С диким криком Сандра Барклай проснулась и в панике уставилась на голые стены походной палатки. Из-за прочных нейлоновых стен до нее доносились обычные шумы военного лагеря. Она начала приходить в себя: конечно, она на Охотнице, в бивуаке Легкой Кавалерии Эридани, а вовсе не в Ковентри, осажденной столице Летнертона. Ее враги теперь совсем не Нефритовые Соколы, а Дымчатые Ягуары.

Стон вырвался из пересохшего горла. Сердце бешено колотилось.

«Это ломка». Барклай была наслышана о необратимых изменениях психики воинов, выдержавших десятки смертельных битв. В какой-то момент с ними начинает происходить то, чему врачи и психиатры за последние годы придумали множество названий: синдром улитки, синдром боевой усталости, рабочее истощение, посттравматический синдром воздействия перегрузок, да мало ли что еще…

Барклай никому и никогда не рассказывала об этих ужасающих видениях и снах, которые взрывали границы ее здравого смысла. Начались они, пожалуй, во время последних, самых кровавых сражений за пределами Летнертона, в Лиранском Содружестве мира Ковентри. Именно тогда «Медуза» Нефритового Сокола прорвала оборону отряда Сандры, целенаправленно перейдя линию фронта. У клановца было задание расправиться с ней.

Воин Сокола попробовал стереть ее в порошок выстрелом из пушки в левой руке своего робота, но что-то не заладилось: рука беспорядочно дергалась и дрожала, но отказывалась подняться по команде пилота. И прежде, чем воин Клана успел направить батарею лазеров, спрятанную в правой руке, на ее «Цербера», Барклай уверенным одновременным залпом из большого лазера и гауссовых пушек превратила «Медузу» в бесполезную груду железа.

Казалось бы, она победила и вопрос закрыт. Но через несколько дней после напряженной дуэли с «Медузой» она поймала себя на том, что вновь проигрывает в уме сценарий короткого сражения. Ролик навязчиво крутился в голове, как флюгер на яростном ветру, и конца-края не было этому видению. С течением времени воспоминание превратилось в ночной кошмар, причем сон повторялся с завидным постоянством, на разные лады изменяя то, что случилось, а главное, что могло бы случиться, если бы… И вот прошло почти два года, а она по-прежнему с криком пробуждается от бредового сна, в котором значительно изменилась концовка. Она не успевает выстрелить, и вражеская «Медуза» несколькими выстрелами расправляется с отрядом Барклай, а напоследок убивает ее саму.

Она сразу же решила, что не стоит никому говорить об этих кошмарах, — сначала потому, что испугалась. Вдруг врачи или еще кто-нибудь из командования отстранит ее от участия в битве? Сочтут, что она не справляется… А вот потом видения стали навязчивыми настолько, что она побоялась, что полковые хирурги просто отправят ее с глаз подальше, положат в больничку, поставят на учет, как выражались в давние времена, дадут ей белый билет. Кому она будет нужна? Правда, могут еще послать в реабилитационную группу, но это тоже не бог весть что. Теперь, когда Особый Отряд Змеи занял мир Клана, видение не отпускало ее даже днем, а стоило закрыть глаза и задремать, перед ее взором возникало зловеще ухмыляющееся лицо «Медузы». Память о реальном событии никак не хотела становиться пассивной, как выражаются эти докторишки. Сандра ждала, что вот-вот все повторится наяву.

«Нет, не может быть, что я примитивно боюсь, что я трушу, — думала Барклай. — Ни разу в жизни я не уклонилась от битвы».

Но стоило закрыть глаза, как в воспаленный мозг лезла новая мысль, с каждым разом становящаяся все реальнее и стройнее.

«Я скоро умру. Я умираю. Я сдохну на этих уродливых скалах, и я ничем не могу предотвратить то, что случится. — Но тут же Сандра мучительно упрекала себя: — Хватит, Барклай! Ты же профессиональный вояка. Тебе платят за то, чтобы ты честно сражалась. Не потворствуй глупым бредням! Возьми себя в руки!»

Сандра Барклай сидела на узкой койке, вытянувшись в струну. Она понимала, что оба голоса, звучавшие в голове, были отражением ее собственных страхов и комплексов. И все же ее настораживало, что в голосе «оппонента», призывающего ее не трусить и взяться за себя всерьез, звучит какая-то странная насмешка. Может быть, она не заметила, что в сражении, случившемся на болотах почти два года назад, потеряла рассудок?

Сон, прерванный кошмарным видением, не шел к ней. Барклай со вздохом отбросила оливково-серое тонкое походное одеяло и опустила на пол длинные изящные ноги. Натянула ботинки, накинула на плечи полевую куртку и, слегка пошатываясь, вышла из палатки. Начинался восход солнца.

«Может быть, прогулка и глоток холодного воздуха прочистят мне мозги»,

— утешила себя Сандра.

К этому времени тусклое солнце Охотницы повисло в самой высокой точке, и теперь его нельзя было увидеть. Тонкие серые облака, еще с раннего утра крадущиеся по небу, постепенно собирались в плотные тяжелые тучи, скорее черные, чем серые.

Барклай поплотнее запахнула китель — ощутимо холодало. Обыкновенный земной градусник Цельсия, еще с утра показывавший тринадцать градусов, решительно остановился на восьми. Короче говоря, угрюмый, ненастный день полностью соответствовал ее внутреннему состоянию.

Набег, совершенный прошлой ночью на укрывшихся на фабрике Ягуаров и на их лагерь, завершился полной катастрофой. Так или иначе, но проклятые Ягуары все же пронюхали, что готовится нападение, и встретили войска Сферы во всеоружии. Конечно, воины Клана находились в более выгодном положении — отлично вооруженные, отдохнувшие, уверенные в себе, — и они использовали свои преимущества на полную катушку. Они бросились в контратаку еще до того, как кто-либо из солдат отрядов Внутренней Сферы успел нажать на курок. Несколько боевых роботов Легкой Кавалерии вообще вышли из строя в первые минуты сражения. Хотя полк Барклай был оставлен в арьергарде в нескольких километрах позади главной линии сражения, у нее перед глазами стояла картина взорванных чадящих машин Сферы, попавших под беспощадный огонь войск Клана.

Худшим же во всей ситуации, пожалуй, было исчезновение Эда Амиса. Он, как говорится, пропал без вести. Его заместитель, майор Эвелин Эйчер, клялась, что сама наблюдала, как «Орион» Амиса лицом к лицу сошелся с «Рожденным в Котле» Дымчатого Ягуара. Эйчер твердила, что Амис остался в живых, что он успел катапультироваться в тот самый момент, когда кабина пилота запылала, а «Рожденный в Котле» отвернулся, выбирая новую жертву. Но оставалось неизвестно, пережил ли полковник это сражение…

После исчезновения Амиса из опытных полковых командиров Легкой Кавалерии остались только Чарльз Антонеску да Ариана Уинстон. Несмотря на огненное крещение на Ковентри, Барклай даже мысленно не решалась внести свое имя в этот список — у нее начинали дико дрожать руки, как только она садилась в кресло пилота. Как, черт возьми, можно назвать воина, у которого трясутся руки, стоит ему оказаться на мостике боевого робота?! То-то и оно… Причем руки так же предательски дрожали, даже если предстояло провести простое обновление системы безопасности, не то что бой…

Снова Сандра почувствовала дыхание смерти на пересохших губах, опять смерть, подобно призраку, напомнила о своем неумолимом присутствии. Сандра Барклай знала, что новый бой станет ее последним сражением. Она обязательно погибнет. И никакая прогулка не могла исцелить ее от навязчивого ночного кошмара…

— Они уже здесь, полковник Барклай! — подбежал задыхающийся от волнения адъютант. — Перед нами большое вражеское формирование! Генерал Уинстон приказала бросить все силы на передовую. Похоже, они наступают!

— А что пикеты? Почему от них не поступило предупреждения?! — рявкнула Сандра на младшего офицера.

— Не могу знать, полковник. — Парень пожал плечами. — Я думаю, что они столкнулись с врагом прежде, чем успели нас предупредить о наступлении. Мы поняли, что Ягуары рядом, когда услышали скрежет их машин, перемещающихся по периметру нашего лагеря.

Барклай почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Чтобы скрыть страх, она деловито козырнула адъютанту, повернулась и быстрым шагом направилась к своему роботу. Отгоняя от себя мысли о смерти, перерастающие в навязчивую фобию, она энергично взбиралась по приставной лестнице, укрепленной рядом с входом в кабину робота. Запрыгнув в узенькое уютное кресло пилота, Барклай стянула с себя кожаную униформу и облачилась в тяжелый большой охлаждающий жилет.

Холодные капли дождя уныло барабанили по броне «Цербера», их звук сводил Сандру с ума. Она проверила, плотно ли захлопнут люк, и уставилась на картину, открывшуюся из смотрового окна кабины. Хотя прочное армированное стекло смотровой щели было залито грязным дождем, Сандра увидела сутулые серые фигуры роботов Клана, стремительно приближающиеся к позициям Легкой Кавалерии. В животе начались какие-то корчи и спазмы, и Сандра с ужасом подумала, что ее сейчас непременно вырвет. Нельзя обращать внимание на глупые страхи, на отчаянный страх смерти, ведь она все еще является полноценным боевым полковником Семьдесят первого полка Легкой Кавалерии, и она никогда не позволит своим солдатам, вернее соратникам, боевым товарищам, пойти в сражение без нее.

Зажав нервы в кулак и стиснув зубы, она схватила нейрошлем и начала прилаживать его на голову, даже не успев пристегнуться в кресле пилота. В этот момент одна из вражеских машин выпустила целый сноп огня. Парой секунд позже взрывы ракет ближнего действия качнули почву под ногами ее машины. Унылый рев рвущихся над землей боеголовок в какой-то момент растаял в оглушительном громовом раскате — яростная молния рассекла небо, как будто издеваясь над маленькими металлическими машинами с их игрушечными огоньками, испещрившими скалистое поле битвы.

Проклиная медлительность, с которой запускался центральный компьютер робота, Барклай пыталась ускорить процедуру активизации оружия. Уже дважды «Цербер» содрогался от близкого попадания вражеских ракет, и наконец противник подошел к Сандре совсем близко. Врагом оказался высокий, изящный «Грендель», одна из последних разработок Ягуаров. Времени прицелиться не было, и Сандра вывела руки «Цербера» на одну линию с грудью вражеского робота, с силой дернув рукоять спускового механизма. Тяжелые твердые сгустки, выплюнутые сдвоенной винтовкой Гаусса, с хлюпаньем разбились об узкую грудь «Гренделя». Куски армированной ферроволоконной брони с глухим стуком ударились о рябую от дождя почву. Из корпуса «Цербера» вылетели четыре стрелы пульсирующей лазерной энергии и тоже попали в цель. «Грендель» зашатался, обнажая раны, которые оставили лазерные стрелы на правой ноге робота, в боку и плече.

Видно, не сильно напуганный, а скорее разозленный поспешными, но удачными выстрелами Барклай, «Грендель» дал ответный залп. Лазерные вспышки пропороли воздух над головой «Цербера», чуть задев жесткую сталь кабины, но не причинили почти никакого вреда. Барклай вздрогнула от мощного, режущего глаза излучения и, зажмурившись, ответила ударом на удар — лазеры, укрепленные в кулаках «Цербера», опять выплюнули поток огненных стрел. Сканер показал высокую степень повреждений, нанесенных вражескому роботу, — сильно повреждена броня и почти пробита грудь. Дождевая вода, стекающая по телу «Гренделя», шипела и стремительно испарялась, попадая в рваные раны на обжигающе горячей броне.

В кабине робота Барклай незаметно начала подниматься температура, потому что противники перешли к стремительному танцу-поединку. Они кружили друг вокруг друга, обмениваясь выстрелами и выискивая наиболее подходящий момент для решающего удара. Воин Клана периодически давал залпы ракет ближнего радиуса действия из установки на груди робота. Противоракетная антирадарная установка Барклай не подкачала — больше половины ракет врага система уничтожала в воздухе, не давая причинить «Церберу» вреда. Тяжелый снаряд гауссовой пушки расколол наконец ферроволоконную броню на тонкой правой руке «Гренделя», обнажив внутренние сочленения. Почти оторванная кисть безжизненно повисла вдоль тела робота, держась только на уцелевшей соединительной ткани. Желто-зеленый хладагент хлестал из обрубленной руки подобно крови, неожиданно изменившей цвет, смешиваясь с потоками дождя.

Робот Клана все еще пытался бороться, но ему удалось всего лишь на несколько минут отсрочить свою гибель. Барклай удачным выстрелом из лазера разрушила гироскоп робота Ягуаров. Кабина пилота запылала, и в тот же момент яркая катапульта, описывая плавную дугу, начала снижаться над размокшей от дождя землей. Не успел пилот приземлиться, как автоматная очередь сразила его наповал. Обессиленное тело упало в грязь. Барклай так и не успела понять, кто выстрелил в беззащитного человека. Ей очень хотелось верить, что пилот был убит случайной очередью, что эта расправа не являлась дикой выходкой распаленного сражением ее воина.

Едкий дождь стучал о доспехи предводителей Ягуаров и Легкой Кавалерии, смывая боевую раскраску с железных тел роботов. Люди сражались, умирая и убивая друг друга, а грохот орудийных залпов и крики умирающих тонули в громовых раскатах и блеске ярких молний.

Постепенно, пядь за пядью, Легкая Кавалерия начала сдавать позиции. По всему фронту войска Эридани, отстреливаясь, медленно отступали назад. Уцелевшие артиллерийские батареи яростно обстреливали наступающих Ягуаров в тщетной надежде остановить их движение. Дождь и ветер постепенно разогнали дымовую завесу, наполовину скрывающую поле битвы. Радиочастоты рвались от просьб о подкреплении с земли или с воздуха, о дополнительной поддержке, которой так и не суждено было поспеть на помощь. Призывы на помощь не были услышаны, и Легкая Кавалерия так и не дождалась отрядов подкрепления.

Сандру Барклай одолевало отчаяние. Вновь вокруг нее гибли солдаты. Семьдесят первый полк Легкой Кавалерии планомерно уничтожался не знающим пощады противником, и она была бессильна остановить эту дикую, безобразную бойню. Ей казалось, что ночной кошмар превратился в страшную реальность. Сандра сняла руки с пульта управления оружием робота и сидела не двигаясь, смотря в узкую бойницу смотровой щели на приближающихся роботов Дымчатого Ягуара. Она ждала скорой смерти, она молила о ее приходе…

Внезапно высокая коренастая фигура материализовалась из дождевой пелены почти прямо перед ней. Ужас прошил ее сердце, она скорчилась от острой боли. «Медуза»! Боевой робот того же самого класса, как тот, едва не прервавший нить ее жизни на Ковентри! Штурмовой человекоподобный робот, казалось, мрачно усмехался — такое выражение лица конструкторы придали ею черепообразной голове. Да, она ждала именно его появления!

Что-то произошло. Место тягостной унылой пустоты вдруг занял яростный боевой задор. Пожар запылал в измученной груди Сандры. Машина Клана предстала перед ней в роли баньши, вестника смерти, выносящего последний приговор, и Сандра Барклай остро осознала, что она хочет жить. Тогда необходимо, чтобы сам баньши умер, исчез! Вопя от ярости, Барклай вскинула обе руки с гауссовыми пушками, послав огненные шары в тело «Медузы». Робот Клана, казалось, даже не обратил внимания на нападение. Он неспешно поднял короткие руки-обрубки и выпустил струю расплавленного огня, потонувшую в ослепительном блеске молний и грохоте дождя.

Выкрикивая проклятия «Медузе» и всему Клану Дымчатых Ягуаров, призывая на голову ненавистной машины все проклятия ада, Барклай привела в действие имеющееся в арсенале оружие, в прямом смысле дав залп из всех батарей. Жар, затопивший кабину, не давал дышать, гоня в легкие обжигающий воздух. На пульте управления вспыхнули красным и оранжевым индикаторы предупреждения о перегреве, высвечивая на экране степень поражения ее робота, но Сандра не замечала ничего. Неистовый гнев нашел выход в смертельной дуэли с «Медузой», шедшей ей навстречу, неся смерть и разрушение.

Снаряды из орудия ближнего боя врага прошли по касательной, ощутимо задев голову «Цербера», и тотчас смотровую щель избороздила сетка мелких трещин. В ушах Сандры стоял оглушительный звон от взорвавшихся от удара о тонкую броню кабины боеголовок с пустой полостью внутри.

Разъяренная нападением, которое смахивало на откровенное убийство, осознавая, что находится в шаге от гибели, Барклай гневно и бессвязно ругалась и, не целясь, давила на гашетки, а снаряды один за другим достигали цели.

«Медуза» пыталась уйти с траектории выстрелов, стремясь избежать ее яростного натиска. Доля секунды — и ее стремительный девяностопятитонный робот всем корпусом ударился бы о корпус врага, но в последний момент Барклай заставила стального хищника остановиться. Мощные запястья «Цербера» вцепились в плечи «Медузы», стремясь удержать падающего робота. Тяжелые кулаки со всего размаху ударили в грудь врага, и гигант зашатался на подгибающихся стальных ногах. Металл визжал, скрипел и гнулся под напором мощного тела «Цербера», вражеский пилот пытался удержать робота на ногах. В конце концов, видимо решив, что если погибать, так уж вместе, он, уже валясь на землю, выпустил в «Цербера» длинную очередь из крупнокалиберного автомата. Разрывы снарядов сорвали тонкую броню с правой ноги «Цербера», раздробив металлическую несущую конструкцию опоры и разорвав соединительные ткани механизма. Нога вышла из строя, но Барклай, похоже, уже не обратила на это никакого внимания.

Бронированные чудовища снова сошлись в смертельной схватке. Удар металлических тел друг о друга был настолько силен, что Барклай показалось, будто она бьется с врагом без доспехов, один на один. Всем своим существом она чувствовала боль, которую испытывала ее боевая машина; В последнем усилии, собрав в кулак всю ненависть к врагу, она нанесла полуоторванной, с разорванной ферроволоконной броней рукой удар, целясь в тонкое стекло кабины вражеского пилота. С «Медузой» было покончено.

Ошеломленная, задыхающаяся Барклай, стирая заливавший глаза пот, не заметила очертаний квадратной сутулой фигуры, в орудийном дыму обходившей ее справа. Неожиданно залп тяжелых лазеров пробил бронированные ребра «Цербера». Огромная машина судорожно зашаталась. Барклай тщетно пыталась справиться с управлением. Орудийный выстрел прошил ребра, а метко пущенная ракета окончательно оторвала поврежденную «Медузой» ногу. Этого было достаточно.

Руки Барклай скользнули к основанию сидения и нащупали желто-черную ткань парашюта катапульты. Рев пламени, визг плавящегося металла и дикий жар со всех сторон окружали ее кресло. Это был конец. В какой-то момент она почувствовала, будто невидимый гигант дал машине мощный пинок и она летит в пропасть. Она рванула ручку катапульты на себя и, кувыркнувшись через голову, вместе с пилотским креслом пулей вылетела в открывшийся в крышке кабины люк. Краем меркнущего сознания она заметила пилота в кабине «Гренделя», наводящего лазерный прицел на только что покинутую ею кабину, и мир померк.

Земля раскрыла жесткие объятия. Сандра почувствовала удар страшной силы, эхом отозвавшийся в спине, — похоже, кокон катапульты приземлился не слишком удачно. Открыв глаза, Сандра Барклай осознала, что она все еще жива и холодный дождь равнодушно смывает пот с ее опаленного лица. Она попробовала приподняться, и тут же судорога боли прошила спину. После долгих усилий, помогая себе ослабевшими руками, она наконец села и отстегнула парашютные стропы.

«Масакари» Ягуаров, так беспощадно расправившийся с ее «Цербером», отвернулся, чтобы найти новую жертву.

Дрожа, Сандра поднялась на непослушные ноги и медленно захромала в тыл. Мир и спокойствие, которые царили в ее душе, уже не удивляли полковника Сандру Барклай. Она осознала, что наконец избавилась от смертельного проклятия.