Но он может погибнуть...
      От этой мысли ей стало так больно, что она согнулась чуть ли не пополам. Ей стало трудно дышать.
      - Леди Камерон? - обеспокоенно спросил Франклин.
      Она покачала головой:
      - Все в порядке. Все в порядке... Уже проходит.
      Тот кивнул, все еще с тревогой глядя на нее. Когда Аманда немного пришла в себя, он улыбнулся:
      - Я тоже должен кое в чем признаться, дорогая! Как только я приехал сюда, я написал вашему мужу.
      - Как?! - в замешательстве воскликнула она.
      - Я был обязан, моя дорогая. Леди Камерон, когда меня последний раз отправили в Англию, я сидел там и ждал распоряжений с родины. А в это время моя дорогая жена покинула бренный мир. Жизнь коротка. А мудрость приходит после потерь и страдании и порой, слишком поздно. Простите меня...
      - О! - перебил его крик Аманды. Резкая ослепляющая боль пронзила ее вновь. Это не из-за беспокойства, поняла она. У нее начались схватки.
      Задыхаясь, она встала.
      - Мистер Франклин...
      - Все будет хорошо, - заверил он ее, вскакивая на ноги. - :
      Первые схватки начинаются задолго до, родов. Еще пройдут часы и часы...
      - Ох! Но приступы следуют один за другим.
      - Вот как? Тогда, возможно, роды будут быстрыми и у нас нет в запасе этих часов. О Боже, я не знаю...
      Аманда обернулась. К ней бежали Кэссиди и Жак. На ее лице появилась улыбка.
      - Видите, - сказала она Франклину, - я никогда не остаюсь одна.
      Однако Аманда была рада тому, что они рядом. Потому что от следующего приступа схваток она едва не рухнула на колени. Она испугалась, что упадет, но ее подхватили сильные руки. Подняв глаза, она увидела милое лицо Жака, улыбнулась и дотронулась но его щеки.
      - Спасибо, - прошептала она.
      Акадиец не улыбнулся, но внимательно посмотрел "ей в глаза. Она была рада его сильным рукам, уверенной поддержке, потому что дворец был очень велик, а ее комнаты находились в его дальнем крыле.
      Вернувшись из сада, они поспешили направо по длинным коридорам дворца. Наконец Жак распахнул резные двустворчатые двери - они добрались до покоев графа де ля Рошель. Престарелый французский вельможа сидел у огня, грея ноги, когда они вошли в каминный зал.
      - Дорогая... - начал было он, но, увидев выражение лица Жака, сразу засуетился:
      - Даниелла! Леди Камерон пришло время рожать!
      Скорее, я пошлю за доктором!
      Жак провел госпожу в отведенную ей комнату. Даниелла вбежала туда первой и начала срывать с Кровати расшитые золотом покрывала.
      Жак уложил Аманду. Ей вдруг захотелось, чтобы он остался. Она сжала его руку. Он коснулся ее лба и, улыбнувшись, пообещал с легким французским акцентом, что у нее родится красивый сын. Затем вышел. Даниелла заставила Аманду сесть и начала натягивать на нее шелковую ночную рубашку, отделанную бархатом.
      - Я помогу, - храбро сказала Аманда, но боль снова накатила с такой силой и так внезапно, что она не смогла сдержать крика.
      - Ухватись за спинку кровати, - посоветовала Даниелла. - Ох, малышка! Прежде чем тебе полегчает, будет еще хуже!
      Даниелла оказалась совершенно права. В течение нескольких часов боль терзала Аманду, временами отступая, но совсем ненадолго.
      Поначалу Аманде показалось, что она сможет вытерпеть: ведь в результате на свет появится ее ребенок, о котором она так страстно мечтала. Ребенок, которого она будет баюкать на руках, любить, которому она будет нужна.
      Но боль все усиливалась, и схватки стали столь частыми, что Аманда подумала, что сейчас умрет. Она проклинала все на свете, кричала, иногда сама не зная что. В короткие промежутки между схватками она в изнеможении погружалась в полудрему. Ей виделся Эрик Камерон, идущий к ней в своих ботфортах и бриджах, в открытой рубахе. Когда-то он любил ее, пришла в голову мысль. В его глазах, смотревших на нее,; плясали голубые и серебряные искорки желания, а губы складывались в чувственную улыбку, когда он прикасался к ней.
      Он ограждал ее от всех напастей и бед. А она не доверилась силе его рук. Он с гневом обращался к ней, обвинял ее:
      - - Ты что-то делала, чтобы лишить меня ребенка!
      Она возражала, клялась, что это не так. Но он снова и снова обвинял ее, в глазах его больше не видно было смеха и серебристого света желания.
      - Неверная дрянь!
      - Но вот же твой ребенок! - пыталась оправдаться она.
      И вот он уже держит дитя в руках, поднимает его высоко вверх и уносит от нее:
      - Мой сын вернется со мной, мой сын вернется со мной...
      Дикая боль, словно удар кинжала, пронзила ее поясницу, перекинувшись и на живот.
      - Легче, малышка, легче! - Словно сквозь туман Аманда поняла, что это говорит Даниелла.
      Аманда застонала, пытаясь вырваться из забытья. Ее глаза стали безумными, волосы намокли и прилипли ко лбу. Холодная полоска ткани легла на лоб, сдвинув назад волосы.
      - Нет! - закричала она. - Он не может забрать ребенка. Этот лживый коварный негодяй не отнимет у меня мое дитя...
      - Аманда, любимая, если ты имеешь в виду меня, то я не собираюсь отбирать у тебя ребенка. Ты просто постарайся родить его.
      Она открыла глаза. Должно быть, она все еще бредит. Он был здесь, стоял над ней. Это был Эрик, влажной губкой отиравший ее лицо, поправлявший ей волосы. Она уставилась на него с негодованием и недоумением. Его не может здесь быть! Он и так презирал ее, а теперь еще видит в таком состоянии! Измученной стыдом и болью. И хотя его тон был мягок, ей послышалась горечь в его словах. И арктический холод.
      - Нет, - Прошептала она, глядя на него.
      - Да, любовь моя, - парировал он с дьявольской усмешкой на лице. Серебро и синева сверкали в его взгляде. Он был одет почти так же, как в ее сне: в бледно-желтые чулки, темно-синие бриджи, алые жилет и сюртук. Кружевные рукава рубашки были высоко закатаны на мускулистых руках, волосы аккуратно зачесаны назад.
      - Пожалуйста, исчезни! - прошептала Аманда, не отдавая себе отчета, почему она хочет, чтобы он ушел: то ли потому, что все еще злится, то ли потому, что боится потерять для него привлекательность.
      Даниелла лихорадочно зашептала Эрику в ухо:
      - Уже двадцать четыре часа! Я не знаю, как она это терпит.
      - Время подходит, - сообщил врач. - Она должна найти в себе силы, чтобы тужиться.
      Руки Эрика обвились вокруг нее.
      - Уйди! - взмолилась она.
      - Он сказал, что ты должна тужиться, Аманда. Я помогу тебе.
      - Я не хочу твоей помощи...
      - Но ты ее получишь! А теперь делай, как тебе говорят Это оказалось не столь сложно, ибо всепоглощающее желание потужиться появилось самостоятельно. Да и Эрик не дал бы ей сдаться. Когда она откинулась назад, он приподнял ее снова и резко скомандовал:
      - Тужьтесь, миледи!
      - Я вам не солдат, господин генерал-майор! - огрызнулась она едва дыша и, не в силах сказать больше ни слова, откинулась назад.
      - Давайте, давайте! Головка маленького Камерона почти вышла наружу!
      - Еще раз, Аманда!
      - Эрик, пожалуйста...
      - Тужься!
      И она поднатужилась, и на этот раз была вознаграждена сладчайшим ощущением облегчения. Ребенок выскользнул из ее тела, и доктор, вскрикнув от восторга, хлопнул крошечное создание по спинке Раздался пронзительный крик, и Даниелла торжественно объявила.
      - Девочка! Une petite jeune fille, une petite jeune fille... <Маленькая красивая девочка, маленькая красивая девочка... (фр.)>.
      - О! - задохнулась Аманда. Она была несказанно счастлива, взбудоражена и взволнована. Но тут боль снова скрутила ее, и она вдруг ужаснулась, подумав, что умирает.
      - Что такое? - хрипло спросил Эрик.
      - Больно...
      Француз перерезал пуповину. Даниелла приняла попискивающую кроху.
      Эрик сжал руку Аманде, глядя в глаза.
      - Ты не умрешь, любимая. Я еще с тобой не закончил, - пообещал он.
      Она хотела ответить, но не смогла. Новая схватка сотрясла ее тело.
      - Alors! Там второй! - засмеялся доктор.
      - Тужься! - вновь скомандовал Эрик. Но Аманда не могла.
      Она была так измучена, что, наверное, могла бы умереть от малейшего усилия. Он приподнял ее, заставив напрячь мышцы.
      - Хорошо! Хорошо! - воскликнул доктор, кивая Эрику.
      Тот позволил жене откинуться на подушки, придерживая за плечи. Она закрыла глаза. Она помнила успокаивающую силу этих рук.
      Когда-то они оберегали ее от всех бед и горестей. А теперь они стали совсем чужими друг другу. Большими врагами, чем когда-либо раньше.
      Но он был здесь, он держит ее, потому что хочет, чтобы у них был ребенок... Но у них уже есть дочь, и она благодарна Господу за это!
      Ребенок живой, здоровый и...
      - Мальчик, лорд Камерон! - рассмеялся доктор. - Мальчишка, маленький, двойняшка, но все пальчики на месте! Он вырастет! И цвет у него хороший. Отличный младенец!
      Сын. У нее сын и дочь! Аманда закрыла глаза. Они сказали, что дети здоровые. Близнецы-двойняшки. Двое.., и оба живы и невредимы, и хорошего цвета. Она не в силах была разлепить веки:
      - Аманда?
      Она слышала голос Эрика, чувствовала его руки, но не могла открыть глаз.
      - Милорд Камерон, вы помогли жене пройти через это, но она потеряла много крови и мучилась довольно долго. Мне придется еще заняться ею, а после она должна спать. Милорд, Даниелла взяла девочку. Если хотите помочь, возьмите своего сына.
      - Своего сына? С превеликой радостью, месье! Я возьму своего сына!
      Аманда еще услышала слова Эрика, а потом перестала слышать что-либо вообще.
      ***
      Она, должно быть, спала очень долго и очень крепко, поскольку, проснувшись, обнаружила себя умытой, чистой, в новой белой рубашке, с высушенными и убранными назад волосами, перехваченными длинной голубой лентой. Ее разбудили капризные крики. Открыв глаза, Аманда с улыбкой потянулась к младенцам.
      Рядом с огромной кроватью, на которой лежали два кулька, стояла, широко улыбаясь, Даниелла.
      - Вашу дочь, миледи, или сына? - добродушно поддразнила ее Даниелла.
      - Не знаю, - восторженно рассмеялась Аманда. Они оба заходились в плаче. Она решила дать им немного поплакать и, развернув пеленки, осмотрела крошечные тельца. - О, как удивительно! - засмеялась она, увидев, что на голове ее дочери торчит пучок ярко-красных волосиков, а мальчик выглядит очень смуглым. У обоих пока были голубые глаза. Она быстро осмотрела малышей, пересчитав пальцы на ручках и ножках. - О, они совершенны!, Немного мелковаты, поэтому нам надо быть с ними поосторожнее. Лорд Камерон очень хотел уехать, но из-за малого веса этих двоих решил задержаться....
      - Уехать? - задохнулась Аманда.
      - Мы отправляемся домой, - пояснила Даниелла.
      - Мы? Все мы?
      - Mais oui! А кто же еще?
      Аманда медленно выдохнула, боясь поделиться с Даниеллой своими недавними страхами. Ни один муж не стал бы забирать младенцев и бросать жену. Даже Эрик.
      Однако это не сокращало дистанции между ними.
      - Они такие маленькие, как же я справлюсь с ними? - Аманда прижала подбородком одну пушистую головенку и провела пальцем по маленькой щеке. О Даниелла! Я теперь всего боюсь! Вокруг столько ужасных болезней...
      - Ш-ш-ш! Просто радуйся своим детям, малышка. Господь сохранит нас всех!
      Аманда улыбнулась словам Даниеллы. Она была в восторге от своих детей, от возможности трогать их, улыбаться им. Но тут без стука распахнулась дверь, и Аманда застыла, испуганная. Она бы быстро запахнула свою рубашку, если бы могла.
      Вошел Эрик. Он на самом деле был здесь. Высокий, такой элегантный в темном парчовом сюртуке и белоснежных чулках, в туфлях с серебряными пряжками. Она хотела сказать ему: "Я рада, что ты жив, что ты приехал", но не смогла. Пропасть между ними была слишком глубока. Она однажды сказала, что любит его, а он назвал ее лгуньей. Она не повторит прежней ошибки.
      Его же глаза мгновенно остановились на ее груди, у которой шумно сопели дети. Он с трудом отвел от нее взгляд.
      - Ты мог бы постучать, - холодно заметила она.
      - Мог бы, - согласился Эрик мягко, - но мужу не требуется стучать в дверь собственной жены. - Он взглянул на Даниеллу. - Мадемуазель, не будете ли вы?..
      - Даниелла! - взвизгнула Аманда.
      Но Даниелла уже испарилась. Эрик подошел к кровати. Рот маленькой девочки приоткрылся, глаза были закрыты. Эрик потянулся к дочери, завернул ее в одеяло и осторожно и в то же время ловко положил к себе на плечо. Его крупная бронзовая ладонь казалась огромной по сравнению с ребенком.
      Он бросил взгляд в сторону жены.
      - Кажется, в таком положении они должны срыгивать.
      Аманда, нервно запахнув рубашку, положила новорожденного сына себе на плечо и похлопала того по крошечной спинке. Она продолжала следить за Эриком, но тот почти не обращал на нее внимания, весь сосредоточившись на крохе дочери. По-прежнему не глядя на нее, он наконец заговорил:
      - Я хотел бы назвать ее Ленорой.
      - Так звали мою...
      - Да, это имя твоей матери. Ты согласна?
      - Да, - ответила она тихо. - А.., наш сын?
      - Джемия, - торжественно сказал Эрик. - Один Джемия Камерон начал жизнь на новой земле. Этот же Джемия Камерон начнет жизнь в новой стране.
      - Война еще не выиграна, - заметила Аманда.
      Он холодно посмотрел на нее. Она вздернула подбородок, не желая ссориться, но и не зная, как этого избежать.
      - После того, что ты сказал мне в нашу последнюю встречу, я начала сомневаться, признаешь ли ты их своими, - колко произнесла она. И затаила дыхание, ожидая ответа. Она так страстно надеялась, что он откажется от своих слов, произнесет хоть самые скупые слова любви. - Он остановил на ней взгляд.
      - Сегодня одиннадцатое марта, и смею предположить, время рождения совпадает довольно точно с положенным сроком, если отсчитывать от нашей последней.., встречи.
      На ее глаза навернулись слезы. Она не стала их утирать.
      - Я хотела бы, чтобы они не были твоими! - негромко солгала она.
      Его спина, обращенная к ней, напряглась.
      - Ах, моя дорогая жена! А как ты клялась мне в любви во время нашей последней встречи!
      Она промолчала. Эрик обернулся. И осторожно положил малышку в одну из принесенных колыбелей, что стояли рядом с кроватью Аманды. Она отшатнулась, когда он протянул руку, чтобы погладить ее по волосам. Ее реакция не укрылась от него. Он взял сына, невзирая на вырвавшийся у нее возглас протеста.
      - Парень спит, - сказал он.
      Положив Джемию Камерона в его колыбельку, он вернулся к ней.
      Запустив руку в карман сюртука, вытащил маленькую бархатную коробочку и, достав из нее кольцо, взял Аманду за руку. Она попыталась выдернуть ладонь, но он оказался проворнее. В следующую секунду на ее среднем пальце оказался великолепный изумруд в обрамлении бриллиантовых крошек.
      - Благодарю тебя, - произнес он очень мягко и таким тоном, что ее охватила дрожь и вся душа пришла в волнение. Аманде нестерпимо захотелось протянуть руку и погладить его по щеке. Но несмотря на всю нежность его слов, она не осмелилась. - Я не хотел быть столь грубым Но тем не менее я порой мечтаю о том дне, когда снова встречусь с лордом Тэрритоном лицом к лицу. Может быть, ты забыла, но однажды я застал тебя в его объятиях.
      Она невольно улыбнулась:
      - И спас меня от них, если я правильно помню.
      - Точно. Хотя признаюсь, я не могу забыть, что ты любила его Подозрения и страх часто омрачали мои сны. Но я благодарю тебя за детей; двое здоровых малышей - это больше, чем я мог бы мечтать.
      Как бы я хотел, чтобы они родились дома...
      - Ты сам отослал меня сюда...
      - Да, а теперь привезу обратно. Однако, Аманда, ты должна поклясться мне, что больше не предашь мое дело.
      - Я не предавала твое дело...
      - Я спрашиваю на будущее.
      Она опустила голову, чувствуя, что сейчас расплачется. Он всегда оказывался рядом, когда она в нем нуждалась, даже во время родов!
      Но он не верит ей, а она не знает, как преодолеть это недоверие.
      - Я не предам тебя, клянусь, - тихо произнесла она.
      Он провел кончиками пальцев по ее щеке. И хотел что-то сказать Она отвернула голову.
      - Таковы парадоксы семейной жизни, не правда ли? Когда ты любил меня, я тебя не любила. Когда же полюбила я, ты перестал меня любить. Ничего не осталось, так ведь?
      Он уронил руку и отошел от кровати. Она услышала, как открылась дверь, но на пороге он замешкался.
      - Нет, кое-что осталось, - сказал он. Она вскинула на него глаза. Кобальтовый огонь его взгляда обжег ее, проник в кровь, в самую глубину ее существа. - Здесь ты ошиблась. Я полюбил вас, миледи, с первого взгляда и никогда не переставал любить.
      Дверь захлопнулась. Аманда осталась одна.
      Глава 17
      Прошло несколько дней, прежде чем Аманда увидела Эрика снова. Бодрствуя, она без конца размышляла над его словами, но усталость часто брала свое.
      У нее были дети.., и Эрик. И он даже сказал, что любит ее, что всегда любил. Но достаточно ли этого? Он приехал за ней, но Аманда была уверена, что он ей все еще не доверяет.
      И она сторонилась его. Она узнала, что он приходит посмотреть на сына и дочь, так как Даниелла сообщала ей об этом.
      Они собирались отплыть домой первого апреля. Эрик хотел прибыть вовремя, к началу летней кампании, и воевать в течение лета и осени - если их неоперившееся государство продержится так долго.
      Иногда Аманду пугало, что она повезет детей в страну, где льется кровь.
      Близнецам исполнилось уже две недели, когда, проснувшись утром, она обнаружила в комнате Эрика; он качал колыбельку и с серьезным видом рассматривал Ленору. Почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся. Рассветные сумерки скрывали выражение его лица, но вид у него был суровый, такой же, какой частенько бывал у Джемии.
      - Дата нашего отъезда остается прежней - первое апреля. Надеюсь, тебя это устраивает?
      Аманда кивнула, пожалев, что он застал ее врасплох. Ее волосы были спутаны, рубашка съехала набок, приоткрыв одно плечо.
      Ей ужасно захотелось выглядеть более достойно, более красиво. Он сказал, что любит ее. Но они по-прежнему далеки друг от друга, словно незнакомцы, встретившиеся под грохот артиллерийской канонады и звон клинков.
      Она выскользнула из кровати и, подойдя к нему, дотронулась до его руки.
      - Эрик, может быть, вам не стоит возвращаться?
      - Что? - Он развернулся, удивленно уставившись на ее пальцы. Она уронила руку - Я просто подумала.., может быть, нам лучше остаться здесь, во Франции. Мы переживем трудные времена. Нам не так уж много надо...
      - Ты совсем потеряла рассудок? - спросил он.
      Отступив назад, Аманда покачала головой:
      - Я боюсь! Посмотри на мощь британской армии. Они в состоянии присылать все новые и новые подкрепления! За них воюют гессенцы, пруссаки и другие наемники. Колонии...
      - Соединенные Штаты Америки, - поправил он ее очень мягко, но сквозь зубы.
      - Мы не можем заплатить собственным войскам! - воскликнула она. Эрик, если мы проиграем войну...
      - Мы?
      - Прости?
      - Ты сказала "мы", любимая. Ты стала частью этого "мы"? Ты, значит, перешла на другую сторону?
      Она вздохнула, не доверяя его интонации. Она чувствовала себя крайне неловко, стоя босиком в тонкой шелковой рубашке, измятой после сна. Эрик же был полностью одет: в мундире, низко надвинутой на глаза треуголке с кокардой и плюмажем, в бриджах, туго обтягивающих мускулистые бедра, в накидке, подчеркивающей ширину его плеч.
      Ее слегка зазнобило. Он не подойдет сейчас к ней - судя по всему, она ему неинтересна, - но Аманде вдруг отчаянно захотелось забыть прошлое, гнев и ненависть, и броситься в его объятия. Хотя бы для того, чтобы почувствовать их тепло.
      Она заставила себя сдержанно и печально улыбнуться:
      - Ты как-то назвал меня изменницей. Что ж, сэр, если я была на стороне британцев, то в то время меня нельзя было считать изменницей, не то что ныне. За колонии ли я теперь.., простите, за Соединенные Штаты Америки? Да, я за них! Но не благодаря вам, лорд Камерон.
      У вас нет того замечательного дара убеждения, которым столь счастливо обладает мистер Франклин. Я очень хочу, чтобы американцы победили. Просто...
      - Просто ты сомневаешься, что они смогут победить, так?
      Она покраснела и чуть наклонила голову.
      - Я не знала раньше, до этих последних дней, что такое любить и оберегать. А теперь я боюсь.
      Эрик какое-то время молчал.
      - Насколько мне известно, мадам, англичане пока не воюют с детьми. Я должен вернуться. Ты это знаешь. Тебе с самого начала были известны мои принципы и то, как глубоко я в них верю.
      - А ты знал мои убеждения, - мягко напомнила она ему.
      - Я только никогда не думал... - Эрик оборвал сам себя, покачав головой. Он никогда не думал, что она зайдет так далеко, что предаст свой собственный дом.
      - Я уже сказала, что я не...
      - Давай не будем обсуждать...
      - Если мм не будем обсуждать это, тогда нам вообще не о чем говорить!
      Он застыл. В какое-то мгновение Аманде показалось, что его самоконтроль сейчас рухнет. Что он схватит ее, вопьется в губы, как это бывало в прошлом Тогда он не терял времени даром. Она молилась, чтобы он прикоснулся к ней.
      Но Эрик сдержался. Вместо этого он низко поклонился:
      - Я оставляю вас заботиться о наших детях, мадам. Не забудьте, что вам вскоре надо быть готовой к отъезду.
      ***
      Аманда услышала щелканье кнута возницы и поняла, что покидает Версаль навсегда. Было больно оставлять Франклина и графа, которые были всегда добры к ней, об остальном же она не жалела. Нетерпеливое волнение уже горело в ее сердце. Она всей душой рвалась домой.
      Казалось, мягкий речной ветерок уже шумит в ее крови. Она почти как наяву чувствовала тепло солнечного дня, видела осенние листья, красивым ковром устилающие землю и плывущие по реке. Ей виделись конюшни и коптильня, ноздри щекотал аромат виргинской ветчины.
      Пожалуйста, Господи, думала она, пусть все будет на месте, когда мы вернемся. Пусть Камерон-Холл окажется невредимым!
      Пятого апреля они вышли в открытое море и, поймав ровный попутный ветер, поплыли к родным берегам. Аманде и близнецам отвели капитанскую каюту.
      На этот раз она чувствовала себя очень хорошо и часто гуляла по палубе. К несчастью, экипаж корабля состоял в основном из тех же людей, что видели ее год назад со шпагой в руке. Хотя никто из них не выказывал ей никакой неприязни, Аманда все равно чувствовала себя среди них неловко. Эрик, став капитаном, управлял кораблем и по-прежнему сторонился жены. Аманда пыталась внушать себе, что он все еще не доверяет ей и что она имеет полное право презирать его за такое отношение. Но опять всплывали в памяти его слова о том, что он любит ее, и непреходящая боль от одиночества и покинутости терзала ее. Она мечтала о нем по ночам. Лежа без сна, она рисовала себе картинки его жизни, той жизни, о которой ничего не знала, жизни солдата. Ей было известно, что некоторые женщины последовали за войсками - кто из-за любви, кто из-за денег, - и она гадала, как он проводил свое время, не утешался ли в объятиях других. Эти мысли мучили ее снова и снова.
      Но близнецы были ее отрадой. Морской воздух творил с ними чудеса, и когда выпадали теплые дни, она выносила их на палубу.
      Матросы с натруженными руками все как один толпились возле детей, сюсюкали, строили глупые рожи, пытаясь привлечь их внимание. Аманда, держа на руках Ленору, рассмеялась уморительной гримасе одного из матросов и подняла глаза, отыскивая Эрика. Он стоял неподалеку, сумрачно и строго глядя на нее. Аманда зарделась, но он не отвел взгляда.
      - Разве она не умница, Эрик? Могу поклясться, что она уже улыбается!
      Он наконец-то улыбнулся в ответ:
      - Да, любимая. Она действительно умница. Такая же, как и ее мать.
      Аманда, боясь снова поддаться ложной надежде, поспешила отвернуться.
      Вскоре они приблизились к берегам Виргинии Эрик стал все чаще бесцеремонно отсылать ее вниз, поскольку опасался британских корветов. Фредерик рассказал Аманде, что на пути во Францию они атаковали и захватили два британских корабля.
      - Его сиятельство надеялся поймать лорда Тэрритона или Стирлинга, но увы... - Печатник запнулся, вспомнив, что Стирлинг приходится Аманде отцом. - Прошу прощения, миледи, но они напали на Камерон-Холл...
      - Не надо извинений, Фредерик. Два корабля! Вы захватили два корабля!
      - Да, потеряв при этом лишь двоих, да еще один матрос был ранен. Потом снабдили "пленников" необходимыми экипажами и отправили в Чарлстон. Лорд Камерон обещал генералу Вашингтону, что захватит один-два корабля, и сдержал слово, тем самым заработав возможность поехать во Францию. Но теперь ему не хочется сталкиваться с бриттами, так как на борту вы и двое малышей.
      Аманда поблагодарила Фредерика за рассказ. Она знала, что они достигнут побережья Виргинии завтра ночью. Этим вечером, когда близнецы заснули, она оставила их на попечении Даниеллы и поднялась на палубу в поисках Эрика. Она нашла его у фальшборта смотрящим на море, звезды и ночь - высокий силуэт на фоне бархатистой темноты.
      Глубоко вздохнув, Аманда поправила прическу, выпрямила спину и медленно подошла к нему. Не успела она приблизиться, как он круто повернулся на каблуках, а его рука сама потянулась к эфесу шпаги. Увидев жену, он расслабился, и она поняла, что Эрик всегда настороже, всегда готов к бою, что война въелась в его плоть и кровь.
      - В чем дело, Аманда? Ты должна быть внизу. Ночь прохладна, а мы находимся в опасных водах.
      - Виргиния не так уж и опасна. Ты ведь сам говорил - и именно поэтому позволил мне вернуться.
      - Говори, что тебе нужно, и иди вниз.
      - Во-первых, милорд, я не ваша служанка, чтобы мной командовать!
      Его губы растянула веселая усмешка.
      - Вы моя жена, и по-прежнему многие считают вас изменницей, так что ваше положение более сомнительное, чем у любой служанки.
      - В таком случае, лорд Камерон, я предпочту не обременять вас более своим присутствием!
      - Что?
      Она беззаботно пожала плечами.
      - Стирлинг-Холл стоит, как стоял, полагаю. Я могу забрать детей и вернуться домой.
      - Черта с два вы их возьмете, мадам!
      - Лорд Камерон!
      Фразу Эрика прервал возглас наблюдателя в "вороньем гнезде" - бочке на верхушке мачты:
      - Лорд Камерон! Военный корабль по левому борту, сэр! Несет английский флаг.
      - Черт! - выругался Эрик. - Фредерик, подзорную трубу!
      Канониры к орудиям! Ты хорошо видишь его, дружище? Сколько у него пушек?
      - По шести с каждого борта, сэр!
      - Ну, с этим я справлюсь, - пробормотал Эрик. - Мне нельзя убегать, он пойдет за нами следом до самого дома.
      Развернувшись, он заметил, что жена все еще здесь.
      - Возвращайся в каюту, Аманда!
      - Эрик...
      - Во имя Господа, иди же! Там наши дети!
      Аманда хотела что-то сказать, но потом передумала и поспешно отвернулась. Едва она захлопнула за собой дверь каюты, как послышался грохот пушек.
      - Пожалуйста, возьми Джемию, - попросила она Даниеллу.
      Ленора проснулась и заплакала. Аманда схватила ее на руки. Секунду спустя корабль дрогнул и качнулся.
      - В нас попали! - воскликнула Даниелла.
      Аманда поспешила к иллюминатору и отдернула короткие бархатные занавески. К ним приближался широкий борт вражеского корабля.
      Вновь ухнула пушка. У Аманды перехватило дыхание. Выстрел ударил прямо в борт нависшего над ними неприятеля. Сила взрыва была такой, что женщин отбросило к стене. Аманда больно ударилась, упав на пол, но постаралась защитить Ленору.
      Раздались ужасные крики и стоны. Британский корабль шел ко дну, но те, кто выжил после взрыва, карабкались к ним на борт. Аманда зажмурилась, но тем явственнее стали слышны мушкетные выстрелы и бряцание стали. Все еще крепко прижимая к груди Ленору, она вскарабкалась на койку. Как долго будет продолжаться эта ужасная война? Сколько раз еще придется сражаться Эрику и выйдет ли он из этих схваток живым?
      Постепенно шум сражения начал стихать. Аманда подошла к двери каюты, пытаясь услышать, что Делается снаружи. Там было тихо.
      Она поспешила к Даниелле и сунула ей Ленору.
      - Я скоро вернусь.
      - Аманда, вернись сейчас же! Тебе ведь строго-настрого приказали...
      - Даниелла, тише, пожалуйста!
      Не слушая служанку, Аманда выскочила за дверь. Она остановилась, поперхнувшись пороховым дымом, сразу заполнившим легкие.
      Переступая через лежавшие вперемешку трупы "красных мундиров" и патриотов, она торопливо побежала по палубе. Аманда спешила, внезапно безумно испугавшись. Вокруг стояла мертвая тишина. Обогнув рулевую рубку, она наконец вновь услышала звуки боя. Теперь на палубе шли рукопашные схватки один на один, ей были отчетливо видны красные мундиры британцев. Аманда лихорадочно осмотрелась в поисках Эрика. Тот бился с молодым сержантом. Внезапно за его спиной возник еще один британский солдат Эрик вовремя оглянулся и сумел увернуться от удара в спину, но в это время сержант выбил у него из рук шпагу, и она серебряной змейкой упала к ногам Аманды.
      Она вскрикнула и рванулась вперед.
      - Аманда! - раздался громовой раскат голоса Эрика, и она увидела, как он шагнул к ней. Он, казалось, не думал о том, что в любую секунду его могут пронзить вражеские шпаги; в этот момент Эрик боялся только за жену.
      Аманда подхватила окровавленную шпагу мужа и бросилась к нему. Он выхватил шпагу из ее рук, встретившись с ней глазами.
      Затем толкнул Аманду к себе за спину и возобновил поединок с англичанами Создавалось впечатление, что он почти не касается досок палубы, двигаясь быстро и уверенно, демонстрируя высочайшее мастерство фехтования. При этом он все время держался так, чтобы Аманда оставалась у него за спиной. Вдруг, поймав сержанта на обманный выпад, он сделал быстрый укол и тут же, выдернув из тела противника шпагу, полоснул наискось второго британца. Тот со стоном повалился на палубу.
      Эрик перевел взгляд с поверженных врагов на Аманду. Дотронувшись до ее щеки, он удивленно произнес: