Глава 3

Стало ясно, что солдаты в дом не войдут, ибо топот копыт постепенно замер вдали.

Значит, надо позвать их, и как можно быстрее.

— Нет! — пронзительно вскрикнула Келли и рванулась к двери. Она уже было распахнула ее, но тут крепкая мужская рука обхватила ее за талию.

Она взвизгнула.

— Не ори! — грубо приказал он и развернул ее лицом к себе.

Она снова попыталась извернуться и, распаляясь все сильнее, стала колотить его кулаками в грудь. Однако на сей раз он крепко обхватил ее руками, и они оба рухнули на пол. К ее ужасу. Камерон вдруг оказался сверху. Теряя голову от страха, она яростно молотила в его спину.

— Мэм, черт бы вас побрал, я изо всех сил стараюсь не сделать вам больно. Неужели вы, янки, не можете понять этого своей тупой башкой? И вообще нехорошо шарить по карманам умершего, пока труп еще не остыл!

Да, на снисхождение ей рассчитывать нечего, если понадобится, он будет вынужден обойтись с ней жестоко.

— Я пыталась помочь вам…

— Понятно. Точно так же, как тогда, когда сбросили мою голову с колен и оставили меня умирать?

— Я решила, что вы умерли!

— Нет, вы поняли, что я мятежник!

— Но вы же враг, — раздраженно огрызнулась она. — Впрочем, из благородных и галантных рыцарей. И ваше поведение, очевидно, является примером хваленой южной галантности, — язвительно заявила она.

— Должен сказать, дорогая моя, что я сейчас проявляю гораздо больше благородства, чем хотелось бы. Начнем с того, что, когда я лежал, истекая кровью, ты, дорогая моя сердобольная и воспитанная янки, еще более усугубила мое тяжелое состояние, пнув меня в голову!

— Я не пинала! — возмутилась она.

— Пнула! И удалилась, оставив несчастного умирать. А это, глупец, принял было тебя за ангела! — Полковник внезапно поморщился. И похоже, отнюдь не от боли. Судя по страдальческому выражению его лица, он подумал о погибших солдатах, тела которых вповалку лежали на лужайке. — Не надейся, я больше не потеряю сознания.

— Я закричу! — пригрозила она, но не успела выполнить угрозу, поскольку он мгновенно зажал ей рот рукой.

И тут в дверь постучали.

Келли, явно торжествуя, выразительно взглянула на южанина.

— Мисс, это капитан Джонстон. Мы пришли забрать трупы.

Девушка в бешенстве извивалась в руках Дэниела, пытаясь укусить его за пальцы.

К ее ужасу, он вдруг извлек из-за голенища нож и, приставив острое как бритва лезвие к горлу, прошипел:

— Не ори!

Она почему-то перестала бояться, а он неожиданно вскочил и поставил ее на ноги. Затем подтолкнул девушку к двери; острие ножа ощутимо щекотало ей поясницу.

— Скажи ему, мол, все в порядке, н поблагодари.

Келли не двинулась с места.

— Делай что говорят!

— А ты заколи меня! Ну же! — сердито прошипела она в ответ.

— Не испытывай мое терпение! — прикрикнул он, открыл дверь и встал в тени у нее за спиной, не отводя от нее лезвия ножа.

На пороге стоял капитан Джонстон. Она было раскрыла рот, чтобы сообщить про мятежника. Но…

Впоследствии она так и не смогла разобраться, почему не выдала сто капитану. Может быть, в этом был виноват сам капитан Джонстон? Она была уверена, что, по его убеждению, хорош только тот враг, который мертв.

— Да, капитан Джонстон, — отозвалась Келли. Ей не хотелось выглядывать во двор и вновь смотреть на мертвецов.

— Мы скоро уйдем, мэм. Не нужна ли вам какая-нибудь помощь?

Острие ножа так и впилось ей в поясницу.

— Нет, капитан , мне хочется побыть одной.

Джонстон кивнул.

— Если заметите здесь кого-нибудь незнакомого, известите меня. Свои ли, враги или раненые . Я буду неподалеку. Мы стоим ниже по течению Антьетамы, там, где в нее впадает небольшой ручеек.

— Понятно. Спасибо большое, — кивнула Келли.

Когда Джонстон повернул коня, она еле удержалась, чтобы не окликнуть его.

Дверь с грохотом захлопнулась. Камерон обхватил Келли руками и вместе с ней опустился на пол.

— Неплохо получилось, — хмыкнул он.

— Чертовски хорошо получилось, — ледяным тоном подтвердила она. — Но если вы еще раз вынете нож, я заору как резаная!

— Леди, не испытывайте судьбу, — мрачно посоветовал он.

— Разве у меня есть выбор, если я волей этой самой судьбы оказалась в компании столь благородного и галантного рыцаря?

— Мне надо вернуться в расположение войск генерала Стюарта!

— Ну а пока можете до смерти истечь кровью, полковник, — сладким голоском пропела она.

— Вы так думаете?

На крыльце снова послышались чьи-то шаги. Он тотчас зажал ей рот рукой. Задыхаясь, она попыталась вырваться, но он был силен, как Атлант, несмотря на то что минуту назад чуть не умер у нее в гостиной.

Казалось, он держит ее в своих руках целую вечность, а ведь до сих пор ни один мужчина, кроме Грегори, не прижимал ее к себе так крепко и так долго. Ей отчаянно хотелось вырваться, но она никогда еще не чувствовала себя такой защищенной. Келли закрыла глаза и то ли впала в какое-то оцепенение, то ли задремала. Может быть, она теряет сознание от удушья? Когда в дверь снова постучали, она испугалась до смерти.

Он поднялся с пола, подняв ее вместе с собой.

Осторожно отнял руку от ее рта, потом повернул лицом к двери и распахнул дверь.

На пороге опять стоял Джонстон.

— Мы закончили здесь, мэм.

Она выглянула наружу. Трупы были убраны. Все. Она чуть не лишилась чувств. Все эти несчастные молодые парни…

— Мисс? С вами все в порядке?

Она кивнула.

В горле у нее пересохло, и она с трудом перевела дыхание. Все-таки неплохой человек этот Джонстон. Конечно, только для своих.

— Да, все в порядке… Спасибо, капитан.

— Ну ладно, будьте осторожны. Если потребуется помощь…

— Нет, нет, спасибо.

— Ох, простите, чуть не забыл: капитан Дабни жив и здоров.

Его, правда, ранило в руку, но, по словам военного хирурга, рана не опасна. Капитан шлет вам привет и тревожится за вас, но я взял на себя смелость сообщить ему, что с вами все в порядке.

— Спасибо. Очень рада за капитана Дабни.

Джонстон отсалютовал и удалился. Она видела, как он сел в седло, взмахнул рукой и что-то громко крикнул. Отряд всадников, сопровождавших фургоны, двинулся с места.

Губы Келли тронула улыбка: на сей раз мятежник обошелся без ножа в течение всего разговора.

Она закрыла дверь и наткнулась на колючий взгляд Камерона.

— Отлично, — одобрил он. — Вы все сделали, как надо.

— Просто потому, полковник, что вы умеете весьма галантно обращаться с женщинами, — сладким голоском поддела его Келли.

— А вы, мэм, воплощение доброты и человеколюбия, — усмехнулся он.

— Полковник…

— Кто такой капитан Дабни?

Она удивленно вскинула брови и ледяным тоном ответила:

— друг.

— Друг или любовник?

В мгновение ока рука Келли взметнулась в воздух. Он перехватил ее прежде, чем она коснулась его щеки.

— Пусть даже сейчас война, сэр, но как вы смеете?

— Да я должен знать, не может ли этот самый капитан неожиданно нагрянуть сюда!

— Что ж, предоставляю вам возможность теряться в догадках, сэр, — презрительно хмыкнула она в ответ.

— Ну, мэм, вы заткнете за пояс любого. Какая ярость!

Просто воплощенная невинность! — усмехнулся он.

— Воплощенная невинность?! Смею вас заверить, сэр, что я столь же опасна, как и любой солдат, с которым вам пришлось встретиться на поле боя! И еще, полковник: я была бы вам весьма признательна, если бы вы закрыли дверь с той стороны.

— Не могу, мэм. — Подняв с пола свою шляпу, он водрузил ее на голову. Похоже, к своей шляпе он испытывал особую привязанность.

— Почему это?

— Я истекаю кровью.

— Вы полагаете, мне есть до этого дело? — сердито спросила она. — В последнее время на принадлежащей мне земле то и дело истекают кровью и умирают солдаты.

— Следует простить нас за то, что мы умираем. Мы делаем это не нарочно, — сухо перебил он.

Келли пропустила мимо ушей его саркастическое высказывание.

— Вы меня оскорбляете, вторгаетесь в мои частные владения…

— Это я-то вторгаюсь? — сердито оборвал ее он. — Леди, если вы думаете, что сильно пострадали, то посмотрели бы, во что превращена Виргиния! Ваша армия разорила ее до нитки. На многие мили пустырь, ни одной лошади, ни одной коровы, дети голодают! А вы еще говорите о каких-то вторжениях!

Заметив неприкрытое страдание в его глазах, она несколько сбавила тон:

— Я лгала из-за вас, полковник. Уберегла вас от лагеря для военнопленных, а теперь вы пойдете и убьете еще дюжину солдат Союза. Возможно даже, убьете кого-нибудь из моих близких…

Дэниел прислонился к двери, словно почувствовал вдруг смертельную усталость.

— Не исключено, что я убью и кого-нибудь из своих родственников, — тихо проговорил он. — Весьма сожалею, но вы должны мне помочь. Я не намерен умирать от кровотечения в ваших частных владениях!

Он вдруг схватил ее за руку и, втащив на кухню, стал над раковиной накачивать воду. Келли стиснула зубы, достала чистое полотенце, смочила его и приложила к ране на боку.

— Придержите пока! — приказала она.

Он подчинился, а девушка, порывшись в шкафу, нашла чистые простыни и разорвала их н» длинные полосы.

— Задерите рубаху! — скомандовала она.

Он подчинился.

Ей снова стало неловко от вынужденного прикосновения к его бронзовому от загара торсу.

— Похоже, что рану вам зашивали не слишком умелые руки, — проговорила она, обматывая его бинтом. — А вы еще смеете убивать наших хирургов-янки!

Камерон вдруг вцепился в ее руку, и Келли, охнув от боли, вопросительно уставилась на него.

— Меня зашивал хирург-янки, мисс звездно-полосатая.

Причем хирург первоклассный. Просто он не предполагал, что я, не долечившись до конца, вновь сяду на коня. Он-то выполнил свою работу превосходно — лучше некуда!

Келли в крайнем удивлении воззрилась на него.

— Ушам своим не верю, полковник. Вы хорошо отзываетесь о северянине?! С чего бы ему было так стараться для вас?

— Просто он мой брат, — теряя терпение, отозвался Дэниел. — Вы закончили?

— Ваш брат? — озадаченно воскликнула Келли.

— Именно, — сердито отрезал он. Ему не хотелось распространяться о семье.

Ей, пожалуй, не стоило так удивляться. Ее собственные братья попросились на западный фронт, чтобы не пришлось стрелять в своих друзей или соседей из Виргинии. Часть населения штата Мэриленд была на стороне южан, тогда как другая часть сочувствовала северянам.

— Так вы закончили? — рявкнул он.

Келли отмахнулась:

— Я сделала все, что в моих силах. А теперь прошу вас уйти.

Камерон одернул задранную рубаху и, поморщившись, заправил ее в бриджи. Потом, давя сапогами битое стекло, отошел к входной двери, распахнул ее и окинул взглядом двор. Он простоял так довольно долго, и одному Богу известно, какие ужасы войны вновь переживал.

Наконец он закрыл дверь и снова приблизился к ней.

Она настороженно отступила в сторону, но он, по-видимому, не имел намерения прикасаться к ней.

— У вас не найдется чего-нибудь поесть? — спросил Дэниел.

Келли не могла бы объяснить, почему вдруг занервничала.

Ведь страха больше не было несмотря на его угрозы, она не верила, что он может причинить ей зло. Возможно, хваленое благородство южан вовсе не пустой звук.

В общем, девушка не боялась, но все острее ощущала, что рядом мужчина. Не враг, не мятежник, просто мужчина. Ее не оставляли равнодушной ни его рост, ни запах, ни голос, ни даже то, как он сидел, вытянув длинные ноги.

— Послушайте, я сделала все, что могла…

— Еще бы! Нет ничего лучше, чем хорошенько пнуть человека в голову. Я, несомненно, ваш должник до конца своих дней.

— Я вас не пинала?

— Позвольте возразить, дорогая моя. Я на себе испытал нежное прикосновение вашей изящной ножки.

— Но это нечаянно!

— Значит, вы проявили милосердие к своему врагу, а?

— Я, черт возьми, проявила к вам достаточно милосердия!

Он чуть сдвинул на затылок свою шляпу и с любопытством посмотрел на девушку из-под набрякших век.

— Но ведь я враг?

Она ухватилась за спинку стула. Да как он смеет говорить ей такие вещи!

— Да, да, вы враг! И я вам ничем не обязана! Я и без того сделала больше, чем следовало, для очистки совести.

— Зачем вы солгали ради меня? — спросил он тихо.

Словно теплая волна пробежала по ее спине.

— Не понимаю, почему вы так удивляетесь. Ведь у вас в. руках был нож…

— Вы, черт возьми, ничуть не сомневались, что я им никогда не воспользуюсь! А в последний раз я вам и вовсе не угрожал.

— Какая разница? — нахмурилась Келли. — А теперь не будете ли вы так любезны просто уйти?

Он низко надвинул на лоб шляпу и ответил ей не сразу.

— Я умираю с голоду. Мне надо выспаться и поесть, тем более что янки будут целую ночь прочесывать всю округу.

Келли на минуту задержалась у раковины. Недовольно надув губки, она взяла с полки над раковиной спички, зажгла лампу и поставила ее на стол. Потом двинулась в кладовку, и он сразу же насторожился;

— Куда вы?

— За едой, мятежник, если это единственная возможность выставить вас отсюда.

Девушка спустилась в кладовку и взяла треть головки сыра и копченую ветчину. Поднимаясь вверх по лестнице, она вздрогнула, увидев, что он поджидает ее наверху.

— Если бы я захотела выдать вас, полковник Камерон, то сделала бы это, едва здесь появился капитан Джонстон, — заявила она.

Он вздернул черную как смоль бровь.

— Ого! Вы знаете мое имя? Ах да, конечно! Вы же шарили по моим карманам.

— Нет, не шарила.

— Неужели? — Камерон с деланным удивлением выгнул брови. — Что вы там искали?

Келли покраснела от стыда, хотя, по правде говоря, имела полное право поинтересоваться личностью человека, который вторгся в ее дом.

— Я думала, вы умерли, и решила на всякий случай узнать ваше имя.

— Вот как? — пробормотал он и посторонился, пропуская ее. И едва Келли положила еду на стол, набросился на сыр.

— Ну и ну! Неужели в Виргинии не прививают хороших манер? — усмехнулась она. — Не учат есть деликатно, как подобает джентльмену?

Он взглянул на нее так, что и пламя могло бы обратиться в лед, а Келли как ни в чем не бывало продолжала резать ветчину, — Полковник Камерон, у меня и хлеб есть. Если вы в состоянии подождать…

— Нет, я не в состоянии ждать, но хлеб мне тоже нужен.

Хлеб был вчерашний, но Камерон, похоже, не заметил этого. Как ни странно, ей стало жаль его. Видимо, он и его люди давно уже не ели досыта. В одном он был прав: военные действия велись преимущественно в долине реки Шенандоа и на землях Виргинии. И если Север уступал Югу в военном гении своих генералов, то конфедератам грозила гибель от голода.

На войне как на войне, вспомнила Келли. И наверное, именно поэтому Ли решил для разнообразия переместить военные действия на территорию северян.

И все же несмотря на то что солдаты-южане давненько находятся на скудном рационе, им удается не давать спуску северянам. Нет, она не должна испытывать к этому человеку никакой жалости.

— Что пожелаете выпить, полковник? — спросила Келли с явным раздражением.

— Пожалуй, виски. И кофе. И то и другое выпью с удовольствием.

— Не сомневаюсь.

Келли достала из шкафа бутылку виски и поставила перед ним на стол.

— Бокал вам явно не потребуется! — сказала она, зажгла конфорку и отмерила кофе в кофейник.

Он, не сводя с нее глаз, подвинул к ней тарелку, предварительно наполнив едой.

— Садитесь. — Камерон ногой выдвинул стул. — Думаю, Вы тоже проголодались.

Келли села за стол, но к нище не притронулась.

— В чем дело? Противно сидеть за одним столом с мятежником?

Девушка покачала головой:

— Я пока не могу есть. — И никакого сарказма в ее тоне не было. Оба разом вспомнили о сражении.

— Глотните, — предложил Камерон. — Поможет вам забыться. Мне не раз помогало.

Келли покачала головой.

— Выпейте залпом. Ну! — скомандовал он.

К своему удивлению, она подчинилась. Виски обожгло горло. Она закашлялась и сделала еще глоток. Стало теплее и легче на душе.

Но этот его взгляд! Завораживающие глаза Дэниела казались то холодными, как лед, то горячими, как синее пламя. Более того, он словно видел ее насквозь.

— Думаю… думаю, что кофе уже готов, — пробормотала девушка и встала, чтобы разлить напиток. Дэниел добавил в чашки виски.

— Расслабьтесь, мисс…

— Какая разница, как меня зовут?

— Какая разница, назовете вы свое имя или нет? — парировал он.

— Келли, Келли Майклсон.

— Расслабьтесь, мисс Майклсон.

— Миссис Майклсон. И как же я расслаблюсь, когда враг расселся у меня на кухне?

— Вот оно что!

— Да.

— Я уйду на рассвете. Но в любом случае нам придется провести вместе целый вечер. А потом я должен немного поспать. Скажите, а где мистер Майклсон?

— За домом, — коротко ответила Келли, но не увидела в глазах мужчины ни страха, ни тревоги.

— Спит вечным сном?

— Да.

— Где он погиб?

— В одной перестрелке в Теннесси.

— Когда?

— Чуть больше года тому назад.

— Ну что ж, миссис Майклсон, я никогда не бывал в Теннесси, так что не мог убить вашего мужа.

— А я и не говорю, что это сделали вы.

— Вот как? Значит, вы просто ненавидите всех солдат-конфедератов?

Келли чуть не поперхнулась кофе и вскочила на ноги.

— Я никого не ненавижу! Но вы враг. И больше не можете здесь находиться.

— Я вынужден.

Девушка тотчас направилась в гостиную. А он допил кофе и поставил чашку. Потом пошел следом за ней.

— Надеюсь, вы не собираетесь покидать дом, миссис Майклсон?

— Откровенно говоря, собираюсь. Раз не желаете вы.

— Вам не удастся.

— Почему это?

— Я вам не позволю.

— Но ведь я вас не выдала…

— Ну и что, можете выдать потом. Я действительно сожалею, но отпустить вас не могу.

Она раздраженно выругалась. Он поднял брови и рассмеялся. И сразу же стал очень милым. Врагу явно не откажешь в обаянии.

Он прислонился к стене возле разбитого окна с некогда элегантными шторами.

— Что за неподходящие выражения для такой утонченной и благовоспитанной янки! Притом красавицы! Впрочем, вы становитесь еще красивее, когда ругаетесь столь неподобающим леди образом!

Келли схватила со стола статуэтку Пана[2] и с размаху запустила в обидчика.

Все равно в доме все разбито и порушено.

Камерон ловко увернулся и рассмеялся.

— Но утром чтобы и духу вашего здесь не было! — воскликнула она. — Иначе я сама вас пристрелю!

— Лихо, — пробормотал он, с одобрением поглядывая на нес. — Но вы сама себя обманываете. Если бы вы хотели меня убить, то могли бы еще на лужайке немного напрячься и прикончить меня окончательно. Скажите, неужели вы на самом деле решились бы застрелить меня?

— Да. И прошу вас утром уйти.

— Само собой, уйду. Обещаю. И вы вместе со мной.

— О чем вы?!

Синие глаза сверкнули, как лезвие бритвы.

— Вы пойдете со мной, миссис Майклсон, и проведете меня через линию фронта в Виргинию.

— Да вы совсем спятили! Я никуда не пойду. Ни за что на свете! Вас досыта накормили, вы как следует выспитесь, но будь я проклята, если вы меня найдете, когда проснетесь…

— Будь я проклят, если вас здесь не окажется! — И Камерон резким движением сорвал золотой шнур с кисточкой, с помощью которого раздвигались шторы. В мгновение ока он обмотал декоративный шнур вокруг ее талии и привязал к себе.

— Что, черт возьми, вы затеяли, полковник? — возмутилась Келли, вырываясь изо всех сил.

Но все ее усилия были напрасны. Он сгреб ее в охапку и понес на руках вверх по лестнице.

— Я иду спать. Мне надо хорошенько выспаться. И хотите вы или нет, миссис Майклсон, но вам придется спать рядом со мной. — Синие глаза снова обожгли ее дьявольским огнем. — Рядом со мной, миссис Майклсон. Я так решил, мой ангелок.

— Ну уж нет, сукин ты сын! — крикнула разъяренная Келли. И попыталась ударить его. Он только крепче прижал ее к себе.

С Келли на руках он спокойно поднялся по лестнице, не обращая внимания на мелькавшие в воздухе кулаки.

— Янки, — прошептал он, — обещаю тебе незабываемую ночь.

— Ах ты мерз… — начала было Келли.

Он дал ей увесистый шлепок и снова обжег ее синим взглядом.

— Незабываемую ночь! Я тебе обещаю!

Глава 4

Тьма, сгустившаяся наверху, пугала Келли, но, казалось, ничуть не смущала ее своенравного рыцаря. Он на мгновение передохнул и решительно направился к ближайшей двери. Тяжело дыша, вконец измученная Келли искренне изумилась: откуда только у него силы взялись! Он внес ее в спальню.

— Что сказал бы на это ваш генерал Ли? — съязвила она.

К Ли, генералу южан, и на Севере относились с неизменным уважением. Еще до отделения южных штатов и создания Конфедерации, когда он был полковником армии США, Линкольн однажды предложил ему командовать союзными войсками. Но симпатии Ли принадлежали его родному штату, и как только Виргиния отделилась от Союза, Роберт Ли встал на сторону мятежников. Его по-прежнему уважали за гуманность и высокую порядочность. Поэтому язвительное замечание, отпущенное мятежнику, должно было ударить по его самолюбию больнее, чем ее кулачки.

— Не исключено, что вам предоставится возможность лично спросить у него об этом, миссис Майклсон, — ответил Дэниел Камерон с южной протяжностью, которая звучала в темноте удивительно интимно.

Ей почему-то снова стало не по себе. Странно, что она не боится — ведь вражеский солдат затащил ее в спальню. Смутное беспокойство вызывал только тот факт, что она испытывает не столько страх, сколько приятное возбуждение. И непонятно было, хотелось ли ей заставить его расплатиться сполна, или же по причине своего затянувшегося одиночества девушку будоражила сама мысль о том, чтобы помериться с ним силами.

— Это твоя спальня? — неожиданно спросил он.

Она насторожилась:

— Какая разница?

— Никакой. Просто хочу, чтобы тебе было удобно.

— Удобно?! — воскликнула хозяйка. — Как может быть удобно, когда зажимают в тиски против собственной воли? И еще неизвестно, какие страдания меня ждут впереди.

В темноте вдруг раздался смех, и девушка смутилась: а не слишком ли она драматизирует ситуацию? Секунду спустя тиски разжались, и он положил ее на кровать. Нельзя сказать, что это было сделано с нежностью, но и небрежным обращение с ней тоже не назовешь. Должно быть, Камерон прихватил с собой спичечный коробок, потому что мгновение спустя вспыхнула спичка, и он, разглядев на комоде лампу, зажег ее Затем обвел взглядом белые, вышитые гладью занавески на окнах, плетеный коврик на полу из ясеневых досок, комод полированного красного дерева, шкаф, умывальник и, наконец, кровать с изголовьем и изножьем резного дерева, покрытую белым кружевным покрывалом. Какая уютная комната — теплая, светлая, с камином, облицованным метлахской плиткой, и двумя креслами-качалками перед ним, на которых лежали теплые шерстяные пледы. Как ни странно, эта комната не пострадала от обстрела.

Белоснежные занавески чуть шевелились от ночного ветерка.

Интересно, подумалось ей, удивился ли этому обстоятельству вражеский полковник, осматривая комнату. Но его проницательные синие глаза не выдавали мыслей.

При свете лампы Келли заметила, как побледнело его красивое лицо. Удивительно, что он вообще еще держится на ногах!

Дэниел стал отстегивать ножны. Она снова встревожилась.

С трудом справившись с комом в горле, она решила защищать свою честь до последнего.

Бросив ножны м саблю на кресло, он на минутку присел.

Потом пристально посмотрел на нее.

Келли стиснула зубы. Похоже, он решил расположиться здесь.

Ну что ж, пусть. Но она здесь не останется.

Она вскочила, моля Бога помочь ей выбраться из дома, пока мятежник без сил.

Но не успела девушка добежать до двери, как Дэниел преградил ей путь, и она с размаху влетела в его объятия.

Она подняла голову, и взгляды их встретились.

— Ты никуда не пойдешь, янки, — насмешливо сказал он. — Извини.

— Отпустите! Вы не имеете права меня удерживать!

— Но я вынужден.

— А где же ваша хваленая гуманность, где же честь южанина? Вы обязаны…

— Одна из моих обязанностей — остаться в живых, миссис Майклсон.

— Но нельзя же оставаться здесь, в моей спальне?! Со мной??

Его брови взметнулись вверх, надежные, сильные руки ослабили хватку. Она всем телом ощущала его тепло. Он улыбнулся своей чудесной, неотразимой улыбкой. Наверное, раньше на балах немало девичьих сердец таяло от этой улыбки.

Теперь в ней сквозила горечь. Перед Келли стоял закаленный в боях солдат — враг, который участвовал, возможно, в каждом сражении на восточном фронте. Ее негодование, как видно, его немало позабавило.

— Право, миссис Майклсон, вы меня удивляете! Чего вы так испугались? Неужели меня?

— Как бы не так! Вы ведь всего лишь грубый и, надо добавить, довольно грязный солдат армии мятежников. Я ни капельки вас не боюсь!

— Вот как? Неужели в шкафу спрятался какой-нибудь янки, готовый прийти к вам на помощь?

Она не поняла, поддразнивает ли он ее или действительно подозревает в коварных замыслах.

— Может быть, в шкафу и в самом деле сидит янки, — торопливо кивнула она, — и вам лучше оставить меня в покое и улепетывать отсюда без оглядки.

— Гм-м… мне, по-видимому, следует опасаться капитана Эрика Дабни, не так ли?

— Да, и поскорее уносить ноги.

Он рассмеялся:

— Так, значит, капитан Дабни весь вечер коротал время в шкафу? Он еще терпел, пока вы ужинали с мятежником, но теперь, когда вам угрожает реальная опасность, доблестный защитник придет к вам на помощь.

— Возможно.

Камерон коснулся ее щеки. Прикосновение было нежным, как шепот. Теплая волна всколыхнулась во всем ее теле.

— Прекрасная дама, попавшая в беду… — пробормотал он.

— О чем вы?

— Так, ни о чем. — Он снова улыбнулся, заглянув ей в глаза. — Если бы в вашем шкафу сидел я, миссис Майклсон, то уже давно бы выскочил оттуда. И приставил нож к горлу любого, кто вздумал бы приблизиться к вам. По правде говоря, я сомневаюсь, что капитан Дабни находится где-нибудь поблизости. Зато не сомневаюсь, что вы побаиваетесь меня.

— Ни капельки! — поспешно воскликнула она. Но она боялась. Причем не столько его непочтительности — хотя этого тоже было хоть отбавляй, — сколько нежных прикосновений.

— Ни капельки? — насмешливо переспросил он.

Она попыталась вырваться.

— Неужели совсем ни капельки? — повторил он и тихо рассмеялся.

Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Сердце ее бешено колотилось, и он наверняка чувствовал это.

— А на шее у вас, миссис Майклсон, бешено пульсирует жилка. Причем уже давно. Когда-то, в незапамятные времена, меня, конечно, учили хорошим манерам. Моя мать, женщина добропорядочная и милая, прививала нам, троим уважение к другим людям. Но с той поры как будто прошла целая вечность.

Война ведь такая страшная штука! — Дэниел по-прежнему не выпускал Келли из своих объятий. — Все еще страшно? — спросил вдруг он, сверкнув глазами.

Неожиданно для самой себя она вдруг выпалила:

— Чтобы я испугалась такого хулигана?! Не дождешься!

Он снова рассмеялся. И не успела она глазом моргнуть, как Камерон, взяв ее за плечи, развернул спиной к себе.

— Не беспокойтесь, миссис Майклсон. У меня по отношению к вам нет абсолютно никаких грешных намерений.

Девушка встрепенулась:

— Я и не думала, что вы…

— Еще как думали! А теперь досадуете, потому что ошиблись.

— Уверяю вас, я…

— Досадуете, досадуете? Ладно, успокойтесь. Вы красивы — слов нет. И я, само собой, очарован вами и уверен, стоит вам только пожелать, не устоит и святой.

— Как вы смеете!.. — возмутилась Келли, на он тут же перебил ее:

— Я просто стараюсь вас успокоить.

— Черт вас возьми! — негодующе выкрикнула она.

Камерон, казалось, совсем развеселился:

— Миссис Майклсон, вам следовало бы сражаться на поле боя. Уж вы бы не отступили!

— Да, я не отступаю, не проигрываю сражений и никогда-никогда не сдаюсь… — начала она.

Но тут Дэниел снова не слишком учтиво толкнул ее в спину.

Она хлопнулась на кровать, но сразу же настороженно обернулась'.

— Я не причиню вам зла и не намерен пугать вас.

— Правда? — прищурив глаза, саркастически воскликнула Келли.

— Правда. — Уперевшись руками в постель по обе стороны от нее, он наклонился ниже. — Хотя, не скрою, мне очень хотелось бы овладеть тобой. — Его низкий, хрипловатый голос задел глубинные струны ее души. Она вся вспыхнула и вздрогнула всем телом. — Мне надо поспать, — продолжил он, — а поскольку ты янки, я тебе не доверяю. Поэтому ты останешься со мной.

С этими словами он выпрямился и снял ремень. Глаза девушки тревожно округлились, она чуть не закричала, подумав, что он собирается отхлестать ее, но Камерон неожиданно навалился на нее, предостерегающе приложил палец к губам:

— Миссис Майклсон, хотите верьте, хотите — нет, в душе мятежника еще сохранилось понятие о чести. Я не намерен пугать вас или причинять вам боль. Но нельзя же позволить вам бродить без присмотра, пока я сплю.

По-видимому, она онемела от неожиданности.

— Вы меня поняли? — спросил он уже мягче.

Она кивнула, ибо в любом случае он найдет способ заставить ее понять.

— Вот и хорошо, — прошептал полковник и, к ее ужасу, затянул ременную петлю сначала на ее руке, потом на своей, взглядом предостерегая от необдуманных действий.