Рядом с ним на красивой вороной лошади сидел генерал Дариас Вал, командующий армиями Баджании и друг детства аль-Мули. У Вала были угловатые черты лица и пронзительные карие глаза. Его широкий нос хранил следы многочисленных переломов. В отличие от своих офицеров Вал не носил традиционного тюрбана. Сквозь его темные поредевшие волосы просвечивала лысина, а виски давно поседели.

Поймав взгляд аль-Мули, Вал подъехал поближе. Они обменялись несколькими негромкими фразами, затем оглядели стоявших вокруг солдат. Посторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного: просто два друга вели беседу. Окончив беседу, они пожали друг другу руки; Вал приложил ладонь ко лбу, губам и груди, развернул лошадь и медленно поехал на другой конец лагеря. Никто не заметил, как Раид аль-Мули вложил в его руку письмо…

Солдаты, мимо которых он проезжал, отдавали ему честь и кланялись, по своему обычаю, но в суматохе подготовки к выступлению в поход никто не обращал особенного внимания на баджанийского генерала. Достигнув конца лагеря, он развернул лошадь на запад и выехал на дорогу, ведущую в Тремонт. Разведчики сообщили ему, что элгарцы разбили лагерь в так называемом поле Ардон. По-видимому, именно там они решили в последний раз сразиться с врагом. Без сомнения, положение элгарцев безнадежно. Даже если мирдианцы и поспеют вовремя, у Дурена все равно будет численное превосходство.

Генерал не предполагал, что ситуация поменялась: нингарский и синкарский флоты покоились на дне моря. Но даже если бы он знал об этом, его решение не изменилось бы. Дариас Вал был верен своей стране и своему давнему другу Раиду аль-Мули.

Генерал вонзил шпоры в бока лошади, заставляя ее нестись во весь опор. Возможно, он успеет предупредить элгарцев, пока ловушка еще не захлопнулась. Вероятнее всего, они оба обрекли себя на гибель. «Но лучше, если погибнем мы двое, чем тысячи невинных», – думал Вал.

Коллин приоткрыл глаза и осмотрелся вокруг. Между темными тучами проглядывало ярко-голубое небо, дождь перестал, а ветер почти совсем стих. Перед собой юноша увидел Мэтью; тот с поникшей головой стоял на коленях.

– Бог ты мой! – раздался за спиной Коллина голос Эйкина.

Эйкин поднялся на ноги, подошел к Мэтью и обнял его за плечи.

– Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил он. Мэтью не ответил. Коллин с трудом поднялся на ноги и подошел к друзьям.

– Эй, послушай! – позвал он Мэтью.

– Я устал, – ответил тот. – Помогите мне. – Немного успокоившись, Коллин и Эйкин помогли Мэтью подняться. Юноша пошатнулся, но удержался на ногах.

– Тебе лучше? – спросил Эйкин участливо. Мэтью кивнул и осмотрелся. На сотни ярдов вокруг земля, деревья, кусты и трава были выжжены дочерна. Только круг радиусом в двадцать футов, в центре которого они находились, остался нетронутым.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Коллин.

Мэтью пожал плечами и улыбнулся:

– Неплохо… вроде бы. Я немного устал, но силы возвращаются. И даже быстрее, чем вчера.

– Хорошо. Давай-ка уберемся с этого холма, пока они не вернулись, чтобы еще позабавиться.

Улыбка медленно стерлась с лица Мэтью.

– Кое-кто уже никогда не вернется. – Коллин и Эйкин нахмурились.

– Кто? – негромко спросил Эйкин.

– Сестра Дурена, – ответил Мэтью, глядя себе под ноги. – Но у меня не было выбора.

– Ничего, Мэт. Мы понимаем, – успокоил друга Эйкин. – А как же…

– Нингарский и синкарский флоты погибли.

– Погибли? – переспросил Коллин. – Ты хочешь сказать…

– Именно это я и хочу сказать: погибли. Умерли… они все умерли. Все до одного.

Мэтью зажмурился, стараясь прогнать стоявшие перед ними образы.

– Нам нужно вернуться, – произнес наконец он. – Не думаю, что эти события сильно смягчили характер Дурена.

Он подошел к обрыву и посмотрел на хрустальные колонны. Теперь в них не было никакого света. Постепенно он начал осознавать, что он совершил. Он постарался успокоить себя мыслью о том, что это были враги, стремящиеся захватить его страну, уничтожить его народ, но это ему не удалось. Погиб не один человек и не тридцать, а тысячи…

Он с пугающей ясностью представил себе тела погибших и обломки кораблей, плавающие на волнах океана. Мертвые глаза солдат и матросов смотрели на него из своей подводной могилы.

Коллин хотел подойти к Мэтью, но Эйкин остановил его. Он был старше, лучше знал жизнь и понимал, что на какое-то время Мэтью нужно оставить одного.

По дороге в город они почти не разговаривали. Мэтью шагал немного в стороне, погрузившись в свои мысли. Друзья заметили, что у него на глазах выступили слезы, но ничего не сказали.

Добравшись до таверны, они увидели небольшую толпу. Два солдата держали за руки человека, одетого в длинный черный балахон. Рядом стояла великолепная вороная лошадь в серебряной уздечке. Собравшиеся горожане о чем-то громко спорили. Однако человек в черном сохранял спокойствие, глядя на толпу с презрением.

– Что происходит? – спросил Коллин одного из солдат.

– Мы поймали этого лазутчика-баджанийца на дороге, примерно с четверть часа тому назад. Он говорит, что ему необходимо увидеть принца Делейна.

– Надеюсь, солдат, ты знаешь, что такое флаг перемирия? Немедленно отведи меня к принцу.

В голосе баджанийца явственно слышалась привычка повелевать.

– Заткни свой поганый рот, пока к тебе не обратятся! – зарычал второй солдат. – Вам, баджанийцам, ни на грош верить нельзя! С флагом вы или без флага!

– От моей беседы с принцем твоя судьба зависит. Да и всех людей в этом городе, а может, и во всей вашей стране. Повторяю, немедленно отведите меня к принцу!

Солдат, не зная, как поступить, с раздражением ударил пленника по лицу.

Мэтью подошел к Коллину и прошептал ему на ухо:

– Приведи отца Томаса.

Коллин кивнул и скрылся в таверне. Через минуту к солдатам подошел отец Томас.

– Отведите его в таверну, – приказал он им.

– Но ведь он, может, соглядатай?

– Очень неумелый, раз прискакал прямо сюда. Ты так не думаешь?

– Лучше, наверное, сержанта дождаться, – заупрямился солдат. – Я видел, как вы беседовали с принцем Делейном и все такое, но…

Отец Томас наклонился к нему поближе:

– Ну-ну, солдат…

Тот еще мгновение колебался, а затем кивнул. Пленный взглянул на отца Томаса, приподнял бровь и слегка кивнул. Потом он повернулся к солдатам, державшим его за руки, и выразительно оглядел их пальцы. Оба отпустили его и шагнули в сторону.

Войдя в таверну, отец Томас провел Мэтью, Коллина и баджанийца в небольшую заднюю комнату. Он закрыл дверь и обернулся к гостю.

– Меня зовут Сивард Томас, – сказал он. – К сожалению, сейчас здесь нет ни принца, ни кого бы то ни было из его штаба. Могу я чем-то вам помочь?

– Ценю вашу вежливость, – ответил баджаниец с легким поклоном. – Меня зовут Дариас Вал. К сожалению, я могу беседовать только с самим принцем. Пожалуйста, поверьте мне: дело не терпит отлагательства. От него зависят жизни многих людей. Клянусь честью моей семьи, я говорю правду. Давно ли уехал принц? Мне необходимо это знать.

– Такие сведения я вам сообщать не могу, генерал Вал. – Вал нахмурился, взял стул и тяжело опустился на него.

– Боюсь, что в таком случае все потеряно. Должен же быть какой-нибудь способ…

Договорить он не успел. Комнату наполнил низкий гудящий звук. Через несколько секунд звук превратился в вой, а затем у стены вспыхнул белый свет. Свет дрожал и шевелился… и наконец обрел очертания человека. Шум затих. В комнате стоял Карас Дурен.

Отец Томас и Дариас Вал мгновенно вскочили на ноги. Мэтью схватился за рукоять меча. И вдруг сообразил, что Дурен даже не шевельнулся. Его тело было каким-то странным – не вполне плотным. За ним виднелся выход из палатки, солдаты и лошади. Мэтью казалось, что он смотрит в окно. Он вспомнил видения, посещавшие его на борту «Танцора Волн». Дурен был рядом – и в то же время его не было. Глаза под тяжелыми веками некоторое время оглядывали комнату, а затем остановились на Мэтью.

– Ты опоздал. Западня захлопнулась.

– К чему опоздал? – удивился Мэтью.

На лице Дурена промелькнула жестокая улыбка.

– Жалкий глупец, – прошептал Дурен. – Только под конец ты узнаешь, какая сила оказалась в твоих руках. Но сила без знания ничего не стоит. Покорись – и я буду милосерден.

– Милосерден? – усмехнулся Мэтью. – Если бы вы были уверены в победе, вы не беседовали бы со мной сейчас.

– Ты думаешь, мальчишка, что у тебя хватит силы остановить меня? – спросил Дурен. Его взгляд впивался в самую душу Мэтью.

– Элгария вам не принадлежит. Вы не имеете права причинять людям страдания.

– Не имею права причинять людям страдания? Забавно слышать это от человека, который задушил собственными руками беззащитную жертву.

Мэтью отступил назад. Ненависть, исходившая от Дурена, была такой силы, что почти ощущалась физически. Дурен засмеялся:

– Когда я покончу с тобой, ты проклянешь своих родителей за то, что они дали тебе жизнь. А ты, – прибавил он, глядя прямо на Дариаса Вала, – узнаешь, какова судьба предателя, – как это уже узнал твой народ.

Дурен медленно поднял правую руку. Он держал за волосы отрубленную голову Раида аль-Мули.

Все, кто был в комнате, в ужасе отшатнулись. Отец Томас закрыл глаза и забормотал молитву, лицо Дариаса Вала окаменело.

Холодная, злобная улыбка искажала лицо Дурена. Он снова посмотрел Мэтью прямо в глаза.

– Все будет мое, – прошептал король. – Все.

Затем он исчез. В комнате некоторое время слышался тихий звон, а потом наступила тишина.

– Ты был прав: последние события его нрав не смягчили, – произнес наконец Коллин.

Лицо Дариаса Вала было смертельно белым. Он снова сел в кресло.

– Кажется, я приехал слишком поздно. – Он печально покачал головой.

– Что вы имеете в виду, генерал? – спросил отец Томас.

– Слишком поздно… чтобы предупредить вас.

– О чем предупредить?

– Ваши солдаты пошли навстречу орлокам. – Вал поднял руку, предупреждая возражения. – Это правда. А с прибытием войск Алор-Сатара элгарцы окажутся в тисках. К Дурену присоединятся армии Нингарии и Синкара – они нанесут удар с востока. А Марса д-Элсо, боюсь, еще более страшный противник, чем ее брат. Как жаль…

– Но почему вы нам об этом сообщаете? – удивился отец Томас.

– Потому что Дурен сошел с ума. Ему не достаточно просто завоевать вашу страну – он хочет стереть ее с лица земли. Раид аль-Мули понял это… Письмо, которое я привез, содержит предложения о перемирии между нашими народами.

– Раид аль-Мули? Ваш король?

– Калифар, – поправил Вал усталым голосом. – Впрочем, это неважно. Теперь все пропало.

– Еще не все, – произнес Мэтью. Командующий баджанийскими армиями повернулся и посмотрел на юношу. Он так и не понял, почему Дурен обращался именно к нему.

– Ваша армия уже выступила, – сказал генерал.

– Значит, придется ее вернуть, – ответил Мэтью. – А армии Нингарии и Синкара никогда не прибудут сюда.

– А как вы могли узнать об этом? – поинтересовался Вал.

– Он говорит правду, – подтвердил Коллин. Вал оглядел обоих и нахмурился:

– Даже если это и так, орлоки будут здесь раньше, чем ваша армия успеет вернуться.

После разговора с Дуреном что-то не давало Мэтью покоя. Наконец он понял, что именно. До сих пор кольцо действовало лишь тогда, когда Мэтью видел то, чем пытался манипулировать. Он был совершенно уверен, что Дурен не мог знать, где его искать, – ведь Мэтью и сам не предполагал, что окажется в этой комнате! Разумеется, Дурен мог узнать это, установив с ним мысленную связь, но связи ведь не было. Как же ему удалось?

«Возможно, это очень просто, – подумал юноша. – Может, мне будет достаточно вообразить себе…» Мэтью закрыл глаза, сосредоточился и представил принца Делейна. Остальные продолжали разговаривать, но через несколько секунд их голоса отошли на задний план и превратились в негромкое гудение.

Мэтью увидел колонну солдат и трех человек во главе ее: Делейна, Гола и Джеррела Роузона. Мэтью услышал звуки – храп лошадей, голоса солдат, пение лесных птиц… Он увидел, как Роузон резко поднял руку, приказывая солдатам остановиться. Гол и Делейн напряглись. Мэтью понял, что их насторожил шум – такой же, какой он сам недавно слышал в комнате. В то же мгновение отец Томас и Вал замолчали. Делейн и Роузон оглядывались по сторонам, стараясь понять, откуда исходит шум. Гол обнажил меч и спокойно выжидал.

По обеим сторонам дороги росли деревья, и Мэтью выбрал ближайшее к принцу. В то же мгновение вспыхнул ослепительный белый свет, и Мэтью скорее почувствовал, чем увидел, что оказался под этим деревом.

– Делейн, это я, Мэтью Люин.

Принц Элгарии, смотревший в другую сторону, выругался и резко обернулся:

– Мэтью? Как?

– Послушайте, у нас очень мало времени. Я не знаю, как долго смогу здесь находиться. Вы скачете прямо в ловушку. Орлоки обойдут Тремонт и нападут на вас с тыла. Дурен – с фронта. Они возьмут вас в клещи. Вы должны вернуться.

– Как же это возможно? – спросил Делейн. – И кто эти люди у вас за спиной?

– Не знаю как, – ответил Мэтью. – Я просто делаю то же самое, что только что сделал Дурен.

– Если бы орлоки перемещались, мы заметили бы их. И насколько я помню, именно вы и советовали сегодня утром напасть на них.

– Орлоки пробираются по пещерам, которые выведут их к Тремонту, – произнес Дариас Вал.

Мэтью сделал ему знак рукой. После мгновенного колебания Вал подошел ближе к светящемуся пятну.

– Генерал Вал? – недоверчиво спросил Делейн.

– Именно. Я в таком же недоумении, как и вы, ваше величество, но тем не менее я рад, что вы меня вспомнили. В последний раз мы виделись более десяти лет назад. Раид аль-Мули послал меня к вам… правда, он уже погиб… его убил Дурен. Он поручил мне отвезти вам вот это письмо. – Вал вынул конверт из кармана рубахи. – В нем содержится предложение заключить мир между нашими странами.

Делейн уставился на письмо, потом взглянул на Джеррела Роузона и сказал:

– А откуда мне знать, что я не попаду в западню? Только что мы с вами были врагами.

– Это так, но я клянусь – второй раз за сегодняшнее утро – честью моего имени и честью моей семьи: я говорю правду! Дурен – бешеный пес. Жаль, что Раид понял это слишком поздно.

Лицо принца затуманилось сомнением. Он пытался понять, что же происходит.

– А не Сивард ли Томас с вами? – послышался низкий голос Гола.

– Да, это я, друг мой, и, признаюсь, я не меньше вашего изумлен происходящим, – ответил отец Томас, становясь рядом с Мэтью.

– А откуда мы знаем, что это не хитрость Караса Дурена? – проворчал Гол.

Отец Томас нахмурил брови, задумался и сказал:

– В Баранко, много лет назад, вы подружились с одной дамой. У нее были рыжие волосы, и… ну, скажем, это была очень здоровая девица. К несчастью, она забыла вас предупредить, что она замужем. Когда ее муж неожиданно вернулся домой, произошло… гм… недоразумение. И он ранил вас в…

– Да, да, все, – перебил его Гол. – Делейн, можно не сомневаться: это – Сивард Томас.

– Вам нужно спешить, – сказал Мэтью. – У нас осталось совсем немного времени.

Делейн внимательно посмотрел на полупрозрачные образы, мерцавшие перед его глазами, развернул лошадь и крикнул:

– Элгарцы, марш!

Мэтью оборвал контакт. Пятно света постепенно уменьшалось, пока не превратилось в крошечную точку. С тем же затихающим звоном, что и в прошлый раз, светящаяся точка исчезла.

Все уставились на Мэтью так, будто у него выросла еще одна голова.

– Прекратите! – отчеканил он. – Я понимаю в этом не больше, чем вы!

«Сила без знания», – пронеслось у него в голове.

– Вот как, – произнес Дариас Вал, глядя на кольцо на руке Мэтью. – Значит, это источник силы Караса Дурена. И он, и его сестра носят точно такие же кольца. До недавнего времени я думал, что это просто украшение.

– Об этом мы еще побеседуем, – сказал Мэтью. – Вы знаете, сколько у нас осталось времени до прихода орлоков?

Вал медленно кивнул:

– Планировалось, что наша армия и армия Алор-Сатара ударят по передовым позициям элгарцев в восемь часов пополудни. – Он помолчал, глядя в окно. – Боюсь, что времени у нас немного – часа три, не больше.

– А откуда они появятся? – спросил отец Томас.

– Я точно не знаю, где расположены выходы из их пещер. Орлоки неохотно делятся подобной информацией. Знаю только, что одна из пещер находится к юго-западу от города. Если это возможно, мне хотелось бы сражаться в ваших рядах.

– Против вашего собственного народа? – изумился Коллин.

Дариас Вал улыбнулся, обнажив ряд белых зубов.

– Нет.

– А что это вас так веселит? – раздраженно спросил Коллин.

– Меня веселит мысль, что великий и могущественный правитель Алор-Сатара совершил небольшую ошибку.

– Ошибку?

– У нас существует обычай: когда умирает калифар, народ чтит его память, совершая траурные обряды в течение семи дней.

Отец Томас прищурился, когда смысл сказанного дошел до него:

– А это значит…

– Что мои люди не будут воевать, пока скорбят о гибели своего вождя. Похоже, ваше положение улучшается – если, конечно, подкрепление успеет подойти вовремя. А нет – так все равно умирать, что сейчас, что потом.

Отец Томас положил руку на плечо Валу и сказал:

– Спасибо. Для нас будет честью принять вас в нашу армию. Но, с вашего позволения, вы о многом должны будете мне рассказать.

Вал сдержанно кивнул:

– Я постараюсь помочь, насколько возможно.

– А ты, сын мой, – сказал отец Томас, обращаясь к Мэтью, – как думаешь: может твое кольцо нам еще помочь?

– Не знаю. Но я попробую, отец.

– Большего и спрашивать невозможно. Позови Эйкина, Лару и Дэниела. Мы должны встретиться у Северных ворот как можно быстрее. Если орлоки нападут с юга, им придется драться за каждый дюйм нашей земли на улицах и в переулках. Местные жители знают свой город, а орлоки – нет.

– А нельзя ли нам воспользоваться вон той старой крепостью на холме? – спросил Коллин, выглянув из окна.

Отец Томас и Мэтью подошли к окну. Вал окинул крепость взглядом профессионального военного.

– Хорошая мысль, – сказал он. – Тварям придется атаковать, двигаясь вверх по склону, а крепость, за исключением пролома в стене, кажется вполне прочной…

Вал неожиданно замолчал и взглянул на отца Томаса. Священник договорил за него:

– …И может стать западней, из которой нет выхода.

Вал развел руками:

– Это все равно лучше, чем ничего.

Отец Томас закрыл глаза и потер переносицу:

– Будем надеяться, что бог с нами. Коллин, вели этим солдатам разнести приказ: все должны собраться у крепости. Мэтью, приведи туда Эйкина, Лару и Дэниела как можно скорее.

– А вы где будете, отец? – спросил Мэтью.

– Я останусь здесь, в городе. Мы будем постепенно отступать, пока не подойдем к крепости. Будем надеяться, что дотянем до возвращения Делейна.

Внимательно слушая отца Томаса, баджанийский генерал одобрительно кивал.

– Какие интересные у вас священники, – заметил он.

– Еще бы! – подтвердил, уходя, Мэтью.

Отец Томас и Дариас Вал остались в комнате одни. Отец Томас собрался было что-то сказать, но заметил, что Вал пристально смотрит на него.

– Разве не странно, что руководить обороной города принц оставил священника?

Отец Томас приподнял бровь, но ничего не ответил.

– Для человека вашей профессии вы чрезвычайно хорошо осведомлены. Я припоминаю, что у Малаха был некогда блестящий молодой генерал. Кажется, его звали Томас. Он командовал северными армиями вашей страны. Вы, случайно, не встречали его?

Отец Томас повернулся к окну.

– Мы в жизни столько людей встречаем…

– Я слышал еще о какой-то дуэли молодого генерала с сыном барона, но подробностей, к сожалению, не помню.

Отец Томас медленно покачал головой и взглянул Валу прямо в глаза.

– Баджанийская армия – одна из лучших в мире. А ее генералы воюют так же хорошо, как солдаты? – спросил священник.

– Ну, это мы сейчас узнаем, – улыбнулся Вал. – Если бог нам поможет, то в победе можно не сомневаться.

Отец Томас был не слишком в этом уверен. Но надеялся, что бог в самом деле уделит особое внимание Тремонту.