День был жаркий, дорога длинная, а чемодан тяжелый; может, она зря взяла с собой еще и кофеварку? Хотя какое же лето без хорошего кофе, особенно в местах, где дни теплые, а ночи холодные… Хлоя прислонилась к стволу сосны, чтобы перевести дух, и достала из кармана мятую, пожелтевшую бумажку.
      «"Горячие Ключи Парадиз", где некогда индейцы племени юта зимовали на термальных водах, приглашают туристов насладиться теплыми днями и холодными ночами в горах Колорадо. Знаменитые минеральные воды лечат подагру, ожирение, разбитые сердца и старые огнестрельные раны. Гостей встречает дилижанс. Высота 2500 м над уровнем моря. Курорт основан в апреле 1912 года. Ваш радушный хозяин и владелец курорта – Горацио В. Хадсон».
      – Ну и где же дилижанс? – проворчала она. – Где радушный хозяин? – Ответ был ей известен. Ее прадедушка Горацио Хадсон умер в возрасте девяносто семи лет.
      И теперь «Ключи Парадиз» принадлежат ей. Если она сможет их найти.
      Деревянный указатель стоял лишь в самом начале дороги, и больше – ничего. Только узкая тропа, заросшая крапивой и колючей ежевикой.
      Ей и в голову не пришло, что машину придется оставить далеко от дома, а затем тащиться несколько миль в гору в замшевых туфлях.
      Еще два часа Хлоя преодолевала мелкие овражки, перебиралась через стволы упавших деревьев, и когда, задыхаясь, поднялась вверх метров на 300, вся взмокла от пота. Более всего ей хотелось зашвырнуть в пропасть свой чемодан вместе с кофеваркой и всем прочим. Но тут она увидела, наконец, струю пара, поднимающуюся к чистому синему небу. И из последних сил доплелась до конца тропы. Перед ней во всей своей красе предстал курорт «Горячие Ключи Парадиз».
      Несколько бревенчатых развалюх на краю поляны.
      Громадный пустой бассейн, весь в трещинах и рыжих пятнах.
      Заброшенное деревянное здание бани.
      Едкий запах от минеральных источников.
      Она поставила чемодан, положила сверху фотоаппарат и пошла к бане. Судя по всему, это конец дороги. И конец ее мечтам.
      Она толкнула дверь, и та распахнулась, скрипнув ржавыми петлями. Хлоя раскрыла рот от изумления: в ее бане, в старой эмалированной ванне лежал какой-то ковбой! Он был по шею погружен в горячую воду термального источника; из одежды на нем была только шляпа, надвинутая на лоб. Лучи света пробивались сквозь щели в крыше и освещали широкие плечи и огромные ноги – остальное ей дорисовало воображение.
      Он повернул голову. Ярко-синие глаза окинули ее долгим одобрительным взглядом.
      – Хэлло, дорогуша, – сказал он с ленцой. – Чем могу быть полезен?
      Она проглотила комок в горле.
      – Для начала вылезайте из моей ванны.
      Он послушно ухватился за края ванны и встал.
      Ей бы закрыть глаза. Ей бы отвести взгляд. Ей бы бежать от него со всех ног. Но она стояла и смотрела на худое, сильное тело мужчины во всем великолепии его наготы.
      Он опомнился первым и накрыл шляпой мощные бедра.
      – Присаживайтесь, – сказал он и широким жестом указал на деревянную лавку у стены.
      – Вы… вы, что себе позволяете? Кто вы такой? – прошипела она.
      – А вы как думаете? – Капли воды сползали по его груди, путаясь в курчавых светлых волосах, приковывая ее взгляд.
      – Я думаю, что вы – нарушитель границ моей собственности, – жестко сказала она.
      – Вашей собственности… – Целая гамма чувств, включая шок и удивление, пробежала по его лицу, будто высеченному из камня. Но он быстро справился с собой. – Тогда вы, должно быть…
      – Хлоя Хадсон.
      – Зебулон Боуи. – Он протянул руку. – Друзья зовут меня Зеб.
      – Мистер Боуи, – сказала Хлоя, стараясь не замечать, что его большая мозолистая рука держит ее руку и не выпускает, – что вы здесь делаете?
      – А вам как кажется? – насмешливо спросил он.
      – Мне кажется, что вы купаетесь в моей ванне, и я была бы очень признательна, если б вы… – В чем дело? Почему в присутствии этого чужого голого мужчины ее разум оцепенел, а тело ожило и звенит, как натянутая струна? Она же медсестра, в конце концов! Мало ли она видела голых тел? Да, но не таких, как это…
      – Если бы я освободил вам место? Нет проблем. Похоже, горячая ванна вам не помешает. – Он снова обежал ее фигуру откровенным взглядом, вызвав в теле Хлои мгновенный нежелательный отклик: под прилипшей шелковой рубашкой отчетливо обозначились напряженные соски. – И холодное пиво тоже, – добавил он.
      – Я не пью пива, – чопорно сказала она, хотя лицо ее пылало, а пересохший рот жаждал чего-нибудь холодненького. Но принять его пиво – значит поставить себя в положение гостьи, и тогда будет гораздо труднее выдворить его из своих владений.
      – Зря, – усмехнулся он, отпустил ее руку и сгреб с полки, висящей над ванной, чистые джинсы и рубашку. – Сам делал. Прошлой осенью завоевал второе место на сельской ярмарке.
      Хлоя почувствовала, что раздражение постепенно уходит.
      – Ну, разве что глоточек, – еле слышно сказала она.
      Он кивнул и рывком шагнул за дверь, оставив ее в замешательстве. Да что с ней такое? Правда, сегодня у нее был длинный, трудный день. И он еще не закончился.
      Стоя в тени развесистого дерева, Зеб натягивал джинсы на мощные икры и бедра. Через голову надел чистую, хотя и поношенную рубаху. На воздухе кожа быстро остывала, но тело оставалось горячим и возбужденным.
      Значит, это и есть Хлоя Хадсон. Если бы он знал, что у нее такие потрясающие длинные ноги, роскошная грудь, подчеркнутая прилипшей шелковой рубашкой, и ангельское личико, он бы… Что? Отказался от плана купить ее имение и выгодно его перепродать? Да ни за что! Даже если бы она прыгнула к нему в ванну, и он увидел, как вода орошает ее гладкую кожу… Зачем ей старый курорт на горячих ключах? А ему позарез нужны деньги. Прямо сейчас. И ничто не заставит его отказаться от своих планов. Даже эта маленькая мисс Наследница Горячих Ключей.
      Он выдернул из-под камня в ручье бутылку пива, подхватил чемодан Хлои и отнес к бане.
      – Принес пиво, – объявил он. – И твои шмотки.
      Никакого ответа. Интересно, ее уже предупредили, что с горячей минеральной водой надо быть поосторожнее? Можно ведь потерять сознание и погибнуть. Он толчком открыл дверь. Его взгляду предстала изумительная картина.
      Голова Хлои откинута на эмалевое изголовье, золотисто-рыжие волосы мокрыми кольцами свисают с края ванны, глаза закрыты.
      – Хлоя!
      Она медленно открыла глаза и с презрением посмотрела на него.
      – Я стучал, – оправдывающимся тоном сказал он. Его глаза были прикованы к изгибу покатых плеч. Она опустилась поглубже в воду, но он успел рассмотреть изумительной формы груди с розовыми бутонами сосков. Зеб прерывисто вздохнул, поставил бутылку на пол и вышел.
      Теперь мы квиты, думал он, неуверенно ступая по твердой земле. Она видела его, он видел ее. Он что, никогда раньше не лицезрел голых женщин? Но тогда почему же сердце стучит гулко, как барабан?
      Он оглянулся.
      – Эй! – прокричал он. – Я оставил твой чемодан у двери.
      Нет ответа. Надо бы взглянуть. Убедиться, что у нее все в порядке, и она не потеряла сознание от горячего пара. У него подскочил пульс при мысли, что в этом случае еще придется делать ей искусственное дыхание рот в рот.
      Пока он глядел на дверь, та приоткрылась. Хлоя осторожно выглянула, потом просунула в щель голую руку и затащила кожаный коричневый чемодан внутрь.
      Хватит, скомандовал он. Хватит пялиться на соседку и мечтать, как будет спасать ей жизнь: придавит ее к доскам пола, подложит руку под голову, раздвинет губы, наполнит ее легкие своим дыханием. Он глубоко вздохнул. И стал мысленно репетировать, что скажет, когда она выйдет.
      «Добро пожаловать в «Парадиз», – начнет он. Потом немного помолчит и продолжит с иронией: – Впрочем, здесь не на что особенно смотреть, все перед вами. Но вы не беспокойтесь. Я, как добрый сосед, сниму с вас этот груз. Сразу же после обеда. Потом подвезу вас до вашей машины… или до автобуса. И тогда вы сможете забыть о "Ключах Парадиз"». Он удовлетворенно улыбнулся. Ему не придется особо ее убеждать. Разрушенные строения, заросли сорняков говорят сами за себя.
      Хлоя допила мягкое темное пиво и вытерлась грубым полотенцем. Кожу пощипывало, в теле не утихало волнение. Она закрыла глаза и вознесла молитву, чтобы, когда она откроет дверь, там не было этого развязного ковбоя, вообразившего, что он – мечта любой женщины.
      Но он и не думал уходить. Стоя на коленях, Зеб раздувал в сторонке костер. Выгоревшие волосы закрывали лоб. Она отметила широкие плечи под синей рубахой и узкие бедра, обтянутые джинсами. У него потрясающее тело, и никакая одежда не сможет это скрыть…
      Но тут Хлоя напомнила себе, что это потрясающее тело покушается на ее собственность, и решительно направилась к нему через поляну.
      Он поднял глаза. Не спеша, оглядел ее всю: ноги, бедра, груди – и, наконец, встретился с ней взглядом.
      – Если вы не против… – начала она, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
      – Нисколько, – бросил он и жестом указал на плоский камень.
      После горячей ванны и бутылки пива она еле держалась на ногах, но продолжала стоять и смотреть на него сверху вниз.
      – Если вы не против, – повторила она, – я бы хотела знать, что вы тут делаете. Не считая купания в ванне, разумеется.
      – Сейчас я готовлю обед, – просто ответил он и установил на костре почерневшую сковороду.
      Соглашаться не стоило, но с утра у нее не было во рту ни крошки. Со вздохом она сдалась и села на камень напротив нахального ковбоя, который занял ее ванну и даже не извинился за вторжение.
      – У вас есть дом? – спросила она, глядя, как он швыряет куски рыбы на раскаленную сковородку.
      – Да, есть.
      – А жена? – спросила она. С чего бы это? Какое ей дело, есть у него жена или нет?
      – Жены нет, – сказал он, покосившись на нее. – Ты задаешь кучу вопросов.
      – Разве вы не задали бы кучу вопросов, обнаружив незнакомого человека в своей ванне?
      – Смотря кого. Увидев тебя, я бы первым делом спросил, надолго ли ты пожаловала, – заметил он.
      Она оглядела ветхие строения, освещенные заходящим солнцем, и вздохнула.
      – Не знаю.
      – Разочарована? Не удивительно. Старый курорт развалился. Но Горацио не виноват. Он сделал все что мог.
      – Вы знали его?
      – Мы были соседями. Он ведь упоминал о нас – братья Боуи?
      – Дикари, которые будоражат всю округу?
      – Ага, – с задиристой ухмылкой ответил он. – Значит, ты о нас слышала?
      – Нет, – сказала она. – Просто угадала.
      Его улыбка погасла. Он наложил на жестяную тарелку гору поджаристой рыбы и подал ей.
      – Теперь моя очередь строить догадки, – растягивая слова, сказал он. – Ты живешь в городе. Тебе все здесь кажется примитивным. Ты разочарована. И думаешь: что мне с этим делать? Я вот к чему веду: я тебя избавлю от этого курорта. Назови разумную цену.
      Она уронила вилку.
      – Что?
      – Ты думала, что здесь оживленный курорт, веселый, заманчивый. Но тут, как видишь, пусто.
      Она огляделась. В одном он прав: она действительно разочарована.
      – Не принимай поспешных решений, – сказал он. – Утро вечера мудренее. Поспи тут. – Он помедлил. – Кстати, где ты собираешься спать?
      Он прислонился к стволу дерева и снова начал ее разглядывать. С такой гладкой кожей и красивым личиком она вряд ли спит на земле. Похоже, она привыкла спать на большой, мягкой двуспальной кровати, с горой подушек, одетая в такую коротенькую шелковую штучку с глубоким вырезом, из-под которой видны и длинные ноги, и ложбинка между полными грудями.
      Его взгляд упал на облегающие джинсы, на обтягивающую грудь трикотажную рубашку, и у него перехватило дыхание. Собственные джинсы стали ему тесны. Наверное, он поторопился со своим предложением о покупке курорта, но у него почти не оставалось времени.
      – Я не знаю, где буду спать. Может, в одной из хижин? – И она оглядела ветхие строения.
      Он покачал головой.
      – Там все разграблено.
      – Где же здесь спят люди? – удивилась она.
      – В гамаках. Или на земле в спальных мешках.
      У Хлои упало сердце.
      – Значит, люди лечат подагру, ожирение и разбитые сердца тем, что спят на земле?
      – А ты явилась сюда лечить разбитое сердце? – спросил он, сверля ее глазами.
      – Я явилась сюда, чтобы заявить права на свою собственность, – отрезала Хлоя, надеясь, что в сгустившихся сумерках он не разглядит вспыхнувший на ее щеках румянец. Как он узнал про разбитое сердце? Он что, ясновидящий? Откуда ему известно о ее недавнем разводе?
      Да нет, он самый обыкновенный ковбой. Судя по крепким мускулам, он целыми днями клеймит скот и заарканивает бычков. Зачем ему понадобился старый курорт на горячих ключах? Чтобы по вечерам спокойно париться в баньке? Она вспомнила, как он стоял в клубах пара, не скрывая свою мужскую стать, и задохнулась. Странное дело: красивый парень оказывается в ее ванне, поит ее домашним пивом, подносит чемодан, готовит обед, а потом предлагает купить ее имение. С чего бы это?
      – Не нравится мне все это, – сказала она и обхватила руками колени.
      – Но ты все съела. – Он уставился на ее тарелку.
      – Нет, я имею в виду…
      – Я знаю, что ты имеешь в виду. Ты думаешь, я слишком хорош, чтобы предлагать такое, – самодовольно скачал он, снова откинулся к стволу дерева и отправил в рот кусок рыбы. – Мы тут, на Западе, гостеприимные люди. Таков обычай.
      Свет костра играл на его угловатом лице. Обычай, традиции, гостеприимство? Насколько ей известно, мужчины, кем бы они ни были, редко проявляют гостеприимство без особых на то причин.
      – Что вы будете делать с курортом, если я вам его продам? – небрежно поинтересовалась она, склонив голову набок.
      – А что ты собираешься с ним делать? – ответил он вопросом на вопрос.
      – Не знаю, – солгала она. Не хватало еще, чтобы этот самоуверенный ковбой стал над ней насмехаться.
      – И я не знаю. – Он всыпал горсть молотого кофе и чайник, где кипела вода, и Хлоя раскрыла рот от удивления.
      – Что это?
      – А как ты думаешь?
      – Но так же нельзя варить кофе, – поморщилась она.
      – А я варю.
      – Кофе будет ужасным.
      – Спорим?
      Она выпрямила спину.
      – Я никогда не спорю.
      – Не пьешь, не споришь. Что же ты делаешь?
      Хлоя не отвечала. Она пристально смотрела на огонь и, казалось, была за тридевять земель отсюда.
      Зеб начал терять терпение. Что за женщина! Если бы не отчаянная нужда в деньгах, он бы сейчас же залил водой костер и ушел. Но ему до тошноты надоело ждать. Надоело пытаться осилить чемпионское стадо, не имея быка-чемпиона. Вот он и ловит каждый шанс. Иногда его ставки не окупаются. Но это дело у него выгорит. Обязательно.
      Зеб поставил кружку на камень, встал и обошел вокруг костра. Поглядывая на Хлою, он решил, что сейчас самое время сказать «спокойной ночи» и уйти. Но не мог. Ее волосы, высохнув, превратились в роскошные локоны и в свете костра отливали красным золотом. Уткнув подбородок в колени, она мечтательно смотрела на огонь.
      У него тоже есть мечта. И он не даст этой богатенькой городской девчонке встать на его пути. Погладить бы сейчас ее волосы, намотать на палец, выбившийся шелковый завиток. Встряхнуть за плечи. Заставить посмотреть ему в глаза и признать, что ей здесь делать нечего. Потом целовать эти пухлые красные губки, пока не утихнет вожделение, и – забыть о ней.
      Зеб уже давно понял, что женщины не приспособлены к жизни на природе, поэтому, когда ему хотелось пообщаться не с коровами, а с женщинами, он отправлялся в город. Но сейчас в город ехать поздно, к тому же его ждет работа.
      – Спокойной ночи.
      Хлоя машинально подала ему руку, и он рывком поставил ее на ноги. Сумерки спустились на разоренное поместье, угловатое лицо ковбоя скрывала тень. Только шипенье последнего березового полена в костре нарушало тишину. Вдалеке прокричала сова, и Хлоя вздрогнула.
      – Здесь… здесь есть звери? – неуверенно спросила она.
      – Немного. Несколько рысей, койоты, горные львы… – Он взял ее под локоток. – Но ты же не боишься, правда?
      – Нет, конечно… Я только поинтересовалась, чего ожидать. – Ее голос дрогнул, потому что его рука в этот момент продвинулась выше и накрыла ей плечи.
      Здесь иногда случаются самые неожиданные пещи, предостерег он. А потом наклонился и впился в ее губы со страстью дикого зверя, которого сам же велел остерегаться.
      Надо было его оттолкнуть. Повернуться и убежать. Вместо этого она изо всех сил вцепилась в его рубашку. Он языком раздвинул ей губы, и она подчинилась его натиску. Мыслей не осталось. Благоразумие покинуло ее, и она все глубже погружалась в чувственный водоворот.
      Впервые за долгие месяцы, даже годы жар страсти потоком разлился по телу. Зеб дал ей почувствовать себя сексуальной, желанной, легкомысленной – и напугал. Напугал до смерти, напомнив о роковой ошибке, которую она однажды уже совершила…
      Хлоя отпрянула, тяжело дыша, и уперлась рукой в его грудь, чтобы удержаться на ногах. Потом отдернула руку, будто обожглась. Что с ней такое? Почему она позволяет незнакомому бродяге так дерзко обходиться с ней? Неужели прошедший год ничему ее не научил?
      – Что это значит? – властно спросила она, стискивая руки. – Еще один пример гостеприимства?
      Его зубы сверкнули в волчьей улыбке. Он над ней смеется. Думает, она зеленая девчонка, готовая упасть в объятия первого встречного. Нет, она не позволит этому нахальному ковбою использовать ее.
      Зеб словно гипнотизировал ее взглядом. Потом схватил ведро, залил костер и прикрепил к ремню нож.
      – Ты справишься? – спросил он.
      – Конечно, – выпалила она. И прикусила губу, чтобы не закричать: «Не уходи! Я боюсь темноты, зверей и одиночества!»
      – У тебя в чемодане найдется спальный мешок, газовый фонарь и еда?
      Ага, как же, и еще переносной компьютер и небольшой телевизор. Она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от всех ужасов.
      – Обо мне не беспокойся. У меня все будет прекрасно.
      – Ну и хорошо, – промолвил он и нахлобучил свою широкополую шляпу. – До завтра.
      Хлоя смотрела, как он скользит между деревьями, беспечно насвистывая. Он знать не знает и знать не желает, что у нее нет ни спального мешка, ни фонаря… В чемодане, правда, есть пакеты замороженных продуктов, но если б она знала… если бы ожидала…
      Вот чего уж она никак не ожидала, так это увидеть здесь голого ковбоя. Кто бы мог подумать, что он накормит ее, а потом поцелует так, что она до сих пор не может унять дрожь от неудовлетворенного желания.
      На ватных ногах Хлоя вернулась в баню, при свете карманного фонарика открыла чемодан и вытянула свитер и джинсы. Надела их поверх шортов и майки. Каждая косточка, каждая клеточка ее гола требовали мягкой постели. Но мягкой постели не было.
      Насухо вытерев ванну, Хлоя уложила туда нею одежду из чемодана и глубоко вздохнула. Устроившись поудобнее в импровизированной постели, она положила голову на холодный край и сквозь дыры в крыше уставилась на звездное небо.
      Если ей удастся поспать, завтра она подготовится к встрече с Зебулоном Боуи. Она не даст ему смеяться над ней, заставлять ее чувствовать себя неполноценной. И целоваться. Что, если она подготовится, а он не придет? Почему-то эта мысль пугала ее больше, чем все койоты и горные львы, вместе взятые.

      Телефон зазвонил в семь утра и прервал сон Зеба. Ему снилось, что он и прекрасная наследница Горячих Ключей, пошвыряв, куда попало свою одежду и, обгоняя, друг дружку, мчались в баню, чтобы предаться там страстной любви. Но зазвонил телефон, и Зеб понял, что это только сон. Он застонал в подушку и обругал того, кто находился сейчас на другом конце провода.
      При воспоминании о восхитительном обнаженном теле Хлои в прозрачной воде ванны он словно одеревенел. Это тело ему уж точно не приснилось. Оно было реальным. Женщина была реальной до умопомрачения. Зеб снял трубку.
      – Нашел одного, – сказал брат.
      – Самое время. Долго ты колесил. Каков из себя?
      – Короткая шея, широкая грудь. Пылкая скотина.
      Зеб сбросил на пол одеяло и сел.
      – А каков он как производитель?
      – Говорят, превосходный.
      – Почем?
      – Можно сторговаться.
      – Тогда торгуйся, – велел Зеб.
      – Я думал, у нас нет денег.
      – Мы их получим.
      – Та женщина согласилась? – спросил брат.
      – Знаешь, – Зеб взъерошил волосы, – вчера она приперлась сюда на высоких каблуках, в шелковой кофте и с фотоаппаратом на шее.
      – Что она сказала? – спросил Сэм.
      – Велела мне вылезать из ванны.
      – Начало не вдохновляет, – заметил брат. – Она согласилась продать свою землю?
      – Пока нет. Но после ночевки на земле без спальника подпишет все бумаги как миленькая, ручаюсь.
      – Ты оставил ее спать на земле? – удивился Сэм.
      Зеб почувствовал укол совести. Но не младшему же брату учить его, как обращаться с женщинами!
      – А что, по-твоему, мне было делать – пригласить ее к нам в свободную комнату? Дать бабушкину ночную рубашку и поцеловать на ночь? Хочешь, чтобы кто-нибудь другой вместо нас сделал деньги на имении Горацио?
      – Нет, черт возьми. Мне вовсе не хочется терять право покупки. Но…
      – Никаких «но». Мы должны убедить ее продать землю. Сегодня. Сейчас. Пока она все не выяснила.
      – О'кей, о'кей. Как она выглядит?
      – Не заметил, – соврал Зеб. Не заметил, что ее глаза – коричневый бархат, а волосы сияют медью. – Единственное, что я понял, – она здесь не к месту. Как тепличный цветок на луковой грядке. В общем, я сейчас же направляюсь туда, чтобы повторить предложение.
      – Она сейчас наверняка кряхтит и не может разогнуться после ночи, проведенной на земле. Да, самое время избавить ее от этого кошмара.
      – Еще бы.
      – С другой стороны, вряд ли справедливо пользоваться ее неприспособленностью к местной жизни.
      – А разве справедливо, что наше стадо погибло от эпидемии? Что мы потеряли призового быка? Справедливо, что сено вздорожало, а скот подешевел? Жизнь, Сэм, вообще несправедливая штука.
      – Я это знаю. Ты это знаешь. Но знает ли она? Что, если она бросила работу, чтобы перебраться сюда? Что, если у нее проблемы с деньгами не меньше наших?
      – Ни у кого нет таких проблем, как у нас. К тому же я даю ей приличную цену. Она поедет домой с деньгами в кармане, а мы с тобой получим навар с перепродажи. Купим того быка и опять окажемся в деле.
      – Я все думаю про эту женщину, Зеб…
      – Лучше думай про скот. Как делаю я. – Ну конечно, особенно сегодняшним утром, после того как ему приснилось ее лицо, а вовсе не морда быка ценой в 15000 долларов.
      – Спроси, чем она занимается. Убедись, что она не бросила работу, чтобы перебраться сюда. А то…
      – А то что? Не решишься? – недоверчиво спросил Зеб. Неужели именно этот парень безжалостно обчищает друзей в покер по средам, не испытывая ни капли сострадания?
      – Не смогу. И ты не сможешь, бандит.
      – Ладно, спрошу, чтобы ты не нервничал. Но я знаю, что у нее есть работа.
      – Какая?
      – Не знаю какая, – раздраженно ответил Зеб. – Может, она нотариус, а может, полуголая официантка в баре. – Он не собирался повышать голос, но уходило драгоценное время – солнце уже выглянуло из-за пурпурных гор.
      – Давай-ка разберемся, – медленно проговорил брат. – С чего ты взял, что она полуголая официантка?
      – Не знаю. Вырвалось само собой. – Воображение подкинуло ему образ Хлои в мини-юбке, с обнаженной грудью, и боль желания пронзила тело. Это теперь-то, в семь двадцать утра! – Не вижу смысла это обсуждать. Мы уже все решили.
      – Да, но тогда она была только именем на листе бумаги. Я не знал, что она собирается сюда приехать. Теперь это реальная женщина, со своими надеждами и мечтами.
      – Эй, куда тебя занесло! Я спросил, что она собирается делать с имением, и она сказала «не знаю». И потом, она не беспомощная полевая мышка, а взрослая женщина, которой вдруг взбрело в голову сюда приехать. При этом она никак не возьмет в толк, что курорт на горячих ключах остался в двадцатых годах и ничто здесь уже не будет как прежде.
      – Просто убедись, что мы не нарушим ее планы. Что у нее есть другая жизнь.
      – И работа. Ладно, понял. Но я ничего не выясню, если не поеду туда.
      – Ну и поезжай. Мы договорились на среду?
      – Вроде бы да.
      – Я подъеду к шести. Если машина не развалится. С ней столько хлопот. В следующий раз…
      – У тебя будет новая. Скоро мы разбогатеем.
      Зеб бросил трубку и влез в джинсы. Только бы братец не успел взглянуть на эту горожанку. Не то она растрогает его мягкое сердце, и он ей все выложит. Зеб сунул в карман чековую книжку и верхом на лошади спустился к «Горячим Ключам Парадиз».
      Хлоя пыталась разжечь костер. Очко в ее пользу. Она наклонилась над кучкой дымящихся прутиков, и все, что он мог видеть, – ее стройные ноги, обтянутые джинсами. Он кашлянул.
      – Доброе утро.
      Она испуганно вскочила. Лицо ее было окутано дымом, волосы растрепаны, под глазами темнели круги. Его кольнуло невольное сочувствие.
      – Как спалось? – поинтересовался он.
      – Прекрасно. Собираюсь приготовить завтрак.
      – А что у тебя есть?
      Она следила, как огонек в костре помигал и потух. Плечи ее поникли. Надломленным голосом она ответила:
      – Калорийный батончик.
      – Звучит неплохо.
      Она вынула из кармана батончик и разломила пополам.
      – Держи. Я у тебя в долгу.
      – Спасибо. – Он раскрошил зубами батончик и принялся жевать. Ну почему она выглядит такой жалкой как раз тогда, когда он приготовился отобрать у нее наследство? Зачем ей нужно было делить с ним свой убогий завтрак, так что теперь он чувствует себя последним негодяем?
      Зеб сделал над собой усилие и хлопнул в ладоши.
      – Так, с завтраком покончили. Может, теперь поговорим?
      – Я хотела пройтись. – Хлоя осторожно выпрямилась и поморщилась от боли в спине. Хорошо, что он не спрашивает, где она ночевала. Пусть думает, что на твердой земле под деревьями. Интересно, есть ли на свете что-нибудь тверже ванны?
      – Я пойду с тобой. Заодно и поговорим.
      Она искоса посмотрела на него. Типичный американский ковбой: рубашка в косую полоску, низко сидящие джинсы. Чувствует себя в этих краях чертовски уютно, словно все тут принадлежит ему, а не ей. Источает жизненную силу и, судя по всему, хорошо выспался, в отличие от нее.
      От утренней прохлады она дрожала. Отчаянно хотелось горячего кофе, который бы наверняка помог преодолеть утреннюю слабость.
      Она глубоко вздохнула и, отбросив гордость, тихо спросила:
      – У тебя случайно не осталось вчерашнего кофе?
      – Кофе? – В его глазах блеснули смешинки. – Нет. Извини. А вот экскурсоводом тебе послужить я вполне могу.
      – Тебе что, нечего делать? – спросила она. – Я думала, работники ранчо постоянно клеймят скот или… или…
      – Выгуливают бычков? Все это я делал вчера. Сегодня я свободен и могу тебя проводить. В хижинах ты уже была?
      – Нет. Ты же сказал, что там все разграблено. Я бы посмотрела на ту часть имения, которая лучше всего сохранилась. – Ей хотелось увидеть что-то ободряющее, внушающее надежду на то, что ее планы сбудутся.
      – Душечка, но это и есть та самая часть.
      Хлоя обвела взглядом пустой ржавый бассейн, домики с облупившейся краской, покосившуюся баню и чуть не заплакала. И тут ей вспомнился дедушка, пионер здешних мест, который когда-то начал все с нуля и построил на пустом месте курорт.
      – В имении сорок акров. Я хочу видеть остальные тридцать девять, – твердо сказала она.
      – Сорок акров? Как скажешь. Мы поедем, на моей лошади, на Дженни.
      Лошадь заржала и изрыла копытом землю, как будто поняла, что ее ждет.
      У Хлои от страха по спине пробежал холодок. Если она, не дай Бог, упадет, эта огромная лошадь, без сомнения, раздавит ее копытами.
      – Я не умею ездить верхом, – виноватым тоном заметила она.
      – Не умею ездить верхом, – повторил он. – Откуда, говоришь, ты приехала?
      – Из Сан-Франциско.
      – И что, там нет лошадей?
      – Есть, конечно. В парке «Золотые ворота». Можно брать напрокат. Но это дорого.
      – А у нас свои. Здесь без лошади никуда. Я езжу, ты нет – так почему бы тебе не продать мне имение?
      Хлоя подбоченилась и подозрительно уставилась на него.
      – На что тебе мое имение? Здесь что, закопано золото? Клады древних индейцев?
      Зеб покачал головой.
      – Ни о чем таком я не слышал. Что ж, поехали, сама посмотришь. Не бойся, я буду крепко тебя держать. – Он потащил ее за руку. Она в ужасе уставилась на дикого, необузданного зверя по имени Дженни и оцепенела. – Ты же не боишься, правда? – шутливо спросил он, все еще не выпуская ее руку. – Мужчины ездят на лошадях пять тысяч лет. Женщины тоже. Жанна д'Арк ездила верхом.
      – Вот и молодец. – Она прикусила губу. – Ну и зубы у твоей лошади, – пробормотала она, не замечая, что впивается ногтями в его ладонь.
      – Дженни тебя не съест. Не обижайся, но ей больше по вкусу сено и овес. – (Он явно забавляется ее испугом!)
      Она собралась спросить – раз они едят только сено, зачем им такие огромные страшные зубы, – но тут Зеб приподнял ее под локти.
      – Левую ногу в стремя, – скомандовал он. – И махом в седло. – Придерживая Хлою за талию, он подтолкнул ее кверху и просунул ее левую ногу в стремя. Занося правую ногу, она нечаянно ударила лошадь коленом в бок. Дженни тряхнула гривой и тут же взвилась на дыбы.
      Вылетев из седла, Хлоя сбила Зеба с ног. Оба они повалились в грязь, но он обхватил ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Пленительный запах ее волос и кожи лишил его способности трезво думать. На какой-то момент Зебу даже показалось, что вся она, распластанная у него на груди, принадлежит ему. Но нет, она принадлежала Сан-Франциско.
      – Не могу, – задыхаясь прошептала Хлоя, вытирая вспотевшие руки о джинсы.
      – Нет, можешь, – сквозь зубы прошипел Зеб. – Если не влезешь на эту чертову лошадь, не сможешь осмотреть имение. И тогда до конца жизни будешь думать, что я от тебя что-то скрываю.
      Не дав ей возразить, он подтолкнул ее к лошади.
      – Нy-ну, старушка, спокойно, – сказал он. – Не пугайся. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Гляди-ка, похожа на тебя. Породистая, длинноногая, с норовом.
      – Ты говоришь со мной или с лошадью? – Хлоя надменно повернула к нему голову.
      – С лошадью. – Он крепко сжал ее за плечи. – Дай ей немного привыкнуть к тебе. Пусть обнюхает. Она пугается незнакомых.
      – Это она-то пугается? Что же тогда говорить обо мне?
      – Это я и имел в виду. У вас много общего. – Одну руку он положил на бок лошади, другой цепко держал Хлою за плечо.
      – Я расцениваю это как комплимент.
      – Правильно делаешь. На этот раз заноси ногу повыше. Держись за луку седла.
      Не дожидаясь протестов, он обхватил ее за талию и вскинул вверх. Она со всего размаха плюхнулась в седло. Зеб одним движением взлетел на лошадь и сел сзади. Проведя руками по ее предплечьям, он ощутил, что Хлоя напряжена.
      – Расслабься. Выпрями спину, – сказал он и прочертил пальцем линию ее позвоночника. Она дернулась и выпрямилась. – Очень хорошо, – подбодрил он. Спина Хлои касалась его груди, и вся она казалась такой хрупкой и тоненькой, что Зебу поневоле стало интересно, как она умудряется поддерживать такую отличную форму. Но тут Хлоя наклонилась вперед и тихонько вскрикнула: – Что теперь? – спросил он.
      – Я боюсь высоты.
      Он фыркнул.
      – Если боишься высоты, какого черта лезешь в горы?
      – Потому что они здесь есть. Потому что здесь мое имение. Потому что…
      – Смотри вперед, – перебил он. – Если у тебя пятки вниз, а голова вверх, ты не упадешь.
      – Ручаешься?
      – Клянусь могилой матери.
      – А… Мне очень жаль… что твоя мама уже…
      – Не жалей. Она жива, здорова, живет в Тусоне. Но хочет, чтобы ее похоронили здесь.
      В этот момент подул легкий ветерок, и золотисто-рыжие кудри Хлои заскользили по щекам Зеба. Он ощутил нежный, еле уловимый аромат. Что это – лаванда, сирень? Пока он боролся с желанием приподнять ее волосы с затылка и поцеловать нежную шейку, Дженни свернула в гору, к яблоневому саду. Неплохое начало. Эта роща из старых узловатых деревьев не плодоносила уже много лет.
      – Вот твое наследство. – Он махнул рукой в сторону яблонь. – Есть горячие ключи, есть холодные. Есть этот сад. И луг. Но, как видишь, место это для житья малопригодно. Особенно для таких, как ты. – Поняв это, она сдастся. Куда она денется?
      – О-о! – изумленно воскликнула Хлоя, когда стайка свиристелей вспорхнула с голых исток. Да здесь просто райский уголок! – Лошадь брела среди яблонь, и Хлоя вдыхала аромат цветов, иногда мелькавших среди веток. – И все это мое?
      – Твое, но урожая тут не жди, – предупредил он. – Их годами не подрезали.
      – Но если подрезать… – мечтательно начала она и замолчала, прислушиваясь, как у нее над головой заливаются птицы.
      Нечего было показывать ей сад. Птички поют, солнышко пригревает. Откуда ж ему было знать, что эта городская девица обнаружит красоту в бесплодных деревьях и в стае горластых птиц? Он привстал в седле и дернул поводья вправо. Хватит миндальничать. Сейчас он ей покажет, что такое «Ключи Парадиз».
      Солнце пекло вовсю; они с трудом продирались сквозь низкий кустарник. Свисающие лапы канадской ели рвали одежду. Хлоя согнулась в седле и тяжело дышала. Так-то лучше. Вдали маячила грозная Шип-гора, покрытая снегом.
      – Так выглядит большая часть твоего имения, – пояснил он.
      – А где холодные ключи и луг?
      – Я думал, ты хочешь увидеть золотые шахты и индейские древности.
      Вцепившись в седло обеими руками, она обернулась к нему.
      – Так золото здесь все-таки есть?
      – Сомневаюсь. Попадаются наконечники стрел. Если хочешь, выкапывай. Мы остановимся возле овражка, попробуешь ключевую воду. Старик Горацио утверждал, что она поддерживает в нем молодость и… энергию.
      – Он посылал воду на анализ?
      – Нет. Но она на него действовала благотворно. Когда он приезжал в город, женщины на него так и вешались.
      – А, вон ты о чем… – Ее шею залила краска.
      – О чем же еще? – Он ухмыльнулся про себя. Смущать Хлою Хадсон было почти так же приятно, как целовать. Почти, но не совсем. Он остановил Дженни возле огромного серого камня и соскочил на землю. Протянул руки Хлое, и она, покраснев от смущения, перекинула ногу через седло и скользнула к нему в руки.
      У нее никак не получалось игнорировать мужчину, державшего ее так близко, что ей передавалось тепло его тела. Оно не переставало тревожить ее. А глаза его горели таким желанием, что она не могла от них оторваться.
      Он наклонил голову. Их губы были в миллиметре друг от друга. Ей было нужно, чтобы он поцеловал ее. Хотя она и была уверена, что этот сексуальный ковбой просто хочет с помощью флирта завладеть ее имением ради каких-то своих целей. Она затаила дыхание в ожидании того, что должно было сейчас произойти.
      Он приказал себе не прикасаться к ней, но за тот час, что они провели в седле, все его сопротивление улетучилось. Он горел, и при этом был раздражен и расстроен тем, что она явно не собирается все бросить и уехать подобру-поздорову.
      Чем дольше он медлил, тем сильнее нарастало напряжение. Наконец он притянул ее к себе и поцеловал.
      Жаркий, всепроникающий поцелуй обжег Хлою до кончиков ног в замшевых туфельках. За ним другой – глубже, дольше, крепче. Губы у него шероховатые, пахнущие кофе и табаком. Ни один мужчина так ее не целовал.
      Два раза. Нет, три. И она ответила ему жадным, нескончаемым поцелуем. Всепоглощающая страсть хлынула по жилам бурным потоком, и Хлоя еще крепче притянула к себе Зеба.
      Его язык пробил ее сомкнутые губы, и она приняла его. Что-то говорило ей, что так нельзя. Если вчерашний вечер еще можно как-то объяснить усталостью, то днем… днем все по-другому. Она знает, что ему нельзя доверять, но сейчас ей все равно. Голод, головокружение, боль во всем теле позабыты, остался только восторг от поцелуя незнакомца. У нее вырвался стон, и она услышала его стон в ответ. Прижавшись к нему еще крепче, она жадно впитывала тепло его тела.
      Вдруг зашуршали сухие листья, и послышался громкий топот копыт. Хлоя тут же вырвалась из объятий Зеба.
      – Что это было? – испуганно спросила она.
      Он пожал плечами; в отличие от нее поцелуи, кажется, не оказали на него никакого воздействия.
      – Всего лишь лось. Ты его напугала. Не дала напиться из родника. У каждого лося в гареме дюжина самок. Ему нужна прорва энергии, чтобы всех удовлетворить.
      Подбоченясь, она окинула его взглядом. Ничего не скажешь, достойный образчик ковбоя: широкие плечи, узкие бедра, обветренное лицо; и уж конечно – дюжина женщин, которые его удовлетворяют. Она не намерена становиться тринадцатой.
      – Мне кажется или ты действительно помешан на сексе?
      – Ты называешь это сексом, а я – природой.
      – Да ну? Знаешь, я бы с удовольствием послушала твою лекцию про брачные повадки лосей, но я себя неважно чувствую, – она потерла виски. «Неважно чувствую» – это еще слабо сказано. У нее ужасно кружилась голова, непонятно только от чего: от высоты, от голода или от его присутствия. Надо поскорее избавиться от Зеба и все спокойно обдумать. – Я, пожалуй, поеду домой.
      У него гора с плеч свалилась. Он еле сдержал широкую улыбку.
      – Ты уверена?
      – Да, я хочу есть. Попробую развести костер и подогреть что-то из замороженных продуктов.
      – А потом… – Он ждал, затаив дыхание.
      – Потом поеду в город купить нужные вещи.
      – Я думал, ты собираешься домой…
      – Ну да, домой! Туда, где бассейн, хижины и баня. Пока еще это место вряд ли можно назвать «домом», но мне там нравится.
      Он скрипнул зубами. В город ее пускать нельзя. Еще что-нибудь услышит. Нельзя допустить, чтобы пустая болтовня испортила все его планы.
      – Я сам собираюсь в город. Куплю тебе все что надо.
      – Да, но я хочу посмотреть на него.
      – Там не на что смотреть. Магазин. Бар. Банк. Дома. Туристы бывают редко, и на тебя все будут смотреть с подозрением.
      – Объясню, что я не туристка.
      – Это и есть самое подозрительное.
      – Но…
      – Ну ладно. Я сам тебя отвезу. – При мысли, что в городе она станет всем рассказывать, кто она и зачем приехала, он покрылся мурашками. Если он поедет с ней, то сможет постоянно быть рядом и пресекать ненужные разговоры.
      – У меня есть машина, – упорствовала она.
      Черт возьми, до чего упряма!
      – До твоей машины три мили ходу. До моего дома сто метров, и там стоит грузовик.
      – Не хочу тебя утруждать. Ты и так много для меня сделал.
      – Я разведу тебе костер. Потом отвезу в город, – не сдавался Зеб.
      – Если ты настаиваешь.
      Он настаивал. Под угрозой его будущее. Все висит на волоске. В этой женщине – сокрушительная смесь упрямства с полной неприспособленностью к жизни в здешних условиях. При этом – роскошное тело… Впрочем, рано или поздно она все равно уедет отсюда, это лишь вопрос времени. Он должен просто ждать. И держаться от нее подальше. Однако когда он подсадил ее на лошадь, на этот раз позади себя, то понял, что сделать это будет не так-то просто.
      Ее грудь терлась об его спину, дыхание грело шею, руки обхватили грудную клетку, и он невольно представил, как эти нежные пальчики будут ласкать его обнаженную кожу. Нет, надо бежать от нее. Сейчас же. Немедленно. Но как?

      – Ты случаем не бросила работу, чтобы приехать сюда? – небрежно спросил Зеб, когда они тряслись в грузовике по проселочной дороге, выбираясь на шоссе.
      – Нет. А что?
      – Вдруг тебе здесь не понравится. Полное отсутствие удобств. Работать негде. Если это тебя интересует.
      – Да, интересует. Я не так богата, чтобы не работать, хотя…
      – Хотя что?
      Она прикусила язык. Ему незачем знать, что после развода она получает содержание. Не его дело.
      – Ничего.
      Они в молчании доехали до шоссе и свернули на юг, и сторону маленького городка Паудеркег.
      – Здесь, наверно, все-таки можно как-то зарабатывать себе на жизнь, – сказала она, глядя на мелькающие за окном предгорья. – Ты же как-то зарабатываешь?
      – Да, но это нелегко.
      – Я не ищу легких путей.
      – Чего же ты ищешь?
      – Чего-то нового, непохожего.
      – Непохожего на что?
      – На то, чем я занималась до сих пор.
      Он в нетерпении воздел руки над рулем.
      – Чем же ты занималась до сих пор?
      – Я медсестра.
      Он окинул ее долгим испытующим взглядом. Хлою невольно охватила дрожь. Перерыв на ланч не оказал ожидаемого магического действия: от одного взгляда его ярко-синих глаз она по-прежнему теряет голову.
      Хлоя резко отвернулась. Как можно позволять себе так остро на него реагировать! Все потому, что глаза, которые ее раздевают, напоминают цвет неба над Колорадо, а лицо – всех ковбоев, что она видела в кино, от Клинта Иствуда до Брэда Питта.
      – Ты не похожа на медсестру, – наконец изрек он.
      – Что, не хватает белого халата и крахмальной шапочки? Но я не на дежурстве.
      – И долго ты собираешься здесь оставаться?
      – До осени.
      Он шумно выдохнул.
      – Ты пробудешь здесь до осени?
      – Я так планировала. Если не…
      – Если не надоест. Здесь вообще-то нечего делать.
      – В Ключах уйма работы.
      – Если только ты их мне не продашь.
      – Почему ты так хочешь этого?
      – Считай, что я жаден до земли. Хочу, и все.
      – И я хочу.
      – Зачем?
      – Не скажу. Ты будешь смеяться.
      – Не буду. Честное слово.
      – Вот и город! – воскликнула Хлоя, увидев дорожный знак «Добро пожаловать в Паудеркег».
      Ряд двухэтажных домов тянулся вдоль главной улицы, а дальше во все стороны до самых гор расстилались зеленые поля. Во всех вестернах она видела этот мирный пейзаж. Хлоя открыла окно и глубоко вздохнула, не скрывая удовольствия.
      – Кажется, ты говорил, что здесь не на что смотреть? – сказала она. – Да здесь ничего не изменилось с тех пор, как дилижанс ходил в «Ключи Парадиз»! Нашим будущим женщинам-постояльцам это понравится.
      – Женщинам? – вздрогнул он.
      – И мужчинам. Мужчин мы тоже будем принимать.
      – Рад это слышать. Иначе пришлось бы возбудить судебное дело о дискриминации.
      – Как, против ближайшей соседки?
      – Мне не нужна соседка, – буркнул он и затормозил возле магазина. – Мне нужна земля.
      Хлоя покосилась на него и заметила холодный взгляд и плотно сжатые губы. Неужели он и вправду произнес это? Она тряхнула головой, отгоняя пугающую мысль, открыла дверь и соскочила на землю. Она ему не нужна, он хочет только землю. Интересно, как далеко он готов пойти, чтобы заполучить заветное имение?
      Зеб сидел и смотрел, как она уходит, забыв, что намеревался стать барьером между ней и городом с его сплетнями. У него было такое чувство, что имение выскальзывает у него из рук. Бизнес, деньги и, наконец, собственный кусок земли. И все из-за нее. У нее какие-то свои планы на это имение, но они совершенно нереальны, как она этого не понимает?!
      Он выскочил из грузовика и настиг Хлою уже в магазине. Она разглядывала спальные мешки. Опершись о прилавок, он прищуренными глазами неодобрительно следил за ней. Она купила спальник, газовый фонарь, гамак, походную плиту. Чем выше становилась гора покупок, тем больше он падал духом. Она посмотрела на него поверх ряда курток и шортов.
      – Что ещё нужно, как ты думаешь? – спросила она.
      Продавщица обернулась.
      – Зеб! – воскликнула она. – Я тебя не заметила. Могла бы догадаться, – она подмигнула. – Раз в городе появилась новая девушка, Зеб Боуи тут как тут.
      – Вильма, она уже не новая. Она приехала вчера.
      – Вот как? Где вы остановились? – спросила Вильма.
      – В «Ключах Парадиз».
      Вильма опустила калькулятор, на котором подсчитывала покупки Хлои.
      – Но там же ничего нет. Горацио все развалил, старый черт!
      – Я собираюсь восстановить, – радостно возразила Хлоя.
      – Но разве вы не слышали…
      – Она все слышала про старого Горацио. Она его правнучка, – вмешался Зеб.
      – Серьезно? – Вильма склонила голову набок. – Да, теперь вижу: фамильное сходство действительно есть. Верно, Зеб?
      Зеб еще раз оглядел Хлою с головы до пят. Он вспомнил, как она лежала в ванне, как мокрая кожа отливала атласом и как у него подскочил пульс при виде ее обнаженного тела. Под его пытливым взглядом она вспыхнула – наверное, тоже вспомнила, как он сунулся проверить, не утонула ли она в лечебных водах.
      – Да, теперь вижу, – очнулся Зеб. – Оскал зубов и кривые ноги.
      Вильма невольно бросила взгляд на стройные ноги Хлои.
      – Не обращайте на него внимания, мисс…
      – … Хадсон. Хлоя Хадсон.
      – Рада познакомиться.
      – Может, еще надувной матрас? – предложил Зеб и прикусил язык. С какой стати он подал ей хороший совет? Пусть бы еще помучилась ночку на земле, глядишь, завтра бы уехала.
      Хлоя кивнула, и Вильма пошла на склад за матрасом.
      – По-моему, она не относится ко мне с подозрением, – прошептала Хлоя.
      – Это потому, что ты со мной, – объяснил Зеб, разглядывая свисающие с крюка ремни ручной работы. – Последнего туриста здесь обмазали дегтем и изваляли в перьях. – Он поднял вверх два пальца. – Честное скаутское.
      – Не знала, что ты бойскаут, – сказала Хлоя и развалилась в широком плетеном гамаке, висевшем на столбах посреди магазина.
      Он подошел и толкнул гамак, Хлоя закрыла глаза. Он смотрел на нее, околдованный рыжими кудрями, молочной кожей, длинными ресницами, веснушками на носу. И попытался вспомнить, рассыпаны ли веснушки по ее телу.
      – Конечно, я бойскаут, – бесстрастно сказал он. – Добрый, вежливый, храбрый, бережливый. – Господи, как она прекрасна! В этом гамаке вполне хватит места для двоих. Лечь бы рядом… Гамак провиснет, и они скатятся в объятия друг к другу. Соприкоснутся бедрами, грудью. Их губы встретятся, и они будут целоваться горячо и долго, как сегодня утром. А потом предадутся безумной, страстной любви… Он отер пот со лба, глубоко вздохнул и резко остановил гамак.
      Хлоя открыла глаза.
      – Я почти заснула, – со вздохом сказала она.
      Хорошо, что в это время вошла Вильма с надувным матрасом в руках, а то он послал бы к черту все приличия и запрыгнул бы к ней в гамак. Он совсем потерял голову – и из-за кого? Из-за женщины, которую он не знает, и знать не желает. Надо бежать от нее. Нет, лучше пусть она бежит от него. И чем дальше – тем лучше.
      Хлоя как ни в чем не бывало, вылезла из гамака, заплатила за покупки и с помощью Зеба забросила все вещи в кузов грузовика.
      – Может, здесь где-нибудь есть кофейня? – робко спросила она.
      – Нет, только бар, – рявкнул он.
      – А в баре есть кофе, как ты думаешь? – спросила она жалобно.
      – Вряд ли. – Он открыл перед ней дверцу грузовика и нетерпеливо ждал, чтобы она села.
      – Я только посмотрю, – не сдавалась она; в ее карих глазах блеснуло упрямство, которое он уже научился распознавать. Потом она пошла вниз по улице и скрылась за вращающейся дверью винного бара, полностью игнорируя и самого Зеба, и то, что он сказал ей.
      Теперь она уже знает, что кофе там есть. Наверняка, уже сидит за стойкой бара в окружении похотливых ковбоев и заказывает двойной кофе. А заодно впитывает вредную информацию о «Ключах Парадиз».
      Он нахлобучил шляпу и отправился за ней – вниз по улице, через вращающуюся дверь. Постоял, пока глаза привыкали к темноте. Действительно, сидит у бара и с блаженством на лице пьет кофе из большой чашки. Но рядом никого нет, только Барни протирает стаканы.
      – О, Зеб, – сказал Барни. – Не ждал тебя до среды. – Он показал на плакат, рекламирующий особые услуги по выходным: «Живая музыка и отбивные на ужин». Зеб вздрогнул. Он готов был кинуться к стене и грудью закрыть картинку, изображавшую оркестр и шипящую на сковородке отбивную. Но поздно: она уже увидала.
      – Надо же, в таком маленьком городке – и такие развлечения. Я понятия не имела, – сказала она и сердито посмотрела на Зеба, который хотел лишить ее местных развлечений. – Звучит заманчиво.
      – Ага. Насчет ужинов – это идея Зеба, – сказал Барни. – Он обеспечивает мясо. Если сработает, будем так делать каждую неделю. Если нет…
      Хлоя поставила чашку и подошла вплотную к плакату. Близорукая, что ли?
      – Во сколько начнется музыка? – поинтересовалась она.
      – Поздно, – буркнул Зеб.
      – Вход свободный? – спросила она через плечо.
      – Нет. Только по приглашениям, – рявкнул Зеб и краем глаза увидел, что у Барни от этого заявления глаза полезли на лоб.
      Ее карие глаза стали такими большими и грустными, что нормальный мужчина тут же растаял бы и вызвался ее сопровождать.
      – К пятнице ты уже… – У него чуть не сорвалось «уже уедешь», но вдруг нет? – Ты к этому времени устанешь, – закончил он.
      Она стояла у стены, уперев руку в бедро, с чашкой в другой руке, и на миг ему показалось, что она сама – часть этого плаката, участница оркестра, вечеринки. Нет уж, единственное, где она уместна, – это ее больница в Сан-Франциско.
      – Иногда я ложусь спать позже девяти, – сообщила она. – Я уже большая девочка. – Ее голос был сама кротость.
      – Я заметил, – буркнул он, чувствуя, как сердце колотит по ребрам. Он все заметил. Как джинсы облегают стройные ноги. Как она ухитряется так красить губы, что они остаются влажными и готовыми к поцелую. Она – большая девочка?
      В таком случае он – большой мальчик, и ему не нравится, чем все это может кончиться.
      А кончится это тем, что, пока он будет на кухне жарить мясо, все одинокие мужчины городка станут пялиться на нее; выждав момент, они пригласят ее прогуляться, а там уж выложат все про его планы на «Ключи Парадиз». И никто после этого не станет хвалить его первосортное мясо. Черт бы се побрал!
      Ну почему Горацио не мог выбрать другую наследницу – какую-нибудь восьмидесятилетнюю вдову, которой не пришло бы в голову ехать в Колорадо, а выбрал эту красотку с влажными шоколадными глазами, от одного взгляда которых замирает сердце? Эти глаза изучают его поверх кофейной чашки, и в них ясно читается: «Я понимаю, что тебе по какой-то причине не хочется пускать меня сюда в пятницу, но я все равно приду».
      – «Свежая говядина любезно предоставлена братьями Боуи», – прочла она вслух.
      Зеб воздержался от комментариев.
      – Ты готова? – он выразительно посмотрел на ее чашку.
      Но вместо того, чтобы поставить чашку и направиться к двери, она сделала еще глоток, подошла к бару, прислонилась к полированному красному дереву и спросила:
      – Какую музыку играет этот оркестр?
      – Какая тебе разница? – буркнул он. – Пошли.
      Нет, Барни понадобилось вмешаться:
      – Кантри, вестерн – все, что пожелаете, мэм.
      Зеб готов был перепрыгнуть через стойку, вырвать у Барни из рук полотенце и запихать ему в глотку. За всю жизнь этот парень и двух слов не сказал незнакомым людям, а тут разговорился – не заткнешь.
      – Отличный оркестр, – с энтузиазмом говорил Барни. – Вы должны послушать этих ребят, мисс…
      – … Хадсон. Хлоя Хадсон.
      Барни протянул ей руку.
      – Не родственница ли Горацио?
      Зеб стиснул зубы. Надо быстро перекинуть ее через плечо – и бегом на улицу, закинуть в кузов грузовика и увезти. Он не успел, и пошевелиться, как она уже трясла руку Барни.
      – Я его правнучка.
      – Серьезно?
      – Абсолютно, – вмешался Зеб. – А теперь, если ты закончила… Я собираюсь уезжать.
      – Конечно. Спасибо за кофе, – обратилась она к Барни. – Увидимся в пятницу.
      – Буду ждать с нетерпением.
      Зеб облегченно вздохнул. Могло быть хуже. Если бы его тут не было, они бы продолжили разговор, и Барни все бы ей выложил… Пока они с Хлоей молча шли к грузовику, Зеб хмуро смотрел вдаль, гадая, как же, черт возьми, ему от нее избавиться, если теперь она уже обзавелась гамаком и спальным мешком.
      А Хлоя шла пружинистым шагом, размышляя о том, что только что узнала от Барни. Так, значит, Зеб Боуи производит первосортную говядину и у него хватает смекалки продавать ее в городе под своим именем. Он не просто упрямый ковбой и мужлан с ослепительно сексуальной внешностью. Он еще и бизнесмен. Но почему ему так не хочется, чтобы она пришла сюда в пятницу вечером послушать музыку и отведать его стейк? Боится, что помешает? Встанет между ним и кем-то еще? Конечно! У такого парня, как он, наверняка есть подружка, а то и две. Надо будет дать ему понять, что она не имеет на него никаких видов, что он для нее только сосед.
      Хлоя посмотрела на Зеба и с ужасом почувствовала толчок желания, от которого в жаркий летний день ее почему-то пронзил озноб. Ей отчаянно захотелось до него дотронуться. Положить руки ему на грудь и услышать биение сердца под рубашкой. Сбросить шляпу и запустить пальцы в его выгоревшую шевелюру. Но у него есть девушка. Конечно, есть. Потому он и не хочет, чтобы она путалась под ногами.
      Он – сосед. Не больше и не меньше.
      – Бармен был очень мил, – начала она, подыскивая безопасную тему разговора.
      – Он не бармен, он хозяин.
      – Все равно, он сама любезность.
      – Не веришь, значит, что он собирался, было извалять тебя в смоле и перьях, но тут вошел я и спас тебя?
      Она покачала головой.
      – Ему и в голову не пришло, что я туристка.
      – Ха. Новенькие джинсы. Заказала кофе, а не виски. Ты выдаешь себя каждый раз, как открываешь рот. «Вход свободный?» – передразнил он.
      Она вспыхнула.
      – Я тебе не верю. Здешние люди очень приветливы.
      Он отпер дверцу грузовика. Хлоя юркнула внутрь и забралась на самое заднее сиденье.
      – Мне очень неприятно отнимать у тебя столько времени, но мне нужно купить продукты. Здесь есть продуктовый магазин?
      – Нет, – бросил он. – Все сами выращивают овощи. Сами разводят птицу и скот.
      – А как же рынок?
      – В воскресенье утром.
      – О-о…
      – Можем заскочить в кооператив, – неохотно сказал он.
      – Я на минуточку.
      Хлоя просила не провожать ее в магазин – ей хотелось побыть одной, но он неотступно следовал за ней повсюду, как тень.
      – Сколько всего набрала, – заметил он, как только они снова уселись в грузовик.
      – Я поняла, что приехала совсем неподготовленной.
      – К чему?
      – К тому, что хочу здесь делать.
      – Ты еще не говорила об этом.
      – Смеяться не будешь? Честное скаутское?
      Зеб поднял вверх два пальца. Она глубоко вздохнула.
      – Я хочу переделать этот курорт в здравницу.
      – «Ключи Парадиз» станут приносить доход! – Он расхохотался, запрокинув голову. – Вот это да! Ты серьезно?
      Хлоя сделала глубокий вдох, потом сжала кулаки и свирепо повернулась к нему.
      – Ты же обещал! Разве так можно? Никакой ты не бойскаут.
      – Извини, – сказал он, пряча усмешку. – Не сдержался. Я-то думал, что курорт – это такое шикарное место, куда женщины приезжают, чтобы их обхаживали, а они бы при этом могли сбросить килограмм-другой.
      – Так и есть. Почему бы «Ключам Парадиз» не быть одним из таких курортов?
      – Действительно, почему? Туда, правда, нужно тащиться пешком, и там нет ни кухни, ни спален, ни туалетов.
      – Это проблемы разрешимые.
      – С помощью кучи денег. У тебя есть куча денег?
      – Не твое дело.
      Он пожал плечами.
      – Я просто стараюсь помочь.
      – Не похоже! По-моему, ты всячески стараешься, чтобы я продала тебе имение.
      – Я только пытаюсь заставить тебя трезво взглянуть на вещи. – Возле деревянного указателя «Ранчо Зет-Бар» он свернул на грунтовую дорогу.
      – Благодарю, – жестко сказала она. – Но я всегда трезво смотрела на вещи. Профессию медсестры я выбрала потому, что она надежна. Медсестра всегда найдет работу. Я вышла замуж за врача, потому что думала обеспечить себе будущее. А теперь благодаря прадедушке я получила возможность сделать что-то новое, ни на что не похожее, интересное. Я хочу осуществить свою мечту, и меня никто не в силах остановить – ни ты, ни кто-либо другой. – Она прикусила губу, сдерживая слезы.
      Зеб похолодел. Она замужем. За врачом. Врачи загребают кучу денег. Уж побольше, чем работники ранчо. Вот, значит, что она имела в виду, когда сказала: «Я не так богата, чтобы не работать, хотя…»
      Какой же он дурак, что целовался с ней и мечтал овладеть ею! Почему она сразу не сказала? Почему не носит кольцо? Почему отвечала на его поцелуи? Потому что она вертихвостка и ищет, что-то «новое, ни на что не похожее, интересное».
      Он маневрировал между ухабами, вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев. Ему открылась истина: она собирается превратить «Ключи Парадиз» в чертову здравницу для толстух. Она не продаст имение. Она набита деньгами. И она замужем. Боже мой!
      – Приехали, – сказал он и нажал на тормоз у развилки дорог.
      Она озадаченно поглядела на него, помедлила, потом вылезла из машины.
      – Я выгружу вещи здесь, а потом перенесу их к себе, – решила она.
      – Валяй. – Он заглушил мотор, но остался сидеть за рулем. С какой стати он будет ей помогать? Где ее муж? В операционной? Значит, у нее есть мечта. Что ж, у него тоже была мечта. Купить «Ключи Парадиз» за приемлемую цену, с выгодой перепродать и купить быка, который вернет его в бизнес. Была мечта сохранить свое ранчо. А теперь она лопнула.
      В зеркало заднего вида Зеб смотрел, как она сражается с коробками и сумками, и, наконец, не выдержал: вылез, хлопнул дверцей и в напряженном молчании перекидал все коробки на тропинку, ведущую к «Ключам Парадиз». Гора получилась такая, что ей придется месяца три перетаскивать все это добро в свое имение.
      – Спасибо, – сказала она и отерла пот со лба.
      Она выглядела усталой, но не обескураженной.
      С первого момента, увидев ее вчера, он должен был догадаться, что она не из тех, кто сдается. А еще должен был понять, что она замужем. Женщина, которая спит на земле, впервые в жизни села на лошадь и все-таки выглядит на миллион долларов, обязательно замужем. Как всегда, он на день опоздал и на доллар не дотянул. Нет, на этот раз он опоздал на несколько лет и не дотянул на пятьдесят тысяч баксов.
      Хлоя стояла, тяжело дыша, ее грудь вздымалась под рубашкой.
      – Я тебя не понимаю, – наконец вымолвила она.
      Ах, она его не понимает? Ощущение краха нарастало и готово было раздавить его.
      – Так понятнее? – Одной рукой он рывком притянул ее к себе, крепко ухватив за талию; не обращая внимания на сопротивление, обнял обеими руками. И с изумлением услышал стук ее сердца.
      Он не мог ошибиться: в глазах ее светилось желание – жаркое, простое и ясное. Такое, как у него.
      Руки спустились по ее бедрам, накрыли ягодицы… Он целовал Хлою, и она отвечала с такой же страстью. Еще и еще, как будто хотела его так же неистово, как он ее.
      От вздохов и легких стонов Хлои вскипала кровь. Зеб мог бы повалить ее на землю и предаться с ней любви прямо здесь, под деревом, позабыв все на свете – и ее отказ продать имение, и тот факт, что она несвободна. Это какое-то безумие. Она ведь замужем! Тогда какого черта ведет себя так, что он вот-вот окончательно утратит контроль над собой?
      Зеб сделал усилие и отпрянул от нее.
      – Значит, ты меня не понимаешь?
      – Не понимаю, – сказала она, отступая, и вытерла рот тыльной стороной ладони, будто пытаясь стереть его поцелуи. – И это мне очень мешает.

      Хлоя шла через лес вниз по тропе и тащила первую коробку. Та весила килограммов десять, а может, и больше. Она не замечала тяжести. В ней клокотал адреналин. Она была просто вне себя от злости на Зебулона Боуи. Как можно было допустить такое?
      Нет, больше она не примет никаких благодеяний от этого надменного, похотливого, нахального ковбоя, который, к несчастью, оказался ее ближайшим соседом. Даже если ей придется голодать, даже если сломает ногу и будет беспомощно лежать на сырой земле – она не позовет его на помощь. А если он случайно на нее наткнется, она закроет глаза, чтобы он подумал, будто она умерла, и только потом позволит помочь ей подняться на ноги.
      Хотя, конечно, она не собирается ни голодать, ни ломать лодыжку, говорила себе Хлоя, с трудом переставляя ноги. Она способна сама о себе позаботиться. Все необходимое у нее есть. Она здорова. Уверена в себе. Да-да. Ей не нужно, чтобы он ее подвозил, снабжал продуктами, помогал переносить вещи. Она даже рада, что он не предложил, иначе пришлось бы ему отказать.
      Конечно, хорошо было бы сперва подумать, какую коробку нести первой. Но задерживаться было нельзя. Потому что он наблюдал за ней. Ждал, что она отступит, не справится и начнет молить о помощи. Вот тогда он накинется на нее, как горный лев, и вырвет из рук имение.
      Будь у нее время, она выбрала бы коробку с гамаком или продуктами. Как приятно было бы вытянуться в ванне под струей волшебной горячей воды, оживить усталые мышцы, а потом разогреть что-нибудь на новой походной плите и завалиться спать в новом гамаке! Но когда она добралась до своей бани, уже стемнело и руки ломило. Может, все же сбегать еще разок туда, где осталась остальная поклажа?
      Она брякнула принесенную коробку оземь и растерла руки. Потом ногтями вспорола картонку. Там оказались гамак и плита! Слава Богу. Уже сегодня у нее будет горячая еда и возможность выспаться. А после горячей еды и хорошего сна она со всем справится! И без чьей-либо помощи, самодовольно размышляла она.
      Хлоя порылась в чемодане, вытащила пакетик лапши с индейкой быстрого приготовления, долила воды из ручья, зажгла плиту и села рядом на землю, скрестив ноги. Когда блюдо разогрелось, она съела все до крошки и потом вымыла тарелку в холодном горном ручье. Собственной водой из собственного ручья. И сыто вздохнула, довольная своей самодостаточностью.
      Видел бы ее сейчас Зеб Боуи. Он бы понял, что она вполне может справиться с трудностями здешней жизни. Ну и что из того, что она что-то не так сказала бармену? Она не хуже других. Получше, чем некоторые. Потому что ее прадед был первопроходцем, а она унаследовала его характер.
      С индейкой в животе и окрепшей уверенностью в душе она развернула гамак и натянула его между деревьями. Надев еще один свитер, она улеглась поудобнее. Гамак стал раскачиваться, а с ним раскачивался набитый желудок. Не знай она, что находится на суше, могла бы поклясться, что у нее началась морская болезнь. Свесив ногу, Хлоя попыталась остановить качку. Потом со всей осторожностью втянула ногу обратно. Но налетел ветерок, и ее опять стало качать. Она застонала, уткнулась лицом в жесткое полотно и закрыла глаза.
      Ветер усилился, гамак кидало из стороны в сторону, на затылок и плечи начали падать капли дождя. Скоро она вся вымокла.
      – Ладно, сдаюсь, – пробормотала девушка и поплелась к бане, чтобы провести в ней вторую ночь. Только на этот раз сквозь щели над головой она видела не звезды, а дождь, который крупными каплями падал ей на лоб.
      Зебу тоже было неуютно. Нет, он не промок – на втором этаже старого дома было сухо и тепло. Он прислушивался к дождю, колотящему по крыше, и неотступно думал о картонных коробках, сваленных при дороге, и о женщине, которая ночует сейчас одна, в богом забытой хижине. О женщине, которая ушла, не оглядываясь с огромной коробкой, из-за которой ее еле было видно. Неужели дотащила? И что стало с остальной поклажей? Картон, вероятно, уже размок, а значит, то, что необходимо ей для выживания, попросту пропадет. Продукты сейчас превращаются в месиво. Десять килограммов муки стали тестом, сахар – сиропом, он вытекает на землю, как тающий снег. Ему бы радоваться: ведь без еды она не продержится и ей придется убраться отсюда. Улыбаться бы надо от одной этой мысли. А ему почему-то невесело.
      Зеб не сомневался, что, в конечном счете, она обречена на проигрыш. А он кое-что знает о проигрыше. Знает, что проигрыш не беда, если ты сделал все возможное, чтобы победить. Так почему бы не дать ей шанс побороться? Неужели трудно перетащить ее барахло в Ключи и укрыть понадежней? «Да, трудно», – говорил ему внутренний голос, но он все равно вывел двух своих мулов под дождь, нагрузил их ее добром и повел по тропе вниз – а дождь никак не успокаивался. А внутренний голос неотступно твердил: «Ты дурак, Боуи. Полный идиот. Думаешь, она скажет тебе «спасибо» и уедет? Ты на это рассчитываешь? Одумайся!»
      Идти было тяжело. Под ногами хлюпала грязь, и мулы громко выражали свой протест. Он и сам готов был взвыть. Но упрямо шел вперед. Когда они добрались, наконец, до места, он сбросил коробки на грязный пол одной из хижин. Он не хотел знать, в каком состоянии ее продукты, пусть сама разбирается. Он и так сделал больше чем нужно.
      Зеб обвел взглядом бассейн, постепенно заполнявшийся дождевой водой, заметил раскачивающийся гамак. Интересно, где она? В одном из домиков? В бане? В своем Сан-Франциско? Это вряд ли. Впрочем, он все равно не собирается больше с ней встречаться. Он пошлет ей записку.
      Но как это сделать? Почту в Ключи не доставляли, почтовых голубей не водилось.
      Сэм. Он подождет денек-другой и пошлет Сэма, чтобы тот сделал ей последнее предложение. К тому времени она созреет для того, чтобы его принять. Сэм увидит, какая она недотепа. Какая она великолепная, порывистая, ветреная недотепа! Потому-то он и не хочет ее больше видеть. В ней есть нечто такое, от чего ему становится трудно следовать своим принципам. Какой у нее взгляд! В нем и упрямство, и гордость, и беззащитность.
      А что, если Сэму она вовсе не покажется недотепой? Он любит жалеть бедненьких и беззащитных. Это Хлоя Хадсон бедненькая и беззащитная? Ха! Но все же придется придумать какой-то другой способ. Вряд ли Сэм сможет остаться равнодушным к этой красотке.
      Проснулся Зеб поздним утром. Неудивительно, ведь полночи он мотался по дождю, а другую половину ворочался с боку на бок. Хорошо еще, Хлоя Хадсон не снилась. Вот бы также избавиться от мыслей о ней. И от нее самой. Он с удовольствием поспал бы подольше, но в этот момент Джордж, его работник, постучал в дверь спальни.
      – Хозяин, ты здесь? К тебе кто-то пришел.
      – Что? Кто? Сколько времени? – Зеб прошлепал к двери, на ходу натягивая брюки.
      – Там дама, – многозначительно прошептал Джордж.
      Зеб покачнулся на босых пятках.
      – Ни о чем ее не спрашивай. Скажи, что меня нет, – жарко прошептал он. – Что я уехал. За границу.
      – Но… я уже пригласил ее на чашку кофе с бисквитом. Она такая хлипкая с виду, я подумал, что ей не мешало бы перекусить. Она сидит на кухне, – добавил Джордж, нервно оглянувшись через плечо.
      Зеб закрыл глаза, надеясь, что это сон. Когда он открыл их, Джордж стоял на том же месте.
      – О'кей, о'кей, я иду, – успокоил его Зеб.
      Еле волоча ноги, он спустился на кухню. Еще не поздно прошмыгнуть мимо. С другой стороны, может, она пришла попрощаться? Нельзя упускать такой момент. К тому же он голоден. А ради бисквитов Джорджа не грех и подняться с кровати.
      Видимо, Хлоя разделяла эту точку зрения. Она сидела за столом с кружкой дымящегося кофе и смотрела, как Джордж вынимает из печи противень. В кухне было тепло, уютно и дивно пахло горячими булочками.
      Стоило Зебу встретиться с ней глазами, как он забыл про еду и думал теперь только об одном – как Хлоя целовала его у обочины. Как она вздыхала и тихонько стонала, безрассудно, самозабвенно, позволяя предполагать, что может последовать дальше. Он зажмурился и отогнал эту мысль, но не мог забыть, как она обвила его руками за шею и приоткрыла губы…
      Надо бежать. Сейчас же.
      – Пожалуйте, дамочка, – сказал Джордж, ставя перед ней тарелку с шестью бисквитами.
      Зеб бросил злобный взгляд на своего работника и старого друга, но Джордж и бровью не повел.
      – Минутку, – нахмурился Зеб. – Это все ей? А я?
      – Там еще много. – Джордж улыбнулся, сверкнув передним золотым зубом, подмигнул хозяину и вышел.
      В комнате внезапно стало очень тихо. Зеб взял чашку и покосился на Хлою. Какого черта она тут делает? Мало того, что отняла у него горячую ванну, так теперь еще и кухню захватила. Он бросил на нее еще один взгляд и с удовлетворением отметил, что у нее утомленный вид. Но вот почему его внезапно кольнуло сочувствие – непонятно. Может, от голода? Да, несомненно от голода.
      Когда он взглянул на нее в третий раз, у нее на щеках заиграл румянец. Смутилась. Так ей и надо.
      – Я не на завтрак пришла, – попыталась она оправдаться.
      – А я уж размечтался, – буркнул Зеб и налил себе кофе.
      – Я пришла поблагодарить тебя и…
      – Ерунда. – Он сел напротив, взял с ее тарелки бисквит и намазал маслом и медом.
      Хлоя следила за ним из-под ресниц. Ей бы так хорошо выглядеть по утрам! Может быть, потом, когда она будет спать на надувном матрасе, такое станет возможно. Сейчас же ей казалось, что все тело у нее сжато тисками. Веки отяжелели, под глазами легли усталые круги.
      А у него глаза ясные, как синий океан у Золотых Ворот, – хотя он, должно быть, ночью много часов таскал ее вещи. По кухне он передвигается с грацией пантеры. А ест как медведь, поглощает бисквиты один за другим. Хлоя же не привыкла к обильным трапезам. На завтрак у них обычно подавали простые хлебцы, на ланч – салат, а на обед – постное мясо. Но этот мужчина, судя по его мощному телосложению, целыми днями занят тяжелым физическим трудом. Его, пожалуй, можно было назвать олицетворением мужественности, она заметила это, еще когда он стоял перед ней в бане во всем блеске своей наготы.
      С чего, интересно, он вчера взъелся? Что заставило его так рассердиться, оставить ее с горой коробок, а посреди ночи вернуться и все перетаскать?
      – Только я не понимаю, зачем ты… – пробормотала она.
      – Что тут понимать? Я не хотел, чтобы твои покупки испортились под дождем. Считай, что я сделал это из бережливости.
 
      – А, по-моему, все дело в доброте.
      Он уставился на нее.
      – Вот и зря.
      Она медлила, боясь обидеть его новым комплиментом.
      – Послушай, я знаю – ты не хочешь, чтобы я жила здесь. Мне не следовало сюда приходить и уж тем более пристраиваться к твоему завтраку. Но у меня нет телефона, а я хотела поблагодарить тебя за помощь. И бисквиты пахли так чудесно…
      – Запах донесся аж до Ключей?
      – Нет… Я имела в виду – когда я подошла к дверям. Но раз ты не принимаешь благодарности, я…
      – Правильно поняла.
      – Я хочу сказать… я надеюсь… мы можем быть добрыми соседями, друзьями…
      – А как же врач?
      – Какой врач? Ты болен?
      – Я не болен. Но и не дурак. Не желаю быть в роли заместителя.
      Она озадаченно нахмурилась.
      – Ты замужем, – пояснил он.
      Она медленно поставила кружку на стол.
      – Была замужем, теперь – нет. – Ей хотелось сказать это как можно более безразличным тоном, и у нее почти получилось. Единственно, что выдавало ее, – это предательское подрагивание губ. Потому что на самом деле она болезненно пережила крах своей семьи. Много вложив в нее, она не получила никакой отдачи. Ничего, кроме решимости не дать подобному повториться.
      Хлоя плотно сжала губы и подняла голову.
      – Почему вы расстались? – спросил он и оперся локтями о старый сосновый стол.
      Она чуть было не сказала, что это не его дело, но уловила в глазах Зеба некое подобие интереса. Нет, не сочувствие, сочувствия она терпеть не могла и именно из-за этого уехала из Сан-Франциско. Там все только и делали, что жалели ее.
      Но как все объяснить? Ведь он не знает ни ее, ни Брэндона. Да и спрашивает, наверняка, лишь чтобы поддержать беседу.
      Хлоя отпила глоток кофе и посмотрела поверх головы Зеба в окно на расстилавшиеся за амбаром поля. Она вовсе не собиралась рассказывать чужому человеку историю своего замужества, но слова вылетали сами собой.
      – Он захотел простора, – сказала она.
      – Простора?
      – Да. Ему казалось, что он всю жизнь был задавлен, несвободен. Родители хотели, чтобы он сделал блестящую карьеру. Сначала нужный колледж, потом университет, ординатура, жилье при больнице. Только работа, работа и работа. Годами.
      – А то я не знаю, – пробурчал Зеб.
      – И когда он добился успеха, получил собственную практику и стал зарабатывать деньги, он захотел пожить для себя.
      – А ты не хочешь?
      – Хочу, конечно, но по-другому. А он… как бы это сказать… пустился во все тяжкие.
      Эти слова, произнесенные вслух, должны были бы унизить ее, но она почему-то почувствовала облегчение.
      – Да, такое не слишком способствует счастливому браку, – сухо отметил Зеб.
      – Ты знаешь это из личного опыта? – неуверенно спросила она. Возможно, он ответит, что это не ее дело, но ведь она только что открыла ему свою душу.
      – Нет, хотя однажды я был очень близок к женитьбе. Я видел счастливые и несчастливые браки, но могу сказать одно: в таких ситуациях, как твоя, вместе с доверием уходит и любовь.
      Зеб глянул на хмурое серое небо, резко встал и захлопнул окно, как будто этим мог удержать в доме любовь и доверие.
      – А теперь извини меня.
      – Конечно. Я отрываю тебя от работы. Я только хотела…
      – Знаю, поблагодарить. – Он взял шляпу с вешалки и пошел к двери.
      – Не только. – Она вытерла вспотевшие ладони о штаны. Что с ней такое?
      Хозяйка респектабельного дома в Сан-Франциско, привыкшая давать обеды на двенадцать персон, – и боится пригласить одного ковбоя? Если она сейчас же не скажет ему, через секунду он будет за дверью.
      – Не хочешь ли прийти сегодня ко мне на ужин?
      – На ужин? – изумился он.
      – Да. Теперь у меня есть все необходимое, и я хочу это отпраздновать. Я у тебя в долгу за вчерашний вечер и за завтрак. Не будет ничего изысканного, ведь у меня только маленькая плита, но я могла бы… – Она несла какой-то вздор, боясь остановиться и услышать в ответ «нет».
      Она продолжала что-то невнятно лепетать, а он стоял, держась за ручку двери, и смотрел так, словно никак не мог взять в толк, о чем она его просит.
      – Конечно, если ты занят…
      – Ты права: я очень занят, – отрезал он и толкнул дверь.
      Сердце у нее упало. Долго сдерживаемые слезы подступили к глазам. Но почему ей нестерпимо больно? Потому что сосед занят и не сможет прийти на ужин? Она сложила дрожащие губы в улыбку, смущенно смахнула предательскую слезинку и бочком протиснулась мимо него.
      – Извини, – пробормотала она.
      Удивительно, как еще она может говорить и дышать.
      Зеб сгреб ее в охапку, желая вытолкать за дверь, но вместо этого со стоном прижал к себе. Он чувствовал, как давят ему на грудь ее полные груди, как соприкасаются их бедра. Что она подумает о нем? Сначала выставляет ее из дома, а потом сам же не дает уйти? Неважно. Он хочет, чтобы она ушла. Он хочет, чтобы она осталась. Он просто хочет ее, прости Господи!..
      Зеб заглянул Хлое в глаза и напомнил себе, что эта женщина стоит преградой между ним и всеми его жизненными планами. Но в этот момент он хотел только ее. Пропади пропадом все его планы!
      Он поцеловал ее, и она ответила. Ее губы были твердые и пахли медом. Его, наверное, тоже. Мозолистыми руками он погладил ее по спине и еще крепче прижал к себе.
      Она тихонько застонала и чуть отстранила голову. Нежно, но уверенно слизала мед со своих губ. Потом с его. Он больше не мог этого выносить. Единственное, о чем он мог сейчас думать, так это о теплой постели наверху и о том, как было бы здорово отнести ее туда прямо сейчас.
      – Хозяин! Хозяин, ты здесь? – прокричал Джордж из-за амбара.
      Зеб открыл рот, но из него вырвалось только хриплое дыхание:
      – Здесь.
      – К тебе пришли. Что-то насчет быка. Что-то насчет быка!
      Ну, самое время! Неделю никого не было, только они с Джорджем да приходящие работники. Но с другой стороны это даже к лучшему. Он не хочет оставаться с Хлоей наедине. Прежде чем Зеб успел пошевелиться, Хлоя молча повернулась и ушла по направлению к Ключам. Он понятия не имел, была ли она расстроенная, грустная или такая же растерянная, как он. Кажется, она что-то бросила на прощание – вроде «Пока» или «Не забудь про вечер».
      Хлоя с головой ушла в работу. Она накупила в городе моющих средств и, отдирая грязь в лучшем из домиков – если хоть один из них можно было так назвать, – пыталась разобраться в себе. Уж слишком она восприимчива, напомнила себе Хлоя. После недавней неудачи в любви вполне понятно ее желание доказать себе, что мужчины все еще находят ее привлекательной. Но не искать же утешения у этого ковбоя, который, судя по всему, не пропускает ни одной юбки. Как бы он ни был хорош, он не в ее вкусе, а она – не в его.
      Но до чего же он сексуален! Она с еще большей силой принялась скрести пол, вместе с грязью отдирая и краску. Теперь у нее есть цель – превратить старый курорт в здравницу, и больше она не намерена жертвовать ради кого-то своими интересами. В свое время она надрывалась на работе, чтобы Брэндон одолел долгие годы университета. Благодаря ей и его родителям у него не было проблем с оплатой учебы. А потом он встал на ноги и вышвырнул Хлою из своей жизни. Но с другой стороны, именно благодаря такому повороту событий она оказалась в Колорадо и собиралась начать все с нуля.
      Она не знает, придет Зеб на ужин или нет, но все равно приготовит его. На дворе, если не будет дождя. А если будет, то в пустом, только что отдраенном домике. Мебели там нет, но ей хватит и матраса. Пойдет дождь – она сядет на матрас и будет, есть с колен.
      Видели бы все это сейчас ее друзья! Как она готовится дать ужин возле горного ручья, как они с Зебом будут сидеть на камнях и есть с жестяных тарелок. А ведь когда-то она устраивала элегантные приемы в квартире с видом на Бейбридж, заранее прорабатывая каждую деталь меню и прикидывая, кого с кем посадит. Сегодня этой проблемы не будет, поскольку ей ясно дали понять: он занят.
      Ну и ладно, успокаивала себя Хлоя, лежа в огромной ванне. После купания она переоделась в свежую майку и чистые джинсы. Не для него. Для себя. Потом разожгла костер так, как это делал он, и вдобавок включила плитку. Это поможет приготовить сразу два блюда.
      Хлоя была так поглощена размешиванием сухого молока для соуса, что не услышала, как подошел Зеб. И когда подняла голову, он стоял возле костра. Ее взгляд пропутешествовал от начищенных ботинок и голубых джинсов до гладко выбритого обветренного лица и чистых волос, падавших на воротничок голубой рубашки. Она выронила мерную ложку и начисто забыла о том, что делает. Хоть бы он ее как-то предупредил – ну, хрустнул веткой или кашлянул, – чтобы она подготовилась к его появлению.
      – Выглядит неплохо, – улыбнулся он.
      Хлоя плюхнула все ингредиенты в одну миску, перемешала и поднялась на ноги. Колени у нее от волнения тут же предательски подогнулись. Он шагнул, чтобы поддержать ее, но в следующее же мгновение отдернул руку.
      – Ты не сказала во сколько.
      – Ты не сказал, что придешь.
      – Не знал, смогу ли. – Он протянул бутылку вина.
      – Спасибо. Отличное вино.
      – Давай сначала попробуем. Бутылка валялась в подвале бог знает сколько лет.
      – А ты давно здесь живешь?
      – Всю жизнь. Три поколения нашей семьи прожили на этой земле. Вину, судя по всему, не один десяток лет. – Он достал из заднего кармана штопор, вытащил пробку и налил щедрые порции в жестяные кружки. – За «Ключи Парадиз», – объявил он.
      – И за дедушку Хадсона.
      – Мир праху его, – почтительно добавил Зеб.
      Хлоя пригубила вино, Зеб последовал ее примеру.
      – Божественное вино, – сказала она, глянув поверх кружки.
      – Как раз вполне земное, – отозвался он и нагло уставился на ее грудь.
      – Ароматное и терпкое, – парировала она, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу.
      – И долго чувствуешь вкус во рту. – Глаза его сверкнули.
      Она выпила и задержала дыхание. Ей стало жарко. Не от костра или плиты – то был внутренний жар, который с каждой секундой становился все нестерпимее. Хлоя сделала шаг назад и скрестила на груди руки, как бы заслоняясь от волн сладострастия, излучаемых этим бесцеремонным ковбоем.
      – Ты так много знаешь о вине? Откуда?
      – Занимался немного. Я бы попробовал еще раз. А ты? Хочешь составить компанию?
      Голос Зеба был вкрадчивый, искушающий, как и его вино. Оба понимали, что он предлагает попробовать еще раз. Хлоя вовремя опомнилась и благоразумно не ответила на вопрос.
      – Думаю, мы начнем с салата. – Она наклонилась и положила ему на жестяную тарелку горку овощной смеси.
      Зеб приготовился, было, сказать, что он не кролик, но она уже взяла свою тарелку и уселась на бревно рядом с ним. Он проглотил насмешку и быстро расправился со своей порцией.
      – Где ты научилась так готовить? – спросил он, вальяжно откинувшись на локтях и глядя, как она помешивает на плите какую-то пикантную смесь.
      – Ты не поверишь, но до замужества я не знала, как и яйцо сварить. Но после нескольких лет непрерывной практики я без труда устраивала обеды на двенадцать персон.
      Зеб принял у нее тарелку с макаронами, политыми густым ароматным соусом, и изумленно поднял брови. Его удивило, однако, не то, что она принимала двенадцать человек гостей, а то, что муж мог ее отпустить и потерять такую красавицу и прекрасную хозяйку.
      – У него что, был кризис среднего возраста?
      – Можно и так сказать. – Она помолчала. – Ты говорил, что чуть не женился?
      – Разве? – Зеб нахмурился.
      – Утром. Ты говорил про любовь и доверие, – не унималась Хлоя.
      Он помотал головой.
      – Нет. Я никогда не говорил про любовь и доверие.
      – И все-таки говорил. – Она наполнила его кружку.
      Он сделал большой глоток и поставил кружку на землю.
      – Это долгая история.
      – Я никуда не спешу, – сказала она и прислонилась к стволу пихты.

      Вино ли было тому причиной, еда или сама Хлоя – с волосами, позолоченными светом костра, и нежной белой кожей, – но он рассказал ей про Джоанну, свою подружку из школы. Они были прекрасной парой, пока она не сбежала с развозчиком газовых баллонов.
      – То есть как – сбежала? Не предупредив и ничего не объяснив?
      – Предупреждений я получал массу. Каждый спешил меня предупредить. Но я был, слеп и глух. Не слышал того, чего не хотел знать. По вечерам она вечно была занята. К тому же она типично городская девчонка. Здесь никогда не чувствовала себя уютно. Я думал, что, когда все оборудую, ей больше понравится. Но нет. Она считала, что здесь слишком тихо. Слишком далеко от города, слишком мало друзей.
      – Но у тебя чудный дом. Такой обжитой, – возразила Хлоя.
      – В нем жили три поколения Боуи, – кивнул он. – Я думал, так будет вечно. Может, и будет. Теперь это зависит от брата. – Он поставил тарелку на землю и потер руки.
      – Почему? Ты обязательно найдешь кого-нибудь. Я заметила, что ты пользуешься популярностью.
      – Да, но после того случая во мне словно что-то надломилось. Я всегда буду ждать, буду бояться, что меня опять бросят. – Он уставился на затухающие угольки. – Нет уж. Как там говорится? Одурачат тебя раз – виновата она, одурачат два – сам виноват. Я не стану испытывать судьбу. Мне не нужен второй шанс.
      Наступило долгое молчание; оно грозило приступом тоски и жалости к себе.
      Зеб, сделал над собой усилие и стряхнул паутину воспоминаний. Закинув руки за голову, посмотрел на Хлою прищуренным глазом и сказал:
      – Не знаю, зачем я все это тебе рассказываю.
      – Иногда легче все высказать незнакомому человеку.
      – Может быть. Последние два года я не произносил ее имя. Думал, что забыл. – Видит Бог, он очень старался.
      – Знаешь, после разговора с продавщицей в магазине у меня сложилось впечатление, что ты бабник.
      – Не верь всему, что услышишь.
      – Хочешь сказать, у тебя не бывает женщин?
      – Конечно, бывают. Просто я не принимаю это всерьез. Они тоже, и это именно то, что мне сейчас нужно. Может, оно и к лучшему, что Джоанна сбежала. Я понял, что из меня вряд ли выйдет примерный семьянин.
      – Я так же думаю о себе, – заметила она с горькой усмешкой. – Нахлебалась семейной жизни до конца своих дней.
      – Вот уж ни за что не поверю, – весело сказал он и вытянул ноги к огню. – Такая женщина, как ты, недолго будет оставаться в одиночестве. Твой муж был дурак, что позволил тебе уйти.
      – Не иначе как вино ударило тебе в голову. Ты что, собираешься утешать меня комплиментами?
      И зачем только он это ляпнул? Пустяк, но она может неправильно его истолковать. Пора домой. Пока не расчувствовался и не наговорил еще каких-нибудь глупостей. Зеб поставил кружку на землю и встал, чувствуя слабость в ногах. Сделал шаг назад и споткнулся о корень.
      Встревоженная, Хлоя подошла и взяла его под руку.
      – Ты в порядке?
      Он услышал в ее голосе неподдельную тревогу. Взял ее за руки, заглянул в глаза.
      – Со мной все хорошо, – пробормотал он. Господи, какая она красивая при свете костра! Красивая, добрая, искренняя. От нее даже пахнет приятно. Цветами. Хотя поблизости нет никаких цветов. И зачем только она унаследовала землю, которая так нужна ему? Была бы она просто отдыхающей, вот бы они развлеклись этим летом! Их роман закончился бы, как все летние романы – их или помнишь, или забываешь. Вот и все.
      – Хочешь, провожу? – спросила она, сдвинув тонкие брови.
      – А потом мне придется провожать тебя.
      – Из-за рысей и горных львов?
      Он кивнул.
      – Вообще-то я собирался остаться здесь. В гамаке вместе с тобой. – Он замолк, изучая ее реакцию. Ему нравилось смотреть, как она злится. Как вспыхивает ее лицо, начинают сверкать глаза. Но на этот раз она не разозлилась, хотя на ее лице читалась целая буря чувств. Может, ее подмывает сказать «да»? – Тогда нам не придется провожать друг друга, – закончил он с обаятельной улыбкой, будто его предложение было продиктовано всего лишь логикой.
      Она решительно вскинула подбородок.
      – Нет уж. Я приехала в Колорадо вовсе не для того, чтобы предаваться любовным утехам.
      – Да я знаю. Ты приехала, чтобы превратить разрушенный курорт на горячих ключах в доходное предприятие. Спасибо за напоминание. И за ужин. – Он нахлобучил шляпу. – Спокойной ночи.
      По пути домой он то и дело спотыкался, теряя в темноте тропинку, путаясь среди деревьев. Ну и ночка! И зачем он выпил так много вина? Да еще и вывернул душу наизнанку перед незнакомой бабой, которая умудрилась проявить столько сочувствия и понимания. Черт! «Легче все высказать незнакомому человеку»! Он и высказал. Наговорил с три короба, и наверняка еще пожалеет об этом.
      Но больнее всего было то, что Хлоя его отвергла, хотя сама пригласила на ужин и с видимым удовольствием поддерживала двусмысленный разговор. Правда, с другой стороны, до добра эта интрижка все равно бы не довела. Не стоит ему путаться с правнучкой Горацио Хадсона. Последние несколько дней его и так неотступно преследует голос этого старика:
      «Руки прочь от моей правнучки, парень! Я хочу, чтобы эта земля досталась ей. Чтобы она сделала то, чего не смог я, – возродила былую славу "Ключей Парадиз"!»
      – Горацио, но она городская девчонка, – мямлил Зеб, бредя в темноте домой. – Она даже ездить верхом не умеет. Боится высоты. В баре пьет кофе. Она здесь не приживется. Горацио! – в отчаянии взывал он к небу. – Ты меня слышишь? Подай знак, что ты хочешь, чтобы твоя земля досталась мне!
      Но небо безмолвствовало. Горацио молчал.
      Это никуда не годится – за два дня Зеб ни на шаг не приблизился к своей цели! Ему оставалось только молиться, чтобы Хлоя Хадсон сбежала отсюда раньше, чем узнает правду. А правда заключается в том, что Бюро мелиорации намерено построить плотину и затопить «Ключи Парадиз», предварительно заплатив хорошие деньги владельцу этого имения.
      На следующее утро голова у Зеба раскалывалась, вероятно, оттого, что вчера он перебрал «божественно-земного» вина. Он решил несколько дней держаться подальше от «Ключей Парадиз». И чего ради, он выболтал ей историю своей несостоявшейся женитьбы? Вино виновато? Но ведь он и раньше пил вино, однако ему и в голову не приходило рассказывать чужому человеку о своих неудачах в любви. Может, это оттого, что с нею тоже случилось подобное? А, ладно, будем надеяться, она уже все забыла. Поскольку еды и одежды у нее предостаточно, то вряд ли в ближайшие дни она захочет поехать в город. А, следовательно, и нет опасности, что она услышит досужие сплетни.
      Итак, соседку ждет полнейшее одиночество, заполненное тяжелейшей работой, – о, она наверняка сбежит, или он ничего не понимает в городских женщинах. Нужно просто держаться от нее подальше, и тогда она сама придет к единственно разумному решению: продать имение и убраться восвояси.
      Держаться подальше от «Ключей Парадиз» – дело нехитрое. Конечно, ему будет не хватать вечернего купания в лечебных водах, которые так хорошо восстанавливают силы после трудового дня. Но видит Бог, у него на ранчо дел предостаточно. Из экономии он распустил большую часть своей бригады и теперь сам отлавливал, клеймил, спаривал, принимал отел. Особенно тяжело сейчас, поскольку Сэм колесит по всей стране в поисках подходящего быка.
      В последующие дни он временами возвращался мыслями к соседке, вспоминал, как она сидела у него на кухне и ела бисквиты. Как чудесно от нее пахло после завтрака. И как он хотел схватить ее и предаться любви.
      Интересно, на что она рассчитывает? Несколько дней в этой глуши, надо полагать, уже поостудили ее пыл. Может, она даже успела уехать. Не попрощавшись? А почему бы и нет? Она вовсе не обязана с ним прощаться. Чтобы получить от нее землю, вовсе не надо с ней встречаться. Видеть влажные кудри, разметавшиеся по краю белой ванны, щеки, раскрасневшиеся от жара костра…
      Нет! В дальнейшем он будет общаться с ней только через почту. Так безопаснее.
      К концу недели Хлоя устала, но была очень довольна. Все отскребла, вычистила, отмыла.
      Может, со стороны перемены были не столь заметны, но ей-то видно! Она с предвкушением ждала вечера, когда сможет послушать музыку и полакомиться чем-то таким, чего не приготовишь на походной плите, – например, стейком с ранчо Зет-Бар. Познакомиться с новыми людьми. Встретить тех, кого уже знает.
      Ну ладно, себе можно признаться: она очень соскучилась по Зебу Боуи и надеется его увидеть. Он забавный и интересный. Никогда не знаешь, что скажет или сделает в следующий момент. А поскольку рассчитывать на то, что он каждый вечер будет приходить и развлекать ее, не стоило, она с такой радостью ждала пятницы. Приняв ванну и переодевшись, Хлоя пошла по той тропе, которая привела ее сюда. Неужели это было всего лишь пять дней назад? Сейчас дорога показалась ей несколько ровнее, хотя о возвращении думать все равно не хотелось. Даже с фонарем карабкаться обратно в гору будет довольно сложно.
      Хлоя так и не поняла, потому Зеб пытается настроить ее против жителей Паудеркега. С ней, во всяком случае, они необыкновенно приветливы, решила Хлоя, заметив, как Вильма помахала ей рукой из окна магазина.
      – Похоже, вам не помешает пара добротных туристских ботинок, – улыбнулась она, когда Хлоя подошла поздороваться.
      – Да, от имения до машины очень далеко идти, – согласилась Хлоя, вспомнив о мозоли на пятке.
      – Я думала, вас привезет Зеб, – сказала Вильма, снимая с полки коробки с обувью.
      – О нет, мы едва знакомы… Несколько дней его не видела, а вы? – Зачем было спрашивать? Как будто ей есть до него дело.
      – Его грузовик проехал мимо совсем недавно. В сторону бара. По-моему, он готовится к вечеру. Вы ведь подождете? Будет ужин и музыка, туда приходят достойные люди. Вам понравится.
      Хлоя вспыхнула от удовольствия. Она купила две пары обуви, джинсы, майки, шляпу и шорты цвета хаки, представляя при этом, как расширится бизнес Вильмы, когда она, Хлоя, откроет свою здравницу. Ведь отдыхающие будут приезжать за покупками именно сюда.
      Закинув вещи в багажник машины, Хлоя не спеша, пошла по главной улице, поглядывая на витрины. До бара было недалеко, но она была рада прогуляться в новых ботинках.
      К ее удивлению, через два квартала ей попалось кафе. Откуда? Она же спрашивала Зеба… Хлоя невольно засомневалась, сказал ли ей Зеб хоть слово правды, в том числе и о своей расстроенной помолвке. А может, он просто хотел вызвать в ней сочувствие? Хотя зачем?
      Кафе, как и бар, словно сошло с экрана вестерна: длинная стойка, клетчатые скатерти, цветастые занавески на окнах и запах кофе. Хлоя села на табурет возле стойки и оглядела других посетителей: одинокий ковбой и еще двое за столом у дальней стены. Через несколько секунд к ней подошла официантка, чтобы принять заказ.
      – Что возьмете, дорогая? – спросила она.
      – Кофе и кусок пирога. Скажите, вы давно здесь работаете?
      – Кто, я?
      – Я имею в виду кофейню. Когда она открылась?
      – Лет тридцать назад.
      – Понятно. – Хлоя закипела от ярости. Зеб Боуи, оказывается, бессовестно врал, утверждая, что в городе негде выпить чашку кофе.
      Когда официантка принесла заказ, Хлоя успокоилась и с удовольствием принялась за меренги, увенчивающие лимонный пирог. И так увлеклась, что не заметила двух мужчин за окном. Лишь когда официантка помахала им рукой, Хлоя подняла глаза и в одном из них узнала Зеба Боуи. Она, конечно, знала, что он в городе, но не была готова к встрече.
      Стоя на тротуаре, мужчины размахивали руками, что-то кричали и явно никого не замечали вокруг. Хлоя попыталась прислушаться или угадать по губам, о чем они говорят, но вскоре сдалась и вернулась к кофе и пирогу.
      – Братья Боуи, – многозначительно заметила официантка.
      – О да, я о них что-то слышала, – небрежно бросила Хлоя.
      – Милочка, да их весь город знает. Сейчас они поутихли, а раньше!.. Как-то бросили в фонтан пачку стирального порошка, и пена растеклась по всем улицам. А однажды на майские праздники устроили настоящий парад на главной улице…
      Хлоя в притворном осуждении покачала головой.
      – Наверное, они и к вам заходят? – безразличным тоном поинтересовалась она, наконец.
      – А как же. Всякий раз, как заезжают в город. К нам вообще все заходят. Кто ради пирогов, кто ради кофе.
      Хлоя посмотрела в окно и встретилась глазами, с Зебом. Он помахал рукой, но не зашел. Обманщик. Беспринципный, бессовестный лжец!
      – Так это она и есть? – удивился Сэм. – Ты не говорил, что она молодая. И красивая. – Он прижал лоб к стеклу, чтобы получше рассмотреть незнакомку.
      – Да будь она хоть Мисс Америка! Мы должны получить эту землю. Горацио бы не возражал.
      – Что же он тогда не завещал ее нам?
      – Наверное, думал, что она нам не нужна. В то время и не была нужна. До эпидемии и наводнения. А сейчас для нас эта плотина – единственная возможность спасти свою шкуру. И шкуры нашего племенного стада.
      – Каков план? – спросил Сэм.
      – Мы должны быть все время рядом с ней. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из местных проболтался. Если она узнает правду, мы пропали. Она не только не продаст землю…
      – Но и видеть нас больше не захочет, – предположил Сэм.
      – Если не сказать большего, – хмуро отозвался Зеб.
      – А тебе не все равно? – с любопытством спросил брат.
      – Не очень-то хочется, чтобы тебя презирали, – сухо сказал Зеб!
      – Ага, понял. Ты знаешь, как раз сейчас она разговаривает с официанткой.
      – Что?! Ступай туда.
      – Я? А ты?
      – Пойдем вместе. Так надежнее.
      Зеб толкнул дверь. Хлоя повернулась на вращающемся стуле.
      – О, привет! – изобразил удивление Зеб. – Никак моя соседка! – Гибким движением он скользнул на соседний стул. – Хлоя, познакомься, это мой брат Сэм.
      Сэм пожал ей руку и сел с другой стороны. Хлоя вертела головой, разглядывая обоих.
      – Да, фамильное сходство налицо. Оскал зубов и кривые ноги, – усмехнулась она.
      – Э, минуточку! – возмутился Сэм. – Я намного красивее его, и ноги у меня не кривые.
      – Расслабься, Сэм. Это шутка. Мисс Хадсон возвращает мне мои собственные колкости.
      Взглянув на тарелку Хлои, братья заказали то же самое.
      – А мы с официанткой как раз говорили о вас, – беззаботно прощебетала она, взяв в руки кофейную чашку.
      Зеб бросил на Сэма встревоженный взгляд.
      – И о чем же именно вы говорили?
      – О ваших проделках. И еще я выяснила, что кофейня стоит на этом месте тридцать лет, хотя, когда мне в прошлый раз до смерти захотелось кофе, ты сделал вид, что никогда не слышал о ней.
      – Я, конечно, знал о ее существовании, но ты спрашивала про кофейню, а это обычная забегаловка, – самодовольно ответил Зеб. – Верно, Мери-Лу? – обратился он к официантке, которая слушала их, подбоченясь и неодобрительно качая головой. – Так что привело тебя в город? – спросил Зеб, любуясь нежным профилем Хлои.
      – То же, что и тебя, – ответила она.
      – Покупаешь сельскохозяйственное оборудование? – поддел ее Зеб и тут заметил, что выбившийся из прически локон щекочет ей щеку. Он крепко зажал в руке вилку, чтобы удержаться от искушения заправить его за ухо.
      – Иду в бар на ужин со стейком и музыкой, – доложила она.
      – А, это. Я бы на твоем месте не потащился в такую даль. А если на обратном пути пойдет дождь, будешь хлюпать по тропинке в темноте?
      Тут вмешался Сэм:
      – Погоди, мы же можем подвезти ее до дому.
      Зеб испепелил его взглядом.
      – Разве нет? – не унимался брат.
      – Если только вообще поедем домой, – сквозь зубы процедил Зеб. – Ведь у нас на вечер пока нет определенных планов. Но если мы и поедем домой, то поздно. И не одни.
      Хлоя вздрогнула, но быстро справилась с собой и улыбнулась.
      – Понимаю. Надо поддерживать репутацию. Что скажут люди, если братья Боуи отправятся спать рано и в одиночку? Я не собираюсь стеснять вашу свободу или навязывать свою компанию. А на случай дождя, – она гордо вытянула ногу, – у меня новые ботинки, непромокаемые.
      Зеб упал духом. У нее непромокаемые ботинки. Ни на минуту нельзя было выпускать ее из виду! Надо неустанно следовать за ней и мешать всем ее начинаниям! Вот, пожалуйста – сбежала и купила ботинки. Дорогущие, судя по виду.
      – Ладно, пошли в бар, пора готовить мясо, – буркнул Зеб, отодвинул чашку и положил на стол деньги.
      Хлоя сделала то же.
      – Я пойду с вами. Может, чем-нибудь помогу.
      – Ну что вы, – изумился Сэм. – Вы же наша гостья.
      Они трое шли в ряд по улице, и Зеб поверх ее головы свирепо мотнул брату головой.
      – Я хотел сказать – только если вы сами хотите помочь, – поправился Сэм.
      – Она хочет, – сказал Зеб. Пусть лучше крутится на кухне, по крайней мере, никакой случайный посетитель не вступит с ней в разговор. – Она отлично готовит.
      Хлоя подозрительно посмотрела на Зеба. Он без колебаний встретил ее взгляд. Она должна чувствовать, что сейчас он говорит правду. И то, что между ними пробегают искры каждый раз, когда они оказываются рядом.
      Сэм продолжал что-то говорить, но Зеб не слышал. Его внутренний голос неустанно повторял: «Эта женщина тебя раскусила. Не ври ей, не старайся провести. Она настороже. И рано или поздно заставит тебя заплатить за вранье». Он оторвал от нее взгляд, приказал внутреннему голосу заткнуться и сосредоточился на созерцании дальних холмов.
      – Твои подружки там будут? – спросила Хлоя.
      – Какие подружки? – оторопел он. Господи, какое ей дело?
      – Ты сказал, что вы уедете отсюда с женщинами. Я подумала – может, они сегодня придут.
      Он шумно выдохнул.
      – У тебя память как у слона, – раздраженно сказал он. – Я не знаю, кто там будет. Мне все равно. Лишь бы купили стейк, съели и потом расхваливали своим знакомым ранчо Зет-Бар. Все, пришли. – Он круто свернул к вращающимся дверям бара, Сэм и Хлоя вошли следом.
      Барни орудовал на кухне. Стоя на стремянке, он снимал тарелки с верхней полки шкафа.
      – Сэм, Зеб, слава Богу, вы пришли! У меня заказов – под завязку. Надеюсь, ты привез гору мяса. О, хэлло, мисс Хадсон. Извините за беспорядок. Зеб, ты что стоишь?! Делай что-нибудь! Через час сюда заявятся сто человек!
      Зеб ошеломленно уставился на Сэма, Сэм – на Барни.
      – Ну, хорошо, – сказал, наконец, Зеб. – Я иду разгружаться.
      – Я разожгу угли, – с этими словами Сэм вышел во двор, где стояла железная бочка, приспособленная под гриль.
      В дверях Зеб оглянулся на Барни.
      – Хлоя вызвалась помочь. Дай ей задание.
      Но Барни был слишком растерян. Он никому не мог бы дать задание.
      – Не надо было в это ввязываться, – ныл он, слезая со стремянки. – Зачем мне этот стресс? Я никогда не обслуживал больше двадцати человек зараз. Дурацкая затея Зеба. Чтобы продавать свое мясо. Чтобы сделать себе рекламу. – Он сжал руками виски.
      – Что еще в меню, кроме мяса? – поинтересовалась Хлоя.
      – Меню? Меню нету, – изумленно пролепетал Барни.
      – Я имею в виду, что вы подадите, кроме мяса? Печеную картошку?
      – И салат, – закончил Барни и вышел в зал, все еще держась за голову.
      Хлоя огляделась, затем быстро и ловко обернула картофелины фольгой, всю сотню, засунула в печь и поставила указатель на 350. Потом открыла холодильник, и из него вывалились четыре пакета с салатом. «Салат я нашла. А где соус?» Ответ был ясен: соуса нет. Но есть бутылка оливкового масла, уксус, горчица, соль, перец. Хлоя уверенными движениями взбила соус, поставила его на холод, потом прибрала в кухне и вышла во двор, где братья Боуи склонились над дымящимися углями.
      – Нужно подлить зажигательную жидкость, – предложил Зеб, держа в руке банку.
      – Чтобы мясо отдавало химией? – сказал Сэм.
      – Ничем оно не будет отдавать, потому что останется сырым.
      – Отойди. Ты чертовски нетерпеливый, – молвил Сэм и оттолкнул брата черной от сажи рукой.
      Глаза Зеба вспыхнули злобой:
      – Это я нетерпеливый? Ну, погоди! Люди заплатили по двадцать долларов – думаешь, они будут сидеть, и ждать свой стейк, пока ты пялишься на угли? Да они тебя живьем съедят вместо отбивной, и не думай, что я стану тебя защищать!
      – Когда это ты меня защищал? – возмутился Сэм, продолжая раздувать угли.
      – С тех пор как в десять лет Рик Руссель стащил твой ланч в автобусе, – не унимался Зеб, обмахивая угли с другой стороны.
      – Я бы и без тебя обошелся. И сейчас тоже. Так что не встревай.
      Хлоя с ужасом увидала, что Зеб замахнулся, нацелившись кулаком Сэму в челюсть.
      – Нет! – закричала она. – Стой!
      Зеб уронил руку, а Сэм виновато заморгал.
      – Видишь, что ты наделал? Напугал Хлою.
      Зеб фыркнул.
      – Ты ее не знаешь. Она не из пугливых.
      – Вы всегда так деретесь? – спросила она.
      – Только когда он начинает болтать глупости, – огрызнулся Зеб. – А это бывает очень часто.
      – Или когда он считает, что знает все на свете, а это бывает постоянно, – вставил Сэм.
      – А ты разве не дралась с братьями-сестрами? – поинтересовался Зеб.
      – Нет.
      – А зря. Такие драки помогают самоутвердиться. – Зеб поглядел на брата поверх гриля.
      – Да, теперь я понимаю, как много потеряла, – съязвила Хлоя.
      – Давай примем ее в нашу семью? – предложил Сэм. – Ты всегда хотел иметь сестренку; она нам подходит. – Сэм одной рукой приобнял Хлою, оставив на рубашке отпечаток черной пятерни.
      – Замечательно. Этого нам только не хватало – кормить лишний рот. Давай действуй, а я пошел расставлять столы. – И Зеб решительно зашагал через кухню в бар.
      – Не обращай внимания. – Сэм опять занялся грилем. – Вообще-то он парень что надо. Я ему это так прямо не говорю, но на самом деле он не раз меня выручал. В соревнованиях, на ранчо, в городе. Он может шуметь, кричать, но внутри он всегда спокоен. Никогда не теряет головы. А сейчас он просто слегка взволнован. У него сегодня важный вечер.
      – Ужин на сто персон? По-моему, у вас все получится – уверенно сказала Хлоя.
      – Дело не только в ужине. Нам нужны деньги.
      – Деньги? Но Зеб предлагает купить у меня имение, значит, у него есть деньги?
      – Ах да. Он, то есть мы… мы собираемся взять кредит в банке.
      – Но зачем вам это имение? – Наконец-то появился шанс получить прямой ответ.
      – Зачем? – Сэм нахмурился. – Но ведь это очевидно, не так ли?
      – Нет, не очевидно. Я не понимаю. Разрушенный курорт на горячих ключах?
      – А тебе он зачем?
      – Зачем… Тут многое сплелось. Он принадлежал моему прадеду, это мое прошлое. И станет моим будущим.
      – Какое же оно, твое будущее? – спросил Сэм.
      – Ты не будешь смеяться?
      Он помотал головой.
      – Зеб тебе не рассказывал?
      – Нет.
      – Я хочу восстановить здравницу. – Хлоя затаила дыхание. Если и Сэм посмеется над ее идеей, она этого не вынесет. Ей и так трудно сохранять твердость духа при виде облупившегося бассейна и ветхих хижин, так что, если и второй Боуи высмеет ее мечту, это будет последней каплей.
      Но Сэм не засмеялся, только кивнул.
      – Интересная мысль.
      – Спасибо. – Она облегченно вздохнула. Не дав ему задать неизбежный вопрос: «А как ты собираешься это сделать?», ринулась на кухню, чтобы проверить картошку.
      И тут же наткнулась на Зеба. Отскочив от его широкой груди, она качнулась, уцепилась за стойку и, тяжело дыша, уставилась на мужчину, который, по словам брата, никогда не теряет головы и имеет большие планы.
      – Смотри, куда идешь, – тихо сказал Зеб и попытался стряхнуть грязь с рубашки Хлои, при этом задержав руку на округлостях ее груди.
      – Что ты делаешь? – дрожащим голосом произнесла она.
      – Разве не ясно? – Его пальцы затеяли чувственную, сводящую с ума игру. – Чищу твою рубашку.
      В кухне внезапно стало нестерпимо жарко. Хлое показалось, что она сама жарится вместе с картошкой. Дышать было нечем. Щеки ее пылали, тело трепетало.
      – Я сейчас замою пятно, – запинаясь, пробормотала Хлоя. – Прямо на себе.
      – Я тебе помогу, – сверкнул глазами Зеб. – Прямо на тебе.
      Поможет… замыть? Она живо представила себе, как мыльные руки Зеба накрывают ее отяжелевшие груди, продвигаются к соскам… Господи, они стоят на общественной кухне, а она фантазирует, как отдастся отъявленному бабнику! Куда подевалась строгая, накрахмаленная медсестра, у которой все было под контролем, включая ее саму?
      – В этом нет необходимости, – сказала она, распрямляя плечи и отирая ладони о штаны. – Что ж, пока на кухне все идет своим чередом, – солгала она, стараясь сдержать дрожь в коленках. – Что еще мы можем сделать?
      У него по лицу пробежала дьявольская усмешка.
      – У меня масса предложений. Но с ними придётся подождать до вечера.

      Хлоя и Барни выдали посетителям сто с лишним шипящих стейков, к каждому из которых прилагалась печеная картофелина и хрустящий салат. После этого Хлоя устроилась в углу переполненного бара, чтобы послушать блюз-оркестр из трех музыкантов. И напрасно. Трогательная мелодия блюза проникла ей в самое сердце, напомнив, что любовь не вечна; звуки тоскующей бас-гитары пронизывали душу, вызывая воспоминания о том, как ее жестоко обманули. Хлоя слишком устала, чтобы есть и даже чтобы думать.
      Она могла только чувствовать, и чувства ее были унылы и печальны. А думать она не хотела, потому что все ее мысли сразу обратились бы к Зебу Боуи и обещанию, блеснувшему в его синих глазах.
      Если бы он сейчас решил ее соблазнить, когда она такая усталая, беззащитная, жаждущая несбыточного, она бы не устояла. В довершение всего эта музыка – исполненная меланхолии, слез, участия.
      Пришлось напомнить себе, что Зеб вовсе не намерен ее домогаться. В баре полно красивых женщин, и некоторые из них – его подружки, прошлые, настоящие или будущие.
      А не улизнуть ли ей прямо сейчас? Сесть в машину и уехать домой, пока Барни и братья Боуи упиваются своим успехом. Они, верно, и не подумали о том, что им понадобится помощь с мытьем посуды. А может, рассчитывают на нее. Конечно, она им нужна.
      Она собралась, было встать, когда чья-то большая и тяжелая рука легла ей на плечо и усадила обратно. Зеб шлепнулся в соседнее кресло.
      – Заслушалась музыкой? – тихо спросил он, чтобы не помешать музыкантам. Он был так близко, что их плечи соприкасались, а его дыхание согревало ей ухо. Теперь ей не подняться. И не уйти.
      Она кивнула и спросила шепотом:
      – Пора мыть посуду?
      – Не волнуйся, Барни нанял двух подростков. Грузовик я загрузил, так что мы можем ехать.
      Он протянул ей руку. Она подала свою, и он поставил ее на ноги. Оркестр играл «Блюз перед рассветом», и им действительно было уже пора уходить.
      – Провожу тебя до машины. – Он пробирался к выходу, крепко держа ее за руку. – Знаешь, – предложил он, когда они шли по улице мимо закрытых на ночь магазинов, – мы можем забрать тебя у входа в «Парадиз», где ты оставляешь машину, и подвезти до верхней границы имения. Тогда тебе не придется идти в гору.
      – Нет, спасибо, – Хлоя содрогнулась от мысли, что ей придется сидеть рядом с женщиной, с которой Зеб отправится на свидание. – Я с удовольствием пройдусь перед сном. – Ну да, пройдется в темноте, натыкаясь на корни и ветки, по лесу, где за деревьями притаились голодные дикие звери. – Ты же поедешь домой не один? – резко спросила она.
      – Нет, – коротко ответил он. Потом сообразил, что Сэм тоже будет не против ее подвезти. – Я еду с Сэмом.
      – Понятно. – Так она и знала. Нет, в эти игры она не играет.
      Он отпустил ее руку.
      – Так ты не хочешь, чтобы мы тебя подвезли?
      – Если дед Горацио мог взбираться по этой тропе в свои девяносто семь лет, смогу и я. – Она отперла машину. – Тем не менее, спасибо.
      Он наклонился к боковому окну и сказал:
      – Спасибо за помощь. Я…
      Хлоя повернула ключ зажигания, желая поскорее покончить с прощанием. Нужно бежать, пока он снова не предложил, а она не согласилась на то, о чем потом пожалеет. Он продолжал что-то говорить, когда она рванула с места. В зеркало ей было видно, как он стоит посреди дороги, скрестив на груди руки. Наверное, его еще никогда не покидали так, на полуслове. Что ж, все в этой жизни когда-нибудь бывает впервые.
      – Что она ответила на твое предложение? – поинтересовался Сэм по дороге домой.
      – Сказала, что обожает ходить пешком. Мол, что, раз дед мог, сможет и она.
      – Сколько энергии, – обронил Сэм.
      – Как у деда.
      – Между вами что-то есть?
      – Нет. Это было бы ни к чему.
      – И несправедливо, – добавил Сэм. – Значит, ты не возражаешь, если я?..
      – Только попробуй, и я тебе рожу раскрою.
      – Так я и думал, – сказал Сэм с натянутой улыбкой.
      – Высади меня у входа в «Парадиз», – попросил Зеб.
      Сэм внимательно посмотрел на него, но промолчал. Хорошо, что ничего не спросил, потому что у Зеба не было ответа – он просто знал, что ему нужно догнать Хлою. Чтобы поблагодарить ее как следует за ту работу, которую она сегодня проделала, и чтобы…
      – Ты не можешь ехать побыстрее? – сквозь зубы прорычал Зеб.
      – Я держу шестьдесят пять миль, – миролюбиво заметил Сэм, стрельнув в него глазами. – Как ты собираешься ее догнать? Она далеко впереди. Наверное, уже на полпути к Ключам.
      – Это мое дело, – буркнул Зеб.
      Через десять минут Сэм высадил Зеба и уехал. Глядя, как огоньки машины исчезают вдалеке, Зеб вдруг пожалел о своем глупом, необдуманном решении. У него ведь даже фонарика нет! Вот дурак. А еще больший дурак потому, что в последние дни держался в стороне от «Парадиза» и надежде забыть Хлою.
      Но стоило ему наткнуться на нее в зале бара, как он снова испытал на себе чары этой потрясающей женщины. Просто колдовство какое-то! Ни одна женщина не имела над ним такую власть. Даже Джоанна. Сегодня ночью он, во что бы то ни стало, разрушит ее чары, или не быть ему членом Клуба буйных мужчин имени братьев Боуи. Не в их правилах оставлять за женщиной последнее слово и право окончательного решения.
      Так какого же черта он гонится за Хлоей среди ночи, по темной, заросшей тропе? Кстати, он-то как раз привык к обратному – чтобы его уговаривали и завоевывали, усмехнулся про себя Зеб. Да где же она, черт бы ее побрал?!
      – Хлоя! – закричал он. – Хлоя, подожди!
      Нет ответа. В лесу тихо, только иногда гукнет сова или захрустит ветками олень, продираясь сквозь кусты. А может, это женщина бредет на ощупь через лес? Женщина, которая не хочет ни говорить с ним, ни встречаться? Она чертовски упряма, и ему так и не удалось понять, чего она хочет. То она откликается на его ласки, то становится холодной и неприступной…
      – Хлоя! – услышал Зеб свой голос. – Ты где?
      Ему показалось или она действительно откликнулась? Зеб ринулся вперед, не обращая внимания на шипы и колючие ветки. Глаза его уже привыкли к темноте, но в спешке он то и дело натыкался на упавшие стволы и выступы камней.
      Да, голос был. Ее голос. Еле различимый, он привел Зеба к Хлое. Она сидела на валуне и холодно смотрела, как он торопливо карабкается в гору по направлению к ней.
      Вместо того чтобы броситься к нему на шею и благодарить за спасение от волков, она окинула его холодным взглядом:
      – Что ты здесь делаешь?
      – Я беспокоился о тебе. Я же говорил, что хочу тебя проводить.
      Она спрыгнула с валуна и продолжила путь к Ключам.
      – Ты также намекнул, что домой поедешь не один, что твои планы слишком неопределенные. Я не хотела тебе навязываться, вот и все.
      – Ах, вот в чем дело. Ты ревнуешь. – Он улыбнулся в темноте.
      Она круто повернулась.
      – Ревную? Интересно, к кому?
      – К моему прошлому, а вернее – к тому, что у меня было много женщин.
      – Да брось ты. Если уж кто ревнует, так это ты. Завидуешь, что у меня есть земля, да? Злишься, что мне удалось приспособиться к жизни на Диком Западе? – Она круто развернулась в своих новых непромокаемых ботинках и зашагала дальше, посвечивая фонариком.
      Зеб догнал ее у самых руин курорта. Вдохнув напоенный минеральным запахом воздух, он заглянул ей в глаза.
      – О'кей, – он с удовлетворением отметил, что и ей подъем дался нелегко, – ты права, мне нужна эта земля. Я не делал секрета из того, что хочу ее купить. Скажи слово, и я дам тебе справедливую цену.
      – Ни за что, – отчеканила она, прислонясь к пихте.
      Зеб пожал плечами. Сейчас не время на нее давить – она, судя по всему, в плохом расположении духа.
      – Я не ревную и не злюсь на то, что ты пытаешься приспособиться к здешней жизни. Наоборот, я восхищаюсь тобой. Ты ухитрилась выжить в диком месте без какой бы то ни было поддержки. Я… ну что говорить, я изумлен твоей силой духа, стойкостью, упорным трудом.
      – Хватит морочить мне голову. Землю я тебе все равно не продам, – не унималась Хлоя.
      Переступив через охапку хвороста, он подошел к ней и положил руки на плечи.
      – Хоть на минуту забудь про эту чертову землю. Ты что, не отличаешь лесть от правды? Разве ты сама не чувствуешь гордость за то, что сделала? – Он обвел рукой расчищенную площадку. – Я действительно горжусь тобой. Когда я впервые тебя увидел, готов был поспорить, что ты продержишься не дольше дня. Догадываешься, что я чувствую кроме гордости? – вдруг выпалил он.
      Окончательно растерявшись, она помотала головой.
      – Я тоже, – признался он. – Так что нас уже двое.
      У нее вырвался смешок.
      – Наконец-то ты заговорил честно.
      Честно? Господи, если бы она знала… На какой-то миг ему захотелось выложить ей всю правду. В ее глазах было столько доверия, изумления, теплоты, что его прямо-таки подмывало признаться ей об их с Сэмом истинных намерениях в отношении «Ключей Парадиз». Улыбка тронула ее губы, и он тут же отказался от этой безумной мысли. Он не вынесет, если эта улыбка угаснет.
      Может, эта ночь дана для страсти, для простого и ясного вожделения? Ответ был: да, да, да! Или эта ночь дана для честного признания и откровений? Нет. Честность оттолкнет Хлою от него навсегда.
      Она поднесла руку к его лицу и очертила линию твердого подбородка. Прикосновение было нежное, ласковое, приглашающее.
      – О Господи, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – выдохнул он.
      В ее глазах он увидел страстное желание, и в следующую секунду она потянулась к нему губами. Только сумасшедший не ответил бы ей, а у миссис Боуи сумасшедших детей не было.
      Одним стремительным движением он завладел ее ртом. Сейчас было не время размышлять, флиртовать, разговаривать – он хотел ее. Всю. Сейчас. В захватывающем поцелуе слились их губы, тела, сердца, и Хлоя поняла, что назад дороги нет.
      Она прильнула к нему, обняла руками за шею и отчаянном желании ощутить прикосновение его кожи и жар тела. Зеб подхватил ее и понес к бане. Она терлась лицом о его шею, целовала; он толкнул ногой дверь, вошел в баню и опустил ее на лавку.
      Затуманенным взором Хлоя следила, как Зеб открывает краны в ванне.
      Ее напряженное тело трепетало. Она хочет его, он ей нужен. Она знает, что он испытывает то же самое. Сквозь клубы пара она наблюдала, как Зеб выпрямился и в его глазах зажглась первобытная страсть.
      – Я все помню, – прошептал он и посмотрел на нее, как в тот первый день. – Тогда я ужасно хотел тебя раздеть и хочу до сих пор. – Он опустился перед ней на колени и негнущимися пальцами стал расстегивать ее рубашку.
      Хлоя нетерпеливо стащила ее через голову, расстегнула и отбросила лифчик. Ее полные, соблазнительные груди обнажились, и Зеб замер. Он смотрел на нее, как на скульптуру, с которой только что сняли покрывало. Может, он считает ее распущенной? Думает, что у нее нет ни стыда, ни совести? Может, завтра он обо всем пожалеет? Может, и она пожалеет. Но сейчас ей все равно, ей нужен он – весь, целиком. Чтобы опять почувствовать себя желанной.
      – Господи, Хлоя, как ты прекрасна, – пробормотал он. Он погладил ее груди; соски напряглись, по всему ее телу разлился огонь желания.
      Каждая клеточка Зеба ожила в ответ и задрожала.
      Краем глаза она заметила, что вода заполнила всю ванну и начала переливаться через край.
      – Зеб, вода, – прошептала она.
      Он немного спустил воду, потом сбросил ботинки и расстегнул брючный ремень.
      – Я хочу, чтобы ты тоже залез, – сказала она и не узнала свой голос.
      – Обязательно, – пообещал он, глядя, как она скользнула в воду.
      Ей хотелось увидеть Зеба во всем великолепии его наготы, но он нырнул в ванну раньше, чем она успела обернуться. Он бережно уложил Хлою к себе на грудь, и она то лежала, то плавала, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие от его ласк. Пальцы Зеба очертили ее грудь, передвинулись на плоский живот, потом на нежную гладкую кожу меж бедер. Хлоя задрожала.
      Она молила, чтобы порыв отчетливого сексуального желания утих. Слишком быстро она потеряла контроль над собой.
      Она перевернулась на живот и, взяв мыло, начала неторопливую прогулку по его телу – с широких плеч на мускулистую грудь и ниже. Ошеломленная происходящим, она дышала со всхлипами, осознав, насколько близки они к той точке, от которой не будет возврата.
      Наконец Зеб сгреб ее за плечи, приподнял и одним резким движением заполнил собою. Она была горячая и нетерпеливая; его властные рывки подталкивали ее к тому пределу, где теряется сознание. И вот неистовое наслаждение достигло пика, голова у нее закружилась, она простонала его имя, он выкрикнул ее…
      Глаза его были закрыты, губы сжаты, он плавал… нет, он тонул.
      – Зеб, – встревожено позвала Хлоя и приподняла его голову над водой. – Утонешь.
      – Ну и пусть, – сказал он. Он умрет счастливым… Хотя если остаться в живых, есть шанс испытывать это блаженство еще много раз. – Иди сюда, – простонал он и притянул ее к себе. Запустил руки в мокрые кудри, покрыл поцелуями нежную шею. И в который раз удивился: как можно было отпустить такую женщину? В ней есть все, чего может желать мужчина: щедрость, тепло, умение любить. Впрочем, напомнил он себе, чем более она щедра, тепла и любвеобильна, тем скорее ее возжелает кто-то другой. И тем более вероятно, что она улизнет с этим другим. Он никогда не забудет, какое испытал унижение и боль, когда Джоанна ушла от него, как друзья смотрели на него с жалостью и удивлялись его доверчивости и глупости.
      Но здесь, сейчас – совсем другое дело. Одна только ночь. Или две. Быть может, три. Пока она хочет быть с ним. Пока не узнает, что земля ему нужна больше, чем она. Однако если он правильно раскинет карты, есть шанс, что она так никогда ничего и не узнает. Но если… Страшно даже представить, каким это для нее станет ударом.
      Встреться они раньше, когда он еще верил женщинам, а она – мужчинам, все могло бы сложиться иначе.
      Хлоя словно прочла его мысли, потому что вдруг отпрянула и впилась взглядом в его лицо. А потом вылезла из ванны и обернулась полотенцем, подоткнув его под мышками.
      – Что теперь? – спросила она, наконец и испытующе посмотрела на Зеба.
      Он тоже вылез, и вода заструилась по его телу, заливая дощатый пол.
      – Я думал, не провести ли нам с тобой ночь в гамаке… – Но тут он вспомнил, что однажды уже предлагал ей это, а Хлоя его отвергла, заметив, что она, мол, не развлекаться сюда приехала.
      Сейчас у нее на лице было то же самое высокомерное выражение. Нет, он не мог позволить, чтобы его снова выставили, тем более после того, что было в ванне. Так что самое благоразумное и правильное сейчас – обратить свое предложение в шутку:
      – Идея с гамаком, конечно, очень заманчивая, но двоим в нем будет тесно, а у тебя, наверное, другие планы на ночь – выспаться, например. – Он изобразил на лице улыбку, сгреб свою одежду и вышел. Может, ночной воздух остудит, наконец, его горячую голову.
      Когда Хлоя вышла за ним, все еще завернутая в полотенце, такая ошеломленная и беззащитная, острое чувство вины кольнуло Зеба в самое сердце. Видимо, он действительно обидел ее, раз у нее такое лицо. Но что обычно говорят в подобных случаях? «Спасибо за приятный вечер»? Никуда не годно. «Как-нибудь надо будет повторить»? Слишком самонадеянно. Помучившись несколько секунд, Зеб остановился на банальном «до свиданья». Хлоя в ответ промолчала. Зеб поднял руку в привычном жесте прощания и ушел, чувствуя себя последним мерзавцем.
      После того как шаги Зеба затихли в темноте, Хлоя еще долго стояла босая и смотрела в сторону ранчо Зет-Бар. Ведь она не сомневалась, что он уйдет. И сама не хотела, чтобы он остался, потому что точно знала, чего ему от нее надо. Он хочет обладать ее землей. И телом.
      Зеб этого и не скрывал. Он был честен – ни сладких речей, ни комплиментов. Правда, он восхитился проделанной ею работой. И поскольку не смог завладеть землей – она ему ясно дала это понять, – то решил, по крайней мере, позабавиться с ее телом.
      Заглянув к себе в душу, Хлоя поняла, что и она получила от Зеба то, чего так отчаянно желала. Он подарил ей восторг, которого она не знала раньше и не узнает, уж видно, никогда. Она надела шерстяные рейтузы, свитер, завернулась в одеяло и легла в гамак. Ей было холодно и одиноко.
      В конце концов, чего она ожидала? Что он проведет здесь всю ночь, сжимая ее в объятиях? Нет, конечно, но все-таки нельзя же так быстро убегать. Может, он боялся, что она заплачет? А наутро потребует букет роз и благодарность в письменном виде? Такие, как он, не дают обещаний, не посылают наутро цветов. Так что же все-таки заставило его уйти?
      Он заявил, что не знает, какие именно чувства испытывает к ней. Но она-то знает, как относится к нему: он то забавляет ее, то удивляет и возбуждает. И постоянно притягивает! Как железо – магнит, как мед – пчелу. Несмотря на все благие желания, ей с каждым днем все сложнее и сложнее жить без него. Будь он проклят! Она приехала с твердым намерением не поддаваться на гибельные искушения. И что из этого вышло? Прошло чуть больше недели, а она уже по уши влюбилась. И в кого! В бессовестного, развратного ковбоя! Но это не значит, что так будет продолжаться. Она прекрасно обойдется и без Зеба Боуи. Нужно выкинуть из головы все эти чувственные бредни и заняться делом. Хлоя не сомневалась, что ее ждет успех, но и не строила никаких иллюзий относительно объема работ, который предстояло еще выполнить.
      В нетерпении она выбралась из гамака, пошла в домик, который уже отчистила, и зажгла газовую лампу. Сев на матрас, Хлоя составила список неотложных дел на первое время:
      1) подвести электричество,
      2) телефонную линию,
      3) дорогу,
      4) построить кухню и столовую.
      Она не знала, сколько стоит провести электричество, но подозревала, что немало, особенно когда нет дороги. То же с телефоном. Она раскрыла банковскую книжку и уставилась на цифры. Наивно было полагать, что даже самые щедрые алименты после развода покроют расходы на новую здравницу. Нужна уйма денет. Но конечный результат будет сногсшибательный! Ее здравница прославится на всю округу. Эти радужные мысли помогли забыть Зеба Боуи и стряхнуть неприятное чувство, что она допустила ужасную ошибку.
      Столовая у нее будет с видом на горы, с изысканной низкокалорийной пищей. Отдыхающие здесь женщины будут ездить верхом, гулять или после массажа просто качаться в гамаках, потягивая минеральную воду. После развода мать частенько отправляла ее на оздоровительные сеансы, и Хлоя помнила, как после косметических процедур из тела уходило напряжение, появлялось чувство свежести и обновления. Как будет чудесно, если она сможет осилить такое полезное дело! Будучи медсестрой, она каждый день оказывала людям помощь, но в последнее время ей больше приходилось заниматься административными вопросами, чем заботой о пациентах.
      Хлоя вырвала из блокнота еще один листок и нарисовала на нем внешний и внутренний вид предполагаемых зданий; вспомнив поездку на лошади с Зебом, Хлоя набросала примерную карту имения.
      Когда она закончила, у нее в руках была солидная пачка бумаг. Эти документы должны произвести сильное впечатление на местного банкира и убедить его дать ей заем на постройку здравницы.

      Щурясь от яркого солнца, Зеб шагал к пастбищу. Прошла еще одна беспокойная ночь. Раньше он спал как убитый, но это было до того, как Хлоя вошла в его жизнь и перевернула в ней все вверх дном. Лишила его купания в горячей ванне, отняла мечту – купить ее имение, но что хуже всего – заставила понять, как сильно в его жизни не хватает любви и нежности.
      Ночью, ворочаясь на сбившихся простынях, Зеб вновь и вновь прокручивал в уме сцену в ванне. Он ругал себя за то, что не остался у нее на ночь; утром бы их разбудило солнце, он вдохнул бы запах ее волос, поиграл разметавшимися локонами. Своим внезапным уходом он наверняка обидел Хлою…
      Брат наблюдал за пасущимися коровами, прислонившись к забору. Обычно эта мирная картина успокаивала Зеба, но сегодня вид стада, в котором не было быка, раздражал и угнетал его. Зеб молча встал рядом с братом и угрюмо уставился на зеленое пастбище.
      – Не слышал, как ты вчера пришел, – начал Сэм, покусывая травинку. – Поздно?
      – Нет.
      – Что так?
      – Потому что она… потому что я… – Он взъерошил волосы. – Не знаю.
      – Наметился прогресс в нашем деле?
      Зеб одарил брата тяжелым, долгим взглядом.
      – Я о приобретении земли, – уточнил Сэм.
      – А, вон ты о чем, – протянул Зеб и нахмурился.
      – О чем же еще? Разве ты пошел ее провожать не для того, чтобы переговорить о земле?
      – Да, конечно. – Сэм прав, он теряет из виду главное. – Но она по-прежнему упорствует. Я не только прогресса не достиг, но даже сдал позиции. Чем больше ее убеждаю, что здешние места не для нее, тем больше крепнет ее решимость остаться.
      – В ней много упрямства, вся в деда пошла, – недовольно заметил Сэм. – Может, попробовать ее задобрить? Помочь чем-нибудь, как ты думаешь?
      – Помочь? Да я только и делаю, что помогаю ей! Разъезжаю с ней на лошади по имению, вожу в город, перетаскиваю ее покупки. Чего еще ей от меня надо?
      – Ты ведь знаешь, что она хочет строить здравницу, – сказал Сэм.
      – Ну, так я не собираюсь ей в этом помогать. В жизни не слышал более вздорной идеи. Старик Горацио, наверно, в гробу переворачивается от этой перспективы. Слушай, давай на время забудем про Хлою, а?
      – Я-то могу, а сможешь ли ты? С тех пор как она приехала, ты только о ней и говоришь.
      – Ладно. Все. Больше о ней ни слова. Мне уже тошно дожидаться, когда она созреет. А деньги на быка нам нужны сейчас. Придется поехать к Арчи в банк за новым займом.
      – Помнится, он сказал, что больше нам в долг не даст.
      – И все-таки я попробую. Сколько нам нужно?
      Сэм напичкал его сведениями о быках – где и за сколько они продаются. Зеб почувствовал, что вот-вот выйдет из себя, и заторопился в город. Ему предстояла еще одна неприятная встреча с президентом банка и одновременно распорядителем кредитов – Арчибальдом Крейном. Старик был хитер и скуп. Легче повалить наземь быка, чем выпросить у него денег, но у Зеба не было другого выбора. Он не расстался с мыслью приобрести «Ключи Парадиз», ведь Хлоя рано или поздно придет к выводу, что не создана для этих мест. Но на это уйдет больше времени, чем он полагал, а деньги на покупку нового быка им нужны немедленно.
      После того как в прошлом году их племенной бык погиб, они с Сэмом лишились возможности разводить скот, а это значит – закрывай лавочку, продавай землю, принадлежавшую семье многие годы. Он ехал, глядя прямо перед собой, чтобы не видеть зеленые поля и аккуратные заборчики по сторонам дороги. Каждый раз при виде благополучия соседей его охватывала безудержная ревность. А ведь у него был шанс выбраться из долгов. Цель была так близка, а теперь попробуй-ка достичь ее. И во всем виновата Хлоя.
      – Арчи здесь? – спросил он Мевис, сидевшую за окошечком кассы.
      – Кажется, да. Постучите.
      Крейн сидел за столом, одетый, как всегда, в накрахмаленную рубашку с высоким воротом. Откинувшись на спинку высокого кресла, он уставился на Зеба.
      – Ну что еще? – недовольно спросил он.
      Начало не предвещало ничего хорошего, но другого ждать не приходится.
      – Рад вас видеть, Арчи. Вы хорошо выглядите.
      – Да уж получше, чем ты. У тебя такой вид, будто ты спишь не раздеваясь. Весь мятый. О чем вы только, молодые, думаете? Если не можете прилично одеться, отправляясь в город, сидите дома.
      – Я бы рад не выезжать из дома, но вы же знаете, как нам не повезло, – сказал Зеб.
      – Не повезло? Люди сами куют свое везение, – надменно заметил Арчи, ухватив двумя пальцами лацкан пиджака.
      – Арчи, у нас была эпидемия, а потом весной наводнение. Разве от нас тут что-нибудь зависело?
      – Может, нет, а может, да. Хотя теперь, когда построят плотину, можно будет уже не бояться наводнений.
      – Кстати, о плотине, – сказал Зеб как можно безразличнее. – Что о ней слышно?
      – Дела идут. Вам повезло, ваше имение она не затронет, а вот «Ключи Парадиз» будут полностью затоплены. Вот бы Горацио удивился, узнав, что его земля чего-то стоит! Ну, хоть правнучка его здесь. Говорят, она для того и приехала, чтобы посмотреть на своё наследство, пока оно не ушло под воду.
      – Так вы о ней слышали? – изумился Зеб. Его охватила слабость. Что, если Арчи встретится с Хлоей… Нет, вряд ли. Он в таком возрасте, что никуда не ходит, только в банк и домой. А, учитывая, сколько времени Хлое нужно спускаться по тропе до машины, в городе она будет появляться крайне редко.
      – Я слышал, она красивая. Это правда?
      – Не заметил.
      – Что с тобой, парень? Сколько тебе лет – тридцать два, тридцать три? И все еще не женат. Как ты собираешься продолжать род Боуи, если не замечаешь красивых женщин?
      Зеб скрипнул зубами. Неделю назад никто слыхом не слыхивал о правнучке Горацио, а теперь, куда ни пойдешь, даже на собственный выгон, все только о ней и говорят.
      – Вы правы, – сказал Зеб. – Но в первую очередь мне нужен бык.
      Морщины на лице старика стали еще глубже.
      – Что?
      – Чтобы сделать девушке предложение, я должен твердо стоять на ногах.
      – Почему это? – спросил Арчи. – В мое время женщина приносила приданое. Женись на такой, у которой есть бык.
      – Отличная идея. Так и сделаю. Когда найду. Но сейчас… – Он набрал в легкие побольше воздуха. – Нам нужен кредит, чтобы купить быка.
      Но Арчи начал мотать головой, даже не дожидаясь, пока он договорит. Впрочем, Зеб был готов к такому повороту событий. Но все равно должен был спросить.
      – Почему нет, Арчи? – Зеб стоял перед человеком, который мог бы повернуть его судьбу. – Через некоторое время вы вернете свои деньги, да еще с процентами, а у нас дела пойдут в гору…
      – Ты по уши в долгах, парень, – перебил тот. – Давать тебе кредиты и дальше было бы безответственно. Как я все объясню правлению?
      Зеб еле удержался, чтобы не хватить кулаком по столу. Все знают, что Арчи держит правление банка в руках: что он скажет, то они и сделают.
      Арчи вынул из кармашка золотые часы.
      – А теперь извини – перерыв на обед. – Он извлек из-под стола корзину, расстелил большую клетчатую салфетку, достал термос, половину жареного цыпленка и кусок острого сыра чеддер.
      Зеб хотел, было вступить в спор с Арчи, но, увидев его с набитым ртом, повернулся и вышел. Закрыв за собой дверь, он застыл как вкопанный, не веря своим глазам. Перед ним стояла Хлоя.
      – Хлоя… Арчи, к вам тут пришли, – Зеб приоткрыл дверь, чтобы она услышала громкий и четкий ответ.
      – Закрой дверь! – взревел старик. – У меня обед.
      Хлоя испуганно отшатнулась.
      – Это и есть президент банка?
      – Да. Не советовал бы беспокоить его во время обеда. Может, я могу чем-то помочь? – Он взял ее за руку и вывел мимо кассирши на улицу.
      – Я пришла попросить кредит.
      – Тогда ты пришла не туда. Арчибальд Крейн не дает денег, – с ноткой горечи сказал Зеб. – Во всяком случае, тем, кто в них действительно нуждается, вроде нас с тобой. У него другая политика: давать деньги тем, у кого их и так навалом. Я знаю это наверняка, потому что сам просил у него кредит.
      – Я тебе не верю. Кассирша сказала, что он не только президент банка, но и распорядитель кредитов. А еще глава правления, владелец и главный финансист. Вот он-то мне и нужен. Даже если придется ждать целый день.
      – Послушай. – Мысли у Зеба мчались вскачь. – Чем ждать тут, пока он пообедает, давай тоже пойдем, пообедаем, и я научу тебя, что говорить Крейну.
      – Ты хочешь мне помочь? – В ее темных глазах читалось подозрение. – Ты ведь с первого дня нашего знакомства только и делал, что отговаривал меня.
      – Я не верил, что ты говорила серьезно. Думал, поиграешь и бросишь. Теперь я понял… – Что, что он понял? Что не может не думать о ней. Что ее рыжие волосы блестят на солнце, как медь. Что ее глаза могут таять от нежности, а могут метать молнии. Что Бог ее наградил – или наказал – твердостью характера и бесстрашием.
      Если бы они не предавались вчера любви, все было бы иначе. Он мог бы сейчас уйти, чтобы никогда ее больше не видеть. Но с другой стороны, без вчерашней ночи он так бы и не узнал, что любовь может дарить такое блаженство.
      А еще он понял, что Хлоя так просто не уедет. Что ему не удержать ее от поездок в город и, конечно же, она услышит здесь про плотину. Арчи первый может проболтаться, так что надо держать ухо востро.
      – Теперь я понял, что ты полна решимости, – закончил он.
      – Да, да, ты уже говорил, – нетерпеливо сказала она. – Куда пойдем обедать?
      Зеб представил себе столовую в обеденное время: полно народу и каждый может ненароком ляпнуть про плотину.
      – Устроим пикник, – предложил он. Заявление тем более рискованное, что в городе нет ни парка, ни кафе с едой навынос.
      – Обожаю пикники, – объявила Хлоя час спустя, когда они расположились на вершине холма за городом. Прислонившись к валуну, она наблюдала, как Зеб разворачивал громадные сандвичи с мясом, сыром, перцем, помидорами и салатом. Где он умудрился все это достать, она не знала, да и не все ли равно?
      – Я так и знал, – улыбнулся Зеб, выставляя на цветастый плед бутылки с водой и пакетики с картофельными чипсами.
      – А как ты узнал, что я сегодня пойду в банк? – спросила она с набитым ртом. – Как странно, что мы все время натыкаемся друг на друга.
      – Ничего странного, город маленький. – Он откусил огромный кусок сандвича. – Хорошо, что мы встретились. У меня ведь еще не было случая поблагодарить тебя за вчерашний вечер.
      – Поблагодарить? – Хлоя была шокирована, благодарить за то, что они предавались любви? Она покраснела.
      – За помощь в баре. Мы бы без тебя не справились. – Он запнулся. – О, ты подумала… – Он стрельнул в нее почти застенчивым взглядом и тоже покраснел до ушей. – Нет, я не это имел в виду.
      Зеб опустил глаза, давая Хлое понять, что после вчерашнего и ему нелегко вести себя естественно. Однако она так и не разобрала, смущен ли он или просто жалеет о том, что произошло.
      – Не знаю, что ты обо мне думаешь, – сказала она, нервно разрывая пакет чипсов, – я обычно… я никогда…
      – Я скажу тебе, что я думаю, – Зеб наклонился над пледом и заглянул ей в глаза. – Я думаю, что ты самая красивая, сексуальная и желанная…
      Ей так хотелось ему верить – а какой женщине не хотелось бы? Но, наверное, это его обычная тактика после ночи любви. Ни цветов, ни обещаний, ни благодарственных записок – просто на другой день повышенная доза лести. Что ж, она может ответить ему тем же.
      – Ты красивый… и очень привлекательный мужчина. Я начала говорить, так закончу. Я обычно не веду себя подобным образом с совершенно незнакомым человеком.
      – Зачем ты так? Да, мы действительно плохо знаем друг друга, но нам удалось пройти некий рубеж, – сказал он, нахмурившись. – Особенно после вчерашнего.
      Она опять вспыхнула и стряхнула с колена сосновую иголку.
      – О'кей. Что бы там ни было, больше такое не повторится. Мы не можем…
      – Почему? – удивился он так искренно, что она и сама засомневалась в своей правоте.
      – Потому что с моей стороны это была лишь реакция на измену мужа. Я хотела доказать себе, что все еще остаюсь желанной. Мне жаль говорить это, но я просто использовала тебя.
      – Я был не против, – сказал он, с трудом сдерживая улыбку.
      – Я серьезно, – настаивала она. – И как я понимаю, ты в таком же положении после того, как от тебя сбежала невеста.
      – Спустя два года? Ну, уж нет.
      Пришла ее очередь улыбаться.
      – Хочешь сказать, ты не сомневался в своей привлекательности?
      – Ну… – Он постарался напустить на себя скромность, но это ему не удалось. Он прекрасно знает, что хорош собой. А также знает, почему она отдалась ему: из-за безудержного влечения, которое внезапно возникло между ними.
      – Вернемся к банку. Что ты там делал, позволь спросить?
      – То же, что и ты. Хотел занять денег.
      – Но у тебя должны быть деньги, раз ты собираешься купить мою землю.
      – Деньги на землю у меня есть. У меня нет денег на быка. А он мне чертовски нужен.
      – Понятно, – кивнула она, не подозревая, сколько могут стоить быки. Между тем он продолжил:
      – Прежде чем идти в банк, нужно подготовиться. Я отлично знаю, что он скажет, так что давай разыграем сценку. Я буду, президент банка Арчибальд, ты будешь собой. – Зеб сел прямо, изображая сурового банкира. – Итак, барышня, вы хотите занять в банке деньги. Для чего?
      – Для своей здравницы.
      – Какой, к черту, здравницы? – грубо спросил он.
      – Здравница – это такой курорт, – горячо заговорила она, – куда приезжают женщины, а порой и мужчины, чтобы отдохнуть и поправить свое здоровье. Она должна быть расположена вдали от городской суеты, на природе. Там люди могут снова обрести физическую форму и душевный покой.
      – Каким образом это им удастся в разрушенном курорте? – спросил Зеб-банкир.
      – Для того-то мне и нужны деньги. – Она порылась в сумочке, вытащила пачку бумаг с чертежами и списками и протянула Зебу.
      Он мельком просмотрел их.
      – Дорога, здания, электричество, телефон. На это вам понадобится около двух миллионов.
      У нее вытянулось лицо. Возможно, Зеб так говорит, чтобы ее обескуражить, но, может быть, он прав.
      – Вот что я обычно говорю таким, как вы, барышня. – Хлоя состроила рожицу. Зеб явно вошел в роль. – Начинайте с малого. Сначала докажите мне и правлению, с мнением которого я обязан считаться, что вы способны добиться успеха в малых делах, а потом уж беритесь за большое.
      – Малое дело? Вы имеете в виду маленькую здравницу? – спросила она.
      – Нет, нет и нет. Нечто совсем другое; используйте ваши природные ресурсы, ну, скажем, минеральную воду.
      – Из моих родников?
      – Именно.
      – Но каким образом?.. – Она не скрывала своего изумления: слишком велик был скачок от здравницы к разливанию воды по бутылкам. Зеб хоть понимает, что ей предлагает? – Прежде всего, у меня нет возможности возить бутылки туда и обратно.
      – Вот где вам необходимо обратиться за помощью к соседям. Например, к этому милому парню Боуи.
      – Вы имеете в виду Сэма Боуи? – невинным тоном спросила Хлоя.
      – Нет, я имею в виду не Сэма, – проворчал Зеб. – Я имею в виду того сексуального красавца.
      – Кажется, я с ним еще не знакома, – улыбнулась она и вытерла руки бумажной салфеткой.
      Он передвинулся на ее сторону пледа.
      – Пора вам познакомиться, – угрожающе сказал он и одной рукой обнял ее за плечи. – Мисс Хадсон, познакомьтесь, это Зебулон Боуи.
      – Но, мистер Крейн, этого господина я уже знаю, – возразила она.
      – Недостаточно хорошо, – шепнул он ей на ухо и страстно приник к ее губам.
      Хлоя всхлипнула. Зеб застал ее врасплох. Она не ожидала… но очень хотела этого поцелуя.
      Все ее тело словно ожило. Она запустила руки в его выгоревшую шевелюру, перебирая пальмами жесткие пряди. Она наслаждалась его терпим запахом, красотой сильного тела, которую не могла скрыть даже самая просторная одежда.
      Сердце Хлои отчаянно забилось. Если бы не камень за спиной, она бы повалилась навзничь, увлекая за собой Зеба. Солнце светило нещадно, распаляя до предела ее желание. Если она сейчас же не оторвется от него, все произойдет на этом пледе, под одуряющим колорадским солнцем.
      Хлоя обеими руками оттолкнула Зеба, вскочила на ноги и отбежала к ближайшей сосне. Однако в следующую секунду он был рядом; упершись руками в ствол – как бы заперев ее в ловушку, – он грозно посмотрел на нее блестящими глазами, и губы его скривились в хищной, безжалостной улыбке.
      – Так вы хотите, получить деньги или нет? – прорычал он.
      – Да, да, – выдохнула она.
      – Тогда подчиняйтесь воле Зебулона Боуи!
      – Этого хама? Никогда!
      – Никогда не говори «никогда», – предупредил он, прижал девушку к дереву и вновь приник к ее губам; атака была безжалостной и предвещала еще более ожесточенную борьбу. Только на этот раз над ними будет солнце, а не звезды. На этот раз негде будет укрыться. Некуда бежать. Да она и не хотела бежать.
      Устав от игр, изнемогая от желания, Хлоя обняла Зеба за шею. Ей нужны деньги, но Зеб нужен ей больше. Господи, как она хочет, чтобы он предался с ней любви. Еще раз. Один последний раз, а потом они свернут плед и вернутся в реальный мир.
      Ей следовало бы знать, что нет мира более реального, чем тот, который они создают сами. Нет более реального человека, чем Зеб Боуи. Он медленно раздевал ее под деревом с неведомой ей прежде нежностью. Его пальцы двигались неспешно, осторожно, обдавая жаром даже сквозь одежду.
      Стоя в потоках солнечного света, она, наверное, должна была смущаться, оттого что он смотрит на нее с таким благоговением и бормочет, как она прекрасна и как ему с ней хорошо. Но почему-то здесь, на вершине холма, в саду камней, и слова его, и взгляд изливались на нее, как солнечные лучи, и заставляли чувствовать себя любимой и любящей.
      Он целовал ее плечи, спускался все ниже и ниже, и ей показалось, что, если сейчас его рот не коснется ее напряженных сосков, она умрет на месте. В следующую секунду он нежно приник к ее груди, и она подумала, что теперь умрет от острого наслаждения. У нее подкосились ноги, и он подхватил ее за талию, не дав упасть на землю.
      – Зеб, – прошептала она и рванула его рубашку, ее руки скользнули ему на грудь и затерялись в коротких курчавых волосах. – О Зеб, я знаю, что это плохо, но я так хочу тебя.
      – Как может быть плохо то, от чего нам так хорошо? – спросил он.
      Хлоя обхватила его лицо и вгляделась в глаза, ища ответа. Она увидела в них небо Колорадо и раскрытую перед ней душу.
      – Ты все еще думаешь, что используешь меня?
      – Нет… хотя, может быть. Я не знаю. Если тепе это все равно, то и мне все равно. Ты… ты собираешься раздеваться?
      – О, крошка. – Он с трудом снял джинсы и со стоном упал на колени.
      – Я не могу… больше нет сил, – сказала она и опустилась на колени рядом с ним.
      Он запрокинул ее голову, проник языком в рот и затеял новую, сводящую с ума игру. Потом встал, поднял ее, перекинул через плечо, отнес на плед и бережно положил.
      … Экстаз возносил их обоих все выше и выше, и, наконец, они оба рухнули в страну забвения.
      Хлоя лежала, положив голову Зебу на плечо, чувствуя, как солнце греет их обнаженные тела, и желала только одного: обладать силой, которая заставила бы его полюбить ее. Потому что, Господи помилуй, она боялась, она ужасно боялась, что сама уже успела влюбиться в него.

      Когда Зеб возвращался домой после нескольких часов любовной битвы, превысившей его самые неистовые, невероятные мечты, у него кружилась голова и дрожали руки. Он был полон Хлоей – запахом ее волос, ласковыми прикосновениями и ее нежностью. Он был вымотан и в то же время наполнен до краев впервые с тех пор… Да нет, пожалуй, впервые в жизни.
      Он ехал по разбитой дороге с беспечной улыбкой на губах и сказочным чувством, что все в этом мире хорошо. Хотя это, конечно, было вовсе не так, о чем он вспомнил сразу же, как только остановился перед домом. Все проблемы навалились на него разом: деньги, земля, плотина. Он забыл о них в саду камней. Там для него сушествовала только Хлоя. Рядом с ней он был способен на все. Дома на ранчо он понял, что это не так. Зеб отыскал Сэма в конюшне, где тот кормил лошадей. Брат поставил на землю ведро с овсом и вопросительно взглянул на Зеба.
      – Ну, как?
      – У меня две новости, хорошая и плохая.
      – Начни с плохой.
      – Кредит нам не дали.
      У Сэма поникли плечи.
      – Хорошая новость: ей тоже.
      – Ей? Кому? Хотя, когда ты с таким видом говоришь «ей», мне все понятно.
      – С каким таким видом? – Зеб засунул руки в задние карманы штанов.
      – Сам знаешь. Смотришь, как кот на сметану.
      Зеб почувствовал, что жар заливает даже шею. Чтобы выбить из головы мечты о Хлое, он заговорил о деньгах.
      – Да разве ты о деньгах сейчас думаешь? – сказал Сэм.
      – Я о них всегда думаю – и днем, и ночью. – Зачем говорить, что днем и ночью он думает вовсе не об этом? Сэм и так его насквозь видит. – В банке я наткнулся на мисс Хадсон, и она мне все рассказала. Оказывается, она собиралась просить у Арчи кредит на развитие! Если бы не я, он рассказал бы ей о плотине и смешал мое имя с грязью.
      – Рано или поздно она все равно об этом узнает, – с уверенностью сказал Сэм. – Может, пусть лучше узнает от нас, чем от других?
      – Да, а что потом? Нам придется продать свою землю, арендовать участок в сказочном царстве и жить в лошадином трейлере? У меня нашлась идея получше. Я предложил ей способ, как войти в курортный бизнес, не имея капитала, и она решила, что это ей подойдет. Я сказал, что нужно начать с малого: продавать в бутылках ее родниковую воду.
      – Неплохая идея, но что это даст нам?
      – Ну, ты и тюфяк! Она не сможет самостоятельно разливать и продавать свою воду.
      – Да, а мы на что? – предложил Сэм. – У нас есть грузовик, к роднику ведет добротная дорога, местность нам хорошо известна.
      Зеб от изумления открыл рот.
      – Ну, ты порой удивляешь меня. Повторим еще раз. Нам нужны деньги. Так? В банке нам их не дадут. Остается «Парадиз». Кто стоит на на шем пути? Хлоя. Мы должны избавиться от Хлои, так? – Если это так, то почему эти простые слова застревают в горле? Почему при мысли, что она уедет из «Парадиза», ему становится так больно, как будто его ударили ножом в сердце?
      Сэм поставил ногу на тюк сена и кивнул.
      – Есть верный способ от нее избавиться. Надо доказать ей, что ее планы нереальны. У нее вся охота пропадет, когда она увидит, как трудно разливать по бутылкам и продавать воду, а ведь и ежу понятно, что построить здравницу будет куда труднее.
      – Мы, конечно, можем нажать на нее и посильнее, но у нас вряд ли что-нибудь получится. Она оказалась упрямее, чем мы думали.
      – Верно, – нехотя согласился Зеб. Упрямее. Но ведь она нежная, о, до чего она нежная и уязвимая! Не будет он больше на нее нажимать. С сегодняшнего дня все пойдет иначе.
      – Объясни, как следует, – начал по новой Сэм. – Ты посоветовал ей начать малый бизнес, зная, что она потерпит неудачу, так?
      – Ну, до этого еще далеко. Она хорошо обеспечена, и после развода муж платит ей приличные алименты. И… – он перевел дух, – и у нее есть мы. Я сказал, что мы ей поможем.
      – Ха! Совсем меня запутал. – Сэм подбоченился и с вызовом посмотрел на брата. – Ты хочешь, помогать этой даме или нет? Хочешь, чтобы она уехала или осталась? Я видел, как ты на нее смотришь – у тебя просто слюнки текут при виде этой красотки.
      Зеб вспомнил, как сладки на вкус ее губы, и с трудом проглотил комок в горле.
      – Зря ты это говоришь.
      – И видел, как она на тебя смотрит…
      – Не хочу об этом слышать, – отрезал Зеб. Он и так знал, как она на него смотрит: словно он супергерой и все на свете знает. Если бы… – Мы должны принять твердое решение, – напомнил он себе и брату.
      – Ты говоришь так, как будто все уже решил. И что у тебя получается? Мы ей помогаем. Мы ее запугиваем. Мы говорим ей, чтобы уезжала, потому что нам нужна ее земля. Но одновременно мы хотим, чтобы она осталась, потому что – что? – Сэм ждал ответа, и даже лошади перестали жевать сено, словно ожидая, что скажет Зеб.
      – Мы не хотим, чтобы она осталась. Ей это не нужно, – твердо заявил Зеб. – Наши края не для нее, даже ты это понимаешь. Она – типичная городская девчонка. Она уже была замужем. За врачом. И скоро опять выйдет замуж, потому что она – настоящая женщина. У нее все есть. Она прекрасно готовит, прекрасно… делает все остальное. Она ужасно упряма, но умный мужчина сумеет с этим справиться.
      – А ты не собираешься стать этим умным мужчиной? – поинтересовался Сэм, не скрывая усмешки.
      – Я и Хлоя Хадсон? – недоверчиво спросил Зеб. – Ты с ума сошел! Я не подхожу ей, а она не подходит мне. Мне вообще никто не подходит, разве что для забавы время от времени. Я не создан для семьи.
      – Кто это сказал?
      – Джоанна.
      – Забудь о ней. Она не знала, о чем говорит, – заверил его Сэм. – Что-то аппетит разыгрался от таких разговоров, – внезапно сменил он тему. – У Джорджа на плите стоит чили. Может, пригласим Хлою?
      – Нет, – выпалил Зеб.
      – Но мы у нее в долгу, – возразил Сэм. – За все, что она вчера сделала.
      – Я сегодня накормил ее обедом, – объяснил Зеб.
      – Очень мило с твоей стороны. – Сэм направился к двери.
      – Да, но я не могу делать это каждый день. – Но Господи, Боже мой, как бы ему хотелось! Каждый день подолгу предаваться с ней любви… – Это отнимает много времени… и поставит ее в неловкое положение.
      Сэм озадаченно смотрел на него.
      – Но мы же собрались прямо с завтрашнего дня помогать ей разливать воду по бутылкам. Или нет?
      – Я же сказал! Мы поможем ей подготовить бутылки с водой, а потом устранимся, и она прогорит. Понятно? – Что такое с его братом, не понимает простейших вещей? Да, он, Зеб, хочет, чтобы она уехала, но хочет, чтобы оставалась. Он не хочет помогать ей, потому что чем больше помогает, тем больше привязывается к ней, а это к добру не приведет.
      Сэм пожал плечами, и Зеб не сомневался, что тот понял гораздо больше, чем нужно.
 
      Хлоя мало, что понимала в деле розлива родниковой воды, но догадалась, что сперва нужно собрать образцы. Так что, пока не стемнело, она обошла все вокруг, набирая воду в бутылки из-под джина, которые нашла в одном из домиков. Она рисовала себе картины, как на полках магазинов будут красоваться ряды чистеньких сверкающих бутылок с ее родниковой водой. Представляла этикетки «Ключи Парадиз», ценники, рекламу, процветающий бизнес…
      И все это благодаря Зебу Боуи! Подогревая банку супа на костре, она невольно вспомнила, что поначалу он произвел на нее впечатление грубого, похотливого ковбоя, которому от жизни только и надо, что поплескаться в горячей воде, а потом покувыркаться на сене. А оказалось, что он успешный бизнесмен и нежный, опытный любовник.
      Опытный? О, более того: вдохновенный, изобретательный, неистовый, божественный – она могла бы перечислять его достоинства всю ночь. Теперь она будет бесконечно думать о времени, проведенном с ним днем, вспоминать последний поцелуй на обочине, когда они прощались. Этот поцелуй обещал продолжение.
      Хлоя тогда смотрела вслед грузовику, уходившему на ранчо, и гадала: у Зеба тоже плывет под ногами земля во время их поцелуев? Перевернулась ли, как у нее, вся его жизнь в один волшебный, чудный миг? Кто-то из классиков заметил, что «летний полдень» – самые прекрасные слова в английском языке. Такое могла сказать только женщина, которая провела летний полдень в саду богов, среди рыжих скал и благоуханных сосен, предаваясь любви с Зебом Боуи.
      К чему это приведет, она не знала, и ей было все равно. Зато Хлоя теперь была твердо уверена, что она совсем не та женщина, которая, пошатываясь, лезла в гору с чемоданом и кофеваркой. Она окрепла физически, и все идет к тому, что скоро окрепнет душой. Благодаря Зебу она почувствовала себя желанной. Может, он ее и не любит, ведь напрямую ей об этом Зеб не говорил, но он заставил ее так себя почувствовать. Она заснула с улыбкой на устах и надеждой в сердце – пылкой надеждой, что новый бизнес будет процветать, а Зеб рано или поздно ее полюбит.
      На следующий день Зеб и Сэм заявились с утра, готовые помогать. Надежда захлестнула Хлою с головой. Она была преисполнена благодарности, но никак не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства. Однако говорить ей не понадобилось: братья Боуи тараторили вовсю, шутили, спорили, и Хлоя была им признательна за это, потому что собственные голосовые связки ей отказали. Зеб этого, кажется, не заметил.
      Он работал голый по пояс, расчищая путь для проезда грузовика от его дороги к ее имению. Он убедил Хлою, что нужна площадка для грузовиков, на которые будут грузиться бутылки с ее чудной родниковой водой для вывоза на рынки. Он пилил деревья, она сгребала сучья. Он выкорчевывал пни, она исподтишка за ним наблюдала.
      Руки сами тянулись дотронуться до него, что-бы ощутить биение его сердца. О Господи, она совсем потеряла голову. Интересно, что он думает про вчерашнее? Она оторвала взгляд от его мускулистого тела и яростно накинулась на работу. Пот градом катился по ее лицу, рубашка прилипла к спине.
      После нескольких часов упорной работы она пошла к себе, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Ныла спина, болели ноги, но нужно было накормить братьев. Она должна им гораздо больше, чем просто обед, но они, понятно, денег не возьмут. Братья Боуи сильные, доброжелательные, более усердных работников она в жизни не видела. И, слава Богу, что ей пришлось работать, не то она что-нибудь ляпнула бы: например, спросила Зеба, не забыл ли он их вчерашнюю близость и что она для него значит.
      Хлоя приготовила гигантских размеров омлет с сыром и диким луком и поджарила картошку. Потом они втроем сидели на земле, поглощали обед и запивали все родниковой водой.
      – Ты прав, Зеб, она хорошо готовит, – заметил Сэм.
      Зеб кивнул, а Хлоя скромно улыбнулась.
      – Я слышал, вчера он водил тебя на обед, – сказал Сэм.
      – Это был пикник. – У Хлои прорезался голос.
      – Пикник? Да что ты! Муравьи, пчелы, трава и все такое? – Сэм стрельнул взглядом в Зеба.
      – Я не заметила муравьев. – Хлоя опустила глаза в тарелку.
      – Что же ты заметила? – поддел ее Зеб.
      Хлоя глотнула холодной воды, чтобы остудить жар, от которого разгорелось лицо. Она благоразумно решила пропустить этот двусмысленный вопрос мимо ушей.
      – С тех пор как я здесь, у меня каждый день пикник.
      – Зимой тебе здесь еще больше понравится, – заверил Сэм. – Очень красиво.
      – Если любишь снег и лед, – вставил Зеб.
      – Вы будете смеяться, но я никогда не видела снега.
      – Не видела снега? Сколько тебе лет?
      – Тридцать два.
      – Ей тридцать два года, а она не видела снега, ты слышишь, Зеб?
      – Слышу.
      Хлоя чувствовала на себе его оценивающий взгляд. Думает, что она не выдержит здешнюю зиму? Может, и в самом деле не выдержит.
      – Я рассчитывала, что мой водный бизнес будет действовать только летом. И здравница тоже.
      – А что ты будешь делать зимой? – поинтересовался Сэм.
      – Вернусь на работу. Я медсестра.
      – Она медсестра. Ты слышишь, Зеб?
      – Конечно. Я не глухой. Я слышу все, что она говорит, – буркнул Зеб и швырнул в брата горсть камушков. В ответ Сэм выплеснул на него кружку воды. – Смотри, заставишь Хлою радоваться, что она единственный ребенок в семье, – предупредил Зеб.
      – Это правда?
      – Нет, у меня есть старшая сестра, но мы с ней никогда не дрались. Стыдно смотреть, как взрослые люди набрасываются друг на друга. Тем более кровные братья. Моя сестра никогда не кинула бы в меня камень, а я не стала бы поливать ее водой. Это недостойно, – чопорно закончила она.
      – Ты права. Это постыдно, – пробормотал Зеб. – Недостойно. – Со свирепой гримасой он неожиданно выплеснул на Хлою целый стакан минеральной воды, облив ей лицо и рубашку.
      Вода была ледяная, и Хлоя на какое-то мгновение оцепенела. Оправившись, она зашипела:
      – Как… как ты смеешь… – и тут же выплеснула стакан воды Зебу в лицо.
      Он расхохотался и схватил ее в охапку. Стакан покатился по земле.
      – Я, пожалуй, пойду. До завтра, Хлоя, – сказал Сэм и, уходя, подмигнул брату.
      В следующий момент вокруг нее сомкнулись руки Зеба, и она запаниковала. Это может войти в привычку – предаваться с Зебом любви средь бела дня, а ей однажды уже пришлось порывать с привычками. Она его хочет, хотела всю ночь, но ему-то нужен всего лишь летний романчик. А ей… если она еще раз отдаст свое сердце мужчине, это будет навсегда. Не то чтобы она собиралась выходить замуж, но…
      – Я… мне нужно работать, – выдохнула она.
      Их губы были на расстоянии дюйма друг от друга. Хлоя и Зеб стояли совсем близко, выжидая, кто сделает первый шаг.
      Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он положил руки на ее мокрые волосы и прильнул губами в долгом поцелуе.
      – Мне тоже нужно работать. Мой босс – настоящий эксплуататор. – Он еще раз поцеловал ее. – Ты такая вкусная… босс.
      Его грудь была обнажена, а ее рубашка насквозь промокла. Хлоя хотела ее снять. Хотела, чтобы Зеб ее снял, и одна мысль об этом приводила ее в трепет.
      – Это может войти в привычку, – пробормотала Хлоя, положив руки ему на голые плечи.
      – Я не против.
      – Да, но я не хочу мимолетной интрижки.
      – А чего ты хочешь? Я все могу, ты только намекни.
      Большим пальцем он погладил Хлою по щеке и нижней губе с такой нежностью, что к ее глазам подступили слезы. Ну вот, ей опять грозит средь бела дня предаться любви с мужчиной, в которого нельзя влюбляться, если ценишь свою независимость. А она ей тяжело досталась.
      Она решительно отвела его руку и глубоко вздохнула.
      – Чего я хочу? Хочу быть самодостаточной. Чтобы ни от кого не зависеть и никто бы не зависел от меня. Одним словом, я не хочу снова влюбляться. И не собираюсь больше влюбляться, это тебе понятно?
      Он кивнул и медленно опустил руки.
      – Душечка, я понимаю тебя лучше, чем кто-либо. Мы оба обожглись, и оба не собираемся повторять ошибки. Мы идеально подходим друг другу.
      Да, конечно, ему идеально подходит такой тип взаимоотношений. В конце лета она уедет. У него останутся только воспоминания. И то вряд ли. А она окажется в том же положении, в каком была, когда ее бросил Брэндон. Даже в худшем.
      – Нет уж, спасибо, – сказала она.
      – Что?
      – Мне не нужна короткая связь. И долгая – тоже. Так что для меня сейчас самое лучшее – это выйти из игры. – Она улыбнулась.
      Он пожал плечами и снял с ветки рубашку. Протянул ей руку:
      – Остаемся друзьями?
      Хлоя улыбнулась и пожала ее.
      – Друзьями.
      Она смотрела, как он, посвистывая, уходит по тропе, и завидовала его безмятежности. Хорошо, что у нее хватило мужества положить этому конец. А ведь они бы могли сейчас лежать в гамаке, их рубашки висели бы рядышком на ветке, а они тем временем… Хлоя сжала руками виски, чтобы задушить остатки сожалений и хоть немного успокоиться.
      На следующий день братья опять пришли, как ни в чем не бывало, словно наемные работники, и принялись за расчистку места, где можно будет собирать, очищать и разливать по бутылкам минеральную воду.
      – Почему вы это делаете? – спросила она, дав им на прощанье зеленого чая.
      – Ты наша соседка. Хотим тебе помочь, – просто ответил Сэм.
      – Вам что, нечего делать?
      – Есть что. Но мы перед тобой в долгу, потому что старик Горацио нам много помогал: однажды он расчистил дорогу, когда нас занесло, и мы семь дней не могли выйти из дома. такое не сбывается.
      – Что вы делаете зимой? – поинтересовалась Хлоя.
      – Ремонтируем оборудование, – сказал Сэм.
      – А ты что делаешь зимой? – спросил в свою очередь Зеб.
      – В свободное от дежурства время околачиваюсь в соседней кофейне, пью кофе и смотрю на дождь.
      – Скучает без настоящего кофе, – объяснил брату Зеб. – Мой не пьет.
      – Когда у меня появится здравница, там будет электричество, а значит, и кофе… Да, а как же бизнес? Для него ведь тоже понадобится электричество?
      Зеб покачал головой, достал записную книжку и сделал пометку.
      – Воду будет откачивать газовый насос.
      – Насос? А я думала, можно заливать воду прямо из ручья и потом отвозить в город. Надо все делать проще, по крайней мере, поначалу.
      Зеб и Сэм переглянулись, и Хлоя поняла, что по наивности брякнула какую-то глупость.
      – О'кей, что мне нужно кроме насоса?
      – Чан, куда закачивать воду из ручья, пластиковый шланг для подачи воды, пластиковые бутылки.
      – Но я хотела стеклянные, с этикеткой «Ключи Парадиз».
      – Да, но они дорого стоят и легко бьются. Тебе нужны пластиковые двухлитровые бутылки. И фильтр.
      – А фильтр зачем? Вода ведь чистая.
      – Может, и чистая, но надо подстраховаться, чтобы не было осадка, – заверил ее Сэм. – Никто не станет покупать твою воду, если на дне бутылки песок.
      – И плавают всякие малявки, – добавил Зеб.
      – Как… какие малявки? Рыбки?
      – Амебы и прочая нечисть.
      – Надо отдать воду на анализ, – решила она.
      – Хорошая мысль, – согласился Зеб и взял у нее из рук бутылку. – Мы отвезем ее в округ, там есть лаборатория. А то закупишь оборудование, а потом выяснится, что вода негодная.
      – То есть как негодная?! Прадедушка пил, сотни гостей «Парадиза» пили, я пила! – В доказательство она глотнула воды из жестяной кружки. – Я сама отвезу воду на анализ. Вы уже так много для меня сделали, что я не могу вас просить.
      – Можешь, – сказал Зеб. – Нам все равно по пути.
      – Тогда я поеду с вами.
      Зеб и Сэм переглянулись. У нее упало сердце. Они не хотят брать ее с собой. Они собираются по пути куда-то заехать, куда ей нельзя.
      – Не беспокойтесь, я доеду сама.
      – Нет. Поедем вместе.
      Она не хотела, чтобы ее считали неблагодарней, но и оставаться в стороне не могла. Неужели и они не понимают, что это ее земля, ее минеральные источники и для нее очень важно пройти самой все этапы становления бизнеса?
      После дискуссии, затянувшейся на полчаса, Оратья пришли к выводу, что лучше всего поехать в окружную канцелярию в среду. Но, не дожидаясь среды, они пришли на следующий же день, исходили ручей вверх и вниз, выбирая место для чана и насоса.
      – Чан должен быть ниже по течению, чтобы сила тяжести помогала, – предложил Сэм, закинув лопату на плечо.
      – Даже ежу понятно, что место чана – наверху. Раз у нее будет насос, ей не нужно полагаться на силу тяжести. – Зеб показал на плоскую пустошь выше по склону. – Вот прекрасное место, где можно будет заливать бутылки, и загружать грузовик.
      – У нее нет грузовика, – возразил Сэм.
      – Я могла бы…
      – Для начала будет пользоваться нашим, а со временем заведет свой, – сказал Зеб.
      – Я не могу…
      Зеб перебил ее:
      – В конце концов, у нее будет конвейер, сборочная линия, один человек наполняет, другой закрывает, третий…
      – Секундочку! – вмешалась Хлоя. – Можно мне вставить слово? Я не хочу создавать большое предприятие и управлять целым штатом. Знаете, что со мной случилось в больнице? Я была рядовой медсестрой, потом меня выдвинули в администрацию, и с тех пор я не ухаживаю за больными. Так что я предпочитаю начать с малого и этим ограничиться. Ты сам говорил: это то, что произведет впечатление на кредиторов!
      – Верно, – согласился Зеб. – Извини. Увлекся. Не могу с собой справиться. Твой план великолепен.
      – Странно, что дедушка до этого не додумался.
      – Да… У него и так был хлопот полон рот. – Зеб приставил лопату к дереву. – Увидимся в среду, – закончил он. И они ушли.
      Хлоя смотрела им вслед. Она знала, что сама положила конец близким отношениям с Зебом. Это была ее идея – оставаться друзьями. Но она не ожидала, что он так легко согласится. Ведь они видятся каждый день! За помощь она ему благодарна, еще больше – за сдержанность, которой, видит Бог, у нее нет. Почему же она стоит, смотрит ему вслед и чувствует себя покинутой? Тоскует по его поцелуям, по сильным рукам, по глазам, горящим огнем желания. Хочет, чтобы он хотя бы по-дружески поцеловал ее на прощанье. Или сказал что-нибудь – хоть что-нибудь! – чтобы она не чувствовала себя так одиноко.
      В среду Зеб и Сэм зашли за ней, и вскоре она сидела между двумя братьями в кабине грузовика, а сзади в ящиках гремели бутылки с образцами воды. Скоро Зеб понял, что напрасно посадил Хлою посредине: при каждом повороте ее бросало на него, и всякий раз, когда их плечи соприкасались, в нем вспыхивало жаркое, необузданное желание.
      Он так гордился тем, что у него хватало выдержки каждый день уходить от нее, соблюдая «чисто дружеские отношения». Это оказалось трудно, но возможно. Однако не сегодня. Сейчас, в эту минуту, все, о чем он мог мечтать, – это как бы остаться с ней наедине, найти место на лугу или на холме, на солнце или под луной и снова предаться безумной, страстной любви.
      Но этому не суждено свершиться. Это будет несправедливо по отношению к ним обоим, поскольку никто из них не хочет в будущем оказаться отвергнутым.
      – Ребята, я вам признательна за то, что вы больше не принуждаете меня продать Ключи, – сказала она, пристегивая ремень.
      – Это не наш метод, – заявил ни с того ни с сего Зеб. – В конце концов, мух ловят на мед, а не на уксус.
      Он видел, что она покосилась на него. Наверное, никак не возьмет в толк, при чем тут мед. Ему вдруг вспомнилось, как в то утро она слизывала мед с его губ. Он заерзал, пытаясь отогнать видение и сосредоточиться на дороге.
      – Хочу внести полную ясность: я ни за что не продам Ключи, – продолжала она. – Если ничего не выйдет с продажей воды, у меня остается здравница. Кстати, а вы уже купили быка?
      – Пока нет, – сквозь зубы процедил Зеб. Не купили из-за ее упрямства и нежелания продавать землю, черт бы ее побрал!
      – Мы берем быков с других ранчо, – объяснил Сэм. – Это дорого, но все же дешевле, чем покупать своих. Видишь ли, в прошлом году нас преследовали неудачи: сначала эта эпидемия сгубила полстада, в том числе и племенного быка, а потом случилось наводнение.
      Зеб послал Сэму убийственный взгляд. В присутствии Хлои нельзя было упоминать о наводнении, это могло привести к разговору о плотине. К счастью, Сэм понял смысл его взгляда и вовремя замолк.
      – Что за наводнение? – поинтересовалась, как ни в чем не бывало Хлоя. – Мое имение оно тоже задело?
      – Твое – нет, – торопливо отозвался Зеб. – Но мы потеряли все корма. Пришлось закупать новые.
      – Подсели на несколько тысяч баксов, – добавил Сэм.
      – Я знаю, что ты ходил в банк за деньгами и тебе не дали кредит, – медленно проговорила она, глядя на бегущую вдаль дорогу. – Тогда на какие деньги вы собираетесь купить быка? В этой связи мне непонятны две вещи: зачем вам мое имение и как вы собирались расплачиваться.
      – Я думал, ты не хочешь говорить о продаже имения. Но если хочешь…
      – Нет-нет, лучше не надо. Я просто увидела противоречие, только и всего.
      Зеб издал легкий вздох облегчения и из соображений благоразумия сменил тему. Они с братом стали сравнивать достоинства херфордской и шотгорнской пород скота, затем перешли к кормам для каждой породы. Хлоя зевнула, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Постепенно голова ее склонилась Зебу на плечо и устроилась там так уютно, что он потерял нить рассуждений.
      Его мгновенно окутал запах ее духов, разметавшиеся локоны скользили по щекам. Зеб вцепился в руль обеими руками, чтобы побороть искушение обнять ее. Во-первых, Сэм будет шокирован. А во-вторых, они всего лишь друзья. Да, вот именно, всего лишь друзья.
      Сэм меж тем с жаром рассказывал о том, что в породе важнее, внешний вид или родословная. Как всегда, они говорили громко.
      – Короткие ноги, крепкая шея и объемистое тело дадут сто очков вперед любой родословной, – твердил Сэм.
      – Вот тут ты ошибаешься. Внешняя красота приходит и уходит, а порода всегда видна. Происхождение – вот что самое главное.
      – А как же характер? – моргая спросонок, вмешалась в разговор Хлоя.
      Братья замолчали и посмотрели на нее.
      – В каком смысле? – осторожно поинтересовался Зеб.
      – Ну, характер. Честность, цельность, принципиальность.
      – Как ты можешь судить о характере? – озадаченно хмурясь, спросил Зеб.
      – Я думаю, характер чувствуешь интуитивно. Но интуиция иногда подводит. Лично своей я не доверяю. Поэтому никогда не выйду замуж.
      – Ты о чем говоришь? – изумился Зеб.
      – А вы о чем? – опомнилась она и поочередно посмотрела на братьев.
      – О быках. У них не бывает характера, во всяком случае, такого, о котором ты говоришь. Они все одинаковые. Бык есть бык, – улыбнулся Сэм.
      – Ох, а я думала… Неважно. – Хлоя снова закрыла глаза и прислонилась затылком к заднему окошку.
      – Характер… – проворчал Зеб. – Что ж, постараемся найти честного и принципиального быка.
      Еще полчаса Хлоя то спала, то притворялась спящей, чтобы опять не попасть впросак. Наконец они приехали в Макклюр, центр округа, в котором имелись городская площадь, административное здание и место для проведения ярмарок. Сэм отправился навестить приятеля, а Зеб и Хлоя понесли образцы воды в лабораторию, размещенную в подвале. Там им сказали, что результат бактериологического анализа будет готов через несколько недель.
      У Хлои вытянулось лицо.
      – Я не могу ждать несколько недель, – заявила она Зебу. – Мне нужно знать результат, чтобы взять заем, сделать чертежи, закупить оборудование и подготовить к зиме одну из хижин, куда я сложу все вещи. – Хлоя вдруг в полной мере осознала всю масштабность проекта. – Не знаю… Может, это не такая уж хорошая мысль.
      Зеб уставился на нее, открыл, было, рот, чтобы согласиться с этим утверждением, но передумал и промолчал.
      – Я все представляла совсем иначе, – она потерла лоб. – Какая же я была наивная. Думала, получу кредит и открою здравницу! А сама не могу даже наладить бизнес по розливу минеральной воды. – Она оглядела коричневатые стены. – Столько бюрократических тонкостей, столько работы… О Зеб, что я делаю?
      – Ты начинаешь собственный бизнес. Теперь бросать нельзя.
      Он взял ее за плечи и заглянул в глаза. Она улыбнулась осторожно, как бы сомневаясь в своих силах, и у него сжалось сердце. Неужели его отговоры так много для нее значили? Она вообще очень податлива – то уверена в себе, то беззащитна. Но он-то что делает? Что говорит? Он же хочет, чтобы она все бросила!
      – Ты действительно думаешь, что я справлюсь? – спросила она, устремив на него доверчивый взгляд.
      – Конечно, справишься, если очень захочешь. Но не лучше ли расслабиться и просто наслаждаться Ключами, пока можно?
      – Пока можно? Что это значит?
      – Это значит… как только ты получишь результаты анализа и начнешь розлив, у тебя совсем не будет свободного времени. – Вот те на, опять двадцать пять! Ну и пустомеля! Просто ему жутко не хочется видеть ее подавленной, он хочет видеть ее победительницей. Забыл, что ее успех – это его провал? – Я имел в виду, что «Ключи Парадиз» не вечны, надо ими наслаждаться, пока можно, – выкрутился он.
      – Если ты, правда, в меня веришь, – сказала она, глядя на него с надеждой и благодарностью, – то я постараюсь продлить отпуск, а если не разрешат, найду место получше больницы.
      У Зеба упало сердце. Продлить отпуск. О Господи!
      – Я бы на твоем месте не спешил, – предостерег он. – Ты же не хочешь порвать со своей работой?
      – Почему бы и нет? Чем больше я думаю о том, что нужно возвращаться к нудной бумажной волоките, тем меньше меня это привлекает. А здесь каждый день новая проблема.
      – Заладила, – буркнул Зеб. – Если так уж любишь проблемы, то полюбишь и нашу зиму.
      С этими словами он шустро зашагал по коридору и вышел на улицу. Черт возьми, из-за нее он говорит и делает то, чего не должен ни говорить, ни делать, если хочет сохранить ранчо для следующих поколений Боуи. А может, не будет других Боуи? Сэм не проявляет намерения жениться. А что до него самого, так на нем ветвь Боуи уж точно загнется. Потому что он никогда не женится.

      В холле административного здания Хлоя нашла телефон-автомат и, пока Зеб ходил в магазин приценяться к сетке для ограждения, позвонила в Сан-Франциско в больницу своей подруге и начальнице.
      – Хлоя! Куда ты запропастилась? – встревожилась Касс.
      – Я в Колорадо в собственном имении! Вообще-то сейчас я в тридцати милях от него в Макклюре, привезла воду на анализ, – сообщила Хлоя.
      – Что?!
      – Я собираюсь продавать свою минеральную воду в бутылках.
      – А как же здравница? У меня отпуск на носу, и я готова приехать к тебе на недельку, отдохнуть и пройти сеанс массажа, – сказала Касс.
      – Ты пока не собирай чемодан, здесь нужно кое-что доработать. Хотя я думаю, что скоро все наладится. Просто на это потребуется больше времени, чем я полагала. Это… это довольно отдаленное место.
      – Вот и хорошо. Так хочется оказаться в какой-нибудь глуши.
      – И ты согласна пройти пешком три мили, чтобы сюда попасть?
      – Три мили?
      – Причем в гору. – Пожалуй, лучше сказать все как есть.
      – Да, далековато, – упавшим голосом произнесла Касс.
      Здесь не просто отдаленное место, здесь все обветшало.
      – И пока что нет ни телефона, ни электричества.
      – О'кей, картина ясна. Может быть, поеду в Каста-дель-Оро, у них есть массаж шиацу. Поохали вместе? Тебе там не одиноко?
      – Вообще-то нет. У меня есть соседи. Братья Боуи, ковбои.
      – О-о, и они носят широкополые шляпы и сапоги и целыми днями набрасывают лассо на коров? – восхитилась Касс.
      – Они больше занимаются разведением скота. – Хлоя слегка покраснела, вспомнив, как неудачно встряла в их разговор. – Они мне очень помогают.
      – В чем?
      Хлоя перечислила все, что для нее сделали соседи. Потом вдруг вспомнила, как Зеб однажды копал яму под столб – по пояс голый, сильное тело блестит от пота, волосы спадают на лоб, – и сердце ее забилось быстрее.
      – Я вот что хотела спросить. – Хлоя набрала в грудь побольше воздуха. – Поскольку дела здесь продвигаются медленно, что ты скажешь, если я попрошу отпуск не до осени, а на целый год?
      – Даже и не думай. Ты мне нужна. Мне без тебя и поговорить не с кем. И кстати, Брэндон порвал с той медсестрой из «скорой помощи». Она перешла в палату интенсивной терапии. Он про тебя спрашивал. Говорил, будто очень переживает, что ты уехала, не сказав ему об этом. По-моему, он по тебе скучает.
      – Ну, а я по нему – нет. Здесь все по-другому. Люди настоящие, они близки к природе, они честные, им можно доверять.
      – Людям? Или одному из соседей-ковбоев? – Касс всегда была проницательна. Она даже раньше Хлои узнала про измену Брэндона. – Хлоя, ты случаем не влюбилась в одного из них? Он ведь похож на киногероя, я права?
      – Нисколько не похож, – возразила Хлоя. Это правда. Зеб совсем не кинозвезда. Он реальный, земной человек – сильный, нежный, веселый и славный, теплый, заботливый…
      – Не забывай, что тебя бросили. Ты сейчас очень уязвима.
      – Уже нет! Я опять уверена в себе. Я все могу. Продавать минеральную воду, построить здравницу на месте разоренного курорта и… – Она чуть не добавила «могу опять влюбиться», но сдержалась. Она уже влюбилась! Хлоя заранее знала, что скажет на это Касс: «Слишком рано. Это у тебя реакция на развод». И еще может спросить: «А он тебя любит?» – и придется признаться, что нет. А если бы и любил, то не женился бы. Хотя кто знает? Может быть, если она будет жить рядом, он постепенно привыкнет к ней, научится доверять… – Ну, мне пора.
      – Не принимай опрометчивых решений. Мы хотим, чтобы ты вернулась. Мы ждем тебя. Ты нам нужна.
      Хлоя повесила трубку. Ее раздирали противоречивые чувства: на самом деле она вовсе не была уверена, что преуспеет в бизнесе и в строительстве здравницы и в том, что Зеб Боуи ее полюбит, тогда, как на работе ее определенно ждут и в ней нуждаются.
      Идя по улице к грузовику, она подняла глаза к небу, словно ища у него поддержки: «Что ты об этом думаешь, прадедушка? Есть ли у меня шанс возродить «Горячие Ключи Парадиз» и заставить Зеба полюбить меня?» Неожиданно порыв ветра подогнал к ее ногам старую газету. Она увидала заголовок: «Наводнение упорствует. Еще один козырь для сторонников плотины». Увы, прадед не направил ее на путь истинный, не подал ей так: «Действуй!» или «Уноси ноги, пока не поздно». Решив, что Боуи могут заинтересоваться статьей о наводнении, она подобрала газету и сунула ее в сумку.
      Зеб закинул рулон сетки в кузов грузовика.
      – Где же она? – Сэм посмотрел на часы. – Нам пора возвращаться.
      – Разговаривает по телефону. Спешить некуда. Можем выпить кофе в той новой кофейне. Хлоя любит хороший кофе, а для нас там найдется латте.
      – Ты хоть знаешь, что это такое? Кстати, что между вами происходит?
      – Ничего.
      – Думаешь, я слепой? Не вижу, что ты влюбился?
      – Что?! – возмутился Зеб.
      – Как ты считаешь, что произойдет, когда она узнает, что ты человек без чести и принципов?
      – Не узнает. Или узнает, когда будет за тысячи миль отсюда. Там, где ей положено быть. Она сейчас звонит в больницу. Будь уверен: ей скажут, чтобы возвращалась. Они вообще там свихнулись, раз отпустили ее. Если бы у тебя была Хлоя, ты бы ее отпустил?
      Сэм облокотился о борт грузовика и твердо посмотрел брату в глаза.
      – Но у меня, ее нет. А тебе она не нужна. Это твои слова, помнишь?
      Зеб поплелся к кабине грузовика. Сэм прав: Хлоя никогда не будет его.
      – Она нужна мне, – сознался он, наконец. – Но это я уже проходил. У меня был шанс жениться, и это закончилось катастрофой.
      – О чем ты говоришь? Джоанна была виновата во всем, а не ты.
      Зеб покачал головой.
      – Все считали иначе.
      – Ошибаешься! Все радовались, что ты так легко отделался. Ты был слишком хорош для нее и заслуживаешь лучшего.
      Зеб посмотрел на младшего брата. Когда-то он был малышом и его приходилось спасать от хулиганов на школьном дворе, а теперь вон какой вымахал, выше его. Сэм вдруг показался ему очень взрослым и мудрым.
      – Ты так думаешь? – сипло спросил Зеб, ощутив слабый проблеск надежды.
      – Я это знаю, – твердо ответил Сэм. – Вон она идет. Пошли пить кофе.
      – Мне надо с ней поговорить. – Зеб ухватил брата за руку. – Все ей рассказать.
      – Это уж точно, – согласился Сэм.
      Но в кофейне поговорить толком не удалось, там было слишком шумно и тесно. По дороге домой – тоже. Когда он спросил, удалось ли продлить отпуск, Хлоя уклонилась от ответа. Всю дорогу была задумчива. Как и все они. Никто не разговаривал. Придется подождать до завтра, когда они останутся наедине.
      Но в эту ночь заболел теленок, и Зеб просидел возле него до утра. Все это время он пытался обдумать, что будет ей говорить. Как сказать, что он ее любит, если врал с самого начала? Почему она должна ему верить? Что, если она его не любит и не хочет здесь оставаться? Что, если она уже решила вернуться домой? Как она воспримет известие о том, что «Ключи Парадиз» будут затоплены? Зачем ей оставаться, если не будет ее здравницы? Лавина вопросов, на которые у него не было однозначных ответов, тяжелым грузом легла на сердце Зеба.
      Хлоя почти забыла про газетную вырезку. Только два дня спустя она наткнулась на нее, роясь в сумке. Сев на надувной матрас, она развернула старую газету, которую так и забыла отдать Зебу с Сэмом. Им было бы интересно, потому что, судя по карте, плотину построят на реке выше их ранчо. А еще, вычитала Хлоя, «Ключи Парадиз» выкупит Бюро мелиорации за весьма высокую цену и они будут затоплены.
      От этой новости Хлоя вскочила так резко, что чуть не стукнулась головой о низкий потолок. Газета упала на пол. Не может быть! Ведь этой статье уже не меньше месяца. Если бы это было правдой, они бы знали. Они бы ей сказали. Ее землю собираются затопить! Хижины, сад, холодные ключи, горячие ключи – все пропало. Ее будущее пропало, лихорадочно размышляла Хлоя.
      Она вышла в ночной холод и принялась в сумерках расхаживать взад-вперед по поляне. Утром она пойдет на ранчо и потребует объяснений! Но в глубине души она уже все поняла. Братья Боуи, разумеется, все знали и ей ничего не сказали. Зеб лгал ей. Нет, это невозможно! Даже если он не любит ее, он ведь, о ней заботится, а значит, не стал бы осознанно причинять такую боль!
      Хлоя пыталась заснуть, но не могла. Она перебирала в памяти все, что он говорил ей относительно ее имения. Не было ни намека, ни подсказки. Или было? Может, она не хотела слышать? Не хотела верить, что он рвется выкупить ее имение, чтобы перепродать его Бюро мелиорации и получить изрядную сумму, достаточную, чтобы купить быка. Она вспомнила, сколько тяжелой работы Зеб переделал для нее – теперь она знала зачем. Чтобы смягчить ее и уговорить продать землю. Он добился своего. Она так размякла, что, тая в его руках, совсем потеряла голову, а с ней и сердце.
      Лежа ночью без сна, Хлоя вспоминала, как они предавались любви, как она чувствовала, что нашла, наконец, свою половинку и вновь обрела себя. Она думала, что он чувствует то же самое, а для него, выходит, это была всего лишь очередная интрижка. Слезы ручьем потекли из глаз женщины, заливая накрахмаленные простыни.
      Утром она отправилась не на ранчо Зет-Бар, а в город. Какой смысл говорить об этом с Зебом? Он опять будет лгать. Нужно узнать правду из другого источника. От беспристрастного человека. От банкира Арчибальда Крейна, например. До нее, наконец, дошло: Зеб не дал ей встретиться с Арчибальдом, потому что знал правду. Все знали, кроме нее: Вильма, официантка, Барни, Сэм – все. И когда она успела так поглупеть? – Перед тем как отправиться в путь к своей машине, она окинула взглядом домики, ржавый бассейн, баню. Вместо жалости к себе она испытала гордость за то, что столько успела сделать. Ей бы еще немного времени… но, увы, пора было возвращаться в Сан-Франциско. И не потому, что имение уйдет под воду, а потому, что ее предал ближайший сосед. Она смахнула слезы, вскинула голову и устремилась вперед. Хлоя знала правду, но нужно убедиться в правильности своих выводов. Только это. Потом она уедет.
      Арчибальд Крейн был обворожителен. Он обращался с ней со старомодной изысканностью; высокопарным тоном сообщил ей то, о чем она уже знала. Ей нужно будет подписать бумагу, передающую права на ее собственность Бюро мелиорации, и она разбогатеет. Горацио и мечтать не мог о таких деньгах.
      – Вы знали моего прадеда; как вы думаете, он захотел бы продать Ключи? – спросила она.
      – Горацио был игрок, – пожал плечами банкир. – Он выигрывал и проигрывал деньги, имущество, лошадей, скот. Я не думаю, что он очень дорожил этим участком земли. Он жил там, куда его ветром занесет. Очень легко приспосабливался. – Банкир подкрутил наручные часы и оглядел Хлою, вскинув одну бровь. – Подозреваю, вы похожи на него. Принимаете вещи, как они есть.
      – Не знаю… Хотелось бы. Скажите, мистер Крейн, все ли в городе знали про плотину и про то, сколько стоит мое имение?
      – За всех не скажу.
      – А мои соседи, Боуи? – Затаив дыхание, она ждала ответа.
      – Зеб, безусловно, упоминал об этом, когда заходил в последний раз. Да, он спросил, что слышно насчет плотины, и я заверил его, что дело движется.
      В день, когда заходил в банк. В тот самый день, когда и она приходила сюда. Он уговорил ее не дожидаться встречи с Арчибальдом, а после повез на пикник и занялся с ней любовью.
      Чтобы она забыла о желании взять кредит. А он, оказывается, все время думал, как бы отобрать у нее землю. Даже когда целовал и обнимал и говорил, что она прекрасна. Хлоя чувствовала, как в ней закипает ярость.
      Она могла бы его понять, если бы он лгал, хитрил и воровал ради земли.
      Она могла даже простить любовные игры ради участка земли. Но он это делал не ради земли – ради денег, которые собирался получить от перепродажи Ключей. Всего лишь ради денег. Это конец. Она обхватила себя за локти, чтобы сдержать дрожь.
      – Что с вами, барышня? Вы хорошо себя чувствуете? – встревожился банкир.
      – Да, не беспокойтесь, пожалуйста. – Она выдавила улыбку, поблагодарила его и ушла. У нее оставалось еще одно место, куда нужно пойти, и еще одно дело, которое нужно сделать.

      Хлоя стремительно шла по тропе, ведущей на ранчо Зет-Бар. Никогда в жизни она еще не ходила так быстро. Но никогда в жизни она и не была в таком бешенстве. Под ногами хрустели сучья, испуганный перепел шарахнулся в кусты. Она устремилась прямиком к ранчо. Зеб сидел на ограде и так внимательно следил за теленком и его матерью, что не услышал, как она подошла. Хлоя кашлянула. Зеб резко обернулся и чуть не свалился с забора.
      – Хлоя, – сказал он, спрыгнул на землю и подошел к ней. – Ты пришла.
      Она отпрянула.
      – Пришла, но не надолго.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Я решила уехать. Возвращаюсь домой.
      – Домой? Что? Я думал…
      – Позавчера я говорила со своей начальницей, и она убедила меня. Я им нужна.
      – Ты им нужна? А как же мы? Ты не можешь так просто взять и уехать.
      Хлое пришлось признать, что он искренне огорчен. Но это потому, что она еще не сказала про землю.
      – Не могу? Почему же?
      – А как же твой бизнес и здравница? Ты все это бросаешь? – недоверчиво спросил он.
      – Идея насчет здравницы была нереальной. Ты сам говорил, что сюда далеко добираться и все слишком запущено. В конце концов, я поняла, что ты был прав.
      Его широкий лоб прорезала морщина.
      – Нет, погоди минутку. В этом нет смысла. Когда я тебя видел в последний раз, ты ничего подобного не говорила. Наоборот, ты даже предполагала провести здесь зиму. Мечтала о здравнице. А теперь вдруг передумала?
      – Я просто поняла, что не смогу здесь зимовать. Не могу представить, что меня засыплет снегом. Я сойду с ума. – Вопреки этим словам она невольно представила себе, как ее засыплет снегом вместе с Зебом на его ранчо, как они вкусят радости любви возле гудящего камина, а за окном будет падать, и падать снег… Но это только сон. Еще один сон, которому не суждено сбыться.
      – Не обязательно жить здесь всю зиму. Мы могли бы поехать в Сан-Франциско, если захочешь. Зимой не так много работы.
      – О чем ты говоришь?
      – Я говорю о нас с тобой, – начал он, и глаза его стали синие, как небо. – Про то, что мы вместе… мы… мы поженимся.
      Она грустно покачала головой. Вот как отчаянно он хочет получить ее землю! Как он там говорил – скорее поймаешь муху на мед, чем на уксус? Одна муха попалась-таки на его медовые речи.
      – Кажется, ты говорил, что не создан для семейной жизни.
      – Я так думал. Мне так говорили. Но это было до того, как я тебя встретил. И полюбил тебя, – выпалил он.
      В груди защемило, пальцы задрожали. Больно было видеть, как он лжет прямо в лицо. Судя по его физиономии, ложь давалась ему с трудом.
      – Ты забываешься, – жестко сказала она. Все-таки это лучше, чем сказать: «Ты лжешь».
      – Неужели я для тебя ничего не значу? – спросил он, взяв ее за плечи и заглянув в глаза.
      – Значишь. Ты был моим летним романом. А я – твоим. Давай так это, и оставим, хорошо?
      – Нет, так нельзя, – он сильнее сжал ее плечи. – Я так не могу. Я хочу, чтобы ты была рядом осенью, зимой, весной. Все время. Если тебе здесь не нравится, переедем в город, пусть ранчо достается Сэму. Только не уезжай. Дай мне шанс.
      Ей хотелось кричать, плакать. Он выглядел таким искренним, и так неистово хотелось ему поверить. Но он всего лишь разыгрывает роль в этом огромном театре под открытым небом.
      – Ты не спросил, как я намерена поступить с «Ключами Парадиз», – жестко продолжила она.
      Он помотал головой. Казалось, ему это было неинтересно.
      – Я продаю тебе эту землю. – (Он молчал.) – Если ты все еще хочешь ее купить. – Если хочет! Только к этому он и стремится.
      – Почему?
      – По тем причинам, которые ты выложил мне в первый же день. Я боюсь высоты, ты нет. Я не езжу верхом, ты ездишь. Я горожанка, ты нет.
      – Мне не нужна эта земля. Особенно такой ценой.
      Она не смогла удержаться от смеха. Безрадостного смеха.
      – Мне тоже.
      – Значит, говоришь, ничего ко мне не чувствуешь? – спросил он, как будто не слыша.
      – О, конечно, чувствую. Я благодарна тебе за помощь, которую ты мне оказывал. За добрые советы. – Она сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Еще несколько минут, и она уйдет. Любовь, женитьба… За кого он ее принимает? За полную идиотку? – Боюсь, я не разделяю твоих чувств, Зеб, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Должно быть, нелегко быть отвергнутым, особенно после того, как столько женщин сходило по тебе с ума. Но мы слишком разные. У нас нет будущего.
      – О'кей, мы разные. Но это не значит, что у нас ничего не получится. Именно потому, что мы так не похожи, у нас есть шанс. – Он, наконец, сбросил руки с ее плеч и принялся нервно расхаживать взад-вперед. – Что произошло? Ты звонила в свою больницу – что такого они сказали, что ты передумала?
      Хлоя не собиралась привлекать такой довод, как бывший муж, но Зеб оказался настойчивее, чем она ожидала.
      – Если тебе обязательно надо знать…
      – Мне надо знать, – нахмурился он.
      – Мне сказали, что мой экс-муж порвал со своей подругой и что ему меня не хватает. Я поняла, что мне он тоже нужен.
      – Ты не скучала по нему, когда мы предавались любви в горячей ванне? Когда у нас был пикник на солнечном лугу?
      – Нет, конечно, – сказала она, гордясь тем, что голос ее звучит вполне обыденно, хотя сердце бешено стучит. – Но, как ты сказал, это был всего лишь летний роман. Пусть все так и останется.
      – Нет, не пусть! – рявкнул он.
      Встревоженная свирепым выражением лица Зеба, Хлоя повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.
      Она оттолкнула его свободной рукой, испугавшись, что между ними опять пробежит искра страсти. Он наклонился и завладел ее ртом, прижимая губы так, словно хотел навеки запечатлеть на них свой след. Пусть уедет в Сан-Франциско, пусть уедет хоть в Тимбукту, но этот поцелуй она не забудет никогда.
      О, если бы это был тихий прощальный поцелуй! Но он захватил ее, одурманил, наполнил таким отчаянием и страстью, что она ответила ему, вложив в поцелуй всю душу. В нем была безнадежность крушения, боль и наслаждение, понимание, что это их последнее объятие. Не в силах сопротивляться, она отдалась во власть его ласк. Одной рукой Зеб ерошил ей волосы, другой страстно прижимал ее к себе.
      Хлоя затрепетала и испугалась. Она почти готова была принести в жертву свою независимость и карьеру и остаться с ним! Чтобы наблюдать, как он забирает ее имение ради денег? Только ради денег! И все-таки она его любила. Она могла сколько угодно отрицать это, но в глубине души знала, что так оно и есть.
      Она застонала. Собрав остатки сил, Хлоя оттолкнула его, вырвалась и убежала. Убежала ради спасения жизни, разума и своего будущего.
      Зеб долго смотрел ей вслед даже после того, как она скрылась за углом амбара. Солнце по-прежнему стояло высоко в небе. Кучевые облака по-прежнему плыли над головой.
      Ничего не изменилось. Только Зеб…
      Он был измотан, опустошен. Привалившись к забору, чтобы не упасть, Зеб мог думать только об одном: она ушла. Она его не любит. Бросила ради кого-то другого. И Сэм еще полагает, будто у него есть шанс полюбить! Именно брат нашел его, когда солнце село за горы, а он так и стоял, прислонясь к забору, глядя в сторону «Ключей Парадиз».
      – Какого черта… – начал Сэм.
      – Она ушла, – выдохнул Зеб. – Уехала домой.
      – Не вынесла твоей лжи?
      Зеб покачал головой.
      – Я ничего не успел сказать. – Он засмеялся, как будто зарыдал. – Зато она продает нам землю. Она ей не нужна. Хочет вернуться к своему бывшему мужу, представляешь? Дежавю, Сэм. Все это однажды уже было.
      Сэм обнял брата за плечи, и они направились к дому. Прошли через заднюю дверь на кухню, Сэм усадил брата в кресло и поставил на огонь кофейник.
      – Давай разберемся, – начал Сэм.
      – Оставим все как есть.
      Но Сэм настаивал.
      – Она пришла попрощаться, да? – (Зеб кивнул.) – Потому что вдруг решила покончить с мечтами о здравнице и вернуться к бывшему мужу?
      – Да, я же сказал тебе, да.
      – Я этого не понимаю.
      – Таковы женщины, – зло сказал Зеб. В голове эхом отдавались слова Хлои: «Мне тоже его не хватает… Всего лишь… летний роман…»
      – Хлоя не такая. В этом бегстве нет смысла.
      – Джоанна ведь сбежала.
      – Да, но Хлоя совсем другая. Она настоящая. Она тебя любит. Ручаюсь, я слышал это в ее голосе, видел в глазах…
      Зеб посмотрел на брата. Как трогательно. Бедняга так серьезно, так настойчиво старается поберечь его чувства.
      – Не беда, – печально улыбнулся Зеб. – Не бойся, я справлюсь. Спасибо за кофе, это кстати, приведет меня в чувство. Просто она застала меня врасплох.
      Сэм смотрел с недоверием. Может, Зебу удастся его убедить, но сначала ему самому нужно убедиться.
      – А что, если она узнала про плотину? – предположил Сэм, усаживаясь напротив Зеба.
      – Говорю тебе, я не успел рассказать.
      – Она могла узнать от кого-то другого.
      – Она нигде не была без нас, – возразил Зеб. – Уж мы постарались. Кто бы ей рассказал?
      – Кто угодно. Вильма, Барни, Арчи.
      – Я бы догадался. Ты ее не знаешь: она бы рассвирепела, взорвалась. А она была спокойна. Я выставил себя полным идиотом, сказал, что люблю ее. – И он уткнул голову в руки.
      Сэм вскочил на ноги.
      – Пойду и выясню.
      – Нет, не пойдешь.
      – Тогда иди сами, – приказал Сэм.
      – Чтобы опять все это выслушивать? Что она испытывает ко мне одну лишь благодарность, что здешние места не для нее, что она хотела всего лишь летнего романчика… На сегодня с меня хватит. Пойду завтра, – буркнул Зеб, лишь бы успокоить брата.
      Ноги его больше не будет в «Ключах Парадиз». Он никогда больше не сунется в ту ванну, потому что сразу вспомнит о ней, как она обнимала его, раззадоривая, дразня… Он не хочет пить воду из ее родника, проезжать на лошади через ее сад. Ни завтра, ни когда-либо еще.
      – Завтра она может уехать, – предупредил Сэм.
      – Знаю.
      Она уехала на следующий день. Назавтра Зеб, себе вопреки, приехал верхом в Ключи – его влекло туда как магнитом, он одновременно и надеялся, и боялся, что она еще там. Но Хлои нигде не было. Остались лишь кое-какие вещи: гамак покачивался под деревьями, на камне возле кострища стояла кружка с тарелкой. Больше ничего. Пусто.
      Вода бесстрастно капала в бассейн, пар поднимался над покосившейся баней.
      Зеб толкнул дверь в хижину, где она жила и которую так старательно отчистила. На полу стояли банки с продуктами, рядом – кофеварка. Слишком тяжела, чтобы тащить с собой. Но матрас исчез. Зеб наклонился подобрать с полу мятую газету, и ему в глаза бросился заголовок: «Наводнение упорствует. Еще один козырь для сторонников плотины».
      Он задохнулся. Грудь сдавило. Значит, Сэм был прав, она все узнала. И ничего не сказала. Почему? Почему не залепила ему пощечину, как он того заслуживает? Потому что гордая. И потому что ей было очень больно. Он врал, он надувал ее, а она знала. Все время знала.
      Он сел на пол и прочел статью так, как должна была читать она, прочувствовал, каково это – узнать, что тебя предали. Хуже того: она ведь наверняка решила, что он домогался ее, чтобы отнять землю. Последнего он отрицать не мог; нет ему прощения, что не сказал про плотину, что обманывал с деньгами. Но он не мог допустить, чтобы она считала, будто любви он с ней предавался с корыстной целью. И не допустит! Он найдет Хлою, все ей расскажет, а потом с легким сердцем отпустит к бывшему мужу.
      Он нашел ее через двенадцать часов. Зеб не мог ехать быстро – боялся пропустить. Он не мог ехать медленно – боялся потерять. Каким-то чудом – не иначе, старик Горацио подсказал – он заехал на стоянку грузовиков в мелком городишке штата Юта и увидел ее машину, припаркованную возле мотеля.
      Зеб зарегистрировался и получил номер рядом с ней. Потом прошел через парковочную площадку и заглянул в окно ресторана. Она сидела одна, склонившись над тарелкой. У Зеба гулко забилось сердце. Во рту пересохло. Он не сможет выговорить ни слова после всего. Можно, конечно, написать все на салфетке, но что? «Прости меня» или «Я тебя люблю»? Глупо.
      Зеб вошел и сел напротив Хлои. В отчаянии сделал большой глоток пива из ее стакана – без этого он не смог бы заговорить.
      – Я думал, ты не пьешь пиво, – начал, было, он.
      Ничего себе, проехать сотни миль, сто раз повторить то, что собираешься сказать, – и ляпнуть такое!
      Хлоя спокойно придвинула к нему стакан.
      – Не пью. Я заказала для тебя, когда увидела, что ты идешь через стоянку. – Она глубоко вздохнула, как будто он ей помешал. – Зачем ты приехал, Зеб? Куда ты едешь?
      – Куда? – эхом повторил он; откинувшись на спинку дивана, он упивался ее видом, как в пустыне изнывающий от жажды путник пьет воду. Не обращая внимания на шумную компанию шоферов за соседним столом, он продолжил:
      Приехал сюда. Поеду куда угодно следом за тобой.
      – Зачем?
      – Я должен кое-что сказать тебе. То, чего не сказал в последнюю встречу. Это не займет много времени. Ну же, доедай свой ланч.
      – Ничего, я не голодна. Может, выпью бокал белого вина.
      – Вина из Юты? – спросил Зеб, готовый предоставить ей все, что она ни пожелает, даже если для этого придется исколесить всю Калифорнию. Он сделал знак официанту, тот кивнул и через минуту принес бокал чего-то очень холодного, с виду похожего на белое вино.
      Спокойно глядя на него поверх бокала огромными темными глазами, Хлоя ждала его рассказа.
      Перед тем как начать, он еще раз глотнул светлого пива, сжав стакан, чтобы не дрожали руки. Он волновался сейчас даже сильнее, чем когда рисковал жизнью в любительском родео.
      – Ты знала про плотину? – спросил он. Она кивнула. – Знала, что я хотел купить твою землю, чтобы потом перепродать и на этом сделать деньги. Я очень сожалею. Сожалею, что лгал тебе. По меньшей мере, скрывал правду. Это было мерзко.
      У нее задрожали губы.
      – Мерзко было то, что ты одновременно занимался со мной любовью. Неужели нельзя было обойтись без этого? – Она смахнула слезы.
      Ему хотелось перегнуться через стол и утешить ее. Обнять, чтобы прошла ее боль. Но он только поставил локти на стол и подался вперед.
      – Хлоя, послушай. То, что произошло между нами, не имело никакого отношения к твоей земле.
      – Однако оказалось эффективным средством. Я почти поверила, что небезразлична тебе.
      – Так оно и есть.
      – Да, конечно. Ну что ж, если это все…
      Он накрыл рукой ее руку.
      – Нет, не все. Не знаю, как это случилось, но через какое-то время я понял, что люблю тебя.
      Она вырвала руку.
      – Да, ты вчера это говорил.
      – Но ты не поверила. – Это был не вопрос, а утверждение.
      – С какой стати я должна тебе верить?
      – Потому что это правда. – Его охватила паника. Она начинает проявлять беспокойство. Что, если она встанет и уйдет? Как ее удержать? Как заставить выслушать? И в самом деле, с какой стати она должна ему верить? – Хлоя, а что, если ты продашь свою землю Бюро мелиорации и на эти деньги построишь здравницу в другом месте?
      – Где же?
      – В Зет-Баре.
      – Здравница? Ты же высмеивал эту идею, помнишь?
      – Из-за того, что до твоего имения долго надо идти пешком и отсутствуют удобства. В Зет-Баре есть и дорога, и электричество.
      – Ты сказал, что понадобится куча денег.
      – Но у тебя есть куча денег.
      – А как же вы и ваши коровы?
      – Для всех хватит места: для меня с Сэмом, для скота, для тебя и… твоей семьи, – сказал он.
      – А какой у тебя в этом интерес? – Она отпила глоток вина.
      – Мой интерес – это ты. Я смогу, время от времени тебя видеть.
      Прищурившись, она изучала выражение его лица.
      – Что еще?
      – Буду получать с тебя ренту.
      – Значит, коммерческая сделка, – констатировала она, постукивая пальцами по бокалу.
      – Если ты так хочешь, – сказал он, отчаянно надеясь, моля, чтобы она всерьез приняла то, что он обдумывал последние двенадцать часов.
      – А ты чего хочешь? – спросила она.
      – Чего я хочу? – Показалось ли ему, или и вправду ее тон смягчился, а глаза заблестели ярче? – Вчера я сказал тебе, что хочу на тебе жениться. Это правда. Но ты, я знаю, не хочешь. Ты предпочитаешь роман летом и брачные узы круглый год. Ты говорила, что зимой тут можно сойти с ума, так что…
      – Заткнись, – перебила она, и слезы побежали у нее по щекам. – Мне надоело слушать твои предложения. Ты ничего обо мне не знаешь. – Она вскочила и выбежала из ресторана.
      В окно он видел, как она перебежала через стоянку к мотелю и хлопнула дверью. Убежала, но недалеко. Он не спеша, допил стакан, оплатил счет, пошел и вынул из машины сумку, потом открыл свою комнату.
      Приложив ухо к стене, он услышал, что она плачет, но заставил себя оставаться на месте. На этот раз она сама должна прийти к нему. А что, если не придет? Должна. Он позвонил портье и пожаловался, что соседка производит слишком много шума. Через две минуты раздался стук в дверь. Зеб облегченно вздохнул.
      Хлоя стояла на пороге, уперев руки в бока. На ней были шорты и водолазка. Волосы спутаны, по щекам полосами размазана тушь, вокруг глаз черные круги. Она свирепо смотрела на него, вздернув подбородок; никогда еще она не казалась ему такой прекрасной.
      – Как ты смеешь звонить и жаловаться на меня? Как ты смеешь снимать комнату рядом с моей?
      – А что? Хорошее место. Но я не могу спать в таком шуме. Заходи, дам тебе ночной колпак.
      Она оглядела комнату и понюхала воздух.
      – Пахнет кофе. – После целого дня, проведенного в дороге, запах казался божественным.
      – Эспрессо. Я привез твою кофеварку, ты ее забыла.
      – Однако ты самонадеян. А если бы меня не нашел? – спросила она, опасливо заходя в комнату. – Сколько бы ты еще ехал?
      – Всю жизнь, – улыбнулся он.
      Она так пристально всматривалась в его угловатое лицо с незнакомыми признаками усталости и тревоги, как будто в первый раз видела. Всего час назад она думала, что никогда больше его не увидит. Всего час назад она была уверена, что выплакала все слезы по дороге из Колорадо. И вот он возник из небытия, и слезы опять полились ручьем – от облегчения, неуверенности и вспыхнувшего – еще слабенького – лучика надежды.
      – Садись. Налью кофе.
      Она осторожно присела на краешек огромной кровати и стала смотреть, как он наливает густой, темный кофе в бумажные стаканчики.
      – Я думала над твоим предложением, – сказала она. – Оно очень щедрое, особенно если учесть все его… ну, в целом.
      Он пожал плечами, как будто это не имело значения, но она знала, что имеет.
      – Кроме всего прочего, меня смущает то, что нарушается семейная традиция. Я не исполню мечту дедушки о развитии Ключей.
      – А ты уверена, что он об этом мечтал? – Зеб подал ей кофе и осторожно опустился рядом с ней на кровать. – У Горацио все легко приходило, легко уходило. Я думаю, «Ключи Парадиз» он выиграл в покер. Он не придавал большого значения этому клочку земли. Как-то сказал, что для него это место, где можно повесить шляпу. Он ко всему относился легко.
      – Мистер Крейн говорил то же самое.
      – Ты встречалась с Арчи… о Господи, Хлоя, ты же не думаешь…
      – А что еще я должна была думать? Ты сделал все, чтобы я не могла с ним поговорить. Даже отвез на пикник и занялся со мной любовью. – Она сказала это с возмущением, но ей все труднее было злиться. Аромат кофе, жар его такого близкого тела, память о сказочном полдне постепенно растопляли в душе ненависть.
      – Наши любовные отношения никак не связаны с охотой за твоей землей. Я не собирался в тебя влюбляться. Я ни в кого не собирался влюбляться. От этого сплошные неприятности. И вот он я – за тысячу миль от дома, выставляю себя полным идиотом, а ты… – Он взъерошил волосы. – Чему ты улыбаешься?
      Она положила руку ему на плечо и улыбнулась сквозь слезы.
      – Не могу удержаться. Я тоже не хотела в тебя влюбляться. Не хотела летнего романа, вообще никаких романов. Говоришь, сплошные неприятности? Я не знаю, как быть. – Она прикусила губу и вопросительно посмотрела на него.
      Но он не собирался облегчать ей задачу.
      Зеб заложил ей за ухо прядь волос.
      – Наверное, надо все обдумать, – предложил он. – Переспать с проблемой, как говорится.
      – Хорошо, – согласилась она и поставила свой кофе на тумбочку. – Только если сделаем это вместе.
      Он кивнул и расплылся в улыбке. Выключил свет и очень медленно, с бесконечной нежностью снял с нее рубашку и лифчик и уткнулся головой в ложбинку меж грудей.
      Последние крохи сопротивления растаяли в тепле его объятия. Но этого ей было мало. Встав коленями на матрас, она расстегнула ему рубашку, джинсы и бросила их кучей на пол. Он может позволить себе не спешить, а она не может. Он хочет все обдумать, а она нет. Она и так уже два дня борется с желанием забыть обо всем и вверить себя чувствам.
      Он не разочаровал ее: отдался ей всем сердцем, душой и телом. И последние ее сомнения исчезли в момент кульминации.
      Оставался лишь один вопрос, который ее беспокоил. В свете фар проезжающих мимо грузовиков она провела пальцами по его крутому подбородку, наслаждаясь и любуясь им. Любуясь даже тем, как волосы торчат во все стороны и полуопущены тяжелые веки.
      – Как мы сумеем переспать с проблемой, если вместе не можем заснуть? – лукаво спросила она.
      – Можно остаться еще на одну ночь, – предложил он. – Но это вряд ли поможет. Ты ли виновата, кровать, ванна… или сад, но что-то есть такое, что не дает мне уснуть рядом с тобой.
      – Выспишься, когда приедешь домой.
      Он откатился в сторону и подпер голову рукой.
      – Домой я поеду только с тобой.
      – Это значит – поедешь в Сан-Франциско?
      – Хоть на край земли.
      Она улыбнулась, встала с кровати и начала одеваться.
      – Тогда поехали.
      – На край земли? – спросил он и сел на кровати, наблюдая, как она просовывает в шорты свои длинные стройные ноги.
      – На ранчо. Домой, в Зет-Бар.

      В ту зиму на ранчо снегу насыпало под самую крышу. Забор весь оказался под снегом. Домашний скот загнали в амбар. Новый бык занимал отдельное стойло, соответствующее его положению. Сэм Боуи уехал в Денвер учиться животноводству. Двое других Боуи, молодожены, вечерами сидели у камина, пили кофе-каппуччино, приготовленный в новой большущей кофеварке – подарок Зеба на Рождество, вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Хлоя протянула Зебу образец брошюры.
      – Что ты об этом думаешь?
      «"Горячие Ключи Парадиз", где некогда индейцы племени юта зимовали на термальных водах, переместились вверх по ручью на ранчо Зет-Бар. Благодаря чудесам новейших технологий, минеральные воды, знаменитые тем, что лечат подагру, ожирение, разбитые сердца и старые огнестрельные раны, снова к услугам гостей здравницы, а также массаж, верховая езда и изысканная кухня. Гостей встречает конный экипаж. Здравница расположена на высоте 2700 метров. Ваша радушная хозяйка, она же владелица – Хлоя Хадсон Боуи».
      – Ты меня сразила. Еду лечиться. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как радушная хозяйка будет встречать меня в конном экипаже, – поддразнил он.
      – А что, думаешь, не смогу? – Она подбоченясь стала перед камином. – Если я не умею ездить верхом, это еще не значит, что не смогу править упряжкой.
      – Душечка, ты сможешь сделать все, за что возьмешься, – сказал он и усадил ее себе на колени. Приподняв кудри на затылке, он поцеловал нежную шею и вдохнул ее опьяняющий запах. – Кто еще смог бы превратить половину скотного ранчо в роскошную здравницу?
      Она уютно устроилась в его объятиях.
      – До конца еще далеко. Но без тебя я не могла бы даже приступить к проекту. Ты изменил направление ручья, ты прокопал холм с другой стороны и нашел свой собственный горячий ключ.
      – Наш собственный, – поправил он.
      – Наш собственный ключ. Наше ранчо, наш бык и наше джакузи. Да, кстати, помнишь наш разговор о том, до чего приятно среди зимы плескаться в новой ванне и смотреть, как за окном падает снег?
      – До чего приятно делить эту ванну с тобой. В любое время года. Например, сейчас. – Он вместе с ней выбрался из кресла.
      – Зебулон Боуи, – едва сдерживая смех, сказала она и просунула руку ему под рубашку. – Ты намерен затащить меня в горячую воду?
      – С первого дня, как тебя встретил, – заявил он, взглянув на мягко падающий снег. – И так будет всегда. – Он подхватил ее на руки и, шагая через две ступеньки, ринулся наверх.