- Джесс сейчас находится на том берегу реки Раппахаинок. Ты знаешь?
      - В общем, предполагал, что он где-нибудь неподалеку.
      - В канун Рождества мы обмениваемся военнопленными.
      Не хочешь ему что-нибудь передать?
      - Хочу, - отозвался Дэниел. - Скажи, что Харли Саймонс посылает ему подарок для малыша и что я отдам его Кирнан. А еще передай ему самый горячий привет. Скажи, что на Рождество я поеду домой и все мы будем о нем вспоминать.
      - Хорошо, - кивнул Стюарт и вышел из палатки.
      На следующее утро Дэниел отправился в путь.
      Покинув расположение своей части под Фредериксбергом, он осторожно обошел стороной янки и остановился на ночь в Ричмонде, где ему пришлось присутствовать на приеме, который устраивали президент Дэвис и его супруга в Белом доме Конфедерации. Дом, который был дарован городу Ричмонду, а потом стал резиденцией президента и правительства Конфедерации, поражал великолепием, но главным его украшением, как показалось Дэниелу, была первая леди Юга. Если сам президент был человеком сдержанным и властным, то Варина Дэвис оказалась воплощением женственности и добросердечности. Тревоги за судьбу Конфедерации наложили свой отпечаток на ее черты, но в те рождественские дни она буквально излучала тепло и ласку, тем более что была значительно моложе супруга. В вестибюле были открыты все смежные помещения, и весь этаж превратился в один большой зал. Президентская чета успевала пообщаться с каждым из присутствующих, стараясь сделать все для того, чтобы друзья и соратники чувствовали себя непринужденно.
      Дэниел никогда не был близко знаком с Джефферсоном Дэвисом, и вот теперь их представили друг другу. Полковник долго потом наблюдал за президентом и его супругой. Красивая и оживленная, одновременно величественная и преисполненная достоинства, она грациозно двигалась по залу, шурша шелками. В душе его вдруг всколыхнулась теплая волна, поскольку она до боли напомнила ему Келли.
      В Ричмонде он постарался не задерживаться. Из столицы до Камерон-холла можно было добраться за один день, но уверенности в том, что дорога до дома свободна от янки, не было.
      Увидев обсаженную дубами подъездную аллею, Дэниел просто возликовал: да, радость возвращения домой стоила того, чтобы преодолеть все опасности! Дом стоял на месте - как всегда величественный, с высокими белыми колоннами и широким крыльцом перед парадным входом. Камерон-младший нетерпеливо пришпорил коня. Массивная дверь тотчас распахнулась, и на пороге появилась брюнетка в темно-бордовом бархатном платье. Она что-то крикнула, и мгновение спустя к ней присоединилась еще одна женщина - блондинка в синем.
      - Это какой-то солдат, Кирнан!
      - Мятежник или янки, Криста?
      - Мятежник. Это...
      - Это Дэниел!
      Обе женщины сломя голову бросились вниз по ступеням ему навстречу. Горечь войны вмиг исчезла из сердца. Дэниел соскочил с коня и ринулся им навстречу. Через несколько секунд обе они были в его объятиях и радостно закружились вместе с ним. Они целовали его, он целовал их, по очереди заглядывая в хрустально-синие глаза сестры, потом в изумрудно-зеленые глаза Кирнан.
      - О, Дэниел, ты успел к Рождеству! - сияя от счастья, воскликнула Криста.
      Кирнан же строго сообщила:
      - Я послала тебе в Вашингтон множество всяких нужных вещей после известия, что тебя взяли в плен. Чуть позже я получила еще одно письмо, где сообщалось, что ты бежал еще до того, как моя посылка дошла до Вашингтона!
      Он усмехнулся:
      - Ты же знаешь, Кирнан, я не мог там задержаться надолго Она покачала головой, закусив нижнюю губу.
      - Дэниел, Дэниел! Я ведь чуть ли не радовалась, когда ты оказался в тюрьме. Там бы ты наверняка остался в живых.
      Он удивленно вскинул бровь:
      - Уж не перевербовал ли тебя мой брат в янки, Кирнан?
      Женщина покраснела, и он моментально пожалел о своих словах. Кирнан и так разрывалась на части: она была всем сердцем предана Конфедерации, однако ее любовь к Джессу оказалась сильнее, чем война и политические разногласия. Они с Дэниелом всю жизнь были большими друзьями, но сейчас он знал это - она всем сердцем желала бы увидеть на Рождество и другого солдата - янки.
      - Потерпи, - тихо проговорил Дэниел и, обняв невестку за плечи, обернулся к сестре:
      - Криста, а рождественский обед у нас будет?
      - Само собой, - отлетела та, вздернув подбородок. - На территории плантации не было боев, даже перестрелок не было. Постреливали, конечно, в Уильямсберге, но нас Бог миловал. Поэтому дом ломится от всякой всячины. На днях я отдала нескольких кур, пару коров и скирды сена сборщикам пожертвований на "правое дело", но в остальном в хозяйстве все в порядке. Мы с Кирнан неплохо со всем справляемся, уверяю тебя.
      Дэниел рассмеялся:
      - Помнишь, как папа обучал именно нас с. Джессом в намерении сделать из нас образцовых, всесторонне образованных плантаторов? Кто бы мог подумать, что семейное дело придется вести не нам, а тебе?!
      Криста усмехнулась.
      - У меня хорошие помощники, - заверила она его, подмигнув Кирнан, и все трое вошли в дом. как хорошо дома! Преисполненный чувства собственного достоинства Джиггер, дворецкий Камерон-холла, принялся в свое удовольствие всячески баловать и нежить его. Некоторые офицеры тащили с собой слуг и рабов чуть ли не на поле боя, но братья Камерон считали по-другому. Поэтому в полевых условиях Дэниел заботился о себе сам. Здесь же было так приятно предоставить Джиггеру заботы о себе! Это, в частности, включало горячие ванны до пояса с бокалом бренди в руке; домашние туфли, мягкие хлопковые рубахи, а также кофе с густыми сливками по утрам, самые свежие куриные яйца, ветчину и бекон. И хороший табак. Нет, здорово все-таки дома!
      И удивительно, как умело ведется хозяйство! Кирнан с Кристой наперебой рассказывали, что они сделали, показывали бухгалтерские книги, перечисляли, что посеяли и какой урожай собрали, говорили о продажах лошадей и крупного рогатого скота, о покупках повозок и оборудования. Кроме соли и сахара, в Камерон-холле почти всем продовольствием обеспечивали себя сами. Конечно, использовался наемный труд. Большинство рабов остались на плантации в качестве вольнонаемных. Труд их оплачивался, они жили в своих маленьких домиках и знали, что при желании могут уехать отсюда в любое время. Впрочем, кое-кто покинул плантацию, а кое-кто, наоборот, побывав на Севере, вернулся назад. Криста и Кирнан поспешили уточнить, что в доме всем заправляет Джиггер, что вместе с Кирнан из Монтемарта приехала Джейни и что плантацией, как прежде, управляет вольнонаемный мулат Тейлор Мэмфорд. Совсем неподалеку отсюда жил отец Кирнан, который всегда готов был помочь советом, а юные родственники Кирнан с радостью помогали на огороде и во всех других делах по хозяйству. И уж конечно, все души не чаяли в маленьком племяннике Дэниела, Джоне Дэниеле Камероне, которому уже исполнилось шесть месяцев и который ползал по всему дому. У малыша были черные, цвета воронова крыла, волосы, поразительной синевы глаза и такие здоровые легкие, что своим криком он, кажется, мог бы обратить в бегство целую армию. Дэниел теперь все время возился с Джоном Дэниелом, держал его на коленях, пока Криста, Кирнан и Патрисия развлекали его игрой на клавесинах и пианино или пением.
      Все было совсем как в прежние времена. Почти как в прежние времена. Однажды утром, гуляя с сестрой у реки, он поразился тому, как она повзрослела. А какая стала красивая: матовая кожа, черные волосы и хрустально-синие глаза! В ней появились спокойствие и уверенность в себе, свойственные зрелой женщине.
      - Что ты на меня так смотришь, Дэниел?
      - Каждый раз, когда я уезжаю отсюда, мне страшно оставлять тебя.
      Она покачала головой:
      - Здесь мы в безопасности. Мятежники нас не трогают, потому что это твой дом, янки держатся от нас подальше, потому что это дом Джесса.
      - Все это так, - задумчиво произнес он, - но, Криста...
      - Что?
      Он покачал головой.
      -Должно же все это когда-нибудь закончиться, - тихо сказал он. - Я видел столько смертей, столько калек без рук, без ног, столько голодающих! Мы сражаемся лучше, но Линкольн очень упрям. И война будет продолжаться и продолжаться... Я уже видел однажды, как бывает, когда бой идет практически у порога дома...
      Он замолчал. Черт возьми! Он же изо всех сил старался не думать о Келли, дал слово и приехал домой!
      Камерон-холл - плантация огромная, великолепная. Жизнь здесь текла своим чередом: по реке Джеме по-прежнему ходили суда, урожаи с полей по-прежнему приносили доход, семейные обеды по-прежнему превращались в радостное событие, а жизнь, как и прежде, подчинялась строгим правилам. Поэтому его сестра и невестка по-прежнему одевались в платья из дорогих тканей с кринолинами и корсетами и множеством нижних юбок.
      А вот Келли - спокойная, рассудительная, обладающая чувством собственного достоинства, словно пришла из другого мира. Она одна справлялась с фермерским хозяйством в надежде, что кто-нибудь из братьев вернется домой. Она выстояла, оказавшись в эпицентре кровавого сражения, хотя стекла в окнах ее дома были выбиты в результате обстрела, а артиллерийский снаряд застрял прямо в фундаменте дома. И одевалась она значительно проще.
      Но от этого красота ее только выигрывала.
      И какое же коварство таила в себе ее красота, с какой ловкостью Келли предала его! Дэниел застонал, поразившись вдруг тому, что все еще остро ощущает обиду, гнев, боль.
      - Что с тобой?
      - Не обращай внимания. Просто вспомнил недавний бой.
      Если до такого дойдет, Криста, то ни янки, ни мятежникам до жителей не будет никакого дела. Представители обеих армий будут рыскать вокруг в поисках еды и заберут все, что попадет под руку. А если потребуется, дотла сожгут дом. Запомни, Криста: как бы мы ни любили свой дом, он всего лишь строение из дерева и камня. Важнее всего люди: ты, и Кирнан, и Джон Дэниел, и другие. Прежде всего береги себя. Обещай мне!
      - Дэниел...
      - Обещай!
      - Обещаю, - тихо обронила она.
      Они рука об руку побрели назад.
      В тот вечер они долго не хотели расходиться и все потягивали вино, которое приготовила Кирнан. Малыша уже уложили в постель и теперь расспрашивали Патрисию и Джейкоба, что они хотели бы получить в подарок на Рождество. Патрисия мечтала получить жеребенка арабских кровей, Джейкоб саблю и военную форму.
      - Ну это всегда успеешь, - печально заметил Дэниел, и близнецов отправили спать. - А ты что хотела бы на Рождество? - спросил Дэниел у Кристи.
      Кирнан, усмехнувшись, ответила за нее:
      - Его зовут капитан Лейм Макглоски. Он приезжал сюда на разведку вскоре после того, как вы с Джессом уехали. С тех пор капитан уже несколько раз закупал здесь зерно.
      - Вот как? - Дэниел с любопытством взглянул на сестру.
      Она покраснела, как помидор, но ничего не отрицала. - Это серьезно?
      Криста сосредоточенно разглядывала свои пальцы.
      - Ну-у...
      - Ну?
      - Ну, в общем, он собирается встретиться с тобой, как только удастся. Он просил меня выйти за него замуж.
      Замуж! Ну конечно, она уже выросла. И стала такой красавицей. И все-таки надо бы посоветоваться с Джессом. Надо точно выяснить, откуда родом этот капитан и из какой семьи. А прежде всего следует узнать, сможет ли он должным образом заботиться о Кристе, сможет ли обеспечить ей такие условия, к которым она привыкла.
      Но разве теперь кто-нибудь толком ответит на подобный вопрос? Кто знает, что у всех у них останется, когда закончится война?
      "Надо сначала встретиться с ним", - подумал Дэниел, глубоко вздохнул и рассмеялся.
      - Насколько я понимаю, ты хочешь выйти за него замуж?
      - Всем сердцем, братец. Так ты меня благословляешь?
      - Да, всем сердцем. И очень надеюсь на скорое знакомство с твоим избранником.
      - Вот и все, что мне хочется на Рождество, - тихо про" внесла Криста. - А как же ты, Дэниел?
      Но не мог же он сказать ей всего, что было у него на душе!
      - Пока не знаю. Дай подумать. Кирнан, а ты что хочешь?
      Она улыбнулась:
      - Думаю, догадаться нетрудно. Хотя бы краешком глаза увидеть Джесса!
      Дэниел поднялся, поцеловал их обеих и отправился к себе.
      Однако долго не мог уснуть и все глядел и глядел из окна на реку.
      Проснулся он рано утром и отправился на семейное кладбище, где в течение почти двух веков хоронили Камеронов. Почему-то именно здесь Дэниел обретал душевный покой.
      Возвратившись в дом, он медленно прошелся вдоль галереи портретов своих предков. Вот Джесси и Джеми, основатели династии, в костюмах XVII столетия - это его прапра... - он уж и забыл, сколько "пра" - дедушка и бабушка.
      Согласно семейному преданию, когда они встретились с лордом Камероном, у них ничего, кроме силы воли и упорства, не было.
      Они вместе заложили здесь плантацию, отвоевав землю у диких зарослей.
      "Боже милостивый, сделай так, чтобы Камерон-холл выстоял", - подумал Дэниел.
      Но их предки построили не просто дом, а оставили и что-то такое, что позволило, скажем, ему и Джессу пойти каждому своим путем и все так же любить друг друга. Это "что-то" не смогло бы жить в камне или дереве. Оно живет и будет жить в Джоне Дэниеле и, если Господь того пожелает, в них самих.
      Камерон-младший отвернулся от портретов и, пройдя по коридору, громко постучался в дверь Кирнан. Она сразу же открыла - испуганная, растрепанная, одетая в белую хлопковую ночную рубашку, с малышом на руках.
      - Дэниел?
      Он улыбнулся:
      - Хочешь Джесса, а Рождество? Ну что ж, одевайся, собирайся, поехали!
      Она на мгновение застыла и тотчас расплылась в улыбке.
      Только ради этого стоило пожертвовать остатками отпуска и раньше времени вернуться в часть!
      - О Дэниел!
      Она чмокнула его в щеку, потом, выставив его из комнаты, захлопнула дверь. Полчаса спустя она была одета, а Джейни и малыш готовы в дорогу.
      Жаль, конечно, раньше времени расставаться с Кристой, но она была очень рада за Кирнан.
      До Ричмонда они доехали без приключений, и поскольку ночевать предстояло там, пришлось им присутствовать на приеме в Белом доме Конфедерации. Там собралось множество офицеров и офицерских жен, а также политиков и известных граждан.
      Эта странная война странным образом подействовала на людей. Кирнан здоровалась со старыми знакомыми, но некоторые из них презрительно отворачивались: она была замужем за янки. Барина, правда, взяв Кирнан за руку, заметила, что если у миссис Камерон найдется время, то они были бы рады воспользоваться ее помощью в госпитале, поскольку она, вероятно, приобрела большой опыт, работая рядом с таким превосходным хирургом, как ее муж.
      На следующее утро Дэниел с Кирнан снова двинулись в путь. Дороги были свободны, погода тоже благоприятствовала путешествию. Поздно вечером они добрались до места. Янки разбили лагерь на противоположном берегу реки.
      - Добро пожаловать, полковник! - крикнул Дэниелу Билли Будэн, увидев своего командира. - Что это у вас там, сэр.., ох, извините, мэм...
      Камерон рассмеялся:
      - Я привез рождественский подарок для брата, который сейчас там, за рекой. Билли, будь добр, направь туда человека с белым флагом. Пусть попросит у янки частное свидание с полковником Джессом Камероном из санитарного корпуса. Я хочу встретиться с ним на понтонном мосту.
      - Слушаюсь!
      Под покровом ночи Дэниел подъехал к понтонному мосту, который янки использовали для сообщения с противоположным берегом, не забывая громко оповещать пикеты, что встреча разрешена. Ему вовсе не хотелось, чтобы их всех троих подстрелили. Оставив Кирнан в тени деревьев, он подошел к кромке воды.
      На другой стороне виднелся силуэт всадника.
      - Джесс?
      - Дэниел! Счастливого Рождества, брат!
      - У меня есть для тебя подарок, Джесс.
      - Главное, что ты живой и невредимый, Дэниел.
      Младший брат покачал головой:
      - Нет, подарок еще лучше.
      Он поманил Кирнан, и она с ребенком на руках медленно приблизилась к реке.
      - Джесс, - раздался В ночной тишине ее мягкий и женственный голос, Кирнан! Боже мой, Кирнан!
      Она тотчас рванулась по мосту ему навстречу. В это мгновение на луну набежало облачко, и супруги исчезли в темноте.
      Дэниел слышал лишь их радостные восклицания.
      Вернувшись в свою палатку, он вежливо отказался от компании своих однополчан и удалился к себе с бутылкой бренди.
      Уже ночью к нему в палатку заглянули Билли Будэн и еще несколько кавалеристов. За их спинами слышалось женское хихиканье. На фоне неяркого света лагерных костров он увидел в проеме своей палатки женский силуэт.
      - Полковник, это Бетси. Она о вас наслышана и хочет пожелать вам счастливого Рождества! "
      Почему бы и нет? Бетси, кажется, молоденькая и, видимо, совсем недавно стала заниматься своим ремеслом. Небольшого роста, темноволосая, стройненькая... Черт побери, все-таки сегодня праздник! А праздников не было так давно. "Забудь про все, забудь про войну, забудься на одну эту ночь", - уговаривал себя Дэниел.
      Но забыться он не мог. Перед ним пронеслись воспоминания: шелковистые, пылающие словно огонь волосы на его бронзовом от загара теле. И серебристо-серые глаза, и голос - ласкающий, манящий и предающий...
      Нет, он не сможет прикоснуться ни к одной женщине, пока либо не отомстит, либо не обретет покой.
      - Спасибо, Билли, - тихо сказал Камерон. - И вам спасибо, молодая леди, - обернулся он к девушке, - но я.., гм-м.., я уже собрался спать. А вам всем счастливого Рождества!
      Билли был явно разочарован, но он уже привык, что приказы, отданные даже самым вежливым тоном, следует выполнять неукоснительно. Пожелав командиру спокойной ночи и счастливого Рождества, он ретировался.
      Счастливого Рождества. Да. Где вы сегодня, миссис Келли Майклсон? Тепло ли вам в это Рождество и принесло ли оно вам какое-нибудь чудо?
      Прошло Рождество. Наступил новый год. И начались новые битвы.
      Но он пока еще и представить себе не мог, что принесет ему год 1863-й.
      И только через несколько месяцев они впервые услышали о городке Геттисберг в Пенсильвании.