Глава 28

Май 1862 года

— Ты не повесишь меня, Йен, как бы тебе этого ни хотелось!

— Потому что ты моя жена? — Он медленно надвигался на Элайну.

— Нет, не потому, что я твоя жена. — Она покачала головой и отступила к дальней стене палатки.

— А почему же?

— Потому что я ношу твоего второго ребенка. Йен вздрогнул и изменился в лице. Потом пытливо посмотрел на жену…

Он не остался в палатке, где стерегли Элайну, а вернулся к себе. Но не сомкнул глаз. Когда же забрезжил рассвет, услышал тихое постукивание в парусиновый полог.

— Входите!

Пригнувшись, в палатку вошел Сэм и сел на кровать.

— Как я понимаю, майор, мы поймали Мокасинового Змея.

— Скажи лучше — Змею!

— Что ж, пусть так. А человек, прыгнувший вслед за ней с лодки, утонул.

— Тело нашли?

— Пока нет.

— Проследи, чтобы продолжили поиски.

— Ладно.

Йен взял со стола начатую бутылку виски и, сделав глоток, скептически посмотрел на Сэма.

— Сэм, я не могу ни повесить, ни расстрелять ее. У нас будет второй ребенок… Но для меня вряд ли возможно и вернуть жену.

— Тебе надо ехать с ней в Сент-Августин. А повесить ее действительно нельзя. Майор, придется налаживать семейную жизнь. Надо вернуть жену.

— Для этого надо убедить Элайну, что матери двух детей нельзя заниматься политикой. А тем более шпионажем. Притом смертельно опасным.

— Так убеди же ее!

— Даже если мне и удастся это сделать, нет никакой гарантии в том, что кто-то еще не вовлечет ее в очередную аферу. А потом Элайну схватит командир, другого отряда янки и уж тогда непременно повесит! Кроме того, за время этой проклятой войны Элайна превратилась в комок нервов. С ней сейчас и разговаривать на эту тему невозможно! Если же оставить все, как есть, то я далеко не уверен, что однажды она снова не предаст родину и меня.

Сэм улыбнулся. — Надеюсь, такого не произойдет…

Глава 29

Элайна не знала, спала она в ту ночь или нет. Но, наверное, все-таки на какое-то время забылась. Ведь когда кто-то просунул руку в палатку и положил ее одежду, было уже светло.

Она умылась из кувшина и быстро оделась. Прошло несколько минут, и чей-то голос снаружи произнес:

— Майор ждет вас на лужайке, мадам. Когда будете готовы, выходите.

Удивленная, Элайна откинула полог и вышла. Посреди полянки верхом на Пайе сидел Йен Маккензи и держал за повод другую лошадь. Он мрачно посмотрел на жену.

— Прокатимся!

Она послушно села на лошадь, и они выехали из лагеря, но через полмили остановились у высокой сосны. Йен спешился и, бросив на жену пронизывающий взгляд, сказал:

— Думаю, ты уже догадалась, что вешать тебя я не собираюсь?

Элайна удивленно посмотрела на мужа:

— Ты не хочешь спросить, как я себя чувствовала?

— В эту ночь?

— Вообще.

— И как же?

— Сама не знаю. Только смертельно устала.

— Чем тебе помочь?

— Пойми, я просто возвращалась домой. Попасть сюда можно, только провозя контрабанду. Этим я и воспользовалась. Но знай: Мокасиновая Змея в последний раз выползла из гнезда. Больше ее не будет. Значит, не будет и смертельных укусов, которых все здесь так боятся. Я твердо решила оставить это занятие и вернуться в Беламар, в свой родной дом… Йен протянул к ней руки.

— Иди.

— Куда?

— Возвращайся домой. Вот тебе лошадь. До Беламара отсюда не больше мили. А там думай, как жить дальше. Скажешь мне о своем решении, как только я приеду.

— Йен… — Его слова потрясли ее.

— Элайна, уезжай! Не медли ни минуты, если только не готова тотчас же присягнуть в верности Федерации.

Перед глазами Элайны поплыли темные пятна. Она вдруг поняла, что хочет одного: остаться в плену у майора Маккензи.

— Поезжай!

Йен слегка хлопнул ладонью по крупу ее лошади. Та вздрогнула и не спеша пошла в сторону Беламара. Элайна машинально пришпорила лошадь, взяла в руки уздечку. Но не прошло и пятнадцати минут, как натянула поводья. Нет, она не сделает этого! Ни за что! Она просто не может расстаться с Йеном!

Элайна решительно повернула лошадь и поскакала назад. Но мужа у сосны уже не было.

— Йен! — отчаянно закричала она. Ответа не последовало. Конечно, он ушел! Освободился от нее и теперь будет жить своей жизнью!

— Йен! — снова крикнула она.

И тут увидела его. Он стоял за сосной, надвинув на лоб фуражку. Элайна спрыгнула с лошади и бросилась к нему.

— Я не передумала, Йен, и не изменила своих убеждений. Но нам незачем больше воевать друг с другом. Как это сделать, я не знаю… Сначала мне хотелось отомстить за смерть отца и казалось, что борьба штатов за независимость справедлива и благородна. Но за это время я увидела и узнала много такого, что…

И она сбивчиво рассказала мужу о случившемся в имении миссис Энглвуд. Но все же не решилась упомянуть о том, что дирижировал той отвратительной сценой Питер О'Нил.

— Когда северяне пришли в Сент-Августин, — говорила Элайна, — то я впервые поняла всю несправедливость и гнусность рабовладения. Белый человек не должен владеть, как своей собственностью, чернокожим мужчиной, женщиной, ребенком. Иметь право бить их, издеваться, убивать… Наконец, продавать, как скотину!

Элайна замолчала, не находя больше слов. Но они уже были не нужны. Йен привлек к себе жену и, нежно обняв, приник к ее губам.

На землю упала ее одежда, затем одежда Йена…..Они лежали поддеревом, обнаженные, почти счастливые… Над ними шумели листья. Йен смотрел на Элайну и не мог налюбоваться ее красотой. Время от времени он наклонялся и целовал жену в губы.

И вдруг Йен увидел, что глаза ее расширились от ужаса. Увлекшись, Йен не услышал осторожных, крадущихся шагов. И это он, Пантера, умевший различать на расстоянии самый тихий звук! Когда же наконец Йен услышал, то было уже поздно…

— Какая умилительная идиллия! — прозвучал над ними чей-то знакомый голос. — Пантера и Мокасиновый Змей возлежат под деревом совсем голые и предаются любовным утехам.

Йен попытался вскочить, но в грудь его уперся ствол револьвера. Он поднял голову. На него смотрели холодные глаза Питера О'Нила…

Элайна дико закричала и, схватив сорочку мужа, прикрылась ею.

— Вставай, Элайна, — усмехнулся Питер, рядом с которым стояли еще двое мужчин. — Ты, как всегда, отменно сработала.

При этих словах Йен бросил на жену испепеляющий взгляд. Предательство! Это она навела на его след этих мерзавцев! Чтобы освободиться от него, Йена Маккензи!

Но что может сделать обнаженный, лежащий на земле человек с тремя до зубов вооруженными мужчинами?! Два «кольта» и сабля Йена остались под сосной, прикрытые одеждой. Ему не дотянуться до них…

Питер же с ненавистью и торжеством смотрел на беспомощного врага, — Право, я так взволнован, что не знаю с чего начать. Нет, в том, что я убью тебя, Маккензи, не сомневайся. Ты это уже давно заслужил. Но, думаю, лучше перед этим привязать тебя к дереву, чтобы ты полюбовался моими любовными забавами с твоей женой. Что на это скажешь, Маккензи?

— Питер, ты в своем уме? — воскликнула, придя в себя, Элайна. — А вы двое? Неужели не понимаете, что этот негодяй использует вас, солдат Конфедерации, как орудие личной мести?

Йен озадаченно посмотрел на жену, и она ответила ему гневным и презрительным взглядом, поскольку поняла, что муж подозревает ее в предательстве. Питер почувствовал, что время работает против него.

— Вставай, Маккензи! — рявкнул он. — А ты, Элайна, замолчи и уходи отсюда. Мы освободили Мокасинового Змея во имя правого дела южан!

Элайна бросила взгляд на мужа. У него сжалось сердце, когда он увидел, что жена готова подчиниться Питеру. Но в следующую секунду Йен разгадал ее намерения.

Элайна неторопливо подошла к брошенной под сосной одежде, нагнулась, схватила оружие и бросила мужу.

Поймав револьверы, он тут же разрядил их в сообщников Питера. Один сразу же рухнул замертво. Второй, тяжело раненный, выронил из рук оружие. Йен мгновенно повернулся к Питеру и увидел, что тот обхватил рукой Элайну, прикрываясь ею, как щитом.

— Застрели его! — крикнула Элайна.

Но Йен, опасаясь попасть в жену, медленно опустил свой «кольт».

— Нет! — вновь закричала Элайна, локтями отбиваясь от Питера и пытаясь вырваться. — Стреляй! Сейчас же стреляй!

Йен видел, что Питер выронил револьвер и теперь безоружен. Он сделал шаг вперед, но в ту же минуту О'Нил выхватил из-за пояса кинжал и приставил его к горлу Элайны.

— Еще шаг — и я пущу ей кровь! — И повернулся к залитому кровью сообщнику. — Татум! Приведи лошадей. А ты, Маккензи, стой на месте. Иначе… Он знаком показал, что сделает с Элайной… Татум привел лошадей. На одну из них Питер посадил свою заложницу, держа кинжал у ее горла. Потом подозвал Татума, который перехватил нож, пока Питер взбирался на лошадь. Снова взяв кинжал, он велел Йену не двигаться с места, пока они не уедут. Дикая ярость и сознание своего бессилия охватили Йена, наблюдавшего эту сцену.

— Ни слова! — предупредил Питер Элайну. — Иначе тебе конец! Ничего. Скоро мы приедем в хижину, где меня ждет Прайват Джарвис. Вместе с Татумом нас будет уже трое. Тогда нам не страшен никто. А с твоим муженьком я все равно разделаюсь.

Элайна, взглянув на его искаженное злобой лицо, испугалась.

— Питер! Не будь зверем! Когда мы вернемся к конфедератам, обещаю признаться, что я и есть Мокасиновый Змей. Тебя и твоих людей щедро наградят за мое спасение!

— Нет уж, дорогая! Сначала мы приедем в хижину, и ночью я получу от тебя то, чего хотел давно. А потом… Потом — посмотрим!

Быстро одевшись, Йен вскочил на Пайю. Он убеждал себя, что нагонит Питера, только нужно соблюдать осторожность. Мерзавец должен думать, что оставил врага далеко позади.

Как, впрочем, пока и было…

Питер втащил Элайну в покинутую индейскую хижину, которую использовал «как базу во время охоты на Йена Маккензи. Когда он бросил молодую женщину на циновку, та закричала, но Джарвис, сидевший у очага рядом с Татумом, вскочил и зажал ей рот ладонью. Однако крик разнесся далеко.

Он долетел и до ушей Йена, который почти нагнал беглецов и теперь скрывался за могучим дубом, росшим напротив хижины. Оттуда через дверной проем Иен видел все, что происходило внутри.

Услышав отчаянный крик жены, он выскочил из своего укрытия и бросился в хижину…

— Маккензи! — воскликнул Питер, увидев на пороге Йена.

Майор, не медля ни секунды, выстрелил в Джарвиса, зажимавшего рот Элайне. Тот со стоном упал. Татум выстрелил в Йена, но промахнулся. Прогремевший тут же выстрел из ружья О'Нила тоже не достиг цели.

В этот момент раздался еще один выстрел, снаружи, и в хижину вбежал мужчина в серой форме конфедератов, Свет от огня камина упал на его лицо.

— Джером! — крикнула Элайна.

— Джером? — остолбенел Питер. — Откуда ты взялся? Неужели тебя еще не повесили?

— Надеюсь, к этому приговорят тебя за попытку изнасилования, — холодно отозвался Джером.

— Стреляй в него! Стреляй! — закричал Питер Татуму.

Но тот даже не пошевелил рукой.

Йен отодвинул застывшего, словно статуя, Татума, и подошел к Питеру. Бросив на пол «кольт», он вытащил саблю.

— Между нами давно шла война. Давай разом покончим с ней. Защищайся!

Но Питер, быстро нагнувшись, поднял «кольт» Йена. Элайна пронзительно закричала и бросилась на Питера. Тот, не ожидая ее нападения, выронил оружие, и Элайна отбросила его ногой к стене.

— Вынимай саблю! — грозно приказал Маккензи. Питер выхватил саблю и с бешеной злобой бросился на противника. Йен вдруг почувствовал себя безумно усталым. Но на карту была поставлена жизнь и честь его жены, и это придало ему уверенности и сил. Не зря же его прозвали Пантерой!

Краем глаза Йен посмотрел на жену. Она лежала без чувств. Джером подошел к ней и осторожно взял на руки. Между тем Питер наступал. Кончиком сабли он рассек Йену лоб, и кровь залила его лицо. На долю секунды он потерял ориентацию. В этот момент Питер сделал энергичный выпад. Но Йен уже успел подготовиться. Выставив вперед саблю, он сделал полшага вперед, и Питер наткнулся на острие. Зашатавшись, он упал на пол…

Йен посмотрел на поверженного врага. Тот был мертв. Джером подошел к Йену, держа на руках еще не пришедшую в себя Элайну. Тот хотел взять ее у кузена, но вдруг за спиной раздался крик Татума:

— Так дело не пойдет! Вы оба мои пленники! Я сейчас застрелю вас!

Татум нажал на курок, но револьвер не выстрелил: кончились патроны. Татум выхватил саблю. Усталым движением Йен отразил его удар и нанес свой, оказавшийся смертельным…

— Боже мой, не слишком ли много сегодня трупов. — Йен тяжело вздохнул и отбросил саблю.

— Я подержу Элайну, пока ты будешь садиться в седло, — сказал Джером.

— Спасибо.

Они вышли из хижины: Йен — в голубом мундире федеральной армии и Джером — в серой форме конфедератов.

Сев на лошадь, Йен взял из рук Джерома жену.

— Как ты нас отыскал? — спросил он.

— Мне подсказал твой недавно приехавший друг, вернее, подруга.

— Это кто же?

— Райза Мейджи.

— Неужели?

— Да. У нас была очень интересная встреча.

— Расскажи!

— Нет.

Внимательно посмотрев на Джерома, Йен воздержался от дальнейших вопросов. К тому же ему сейчас было не до Райзы Мейджи. Он думал только о состоянии жены.

— Спасибо тебе, Джером. — Йен положил руку на плечо кузена.

— Не благодари. Ведь между нами еще идет война.

— Какая?

— Севера и Юга.

— Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись…

У Элайны кружилась голова. Когда она в первый раз открыла глаза, комната завертелась, как карусель.

И все же она была дома… У себя дома… В своей комнате.

Она попыталась приподняться, и комната вновь закружилась, но через несколько минут это прошло. Кто-то сидел на стуле у изголовья. Элайна присмотрелась.

— Джен! — Она с трудом приподнялась и обняла Дженифер. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично!

— Но ведь тебя… повесили!

— А тебя — расстреляли!

— Меня?! — удивилась Элайна.

И тут вспомнила все. До последней детали. Включая свистевшие над головой пули в индейской хижине…

— А Йен? — с тревогой спросила она.

— С ним все в порядке. Он не спал всю ночь, прислушиваясь к твоему дыханию. Моя матушка почему-то решила, что ты не дышишь. Йен щупал твой пульс и слушал, бьется ли сердце. А сейчас пошел рассказать своим людям о том, что произошло. Обещал скоро вернуться.

— Вот оно что! — слабым голосом проговорила Элайна, поднимаясь с постели. И вдруг испуганно посмотрела на Дженифер. — А твой отец его не застрелит?

— Бог с тобой! Ведь Йен привез меня сюда. Отец теперь волосу не даст упасть с его головы.

Элайна с облегчением вздохнула.

— А как Джером?

— Повез пассажирку на тот берег.

— Пассажирку? Какую?

— Райзу Мейджи. Она приезжала сюда и не отходила от тебя. Не знаю, как ей удалось разыскать тебя и моего братца, но сегодня утром она уехала с Джеромом, — А почему?

— Сказала, что не хочет мешать тебе и Йену. Понимает, что вы должны побыть вдвоем.

Элайна дотронулась до виска и, почувствовав запекшуюся кровь, отдернула руку.

— Что это?

— Зарубцевавшаяся рана. Мы только вчера сняли повязку.

— Разве в меня стреляли?

— Стреляли или расстреливали, но тебе повезло. Все обошлось.

— Меня, наверное, задело пулей в той хижине. Поэтому я и потеряла сознание. Но никакой боли тогда не почувствовала.

— Нам обеим очень повезло, Элайна! Ведь я даже была в петле! Впрочем, мы обе воевали за свои убеждения. И прошли всю свою часть пути.

— Надо, чтобы война поскорее закончилась.

— Надо. Но, увы, ускорить это не в наших силах.

— В наших силах прекратить войну между собой.

— Ты права, Элайна. — Дженифер встала и поцеловала Элайну. — Поспи еще немного. Тебе сейчас особенно нужен отдых.

Дженифер вышла, а Элайна подумала, что заснуть ей не удастся. Но ошиблась…

Проснувшись, она почувствовала себя значительно лучше…

Он стоял на берегу и смотрел через пролив — туда, где начинался полуостров. В этом проливе чуть не утонула Элайна в день гибели своего отца. Тедди умер, когда война, по сути дела, еще не началась… А теперь у каждого из них своя родина.

Но Элайна была готова умереть за него. Даже тогда, когда Йен заподозрил ее в предательстве.

Он закрыл глаза и несколько минут вслушивался в шум приливной волны. Откуда-то доносились крики чаек. Это был его родной дом. Флорида с ее лазурным морем, ярким солнцем, ласкающим лицо соленым бризом. И красивыми экзотическими птицами. Йен любил эту землю. Свою родную землю…

В конце концов она снова станет частью огромной Федерации. Вернется в нее. А Йен — сюда. Но сейчас…

Он улыбнулся, услышав шаги жены. Через мгновение Йен ощутил ее запах и только тогда медленно повернулся.

На ней было белое платье, очень строгое. Ни нижних юбок, ни корсета… Волосы свободно падали на плечи.

— Привет! — сказала Элайна чуть торжественно.

— Привет, — тем же тоном ответил он.

— Для тебя это вражеская территория.

— Неужели?

Йен привлек ее к себе и поднял на руки.

— Значит, здесь, на этой территории, живут мои враги?

— Да. И самый заклятый твой враг — я. Оба рассмеялись. Он опустил ее на землю. Элайна вдохнула всей грудью солоноватый морской воздух.

— А ведь ты тогда решил, что я выдала тебя тому мерзавцу. Он умер?

— Да. Прости меня. Все-таки мне жаль его.

— И мне. Сколько жертв принесла эта война! Среди них — и мой отец.

— К сожалению, они еще будут, эти жертвы. И возможно, даже большие… Ведь война не закончилась. Но я молюсь о том, чтобы это ненужное и страшное кровопролитие поскорее прекратилось. И о том, чтобы мы всегда были вместе.

— Йен, ты опять отправляешься воевать?

— А что же мне делать? Если я не вернусь в свою часть, то меня расстреляют за дезертирство.

— Но теперь ты веришь в меня?

— Всем сердцем.

— И уже не влюблен в Райзу Мейджи?

— Она мой большой друг. И я люблю ее, как друга.

— Я тоже. Скажи, Йен, что мы будем делать?

— Точно не знаю. Уверен лишь в одном.

— В чем?

— Что мы будем любить друг друга. И верить в эту любовь, Элайна кивнула и радостно улыбнулась. Солнце отражалось в морской воде, и яркие блики слепили им глаза. Элайна вдруг пристально всмотрелась в морскую даль.

— Помнишь нашу первую встречу после того, как мы уже стали взрослыми? — спросила она.

— Помню. Как не…

Йен замолчал, увидев, что она стаскивает платье. Под ним, как оказалось, ничего не было. Элайна обернулась. — Что ты замер? Раздевайся! Пойдем плавать! Через несколько секунд Йен уже стоял рядом с женой совсем обнаженный.

Он вернется в Федерацию. Вместе со своим штатом.

Но это произойдет позже.

А сейчас Йен знал одно: он будет вечно любить свою мятежницу…