Джеффри вытаращил глаза. Неужели она всерьез думает, что он займется подобной чепухой? Он отбросил эту идею как смехотворную и вернулся к более животрепещущей теме.

– Когда тебе пришло в голову сравнивать поцелуи? – Едва Джеффри произнес это, как его посетила ужасная мысль, заставившая испугаться по-настоящему. У него даже перехватило горло. – Ты, полагаю, сравниваешь только поцелуи, не так ли? Ничего больше? – Ему совсем не хотелось размышлять над тем, в какие дали мог занести Каролину ее пытливый ум.

– Исключительно поцелуи, милорд. – С этими словами она вытащила из кармана платья листок бумаги и одарила графа озорной улыбкой. – За сегодняшний вечер я достигла значительного прогресса!

Не долго думая, Джеффри выдернул у нее из рук листок.

– Не сейчас, – проворчал он с укором и снова попытался оттащить ее в сторону.

Но она мешкала, глядя на записку алчным взглядом, потом перевела взор на распростертую фигуру своего последнего «испытуемого».

– Может, нам стоит подвинуть мистера Лутса? Ему не совсем удобно лежать.

Джеффри повернулся в сторону незадачливого кавалера и на некоторое время задержал на нем взгляд, чтобы удостовериться, что тот не умер, а всего лишь получил нокаут. Заметив ритмичные движения грудной клетки негодяя, граф утратил всякий интерес к его удобствам.

– Забудь о нем, – небрежно обронил Джеффри и потащил Каролину к дому.

– Но он один из ближайших друзей моего отца. – Она уперлась и ни за что не желала уходить. – Они вместе состоят в Химическом обществе.

– Ты, случайно, не влюблена в него? – поинтересовался Джеффри, пытаясь скрыть страх, и выжидательно прищурился.

– В мистера Лутса? Конечно, нет, – ответила она не задумываясь. – Это исключено. Особенно после того, что было... – Она хмуро посмотрела на поверженного здоровяка. – Он ни за что не желал делать, что ему говорят.

– Что?!

– Я использовала его с целью сравнения, – продолжала Каролина, словно не слышала вопроса графа. – Кроме лакея моей тетки, Луге – единственный нетитулованный джентльмен, удовлетворяющий всем требованиям моего исследования. Но поскольку он гораздо старше меня по возрасту и вполне респектабельный господин, я решила, что стоит включить его в число испытуемых.

Джеффри стиснул запястье Каролины, но задал следующий вопрос тихо, потому что знал, что если позволит себе говорить в полный голос, то сорвется на крик:

– Ты целовала лакея? В губы?

– О да. – Каролина лукаво улыбнулась. – Он был самым молодым из моих знакомых. Я полагала, что юность – это то, что требуется для достижения некоторых физических эффектов. Юношей отличает горячность. А горячность мне еще не приходилось встречать. Впрочем, – добавила она угрюмо, – мистер Лутс тоже проявил горячность, хотя уже довольно стар. Ему, если не ошибаюсь, за сорок.

– Проклятие! – Это единственное, что мог сказать граф. Она робко посмотрела на Джеффри.

– Вы тоже относитесь к моим поклонникам в возрасте, хотя, правда, немного моложе мистера Лутса. Но я бы не назвала ваш поцелуй горячим. Скорее он был... – Она умолкла, стараясь подыскать подходящее слово. – Опытным. Вы в поцелуях человек довольно опытный, правда?

– Мой опыт, как ты изволила выразиться, тебя абсолютно не касается, – буркнул граф, расправляя плечи.

Каролина надулась, ее алая пухлая нижняя губка непроизвольно притянула его взгляд, хотя в нем еще все кипело от ярости.

– Очень хорошо, – промолвила она и смиренно вздохнула. – Если вы не хотите больше помогать мне в моих исследованиях, то это, бесспорно, ваше право. Но благодарности от меня не дождетесь, – бросила она и многозначительно кивнула в сторону обездвиженного Лутса. – В другой раз попрошу вас приберечь свое вмешательство для более подходящего случая. Из-за вас мне придется забраковать весь опыт с мистером Лутсом. – С этими словами плутовка ловко вырвала у графа из рук свой листок и, аккуратно сложив его, сунула в карман.

Джеффри округлил глаза, пораженный ее поведением.

– Приберечь мое вмешательство! Господи милостивый, женщина...

– Я уже устала вам твердить, что держала ситуацию под контролем. Мистер Лутс слегка переусердствовал. Уверена, что, прояви я чуть больше строгости, он бы успокоился и мы смогли бы довести эксперимент до конца. Но теперь я сомневаюсь, что мне удастся убедить его меня поцеловать. Даже если бы он был в сознании, постоянный страх перед вашим кулаком испортил бы весь процесс. – Она испустила тяжкий вздох. – Вы проявили в этом деле неоправданный энтузиазм.

– Прошу меня великодушно простить, что встал на пути вашей науки, – пробурчал Джеффри, потом решительно потащил Каролину по темной тропинке, ведущей в глубь сада, где собирался вбить в голову упрямой девицы хоть немного здравого смысла.

Он выбрал укромное местечко у стены под раскидистым кустом белой акации, куда почти не долетали звуки голосов. Лунный свет едва пробивался сквозь густую листву. Яркие желтые листочки золотым дождем осыпали волосы Каролины.

Она выглядела удивительно красивой. В ее глазах плясали серебряные отблески лунного сияния. Ковер из листьев под ногами и пряные осенние запахи дополняли картину. Большую идиллию трудно было представить. Но охваченному яростью Джеффри было не до полыхающего на ее щеках румянца и мечтательного выражения глаз.

– Это то место, куда я приводила своих кавалеров, – сообщила Каролина. – Здесь так романтично. – Она внезапно помрачнела. – Хотя окружающая обстановка интересует джентльменов куда меньше, чем меня.

Упоминание Каролины о «своих кавалерах» быстро вернуло Джеффри к реальности. Отступив на шаг, он расправил сюртук и сделал глубокий вдох.

– Ты не можешь больше продолжать эту чушь, Каролина! – Но...

– Нет, – перебил он ее, – ты не можешь целоваться со всеми мужчинами подряд.

– Но я и не целуюсь со всеми подряд!

– Ну да. Ты выбираешь из них наиболее респектабельных, – угрюмо констатировал граф.

– Вовсе нет! – оскорбленно вскричала она. – Я выбираю только тех, кто может помочь мне в моих исследованиях.

Джеффри так и не понял, что могло заинтересовать Каролину в дородном мистере Лутсе. Он уже собирался потребовать от нее подробных объяснений своего идиотского поведения, когда золотой листок с дерева, кружась, опустился на нежную округлость ее правой груди. Джеффри инстинктивно смахнул листок, случайно коснувшись теплой плоти. А потом его рука вдруг зависла над ее грудью, объятая трепетом.

От этого небрежного прикосновения Каролина вскрикнула. И он почувствовал, как горячая кровь опалила кончики его пальцев. Джеффри отдернул руку. Внезапная потеря контроля над собой разозлила его, .

– Ты не можешь продолжать в том же духе, – безапелляционно заявил он, сам не зная, кому адресует эти слова. – Это безнравственно, неприлично и жестоко!

Услышав его суровый тон, Каролина поморщилась. Но отступать она не собиралась.

– Безнравственно? Неприлично и жестоко?! – повторила она.

Граф кивнул. Именно это он и имел в виду.

– А как прикажете понимать ваш флирт с богатыми наследницами ради обеспечения сестры приданым?

Он побледнел. Каролина нанесла точно рассчитанный удар. Его действия были не более благородными, чем ее. Правда, в глазах общества его поведение заслуживало меньшего порицания. И все равно Джеффри был исполнен решимости положить конец нелепым исследованиям Каролины. Нужно только постараться убедить ее в том, что леди не должна так себя вести.

– Послушай, – проговорил он примирительно, – ты подвергаешь себя опасности. Подумай о своей репутации, Каролина, и о реакции тетушки, если она узнает о твоих проделках. – От его слов она побледнела, но Джеффри продолжал гнуть свою линию: – Рано или поздно ты нарвешься на мужчину, который захочет получить больше, чем ты сможешь дать. Что ты будешь делать тогда?

Она на минуту задумалась, прикусив губу.

– Но научный поиск всегда сопряжен с опасностью, милорд, – изрекла Каролина глубокомысленно. Джеффри громко застонал, раздосадованный ее упрямством. Чтобы граф ее не перебил, Каролина приложила к его губам палец. – Но я согласна, ситуация действительно двусмысленная. Я как раз собиралась обсудить с вами этот вопрос.

Джеффри мотнул головой, освободившись из плена ее губ.

– Каролина, – процедил он сквозь зубы. – О чем ты говоришь?

– О вашей любовнице, милорд.

Джеффри словно обдали ледяной водой. Он опешил и даже лишился дара речи.

– Что? – выдавил он наконец.

– Я говорю о вашей любовнице. Полагаю, она у вас есть?

– Ну да... – пробормотал он. Почему он говорит с ней на эту тему? – Что?..

– Вы правы. Я выбрала крайне неудачный способ проведения исследований. Хотя чувствую, что в состоянии справиться с любой ситуацией. Правда, не исключена возможность, что с каким-нибудь упитанным господином мне будет справиться не просто. Особенно если к этому добавить... энтузиазм.

– Как с мистером Лутсом?

Теперь побледнела она, и Джеффри пожалел, что напомнил ей о печальном инциденте с этим верзилой.

– Должна признаться, что целоваться с ним было все равно что подвергнуться стрижке.

– Не понял?

– Представьте, как чувствуют себя несчастные барашки в руках кого-то, кто в мгновение ока лишает их теплой шубки. Слава Богу, что мистер Лутс оказался менее ловок, чем люди, которых я нанимаю стричь овец.

– Слава Богу, – согласился Джеффри. Представленная картина заставила его похолодеть от ужаса. Он очень надеялся, что полученный опыт научил ее уму-разуму и впредь она проявит больше благоразумия.

– Ну да, – продолжала Каролина, покрываясь румянцем. – Это и еще тот факт, что я, несомненно, повторяю уже проведенные кем-то исследования.

– Уверяю тебя, Каролина, твои научные разработки лежат вне сферы интересов других людей.

– Может, вы и правы. – Она улыбнулась ему, явно испытав облегчение. – Но я же не могу ходить и целовать каждого встречного! У меня уйдут годы на получение статистически достоверных результатов.

У Джеффри отлегло от сердца. Похоже, он добился чего хотел и Каролина вняла голосу разума.

– Следовательно, мне стоит опросить дам, набравших за свою жизнь достаточно опыта в целовании разных мужчин.

– С моей любовницей ты разговаривать не будешь, – довел граф мысль Каролины до логического завершения.

– Очень хорошо, – вздохнула она смиренно, словно знала его ответ заранее. – Тогда мне придется нанести визит в дом терпимости.

– Об этом не может быть и речи! – прорычал Джеффри. От его крика Каролина поморщилась. – Господи, Каролина, ты же такая умная! Неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем? Ты ставишь на карту собственную репутацию, – сказал Джеффри, понизив голос, хотя внутри у него все клокотало.

– Конечно, я сознаю...

– Сколько мужчин ты поцеловала сегодня?

Прежде чем ответить, она вынула свою записку и, пробежав ее глазами, доложила:

– Четверых, но...

– Четверых? Господи всемогущий! Завтра от твоей репутации не останется камня на камне!

– Ерунда. Каждый из них поклялся хранить это в тайне. Кроме мистера Лутса, разумеется. Но, боюсь, он вряд ли захочет обсуждать с кем-либо наш злополучный инцидент. – Джеффри поймал на себе ее сердитый взгляд.

– Нельзя быть такой наивной, – выпалил он, мрачнея.

– Не хотите ли вы сказать, что они все равно будут обсуждать это между собой? – В глазах ее засветился неподдельный ужас. – Но они клялись честью!

Понимая тщетность своих усилий, Джеффри вздохнул. Каролине не дано понять желание молодого щеголя похвастаться своими подвигами на любовном фронте перед приятелями.

– Кого ты целовала, Каролина? Я поговорю с каждым из них.

Она с раздражением отмахнулась от листка акации, кружившегося у нее перед носом.

– Вот и отлично. Но, знаете, это еще больше укрепляет меня в решимости побеседовать с вашей любовницей. Как выясняется, вам, мужчинам, нельзя доверять честь дамы.

Джеффри улыбнулся. Явный успех: две уступки за один вечер! Похоже, он научился обращаться с этой неукротимой леди.

– Назови мне их имена, Каролина, – тихо попросил он.

Она спокойно зачитала имена из своей записки. Мысленно представив себе этих людей, Джеффри облегченно вздохнул. Каролина по крайней мере отнеслась разумно к выбору своих жертв, за исключением, пожалуй, мистера Лутса. Большинство из них были людьми чести и порочить ее не станут.

Репутация ее не пострадает. Во всяком случае, не сегодня.

Теперь графу предстояло разобраться с ее нездоровым интересом к его любовнице. Никогда и ни под каким предлогом не позволит он Каролине подойти к своей бывшей пассии ближе чем на полмили. Неизвестно, какой вред способна причинить ей прямолинейная Луиза. Несмотря на ум и логичность мышления, Каролина еще не была готова постигнуть отдельные моменты физической стороны отношений между мужчиной и женщиной.

– Ну и отлично, – кивнул Джеффри, когда она спрятала свою записку. – Я поговорю с ними сегодня же. А пока предлагаю тебе остаться здесь, а я отыщу твою тетку. – Улыбнувшись, граф выудил из ее прически несколько застрявших в волосах листков акации. – По твоему виду можно подумать, что тебя катали по траве.

Лицо Каролины осветила ответная улыбка, и она легким движением руки смахнула золотистые листья с его головы. Ее воздушные, нежные прикосновения обострили его чувства и распалили душу.

– Этим-то и плохи акации и романтическая обстановка в целом. Они приносят беспорядок.

Джеффри взял ее руку, прекрасно понимая, что его самообладание имеет границы. Но тем не менее он поднес тонкие пальчики к губам и поцеловал.

– Каролина, а как целовали тебя те господа? Грубо... – Он запнулся, затрудняясь сформулировать вопрос. – Или они были сдержанны в своих знаках внимания?

Она наблюдала за своей рукой как загипнотизированная, не в силах оторвать взгляда от его губ. Ему тоже было несказанно приятно чувствовать на губах тепло ее руки, затянутой в белую перчатку. Потом, когда он начал расстегивать и стаскивать эту перчатку, его удовольствие переросло в истинное блаженство при виде того, как расширились ее глаза.

– Каролина, – тихо попросил он, – расскажи, как у тебя было с другими джентльменами.

Она нахмурилась, и выражение сосредоточенности омрачило ее прелестные черты.

– Никак, – вздохнула она скорбно. – Никакого трепета.

Он снял с нее перчатку и с улыбкой погладил ее нежную кожу. Она не смогла сдержать стона, и у Джеффри кровь закипела в жилах.

– А теперь? Теперь ты ощущаешь трепет?

– О да, – прошептала Каролина. Вдруг ее ресницы дрогнули, и она подняла на него глаза, в которых он уловил отблеск ее невинного желания. – А ты положишь мне руку на корсаж? – спросила она.

Вообще-то таких намерений у графа не было. Напротив, он был решительно настроен оставить ее одну и отправиться на розыски тети Уин. Каролина, одна в темном саду, была большим соблазном для любого мужчины. И все же, не в силах совладать с собой, он ласкал ее руку, медленно приближаясь к локтю. Тепло ее обнаженной кожи обжигало его пальцы. Поднимаясь вверх по руке, он случайно задел ее грудь, и прерывистое дыхание Каролины защекотало его губы. Удивляясь самому себе, Джеффри, вместо того чтобы отдернуть руку, накрыл ладонью нежную округлость и провел пальцем по ее твердой вершине.

Она перестала дышать и слегка подалась вперед, словно приглашая его продолжить ласки. Джеффри послушно внял ее молчаливой мольбе. Его вторая ладонь последовала примеру первой, и из груди его вырвался стон, когда он нащупал сквозь ткань платья ее соски.

Каролина, закрыв глаза, прильнула к нему. Мысли Джеффри смешались, и он перестал что-либо соображать. Голос рассудка, взывавший к его сознанию, остался неуслышанным и умолк за ненадобностью.

Он склонился над ней в непреодолимом желании припасть к пульсирующей на ее шее жилке, оставляя языком длинные влажные следы вдоль линии ее подбородка, а затем стал нежно покусывать мочку ее уха. Дрожь, пронзившая ее, вошла в его тело.

Джеффри еще крепче сжал ее в своих объятиях, его рот блуждал в поисках ее сладких губ. Достигнув вожделенной цели, он поцеловал Каролину, решительно и глубоко вторгаясь в распахнутую бездну, мечтая об иных глубинах.

Все это время его руки продолжали ласкать ее грудь, вытворяя с ней все, о чем он мечтал в последние дни, и чутко реагируя на ее малейшие движения. Она билась и извивалась в его руках, а ее тихие стоны безошибочно подсказывали ему, что именно доставляет ей наибольшее наслаждение. И их желания оказались сходными.

– Я приношу свои извинения за поведение Джеффри. Сказывается напряжение сезона, вы меня понимаете. А это, как известно, толкает мужчин на необдуманные поступки.

Джеффри замер. Голос матери вернул его с небес на землю.

– Я вас очень хорошо понимаю, – раздался в ответ голос миссис Хибберт. – Даже мой милый Аласдэр начинает болтать на балах всякие нелепицы. Он терпеть не может все эти светские приемы. Готов пуститься на любую хитрость, лишь бы его оставили в покое.

Услышав голос тетки, Каролина окаменела в объятиях Джеффри.

– Ну что ж, – продолжала его мать, стоявшая за соседним кустом, – по крайней мере мы удостоверились, что Джеффри ошибался. Ваша Каролина слишком целомудренна, чтобы находиться здесь. – Миледи сделала ударение на последнем слове, словно желая закончить на этом разговор.

Джеффри поймал испуганный взгляд Каролины, напряженно всматривавшейся в темные заросли. Судя по приближающимся голосам, дамы должны были выйти из кустов с минуты на минуту. Только тут Джеффри осознал, что все еще стискивает грудь Каролины. Окинув ее придирчивым взглядом, он сразу заметил предательски пламенеющие и опухшие от поцелуев губы. И хотя в целом одежда Каролины – пожалуй, кроме перчатки – была в безукоризненном порядке и не вызывала подозрений, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, чем она тут занималась.

Проклиная себя за медлительность и сожалея о том, что все так внезапно закончилось, граф поспешно отпрянул. Тело его налилось свинцом, а ноги сделались ватными. Сердце колотилось в груди набатным колоколом, призывая Джеффри вернуться к тому блаженству, которое он только что испытал.

Но и Каролина тоже, похоже, понимала, что в таком виде ей не стоит показываться тетушке на глаза. Дрожащей рукой она подобрала с земли перчатку и неловко ее натянула. А дамы, стоя по ту сторону живой изгороди, продолжали вести неторопливую беседу, словно сидели за столом в гостиной, попивая чай.

– Мужчины иногда ведут себя весьма противоречиво, причем без всяких причин. Их трудно бывает понять, – изрекла его мать. – То они возбуждены, то холодны как лед, то их выводят из себя любые пустяки. К примеру, когда Джеффри был ребенком...

От досады Джеффри закрыл глаза, отчаянно желая провалиться сквозь землю. Минуту назад он думал, что нет ничего ужаснее, чем быть застигнутым в момент непристойных поползновений. Но слушать, как тебе перемывают кости и подвергают обсуждению детские шалости, – это было выше его сил. Он покосился на Каролину. За исключением мелких листочков, осыпавших ее при каждом дуновении ветерка, ее туалет и прическа находились в идеальном порядке. Разговор, невольными свидетелями которого они стали, поглотил ее целиком, и она с нетерпением ждала продолжения рассказа.

Джеффри хотелось закричать и рвануться сквозь живую изгородь или сломя голову броситься в противоположную сторону. Словом, сделать что угодно, чтобы заставить матушку замолчать. И тут ему на помощь пришло само провидение.

Пробили часы, возвещавшие о наступлении полуночи и приглашавшие гостей на ужин.

Никогда Джеффри так не радовался бою часов. Мать осеклась буквально на полуслове.

– О! – воскликнула она. – Я просто умираю от голода. Вы идете?

Миссис Хибберт, должно быть, согласилась, поскольку Джеффри услышал удаляющиеся шаги и шелест шелковых юбок. Дамы, по всей видимости, двинулись в обратную сторону.

– Я даже не сомневаюсь, что Каролина уже сидит за столом, как примерная девочка.

В ночном воздухе звонким колокольчиком прозвучал смех его матери.

– Я всегда подозревала, что овцеводство в один прекрасный день сведет моего сына с ума. Я днем и ночью молюсь об одном – чтобы он нашел себе наконец богатую невесту. – Вскоре ее голос утонул в гомоне парочек, спешивших на ужин.

Только теперь Джеффри смог вздохнуть. Он смущенно посмотрел на Каролину. Хотя она держалась непринужденно, в глазах ее еще вспыхивали всполохи недавней страсти, туманившей ее взор. Блуждая по его лицу, взгляд ее застыл на его губах, и она отважно приняла вызов. До сих пор она не проронила ни слова, и в крови графа все еще горело желание заключить ее в пылкие объятия.

Но это было бы безрассудством.

– Каролина, – проговорил он хрипло, – этому нужно положить конец.

Джеффри и сам толком не знал, что имел в виду – ее глупый эксперимент или их поцелуи. Однако она, кажется, все поняла и кивнула, слегка отодвинувшись от него.

– Вот и отлично, – улыбнулся он и заставил себя от нее отстраниться. – Я пойду разыщу твою тетушку и скажу, что ты неважно себя чувствуешь и хочешь поехать домой. Здесь где-то есть скамейка. Посидишь там, пока я не вернусь?

Каролина снова молча кивнула. Она, похоже, никак не могла собраться с мыслями. Но вот она расправила плечи, и в глазах ее блеснуло лукавство.

– У меня будет время сделать записи.

Джеффри вздохнул. Ну что ж, по крайней мере она больше не наделает глупостей. Поскольку гости торопливо стекались к столу, ее никто не должен был увидеть. Но даже если увидят, он объяснит, что она просто вышла в сад подышать свежим воздухом.

Репутация Каролины не пострадает. Однако оставалось поставить еще одну точку над i.

– Кстати, Каролина, ты интересовалась моей любовницей. Так вот, прошлой зимой она умерла. От оспы. – Джеффри повел плечами и мстительно добавил: – Такое случается иногда, когда целуешься с кем попало.

– Извини, Джеффри, – уныло произнесла она после долгого молчания.

Граф удовлетворенно хмыкнул, поздравив себя с удачной ложью, и пошел к дому, продираясь сквозь густой кустарник.

– Полагаю, теперь мне придется довольствоваться наблюдением за парочками в ночном саду, – услышал он ее голос.

Он мгновенно повернулся, но Каролина уже исчезла. Тихо выругавшись, Джеффри двинулся на поиски ее тетки. Надо поскорее выдать Каролину замуж, иначе, отвергая ее, он превратит свою жизнь в сущий ад.

Только посадив ее в карету и убедившись, что громоздкий экипаж тронулся с места, взяв курс на Лондон, Джеффри вспомнил ее слова: «Тогда мне придется нанести визит в дом терпимости».

Дом терпимости? Нет, она не осмелится.

Но сердце подсказывало ему, что Каролина слов на ветер не бросает и своими научными интересами не поступится.