7

Фил Пулман бесстрастно взирал на сидящего перед ним Эйнджела. Так смотрят на старую, поднадоевшую вещь.

— Эйнджел, как ты не понимаешь, твоя карьера окончилась. Шоу-бизнес — это жесткий бизнес с сильно развитой конкуренцией. Стоило тебе исчезнуть на полгода, и твои фанаты поклоняются уже другому кумиру. В тридцать два года начинать все заново — самоубийство.

Я еще постарался бы понять твое желание вернуться на сцену, если бы ты имел целью заработать денег. Но и тебе, и мне прекрасно известно, что в них у тебя нет нужды. Да и свою долю восторженных оваций ты уже получил.

Я считаю наш дальнейший разговор пустой тратой времени.

— Фил, всю свою жизнь я занимался тем, что пел. Музыка необходима мне как воздух. — Эйнджел взволнованно подался вперед. — Я не могу без нее…

— Вопрос в том: может ли она без тебя? — резко оборвал его Фил. — А мне точно известно, что песням безразлично, кто их исполняет.

Секрет завоевания современной публики прост: чуточку энергетики, чуточку голоса и много секса, замешанного на молодости. Оглянись, вокруг полно юных исполнителей! Ты на фоне их, девятнадцати-двадцатилетних, просто старик. Тебе не выдержать борьбы!

— Мне расценивать твои слова как отказ? — побледнев от волнения, спросил Эйнджел.

— Понимай как хочешь, но сюда больше не приходи. Это бессмысленно. Говорю тебе по старой дружбе. — Фил подошел к собеседнику и по-отечески положил руку на его плечо.

Эйнджел сбросил ее и, резко встав, направился к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и сказал:

— Ты никогда не был моим другом, Фил.

Ты зарабатывал на мне деньги.

— Алло, Марк? Это Эйнджел Тейт. Спешу сообщить, что я вновь в строю и жажду твоих песен… Что ты говоришь? Ты уже разговаривал с Филом?.. Понятно. Я не виню тебя, Марк.

Пока. — Эйнджел положил трубку и с досадой ударил кулаком по столу. — Проклятье! У меня создается впечатление, что Фил специально обзвонил всех известных композиторов с целью перекрыть мне все пути возвращения на сцену. Если так, то он прекрасно поработал.

Ни один из них не желает иметь со мной дела, чтобы не ссориться с ним!

Пола, вот уже на протяжении нескольких часов бывшая свидетельницей тщетных усилий мужа, произнесла:

— Ты никогда не думал о том, чтобы самому сочинять песни?

— Шутишь? — Эйнджел недоверчиво посмотрел на нее. — Для этого необходим талант.

Сомневаюсь, чтобы он у меня был.

— И все же, — продолжала настаивать Пола, — отчего бы не рискнуть. Времени в твоем распоряжении предостаточно. Вдруг получится? Бери пример с Ричи.

Эйнджел задумался. Возможно, она права.

Когда Ричи Ларк узнал, что больше никогда не сможет принимать участие в гонках, он, не долго думая, открыл клуб для любителей быстрой езды. Его дело быстро разрасталось, а среди постоянных клиентов появилось немало знаменитостей.

— Что ж, — произнес наконец Эйнджел, — я попробую…

— Мистер Ларк, мисс Трои на второй линии, — заглянув в кабинет, сообщила секретарша.

— Я отвечу, — сказал Ричи и снял трубку.

— Привет. — Мелисса постаралась придать голосу томные нотки, как у Греты Гарбо. Она уже неделю брала уроки сценического мастерства и всячески экспериментировала, подражая кинозвездам.

Ричи рассмеялся.

— Мэрилин Монро, которую ты изображала прошлой ночью, меня впечатляла больше.

— Тебе понравилось? — Мелисса оживилась. — Тогда, может, повторим сегодня?

— Я бы с радостью, но у меня вечером важная встреча с самой прекрасной женщиной на свете.

— С кем? — подозрительно поинтересовалась Мелисса. — Если с одной из твоих секретарш, я ее убью.

— Когда я уходил от тебя утром, то оставил на столе конверт. Хочешь узнать ответ на свой вопрос, загляни внутрь, — загадочно произнес Ричи и положил трубку.

Услышав короткие гудки, Мелисса задумалась. С момента ее первой встречи с молодым гонщиком ни одного дня не проходило без того, чтобы он не преподнес ей какой-нибудь сюрприз. Ему нравилось постоянно удивлять свою избранницу.

— Что же он приготовил на сей раз?

Мелисса отыскала на столе конверт и, надорвав край, извлекла изящно оформленное приглашение, в котором говорилось, что «мистер Ларк имеет честь пригласить мисс Трои на торжественный ужин». Далее следовал адрес, по которому ей следовало прибыть.

Мелисса задумалась. Зная Ричи, можно было с уверенностью утверждать; сегодняшний вечер станет для нее особенным. А раз так, то необходимо тщательно подготовиться. И она подошла к гардеробу.

Эйнджел сидел перед огромным экраном телевизора и, безостановочно щелкая пультом, переключал каналы. За несколько часов он пересмотрел более сотни клипов разнообразных исполнителей и вынужден был признать правоту Фила. Он слишком изменился, чтобы в дальнейшем следовать образу «шалопая от музыки». Эйнджелу Тейту следовало найти новый облик и новые тексты песен.

Он задумался. Что нового может сказать он людям при помощи музыки? И не просто сказать, а завоевать их сердца? Что ему известно о том, что каждый из них носит в своей душе?

— Милый, ты занят? — Прервав его мысли, в студию заглянула Пола.

При виде жены на лице Эйнджела расцвела улыбка. И в то же мгновение он понял, о чем должны быть его песни. О любви! Нет, не о плотском влечении мужчины к женщине, а именно о любви. О жертвенном, всепоглощающем и всепрощающем чувстве. Таком, каким одарила его любимая.

— Послушай, — произнес Эйнджел, с нежностью глядя на жену. — Я решил, о чем хочу написать песню. Пока еще рано говорить, будет ли она прекрасна или нет, но мне верится, что она просто будет. Я расскажу в ней о том, что испытываю каждый раз, когда вижу тебя, слышу твой голос, чувствую твои прикосновения. Я передам в музыке мою любовь к тебе…

Пола слушала его, и сердце ее радостно трепетало. Она вспомнила, как долго жила, даже не подозревая об этом прекрасном чувстве.

Одинокая, замкнутая в своем узком мирке, постоянно боящаяся заглянуть в завтрашний день. Теперь же Пола торопилась насладиться каждым вздохом, каждым ощущением… Всем, что с такой щедростью дарил ей Эйнджел.

— Я знаю, я верю, что это будет прекрасное творение уже только потому, что в нем зазвучит голос твоего сердца..

В ожидании Мелиссы Ричи нетерпеливо посмотрел на часы. Почему время так медленно тянется, когда хочешь, чтобы оно летело? Он опустил руку в карман и еще раз нащупал маленькую бархатную коробочку, словно желая удостовериться, что та никуда не исчезла.

Ее содержимое заставило Ричи провести в поисках несколько дней. Но сейчас он вынужден был признать, что не напрасно. Ведь на подушечке из нежно-розового атласа, словно изнеженная красавица, возлежала оправленная в золото прекраснейшая жемчужина. Лишь ее Ричи счел достойной для возлюбленной…

Появившаяся в платье из серебристо-серого шелка, Мелисса напоминала сказочное видение. Ричи с гордостью отметил, что взгляды всех присутствующих в зале ресторана мужчин обратились к ней. Услужливый метрдотель низко склонился перед ней, провожая к столику.

Ричи счастливо улыбнулся.

— Здравствуй, незнакомка. Я ждал тебя, — начал он привычную игру, и глаза его загорелись странным блеском.

— Здравствуй, незнакомец. Я знала об этом…

Мелисса в свою очередь восхищенно смотрела на мужчину в смокинге, безупречно сидящем на его широких плечах. Белоснежная рубашка подчеркивала смуглый цвет его кожи.

Черные волосы ниспадали на лоб, отбрасывая тень на покрытое шрамами лицо, придавая облику Ричи некую таинственность.

— Ты прекрасен…

Мелисса собиралась еще что-то сказать, но в эту минуту по еле заметному знаку, поданному Ричи, за ее спиной послышалась прекрасная музыка. Три скрипача в черных фраках подошли к их столику. Свет хрустальных люстр внезапно погас, погружая зал во мрак. Но уже через мгновение официанты внесли старинные канделябры с зажженными свечами. Посетители встретили их восхищенными возгласами.

Ричи почувствовал, что нужный момент настал. Встав с места, он подошел к Мелиссе и, опустившись на одно колено, произнес:

— Подобно одинокому страннику, я всю жизнь скитался по миру, не имея привязанностей. Слава, богатство.., всем этим судьба щедро одарила меня. Тысячи женщин стремились завладеть моим вниманием, и я с усмешкой наблюдал за ними. Но однажды фортуна изменила мне. Мое лицо обезобразили шрамы, я стал нелюдим, земное существование потеряло для меня смысл. Посылая проклятия небесам, я уже начал жаждать смерти, когда появилась та, что оросила любовью мое иссушенное мукой сердце. Она заставила меня вновь вернуться к жизни не страдающим калекой, но победителем. Я почувствовал, что готов бороться с целым миром за каждый миг своего присутствия рядом с ней… — Он выдержал паузу, прежде чем продолжить:

— Это ты, Мелисса, и я прошу тебя оставаться в моих объятиях до последнего вздоха, сделанного мной.

Ибо только так я могу быть счастлив.

Ричи протянул изумленной его словами женщине сжатую в кулак ладонь и, раскрыв в последний момент, явил ее взору свой дар. На глазах Мелиссы показались слезы, она неловко смахнула их и, склонившись к лицу Ричи, поцеловала его.

— Ричи Ларк, у меня голова закружилась от счастья после твоих слов. Если ты за последние несколько секунд не изменил своего решения жениться на мне, я согласна.

Многочисленные свидетели столь трогательной сцены одобрительно зааплодировали, введя женщину в краску. Зато на гордо поднятом лице Ричи просияла довольная улыбка.

Эйнджел с досадой захлопнул крышку рояля. Ничего не выходило! Все, о чем он думал, все, что стремился передать в музыке, неуловимо ускользало, стоило только прикоснуться к клавишам. Так просто выразить свои чувства словами, жестами, но как невообразимо трудно заключить их в мелодию.

Он подошел к окну. На улице, кружась невесомыми пушинками в медленном вальсе, шел снег. Лунный свет лениво пробивался сквозь белоснежное кружево, бросая серебристые отблески на запорошенные ветви деревьев. Близилось Рождество.

Устало вздохнув, Эйнджел поднялся в спальню. Пола, одетая в ночную сорочку, расчесывала перед зеркалом волосы и что-то тихо напевала. От всего ее облика веяло таким спокойствием и умиротворением, что Эйнджел невольно замер в дверях, любуясь женой.

Заметив в зеркале отражение мужа, Пола обернулась и спросила:

— Ну как?

— Ничего, ни строчки… — Он сел на кровать. — Придется мне признать поражение. Я хорошо исполняю чужие произведения, но не в силах создавать свои.

— Ты должен попытаться еще раз. — Мягко ступая по пушистому ковру, Пола подошла к мужу. — Я верю в тебя.

Эйнджел глубоко вздохнул и, потянувшись к ней, обнял. Она зарылась лицом в его волосы. Так они оставались недвижимы некоторое время. Потом он отстранился и лег на спину, положив руки под голову.

— Я хочу тебя, сейчас…

Пола скользнула взглядом по фигуре мужа и восхищенно заметила:

— Что мне нравится в вас, мистер Тейт, так это то, что неудачи не способны отбить у вас охоту к плотским радостям жизни.

— Я должен воспринимать ваши слова как комплимент, миссис Тейт? — шутливо поинтересовался Эйнджел.

— Вне всякого сомнения.

Фил Пулман, держа в руке толстую сигару, старался успокоить своего собеседника, жеманного молодого человека лет девятнадцати.

— — Уверяю тебя, Эйнджел Тейт — это вчерашний день. Ему уже никогда не подняться вновь на вершину успеха. Без моей помощи он — ничто.

— Но, если… — попробовал возразить юноша.

— Никаких «если»! — грубо оборвал его Фил. — Мне нет резона давать Эйнджелу еще один шанс, и этого уже довольно. А ты прекрати ныть. Веди себя как звезда, а не как тряпка! Я обзвонил всех известных музыкантов и предупредил, чтобы они не имели с Тейтом никаких дел. Он оскорбил меня, а я этого не прощаю. Вот увидишь, когда мы выпустим твой альбом, о нем никто и не вспомнит.

— Выпустим? Хочешь сказать, он еще не в продаже? — В голосе парня прорезались истерические нотки.

— Не спеши. Еще слишком рано. У меня есть одна задумка…

Эйнджел проснулся рано, еще до того, как первые солнечные лучи коснулись его лица.

Пола, положив щеку на его плечо, мирно спала, улыбаясь чему-то во сне.

Осторожно, стараясь не потревожить ее, он встал с кровати и, ничем не прикрывая наготу, спустился в студию. Прислуга появится только завтра, так что можно не церемониться.

Сев за рояль, Эйнджел положил руки на клавиши.., и вдруг счастливо рассмеялся. Ему вспомнилось, как прошлой ночью Пола сказала, что мечтает о ребенке. Его ребенке! Мысль о том, что в скором времени по комнатам их дома разнесется топот маленьких ножек кого-то, кто будет его продолжением в этой жизни, заставляла сердце петь…

За дверью раздались легкие шаги. Это была Пола. Ее разбудила удивительно прекрасная мелодия, казалось льющаяся из самого воздуха. Прислушавшись, женщина сообразила, что звуки доносятся с первого этажа, из студии мужа. Обернувшись простынею, она поспешила вниз.

Тихо отворив дверь, Пола замерла в немом восхищении от открывшейся перед ней картины. Яркий солнечный свет прозрачного зимнего утра заливал студию, отражаясь от лакированной крышки инструмента. Обнаженный Эйнджел стремительно перебирал клавиши пальцами. Кисти его рук, подобно крыльям гигантской бабочки, мелькали в воздухе, извлекая на свет ту самую музыку, которая так очаровала ее.

Эйнджел играл, прикрыв глаза, словно существовал в совершенно ином мире. На его губах блуждала загадочная улыбка…

Пола закрыла глаза в стремлении увидеть то, что доставляло такую радость ее возлюбленному. Постепенно чувство необычайной легкости захватило женщину, унося в мир призрачных грез и воспоминаний. Да, воспоминаний…

Фрагменты ее жизни стремительно менялись, как картинки в калейдоскопе. Но всех их объединяло одно — это были самые светлые, самые радостные мгновения. Первое прикосновение губ Эйнджела к ее губам; первый рассвет, встреченный вместе с ним; первый раз, когда она услышала от него слова любви…

Молнией мелькнула поразительная догадка: да ведь эта музыка о ней, о Поле! Значит, Эйнджелу удалось совершить то, к чему с такой страстью стремилась его душа. Он создал свой шедевр! Слезы счастья полились по ее щекам. Не в силах сдерживать эмоции, Пола всхлипнула.

Эйнджел прекратил игру и открыл глаза.

Перед ним с взволнованным выражением на лице замерла жена.

— Пола, милая, я не слышал, как ты вошла. Я разбудил тебя? Прости… Ты плачешь?

— О, любимый, то, что ты играл, было прекрасно! Я не слышала ничего чудеснее. Мне никогда еще не было так хорошо! — Продолжая всхлипывать, Пола села к нему на колени и обвила руками шею.

— Ты в самом деле считаешь, что мне удалось создать нечто особенное? — недоверчиво переспросил он.

— О да! — Пола теснее прижалась к мужу.

От близости ее ароматного тела, оттого, что его мечты начали исполняться, Эйнджел ощутил невероятное возбуждение. Желание взыграло в нем, и он не стал сдерживать его. Легко приподняв Полу, он усадил ее на крышку рояля и отбросил в сторону ставшую помехой простыню. Пола поймала горящий страстью взгляд мужа и почувствовала, как жаркое пламя охватывает низ ее живота.

Эйнджел жадно приник ртом к груди Полы, заставляя ее стонать и выгибаться от наслаждения, пока она не выкрикнула, притягивая к себе мужа:

— Возьми меня!

— И все же я никак не пойму, в чем заключается твой план. Это не повредит моей карьере? — Юноша нервно барабанил пальцами по ручке кресла.

С тех пор как Фил Пулман вытащил его из той занюханной дыры, в которой он пел, развлекая пьяную публику, страх перед возможной неудачей постоянно жил в нем.

Великий Боже! Фил готов был взреветь от такой непроходимой тупости своего нового подопечного. Вот у Эйнджела никогда не возникало подобных вопросов!.. Но зато Эйнджел строго следил за всеми деньгами, которые они зарабатывали. Этот последний довод несколько успокоил Фила, и он, набравшись терпения, принялся объяснять еще раз:

— Гай, мальчик мой, я говорю о «Рождественской песне» на Третьем национальном канале.

— Неужели нельзя на первом? — заволновался молодой человек.

— Третий национальный канал, — как бы не слыша его, продолжил Фил, — это семейное телевидение. А Рождество — семейный праздник. У кого будет самая большая зрительская аудитория в рождественскую ночь? У Третьего национального… Понятно?

— Ну, вообще, да… — промямлил Гай.

— А какое самое главное событие на этом канале в праздничные дни? Конечно же «Рождественская песня»! — Фил довольно потер руки. Он гордился собой за то, что решился провернуть такое дельце.

Столь популярная программа, как «Рождественская песня», являлась музыкальным конкурсом, в котором мог принять участие любой желающий. Разумеется, при определенных условиях. Во-первых, каждый, кто подавал заявку, должен был обладать хорошим голосом и слухом. Во-вторых, исполняемая песня должна была звучать впервые. В-третьих, любое исполнение под фонограмму исключалось. Соревнование между участниками шло в прямом эфире. В качестве жюри выступала телеаудитория.

Жесткие условия? Ничуть, если учесть, что победителю предоставлялась возможность преимущественного исполнения его песен на телевидении в течение последующего года. Неудивительно, что выступить в качестве конкурсантов соглашались и начинающие певцы, и уже состоявшиеся звезды.

Затея же Фила состояла в том, чтобы в этом году подать заявки сразу от имени двух участников; своего протеже Гая.., и Эйнджела Тейта. Эта идея могла бы показаться сумасбродной, но только на первый взгляд.

Суть дела заключалась в том, что участие в конкурсе Эйнджела, который в музыкальном мире считался профессионалом, могло отпугнуть серьезных конкурентов. И это был шанс для Гая. Тогда именно он становился основным соперником Тейта. И именно это больше всего приводило в ужас самого юношу.

— Я не могу оспаривать первенство у Эйнджела, — попытался робко возразить продюсеру Гай. — Я еще не готов к этому.

— Чепуха, мой мальчик, тебе и не надо готовиться, — добродушно усмехнулся Фил. Тейт не будет принимать участия в «Рождественской песне».

— То есть как? — Гай с опаской посмотрел на собеседника: не тронулся ли тот умом? Сначала уверяет, что Эйнджел Тейт станет его главным конкурентом, затем утверждает обратное.

— Пошевели мозгами! В этом и кроется суть моего плана. Да, имя Тейта будет стоять в заявке. Но где он сможет раздобыть новую хорошую песню, когда все лучшие сочинители работают на меня, Фила Пулмана? Нет, ему не останется иного выхода, как уступить первенство тебе, мой мальчик. Ты получишь признание многомиллионной аудитории, а я — возможность отомстить Эйнджелу. Ведь если он откажется принять участие в конкурсе, то тем самым признает свое поражение и на его исполнительской карьере можно будет поставить крест.

— Но как возможно внести имя Тейта в список конкурсантов без его разрешения?

— Гай все еще предпринимал слабые попытки открутиться от участия в этой афере.

— Предоставь все мне, малыш, — успокоил его Фил. — У Пулмана везде есть свои люди.

— Мелисса, Ричи! Как я рада вашей помолвке! — Пола обняла друзей сразу же, как только открыла дверь.

— Удивительно, — рассмеялся Ричи, — как быстро распространяются слухи в этом городе.

— Ничего удивительного в этом нет, — пояснил возникший за спиной жены Эйнджел. — Пола была первая, кому Мелисса сообщила радостную весть. Скажи спасибо, что Третий национальный канал еще не в курсе.

Все засмеялись и прошли в гостиную, где уютно устроились на диванах. После того как гостям были предложены легкие коктейли, Пола произнесла:

— У нас тоже есть замечательная новость, конечно, не такая, как ваша, но все же… — Она заговорщицки улыбнулась мужу. — Эйнджел написал музыку к новой песне.

— Значит, это правда? — Мелисса вопросительно посмотрела на певца. — Я думала, что твое участие в «Рождественской песне» не более чем слухи.

— Но я не говорила о том, что Эйнджел собирается участвовать в конкурсе. — На лице Полы промелькнуло искреннее удивление.

— Ты, наверное, что-то напутала. — Эйнджел обнял жену и улыбнулся Мелиссе. — Я впервые слышу об этом.

— Да нет же, — продолжала молодая женщина. — Я собственными ушами слышала, как босс говорил, что Эйнджел Тейт указан в заявке на участие в «Рождественской песне» в этом году.

— Странно… — Эйнджел задумчиво потер подбородок. — Получается, кто-то побеспокоился за меня. Но кто? — Он несколько минут помолчал, затем обратился к Мелиссе:

— Тебе известны имена других участников?

— Я что-то слышала о Гае. — Женщина пожала плечами, как бы говоря, что не интересовалась деталями. — Если хочешь, постараюсь разузнать поподробней.

— Гай… — словно что-то припоминая, произнесла Пола. — Это случайно не тот юный протеже Фила Пулмана, песни которого постоянно звучат на молодежном канале?

— Он самый, — включился в беседу Ричи. — Я видел его выступления пару раз. Так, ничего особенного.

— Говоришь, его делами занимается Фил?.. — И тут Эйнджела осенило. — Тогда это многое объясняет.