(громогласно)

Ждём князя Петра Ильича,

А князь уж здесь! А я забился там, в портретной.

Где Скалозуб Сергей Сергеич? а?

Нет, кажется, что нет. — Он человек заметный —

Сергей Сергеич Скалозуб.

Творец мой! оглушил, звончее всяких труб.

Сергей Сергеич, запоздали;

А мы вас ждали, ждали, ждали.

(Подводит к Хлёстовой.)

Моя невестушка, которой уж давно

Об вас говорено.

(сидя)

Вы прежде были здесь… в полку… в том…

в гренадерском?

(басом)

В его высочества, хотите вы сказать,

Ново-землянском мушкетёрском.

Не мастерица я полки-та различать.

А форменные есть отлички:

В мундирах выпушки, погончики, петлички.

Пойдёмте, батюшка, там вас я насмешу;

Курьёзный вист у нас. За нами, князь! прошу.

(Его и князя уводит с собою.)

(Софии)

Ух! я точнёхонько избавилась от петли;

Ведь полоумный твой отец:

Дался ему трёх сажень удалец, —

Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?

(подаёт ей карту)

Я вашу партию составил: мосье Кок,

Фома Фомич и я.

Спасибо, мой дружок.

(Встаёт.)

Ваш шпиц — прелестный шпиц, не более напёрстка;

Я гладил всё его: как шёлковая шёрстка!

Спасибо, мой родной.

Ну! тучу разогнал…

Нельзя ль не продолжать?

Чем вас я напугал?

За то, что он смягчил разгневанную гостью,

Хотел я похвалить.

А кончили бы злостью.

Сказать вам, что я думал? Вот:

Старушки все — народ сердитый;

Не худо, чтоб при них услужник знаменитый

Тут был, как громовой отвод.

Молчалин! — Кто другой так мирно всё уладит!

Там моську вовремя погладит,

Тут в пору карточку вотрёт,

В нём Загорецкий не умрёт!

Вы давиче его мне исчисляли свойства,

Но многие забыли? — да?

(про себя)

Ах! этот человек всегда

Причиной мне ужасного расстройства!

Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!

(подходит)

Вы в размышленьи.

Об Чацком.

Как его нашли, по возвращеньи?

Он не в своём уме.

Ужли с ума сошёл?

(помолчавши)

Не то чтобы совсем…

Однако есть приметы?

(смотрит на него пристально)

Мне кажется.

Как можно, в эти леты!

Как быть!

(В сторону.)

Готов он верить!

А, Чацкий, любите вы всех в шуты рядить,

Угодно ль на себе примерить?

С ума сошёл!.. Ей кажется, вот на!

Недаром? Стало быть… с чего б взяла она!

Ты слышал?

Что?

Об Чацком?

Что такое?

С ума сошёл!

Пустое.

Не я сказал, другие говорят.

А ты расславить это рад?

Пойду, осведомлюсь; чай, кто-нибудь да знает.

Верь болтуну!

Услышит вздор, и тотчас повторяет!

Ты знаешь ли об Чацком?

Ну?

С ума сошёл!

А, знаю, помню, слышал.

Как мне не знать? Примерный случай вышел;

Его в безумные упрятал дядя плут…

Схватили в жёлтый дом, и на цепь посадили.

Помилуй, он сейчас здесь в комнате был, тут.

Так с цепи, стало быть, спустили.

Ну, милый друг, с тобой не надобно газет,

Пойду-ка я, расправлю крылья,

У всех повыспрошу; однако чур! секрет.

Который Чацкий тут? — Известная фамилья.

С каким-то Чацким я когда-то был знаком.

Вы слышали об нём?

Об ком?

Об Чацком, он сейчас здесь в комнате был.

Знаю.

Я говорила с ним.

Так я вас поздравляю:

Он сумасшедший…

Что?

Да, он сошёл с ума!

Представьте, я заметила сама;

И хоть пари держать, со мной в одно вы слово.

Ah! grand'maman, вот чудеса! вот ново!

Вы не слыхали здешних бед?

Послушайте. Вот прелести! вот мило!..

Мой труг, мне уши зало шило;

Ска ши по кромче…

Время нет!

Il vous dira toute l'histoire…

Пойду спрошу…

Что? что? уж нет ли здесь по шара?

Нет, Чацкий произвёл всю эту кутерьму.

Как, Чацкого? Кто свёл в тюрьму?

В горах изранен в лоб, сошёл с ума от раны.

Что? к фармазонам в клоб? Пошёл он в пусурманы!

Её не вразумишь.

(Уходит.)

Антон Антоныч! Ах!

И он пе шит, всё в страхе, впопыхах.

Князь, князь! ох, этот князь, по палам, сам чуть тышит!

Князь, слышали? —

Э-хм?

Он ничего не слышит!

Хоть мо шет, видели, здесь полицмейстер пыл?

Э-хм?

В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил?

И-хм?

Тесак ему да ранец,

В сол таты! Шутка ли! переменил закон!

У-хм?

Да!.. в пусурманах он!

Ах! окаянный волтерьянец!

Что? а? глух, мой отец; достаньте свой рожок.

Ох! глухота большой порок.

С ума сошёл! прошу покорно!

Да невзначай! да как проворно!

Ты, Софья, слышала?

Кто первый разгласил?

Ах, друг мой, все!

Ну все, так верить поневоле,

А мне сомнительно.

(входя)

О чём? о Чацком, что ли?

Чего сомнительно? Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях — и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовёт он подлецом!..

Туда же из смешливых;

Сказала что-то я — он начал хохотать.

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Меня модисткою изволил величать!

А мужу моему совет дал жить в деревне.

Безумный по всему.

Я видела из глаз.

По матери пошёл, по Анне Алексевне;

Покойница с ума сходила восемь раз.

На свете дивные бывают приключенья!

В его лета с ума спрыгнул!

Чай, пил не по летам.

О! верно…

Без сомненья.

Шампанское стаканами тянул.

Бутылками-с, и пребольшими.

(с жаром)

Нет-с, бочками сороковыми.

Ну вот! великая беда,

Что выпьет лишнее мужчина!

Ученье — вот чума, учёность — вот причина,

Что нынче, пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

И впрямь с ума сойдёшь от этих, от одних

От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,

Да от ланкартачных взаимных обучений.

Нет, в Петербурге институт

Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:

Там упражняются в расколах и в безверьи,

Профессоры!! — у них учился наш родня,

И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.

От женщин бегает, и даже от меня!

Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,

Князь Фёдор, мой племянник.

Я вас обрадую: всеобщая молва,

Что есть проект насчёт лицеев, школ, гимназий;

Там будут лишь учить по нашему: раз, два;

А книги сохранят так: для больших оказий.

Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:

Забрать все книги бы, да сжечь.

(с кротостию)

Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,

Был ценсором назначен я,

На басни бы налёг; ох! басни — смерть моя!

Насмешки вечные над львами! над орлами!

Кто что ни говори:

Хотя животные, а всё-таки цари.

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,

Так всё равно, от книг ли, от питья ль;

А Чацкого мне жаль.

По-христиански так; он жалости достоин,

Был острый человек, имел душ сотни три.

Четыре.

Три, сударь.

Четыреста.

Нет! триста.

В моём календаре…

Всё врут календари.

Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!

Нет! триста! — уж чужих имений мне не знать!

Четыреста, прошу понять.

Нет! триста, триста, триста.

Вот он.

Шш!

Шш!

(Пятятся от него в противную сторону.)

Ну как с безумных глаз

Затеет драться он, потребует к разделке!

О господи! помилуй грешных нас!

(Опасливо.)

Любезнейший! Ты не в своей тарелке.

С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.

Да, мочи нет: мильон терзаний

Груди от дружеских тисков,

Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,

А пуще голове от всяких пустяков.

(Подходит к Софье.)

Душа здесь у меня каким-то горем сжата,

И в многолюдстве я потерян, сам не свой.

Нет! недоволен я Москвой.

Москва, вишь, виновата.

Подальше от него.

(Делает знаки Софии.)

Гм, Софья! — Не глядит!

(Чацкому)

Скажите, что вас так гневит?

В той комнате незначащая встреча:

Французик из Бордо, надсаживая грудь,

Собрал вокруг себя род веча

И сказывал, как снаряжался в путь

В Россию, к варварам, со страхом и слезами;

Приехал — и нашёл, что ласкам нет конца;

Ни звука русского, ни русского лица

Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;

Своя провинция. Посмотришь, вечерком

Он чувствует себя здесь маленьким царьком;

Такой же толк у дам, такие же наряды…

Он рад, но мы не рады.

Умолк, и тут со всех сторон

Тоска, и оханье, и стон.

Ах! Франция! Нет в мире лучше края! —

Решили две княжны, сестрицы, повторяя

Урок, который им из детства натвержен.

Куда деваться от княжен!

Я одаль воссылал желанья

Смиренные, однако вслух,

Чтоб истребил господь нечистый этот дух

Пустого, рабского, слепого подражанья;

Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,

Кто мог бы словом и примером

Нас удержать, как крепкою возжой,

От жалкой тошноты по стороне чужой.

Пускай меня отъявят старовером,

Но хуже для меня наш Север во сто крат

С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад —

И нравы, и язык, и старину святую,

И величавую одежду на другую

По шутовскому образцу:

Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,

Рассудку вопреки, наперекор стихиям;

Движенья связаны, и не краса лицу;

Смешные, бритые, седые подбородки!

Как платья, волосы, так и умы коротки!..

Ах! если рождены мы всё перенимать,

Хоть у китайцев бы нам несколько занять

Премудрого у них незнанья иноземцев.

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

Чтоб умный, бодрый наш народ

Хотя по языку нас не считал за немцев.

«Как европейское поставить в параллель

С национальным — странно что-то!

Ну как перевести мадам и мадмуазель?

Ужли сударыня!!» — забормотал мне кто-то…

Вообразите, тут у всех

На мой же счёт поднялся смех.

« Сударыня!ха! ха! ха! ха! прекрасно!

Сударыня!ха! ха! ха! ха! ужасно!!» —

Я, рассердясь и жизнь кляня,

Готовил им ответ громовый;

Но все оставили меня. —

Вот случай вам со мною, он не новый;

Москва и Петербург — во всей России то,

Что человек из города Бордо,

Лишь рот открыл, имеет счастье

Во всех княжен вселять участье;

И в Петербурге и в Москве,

Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,

В чьей, по несчастью, голове

Пять, шесть найдётся мыслей здравых

И он осмелится их гласно объявлять, —

Глядь…