Офис доктора Марши Кларк располагался в высотном здании неподалеку от «Сейбл гэлери». Гейли не знала, что она ожидала в нем увидеть, но, во всяком случае, не эту светлую и просторную комнату. Высоченные, с зеркальными стеклами, окна, как открытые глаза великана, смотрели в яркую синеву прозрачного неба. Ковровое покрытие полов гармонировало с обивкой мебели, выдержанной в натуральных тонах земли и травы, и повсюду находилось очень много живых растений. Приемная напоминала кабинет преуспевающего частного врача. Единственное, что отличало ее от подобных приемных, – это надпись «Парапсихолог» на дверях.
      Гейли явилась сюда в сопровождении Джеффа и Тины. По телефону доктор Кларк заверила пациентку, что не станет возражать, если та приведет с собой друзей. Когда помощница проводила их в кабинет и затем, осведомившись, кто желает пить кофе, а кто чай, вышла, посетители принялись оглядываться по сторонам.
      – Что ж, – пробормотала Тина. – Дохлых цыплят, развешанных по стенам, не видно.
      – Должно быть, нас уже околдовали, – отозвалась Гейли.
      – Подумать только, нет даже ни одного щербатого черепа, – добавил Джефф.
      – Это атрибут не парапсихологии, а каннибализма, – поежившись, ответила ему Гейли. Остроты друзей достигли цели: она немного расслабилась, и ее скованность отступила.
      Вскоре доктор Марша Кларк вошла в приемную, и всем стало намного уютнее. Перед друзьями появилась изящная стройная дама с завитыми каштановыми волосами до плеч. Ее внешность не только привлекала внимание – доктора Маршу смело можно было назвать настоящей красавицей: лицо украшали тонкие черты и в меру полные губы. Но самое сильное впечатление оставляли ее глаза теплого темно-карего цвета, в любую секунду готовые вспыхнуть задорным юмором или неподдельным интересом. Законченность ее приятному облику придавала улыбка, покорявшая собеседника простотой и непринужденностью. Гейли дала ей не больше тридцати пяти, так что до согбенной ведьмы с клюкой Марше было еще очень далеко!
      Доктор Кларк наметанным глазом выделила Гейли и первой поприветствовала пациентку твердым рукопожатием. Она улыбнулась Джеффу, сказав, что рада новой встрече. Джеффри представил Тину, и доктор Кларк предложила всем садиться. Помощница принесла чай и кофе. Некоторое время они поговорили о погоде и дружно пожаловались на невыносимую жару. Затем доктор обратилась к Гейли, весьма непринужденно перейдя к причине визита:
      – Миссис Мак-Келли, позвольте предположить: в последнее время вы с мужем отмечали у себя странное поведение, верно?
      Захваченная врасплох пациентка улыбнулась:
      – Пожалуй. Если в двух словах, то это именно так.
      – Я помню основные моменты из того, что вы успели рассказать по телефону, но давайте обсудим подробнее эти события. Все началось со сновидений, точнее, с ваших сновидений? С ночных кошмаров, правильно?
      – Правильно.
      – А до этого она упала в обморок во время венчания, – вставил Джеффри.
      – Послушайте, видели бы вы эту парочку! – всплеснула руками Тина. – С той минуты, как он и она познакомились, я сразу поняла, что они мгновенно по уши влюбились! Ничего удивительнее и романтичнее я не встречала!
      Гейли бросила на подругу предостерегающий взгляд, а доктор Кларк рассмеялась:
      – Боже, как приятно слушать о подобной любви! Но речь о несколько ином, Гейли, вы упали в обморок во время свадебной церемонии, а потом начались кошмары. Затем, как только вы переехали в имение Эйнсвортов, что-то странное стало твориться с мужем, правильно? Он называл вас чужим именем, вел себя, словно вы совершили какое-то преступление, был груб, резок и деспотичен.
      Гейли печально кивнула.
      – А потом?
      – Я… Мне, наверное, снова приснилось что-то подобное. Однажды ночью я вырвалась от него и выбежала… на лужайку перед домом. А когда он попытался меня остановить, я, видимо, решила сопротивляться что есть сил, до конца.
      – Вы ранили его?
      Гейли нервно вздохнула и опустила взгляд на ладони:
      – Да.
      – Каким именем он называл вас?
      – Катриной.
      Марша Кларк кивнула и сделала глоток кофе. Потом она надолго замолчала. Ее молчание взволновало Гейли пуще прежнего.
      – Шаффер сказал, что мы с мужем совершенно здоровые люди. Тогда что это такое, доктор Кларк? Может, мой муж одержим? Может, мы оба одержимы?
      Марша мягко усмехнулась:
      – Не думаю. Впрочем, сколько людей, столько возможных вариантов.
      – Может, мне пригласить в дом священника? – спросила Гейли.
      – Возможно. Но, судя по вашему рассказу, я не стала бы делать вывод об одержимости. Скажите, а где мистер Мак-Келли сейчас?
      Гейли опустила глаза:
      – Не знаю.
      – Он был настолько расстроен предложением прийти ко мне на прием, что ушел, не попрощавшись, правильно?
      Гейли захотелось солгать, однако она очень нуждалась в помощи… Потому посмотрела прямо в глаза доктору и ответила:
      – Да. Это так.
      – Не стоит переживать насчет этого, миссис Мак-Келли. Я нисколько не задета. Большинство людей ведут себя так же. Но я полагаю, мы еще увидим его здесь.
      – Это необходимо?
      – Начнем пока работать с вами.
      – Работать? А как?
      – Вы когда-нибудь были под гипнозом?
      – Нет, ни разу.
      – Вы позволите вас загипнотизировать?
      Гейли в испуге вытаращилась на доктора Кларк. Вдруг ей стало страшно, словно огромная волна угрожала сбить с ног, накрыть с головой и утащить в бездну.
      Но, преодолевая страх, Гейли чувствовала: что-то из всего этого должно получиться. Вслед за волной страха пришло смутное предчувствие, что в ближайшее время что-нибудь непременно прояснится. Некий секрет гнездился в ее душе, настолько глубоко, что именитый психиатр доктор Шаффер не сумел докопаться. Но наконец забрезжила надежда поднять этот тайный груз с глубины и взглянуть на него при свете дня.
      – Я…
      – Не надо бояться. Это очень простая процедура. Все, что вам приходилось слышать об этом, – чистая правда. Под гипнозом вы не совершите ничего такого, чего не стали бы делать в обычном состоянии.
      Гейли вопросительно оглянулась на друзей. Оба кивнули.
      – Договорились, – сказала Марша, энергично вставая с места. – Миссис Мак-Келли, пожалуйте сюда, – пригласила она, показывая на глубокое кресло. – Так. Видите спираль на стене? Смотрите на нее. Ваши друзья будут рядом. Они могут тихо сидеть на стульях и следить за вами. Располагайтесь!
      Гейли снова кивнула, уселась на кожаном сиденье кресла и нашла его очень удобным. Марша Кларк принесла ей маленькую подушечку под голову, после чего вновь указала на светлую стену, где выделялась выкрашенная черной краской небольшая спираль:
      – Просто смотрите на нее. И расслабляйтесь. А главное, доверьтесь мне.
      Гейли вперилась в спираль глазами и стала слушать тихий уверенный голос доктора. Марша снова приказала ей расслабиться, расслабить ступни и ладони, икры ног и локти… Гейли слышала сначала шаги доктора по комнате, а потом – звук падающей воды и шелест ветра в листве деревьев.
      «Это весьма неосмотрительно с моей стороны, – решила Гейли. – Эдак я могу дорасслабляться до летального исхода. Однако я никуда не проваливаюсь, очень неплохо воспринимаю все, что происходит вокруг».
      Доктор Кларк начала подробно описывать поток воды и сгустившиеся сумерки, заговорила о приятном отдыхе на берегу журчащего ручья… Гейли по-прежнему смотрела на спираль. Потом Марша сказала ей, что можно закрыть глаза.
      – Я сейчас засну, – тихо проговорила Тина, обращаясь к Джеффри. Он положил ладонь на ее руку и сжал ее. – Боже, я так надеюсь, что это им поможет! – снова шепнула Тина.
      Джефф чувствовал то же самое. Гейли выглядела ужасно. Она сильно устала за это время. Должно быть, бедняжка проплакала всю ночь – это было заметно по ее бледности. Джеффри подумал, что готов прибить Мак-Келли за идиотские выходки, но напомнил себе, что Брент страдал не меньше жены.
      Доктор Кларк сказала Гейли, что она будет спать, пока не услышит три резких хлопка в ладоши, и осведомилась, удобно ли пациентке и слышит ли она ее голос. Гейли утвердительно ответила на оба вопроса. Тогда Марша неожиданно и резко спросила ее:
      – Вы хорошо знаете мужа? До этого вы знали его?
      Джефф не понял, что произошло: то ли его воображение чересчур разыгралось, то ли причудливые фантазии обрели власть над разумом… Возможно, он тоже подпал под гипнотические чары доктора Кларк. Ему показалось, что время остановилось и стояло на месте, пока наконец с кресла, на котором полулежала Гейли, не донесся твердый и неожиданно звонкий голос:
      – Да.
      – Расскажите об этом.
      Мягкая улыбка заиграла на губах Гейли.
      – О да, я знала его прежде. И очень хорошо.
      – Когда были Катриной?
      – Да, – ответила Гейли.
      Джефф чуть не ахнул вслух, но Тина вцепилась в его руку.
      – Итак, вы – Катрина. Как зовут его?
      – Его имя – Перси.
      Джефф тяжко сглотнул. Тина охнула. Говорила Гейли, но ее голос звучал странно. В нем слышался какой-то акцент. Кажется… британский. Но не похожий на тот британский акцент, который Джеффри знал по речи приезжих англичан и ирландцев.
      – Хорошо. Вы – Катрина, он – Перси. Вы в него влюблены?
      – Да. О да. – Гейли продолжала сладко улыбаться.
      «Верно, – решил Джеффри. – По ее виду нетрудно понять, как она горячо любит своего Перси. Так же, как Гейли любит Брента».
      Но о чем это он? Это – безумие!
      – А теперь, Катрина, возьми меня с собой. Когда вы встретились с ним? Пожалуйста, расскажи о вашем знакомстве.
      – Возница слишком разогнал карету. А улица в Вильямсберге была размыта. Всю весну шло много дождей…
      – Катрина, пожалуйста, продолжай рассказывать о Перси.
      Улыбка на лице Гейли стала явственнее.
      – Карета опрокинулась. Он помог мне выбраться из экипажа. Перси вел себя развязно… Он говорил вещи, которые не украшают джентльмена, но у него это получалось мило и соблазнительно. Разумеется, я поставила его на место.
      – Ты влюбилась в него с первого взгляда?
      Девушка в кресле вспыхнула как маков цвет. Она сделала взволнованный жест, но быстро взяла себя в руки:
      – Как вы не понимаете. Ведь это непристойно. Мой брат – лорд, друг самого губернатора. А Перси… Он деревенщина. Более того. Он дружит с Патриком Генри, он восхищается этим человеком. Он предатель, и мне не следовало знаться с ним.
      – Но ты все-таки поддерживала с ним знакомство? Она поежилась.
      – Зналась, не так ли? – настойчиво повторила доктор Кларк.
      – Я вам этого не скажу. Не скажу.
      – Следовательно, я могу думать что хочу?
      – Да. Нет. Мне надо было его увидеть. Вы должны меня понять. Я пыталась встретиться с ним случайно, и мне удалось это. Я догадалась, что Перси испытывает то же чувство… то же самое, что и я. Мне хотелось, чтобы он любил меня, но я боялась. Ведь мне было всего шестнадцать, и я слышала в обществе наших дам столько ужасных рассказов о мужчинах. В особенности… о таких, как Перси. О колонистах. О янки. Дурно воспитанных и не умеющих себя вести. Я страшно растерялась и побежала домой.
      – Так. Ты побежала домой…
      – Но меня поймали.
      – Кто поймал?
      – Мой брат.
      – Что же было дальше?
      – Мне не хочется…
      – Ты должна сказать мне.
      – Я вернулась к Перси. Возвратилась и нашла его в темноте. – Девушка остановилась и замялась.
      – Ты вернулась к нему и встретилась с ним в темноте.
      – Я нашла его в тени вяза, и он повел меня в конюшню. Поймите, он был так красив! А еще страстен, пылок, и…
      – И?
      – Мне хотелось подшутить над ним. Я собиралась поболтать, узнать, правда ли, что он влюблен в меня. Мне хотелось, чтобы он бросал охапки цветов к моим ногам, чтобы смиренно восхищался мною.
      – Но это не в его правилах?
      – Да, – тихо шепнула она. Так тихо… и с такой глубокой нежностью, что слушать ее было почти неловко. – Да, это не в его правилах. Он поцеловал меня и сразу увлек за собой на стог сена. – Она беспокойно заерзала в кресле. – Но вы должны меня понять. Это произошло как бы само… Словно солнечный свет, который согревает нас всех, и хороших и плохих… Это как золотой поток солнечных лучей. Конечно, кто-то скажет, что я осрамилась, но это совсем другое. Вы должны понять меня…
      – Я понимаю. Это было волшебно. Он обнимал и целовал, а ты не устояла, потому что тобой овладело необычайное чувство.
      – Да. – Улыбка снова вернулась на ее лицо. Вместе с ней вернулась и благоговейная нежность. – Ваша правда. Это было… благословенно. Я любила его.
      Я знала это, когда смотрела в его глаза, когда он целовал меня, когда касался руками, и наслаждалась его прикосновениями. Перси был прекрасен!..
      Девушка продолжала повесть. Она описывала их первую близость так трепетно и бережно, что когда голос ее снижался до легкого шепота, то казалось, что воздух в кабинете замирал в полной неподвижности, внимая ей.
      Пока Гейли не смолкла, Джефф сидел не шелохнувшись и не заметил, что затекли все мышцы, а на лбу выступили крупные капли пота. Он не сумел бы раскрыть рта, если бы вздумал заговорить, а когда решился посмотреть на Тину, то по выражению лица понял, что она ощущает то же самое. Рассказ неведомой Катрины тронул ее до глубины души.
      Это выглядело невероятным… Разум отказывался это понимать.
      Джеффри не мог поверить: ни привидений, ни сглазу… Но вдруг его осенило. Он нашел объяснение: «Реинкарнация!»
      Джеффри никогда не был поклонником восточных религий. И о Гейли этого не скажешь. Что она подумает, когда очнется от гипноза?! Она не суеверна и верит в христианского Бога, Иисуса Христа. Не случайно ей выпало на долю столько тяжких испытаний. Такого не может быть. Это какой-то трюк… И все же… В чем еще искать объяснение? Он заставил Гейли прийти сюда. Он решил, что ей требуется какая-то особая помощь, совсем не та, которую мог бы оказать обыкновенный психиатр.
      Тем временем она продолжала подробно обрисовывать каждую интимную деталь свиданий с Перси, отчего слушателей то бросало в краску смущения, то захлестывало волной сочувствия. И кто стал бы отрицать, что любовная история двухсотлетней давности повторилась в отношениях Брента и Гейли?
      Роман супругов Мак-Келли очень напоминал события далекой старины: они так же стремительно бросились в океан любви, так же без остатка отдались страсти в двадцатом веке, как и тогда, двести лет назад. «Нет! Этого быть не может!» – возмущался разум Джеффри. «Не спорь с очевидным», – возражала его душа.
      – Мы хранили в тайне нашу любовь, – произнесла Гейли.
      «Но нет, это не Гейли, а Катрина», – напомнил себе Джефф.
      – Прошел год. – Девушка нахмурилась. – Это был ужасный год. Роялисты собирались покарать жителей Бостона, а обитатели Бостона готовились к сопротивлению. Пришло время второго съезда в Филадельфии, и Перси должен был ехать туда. Не то чтобы мы все время проводили вместе, ведь в Виргинии у него имелась земля… Но разлука была невыносима. Я ужасно боялась, что его арестуют… И вот наступили дни, когда британцам воистину пришлось потесниться. О, как же он был прав! Перси оказался провидцем. Британцам приходилось несладко, многим надо было убираться восвояси. Конечно, Генри должен был остаться в армии, но меня он решил отправить домой, в Кент. Я пошла ночью на свидание с Перси, на окраину города. И больше уже не вернулась ни в особняк Генри, ни в Кент, никуда… Мы бежали и поженились.
      – Вы были счастливы?
      – Очень. Несказанно счастливы, – уверила она, но ее чело снова помрачнело. – Если, конечно, не вспоминать о войне. Эта война… Такая ужасная война…
      – Но ты и Перси… Вы были счастливы?
      – Да! Мы были безумно счастливы.
      – Тебе придется рассказать мне другое…
      – Я не помню.
      – Чего именно ты не помнишь?
      – Ничего. Я больше ничего не могу припомнить. Не помню. Я сказала вам, что была счастлива, а больше ничего не помню.
      Несколько долгих секунд доктор Кларк молчала. Потом она объявила пациентке, что сейчас трижды хлопнет в ладоши и Гейли проснется, отдохнувшая, полная новых сил.
      Раз, два, три…
      Присутствующие отчетливо слышали шлепки ладоней. Глаза Гейли открылись и сразу прищурились от яркого света. Она улыбнулась и немного застенчиво посмотрела на Маршу и друзей.
      – Наверное, из меня плохой пациент. Но я ни капельки не пыталась сопротивляться…
      – Все получилось замечательно, – заверила ее доктор Кларк.
      Тина выглядела совершенно обескураженной:
      – Гейли! Неужели ты не помнишь ни слова из рассказанного?!
      Гейли уныло покачала головой:
      – Не помню. Но я хотя бы помогла вам? О нет… У меня ощущение, что я выдала какую-то глубокую, темную и опасную тайну. Но…
      – Вы верите в реинкарнацию, миссис Мак-Келли? – спокойным голосом прервала ее доктор Кларк.
      – В рейкар… Во что? Марша улыбнулась:
      – В возвращение духа в другое тело. Например, индусы поголовно верят в переселение душ.
      – То есть в то, что если прежде я была мухой, значит, в следующей жизни стану слоном, и лишь в нынешней удостоилась пожить по-человечески? – смущенно переспросила Гейли.
      По-прежнему улыбаясь гостям ласковой, красивой и уверенной улыбкой, доктор Кларк сказала:
      – Не так прямолинейно. Во-первых, Гейли, вам надо знать, что я воспитывалась в католическом колледже.
      – Это, конечно, здорово утешает, – ответила Гейли, нервно смеясь. – Я сама принадлежу к епископальной церкви, и Джефф учился в католических школах. Но никто не знает столько анекдотов о сестре Пауле и вечных муках, как наш общий знакомый мистер Джеффри Сейбл.
      Доктор Кларк рассмеялась вместе со всеми, только у нее это получилось куда веселее, чем у Гейли, которая напоминала тонущего младенца, не подозревающего, что вода грозит рано или поздно навсегда сомкнуться над головой.
      – Я хотела объяснить, что ни в коем случае не стану посягать ни на одно из ваших религиозных убеждений. Всегда, так или иначе, на любой вопрос можно найти мало-мальски правдоподобный ответ. Я не знаю ответов на все вопросы, но искренне убеждена, что и вы, миссис Мак-Келли, и ваш муж жили в этом мире прежде. Когда мы снова встретимся, я обязательно запишу ваш рассказ под гипнозом на пленку. Сегодня вам остается лишь поверить мне и друзьям. Вы уже однажды встречали нынешнего супруга. Ваша встреча закончилась замужеством. Это было более двух веков назад. Похоже, что прошлая жизнь вторгается в нынешнюю.
      – О, ради Бога! – ахнула Гейли, прикрыв рот ладонью, чтобы не сказать резких слов. Но что за ересь, в самом деле? Она не верит ни в какую реинкарнацию! – Простите меня, – торопливо добавила она. – Мне не хотелось быть грубой, я что-то не в себе…
      – Но, Гейли! – вмешалась Тина. – Это правда! Я слышала собственными ушами твой рассказ от первого слова до последнего!
      Гейли перевела взгляд с Тины на доктора, и Марша кивнула:
      – Этим объясняется, что ваш муж называет вас Катриной. Вы рассказали о вашей встрече и взаимной любви накануне войны за независимость.
      – Да, Гейли, ты очень подробно говорила о той встрече и о той любви, – вступил в разговор Джеффри.
      – Не может быть. – Гейли прижала похолодевшие ладони к пылающим щекам.
      – Чтобы продолжать подобное исследование, требуется добровольное согласие пациента, – заметила доктор Кларк.
      Слезы навернулись на глаза Гейли, она из последних сил пыталась удержать их:
      – Я пришла, потому что в отчаянии, потому что муж вчера не вернулся домой, потому что… Я-то думала, что у нас завелась какая-то чертовщина, бродит по дому, мешает спокойно жить. Я надеялась, что достаточно будет освятить стены или что-нибудь в этом духе. О Боже! Я не знаю, на что так надеялась! Но вы утверждаете, что я жила двести лет назад, что Брент тоже жил… Тогда зачем мы воскресли? Почему, если вы говорите о нашей взаимной любви, он так ненавидит меня в этих сновидениях или в этих припадках, как их правильно называть-то теперь?! О Боже, Боже! – И она закрыла лицо ладонями. Как же прав был Брент! Ей не стоило приходить сюда.
      – Существует множество теорий, – спокойно продолжала доктор Кларк. – Некоторые из них утверждают, что все возвращается на круги своя, а люди снова и снова встречают тех, с кем были знакомы в прежней жизни. Сестра становится подругой, а мать – сестрой. Роли меняются, но остаются человеческие чувства, те или иные отношения. Другие уверяют: мы возвращаемся из небытия, чтобы исправить прошлые ошибки. В вашем случае, я полагаю, вы вернулись в этот мир затем, чтобы обрести счастье.