», но, несмотря на ироничное название, он оказался более чем серьезным, поскольку вовлек в круговорот 9 мощных европейских держав, включая Россию. Пока остальные участники драмы вели переговоры, приводя в качестве главного аргумента мощь своих войск, Карл-Теодор, как истинный Виттельсбах, играл роль безучастного зрителя. Только когда Австрия, не удовлетворившись уступленными районами, захватила более 20 германских городов и деревень, он запротестовал и потребовал соблюдения договора.
      Действиями Карла-Теодора руководил отнюдь не страх перед могуществом Австрии, уже давно имевшей виды на Баварию, и даже не равнодушие к будущему династии, ведь курфюрст не имел законных наследников. Современники отмечали его привязанность к многочисленным незаконным детям, которых он надеялся обеспечить путем соглашений с сильными странами. В «картофельной войне» переговоры с пруссаками и австрийцами долго не приносили никаких результатов. Дело сдвинулось с мертвой точки только после вмешательства императрицы Екатерины II, пригрозившей вторжением в Европу. Спорщики склонились к миролюбию и вновь собрались на переговоры, состоявшиеся весной 1779 года в Тешене. В итоге правитель Пфальца получил всю Баварию, присовокупив к ней имперские земли и корону Богемии, которыми владел умерший курфюрст.

       Курфюрст Карл-Теодор Пфальцский, герцог Баварский
 
      Так, не проявив ни военной доблести, ни благородства в политических играх, Карл-Теодор все же оказался победителем. Потомки благодарны ему за сохранение рода и расширение государства. Кроме того, он сумел прославить себя в иных, весьма полезных для страны и народа делах: благодаря демократичности правителя в Мюнхене появился публичный сад, разбитый в английском стиле и получивший соответствующее название. Предназначенный «для всех», а не только для королей или аристократов, он до сих пор существует в прежнем качестве, он по-прежнему красив, ухожен и посещаем, в чем нетрудно заметить плодотворное сотрудничество властей и специалистов.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.