Несколько уцелевших истребителей рискнули подняться в воздух и предприняли попытку защитить аэродромы — попытка с треском провалилась. Они были беспощадно расстреляны и, подобно подбитым птицам, падали с небес на пылавшую землю. Множество легких и средних истребителей Легкой Кавалерии тоже было сбито, уничтожена часть их тяжелого флота, но все же большая часть их межгалактических кораблей осталась неповрежденной.
      Штурмуя лесенку, ведущую в кабину его «СЛ-17Р Шилон», унтер-офицер Леонард Харпул буквально на секунду задержался для того, чтобы протереть тряпочкой изображение мультяшного дикобразика, с бесконечной любовью и осторожностью нарисованное на фюзеляже его истребителя. Такая «носовая живопись» вначале была для молодого летчика лишь источником раздражения. Вопреки распространенному мнению, большинство летчиков-истребителей не могло выбрать для себя лестные клички и прозвища — ими награждали новичков или командиры эскадрилий, или «старики». Поэтому большинство кличек были довольно нелестными для их обладателей. Харпула, например, прозвали Дикобразом из-за непослушного ежика черных волос с неровными, рваными концами. В конечном счете, с прозвищем он смирился и даже попросил местного художника-техника нарисовать забавного дикобраза на носу самолета.
      — Тед, браток, кинь-ка мне дозу! — крикнул Харпул технику самолета, удобно устраиваясь в пилотском кресле.
      — Прибывающие — в квадрате один-девять-семь, четыреста километров. Они еще не вошли в атмосферу планеты, но это — вопрос времени, — заревел в ответ техник.
      У сержанта Теда Мело были все основания кричать, даже при том, что связь была неплохой и информация передавалась в наушники в шлемах пилотов. Звук работающих двигателей был настолько мощным и проникающим, что мог немедленно оглушить любого. Наушники не спасали от рева двигателей. Корабль, подобно всем легким истребителям, был спрятан в собранном на скорую руку ангаре, обложенном по бокам мешками с песком. Мешки были необходимы, чтобы хотя бы отчасти заглушить шум и свист двигателей истребителей.
      — Нажать кнопку «один» для включения управления воздушным контролем! Ваши топливные баки полны, уровень максимальный. Следите за лазером средней дальности, установленным на побережье. Он быстро берет цель.
      — Понял! — завопил Харпул в подтверждение.
      Мело приветственно помахал «своему» пилоту и спрыгнул с истребителя на землю. Харпул тут же нажал кнопку управления, и лестница с лязгом втянулась в кабину «Шилона». Бросив через лобовое стекло взгляд на землю, Харпул увидел другого техника, стоящего рядом с Мело. Он высоко поднимал руку, в кулаке которой были зажаты красные нейлоновые ленты, одновременно оттопыривая большие пальцы обеих рук — мол, «все тип-топ». Красные ленты символизировали одну из жизненно важных систем корабля, которую техническая команда проверила и нашла полностью исправной. Если бы одна из систем вышла из строя и не прошла осмотр техников, от нее невозможно было бы отделить эту индикаторную красную ленту, и, соответственно, пересчитав ленты и обнаружив их некомплектность, истребителю запретили бы вылет. Харпул в ответ помахал техникам и сделал древний жест — «удачи, хорошей охоты».
      Повышая мощность двигателя «Шилона», пилот неспешно вывел корабль из ангара и выкатил его на взлетную полосу. Разбег, несколько секунд — и самолет, подобно камню из пращи, устремился в небо.
      — Дикобраз, Дикарь на связи. Отлично, что ты с нами. — Дикарь было прозвищем лейтенанта Стива Тиммонса, командира крыла Харпула.
      — Жаль, босс. — Харпул усмехнулся в наглухо закрытом шлеме. — У меня были все козыри на руках. Только хотел сделать ход. И никто ведь не успел ответить…
      — Да, и где они теперь? — издевательски-шутливо отозвался Тиммонс. Он прекрасно знал, что любовь Харпула к картам никогда не сможет перебить страстной любви молодого летчика к полетам.
      — Не волнуйся, Дикарь. Джек по пять.
      — Хорошо, будешь следить за восьмерками и тузами.
      Тиммонс намекал на «руку мертвеца» — карты, которые легендарный героический летчик сжимал в руке, круша хвосты самолетов врага. Конечно, ни Тиммонс, ни Харпул в действительности не думали, что восьмерки и тузы приносят несчастье, но ведь летчики-истребители всегда суеверны. Зачем лишний раз испытывать судьбу?
      — Эскадрилья Эхо, говорит Земля. Подтверждаю ваш маршрут один-шесть-девять, база ангелов плюс пятьдесят. Ваш сигнал к началу — «Кутеж».
      — Эхо пять и шесть, подтверждаем. — Тиммонс ответил, чтобы слышал Харпул. — Дикобраз, получил сообщение?
      — Получил.
      — Хорошо, ну что, начнем «Кутеж».
      «Кутеж», подобно многим традиционным авиационным терминам, был древним сленговым словом. Когда пилоту говорили, что поступил сигнал «Кутеж», это означало, что необходимо немедленно разогнать двигатели на полную мощность, чтобы самолет практически мгновенно достиг сверхзвуковой скорости. Всем пилотам была также ясна загадочная инструкция наземного диспетчера — он дал наводку на юго-восток, где были обнаружены прибывающие воздушные суда Ягуаров. Высота, данная в «ангелах», то есть сотнях метров над землей, выражалась со знаком плюс или минус. Высота никогда не передавалась по радио в нешифрованном виде из-за опасности вражеского радиоперехвата. Сегодня база составляла двадцать тысяч метров. «База плюс пятьдесят» сигнализировала, что враг в двадцати пяти тысячах метров над землей. Стало понятно, что Ягуары уже проникли в атмосферу Охотницы. Надо было немедленно приступать к действиям.
      Харпул с силой повел рычаг управления на себя, выжимая из своего истребителя максимальную скорость и почти входя в штопор. Двигатель, расположенный позади пилотской кабины, натужно взревел — дополнительное топливо мгновенно распылялось и сгорало. Длинные языки оранжевого и синего пламени рвались из реактивного сопла истребителя, толкая корабль вперед. Судно качалось и мелко дрожало, поскольку звуковой барьер был практически преодолен. Затем оно слегка вздрогнуло еще раз и выровнялось — истребитель перешел на сверхзвуковую скорость. Еще несколько секунд — и Харпул увидел далекие светящиеся звездочки в верхних слоях атмосферы.
      Ну-ка, ну-ка, секундочку… Звезды-то движутся!
      — Талли-хо, — завопил в радиомикрофон Харпул. — Я получил визуальный контакт с кораблями Клана! — Харпул быстро взглянул на показания датчиков в кабине. Они подтверждали его слова. — Силы вторжения несут родной сигнал «ноль-один-пять», база ангелов плюс сорок пять.
      — Есть, Дикобраз, — отозвался Тиммонс. — Выбери-ка хороший жирненький шаттл и сделай его!
      — Вас понял, Дикарь. Я словил «Палаш» в ноль-один-семь, марка двадцать, диапазон тридцать пять, — отозвался Харпул. — Похоже, мы на его «пятерке». Попробую легко просвинговать через его «шестерку».
      — Давай, Дикобраз, помни, ничто не дается легко.
      Истребитель Тиммонса легко вырвался вперед, вильнув слегка вправо, чтобы занять положение «шесть часов» прямо напротив истребителя Клана, а вернее сказать, зайти в хвост кирпично-красного судна. Харпул следовал за ведущим своего крыла.
      — Я сделал его! — Голос Тиммонса звучал очень странно, как-то механически, без выражения, будто он зачитывал сводку новостей. — Ракеты заблокированы… Ракеты ушли.
      Двадцать ракет дальнего действия вылетели из пусковой установки, расположенной на носу сверхзвукового истребителя, сопровождаемые тремя лазерными лучами сверхмощного действия. Они были совершенно незаметны в темных верхних слоях атмосферы Охотницы, но зато становились различимыми в местах пересечения с дымными хвостами летящих ракет.
      Тиммонс повел истребитель вправо, слегка теряя в высоте, чтобы расчистить дорогу для Харпула. Харпул и сам жаждал послать пару ракет и пострелять из лазера в уже горящую хвостовую секцию поврежденного «Палаша». «Палаш» огрызнулся ракетами ближнего действия и пульсирующим лучом лазера.
      Большинство ракет истребителя Клана прошли буквально в сантиметрах от кабины Дикобраза. Харпул позже утверждал, что ракеты прошли настолько близко от стекла его кабины, что он смог разглядеть штамп на боеголовках «Сделано на Охотнице». Лазер Ягуара повредил жесткую броню Шилона в районе отсека управления.
      В тот же момент Харпул сделал головокружительную бочку и торопливо нажал на гашетку, выпустив залп ракет ближнего действия в корабль Ягуаров. Хотя ни одна из них не достигла цели, похоже, близость разрыва боеголовок заставила стрелка Клана вздрогнуть и отпустить на мгновение гашетку. Поток лазерного излучения бесцельно вырвался из пушки врага, показывая, что стрелок потерял цель.
      Чувствуя нарастающее напряжение, вызванное ненавистью к армии вторжения, шаттлы которой явно желали сбить его с курса и грозили гибелью, Харпул бросил «Ши-лон» в мертвую петлю, наводя прицелы орудий на брюхо уже изрядно потрепанного «Палаша». Одновременный ракетный и лазерный залп вспорол броню Ягуара и разорвал ее на мелкие металлические клочья. Похоже, технический отсек шаттла был порядком разбит. Судно Клана заметно бросило в сторону, но оно тут же выровнялось, слегка покачиваясь и кренясь набок, как боец, получивший смертельное ранение. На сей раз стрелок Ягуаров прицелился получше, и большая часть ракет ближнего действия поразила кованый плоский корпус Дикобраза, укрепленный пластинами армированной стали. Выстрел из лазера взрезал часть тоненькой брони, защищающей кабину пилота.
      Теперь вздрогнул уже Харпул. Хлопок, как от удара палкой, тут же кинул самолет на левый бок и вниз. Отказывала левая педаль управления — она не реагировала на команды. Харпул бросил истребитель влево, вписываясь в разворот, позволявший при удачном выстреле вывести из строя оружие наглого Ягуара, поразившего его истребитель. Стремительно снижаясь, он заметил мощную яркую вспышку, полыхнувшую прямо около его кабины, на расстоянии не больше пятидесяти метров. И тут, словно бумеранг, рядом с ним пронесся истребитель с легкоузнаваемым рисунком на носу корабля — на Харпула с картинки глянул огромный мужик с яростно выпученными безумными глазами. Сомнений в отношении пилота истребителя у Харпула не оставалось.
      Дикарь Стив Тиммонс сделал разворот, постепенно снижаясь над «Палашом». Изящный скользящий маневр занял не более секунды — как раз столько, чтобы Харпул успел выйти из петли и перезарядить лазеры. Дым и полосы света потянулись из-под крыльев и носа «Шилона». Ракеты и выстрелы лазера достигли цели — прочный слой брони «Палаша» прогибался и плавился, дым валил от защитных плат корпуса шаттла, прикрывающих жизненно важные системы обеспечения корабля. Одна из ракет Тиммонса, должно быть, поразила главные двигатели, поскольку сигнальные ракеты по корпусу массивного судна вспыхнули в последний раз и погасли.
      Похожее на кирпич судно, казалось, боролось, чтобы выровнять нос в последнем усилии и набрать высоту — напрасно. Большие, почти квадратные пробоины зияли в корпусе корабля. Пять роботов Клана, напоминающие гигантских парашютистов, выпрыгнули из гибнущего шаттла. Харпул знал, что роботы часто десантировались со значительной высоты, но тут чутье подсказало ему, что воины просто бегут с гибнущего судна. Как только пилоты покинули шаттл, Дикобраз заметил, как пара средних истребителей «Транзит», украшенных почетной эмблемой Девятого разведывательного батальона, бросилась на перехват вражеских роботов.
      — Дикобраз, ты как?! — Напряженный голос Тиммонса выдавал беспокойство.
      — Нормально, Дикарь! Немного пожеван, но жив.
      — Ну и ладушки, давай-ка вернемся к ним. Мы все еще в деле…
      Устроившись в кресле позади технических мониторов, на которых отображался ход воздушной битвы, бушевавшей в небе, Ариана Уинстон наблюдала за тем, как ее истребители прилагали все усилия к тому, чтобы сбить вражеские шаттлы. Она знала, что расстановка сил явно в пользу Ягуаров: мощные бронированные шаттлы прокладывали дорогу сквозь отряды перехватчиков и освобождались от боевого груза прежде, чем слабовооруженные истребители могли догнать и перехватить скрывшиеся в плотной атмосфере тяжелые шаттлы. Иногда то здесь, то там на экране вспыхивал красный след, оставленный прибывшим, но сбитым ее пилотами кораблем. Да, эти красные следы мелькали гораздо реже, чем того хотелось Ариане. Похоже, большая часть шаттлов Ягуаров вела себя так, как если бы истребители были какими-то безобидными моськами, старающимися тяпнуть за ногу. Иногда на экране вспыхивал синий след, оставленный кораблем, и сердце Арианы сжималось от острой печали — еще один пилот Легкой Кавалерии Эридани простился с жизнью.
      — Генерал, поступает радиоинформация! — вскрикнул техник-связист. — Да, очень ясная передача. Говорит командующий Ягуаров. Он просит связать его с командующим войсками Внутренней Сферы на Охотнице.
      — Выведите изображение, — приказала Уинстон, ткнув в маленький монитор передвижного компьютера.
      Воздух над монитором на мгновение стал похож на маленькое северное сияние — компьютерная система перевела поступающее с генераторов связи высокочастотное изображение в лазерную картинку на панели стола. Тут же на метровом экране замерцало изображение высокого человека с сердитым и высокомерным выражением лица. В течение довольно долгого времени ни человек, ни Ариана не произнесли ни слова. Они лишь холодно рассматривали друг друга.
      Первое, что заметила Уинстон, пристально глядя на командира Ягуаров, — пустое, лишенное всяких переживаний и эмоций лицо. Было ощущение, что она смотрит в глаза не человеку — мертвой восковой кукле. Глаза клановца были холодными, погасшими, как у акул-людоедов. Высокомерная глумливая усмешка чуть искривила его тонкие губы. Тут же проявившиеся глубокие линии, отмечающие носогубные складки, подсказали Ариане, что это обычное для него выражение. Волосы клановца были очень коротко, практически под ноль, острижены, как это было характерно для воинов Ягуара. Сквозь них просвечивали темные, насыщенные сине-серые узоры введенных под кожу нервных имплантантов. Она и раньше из заслуживающих доверия источников знала, что только самый отважный, наиболее опрометчивый из воинов соглашался на подобную операцию — внедрение в структуру мозга человека нервного интерфейса, превращающего воина в нечто среднее между человеком и машиной. Довольно часто внедрение искусственного интеллекта вызывало различные формы психоза, а иногда операция приводила к смертельному исходу. Похоже, этот воин с честью выдержал все испытания.
      Серая униформа воина с алой эмблемой Дымчатого Ягуара на груди и красно-золотыми знаками отличия подчеркивала то обстоятельство, что вражеский воин был неестественно огромен — возможно, его рост был около двух метров, а весил он, вероятно, около полутора сотен килограммов. Нет, не оставалось никаких сомнений в том, что вражеский главнокомандующий — не кто иной, как элементал.
      — Я звездный полковник Пол Мун. — Слова элементала, казалось, насквозь пропитаны ядом, настолько велико было его презрение к той, кому он адресовал свою речь. — Я командующий сил Клана Дымчатого Ягуара, прибыл сюда с миссией изгнать варваров Внутренней Сферы с нашей родины. Кто вы? И по какому праву вы находитесь здесь, нося священные знаки отличия Звездной Лиги?
      — Я генерал Легкой Кавалерии Эридани Ариана Уинстон, командир Особого Отряда Змеи Звездной Лиги. — Уинстон тщательно подбирала слова, стремясь достичь максимального эффекта. — Мы прибыли в этот крошечный уродливый мирок не с целью его захвата — с целью полного уничтожения антигуманного общества, называемого Дымчатыми Ягуарами.
      Мун издал отвратительный короткий смешок.
      — А, значит. Суд Уничтожения, да? Отлично. Я бросаю вам вызов и предлагаю встретиться на равнине к западу от Лутеры. Приходите туда вместе со своей солдатней, и тогда посмотрим, кто кого уничтожит.
      — Сделка заключена и вызов принят, звездный полковник, — ответила Уинстон, намеренно использовав формулу вызова, вид краткой речи членов Клана, произносящейся перед сражением. В вызове оговаривается, какие силы будут участвовать в битве, место сражения, оружие и приз победителя. Это была одна из тех выродившихся форм ведения войны, которую объединенные силы операции «Бульдог» и Особого Отряда Змеи мечтали полностью искоренить. Механистическая оценка жизни воинов сводила жестокую суть войны к игре в солдатики, извращала суть военных действий, поэтому Уинстон на дух не переносила идею вызова. — А не кажется вам, что за нами остается право выбрать место сражения?
      — Это никакой не вызов. — Мун сделал шаг назад и скрестил руки на груди. — Я вернорожденный из клана Дымчатого Ягуара. Вы какая-то вольняга из Внутренней Сферы. Между нами не может быть равенства и, соответственно, я не могу кинуть вызов. Вы со своими грязными недоумками никогда не сможете заключить честную сделку, поэтому благородный вызов — не для вас. Нет, генерал, наплевать мне на ваш жалкий вызов. Что ж, собирайте силы и давайте померимся ими на равнине к западу от Лутеры. Вас, я думаю, удовлетворит тот факт, что вы сдохнете, сражаясь на той самой земле, которую столько лет оскверняли своими грязными ногами? Ну, вы хоть будете довольствоваться радостью сознания того, что ваши кости будут гнить в месте, слишком для них хорошем. Мне же, во всяком случае, дадут награду за победу над вами и вашими грязными суратами, которая случится в тени горы Шабо и большого каменного Ягуара нашего Клана.
      Уинстон отвернулась от монитора и обвела взглядом свою команду: полковники Сандра Барклай, Эд Амис, Чарльз Антонеску как раз напряженно вглядывались в изображение на компьютере, медленно приближаясь к экрану. В отдалении стояли полковник второго дивизиона Комгвардии Регис Гранди и майор Маркус Полинг, командир Сент-Ивского отделения. По выражению их лиц Ариана сразу поняла, что их задело горделивое хвастовство Муна. Не слыша от подчиненных возражений, Ариана пожала плечами.
      — Очень хорошо, майор Мун. Равнина так равнина. — Лицо Муна непроизвольно исказила гневная усмешка, и Ариана хихикнула про себя — ведь она намеренно неправильно выговорила его воинское звание. Среди Кланов вошло в традицию обращаться даже к врагам, используя полное имя человека и перечисляя его воинские регалии. — Я могу узнать, с какими силами вы собираетесь выступить против нас?
      Ответа не последовало. Мун обрубил связь.
      — Да, это так. Они прибывают на планету, — сказала Ариана, отвернувшись от погасшего экрана. — У нас совсем немного времени. Полковник Гранди, сколько воинов Комгвардии боеспособны? Процентов восемьдесят?
      — Да, генерал, — кивнул Гранди. — Большинство потерь понесли танкисты и пехота. Отряд роботов поврежден в незначительной степени.
      — Хорошо. Мы сосредоточиваемся вот на этой линии, соединяющей восток и запад. Полковник Гранди, вы — в центре. — Уинстон махнула офицерам, чтобы они подошли ближе. После ее слов на мониторе появилась карта окрестностей Лутеры. Синий прямоугольник, отмеченный знаком Комгвардии, мерцал в полях приблизительно в пяти километрах к западу от города. — Эд, я хочу, чтобы твой Двадцать первый полк переместился на правый фланг Комгвардии. Майор Полинг, ваши уланы займут левый фланг. Сэнди, Чарльз, Семьдесят первый и Сто пятьдесят первый расположатся здесь и здесь. — Уинстон указала область к северу от главной линии сражения. — Вы будете дожидаться команды позади главной линии сражения. Чарльз на востоке, а ты, Сэнди, на западе. Вы в резерве. Вы не должны позволять бойцам отходить от лагеря более чем на пару километров. По приказу отправьте их на двенадцать километров в ту сторону, где Ягуары попробуют прорвать нашу линию. Вы — отряд мгновенного реагирования, будьте в полной готовности. Вы оба должны быть готовы отразить атаки, если те последуют с флангов, либо же укрепить и усилить генеральную линию сражения, если возникнет необходимость. Поместите артиллерийские орудия позади главной линии удара, то есть между собой. Пушки будут в состоянии и отсюда нанести урон вражеским отрядам, а иначе мы не сможем переориентировать их на ближний бой, если враг прорвется с северо-востока или северо-запада.
      — Генерал, каков приказ относительно моих людей? — Майкл Райан осведомился подчеркнуто холодно, недобро глядя на Ариану — Мы можем выдвинуться в арьергард линии сражения и лежать в укрытии, поджидая появления врага. Мы можем позволить противнику обойти нас незамеченными, а затем ударить его с тыла или прямо в центр зоны его приземления,
      — Ваше предложение не лишено смысла, но, к сожалению, майор, я не могу этого позволить. — Уинстон властно остановила попытку Райана протестовать. — У вас, кажется, восемь убитых и пять раненых после атаки на командный центр. А ведь это сорок три процента несчастных случаев среди бойцов. Ваша эффективность понизилась на семнадцать. Я не могу сейчас рисковать вашими бойцами.
      — Тай-шо, Уинстон-сама. — Райан произнес это по-японски с неестественными модуляциями голоса, свойственными воинам Синдиката Дракона. Голос и выражение лица майора свидетельствовали о его яростном желании протестовать против приказов Арианы. — Вы правы, когда говорите, что у меня только семнадцать процентов эффективности, но…
      — Никаких «но», майор. Я не могу рисковать одним из наиболее полезных мне отрядов и потерять его в самоубийственной атаке. Мне станут необходимы ваши люди в том случае, если нам придется ввязаться в партизанскую войну. Я хочу, чтобы вы со своим отрядом прикрыли саму гору Шабо. Это первая наша цель, и, вероятно, гора окажется первым объектом, который Ягуары попытаются отвоевать. Никто из моих людей не сдается в плен, забудьте о милосердной борьбе и человеколюбии. Ваши разведывательные команды — лучшее, что у нас есть на сегодняшний день.
      Райан с горделивой улыбкой победителя выпрямил спину и раздулся от гордости.
      — Хай, вакаримас, тай-шо, Уинстон-сама. Мы выполним ваши приказы. Аригато.
      Уинстон улыбнулась про себя, мысленно порадовавшись тому, что ей удалось так представить свои распоряжения, что они показались Райану и его команде гораздо более почетными и значимыми, чем были на самом деле.
      «Неудивительно, что все это сводило Моргана с ума», — подумала Ариана, вытирая слезящиеся глаза. И в тот же момент бездонная глубина открылась ей. Наступил тот самый момент, для которого и жил маршал Морган Хассек-Дэвион. Отчаянное сопротивление подавляющему численным превосходством врагу! Та самая ситуация, в которой он так часто превращал кажущееся неизбежным поражение в ослепительную, сияющую победу! Он всегда находил хитрую уловку, которой не мог предугадать самый смекалистый противник…
      «Господи, Морган, ну почему ты дал себя убить?! Как ты мне сейчас нужен!» — продолжала размышлять Ари-ана, отогнав от себя печальные мысли.
      — Мы окажемся перед необходимостью двигаться быстро, — сказала она, — но все раненые как Клана, так и Внутренней Сферы должны быть переведены в генетическое хранилище. Да, это может порадовать Клан и воодушевить его, ну и плевать. Но тогда они не смогут напасть на хранилище и открыть военные действия в этом районе. Они станут беречь раненых от того, что называется «сопутствующими разрушениями». Есть вопросы? Нет? Отлично. Начинайте работать в соответствии с полученными приказами.

IX