Ровно в полдень «Колыбель Кэт» причалила к берегу возле мыса Головы Святого Альдхельма. Пока разгружали судно, выводили и седлали лошадей, Майлс отправился в город в надежде что-нибудь узнать, а Джеффри – в контору договариваться с начальником гавани о месте для стоянки корабля. Сбор для всех назначили через час, возле пивной.
      Точно в назначенное время сошлись все семеро. Они заняли в пивной отдельный зал, чтобы слегка перекусить и в последний раз обсудить план действий.
      – Мы пришли под английским флагом, но начальник гавани не сразу поверил, что мы не собираемся грабить город, – заметил Джеффри. – Мне еще пришлось доказывать ему, что я – действительно герцог Четэм. Похоже на то, что здесь хорошо помнят и «Колыбель Кэт», и саму Леди Кэт, да и тебя, Шон. Думаю, что в этом городе вообще недолюбливают ирландцев, а потому, чтобы не было ненужных инцидентов, я предлагаю вернуть весь экипаж на судно.
      – Согласен, – откликнулся Шон. – Что же касается меня, Колина и Пэдрика, то мы постараемся держать языки за зубами и не разговаривать с местными, чтобы не смутить их своим ирландским акцентом. Надеюсь, что это будет самым трудным в предстоящем нам деле. Кстати, что вам удалось узнать у местных властей, Майлс?
      Тот вытащил из кармана лист пергамента, оказавшийся нарисованной от руки картой Корфа, и разложил его на столе.
      – Развалины замка здесь, – показал он на карте. – Вокруг них – девять домов. Из окна одного из них Кэтрин видела замок. Вопрос только один: из какого именно дома долетело до Виктории то видение? Я предлагаю использовать руины в качестве центральной точки, затем разбиться на маленькие группы и прочесывать округу – дом за домом. Как только кому-нибудь удастся разыскать дом Эдварда, он должен будет вернуться к руинам, дать условный сигнал и собрать всех остальных. После этого мы пойдем освобождать Кэт. Прошу всех избегать ненужного риска и не вступать в сражение с Эдвардом в одиночку.
      – Я предлагаю оставить одного человека на развалинах, – предложил Джастин. – Увидев, что кто-то возвращается к замку, а значит, дом Эдварда обнаружен, он сам подаст сигнал к сбору, и мы сэкономим какое-то время.
      Джастин посмотрел на Викторию.
      Та энергично покачала головой и ответила:
      – Ваш номер не пройдет, доктор Прескотт! Пусть я женщина, но скачу на своем Черном Маге быстрее любого из вас. На развалинах должен остаться мой отец. Остальные составят три пары – Майлс и Шон, Джастин и Пэдрик, Колин и я. В таком случае, если придется заговорить с кем-нибудь из местных, никто не догадается, что один из каждой пары – ирландец.
      Предложение Виктории было принято единогласно, и спустя несколько минут вся группа уже двигалась в направлении замка Корф.
 
      Эдвард вернулся в спальню и отослал Терезу готовить завтрак. Затем он сел на привычное место рядом с Кэтрин и заботливо потрогал ее лоб.
      – Тереза хорошо ухаживает за тобой, мой ангел. Лихорадки у тебя нет, хотя ты до сих пор не хочешь проснуться. Но, может быть, так даже лучше. Спи, мой ангел, а я буду охранять твой сон. Не бойся, никогда я тебя не покину.
      Тереза, задержавшаяся за дверью, слышала эти слова, и от них ей сделалось еще тревожнее. Она готовила завтрак, и руки ее дрожали.
      «Что мне делать? – размышляла она за работой. – Если Эдвард все время будет находиться в спальне, я не сумею предупредить Кэт, когда она проснется. С другой стороны, кто может знать, когда она проснется? О, господи, что же делать-то?»
      В эту секунду она все же порезала палец, поморщилась от боли и вдруг подумала, что на крайний случай и кухонный нож может стать оружием против Эдварда.
      Тереза вздрогнула, испугавшись собственных мыслей. Да, конечно, она уже убила одного человека – Кертиса, но тогда было совсем другое дело. Ведь она любила Эдварда. Как же ей в голову могла прийти мысль об убийстве?
      Противоположные чувства рождались сейчас в душе Терезы, накатывали друг на друга, сталкивались, словно морские волны. Но она сумела успокоиться и принять окончательное решение – ни во что не вмешиваться до тех пор, пока Эдвард не станет угрожать жизни Кэт. В противном случае ей придется любым способом остановить его.
      Тереза опустила нож в глубокий боковой карман юбки, поправила, чтобы ничего нельзя было заметить, взяла поднос и пошла к спальне Кэтрин, мысленно молясь о том, чтобы господь помог ей, если настанет время остановить Эдварда.
 
      Ориентируясь по карте, раздобытой Майлсом у местного констебля, семеро всадников достигли развалин замка Корф. Отсюда, с высокого склона, им хорошо были видны все девять домов, стоящих у подножия холма. В одном из них находилась Кэтрин.
      – Колин и я берем три дома с восточной стороны, – сказала Виктория.
      Никому и в голову не пришло, что Виктория выбрала это направление неспроста. Она знала, что ее сестра находится именно в той стороне. Более того, она была почти уверена, что Кэтрин нужно искать в большом белом доме, что стоит прямо напротив, на другой стороне ложбины.
      Перед уходом ее задержал Джеффри. Похоже, он что-то подозревает.
      – Ничего не предпринимай в одиночку, Виктория. Если вы их найдете, оставь возле дома Колина, а сама возвращайся сюда, собирать остальных. Ты поняла меня?
      Виктория молча кивнула, накинула на голову капюшон, вскочила в седло и вместе с Колином помчалась прямо к тому белому дому. Спустя всего несколько минут они уже были на месте и для начала решили осмотреть амбар и конюшню. Колин привязал лошадей в ближайшем перелеске и вместе с Викторией двинулся вперед, держась под прикрытием густого кустарника.
      Амбар оказался пуст. На конюшне стояли четыре лошади и большая черная дорожная карета. Колин машинально заглянул в дальнее пустое стойло и сделал ошеломляющее открытие.
      – Здесь мертвец, Виктория! У него голова прострелена!
      Виктория подошла и с первого взгляда узнала того самого человека, который пронзал во сне рапирой грудь Кэтрин.
      – Пойдем, Колин. Надо осмотреть дальнее крыло дома. Может быть, нам удастся найти незапертое окно.
      Они осторожно приблизились к дому и принялись осматривать окна. Первое оказалось плотно запертым, второе тоже, а третье, помимо всего прочего, было еще забрано снаружи железной решеткой. Едва увидев это окно, Виктория догадалась, кто именно находится сейчас по другую его сторону.
      Она подтянулась на прутьях решетки и осторожно заглянула внутрь.
      На краю кровати сидел Эдвард и держал за руку женщину, лежащую с закрытыми глазами. Всмотревшись, Виктория узнала в спящей саму себя и воскликнула, соскочив на землю:
      – Колин, посмотри! Это Кэтрин!
      Колин заглянул в окно вслед за Викторией и заметил, покачав головой:
      – Она неважно выглядит. А кто это рядом с ней – твой дядя?
      – Да, – кивнула Виктория. – Эдвард Демьен собственной персоной.
      – Скачи предупредить всех наших. Я останусь здесь и прослежу за Эдвардом.
      – Езжай ты, Колин. Я слишком долго ждала той минуты, когда увижу свою сестру. Возьми Черного Мага и поспеши.
      – Не думаю, что это правильно, – покачал головой Колин. – А вдруг…
      – Не возражай, Колин, – перебила Виктория. – Не теряй времени, скачи!
      – Ты с каждым днем становишься все более похожей на Леди Кэт. Тот же самый характер. Я – скоро. Только обещай, что обойдешься без лишнего геройства.
      И, не дожидаясь очевидного ответа Виктории, он помчался к перелеску, в котором были спрятаны их лошади.
      Виктория вновь повернулась к окну, подтянулась, привстав на носки сапог, и зашептала:
      – Кэтрин, я хочу, чтобы ты знала: мы уже здесь. Мы очень скоро заберем тебя отсюда и увезем домой.
      Кэтрин заворочалась в постели. Виктория увидела, как зашевелились губы сестры и как быстро стало меняться выражение лица Эдварда, который внимательно вслушивался в шепот Кэтрин. В ту же секунду за спиной Эдварда выросла фигура Терезы.
 
      Виктория, сама о том не подозревая, разбудила Кэтрин – ведь сестры всегда слышали друг друга сердцем, а не ушами.
      – Виктория, – прошептала Кэтрин. – Это ты, Виктория?
      Эдвард не разобрал этих слов, но зато их отлично поняла Тереза. Она опустила руку в карман юбки и стала подходить ближе, держась за спиной Эдварда. Кэтрин зашептала снова:
      – Майлс… А где Майлс? Скажи им…
      Эдвард схватил Кэтрин за плечи и закричал:
      – Зачем ты его зовешь? Не смей! Ты теперь только моя, Евангелина, только моя, слышишь? Ты моя, будь ты проклята!
      Тереза сделала попытку успокоить Эдварда.
      – Она же не в себе, милорд, а люди в беспамятстве говорят иногда очень странные вещи.
      – Знай свое место и проваливай отсюда ко всем чертям, – огрызнулся на нее Эдвард. – Ты мне больше не нужна. Вылей воду из ванны и убирайся на кухню!
      – Но, милорд, мне кажется, что я буду полезнее здесь. Позвольте мне ухаживать за ней, – умоляюще посмотрела на него Тереза.
      – От тебя нет никакого проку, Тереза. Я же приказал одеть Евангелину в голубое платье, но ты даже этого не сумела сделать. Нет, на тебя нельзя положиться. Лучше я все буду делать сам. Принеси голубое платье и проваливай отсюда!
      Кэтрин попыталась приподнять голову, но Эдвард осторожно уложил ее назад и стал расстегивать перламутровые пуговицы на высоком воротничке ее ночной рубашки.
      – Я сам позабочусь о тебе, Евангелина. Ведь ты всегда носишь только голубое. Оно так идет к твоим глазам. К твоим чудесным голубым глазам.
      В этот момент Кэтрин открыла глаза и взглянула на Эдварда. Он недоуменно спросил.
      – Зеленые? Почему они зеленые? У Евангелины должны быть голубые.
      Пользуясь замешательством Эдварда, вернувшаяся Тереза сделала еще одну попытку зайти к нему со спины. Голубое платье она перекинула через левую руку, а правой стала медленно заносить лезвие, забыв про горящую позади свечу. Тень Терезы отчетливо выделялась на стене.
      Эдвард увидел тень, заносящую над ним нож, стремительно повернулся и перехватил правую руку Терезы. Ему не составило труда обезоружить ее. Он стал избивать Терезу, крича и брызгая слюной:
      – Сука! Глупая корова! Приревновала меня настолько, что решила броситься на мою любимую с ножом? Гадюка!
      Тереза сначала опешила, но потом принялась сопротивляться, и ей удалось вырваться из рук Эдварда. Она из всей силы ударила его по лицу кулаком, вцепилась ногтями в лицо, оставляя на щеках Эдварда кровавые полосы. Эдвард завопил и сбил Терезу с ног.
      Виктория с ужасом смотрела на эту картину, а когда Эдвард наклонился за оброненным на пол ножом, она не выдержала и бросилась к входной двери.
      Вбежав в дом, она сразу же услышала безумный смех Эдварда и его слова:
      – Ты – дура, Тереза! Тупица! У тебя мозгов меньше, чем у курицы. Правда, мне будет недоставать тех вечеров, когда мы делили с тобой боль и наслаждение. И мне всегда доставалось наслаждение, а тебе – боль. Но ничего, теперь ты уже никогда не будешь чувствовать боли, прелесть моя.
      Виктория вбежала в спальню и крикнула с порога:
      – Не трогайте ее, дядя Эдвард. Поверьте, это может стать для вас роковой ошибкой.
      Эдвард моментально забыл про Терезу, обернулся и увидел в руках Виктории взведенный пистолет.
      – Виктория? Я думал, что ты мертва. Клайв клялся и божился, что убил тебя.
      – Наоборот. Это он мертв. Мне удалось убить Клайва. Я вижу, вы мне не верите? Напрасно. Пора бы понять, что вы – не единственный в нашей семье, кто способен на все. Конечно, мотивы у нас с вами были разными, но это уже тонкости. Я сражалась за свою жизнь, вы совершали свои преступления из жадности и зависти. Бог вам судья.
      – Как легко обвинить меня во всех смертных грехах, – прорычал в ответ Эдвард. – Ведь сама-то ты получила от своего отца все на свете – деньги, имения, компанию, титул. А я? Что оставил мне мой добрый папаша? Ничего! Он даже лишил меня матери. У него был только один сын, только один свет в окошке – это Джеффри. Все – для Джеффри, все – только ему одному!
      – У моего отца жизнь не была безоблачной, – возразила Виктория. – Жена Малкольма умерла при родах, и он всегда винил Джеффри в ее смерти. А после смерти самого Малкольма оказалось, что все семейные дела находятся в полном беспорядке. Он успел пропить, прокутить, заложить или проиграть почти все состояние Карлайлов. А вы, дядя, очень похожи на своего отца. Скажите-ка, на уплату каких долгов вам потребовались тридцать тысяч фунтов, которые вы получили в качестве свадебного подарка от Лорелеи?
      Пока Виктория отвлекала Эдварда разговором, Тереза осторожно прокралась к выходу. Виктория сказала, продолжая держать под прицелом своего дядю:
      – Не волнуйся, Тереза, очень скоро прибудет подмога. Иди во двор и встречай. Скажешь им, где меня искать.
      Тереза проскользнула в коридор и бегом бросилась к парадному входу.
      – Прошлой ночью мне приснилось, будто ты стоишь у моей постели и говоришь со мной, – сказал Эдвард своей племяннице. – Не помню твоих слов, но помню голос – теплый, заботливый. Ты называла меня «дорогой дядюшка» и о чем-то расспрашивала меня, да с таким участием! Сон был настолько ярким, что, казалось, стоит мне только протянуть руку, и я смогу дотронуться до тебя.
      – Это я с вами говорила, – ответил с постели слабый голос.
      Эдвард обернулся и увидел, что Кэтрин проснулась.
      – Но почему ты это говорила, ангел мой? Роль, в которой тебе пришлось выдавать себя за мою племянницу, давно доиграна. Зачем же ты разрываешь мое сердце, продолжая называть меня своим дядей?
      – Потому что вы и есть ее дядя, – пояснила Виктория. – Позвольте представить вам мою сестру, Кэтрин Элизабет Карлайл. Мы с ней близнецы.
      Эдвард недоверчиво покачал головой и двинулся к кровати.
      – Не может быть. Ты лжешь, Виктория. Твоя сестра сгорела во время пожара. А это – мой ангел, моя любовь, моя…
      – Эдвард, советую вам держаться подальше от Кэтрин, иначе я размозжу вам голову. Без предупреждения.
      Эдвард проследил безумным взглядом, как Виктория проделала путь от двери до кровати. Она ни разу не свела с Эдварда глаз, пистолетный ствол не дрогнул. Наконец она смогла подойти к Кэтрин совсем близко и протянуть ей руку. Та в ответ протянула свою, и сестры наконец прикоснулись друг к другу – впервые за восемнадцать долгих лет.
      – Жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах, – слабым голосом сказала Кэтрин.
      – Не волнуйся, сестра. Обстоятельства скоро изменятся, а впереди у нас с тобой – вся жизнь.
      Эдвард все видел, все слышал – и не верил ничему.
      «Это, должно быть, новая игра, – думал он. – Они задумали снова разлучить меня с моей возлюбленной, снова хотят отобрать ее у меня. Но что бы они там ни говорили, я-то знаю, что это Евангелина. Моя дорогая Евангелина. Только моя».
 
      Майлс и Шон направлялись уже к третьему дому на выбранном ими участке, когда из перелеска выскочил Колин верхом на Черном Маге. Майлс сразу понял, что если Виктория отдала Колину своего любимого жеребца, значит, она нашла Кэтрин и у нее не хватило сил расстаться с сестрой.
      В последнее время Виктория с каждым днем становилась все больше похожа на Кэтрин, и это озадачивало Майлса. Он начал бояться, что перенятая от сестры храбрость и решительность могут однажды сослужить плохую службу Виктории и ввергнуть ее в серьезную опасность. Ведь Кэтрин, в отличие от Виктории, обладала не только смелостью, но и умением постоять за себя, чего, к сожалению, была лишена ее сестра.
      Держа все это в уме, он поспешил к белому дому.
 
      Сестры продолжали разговаривать, а Эдвард, все сильнее возбуждаясь, соображал, как ему обезоружить Викторию. Он заметил валяющуюся на полу голубую ночную рубашку Кэтрин. Эдвард осторожно наклонился и поднял ее. Рука Виктории, уставшая держать оружие, с каждой минутой дрожала все заметнее и заметнее. Эдвард резко швырнул ночную рубашку прямо в лицо Виктории.
      Не ожидавшая этого Виктория вздрогнула и непроизвольно нажала на курок. Грохот выстрела прозвучал в ушах Эдварда небесной музыкой. Он не мешкая бросился к кровати и оттолкнул Викторию прочь.
      Виктория устояла на ногах и яростно накинулась на Эдварда. Ей пыталась помочь и Кэтрин, но у нее было слишком мало сил. Обхватив Викторию за талию, Эдвард свободной рукой сильно ударил Кэтрин по лицу, и она откинулась на подушки. И тут Эдвард испугался, ему показалось, что он если не убил Кэтрин, то сильно ее ранил.
      – Это ты виновата! – яростно закричал Эдвард на Викторию. – Ты заставила меня ударить ее! Зачем ты явилась? Что тебе здесь нужно?
      И он стал выталкивать Викторию из спальни.
      Та сумела извернуться и изо всех сил ударить Эдварда кулаком по носу. Эдвард покачнулся и, пытаясь сохранить равновесие, опрокинул стол вместе с зажженной свечой, которая откатилась под тяжелые оконные шторы.
      Эдвард все-таки выволок Викторию в коридор и выскочил вслед за ней, захлопнув за собою дверь. Он как безумный тащил на себе сопротивлявшуюся Викторию, захлебываясь кровью, хлеставшей из разбитого носа. Добравшись до гостиной, он повалил Викторию на диван и сильно ударил кулаком в челюсть.
      – Ты решила погубить меня на пару с моим проклятым братцем, но я не дам тебе этого сделать! Теперь-то я от тебя избавлюсь навсегда! – прорычал он, вцепившись в шею Виктории. Он намеревался задушить ее.
      В это время в дом ворвался Майлс и крикнул:
      – Отпусти ее, мерзавец! Если хочешь свести счеты, сведи их со мной!
      Эдвард отпустил Викторию, обернулся, и тогда Майлс бросился на него. А у Виктории не осталось сил даже на то, чтобы подняться с дивана.
      Вскоре вся мебель в гостиной оказалась перевернутой, а лицо Эдварда – совершенно разбитым. Левый глаз совершенно заплыл, было видно, что выбиты зубы, но Майлс, не останавливаясь, продолжал наносить удары – один за другим, и каждый последующий – тяжелее предыдущего. Кулаки его были в крови, но это была кровь Эдварда.
      – Предатель! Змея! Подлец! – выкрикивал Майлс, не переставая наносить удары. – Ты убил свою жену и пытался убить Викторию. Ты похитил Кэтрин! Что ты заслужил за это? Только смерть!
      Эдвард присел, прикрывая голову руками, и хрипло выкрикнул:
      – Ведь ты помолвлен с Викторией, Грейсон! Какое тебе может быть дело до Кэт?
      – Мы с Кэтрин любим друг друга, а ты подвергал опасности ее жизнь и жизнь нашего будущего ребенка!
      – Ребенка? – ахнул Эдвард, невольно опуская руки. – О каком ребенке ты говоришь, Грейсон?
      Прежде чем Майлс успел ответить, в гостиную ворвался клуб дыма и донесся женский крик.
      – Боже мой, это Кэтрин!
      Майлс ринулся вон из гостиной, но Эдвард схватил стул, ударил им Майлса, сбил его с ног и яростно крикнул:
      – Ты не получишь ее, Грейсон! Она моя! Не подходи к ней!
      И, забыв про свои увечья, Эдвард бросился спасать Кэтрин.
      Виктория попыталась встать, но, едва приподнявшись, рухнула на пол. Теперь и она почувствовала едкий запах дыма.
      К дому подскакали остальные. Тереза сказала им, что Майлс, Эдвард и сестры Карлайл находятся в доме. Не теряя ни секунды, Шон, Пэдрик и Джастин ринулись в горящий дом. Джеффри и Колин остались держать лошадей.
      В густых клубах дыма Шону удалось рассмотреть высокую фигуру Майлса. Шон подбежал к Майлсу, чтобы помочь выбраться, но тот оттолкнул Шона с криком:
      – Оставь меня! Там Эдвард и Кэтрин!
      – Давай попробуем снаружи, через окно или заднюю дверь, – сказал Шон.
      Пока Шон и Майлс пробирались сквозь дым к выходу, Пэдрик отыскал Викторию, лежащую на полу гостиной. Он подхватил ее на руки, вынес наружу и передал ожидавшему возле дверей Джастину.
 
      Пробившись сквозь дым и языки пламени, заполнившие коридор, Эдвард ворвался в комнату Кэтрин. Она стояла, прижавшись спиной к стене, с ужасом глядя на языки пламени. Увидев Эдварда, Кэтрин сползла на пол и сказала дрожащим голосом:
      – Я боюсь огня. Помогите.
      Эдвард упал перед ней на колени, обнял руками за плечи.
      – Все будет хорошо. Все будет хорошо, ангел мой, клянусь.
      – Там все пылает, – сказала Кэтрин, указывая за спину Эдварда. – Нам отсюда не выбраться.
      Эдвард сорвал с постели покрывало и погрузил его в ведро с остатками воды. Потом обернул им Кэтрин и отнес к окну. Усадив ее здесь на пол, он сорвал шторы и отбросил их в сторону, схватил туалетный столик и швырнул его в окно.
      Звон разбитого стекла заставил Майлса и Шона ринуться к окну спальни. Путь к бегству оставался отрезанным – ведь снаружи окно было оковано прочной железной решеткой. Было ясно, что им не справиться с толстыми прутьями.
      – Принесите веревку и пригоните сюда лошадей, – крикнул Эдвард. – Быть может, им удастся выдернуть решетку.
      Шон убежал и спустя несколько секунд вернулся с Джеффри и Черным Магом. Моментально была привязана веревка. Черный Маг рванул, и после нескольких попыток могучему животному удалось выдернуть железные прутья.
      Эдвард поднял Кэтрин на руки.
      – Я сказал, что все будет хорошо, мой ангел. Обещал, что скорее умру, чем дам тебе погибнуть. Я сдержу свое слово. Я люблю тебя, Кэт.
      Он отогнул край влажного покрывала и нежно поцеловал Кэтрин в губы.
      Кэтрин смотрела в лицо Эдварда и с трудом узнавала его – исцарапанное, опухшее от побоев, с покрасневшими от едкого дыма глазами. Волосы Эдварда опалило пламя и осыпал пепел пожарища. Эдвард передал ее за окно с рук на руки Майлсу и Джеффри. Едва он успел сделать это, как у него за спиной с грохотом начали рушиться горящие балки. Одна из них придавила его к полу.
      – Помогите ему! – крикнула Кэтрин. – Ведь он только что спас мне жизнь. Я не хочу, чтобы он сгорел.
      Оставив Кэтрин под присмотром Джеффри, Майлс и Шон скинули сюртуки и вскарабкались в оконный проем. Им удалось приподнять балку и освободить Эдварда. Шон перекинул через плечо его безжизненное тело и отнес к окну, где его принял Пэдрик. Он отнес Эдварда на конюшню, где уже был развернут походный лазарет.
      Кэтрин оставалась с Джеффри и с замиранием сердца следила за тем, как выбираются из пылающего дома такие дорогие для нее люди – Майлс и Шон, и, только убедившись в том, что они целы и невредимы, она позволила себе закрыть глаза и потерять сознание. Майлс успел подбежать к ней и подхватить на руки.
      – Бедная моя, ты же вся заледенела. – Он взял из рук Джеффри свой сюртук и заботливо укутал Кэтрин. Она открыла глаза, и Майлс нежно поцеловал ее. – Я люблю тебя, Кэтрин. Я едва не потерял тебя, но впредь не отойду от тебя ни на шаг.
      И он еще раз поцеловал ее.
      Глядя на них, Джеффри обнял за плечи Шона и сказал ему:
      – Ястреб, мне кажется, что мы с тобой не нужны больше нашей дочери. Теперь есть другой человек, который сможет о ней позаботиться.
      – А мне кажется, что, как бы она ни любила молодого Грейсона, наша помощь ей еще понадобится, – улыбнулся Шон. – Со своим характером Кэт не сможет долго усидеть на месте, а ведь рано или поздно у них будут дети. Не думаю, что у нее хватит терпения на то, чтобы самой воспитывать их.
      – Мы с тобой еще слишком молоды, чтобы стать дедушками, – потрепал по спине своего нового друга Джеффри.
      К ним подбежал запыхавшийся Пэдрик.
      – Док просит вас прийти как можно скорее. Эдвард может умереть с минуты на минуту.
      Вскоре все они собрались на конюшне. Джастин объяснил, что тяжелая балка раздробила грудную клетку Эдварда и смерть его неотвратима.
      Когда Джеффри опустился на колени рядом с братом, тот открыл глаза, полные страдания, и чуть слышно спросил:
      – С Кэт все в порядке, Джеффри?
      – Да, Эдвард, – кивнул герцог. – Спасибо за то, что ты ее спас.
      – Я могу видеть ее?
      – Я здесь, Эдвард, – откликнулась Кэтрин, подходя ближе и беря Эдварда за руку.
      Он посмотрел на ее спутанные волосы, на перепачканное сажей лицо и слабо улыбнулся.
      – Я обещал хранить тебя, мой ангел, и я сдержал свое слово. Ты ошибалась во мне.
      – В чем я ошибалась? – спросила Кэтрин.
      Эдвард с трудом набрал воздуха в раздробленную грудь и пояснил:
      – Прошлой ночью ты говорила о том, что мне неизвестно, что такое любовь. Это неправда. Я любил Евангелину. Любил, но наделал слишком много ошибок и в результате погубил ее. Потом я встретил тебя и поклялся, что на этот раз не повторю их. Когда ты была ранена, я молил господа, чтобы он взял мою жизнь вместо твоей. Разве это не любовь?
      – Да, Эдвард, это любовь, – кивнула Кэтрин. – Настоящая любовь. А теперь тебе нужно немного отдохнуть.
      – Погоди, я хочу еще кое-что сказать тебе, – удержал ее Эдвард. – Не надеюсь, что ты простишь меня. Прошу только об одном – попытайся когда-нибудь понять меня.
      Кэтрин снова кивнула, чувствуя, как ее глаза застилают слезы.
      – Кэт, на прощание… – прошептал Эдвард, морщась от боли, – …поцелуй меня в последний раз перед смертью. Мне легче будет умереть, зная, что я теперь не один на целом свете.
      – Я не оставлю тебя, Эдвард, – ответила Кэтрин, наклоняясь и целуя его. – Я буду рядом с тобой столько, сколько потребуется, клянусь.
      – Благодарю тебя, Кэтрин, – улыбнулся Эдвард немеющими губами. – Теперь я точно знаю, что ты – дочь Евангелины. У вас одинаковый свет в глазах, и я счастлив, что умираю, спасая ее ребенка. Как ты думаешь, она знает об этом там, на небесах?
      – Да, дядя Эдвард. Я уверена, что мама все знает.
      – Как хорошо, Кэтрин. – Он прикрыл глаза, слабо пожал руку Кэтрин и вздохнул: – Как хорошо, что я никогда больше не буду один.
      Виктория, плакавшая в стороне, уткнув голову в плечо Джастина, вдруг почувствовала острую боль в груди и обернулась к сестре. Кэтрин склонилась над умирающим, стараясь успокоить его и преодолевая собственную боль. Боль была настолько сильной, что Виктории пришлось прикусить губу, чтобы не закричать в голос. Ведь они с сестрой чувствовали одинаково.
      Спустя несколько мгновений душа Эдварда отлетела. Лицо его разгладилось и стало спокойным. На губах появилась последняя, прощальная улыбка. Наконец-то он избавился от всех мучений.
      – Буду молиться о том, чтобы господь принял твою душу, Эдвард, – сказала Кэтрин, целуя мертвую руку. – Ведь милость его неисчислима.
      Джастин подошел, чтобы укрыть покойника. Взглянув в пепельно-серое лицо Кэтрин, он озабоченно спросил:
      – Кэт, с тобой все в порядке?
      Вместо ответа она бесчувственно привалилась к его плечу.
 
      Поздним вечером того же дня Виктория сидела в капитанской каюте. Джастин заново обрабатывал открывшуюся рану Кэтрин. Вместо обессилевшей за день Виктории ему помогала Тереза.
      Когда все было закончено, Виктория отпустила Терезу, настояв на том, чтобы самой остаться на ночь у постели Кэтрин – ей не хотелось покидать сестру, в чье существование она только начинала по-настоящему верить.
      Однако побыть с Кэтрин наедине ей так и не удалось. Сначала в каюту зашел Майлс, чтобы тоже побыть возле Кэтрин. Позже, когда все паруса уже были подняты и судно вышло в открытое море, к ним присоединился Колин. Затем пришли Джеффри с Шоном, а вслед за ними и старый Пэдрик.
      Сидя на постели возле Кэтрин, Виктория держала сестру за руку и тихонько говорила с ней:
      – Поправляйся скорее, милая. Смотри, сколько собралось здесь людей, и все они любят тебя всем сердцем. Если правду говорят, что любовь – это лучшее лекарство, у тебя никогда не будет в нем недостатка.
      Майлс подошел к Виктории и положил руку на ее плечо. В ту же секунду веки Кэтрин затрепетали, и она открыла глаза. Увидев склоненные к ней родные лица, она слабо улыбнулась.
      – Значит, это не сон. Значит, вы в самом деле рядом, – прошептала она и, вспомнив все, что с ней случилось за два последних дня, помрачнела. – Но тогда и Кертис, и пожар, и смерть Эдварда, спасшего меня, – все это тоже было?
      – Думай сейчас только о хорошем, Кэт, – сказала Виктория. – Ты жива, ты с нами, и мы все вместе. Давай благодарить господа за это счастье. Вскоре ты поправишься, и мы сможем с тобой наговориться вдосталь – впервые за долгих восемнадцать лет. Но это потом.
      Кэтрин вновь обвела взглядом всех, кто стоял вокруг ее кровати, посмотрела на Майлса и подумала, как бы это сделать так, чтобы они остались вдвоем. Виктория поняла ее и пришла сестре на помощь.
      Она повернулась к Шону, Колину и Пэдрику.
      – Прошу прощения, джентльмены, но не скажет ли мне кто-нибудь из вас, кто в данную минуту управляет нашим судном? Эммет? Не спорю, он очень способный помощник капитана, но у него маловато опыта. Вряд ли стоит оставлять его одного у штурвала. К тому же у него неважно с географией. Ведь однажды он сказал мне, что Франция находится к западу от Ирландии!