Памятники всемирного наследия - Мальта

Летописей этого периода не сохранилось, но некоторые античные авторы упоминают о наиболее значимых событиях, к которым относилась активная миграция в подвластных Риму областях. Люди большими группами переезжали с Мальты на Сицилию и наоборот, покидали остров вблизи Апеннин в надежде найти приют, работу и покровительство знатных особ на Мальте. Однако протест вызывал не обмен жителями, а дружеские, вернее, коммерческие отношения переселенцев, чем особенно был недоволен знаменитый римский оратор Марк Туллий Цицерон. В произнесенной им речи против Кая Верреса отмечены неблаговидные поступки претора Сицилии, который разорял подвластную ему провинцию в 73–71 годах до н. э. Используя власть, управляющий занимался контрабандой и вымогательством. В число многих обиженных Верресом торговцев входил его бывший соотечественник, а к тому времени эмигрант Диодорус Мелитенсис (Мальтийский). Против воли одарив претора ценными серебряными кубками, он отправил жалобу в Рим, и вскоре нарушителю пришлось отвечать перед Сенатом. Цицерон выступал от имени всех обиженных сограждан, как сицилийцев, так и мальтийцев. Его блестящая речь вынудила отступить адвоката Гортензиуса, который покинул трибуну под гневные выкрики зрителей. Сенаторы признали логичными доводы обвинителя и объявили Верреса виновным, приговорив к долгой ссылке.

       Порт Мжарр
 
      Перемена мест для жителей всякой римской провинции была делом слишком легким, о чем наряду с античными писали современные историки, например мальтийский ученый Дж. Бузуттил: «Цицерон рассказал историю человека, который, как и многие, носил греческое имя. Он смог перебраться из Сицилии на Мальту, всего лишь поменяв провинции и по примеру многих своих соотечественников находился под защитой знатных лиц в Риме». В некоторых сицилийских городах имелись советы или отдельные представители Мальты, в чью компетенцию входило решение споров среди торговцев и регулирование поставок товаров первой необходимости.
      Вместе с римлянами на «замечательные» острова пришли новые производства и расширились старые, например судостроение. Удачная торговля позволяла благоустраивать гавани и возводить доки. На рубеже тысячелетий первые обитатели появились на маленьком Комино. Одновременно с освоением земель благоустраивались существующие поселения. На деньги и с участием римлян начали строиться первые столицы – прекрасный город Мелита (будущая Мдина) на Мальте и Рабат (будущая Виктория) на Гоцо.
      Пейзаж вокруг острова нимфы Калипсо мало переменился со времен Одиссея и столь же неизменным остались нравы жителей. Здесь явственно чувствуется замедленный ход времени, хотя мальтийскую жизнь вообще отличает спокойствие. Неосознанно оберегая свой консерватизм и не всегда понятные обычаи, гоцианцы решительно отвергли идею моста на главный остров. Некоторые старожилы всю жизнь никуда не выезжали и даже Мальту видели издалека. Зато иностранцы навещают здешние места очень часто, ведь порт Мжарр располагает причалами для океанских лайнеров и хорошо оборудованной пристанью для яхт.
      Достойно описать сказочный остров смогли только поэты. В его миниатюрных городах господствуют средневековые формы: над домами, устремляясь к небу, возвышаются купола храмов и колокольни с острыми навершиями. Старики до сих пор называют Викторию Рабатом. Второй по величине город архипелага стоит на холме, поэтому в ясную погоду с самой высокой его точки – цитадели Гран Кастелло – видна Сицилия. Небольшая крепость привлекает специалистов и обычных путешественников своей красотой и многочисленными тайнами. Одной из загадок являются развалины неопознанных строений во внутреннем дворе.

       Цитадель Гран Кастелло
 

       Ступенчатая улица в цитадели Гран Кастелло
 
      Стоящий внутри твердыни собор по праву относится к шедеврам мировой архитектуры. Возведенный без купола из-за недостатка средств, внешне он мало отличается от жилого дома. Прижимистые гоцианцы не пожелали оплатить реставрационные работы и, как выяснилось позже, правильно сделали, ведь в ином случае в храме не появилось бы удивительное творение Мануэле ди Мазины. Прибывший из Италии художник нарисовал купол на гладком потолке, причем сделал это настолько искусно, что отличить его от настоящего может лишь очень внимательный человек.
      Подобно всем замкам Мальты, гоцианская крепость все еще обитаема; за ее крепкими стенами живут семьи, которые занимаются обслуживанием туристов. Несмотря на скромную величину, цитадель заключает в себе, помимо собора, около 10 соединенных между собой зданий. Удивительно крепкая для своего возраста твердыня теперь служит защитой местных ценностей: мощная ограда при поддержке пушек охраняет почти все музеи острова, множество магазинов и сувенирных лавок. Средневековые улочки за стенами невероятно узки. Автомобилям сюда въезд запрещен, хотя машины и не могли бы преодолеть пространство, тесное даже для прохожих.
      Почти все мегалитические храмы Гоцо находятся на холме Шара, вблизи местечка Арб. Рядом с древними камнями возвышается ветряная мельница начала XVII века. Когда-то она приносила жителям немалую пользу, а сегодня в скромном здании располагается музей, где вместо исторических вещей и предметов искусства лежат бутафорские мешки с мукой.
      От обширного строительства римлян на Гоцо, кроме цитадели, остались развалины храма Юноны. Остальные античные памятники можно увидеть на вилле, расположенной недалеко от мальтийского Рабата. Сформировавшийся как спутник Мдины, он совсем не похож на одноименный город Гоцо. Вполне современный поселок, по виду напоминающий многие другие селения архипелага, тем не менее насчитывает не одну сотню лет. Главным его богатством являются не сувенирные лавки, гостиницы или пляжи, а христианские святыни в катакомбах Святого Павла и пещерах Святой Агаты.

       Вид с холма Шара
 
      Те, кого не интересуют религия и старые камни, могут окунуться в мир прекрасного, посетив дворец римского патриция, одного из наместников Мальты. Хорошо сохранившаяся, богато декорированная вилла сегодня является Музеем древностей. Многочисленные постройки усадьбы вместе с главным зданием образуют архитектурный комплекс, наглядно представляющий благословенную пору, когда Мальта по праву называлась notabile.

Под защитой Христа и полумесяца

      Господство римлян закончилось намного позже прихода первых христиан и утверждения новой религии. На закате империи сторонники Христа проповедовали официально и потому уже давно перебрались из катакомб в базилики. Священные подземелья Рабата опустели навсегда, но как память о недобрых временах в домах мальтийцев появились круглые поминальные столы, похожие на вырезанный из скалы стол в пещере Агаты. По религиозным источникам, христианство пришло на Мальту в лице ученика Иисуса Христа.
      О событии, определившем жизнь островного народа на много веков вперед, рассказано в Библии, где, впрочем, нет ни названий, ни точных географических ориентиров. Зато они имеются в местных преданиях, сложенных разными авторами на основании слухов и «Деяний святых апостолов».
      Вступив в неравную борьбу с язычеством, апостол Павел вначале потерпел поражение, попал под стражу и под охраной отбыл в Рим, готовясь предстать перед судом. В открытом море корабль попал в шторм, сбился с пути и долго шел наугад, пока вдали не показалась земля. Если верить Писанию, на борту находилось «276 душ и все спаслись», хотя само судно разбилось у северо-западной оконечности Мальты. Знаменательное кораблекрушение произошло «в четырнадцатую ночь», точнее 10 февраля 60 года н. э. Добрые жители острова «оказали потерпевшим немалое человеколюбие, ибо они по причине дождя и холода разложили огонь и приняли всех. Павел собрал много хвороста и кинул его в пламя. Тогда ехидна, вышедши из жара, повисла на руке его, но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда».

       Святой Павел на Мальте. Сцена у костра
 
      Дальнейшие события имеют лишь местное значение, поэтому упоминания о них содержатся не в священных книгах, а в трудах мальтийских священников: «Три дня Павел жил у начальника острова, именем Публий и принимал много почести. Потом он пошел в Мдину, где излечил, а потом провозгласил Публия епископом Мелита и ушел в катакомбы, где прожил 3 месяца до отплытия». В память о кораблекрушении, благодаря которому мальтийскую землю осчастливил своим пребыванием святой апостол, вблизи Мдины была воздвигнута часовня. К XV веку от хрупкой постройки остались одни стены, но столичное духовенство позаботилось о ремонте памятника, с тех пор никогда не остававшегося без внимания.
      Жители Гоцо утверждают, что Павел высадился вблизи Рабата, то есть оставил след и на их земле. Здесь местом его проживания считается уединенный грот, где святой лечил островитян и проповедовал христианство. Покинутая Павлом пещера сохранила славу священного места, и люди до сих пор верят в целебную силу ее каменных стен.
      Легендарный проповедник, конечно, не успел обратить в свою веру всех гоцианцев. Христианство тогда еще осуждалось Римом, которому Мальта подчинялась до 870 года. Культ апостола Павла возник, расцвел и закрепился окончательно в позднем Средневековье. Его распространению способствовали легенды, в 1558 году впервые переложенные на литературный язык писателем Т. Фацелло из Сицилии. Немного позже первый великий инквизитор Мальты, монсеньор Дусина, упоминал о гроте в донесении римскому папе.

       Базилика Та’Пину
 
      В последующие годы культ святого Павла поддерживали иезуиты, почитавшие его как покровителя своего ордена и всего мальтийского народа. Имя апостола носил основанный в 1592 году иезуитский колледж. В те времена ученые часто превращали мифы в исторические факты. Так, мальтийский иезуит Дж. Мандука использовал рассказ о проживании Павла в гроте для доказательства того, что христианские традиции на островах сохранялись всегда, не прерывалась даже в пору арабских завоеваний.
      Апостол Павел оказался единственным на Мальте святым общехристианского значения. Кроме него, уважением народа пользуются еще несколько католических святых, например источающая кровавые слезы Мадонна в Рабате, дарующая детей Мадонна в Меллихе. По дороге в Мдину паломники непременно задерживаются перед чудесным распятием: нерукотворный образ Христа еще в незапамятные времена проявился на стволе дерева, в которое ударила молния.
      Особое уважение снискала исцеляющая Мадонна базилики Та’Пину. Расположенный на Гоцо, этот храм был возведен в раннехристианские времена, когда зодчие не стремились к изысканности форм. Однако именно простота архитектуры создала ему репутацию самой красивой церкви Мальтийского архипелага. Чудесное действие молитв, совершенных в базилике, наглядно представляет одно из ее помещений. Стены так называемой комнаты Благодарностей, скрытой в глубине постройки, сплошь покрыты листками, где отмечены имена спасенных людей и записаны подробные рассказы об исцелениях.
      Почитаемые сегодня святые Публий и сицилийская дева-мученица Агата пришли на Мальту позже Павла, заняв в местных душах второстепенные места. Тем не менее прославлялись они настолько бурно, что однажды великому инквизитору пришлось пресекать «безобразия», как он называл слишком шумные празднества вблизи церкви Святой Агаты: по его приказу ворота храма в Рабате на ночь запирались на замок. С этим мальтийским городом связано немало религиозных чудес.
      В доминиканском монастыре Рабата имеется рельеф с крупным изображением лица Пресвятой Девы, на котором дважды, после посвященного ей церковного праздника, появлялись кровавые слезы. Химический анализ показал, что красные капли на скульптуре по составу аналогичны человеческим слезам. Исследования проводились не однажды, но результаты всякий раз оставались неизменными. Даже священники не могли объяснить, отчего «плачет» копия старинного рельефа, которая предстает перед взором прихожан только в дни фиесты, а в обычные дни хранится в ризнице.
      Первая слеза была замечена на правой щеке Мадонны, а вторая выступила из левого глаза. Образ сняли со стены и по распоряжению архиепископа Мальты поместили в закрытую часовню монастыря для дальнейших исследований. Новость о свершившемся чуде разнеслась по острову, вызвав разнородные толки. Фанатичные верующие видели в том благословение небес, а скептики полагали, что рельеф засидели мухи. Однако ризничий протирал скульптуру ежедневно, поскольку слезотечение не прекращалось. Спустя несколько лет после безуспешных исследований был открыт свободный доступ к святыне и рабатская Дева стала объектом массового поклонения. Сегодняшние верующие молятся на почетном расстоянии от скульптуры, заключенной под стекло и закрытой кованой решеткой.
      Христианские святые удерживаются в сознании мальтийцев почти 500 лет. Недаром среди пожилых островитян сохранилась привычка упоминать Мадонну в гневе и благодарить за радость приходского священника.
      Образованное духовенство всегда и везде являлось уважаемой частью общества, но мальтийцы грамотность к добродетелям не относили: ученым здесь завидовали и желали зла. В католичестве без грамоты обойтись трудно, поскольку священники служат мессы по книгам. В старину им надлежало пополнять и углублять познания, что означало изучение трудов философской или практической направленности. Невежественные люди видели в грамотности некий дар, подобный способностям прорицателя или колдуна. Таким образом в простолюдинах возникало и укреплялось недоверие ко всяким письменным документам, которое они старались продемонстрировать при каждом удобном случае. Один из них произошел летом 1798 года, когда после короткой остановки на Мальте Наполеон отправился в Египет. Для надзора за островами в Мдине остался небольшой гарнизон. Не желая платить захватчикам, крестьяне перебили солдат, но не успокоенные тем, разгромили свои административные здания и заодно сожгли архивы.
      Служители католической церкви считали себя просветителями масс, советниками государей, духовными отцами народа, в чем отчасти были правы. В Европе религия глубоко проникла во все сферы жизни; с усилением почитания Девы Марии появлялись герои, которых после смерти зачисляли в святые. Некий Винсент де Поль удостоился высокого звания, помогая нищим и преступникам. Архиепископ Карл Борромео ратовал за возврат к истокам христианства, правда, ничего не достиг, но к сонму святых все же присоединился. Игнатий Лойола, Франциск Ксаверий и Филип Нери пошли дальше и создали новые культы. К началу XVIII века поклонение апостолу Павлу достигло такого размаха, что в мальтийских государственных документах его имя ставилось наравне с Богом: «Во имя Господа и великого святого Павла, нашего защитника». Одновременно с ним хранителями мальтийских городов и поселений являлись менее знаменитые приходские святые.
      В 395 году, вскоре после разделения Римской империи на Западную и Восточную, Мальта оказалась под властью Византии. Единственным достоверно известным событием того времени является всеобщее принятие христианства. Спустя 4 столетия архипелаг все чаще стали посещать вооруженные арабы, осуществив свои недобрые намерения в 870 году. Очередные захватчики прибыли из Сицилии, неожиданно встретив вооруженное сопротивление. Показав себя храбрыми воинами, мальтийцы оказались плохими политиками. Сопротивление постепенно ослабло, а в начале следующего столетия островитяне приняли ислам и заговорили на арабском языке.
      Новые хозяева по традиции обосновались на самом крупном острове. Укрепив рвом и каменной кладкой крепость Мелит, они сменили ее название на арабское Медина. Тогда же была отремонтирована и дополнена новыми бастионами цитадель на Гоцо.
      Основным преобразованием в духовной жизни, безусловно, являлась смена религии. Довольно легко отказавшись от христианства, островитяне вряд ли глубоко прониклись философией ислама и втайне остались поклонниками Христа. Более благосклонно местные отнеслись к восточному зодчеству, а также к языку, которые были восприняты быстро и глубоко. Арабское влияние вначале сказалось на облике и названии главных городов, затем распространившись на мелкие географические объекты.
      Развиваясь в течение многих столетий, мальтийский оформился в оригинальный язык с трудным произношением и резким звучанием, правда лишь на взгляд европейца. Вопреки принадлежности к семитской группе, он имеет латинский алфавит и восточное начертание слева направо. На слух большинство слов соответствует письменным знакам, и лишь отдельные буквы следует произносить особым образом. Благодаря чужеземцам на островах утверждались разные культуры, в той или иной степени влиявшие на местные нравы. Мальтийцы считают своими прямыми предками карфагенских финикийцев, относя к этому древнему народу свой семитский язык. Интересно, что современные мальтийцы понимают арабов гораздо лучше, чем они их.
      Сегодня жители островов используют мальтийский и английский в качестве государственных языков, при том свободно владея итальянским. На двух первых публикуются все печатные издания и проходят мессы в храмах. Британскую речь можно услышать в любой прибрежной деревне, где продаются морские животные всевозможных цветов и размеров. Нередки сцены, когда загорелая рыбачка в клеенчатом переднике торгуется с туристом, объясняясь на языке международного общения просто потому, что изучала его в школе. Горожане, даже те, которые ведут свой род от арабов, используют английский дома, показывая не пристрастие к наследию захватчиков, а собственную интеллигентность.
      В настоящее время названия многих населенных пунктов на Мальте произносятся в первоначальном звучании либо в невероятных сочетаниях с заимствованными словами: Биркиркара, Мжарр, Гзира. В существующем поныне названии Иль-понта ль-кбира соединились итальянское слово «мост» («понта») и арабское понятие «большой» («кбира»). Обозначение гаваней всегда дополняется приставкой «марса» (от араб. marsa – «якорная стоянка»): Марсамшетт, Марсашлокк, Марсаскала. Соответствующая приставка также неизменно прибавляется к названиям скалистых мысов (арабск. «рас»), хотя в этом случае написание несколько иное: Рас-Манзир, Рас-эль-Байада, Рас-эд-Даввара.
      При арабах по-новому зазвучали названия всех островов; крупные стали именоваться Мальта и Гаудэш, а мелкие получили названия Кеммуна («кемин») и Филфла («перец»). Столь же сильным оказалось воздействие восточных пришельцев на архитектуру. Обитатели сегодняшней Мальты предпочитают дома в восточном стиле, кубической формы с плоскими крышами и несколькими крошечными окнами. О культуре византийско-арабского периода в истории Мальты можно судить главным образом по надгробиям и образцам прикладного искусства, подобным мраморной стеле Маймуны, созданной в конце X века.
      Большинство островитян действительно являлись потомками финикийцев и с глубокой древности разговаривали на пуническом диалекте финикийского языка. Попавшие в Карфаген еще в древности, мальтийские пунийцы были активными гражданами этого государства, хотя существовали по собственным обычаям. О том, насколько бережно сохранялись традиции утраченной родины, свидетельствует их поселение в современном Тунисе, недалеко от приморского города Сфакс.
      Мальтийская колония Ахолла (ныне Рас-Бутрия) представляла собой небольшой портовый город с форумом, амфитеатрами, жилыми домами в римском стиле, украшенными росписями и мозаикой.

       Вазы с цветами – обязательная часть дворцовых парков Мальты
 
      Благодаря арабам на Мальте вошли в обиход технические новшества, появились ранее неизвестные виды культурных растений. В частности, захватчики завезли либо вывели на новых землях финиковую пальму, абрикос, цитрусовые деревья, арбуз, баклажан, артишок, шпинат, пахучую траву эстрагон, а также цветы – жасмин и розу.
      Именно арабы первыми устроили на островах архипелага систему подъема воды, которая теперь требовалась не только для питья, но и для полива. Гидротехнические сооружения – своеобразные насосы с огромными колесами, приводимые в движение животными, – размещались в глубоких долинах, у подножия холмов, на склонах, где мальтийцы строили свои города. Арабское владычество продолжалось до 1091 года, когда на архипелаг прибыл большой отряд германцев, возглавляемых графом Рожером Норманнским. В отличие от захваченной годом раньше Сицилии здесь христианское войско почти не встретило сопротивления. Разобщенные и разомлевшие от благополучной жизни арабы утратили боевой дух, а у местных его никогда и не было. Не слишком навредив жителям, норманны вскоре вернулись домой, видимо посчитав миссию по расширению своей империи законченной.

Область Сицилии

      Вступив на чужую землю, граф Рожер невольно исполнил давнюю мечту мальтийцев: изгнал сарацинов, возродив веру в Иисуса Христа. В итоге смены хозяев мальтийцы получили флаг, до сих пор сохранивший первоначальную расцветку. В результате поспешной норманнской кампании остались прежними система управления и ее исполнители, ведь арабы не покинули острова, а всего лишь утратили власть. Более того, мусульманские семьи не преследовались и могли свободно представлять ислам во всех его материальных видах: одежде, мечетях, медресе и мусульманских книгах.
      В отличие от арабов германцы не сразу поняли, что Мальту легко захватить, но трудно удержать. Едва только флотилия Рожера скрылась за горизонтом, мусульмане подняли восстание. Бунт был подавлен в 1127 году сыном покойного графа, которому пришлось повторно занимать архипелаг. Рожер II подавил сопротивление мусульман, наложил на островитян контрибуцию и упрочил норманнское господство с помощью гарнизонов с наместником-христианином. Однако полностью искоренить ислам не удалось ни ему, ни тем, кто пришел следом. Из документов конца XII века известно, что тогдашние мальтийцы разговаривали на итальянском языке и быстро приобщались к новой культуре, видимо ощутив себя жителями полноценной европейской страны. Последний норманнский король умер, не оставив наследников, поэтому Мальта перешла под управление германских императоров. В 1249 году ее представитель Фридрих II расправился с «неверными» на всех своих землях, не забыв и арабов Мальты. Однако с островов бежали далеко не все мусульмане; многие приняли христианство, чем спасли себя и своих родственников, не пожелавших покидать обжитые места.

       Палаццо Фальцон в Мдине
 
      С 1268 года архипелаг принадлежал сицилийскому королю Карлу I Анжуйскому, затем находился под контролем испанцев – арагонских и кастильских правителей. Официально Мальта не входила в состав Сицилийского королевства, и островами долгое время распоряжались феодалы. Последним из них был некий Гонсальво Монрой, свергнутый и затем изгнанный восставшими островитянами. Конфликт разрешился в 1398 году, когда обиженный наместник принял от жителей Мальты 30 тысяч флоринов, а король Альфонс V Арагонский, не желая кровопролития, согласился присоединить острова к своим владениям. Тогда же старая столица получила европейское название Мдина.
      Вплоть до прихода иоаннитов Мальта управлялась сицилийскими правителями, жила по законам Сицилии и развивалась одновременно с ней. Население архипелага относило себя к сицилийскому народу, отчего не осознавало своей самобытности. В немалой степени тому способствовала эмиграция: страх нападения мусульман заставлял покидать Мальту и спасаться на Сицилии.
      Несмотря на легкость передвижения, эмигранты встречались с немалыми трудностями, ведь на архипелаге оставались родственники и друзья. Преодолев жизненные перипетии, большинство из тех, кто решился покинуть родину, вскоре возвращались за семьями, поскольку устраивались на новом месте гораздо лучше, чем на Мальте.

       Балкон средневекового здания в Виктории
 
      В пору позднего Средневековья отток населения настолько увеличился, что однажды всем сицилийским мальтийцам был отдан приказ вернуться на острова. Вместе с переселенцами на Мальту попадали рабы; ими становились военнопленные и жертвы пиратских налетов, которые с одобрения мальтийских правителей совершались у берегов Африки. Невольники работали гребцами на галерах, строили дворцы, прислуживали местным богачам, но, несмотря на полное бесправие, не могли пожаловаться на невыносимую жизнь. На Мальте рабам разрешалось трудиться за плату и копить деньги на выкуп. Если бывший раб принимал христианство, то власти позволяли ему жениться на местной девушке и таким образом стать полноправным членом общества.
      В рыцарские времена некоторые мальтийские интеллигенты уезжали на учебу в Италию, где оставались навсегда. В XVII веке именно так поступил способный композитор Джероламо Абос. Сумев прижиться в Неаполе, он не только проникся итальянской культурой, но и прославил новую родину великолепными произведениями. Подобные настроения отнюдь не способствовали прочности рыцарской власти, поэтому орден эмиграцию не поощрял.
      Оказавшись на Мальте, иноземцы не хотели существовать обособленно и всячески стремились к слиянию с местным населением. В свое время примером тому послужили беженцы-греки с Родоса, прибывшие на Мальту вместе с иоаннитами. Более 5 тысяч эмигрантов с семьями обосновались в небольшом городке Биргу, где открыли для себя и единоверцев из Витториозо три приходские церкви. С конца XVI века греки не нуждались в отдельных церквях. Необходимость в них отпала после того, как главный приход, посвященный Богоматери Дамасской, переместился в Валлетту и оставшиеся храмы перестали существовать в прежнем качестве.
      Сменилось не одно поколение, прежде чем жители архипелага осознали свою уникальность. Став окраиной норманнского государства, Мальта разделила его сложную историческую судьбу. Средневековое искусство островной страны явилось слабым отголоском богатой художественной культуры Сицилии. Построенные германцами романские замки и готические храмы слишком сильно изменились после многочисленных перестроек. Вместе со стенами бесследно исчезли украшавшие их статуи, росписи, мозаики.
      К счастью, сохранились отдельные сооружения Позднего Ренессанса: дворцы Фальцон и Гатто Мурина в Мдине, жилые дома в Витториозо, мрачный палаццо Бонди на Гоцо, жилая часть крепости Сан-Анжело, приходская церковь в Зейтуне.

       Норманнское окно жилого дома в Витториозо
 
      Средневековый облик всех этих строений во многом определяют так называемые сицилийско-норманнские окна, разделенные надвое стройной колонкой и украшенные пышной резьбой. Благодаря норманнам в речи островитян прижился сицилийский диалект, объявленный официальным языком Мальты наравне с латынью. Его своеобразное употребление определяла тесная связь с Сицилией, где для общения и письма использовался тосканский вариант итальянского языка. Сформировавшийся только к середине XVI века, он не замедлил проникнуть на Мальту, но здесь его употребляла лишь культурная часть населения, тогда как жители деревень и малых островов разговаривали на мальтийском.
      Странную языковую ситуацию отметил французский путешественник Сье дю Мон, посетивший архипелаг летом 1690 года: «В здешних городах говорят на французском, испанском и итальянском. Последний к тому же является государственным языком, на котором пишутся документы. В этой стране простолюдины говорят на странном диалекте». Современники объясняли языковой хаос беспрерывным притоком чужеземцев. Коммерсанты, моряки, беглецы, ученые и просто искатели лучшей доли, прибывая на Мальту, быстро забывали родину, но с родным языком расставались неохотно. Присутствие большого числа иностранцев в портовых городах привело к искажению языка, что специалисты называли «варварство».

       Арка двора палаццо Бонди
 
      К концу XVIII века искаженный итальянский превратился в городской диалект, подобающий представителям низших сословий, в частности ремесленникам и прислуге.
      Языковая путаница доставляла немало хлопот нотариусам, которым надлежало переводить документы с латинского, сицилийского, итальянского языков на местный, чтобы бумаги могли читать полуграмотные крестьяне, коих на Мальте было большинство. Для средневекового, к тому же не слишком развитого общества вполне естественно, когда образованный человек возвышается над другими людьми благодаря своим знаниям. На островах затерянного в море архипелага жизнь сосредотачивалась вокруг Мдины и Рабата. В мелких поселениях нотариусы господствовали, часто возглавляя местные органы самоуправления. В столицах влияние нотариусов не проявлялось настолько явно, поскольку здесь жили образованные иностранцы, священники, местные политики и деятели культуры, а с XVI века духовную атмосферу Мальты стали определять рыцари ордена Святого Иоанна, куда входили только потомственные аристократы.

Мальта Renascens

      Прекрасны наши города, где мощь искусства
      Воспитывает ум и восхищает чувства…
Пьер де Ронсар

      В оружейной палате одного из дворцов мальтийской столицы под стеклом небольшой стеклянной витрины хранится уникальный манускрипт. Датированный 1113 годом, на сегодняшний день он признан самым старым документом в Европе. Представляя интерес для историков, невзрачный свиток пожелтевшего пергамента, имеет огромное политическое значение, ведь на нем имеется подпись папы римского Пасхалия II, утвердившего факт существования ордена Святого Иоанна Иерусалимского. В тексте документа сказано, что глава католической церкви «дарует почтенному сыну Жерару» право возглавить военно-монашеское братство, одобряя все прошлые и будущие имущественные приобретения, в число которых намного позже вошел Мальтийский архипелаг. Орден распоряжался им около двух столетий, успев превратить заштатные острова в процветающую державу. Вместе с рыцарями на благословенную землю пришли по-настоящему опасные враги – османы, а местным жителям пришлось испытать войну, голод, полную разруху и возрождение края, теперь именовавшегося Malta Renascens.