– Гейли, ты нас не слушаешь! Тебе надо хорошенько обдумать его предложение. Ты, возможно… возможно…
      – Страстно увлечена, – подхватила Лиз.
      – Верно сказано. Страстно. Настолько страстно, что тебе хватило двух недель. Но, Гейли, две недели не срок, чтобы всерьез говорить о браке.
      – И с кем! Это же Брент Мак-Келли, – напомнила Тина и взяла Гейли за руку. – Дорогая, ты уверена? Может, он сам толком не подумал об этом?
      – А почему бы тебе не спросить его? – предложила Гейли.
      – Его? – растерянно молвила Лиз.
      Гейли счастливо улыбалась, глядя куда-то мимо подруг. Лиз и Тина, как по команде, оглянулись и увидели, что к ним приближается Мак-Келли, стройный, загорелый, красивый, одетый в синюю рубашку и джинсы. На губах его играла та же глуповато-мечтательная улыбка, которая, похоже, навеки поселилась на лице невесты. Она поднялась навстречу и мягко шепнула:
      – Брент!
      В этом единственном слове было столько чувств, что не вместил бы целый роман. Окружающим могло показаться, будто эта пара вдруг очутилась перед ними прямо в постели. Лиз смущенно кашлянула и принялась за еду, но Тина, увлекшись сопереживанием, не сводила глаз с влюбленных.
      – Привет, дорогая. – Брент вплотную приблизился к Гейли. Он не сделал ничего особенного – лишь поцеловал руку и заглянул в глаза. Но Тина, наблюдавшая за ними, неожиданно взволновалась.
      «Какая прекрасная пара, – подумала она. – Гейли – золотистая блондинка, а он – жгучий брюнет.
      Она – стройная и не очень высокая, а он – рослый и мускулистый».
      Поглощенность влюбленных встречей не могла длиться бесконечно. Брент был слишком вежлив, чтобы долго, не обращая ни на кого внимания, любоваться подругой на глазах у ее приятельниц. Поэтому жених с невестой отложили немой диалог, и Гейли потеснилась на диванчике, уступая место Бренту. Он подарил улыбку дамам:
      – Тина, Лиз, как дела? Гейли поведала о наших планах? – И вдруг он рассмеялся. Действительно, взору представилось презабавное зрелище: рты подружек разинулись буквально сами собой и остались открытыми. Брент поглядел на Гейли. Она пожала плечами и обхватила его руку. Оба, улыбаясь, словно пара чеширских котов, смотрели на соседок по столу.
      Наконец Гейли протянула руку и заботливо приподняла подбородок Тины.
      – Я же вам говорила, – укоризненно молвила она. Тина нервно сглотнула и взглянула на Мак-Келли.
      Перед ними сидел мужчина, в котором воплотилась мечта любой женщины. Ей очень нравился Брент. Она искренне желала счастья подруге, настаивая на продолжении их знакомства. Но ее житейский опыт тревожно спрашивал: не рановато ли ребята затеяли свадьбу?
      – Все в порядке, – спокойно сказал Брент. Его восхищенный взгляд снова упал на невесту. – Не переживайте за нас. Я женюсь не ради денег, у меня их предостаточно.
      «Он действительно богат. Тут уж ничего не скажешь». Тина тряхнула головой и вслух сказала:
      – Брент, ты знаешь, как я тебя люблю. Мы тебя любим. И Лиз, и я – мы обе… – Ее речь звучала сбивчиво, но Мак-Келли не замечал этого. Он не отрываясь смотрел на Гейли. А Тина никогда не видела столько страсти и покровительственной нежности во взгляде мужчины. – Потом, это настолько личное, а не наше дело… Нам очень хочется, чтобы вы были счастливы и хорошенько подумали, на что идете…
      Подошла официантка и прервала разговор. На столе не хватало места для блюд – никто не съел принесенное ранее, – но Брент заказал чизбургер и картофель фри с большой колой. После ее ухода он обнял Гейли, а она прильнула к нему, ласковая и гибкая, как персидская кошечка.
      – Эй, поосторожнее! Вы настолько счастливы, что аж завидно! – грубовато пошутила Лиз. – И это та-а-ак романтично!
      – Погоди, Лиз. Видишь, от тебя мало толку! Дело серьезное! – простонала Тина.
      – Согласен, серьезное. И очень, – подтвердил Брент. – Я люблю Гейли, она – меня. Мы собираемся пожениться примерно через месяц… На третью субботу после прошедшей. И вы – первые, кто об этом узнал. Не считая моих родителей и двоюродного дедушки Хика.
      – И Джеффа, – мягко напомнила ему Гейли.
      – Ах да, и еще Чеда.
      – Как приятно находиться в начале списка, до уточнений! – расхохоталась Тина.
      – Я честно собиралась!.. – воскликнула задетая Гейли.
      – Ладно, ладно, – успокоила ее Лиз.
      – В награду вы будете моими подружками на свадьбе.
      Лиз хлопнула в ладоши:
      – О! Так у вас будет настоящее венчание?!
      – Все честь по чести, перед Богом и… – вмешался Брент, но Лиз не дала ему завершить фразу, нетерпеливо кивая головой и тараторя:
      – О, как прекрасно! Как романтично! Неужто настоящая свадьба с церковным хором, букетами и фатой?
      Гейли счастливо рассмеялась и объяснила Бренту:
      – Ни одна из нас не была по-настоящему замужем. Но мы иногда говорили об этом. Я всегда мечтала о венчании в церкви и о белом платье. Мне хочется бросать букет, и чтобы на нас горстями сыпали рис. Подружки, будете посыпать нас рисом?
      – Ну конечно! – произнесла Тина.
      Подруги не выдержали, вскочили с мест и бросились целовать и обнимать помолвленных.
 
      – Что ты скажешь о медовом месяце на Багамах? – спросил Брент после того, как Тина и Лиз их покинули.
      Прижимаясь к плечу жениха, доедающего чизбургер, Гейли довольно жмурилась.
      – Прекрасно. Острова в открытом океане, песок, солнце и только мы с тобой.
      – Можем отправиться куда пожелаешь.
      – Знаю, – ласково отозвалась она. – Спасибо тебе.
      Оба помолчали. Официантка принесла чашечку кофе. Гейли выпрямилась и немного отодвинулась от Брента. Думая о Лиз и Тине и о том, как они забавно восприняли новость, она опять мечтательно заулыбалась, но потом нахмурилась, потому что с их уходом слышнее стал разговор за соседним столиком. Он показался ей довольно неприятным.
      Сначала говорила женщина, очень красивая, худая и высокая брюнетка. Гейли не видела лица мужчины, но со спины он смотрелся намного старше собеседницы – голова его начинала седеть.
      – Мне ничего от него не надо, – заявила дама. – Совершенно ничего.
      – Ваше бескорыстие достойно всяческих похвал, миссис Уиллоуз, но следует рассуждать трезво и хладнокровно. Подумайте, если имеется хотя бы пара вещей, что вам необходимы, мы обязаны поименовать их в документе, ибо лишь та бумага абсолютно чиста, которая грамотно исписана.
      – Мне ничего не нужно, кроме свободы, – прекрасная дама прижала платок к губам, а глаза ее наполнились слезами, – может, лишь самое, как вы сказали, необходимое.
      – Говорите, я запишу.
      – Во-первых, полагаю, дом. Как мне без дома? И «феррари». Ведь я в основном водила его все это время. Итак, дом, машина… О! И маленькое пляжное бунгало на мысу. Мои драгоценности, разумеется. А еще джип, и мебель, и…
      Она продолжала долгий список самого необходимого. В конце концов мужчина, вероятно, ее адвокат, перебил:
      – Миссис Уиллоуз, гм… Может быть, поступим по-другому? Позвольте, я спрошу иначе. Не хотите ли вы что-нибудь ему оставить?
      – Разумеется. Его личные вещи.
      – Гениально, – вздохнул адвокат. – Супруг может забрать свое нательное белье.
      Гейли поняла, что нарочно подслушивает чужой разговор. Она виновато глянула на Брента и тяжко вздохнула. Мак-Келли понял ее, поскольку давно обратил внимание на беседу за соседним столиком. Он взял невесту за руку и сжал ее пальцы:
      – Все, чего она жаждет, – это крови, да?
      – Брент! Это ужасно, правда? Кошмарно. Они, наверное, любили друг друга. Поженились, а теперь, смотри…
      Брент прервал ее, покачав головой:
      – Гейли, пойми, есть на свете жадные люди. И мстительные. Мы не такие. Мы любим друг друга. Не беспокойся. Между нами никогда не случится подобного.
      – Брент, тебе бы испугаться хорошенько. Меня испугаться. Может, тебе следовало бы заранее обратиться к адвокатам?..
      – Но, Гейли, между нами подобное невозможно. Она улыбнулась и погладила его чисто выбритую щеку:
      – Невозможно? Это правда?
      – Невозможно. Идем. Прогуляемся немного, а потом поедем домой.
      – Сегодня – наш первый выход в свет.
      – Куда деваться, надо иногда отпускать тебя на работу. В конце концов, неудобно перед Джеффом.
      – Ты такой щепетильный, да?
      – Да. Но начинаю уставать от этого.
      Он заглянул в счет, оставил деньги на столе и повел Гейли к выходу. Держась за руки, они пошли вдоль улицы мимо Музея конфедерации.
      – Представляешь, – заговорила Гейли, – бедный Джефф Дейвис. В этом доме он потерял сына. – Она кивнула в сторону стоящего по правую сторону улицы дома. – Его ребенок упал с балкона и умер.
      Брент остановился, обнял Гейли и положил подбородок ей на макушку:
      – История знает немало трагических случаев.
      – Да, пожалуй, – согласилась она и посмотрела на Брента снизу вверх. – Но как странно!
      – Что именно?
      – Я лишь сейчас вспомнила, что до сих пор не знаю, откуда ты родом!
      – Виргиния, мэм, – с неподражаемым акцентом ответил он. – Я виргинец до мозга костей.
      – Я тебя обожаю! – рассмеялась Гейли. – Надо же, собралась замуж, не зная элементарных вещей.
      Брент немного помолчал, а потом, снова обняв ее, поцеловал. Луна освещала его волосы, лица почти не было видно.
      – Для этого придуман брак, милая. Всю жизнь можно спокойно, не торопясь, выяснять эти мелочи.
      Потом он взял Гейли за руку, и они пошли дальше.
      – Ты любишь старинные вещи, – вдруг сказала она.
      – Ты имеешь в виду дома?
      – Дома и вообще историю.
      – Да, люблю. Но не только их.
      – Что еще?
      – Тебя. Сказать, что люблю в тебе больше всего?
      – Что?
      – Слушай… – Он склонился к ее уху и штрихами, выдающими настоящего художника, описал то, что он любит.
      – Но мы едва уехали оттуда…
      – Ошибаешься, это было очень давно. Идем скорее в машину.
      Через час они были дома. «Очень странно, – думала Гейли, – как быстро я научилась называть жилище Брента домом».
      Иногда казалось, что она напрасно торопится, до свадьбы оставался почти целый месяц, всякое могло произойти до венчания. Но дело заключалось отнюдь не в доме. У нее было неплохое жилье, оно очень нравилось как ей, так и Бренту. Только место, где находился Брент, она могла теперь называть своим домом. Это немного тревожило ее. Пугало скоротечностью, с которой все произошло. Они попали в страшную взаимную зависимость. Но не в том смысле, что служили друг для друга своеобразными подпорками, на которые можно опереться. Напротив, по натуре оба были очень самостоятельными людьми, уверенными и одаренными каждый в своей области. Гейли вовсе ни к чему было каждую секунду знать, где находится Брент, но когда он отлучался, а этих секунд набиралось слишком много, она начинала сгорать от нетерпения увидеть его, притронуться к нему, побыть с ним.
      Едва они ступили через порог, как Брент подхватил невесту на руки.
      – Эй! – вскрикнула она, но гибкие руки уже обвились вокруг его шеи.
      – Э-гей, – отозвался Брент, огромными шагами преодолевая путь до лестницы. Затем он стремительно помчался вверх, перепрыгивая через две ступеньки.
      – Но мы отсутствовали не так уж долго, – мягко поддела его Гейли, играя пальцами в его волосах.
      – По мне, так целую вечность.
      Через минуту они были в спальне, а еще через секунду торопливо сбрасывали одежду. Когда же Брент, возбужденный и решительный, поднялся над ней, Гейли заглянула ему в глаза и спросила:
      – Неужели ты веришь в то, что мы никогда не устанем друг от друга?
      – Никогда.
      – Правда?
      – Гейли!
      – Что такое?
      – Может, после поговорим?
      Плечи ее вздрогнули от смеха. Оборвав смех, она разволновалась. Нет, конечно, никогда их страсть не остынет. Она ни за что не устанет любить его, просыпаться и видеть его лицо, красивое или изборожденное морщинами, молодое и свежее или иссушенное старостью. От его прикосновения Гейли словно утратила вес и взмыла ввысь. Она парила так высоко, что могла бы потрогать звезды.
      Они вместе взобрались на вершину наслаждения и одновременно устало замерли друг подле друга. Затем вновь, уже медленнее, Брент принялся любить ее. Он обладал потрясающей способностью инстинктивно улавливать ее желания, а две недели их близости превратили его в восхитительного любовника, перед которым невозможно было устоять. Ни разу не случалось, чтобы Брент не сумел возбудить в Гейли ответного желания. Он тонко чувствовал, где поцеловать ее и где погладить, а когда надо сделать и то и другое. Он улавливал любой малейший намек в каждом ее движении. Он всякий раз оставлял ее сладостно измученной, но возбужденной. Поэтому она всегда отходила ко сну, думая о приятном: о том, как влажный, упругий источник ее удовольствий скользит по коже и как иногда замирает у нее внутри, о том, как эти большие руки красноречиво, выразительно повествуют о чувствах любимого…
      Эта ночь ничем не отличалась от других. Гейли отчалила в страну грез с ощущением любви, покоя, глубокой сладкой удовлетворенности. Рука Брента, по обыкновению, лежала у нее на бедре, а голова Гейли – на его груди. Она заснула, представляя себе его лицо, улыбку, слыша, как он смеется. Она спала мирно, и все вокруг дышало покоем. Тем ужаснее был увиденный во сне кошмар.
      Сначала Гейли просто сладко мечтала в полудреме. Она видела свое подвенечное платье, белоснежное и такое желанное. Чед, Джефф, Лиз и Тина – все были здесь, и, конечно же, Брент. Неподражаемо красивый, высокий и решительный… Его клятва верности прозвучала твердо и торжественно. Губы его были, как обычно, теплы и нежны…
      Кошмар начался в боковом приделе храма, с незнакомой женщины. Она преградила дорогу молодым, и поначалу ее появление лишь слегка озадачило Гейли, но потом встревожило не на шутку.
      – Мне ничего не нужно! – кричала дама. – Только дом и машину, и побольше крови. Я хочу крови, я хочу крови, крови!..
      Неожиданно вокруг них сгустился туман, но не легкая весенняя дымка, а какой-то адский чад, зловонный и зеленовато-бурый. Все окрасилось в болотные тона, и Гейли показалось, что она вот-вот упадет в обморок от нестерпимой вони. Ей захотелось опереться на руку Брента, но его не оказалось рядом. Она оглянулась и увидела, что жених отпрянул от нее и злобно глядит в лицо сверкающими от гнева глазами.
      – Изменница! – заорал он. Лицо исказилось яростью и потемнело от ненависти. – Изменница!.. Шлюха!
      Он ударил невесту, и она упала на землю, схватившись за щеку. Откуда-то пролилась кровь на ее прекрасное, девственно-белое подвенечное платье.
      – О нет! – крикнула она, пораженная и глубоко обиженная. – Нет! Мне не нужен дом! Я никогда не заберу ни дом, ни машину, ни…
      – Но моя душа! Ты, шлюха, украла мою душу!
      Зеленый туман клубился вокруг, и с приближением Брента становилось все темнее и темнее. Она была в ужасе, в глубоком, паническом страхе.
      – Нет!
      – Сука. Потаскуха, изменница, сука!
      Клубы тумана стали совсем черными. Гейли в отчаянии пыталась скрыться в них. Перед нею был Брент, сомнений не оставалось. Но такого Брента она не знала и смертельно испугалась его.
      – Нет!
      Вокруг стало темно, как в бездонном колодце. Она вскрикнула из последних сил, и все исчезло.
 
      – Гейли!
      Проснувшись в холодном поту, Гейли тряслась от ужаса и вздрагивала, вспоминая кошмарный сон. Брент крепко обнимал ее:
      – Гейли! Милая, что такое, что с тобой?
      Брент дотянулся и включил бра – тьма отступила, Гейли увидела его лицо. Если, проснувшись, она была до смерти напугана, то при виде любимого страх мгновенно начал улетучиваться.
      – Я принесу тебе воды, – предложил Брент.
      – Нет! – Она протянула руки и спряталась у него на груди, ища убежища в объятиях. – О нет, нет, не уходи от меня!
      – Но, Гейли…
      – Нет!
      Брент гладил ее волосы, продолжая нежно и крепко обнимать:
      – Приснился страшный сон? Но теперь все прошло?
      – Да.
      – Ты еще дрожишь. Я здесь. Я тебя люблю. Все прошло. Все хорошо.
      – Ох, я знаю. Я очень сильно испугалась.
      – Но чего?
      В самом деле, чего? Гейли глубоко задумалась, вспоминая сон. Ответа она не нашла, а лишь покачала головой.
      – Милая, поговорим об этом. Может, тебе полегчает. Расскажи мне.
      – Но я… Матерь Божья, чудеса, ничего не помню. – Она рассмеялась, поначалу нервозно, а потом – легче. Дрожь прошла, и она решилась сесть в постели, сочувственно улыбаясь Бренту. – Я тебя разбудила. Прости, пожалуйста. Разбудила из-за глупого кошмара. Но клянусь тебе, я ровным счетом ничего не могу вспомнить. Ну разве не дурочка?
      Он привлек ее к себе:
      – Круглая дурочка. Ты явно с приветом, но я тебя люблю.
      – Я тебя тоже, – ответила Гейли и вдруг, изумляясь себе, едва сдержала накатившие рыдания. Хотелось плакать навзрыд, горько-горько, о чем-то, что пришло и ушло, о какой-то… утрате.
      – Ты успокоилась?
      – Почти. Только, пожалуйста, не отпускай меня. Брент пристально поглядел на нее и подбодрил улыбкой. Он протянул руку к выключателю, и свет погас.
      – Не отпущу. Тебя не обидит, если я буду не только держать тебя?
      – Ты все еще можешь…
      – Могу. Хочешь проверить? Попробуй, чувствуешь?
      Он положил на себя ее руку. Гейли рассмеялась. Брент утверждал, что у нее удивительная способность мигом приводить его мужское естество в боевое состояние. Гейли ответила, что он это придумал, а Брент возразил, что придумать можно картину, а не боевое положение мужского естества. Гейли подумала, насколько же сильно она влюблена.
      Когда Брент изнемог, она забыла о своих страхах, а думала, как горячо любит своего доброго гения и как глубоко, нежно любима в ответ.

Глава 8
БАЛ