С того дня Кэтрин проводила в спальне отца все свое свободное время, говорила с ним и не могла наговориться. За неделю Джеффри явно пошел на поправку. Он мог теперь самостоятельно пользоваться ложкой и вилкой, хотя нож и перо были ему еще недоступны. Герцог окреп физически, хотя было видно, как он переживает оттого, что по-прежнему лишен дара речи.
      Кэтрин помогала ему разрабатывать руки и даже заказала у местного мастера кресло на колесиках, в котором Джеффри мог теперь передвигаться. Он очень полюбил этот подарок дочери и часто пользовался им.
      Однажды поздно вечером Майлс и Кэтрин остались наедине в гостиной и сидели перед камином. Оба они страдали оттого, что вынуждены спать порознь, поскольку Кэтрин по-прежнему делила свою спальню с Люси. Такая возможность, как сейчас, побыть наедине выпадала на их долю не часто.
      Майлс нежно поцеловал Кэтрин, крепче прижал ее к себе и сказал:
      – То, что происходит с герцогом, – это просто чудо, Кэт. И это чудо совершила ты. Но если бы ты только знала, как я соскучился по тебе!
      – Не горюй, англичанин. Воздержание еще никому не повредило.
      – La belle dame sans merci! – ответил он.
      – Так нечестно, – нахмурилась Кэтрин. – Ты же знаешь, что я не говорю по-французски. Что ты мне только что сказал, Майлс Грейсон?
      – Что красивые женщины всегда бессердечны. Почему ты не хочешь пожалеть одинокого влюбленного мужчину, любовь моя?
      – Omnia vincit amor. Fata vivam invenient, – ответила она.
      – Вот как? Это месть? Я никогда не учил латынь. Признавайся, ты обругала меня?
      – Вовсе нет. Просто сказала, что любовь преодолевает все преграды, а против судьбы не пойдешь. Почему ты вдруг решил, что я стану тебя оскорблять?
      Майлс поцеловал губы Кэтрин и нежно прошептал: – Je regret, ma cherie. Tu es ma cоеur, ma vie. Je t'aime.
      Кэтрин не поняла ни слова, но сумела почувствовать их смысл.
      – Господи, как бы мне хотелось понимать французский, – вздохнула она.
      Майлс погладил Кэтрин по щеке и сказал, глядя ей прямо в глаза:
      – Я сказал, что мне очень жаль, дорогая. Ты – мое сердце, моя жизнь, и я люблю тебя.
      И он снова приник губами к ее рту. Их поцелуй длился и длился, дыхание стало учащенным, Майлс сжал сквозь платье грудь Кэтрин.
      Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы не Люси. Она ударилась обо что-то в соседней комнате, вскрикнула от боли, и этот звук вернул влюбленных к действительности.
      Майлс недовольно вздохнул, отпрянул от Кэтрин и упал на ковер у ее ног.
      – Господи, дай мне сил, – взмолился он. – Когда же наконец мы покончим со всеми делами?
      Кэтрин потянулась, чтобы помочь ему подняться с ковра, но Майлс отрицательно покачал головой и сказал:
      – Лучше не трогай меня, если не хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью прямо здесь, на полу. – Он прикрыл глаза и добавил: – Поговори со мной о чем-нибудь хорошем. Например, расскажи, о ком ты сейчас думаешь.
      – Об Эдварде, – тут же отозвалась Кэтрин. – Он назначил на пятнадцатое встречу с компаньонами «Карлайл Энтерпрайсез». Герцог пока не может доехать до Лондона, так почему бы нам не собрать всех здесь, в Четэм-Холле?
      Майлс промолчал, и тогда Кэтрин продолжила:
      – Эдвард ничего не знает о состоянии брата. Вероятно, полагает, что он при смерти. Собрав в Четэме компаньонов Джеффри, мы отрежем Эдварду пути к управлению «Карлайл Энтерпрайсез». Собрание удобно провести в библиотеке, тогда герцог будет сидеть вместе со всеми за столом, как почетный председатель. Я от имени Виктории заверю компаньонов в том, что Джеффри вскоре сможет вернуться к работе. Ты сделаешь доклад.
      – Нет, докладом должна тоже заниматься Виктория, – прервал ее Майлс, садясь на ковре. – Господи, да это же может снять все вопросы! Согласно последнему сообщению Джейми, Эдвард вне себя от того, что его племянница цела и невредима, и в то же время сгорает от желания поскорее увидеть ее. Будет очень хорошо, если эта трогательная встреча произойдет на глазах у тридцати свидетелей. – Он крепко обнял Кэтрин. – Кэт, ты просто умница!
      И Майлс потянулся к Кэтрин с поцелуем.
      Она шутливо ударила его по щеке и отвернулась.
      – Милорд, – усмехнулась она, – мне очень жаль, но подготовка этого собрания потребует большой сосредоточенности.
      Майлс сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, а затем признал с большой неохотой:
      – Разумеется, ты права. Но как только мы покончим наконец с этим проклятым Эдвардом, я от тебя ни на шаг не отойду. И если нам опять негде будет заняться любовью, мне останется похитить тебя и увезти с собой на необитаемый остров, ты так и знай. – Он поднялся на ноги. – Хорошо, давай займемся делом, Кэт. Пойдем в библиотеку и начнем готовить твое выступление. В конце концов, чем скорее мы это сделаем, тем скорее я опять заполучу тебя в свою постель. И навсегда забуду даже имя Эдварда Демьена – вот будет счастье!
 
      Утром того дня, на который была назначено собрание, Кэтрин проснулась до восхода солнца. Впрочем, это только для непосвященных сегодня будет собрание акционеров, а на самом деле это будет настоящее сражение. И она должна, просто обязана выиграть эту битву.
      Заранее было разослано тридцать одно приглашение, в котором джентльмена, получившего его, просили найти возможность провести два дня в загородном поместье Карлайлов. Свою готовность приехать подтвердили все – одни из любви к герцогу, другие из простого любопытства.
      В своих отчетах Джейми писал о том, что весь Лондон гудит от слухов. Кто-то утверждал, что герцог Четэм при смерти и собирается в последний раз увидеться со своими компаньонами. Другие клялись и божились, что Виктория убита, но их опровергали третьи, видевшие ее на новогоднем балу у Грейсонов. Одним словом, всем было интересно узнать, что же на самом деле происходит в семействе Карлайл и займет ли Виктория место своего отца.
      Перед приездом гостей Майлс отослал своих охранников в загородное имение отца и рассчитал сиделок, выплатив им щедрое вознаграждение и снабдив самыми лучшими рекомендациями. Теперь рядом с Джеффри остались только Люси да старый слуга герцога по имени Квигли.
      В доме сразу же освободилось много комнат, в которых можно было разместить всех приглашенных, а также Джейми, Гаррета и Марка Грейсона, которые тоже должны были приехать на эти дни в Четэм, чтобы помочь Майлсу и Кэтрин принять и развлекать гостей. Кроме того, все они, смешавшись с гостями, должны были внимательно следить за их реакцией на появление Кэт, а в случае необходимости – прийти ей на помощь.
      Рано утром Кэтрин и Майлс встретились в спальне Марка, который собирался в последний раз проверить знания Кэтрин. Он задавал ей вопросы о каждом госте. Кэтрин поражала его своей феноменальной памятью.
      Наконец Марк сдался и сказал, отдуваясь:
      – Это просто невероятно. Кэтрин, ты можешь рассказать о каждом из этих людей так много, словно знаешь их всю жизнь. – Он повернулся к сыну и спросил: – Где ты нашел такое чудо?
      – Хотя у меня всегда была хорошая память, – ответила вместо Майлса Кэтрин, – но на этот раз со мной происходит что-то странное. Мне в самом деле кажется, что всех этих людей я знала раньше. Да, Четэм-Холл мне кажется знакомым, словно я выросла в его стенах.
      Майлс успокаивающе погладил ее по плечу.
      – В конце концов, неважно, как ты это делаешь, – сказал он. – Важно то, что у тебя все отлично получается.
      Повинуясь неожиданному порыву, Кэтрин подбежала к окну. Увидела подъезжающую к подъезду черную карету с серым верхом и невольно вздрогнула. Она знала, кто приехал в этой карете.
      – Эдвард Демьен, – прошептала она. – Наконец-то мы встретились с тобой.
      Марк тоже подошел к окну, посмотрел и согласно кивнул головой.
      – Да, ты права, дорогая. Но как ты догадалась о том, что это Демьен? Ведь на его карете нет герба Седвиков.
      Кэтрин не ответила. Она не сводила глаз с человека, вышедшего из кареты. Эдвард оказался на удивление красив и респектабелен. Он был во всем черном, без шляпы. Легкий ветерок перебирал его пышные, красиво поседевшие волосы.
      Внезапно Эдвард поднял голову и уставился прямо на то окно, за которым стояла Кэтрин. Его глаза, казалось, выискивали ее, словно две борзые. Солнце светило в лицо Эдварду, и Кэтрин понимала, что он не может видеть ее сквозь стекло, и все же ей стало не по себе.
      – Это просто демон какой-то, – поежилась она.
      Майлс подошел к Кэтрин и обнял ее. Он тоже выглянул в окно, но было уже поздно: Эдвард Демьен скрылся в дверях.
      – Ну что же, – нарушил тишину уверенный и спокойный голос Марка Грейсона. – Все в сборе.
      – Тогда мы начинаем, – сказал Майлс, целуя щеку Кэтрин. – Приготовься, любимая. Когда все будет готово, я приду за тобой. Отец, через тридцать минут Гаррет и Джейми помогут Джеффри перебраться в библиотеку. Я хочу, чтобы ты на это время спустился к гостям, которых проводили в золотую гостиную, и поговорил с ними, чтобы почувствовать их настроение. Сам я буду в библиотеке. Мне кажется, что Эдвард будет искать меня. Не хочу уклоняться от встречи.
      Кэтрин ушла в спальню Виктории, чтобы сосредоточиться и в последний раз перед выходом посмотреть на себя в зеркало. Сегодня она надела шелковое платье цвета морской волны, зеленый, в тон платью, жакет, а из украшений оставила только обручальное кольцо Майлса и жемчужное ожерелье, которое подарил ей на Рождество Гаррет. Кэтрин окинула свое отражение пристальным взглядом и осталась довольна собой – в этом наряде она выглядела просто и элегантно.
      Даже новая прическа, которую сделала ей сегодня Дарси – гладкие, собранные в пучок волосы, – понравилась ей.
      Кэтрин отпустила Дарси, потом еще немного посидела перед зеркалом и наконец сказала.
      – Ну что же, ваш выход, леди Виктория. Теперь осталось только одно: победа или смерть. Третьего не дано.
 
      Придя в библиотеку, Майлс недолго оставался в одиночестве. Вскоре, как он и предполагал, к нему присоединился Эдвард Демьен. Майлс жестом пригласил его садиться и непринужденно сказал:
      – Доброе утро, милорд. Добро пожаловать в Четэм-Холл. Надеюсь, вас хорошо разместили?
      – Это довольно неучтиво с вашей стороны, Грейсон, спрашивать о том, как меня разместили, – фыркнул Эдвард. – Не забывайте, что Четэм-Холл – мой родной дом.
      – Ну что вы, милорд, – весело улыбнулся Майлс. – Я все отлично помню. И как же я могу быть неучтивым с вами, помилуйте. Ведь вы вскоре станете моим родственником!
      Эдвард поджал губы и обвел взглядом библиотеку, приготовленную для собрания. Для того чтобы усадить всех гостей, сюда пришлось принести три дюжины мягких стульев из бального зала, и теперь все они были расставлены вокруг большого круглого стола.
      – Вы будете делать доклад, виконт Райленд? – неожиданно спросил Эдвард, резко переводя взгляд на Майлса.
      – С какой стати, мой дорогой граф? Компания принадлежит Джеффри и Виктории. Нет, вести собрание будет она сама.
      Бровь Эдварда непроизвольно взметнулась вверх, и он поспешил отвести взгляд в сторону, сделав вид, что снова рассматривает мебель.
      – Если позволите, я хотел бы немного прогуляться по саду, – сказал он, стараясь скрыть охватившее его смятение.
      – Разумеется, граф, разумеется. Постарайтесь не опоздать к началу и не пропустите выступление Тори. Могу сказать заранее, что в нем будет много неожиданного для вас.
      Эдвард стремглав выскочил из библиотеки и не увидел усмешку, которой проводил его Майлс.

* * *

      Быстро шагая по дорожке сада, Эдвард лихорадочно размышлял обо всем только что услышанном от Майлса.
      «Нет, этот Грейсон, очевидно, держит меня за круглого дурака. Если бы эта девка в самом деле была Викторией, он бросился бы на меня с кулаками. Собрание придумано только для того, чтобы при всех утвердить на месте Виктории самозванку. Зачем это нужно Грейсону, понятно и так – если все примут эту девку за Викторию, он женится на ней и отхватит изрядную часть наследства».
      Тут Эдвард остановился так резко, словно налетел на невидимую преграду.
      «Но если Грейсон задумал все это, значит, ему ничего не известно о новом завещании Джеффри! Следовательно, если мне удастся разоблачить этого шарлатана, то после смерти Джеффри все перейдет ко мне. Ну что же, интересная игра предстоит, интересная! Мне будет очень приятно раздавить эту гадину».
      Эдвард направился к дому и, уже подходя ко входу, воскликнул негромко:
      – А ведь ты прав, Грейсон! Сегодня мне никак нельзя опоздать к началу!
      Когда он вошел в библиотеку, та уже была переполнена акционерами «Карлайл Энтерпрайсез». Марк сделал приветственный жест рукой и сказал:
      – Эдвард, ваше место впереди, справа от Виктории. Оно принадлежит вам по праву, как члену семьи и одному из руководителей компании.
      Пока Марк усаживал его, Эдвард успел обежать глазами собравшихся, и ему сразу стало тревожно.
      Прямо напротив себя Эдвард увидел разместившегося в большом кожаном кресле Джеффри. Он был элегантно одет, тщательно выбрит и производил впечатление вполне здорового человека. Заметив, что Джеффри не отрываясь смотрит на него, Эдвард поспешил отвести глаза в сторону и внутренне содрогнулся от ужаса.
      Первым его побуждением было бежать, но он понимал, что не сможет выбраться из переполненной библиотеки. В эту минуту по комнате пронесся негромкий гул, похожий на порыв ветра, и все головы повернулись к двери, чтобы рассмотреть того, кто вошел. Эдвард тоже перевел взгляд к двери и обомлел.
      Она была удивительно хороша в золотом и зеленом. Эдвард увидел перед собой знакомое лицо, услышал мелодичный голос, и на какое-то мгновение у него остановилось сердце.
      «Евангелина? – смятенно метались мысли в голове Эдварда. – Нет, она умерла. Виктория? Это тоже невозможно. Но тогда кто она?»
      Вошедшая посмотрела прямо в лицо Эдварду и улыбнулась:
      – Вот вы где, дядя Эдвард.
      Он застыл как вкопанный, а юная женщина бросилась через всю комнату и впорхнула в его объятия. Щеки Эдварда коснулись теплые мягкие губы. Затем она заглянула Эдварду в глаза и улыбнулась:
      – Я напугала вас, дядя Эдвард? Простите. Ну скажите, что вы прощаете меня.
      Эдвард посмотрел на красавицу, которую держал в объятьях, сначала недоуменно, потом с восхищением, и наконец его губы медленно раздвинулись в улыбке.
      – Прекрасно, – сказала она, снова целуя Эдварда в щеку. – Вы больше не хмуритесь, вы улыбаетесь, и это означает, что я прощена. Спасибо, дядя Эдвард.
      Услышав слово «дядя», Эдвард сумел вернуться на твердую землю. Он взял себя в руки и нежно поцеловал юную женщину в щеку, сказав с улыбкой:
      – Добро пожаловать домой, Виктория.
      – Благодарю вас, дядя Эдвард. Я очень рада, что наконец вернулась.
      Эдвард опустился на стул, а юная леди тем временем пробралась к своему месту.
      «С ней нужно быть начеку», – подумал Эдвард, провожая Кэтрин пристальным взглядом.
 
      Кэтрин обвела взглядом собравшихся, примечая, кто где расположился. Джейми она увидела стоящим у окна, а Гаррета – сидящим возле двери. Марк устроился в центре первого ряда, а Майлс стоял напротив нее, прислонившись к стене. Такое размещение тоже было составной частью их плана. Теперь, куда бы Кэтрин ни повернула во время речи голову, она всегда могла увидеть знакомое лицо и обращаться непосредственно к своему другу.
      Кэтрин наклонилась к Джеффри, сидящему слева от нее, и шепнула ему на ухо:
      – Все, что я собираюсь сделать, я буду делать только для тебя, папа. Пожелай мне удачи.
      Она поцеловала его в щеку, и на душе у нее стало легко, когда он улыбнулся ей в ответ и даже слегка подмигнул. Эта секунда придала Кэтрин уверенности в себе, и она решительно выпрямилась, отставив к стене свой стул.
      – Надеюсь, джентльмены простят меня за то, что я буду говорить стоя. Я знаю, что это противоречит правилам этикета, но кто из вас не знает о том, что Виктория Карлайл никогда не жила с оглядкой.
      По комнате пролетел смешок, и Кэтрин поняла, что начало прошло удачно.
      Когда в библиотеке снова установилась тишина, Кэтрин продолжила:
      – Мы с отцом рады приветствовать вас в Четэм-Холле. Мы просили вас приехать сюда по целому ряду причин. Во-первых, нам хотелось, чтобы вы все увидели своими глазами и убедились в том, что слухи о кончине семьи Карлайл были несколько… э-э… преждевременными. Как видите, все мы живы и здоровы. – Она указала кивком головы на Джеффри и продолжила: – Мой отец действительно перенес удар, причем такой сильный, что большинство мужчин на его месте отправились бы в могилу, однако всем известно, что Джеффри Карлайл умеет держать любые удары. Несмотря на то что отец на время оказался отлученным от управления компанией, дела ее шли вполне успешно, и мы получили прибыль по всем позициям. Сама я на два месяца отбыла из Лондона по своим делам, однако ручаюсь за точность полученной мною информации. Итак, дела идут отлично, все Карлайлы снова в сборе, и горе тому, кто вздумает перейти нам дорогу!
      После этих слов Кэтрин раздались громкие аплодисменты. Она переждала их и продолжила своим мелодичным голосом:
      – Пользуясь случаем, я хочу искренне поблагодарить своего дядю, Эдварда Демьена, за ту помощь, которую он оказал нашей компании в последние месяцы. Я обещаю, что он будет щедро вознагражден за свои труды. Он это заслужил.
      Кэтрин повернулась к сидящему справа от нее Эдварду и одарила его приветливой улыбкой. Он, в свою очередь, поцеловал ей руку, и Кэтрин сумела сдержать себя и не отдернуть ее от губ Эдварда. Ей был неприятен его взгляд – пристальный, изучающий, – но и здесь Кэтрин не дрогнула, не отвела своих глаз.
      – Итак, коль скоро вы собрались здесь, джентльмены, – продолжила она, – мы приглашаем вас на славу отдохнуть и повеселиться в нашем гостеприимном доме. Сразу после собрания вы сможете перекусить у буфетной стойки в столовой, а затем все желающие смогут отправиться на верховую прогулку. Вечером, после обеда, в музыкальной гостиной состоится концерт. На завтрашнее утро у нас запланированы охота на фазанов и рыбалка – каждый может выбрать занятие по своему вкусу. Итак, отдыхайте и веселитесь, дорогие сэры! На то и даны нам суббота с воскресеньем, чтобы хоть на время забыть о понедельнике, который все равно когда-нибудь настанет!
      Речь Кэтрин была встречена с большим энтузиазмом. Все собравшиеся дружно поднялись на ноги, чтобы стоя аплодировать прекрасной ораторше. Кэтрин принимала поздравления, положив руку на плечо Джеффри.
      – Дядя Эдвард, – повернулась она вправо, – будьте так любезны, покажите нашим гостям, как пройти в столовую. Я присоединюсь к вам буквально через несколько минут.
      Эдвард молча кивнул и повел гостей из библиотеки. Когда в комнате остались только свои, Гаррет быстро закрыл дверь и повернул в замке ключ. Марк и Джейми восторженно хлопали друг друга по плечам, а Майлс подошел к Кэтрин и пылко поцеловал.
      Раскрасневшаяся, возбужденная, Кэтрин выскользнула из объятий Майлса и опустилась на колени перед Джеффри.
      – Я понимаю, из того, что сегодня произошло, многое кажется тебе странным, – заговорила она. – Но мы делаем все это с единственной целью – связать руки Эдварду, сделать так, чтобы он не смог причинить вреда ни тебе, ни твоей компании. После того, как гости разъедутся, мы обстоятельно поговорим с тобой обо всем, обещаю тебе, папа.
      Джеффри улыбнулся и слабо пожал руку Кэтрин.
      – Теперь мы поможем вам вернуться в свою комнату, мой друг, – сказал подошедший Гаррет, обращаясь к Джеффри. – Иначе Люси свернет всем нам шею за то, что мы переутомили вас. Сказать по правде, я этой женщины слегка побаиваюсь.
      Через пять минут Джеффри был благополучно переправлен в свою спальню. Марк, Гаррет и Джейми отправились в столовую, к гостям, и на короткое время Майлс и Кэтрин остались наедине.
      Майлс привалился спиной к двери библиотеки и крепко обнял Кэтрин.
      – Я скоро сойду с ума без тебя, – жарко проговорил Майлс, целуя шею Кэтрин. – Скажи, неужели нельзя куда-нибудь переселить Люси, ну хотя бы на одну ночь?
      Кэтрин томно запрокинула голову и тихо прошептала в ответ:
      – В этом нет никакой необходимости.
      Майлс резко опустил руки и раздосадованно спросил:
      – Ты хочешь сказать, что не… Но почему?..
      Кэтрин закрыла поцелуем губы Майлса, не дав ему договорить. Потом откинула голову и загадочно улыбнулась.
      – Потому что ты не дослушал меня до конца. В этом нет никакой необходимости потому, что после отъезда сиделок освободилась комната, прилегающая к спальне Джеффри. Люси сама попросила разрешения перебраться туда, ей хочется всегда быть рядом с герцогом. Так что моя спальня теперь свободна.
      – Это самая радостная новость за все последнее время, – счастливо улыбнулся Майлс.
 
      После завтрака все приглашенные перебрались в гостиную, куда были поданы кофе и десерт. Именно здесь к ним вновь присоединились Майлс и Кэтрин. Начиналась вторая часть тщательно разработанного плана.
      Войдя в гостиную, Кэтрин прямиком направилась к Эдварду, а Майлс сделал вид, что оживленно беседует с Джейми. Оба они пристально наблюдали за тем, как разворачиваются события. Эдвард разговаривал о чем-то с графом Жан-Клодом Бешамом, бывшим французским послом, который после ухода со службы осел в Лондоне. Жан-Клод с герцогом были не только близкими друзьями, но и совладельцами нескольких компаний.
      – Дядя Эдвард, спасибо вам за то, что вы сумели занять гостей в мое отсутствие! – воскликнула Кэтрин и добавила, обращаясь к Жан-Клоду: – Очень рада снова видеть вас, monsieur.
      – Ах, это вы, ma petitе belle! Да, давненько мы с вами не виделись. Скажите, как здоровье вашего cher papa, Виктория?
      Кэтрин заметила, как загорелись глаза Эдварда, внимательно следившего за их разговором.
      – Гораздо лучше, хотя до полного выздоровления еще далеко. Если не случится ничего непредвиденного, он сможет полностью поправиться только через несколько месяцев.
      Француз ободряюще улыбнулся и сказал:
      – Сегодня Джеффри выглядел очень неплохо, только показался мне немного бледным. Надеюсь, что увижусь еще с ним сегодня.
      – Папа будет очень рад видеть вас, но прежде я должна вам кое-что рассказать, – Кэтрин наклонилась к Жан-Клоду и заметила, что Эдвард также непроизвольно склонил свою голову вперед. – Отец пока что не может ни говорить, ни писать. Но пусть это останется между нами. Вы же знаете, какой гордый человек мой отец. Ему непереносима мысль о собственной слабости.
      – Вы – очень хорошая дочь, Виктория, – сказал Жан-Клод, легонько погладив Кэтрин по плечу. – Я даже немного завидую Джеффри.
      Он повернул голову к Эдварду и продолжил:
      – А вы знаете о том, что Виктория благодаря своему уму и находчивости однажды в буквальном смысле спасла вашего брата?
      – Ничего не знаю об этом случае, – покачал головой Эдвард.
      Кэтрин смущенно потупилась, а Жан-Клод приступил к рассказу:
      – Несколько лет тому назад Джеффри оказался на деловой встрече, на которую съехались люди из разных концов Европы. Так вот, двое испанцев затеяли обмануть вашего брата и принялись обсуждать между собой детали этой фальшивой сделки – по-испански, разумеется. Потом они увидели сидящую рядом с ними Викторию, подумали, что она может понимать по-испански, и перешли на итальянский. Виктория, разумеется, понимала каждое слово, но и глазом не моргнула. Но когда эти мошенники подступили к Джеффри, она предупредила его – на немецком, которого испанцы не понимали. Джеффри тоже бровью не повел, поблагодарил испанцев за предложение, но вежливо отклонил его. Честное слово, я ими обоими восхищаюсь, и вашим братом, и вашей племянницей. Джеффри – за его тактичность, Викторией – за ее знание стольких языков.
      Эдвард повернулся к Кэтрин, и в глазах у него полыхнул злобный огонек.
      – Ma Victoria, – сказал он, – est une dame belle et savante! La femme ne craignant rien, n`est pas?
      Несколько секунд Кэтрин молчала, а затем спокойно ответила:
      – Ce que je crains ce sont mes pretendus amis, mon oncle.
      – C`est ne pas moi; je suis votre ami le plus fidele.
      Кэтрин подняла бровь и сказала, улыбнувшись:
      – Gardez-vous. Qui s'exuse, s'accuse.
      Прежде чем Эдвард успел ответить, Кэтрин обернулась к Жан-Клоду:
      – Почему бы нам с вами не навестить папу прямо сейчас? Он будет очень рад.
      И она вышла из гостиной под руку с французом.
      Во время своей словесной перепалки с Эдвардом Кэтрин не заметила Гаррета, который стоял совсем неподалеку и слышал каждое слово. Как только Кэтрин и Жан-Клод вышли за дверь, Майлс кивнул Гаррету, и они оба вышли, чтобы уединиться в библиотеке.
      – Что там произошло, Гаррет? Эдвард сумел на чем-то подловить Кэтрин?
      – Скорее напротив. Эта леди не перестает поражать меня. Я начинаю подозревать, что ее ум ни в чем не уступит ее красоте.
      – Рассказывай же скорее, – нетерпеливо воскликнул Майлс.
      – Хорошо, – вздохнул Гаррет. – Слушай. Сначала тот пожилой джентльмен рассказал историю о том, как благодаря знанию языков Виктория спасла своему отцу кучу денег.
      – И что на это ответил Эдвард?
      – Начал говорить с Кэтрин по-французски. Он сказал…
      – Плевать мне на то, что он сказал! – вскипел Майлс, хватая Гаррета за лацканы сюртука. – Проклятье! Ах, не надо было оставлять ее одну! Почему ты не вмешался?
      Гаррет осторожно освободился от рук Майлса.
      – Я собирался это сделать, – пробурчал он, – но Кэтрин прекрасно справилась и без моей помощи. Она ответила Демьену.
      – Как? Ну-ка, расскажи поподробнее.
      Гаррет оперся руками на стол и стал воспроизводить тот удивительный разговор слово в слово.
      – Демьен сказал по-французски: «Моя племянница Виктория – прелестная и ученая леди, которая ничего не боится. Не так ли?» А она ответила, и тоже по-французски: «Неправда, боюсь людей, которые прикидываются друзьями». Эдвард сказал: «Ну, это не про меня. Я твой верный друг». Тогда Кэтрин улыбнулась и ответила: «Будь осторожен, дядя. Кто оправдывает себя, тот себя и осуждает». А потом она ушла под руку с французом.