Глава 20

Дьюана встретил приглушенный возглас. Комната была освещена. Он увидел Рей Лонгстрет, сидевшую на постели в домашнем халате. Жестом предупредив ее о молчании, он повернулся, чтобы закрыть дверь. Дверь была тяжелая, без засова или задвижки, и прикрыв ее, Дьюан лишь на мгновение почувствовал себя в безопасности. Затем он окинул взглядом комнату. В ней было только одно окно с плотно закрытыми ставнями. Он прислушался, и ему почудились удаляющиеся шаги, постепенно замирающие в отдалении.

Только теперь Дьюан обернулся к мисс Лонгстрет. Она сползла с кровати и стояла на полу на коленях, умоляющим жестом протягивая к Дьюану дрожащие руки. Белизна ее щек соперничала с белизной подушек на ее постели. Снова знаком призвав ее к молчанию, Дьюан бесшумно шагнул вперед, намереваясь успокоить ее.

— О! — в ужасе прошептала мисс Лонгстрет, и Дьюану показалось, будто она вот-вот готова упасть в обморок. Когда он приблизился и взглянул ей в глаза, он понял смысл странного и мрачного выражение в них. Она испугалась, решив, что он намерен убить ее или совершить нечто худшее. Дьюан представил себе, как устрашающе должен был выглядеть он, ворвавшись к ней в таком виде и с огромным револьвером в руке!

Ее полный сомнения испуганный взгляд, пристально и неотрывно следящий за его лицом, причинял ему почти физическую боль.

— Послушайте. Я не знал, что это ваша комната. Мне пришлось проникнуть сюда, чтобы избежать преследования… спасти свою жизнь! За мной гнались. Я… следил за вашим отцом и его людьми. Они обнаружили слежку, но не видели меня. Они не знают, кто их подслушивал. Сейчас они ищут меня повсюду.

Ее глаза, напоминавшие глубокие темные озера, теперь стали похожи на широкие распахнутые окна, освещенные изнутри напряженной работой мысли. Она поднялась с колен и взглянула в лицо Дьюану с тревогой и женской проницательностью во взоре:

— Вы шпионили за моим отцом? Почему? Отвечайте!

Дьюан коротко изложил ей ход событий до того, как он проник в ее комнату, не избегая резких характеристик людей, за которыми он наблюдал.

— Боже мой! Значит, так обстоят дела? Я знала, чувствовала, что все здесь насквозь проникнуто ложью… и он сам… и это место… и окружающие его люди… И с самого начала я возненавидела Флойда Лоусона! О, я погибну, если… если… Все это значительно хуже, чем я предполагала! Что же мне делать?

Звук мягких крадущихся шагов где-то поблизости привлек внимание Дьюана, напомнив об опасности и о еще более существенной угрозе того, что его могут обнаружить здесь, в ее комнате.

— Мне надо уходить отсюда, — прошептал он.

— Погодите, — возразила мисс Лонгстрет. — Они ведь охотятся за вами, верно?

— И еще как! — мрачно ответил он.

— В таком случае вам следует оставаться здесь. Они могут подстрелить вас, прежде чем вам удастся убежать. Оставайтесь! Если мы услышим их приближение, вы успеете спрятаться. Я погашу свет и встречу их у двери. Доверьтесь мне! Подождем, пока все успокоится, даже если придется ждать до утра. Потом вы сможете ускользнуть отсюда.

— Я не могу остаться. Я не хочу… я не должен… — упрямо повторял Дьюан, ошеломленный и растерянный.

— Но вы должны! Это единственный безопасный выход! Они не придут сюда.

— А если придут? Лонгстрет в любом случае станет обыскивать каждую комнату, каждый уголок в старом доме. Если он обнаружит меня здесь, я не смогу сопротивляться из опасения, что вас может задеть случайная пуля. И потом… мое присутствие здесь…

Дьюан, не закончив фразы, шагнул к двери. Бледная как полотно, с широко раскрытыми потемневшими глазами, мисс Лонгстрет решительно преградила ему путь. Сильная, гибкая и грациозная, она в эту минуту напоминала пантеру. Но ей не надо было применять ни твердости, ни силы, потому что одно лишь прикосновение ее руки приводило Дьюана в трепет и делало его послушным.

— Ты еще не спишь, Рей? — раздался громкий голос Лонгстрета, слишком резкий и нетерпеливый, чтобы казаться нормальным.

— Нет. Я решила немного почитать в постели. Спокойной ночи, — быстро ответила мисс Лонгстрет настолько невозмутимо и естественно, что Дьюан в очередной раз подивился разнице между мужчиной и женщиной. Отвечая, она одновременно знаками показывала Дьюану на шкаф, предлагая ему укрыться в нем. Дьюан повиновался, но дверца шкафа никак не хотела полностью закрываться.

— Ты одна? — продолжал допытываться настойчивый голос Лонгстрета.

— Да. Рут ушла спать, — отвечала она.

Дверь в комнату распахнулась со скрипом и резким визгом несмазанных петель. Лонгстрет появился на пороге, осунувшийся, возбужденный, с горящими глазами. За ним Дьюан разглядел Лоусона и еще с полдюжины едва различимых в темноте фигур.

Лонгстрет стоял в дверях, загораживая собою проход и не позволяя Лоусону войти. Вся его фигура выражала недоверие и подозрительность. Он сам хотел осмотреть комнату. Внимательно окинув взглядом помещение, он вышел и закрыл за собой дверь.

Наступила долгая напряженная пауза. Дом снова погрузился в тишину и покой. Дьюан не видел мисс Лонгстрет, но слышал ее быстрое дыхание. Как долго собирается она прятать его здесь? Сколь бы сложной и полной опасности его жизнь ни была, но подобного приключения ему еще не доводилось переживать. Он попытался объяснить странную нежность своих чувств влиянием гипнотического очарования этой прекрасной женщины. Трудно было предположить, чтобы он, прожив столько лет вне человеческого общества, смог внезапно влюбиться. Однако именно в этом и заключался секрет его волнения.

Наконец, он толчком распахнул дверцу шкафа и вышел наружу. Мисс Лонгстрет сидела, опустив голову на руки; поза ее выдавала крайнюю степень отчаяния.

— Мне кажется… я могу теперь… уйти без помех, — прошептал Дьюан, прикоснувшись к ее плечу.

Мисс Лонгстрет подняла дрожащее, залитое слезами лицо.

— Идите, если так нужно, но если безопасность того требует, вы можете остаться, — ответила она.

— Я… я не знаю, как вас благодарить. Мне кажется невероятным… то, что я обнаружил… и вы — его дочь! Я совершенно растерян. Я сам себя не понимаю. Но я хочу, чтобы вы знали… если бы я не был человеком вне закона… рейнджером… я бы сложил свою жизнь к вашим ногам!

— О! Вы так мало… знаете меня, — возразила она, залившись румянцем.

— И тем не менее, это правда, которая заставляет меня с еще большей остротой ощущать, сколько неприятностей я вам доставил!

— Вы не станете… вступать в поединок с моим отцом?

— Нет, если это будет от меня зависеть. Я попытаюсь держаться от него в стороне.

— Но вы ведь шпионили за ним?

— Я — рейнджер, мисс Лонгстрет.

— А я… о… я дочь скотокрада! — воскликнула она. — Насколько это ужаснее, чем все то, в чем я его подозревала! Я воображала, будто он занимается жульническими сделками со скотом. Но уже сегодня вечером у меня возникли серьезные подозрения.

— Подозрения? Прошу вас, расскажите мне!

— Я подслушала разговор Флойда с отцом. Они говорили о каких-то людях, которые прибудут сегодня вечером, чтобы организовать встречу с отцом в потайном месте где-то поблизости от Орда. Отец не хотел ехать, и тогда Флойд начал в насмешку обзывать его чужим именем.

— Каким именем? — насторожился Дьюан.

— Чизельдайн…

— Чизельдайн! Великий Боже! Мисс Лонгстрет, почему, во имя Всевышнего, вы говорите мне это?

— А в чем тут разница — я не понимаю?

— Ваш отец и Чизельдайн — одно и то же лицо! — сказал Дьюан, чувствуя, как сразу охрип его голос.

— Я сама догадывалась об этом, — жалобно проговорила она. — Но ведь настоящее имя отца — Лонгстрет…

Дьюан был настолько потрясен, что некоторое время не мог говорить. Участие девушки в этой трагедии обессилило его. В ту же минуту, когда она раскрыла ему тайну загадочного имени, он понял, что любит ее. Разноречивые чувства могучим потоком нахлынули на него.

— Мисс Лонгстрет… то, что вы сказали — совершенно невероятно! — прошептал он. — Чизельдайн — главарь банды скотокрадов, разоблачить и уничтожить которого я специально прислан сюда. Но Чизельдайн — всего лишь имя. Ваш же отец — живой человек. Я поклялся его захватить. Я связан большим, чем просто законом или клятвой. И я не могу разорвать эти узы. И в то же время я должен навлечь на вас позор… поломать вашу жизнь! Все свалилось на меня так неожиданно… Я бы отдал за вас свою жизнь, если бы мог! Как ужасно… жестоко… немилосердно все! Как странно складывается судьба!

Мисс Лонгстрет опустилась на колени, держа его руки в своих ладонях.

— Вы не убьете его? — умоляла она. — Ради меня — вы не убьете его?

— Нет. Обещаю вам.

С глухим стоном она уронила голову на подушки.

Дьюан молча отворил дверь и выскользнул из-под прикрытия каменной галереи во внутренний дворик. Ветер остудил его разгоряченное лицо, слегка успокоив бурные чувства, бушевавшие у него в груди.

Ночь была темная, ветреная, грозовая, хоть и без дождя. Дьюан надеялся, что мучительная боль, таившаяся где-то внутри, немного уляжется после того, как он покинет ранчо. Но еще долго горький комок стоял у него в горле и грудь сжималась от невыносимой тоски, когда он торопливо шагал по направлению к городу. Все его мысли концентрировались вокруг Рей Лонгстрет. Какой замечательной женщиной она оказалась! Впереди ему чудилась неясная, беспочвенная надежда на то, что он сумеет — обязан суметь! — каким-нибудь способом спасти ее.

Глава 21

Прежде чем уснуть в эту ночь, Дьюан принял решение отправиться в Орт и попытаться найти потайное место встречи Лонгстрета и его людей. Установить, кто они такие, было для Дьюана важнее, чем разоблачить главаря. Если Лонгстрет, или Чизельдайн, был мозгом преступного синдиката, то Поггин был его исполнителем. Именно Поггина следовало обнаружить и обезвредить. Поггина и его подручных! Дьюан постоянно находился под влиянием странного, хищного возбуждения. Мысли о Поггине занимали его больше, чем заботы об успешном осуществлении плана Мак-Нелли. И это вызывало у Дьюана противоречивые чувства.

На следующий день он поехал в Бредфорд. Он был рад оставить Фэйрдейл хоть на короткое время. Однако ни минуты, ни мили ни в коей мере не могли заглушить новую боль в сердце. Перестать думать о мисс Лонгстрет он мог лишь переключив все свое внимание на мысли о Поггине, и даже подобный метод не всегда оказывался результативным.

Дьюан миновал Сандерсон и на исходе полутора суток прибыл в Бредфорд.

Вечером накануне его приезда почтово-пассажирский экспресс №6, следовавший на восток, был ограблен налетчиками, банковский клерк убит возле своего сейфа, почтовый чиновник ранен, мешки с почтой исчезли бесследно. В город прибыли один паровоз экспресса №6, даже без тендера, и перепуганные машинист с кочегаром давали противоречивые показания. Прежде чем паровоз отправился назад за оставшимися вагонами, из служащих железной дороги и горожан был сформирован отряд преследователей, возглавленный шерифом, которого Дьюан не без основания подозревал в мошенничестве. Внезапно Дьюана осенила блестящая идея, которую он до того долго и безуспешно пытался найти. Следуя ей, он снова оседлал коня и оставил Бредфорд, никем не замеченный. Выехав в ночь, на темную пустынную дорогу, ведущую в Орд, он рассмеялся коротким, скупым, безрадостным смехом при мысли о том, что сейчас он больше всего на свете мечтает, чтобы его приняли за грабителя поезда!

Дьюан ехал неторопливой рысью почти всю ночь, и когда черная вершина горы Орд начала явственно выделяться на фоне звезд, он остановился, привязал лошадь в кустах и улегся спать до рассвета. Проснувшись, он достал небольшой пакет с провизией и не торопясь занялся приготовлением завтрака. Когда солнце поднялось довольно высоко, он оседлал Пулю и, свернув с дороги, где его следы оставляли четкие отпечатки на почве, направил лошадь по каменистой, заросшей кустарником целине. Он выбирал исключительно трудный, кружной, почти непроходимый путь к Орду, скрывая свои следы с искусством много лет преследуемого беглеца, и прибыл в город на взмыленной и загнанной лошади. Эффект его прибытия был еще усилен тем, что человек, которого, как помнил Дьюан, звали Флетчер, и несколько других видели, как он подъехал окольным путем по бездорожью прямо к главной улице, заставляя лошадь перепрыгивать через канавы и изгороди.

Дьюан направил Пулю к крыльцу, на котором стоял Флетчер, утирая бороду рукой. Он был без шляпы и жилетки, и очевидно только что пропустил свою утреннюю порцию виски.

— Эй, Додж, — лаконично приветствовал он Дьюана.

Дьюан ответил, и тот с интересом взглянул на его измученную лошадь.

— Джим, моя лошадь немного притомилась. Я бы хотел укрыть ее от случайных проезжих, которые могут оказаться слишком любопытными.

— Ха, ха, ха!

Этот хриплый хохот прибавил Дьюану воодушевления.

— Что ж, если упомянутые тобой проезжие не окажутся чертовски настырными, то лошадь можно поставить здесь, в сарае у Билла на заднем дворе. Уход и кормежка обеспечены, только воду придется таскать самому.

Дьюан отвел Пулю в указанное место, позаботился, чтобы у лошади было все необходимое, и оставил ее там. Вернувшись к крыльцу таверны, Дьюан увидел, что к группе встретивших его людей прибавились новые; кое-кого из них он помнил по своему первому посещению Орда. Не говоря ни слова, Дьюан прошел по краю дороги, и там, где видны были следы его лошади, он тщательно их заровнял. За этой процедурой внимательно наблюдали Флетчер и другие.

— Пожалуй, ты прав, Додж, — заметил Флетчер, когда Дьюан вернулся к крыльцу. — Так будет надежнее, чем молить Небеса о дожде.

Ответ Дьюана звучал так же витиевато, как и замечание Флетчера, и сводился он к тому, что долгая, неторопливая, однообразная езда верхом очень способствует жажде. Все с искренним одобрением присоединились к его мнению. Однако Нелля здесь не было, как не было, по всей видимости, и Поггина. Флетчер выступал здесь в роли явно не простого беглеца от закона; впрочем, в чем бы ни состояли его полномочия, они заключались, очевидно, только в исполнении приказов и распоряжений. Похоже, что здешним людям в последнее время нечем было заняться, кроме выпивки и бесцельного шатания вокруг таверны. К тому же и денег у них было не густо, хотя Дьюан и заметил, что при случае они не упускали возможности взять песо у бармена в долг. Дьюан принял на себя обличье дружелюбного и общительного собеседника, в чем немало преуспел. Здесь играли в карты по мелочи, отпускали грубые шуточки, подтрунивали и строили насмешки над младшими, и время от времени лениво ссорились и переругивались. Все утро мужчины приходили и уходили; Дьюан насчитал их в общей сложности около пятидесяти. Ближе к полудню молодой парень ворвался в салун и выкрикнул одно лишь слово:

— Облава!

По растерянной сумятице, возникшей у двери, Дьюан заключил, что подобное явление и вызванные им действия были в новинку в Орде.

— Что за черт! — пробормотал Флетчер, глядя вдоль дороги на приближающуюся и тесно сплоченную группу всадников и лошадей. — Впервые вижу такое в Орде! Мы становимся популярными, как поселки под Валентайном! Хотел бы я, чтобы здесь был и Фил или Погги. Эй, ребята, потише! И держите языки за зубами. Я сам буду с ними разговаривать.

Отряд въехал в город, прогарцевал на запыленных лошадях по улице и остановился у таверны. В нем насчитывалось около двадцати человек, вооруженных до зубов, и предводительствовал ими, по всей видимости, супарый и долговязый ковбой с резкими, выразительными чертами лица. Дьюан испытал немалое удовлетворение в связи с отсутствием здесь шерифа, который, насколько ему было известно, возглавлял преследователей. Очевидно, тот командовал еще одной поисковой группой где-нибудь в другом месте.