— Мы только сегодня приехали.

— Я так и понял. Но все равно ухожу. Я просто зашел убедиться… — Шон замялся. — Это возвращение домой кажется мне странным. Я хотел убедиться, что твоя мама в безопасности.

— В безопасности? — удивленно переспросил Брендан.

Значит, Лори не сказала ему о зверском убийстве ее школьной подруги.

— Ну, дом новый, сигнализации пока нет.

— Сигнализацию мы установим в ближайшее время, — заверила Лори.

— Лучше бы вернуться в Нью-Йорк.

— Вам тоже нравится Нью-Йорк? — оживился Брендан. — Я люблю его, не хотел сюда ехать… но мой прадедушка, он очень хороший человек.

— Знаю.

— Конечно, вы же учились с мамой в школе. И с Джен.

— Джен, Брэд, твой дядя Эндрю — мы учились вместе.

— Новые друзья у меня появятся. Хорошо уже то, что здесь наша семья.

— Безусловно. Спокойной ночи.

Шон вышел на крыльцо, а Брендан следовал за ним как преданная собачка.

— Может, вы придете к нам в пятницу на ужин? — пригласил он.

— Возможно, у твоей мамы другие планы.

— Нет, я уверен. Мам, ты же говорила, что я смогу приглашать друзей. Правда, Шон твой друг, но какая разница?

Очень большая, черт побери! Ей совсем не хотелось, чтобы сын подружился с Шоном, однако не могла же она просто взять и отказать.

— У Шона много дел, — предприняла Лори еще одну попытку.

— Мы очень будем ждать вас, — с энтузиазмом выпалил Брендан.

Шон внимательно посмотрел на Лори. Интересно, хватит ли у нее решимости объяснить сыну, что он, Шон Блэк, нежеланный гость в этом доме?

— Да, мы будем тебя ждать, — спокойно произнесла она. — Тогда я обязательно приду.

На рассвете зазвонил телефон. Шон лежал в постели один и не спал. Вчера он не пил, не привел женщину. Ночную темноту наполняли призраки прошлого.

Он не удивился, когда услышал голос Рики, однако его насторожило сообщение приятеля.

— Доктор Гиллеспи хочет проконсультироваться со мной? — спросил Шон.

— Она просила меня позвонить и, если возможно, привезти тебя утром к ней. Причину не назвала, однако звонила, в начале шестого, что для меня тоже рановато. У этой леди свои правила. Она работает с трупами по утрам. Конечно, ты можешь отказаться. Ты писатель, а я полицейский, и она заставляет нас плясать под свою дудку…

— Я многим обязан судебным экспертам, — буркнул Шон. Кроме того, ему нравилась Кейт Гиллеспи. Интересно, зачем он ей понадобился?

— Заеду через десять минут, — предупредил Рики.

— Я взял напрокат машину.

— Нет, я заеду. Ты самая важная персона из тех, с кем мне приходилось встречаться в последние годы.

— Рики, но ты же детектив из отдела по расследованию убийств. И в таком большом городе.

— Печальный факт, да?

Побродив по коридорам морга, друзья нашли операционную, где работала Кейт Гиллеспи, и остановились у стола, на котором лежало тело пожилого мужчины.

— Как новорожденный младенец, — заметил Рики. — Ни единой царапины. Это жертва убийства?

— Гуманного убийства. Жена перекормила его яблочным пирогом. В результате сердечный приступ, — объяснила доктор Гиллеспи.

— Тогда… — начал Рики.

— Да, это сердечный приступ, но по закону штата мы обязаны сделать вскрытие, поскольку бедняга умер в одиночестве. Спасибо, детектив Гарсия, что привезли друга. Когда мы закончим наши дела, я отправлю его домой, а вы сможете поговорить с ним позже.

Рики бросил на Шона взгляд, полный удивления и негодования.

— Хорошо, доктор. Но он расскажет мне обо всем, мы же с ним школьные друзья. — Рики подождал несколько секунд, надеясь, что она предложит ему остаться.

— До свидания, — попрощалась с ним Кейт.

Когда детектив удалился, она принялась диктовать внешние данные трупа, затем, выключив диктофон, поинтересовалась:

— Сейчас я начну вскрытие. Вас это не смущает, мистер Блэк?

— Нет, мэм. Для получения ученой степени мне самому пришлось делать несколько вскрытий. Много раз ассистировал.

— В качестве автора детективных романов… или в качестве судебного антрополога?

— В обоих качествах. Зачем вы спрашиваете, если столько знаете обо мне?

— Да, я слышала про вас от нескольких человек, с которыми вы учились, и только самое хорошее. Жаль, что вы променяли науку на ремесло писателя.

— В науке масса тем для фантазии. Все-таки для чего я здесь? Ведь не для того, чтобы наблюдать, как вы делаете вскрытие человека, умершего естественной смертью?

Кейт покачала головой и бросила взгляд на диктофон, убеждаясь, что он выключен.

— Я уже долго работаю здесь, а вы понимаете, что означает такая работа в городе, как наш. Дети, жестоко избитые теми, кто должен оберегать их от опасностей. Жертвы бандитского насилия, обугленный труп мужа, которого сожгла жена, погибшие в авиакатастрофах, в дорожных авариях. Сплошной ужас.

— Понимаю, — тихо произнес Шон.

— В свое время мне пришлось вскрывать труп Аманды Олин, — сообщила Кейт.

— И что?

Кейт внимательно посмотрела на него.

— На мой взгляд, взгляд опытного патологоанатома, Аманда Олин была убита. Возможно, она действительно запуталась в проводах, но характер ран и царапин на лодыжке указывает на убийство, хотя его и не удалось доказать со всей неопровержимостью.

— Я не убивал Мзнди. — Голос у Шона дрожал от ярости.

— Верю. Не обижайтесь.

— Но меня единственного обвинили в том убийстве.

— Там ведь были и другие, не так ли?

— Да. Все подростки, доктор Гиллеспи, почти дети.

— Ясно. Можете оставаться при своем мнении, а я останусь при своем. Я видела детей, совершавших глупые, ужасные поступки. Ладно, не будем об этом. Нам все равно не удастся раскрыть убийство, совершенное пятнадцать лет назад.

Проклятие, говорили же ему, что не надо ехать в родной город! Он сделал большую глупость: даже люди, которые ему нравились, похоже, готовы помучить его.

— Так в чем же все-таки дело? — спросил Шон.

— У меня есть некие кости. Я хочу, чтобы вы посмотрели на них.

— Что?

— Кости. Это же ваша специализация? Во всяком случае, была, пока вы не стали знаменитым и богатым писателем. Разве вы не работали судебным антропологом?

— Работал, но…

— И люди из университета Флориды утверждают, что вы были хорошим специалистом.

— Неужели? Рад слышать.

— Мне бы следовало отправить их… значительную часть подобных образцов мы направляем в Смитсоновский институт, но раз уж вы здесь… Я подумала, что вы сможете осмотреть их и сделать для меня несколько предварительных выводов.

— Пожалуйста. Хотя вы и сами большой специалист в этой области.

— С удовольствием воспользуюсь мнением независимого специалиста. Бывают случаи, когда почти не за что уцепиться, и тогда мы радуемся любым сведениям.

Да, Шон понимал. Еще в начале изучения криминологии он прослушал удивительную лекцию о том. что кости способны многое рассказать о преступлении. Убийцы проявляли изобретательность: расчленяли трупы, гноили их, растворяли в кислоте, уничтожали по частям, — но кости человека очень прочные и хранят массу информации. Нет в мире ничего более жестокого, чем убийство, и ничего более отвратительного, чем безнаказанность убийцы. Мертвые взывают к справедливости. А кости могут взывать громче и дольше всего.

— Конечно, у меня есть кое-какие соображения, — заметила Гиллеспи.

— Не хотите поделиться со мной?

— Нет… Сначала посмотрите сами.

Шон пожал плечами. Ему нравилась доктор Гиллеспи, а кроме того, его уже разбирало любопытство.

— Ладно, давайте посмотрим.

— Мама, папа, дедушка!

Лори обняла деда осторожно, но тот крепко прижал ее к себе.

— Я еще не помер! — воскликнул Грампс. В его светло-карих глазах, которые Лори унаследовала от него, сверкали искорхя.

— Папа! — одернула его невестка.

— Слушай, Глория, я не хочу, чтобы моя внучка обращалась со мной так, будто я из стекла. Я ее очень люблю, и раз уж она вернулась из Нью-Йорка, чтобы находиться рядом со мной, то пусть обнимает меня до хруста в костях.

— Отлично! Сейчас переломаю тебе все кости, — засмеялась Лори.

— И я тоже. — Брендан обнял прадедушку.

Отец Лоря, высокий и сухопарый, с белыми волосами и красивым стареющим лицом, осмотрев дом, улыбнулся.

— Прекрасное местечко, — сказал он.

— Спасибо, папа.

— С ним масса проблем, — озабоченно заявила мать. — Следовало купить новый дом.

— Мама, я люблю старые дома.

Лори собралась отстаивать свою точку зрения, но мать с улыбкой погладила ее по голове.

— Ты права, у старых домов много достоинств, и ты всегда поступала по-своему. У тебя все получалось, значит, не стоит критиковать.

Удивленная ее покладистостью, Лори взглянула на отца, который лишь пожал плечами:

— И старую собачку можно обучить новым трюкам.

— Джеймс, ты называешь меня старой собачкой?

— Ни в коем случае, дорогая, — запротестовал тот, обнимая жену за талию. Брендан засмеялся, а Лори не знала, что и думать. Она не помнила, чтобы в годы ее юности родители так ладили друг с другом.

— А где же обещанный завтрак? — спросил Джеймс.

— Проходите, проходите!

Брендан повел всех в столовую, где начал усиленно помогать матери: приносил и уносил тарелки, наливал сок и кофе. Лори радовалась, что яичница с веянной, тосты и вафли не подгорели. Честно говоря, она побаивалась новоселья, да и родные, наверное, тоже. Разговор за столом неизбежно коснулся прошлого.

— Лори, ты слышала, что Шон Блэк в городе? Он стал знаменитым писателем, — начала мать Лори.

— Да, Майкл Шейн! — с энтузиазмом поддержал ее внук. — Бабушка, вчера он приходил к нам. Я даже не поверил, что они с мамой знакомы. Он мой любимый писатель, самый любимый!

— Лори, а не рано ли ему читать такие скандальные книги? — встревожилась ее мать.

— Бабушка, он не пишет скандальные книги. Я многое почерпнул для себя из его романов. В них много научных вещей, работа полицейских, судмедэкспертов. Но самое главное — он пишет о великих людях. Прочти хоть одну его книгу, и тебе все станет ясно.

— Ладно. — Глория закусила губу, посмотрела на дочь и тихо спросила: — Значит, ты уже видела его?

Лори поняла: то есть увиделась с ним раньше, чем с родителями.

— Да, — сказала она и вдруг заметила, что все, а не только мать, смотрят на нее. — Мир тесен, правда? Джен повезла нас ужинать в Гроув, и я столкнулась с Шоном, когда после ужина шла в книжный магазин за детьми.

— А потом он пришел сюда, — с благоговением сообщил Брендан. — Представляете? Шон Блэк — у нас!

За столом воцарилась мертвая тишина. Лори напряглась, ожидая, что сейчас произойдет нечто ужасное. Например, полетит штукатурка с потолка или что-нибудь в этом роде.

— Бот как, — нарушила молчание Глория.

— Шон приходил в твой дом? — спросил Джеймс.

— Зачем? — осведомился Грампс.

— Ну, просто зашел убедиться, что все в порядке.

— Зачем? — повторил Грампс.

— Разумеется, потому, что зверски убили их школьную приятельницу, — ответила за дочь Глория. Лори едва не выплеснула кофе.

— Да, представляете, он приезжает в наш город, и тут зверски убивают лучшую подругу его бывшей любовницы, — подтвердил Джеймс.

— Мам? — пробормотал Брендан.

— Папа! — возмутилась Лори.

— Извини, просто этот случай меня очень расстроил, — смутился отец.

В свое время он был биржевым брокером, но теперь отошел от дел, стал одним из представителей высшего общества, председателем яхт-клуба. Дружил со многими адвокатами, в спорах с ними доказывал, что преступники слишком распоясались, часто их права ставят выше прав жертвы, хотя большинство «клиентов», обогащавших его друзей-адвокатов, следует поджарить на электрическом стуле. Джеймс выступал за казнь на электрическом стуле, узаконенную в штате Флорида, ибо по этому поводу развернулись серьезные дебаты, после того как приговоренный сгорел живьем. Противники сразу объявили электрический стул негуманным к опасным средством исполнения приговора, однако Джеймс приводил собственный довод: электрический стул должен быть опасным и смертельным орудием, тогда преступники осознают, какое их ждет наказание.

— Мам, твою подругу убили? — спросил побледневший Брендан.

— Да, когда-то мы вместе учились в школе, но я ее очень давно не видела, — ответила Лори.

— А кем она приходилась Шону Блэку? — обратился мальчик к деду.

— Извини, Брендан, я тут наговорил лишнего в твоем присутствии… — Джеймс посмотрел на дочь.

— Когда мы учились в школе, то потеряли еще одну подругу, — сказала Лори, глядя на родителей. — Шон Блэк встречался с той девушкой. Она утонула.

— Полицейским захотелось найти виноватого, — продолжила Глория. — Они попытались обвинить Шона, но суд его оправдал. К несчастью, вчерашняя жертва оказалась лучшей подругой утонувшей девушки.

— Вот это да! Бедняга Шон!

Лори нахмурилась. Ее мать всегда недолюбливала Шона, а теперь словно защищала его.

— Такие случаи всегда неприятны, они призывают нас к осторожности. — Лори встала из-за стола. — Папа, еще кофе? Дедушка?

— Конечно, внучка. А как твои модели?

— Все здорово. Хочешь посмотреть эскизы?

— Разумеется.

— Да, да, — с радостью поддержала отца Глория.

Лори пришлось разыскивать папку в куче еще не разобранных вещей, но она с удовольствием делала это, потому что родные, похоже, заинтересовались ее работой не просто из вежливости.

— Действительно прекрасный дом, — с улыбкой сказала Глория, входя в комнату дочери.

— Спасибо, мне он тоже нравится.

— И недалеко от нас.

— Да.

Глория была привлекательной женщиной, худенькой, с короткими волосами и всегда безупречным макияжем. В свои пятьдесят шесть лет она оставалась весьма энергичной, постоянно делала зарядку, — Дорогая, я рада, что ты дома. Не хочу быть надоедливой… Я постараюсь уважать твое мнение и твою личную жизнь, но… Это жуткое убийство, да еще Шон вернулся…

— Мама, я понимаю, он тебе всегда не нравился, однако Шон не убийца.

Глория испуганно уставилась на дочь, а потом вдруг улыбнулась.

— Прости, я вовсе не то имела в виду. Насчет Шона я ошибалась.

— О чем ты говоришь?

— Дорогая, в те дни было так сложно. Люди редко остаются вместе, а молодежь не замечает того, что позже может иметь важное значение в жизни. Когда ты очень молода и влюблена, то не беспокоишься о деньгах, карьере, религии. Любовь затмевает все. Признаюсь, меня пугала семья Шона. Некоторые из моих подруг, вышедших замуж и родивших детей от «нехороших» мужчин, потом жили на социальное пособие и люто ненавидели своих мужей. Шелли муж даже избивал, оскорблял детей, а она не могла вырваться из этой западни. Я всегда считала, что Брэд преуспеет в жизни, и прочила его тебе в женихи, а Шона очень не любила. Да, я ошиблась. Важно не происхождение человека, а то, что он представляет собой как личность. Мне жаль, что тогда мы все отвернулись от Шона, а когда ему предъявили обвинение, мы все, как говорится, жаждали его крови. Если мне представится случай, я бы хотела сказать ему об этом.

Лори, ошеломленная словами матери, очнулась, когда та уже спускалась по лестнице.

— Мама!

Глория остановилась, дочь подбежала к ней и крепко обняла.

Как же все-таки хорошо вернуться домой, хотя Шон в городе, а подругу зверски убили!

— Молодая женщина, лет двадцати с небольшим, — задумчиво произнес Шон, обращаясь к Кейт Гиллеспи, которая внимательно наблюдала за ним. — При жизни рост женщины составлял около метра шестидесяти пяти, у нее была сломана правая берцовая кость. Причину смерти определить трудно, особенно при отсутствии черепа, но могу сказать, что голову отделили от туловища. До или после смерти, я не знаю.

Шон отступил на шаг и взглянул на доктора, не задавая очевидный вопрос: где и при каких обстоятельствах были обнаружены кости.

А Гиллеспи пока и не собиралась отвечать на вопросы, — Почему вы решили, что голову отделили? — нахмурилась она. — Может, просто сломались шейные позвонки.

Шон покачал головой и указал на шейные позвонки, где остались явные следы от острого инструмента.

— Как давно она мертва? — спросила Кейт.

— А когда и где ее нашли?

— В болоте, у Долины аллигаторов.

— Иногда подобные могилы сохраняют труп, и ее наверняка расчленили до того, как бросили в болото. Это затрудняет дело. По-моему, она мертва от трех до десяти лет, более точно сказать не могу.

— Очередная неопознанная жертва, — вздохнула доктор.

— Неопознанная?

— Да. Вы же знаете статистику, поэтому нечего удивляться. Стоит поработать в нашем морге несколько недель, и уже вырабатывается иммунитет к штабелям трупов. Половина из них — жертвы нераскрытых преступлений.

— А у вас есть какие-то соображения? — Шон стянул хирургические перчатки.

— Есть. Я изучала психологию преступников. Большинство из тех, кто совершает тяжкие преступления на сексуальной почве, не сразу выходят на улицу, чтобы калечить и убивать свои жертвы. Возможно, они начинают с того, что отрывают хвосты ящерицам, швыряют камнями в собак. Иногда становятся насильниками, с каждым новым преступлением заходя все дальше. И вот наступает предел. Убийство. Сначала просто убийство. Затем с пытками. Возможно, некрофилия. Эти подонки могут быть симпатичными и чертовски умными людьми. Думаю, мы имеем дело с таким… может, и не с одним. Уже в течение многих лет он убивает женщин, но преступления остаются нераскрытыми, а убийства становятся все более жестокими. — Кейт пожала плечами. — Ведь серийными убийцами становятся в определенном возрасте, не так ли? В слишком молодом возрасте они еще не способны на жуткие преступления, которые привлекают внимание средств массовой информации. А пожилые уже допускают какие-то промахи. Разве не так? Вы же писатель.

— Я имею дело с выдумкой, — уклончиво ответил Шон, — Выдумка базируется на фактах. Я читала ваши книга.

— Доктор, не я убивал женщин. Я не появлялся в Майами и могу это доказать.

— Не надо видеть во мне врага, мистер Блэк. Или доктор Блэк?

— У меня есть ученая степень, но я не употребляю ее применительно к своему имени.

— Я только подкинула вам сюжет как писателю, — улыбнулась Кейт.

— Да, сюжет, не имеющий завершения.

— Я просто заваленная работой служащая. А это большой город, не Нью-Йорк, не Лос-Анджелес. Может, еще хуже. Говорят, виновата наша жара. Люди приезжают в Южную Флориду со всех уголков страны, и некоторые совершают здесь убийства. Что такое несколько убитых девушек? У сюжета нет завершения. Пока. Но вы писатель, используйте свое воображение.

— Доктор, вы хотите знать, что происходит, — тихо произнес Шон. — Вы правы. Здесь жарко, люди приезжают отовсюду. В Соединенных Штатах ежегодно исчезают тысячи людей. Различные преступники совершают различные преступления, и половина из них остаются нераскрытыми. Как я понимаю, эти кости заинтересовали полицию.

— Да, заинтересовали. А поскольку они чертовски заняты, то не нашли ничего лучшего, как обратиться к суд-медэксперту.

Шон не понимал, куда она клонит. Чем он мог ей помочь? Именно он? Некоторые люди сделали из него кумира — еще бы, ведь он заработал кучу денег! Однако добрая половина из них продолжают считать его убийцей, избежавшим наказания за свое преступление.

— Доктор, я писатель и не живу здесь. Это не мое дело.

— Так сделайте его своим, — посоветовала Кейт.

— Вряд ли у меня получится.

— Я считаю вас храбрым и умным человеком.

— То же самое я могу сказать и о вас.

Кейт спокойно восприняла его комплимент.

— Спасибо, что нашли время приехать. Меня ждет очередной пациент. Конечно, он никуда не денется, но работа есть работа. Вы сами найдете выход? До свидания, мистер Блэк.