Глава 23

В конце сентября Райза получила письмо от Элайны, та сообщала, что благополучно добралась вместе с малышом из Вашингтона в Ричмонд, оттуда железной дорогой — в Чарлстон, где их тепло встретили местные конфедераты, называвшие себя сливками общества. Читая эти строчки, Райза нахмурилась: вышло так, что она оказалась одновременно другом Йена и его жены…

Райза полагала, что Элайна ненадолго задержится в Чарлстоне. Она стремилась домой, во Флориду. И хотела поскорее увидеться с Дженифер в Беламаре. Правда, писала, что, видимо, сделает остановку в Сент-Августине.

В ноябре Йен Маккензи наконец вернулся в Вашингтон. Райза в тот день задержалась у подруги, с которой работала над созданием флага только что сформированной национальной гвардии штата Мэриленд. Отца она видела редко: почти все время полковник Мейджи проводил в армии, расквартированной на берегу Потомака. Ею теперь командовал назначенный Линкольном генерал Маклеллан. Отец Райзы знал его еще по работе в штате Иллинойс и считал военным специалистом не очень высокого класса. По мнению полковника, Маклеллан проявлял нерешительность в наступательных операциях и предпочитал оборону. В создавшейся ситуации для северян подобная тактика совсем не годилась…

Когда Райза вернулась домой, ее встретила взволнованная служанка Нелли.

— Майор Маккензи вернулся! — сообщила она. — Он уже здесь, в вашем кабинете!

Удивленная, Райза поспешила в кабинет. Открыв дверь, она увидела широкую спину Йена. Он стоял у окна и рассеянно смотрел на улицу. Райза окликнула его, но он не сразу повернулся. Райза поняла, что Йен уже почувствовал ее присутствие.

Наконец он посмотрел на Райзу. Та, не выдержав, бросилась ему на шею.

— Йен, я так рада видеть тебя!

— Я тоже, Райза. Ты по-прежнему очаровательна. И очень красива.

Он улыбнулся, но Райза сразу заметила, что глаза у него потемнели, лицо осунулось.

— Спасибо, Йен! — Она вздохнула. — Наверное, ты уже знаешь, что Элайна… — Знаю. Она уехала из Вашингтона. Недавно близ берегов Нового Орлеана мы взяли на абордаж шлюп, направлявшийся во Флориду с грузом оружия и боеприпасов для мятежников. Один из пленных офицеров и рассказал мне об этом. Его очень огорчил арест миссис Гринхау, и он считал отъезд Элайны формой протеста. Но я-то уверен, что дело не в этом. Просто-напросто моя супруга занималась шпионажем вместе с Роуз и сбежала, чтобы ее тоже не схватили. А как ты думаешь?

Райза уклонилась от прямого ответа.

— Ты же понимаешь, что со мной никто бы не делился, ибо все знают меня как убежденную северянку. Хочешь чаю? Или чего-нибудь покрепче? Кофе? Виски?

Райза подошла к буфету. Йен укоризненно посмотрел на нее.

— Ты не все мне говоришь.

— Я знаю только то, что сама Элайна сообщила мне в письме. Она, конечно, понимала, что ее решение уехать на Юг приведет тебя в бешенство… Но думаю, твоей жене просто очень хотелось вернуться домой, в Беламар. Хотя пока она скорее всего еще в Сент-Августине.

— А как малыш? — настороженно спросил Иен.

— Малыш чувствует себя хорошо. Растет, крепнет. Разве Элайна тебе ничего не писала об этом?

— Я не получил от нее ни одного письма. Только нашел у себя на столе записку, написанную перед самым отъездом. — Йен с трудом сдерживал нарастающий гнев.

— Уверена, Элайна непременно связалась бы с тобой, знай она, как это сделать. Ведь она любит тебя.

— Возможно.

— Да и я бы тебе написала, если бы имела представление, где ты находишься.

— Если у тебя вновь возникнет такое желание, обратись к генералу Брайтону. Ему известно все о моих передвижениях.

Райза внимательно посмотрела на Йена.

— Ты не должен злиться на Элайну. Ведь она всего-навсего уехала домой. Надо ее понять!

Йен молчал, но глаза его горели от ярости.

— Йен! Пойми, твоя жена — южанка! — пыталась урезонить его Райза. — И ее дом — это Юг.

Он стоял у камина и молчал, глядя на языки пламени, пляшущие на поленьях. Потом повернулся к Райзе.

— Да, Элайна — южанка. Но значит ли это, что я тоже непременно должен стать южанином?

— Конечно, нет.

— Во всем этом деле две проблемы: необходимость сохранения Федерации и осознание несправедливости и морального уродства рабовладения.

— Уверена, Элайна полностью солидарна с тобой в вопросе рабовладения. Тем более что в войсках южан сравнительно мало рабовладельцев. Они добиваются лишь признания самостоятельности своих штатов. Пойми же. Йен, для всех нас сейчас главное — захотеть договориться. Если конфедераты и федералисты придут к взаимопониманию за столом переговоров, то никакой войны больше не будет. Надо, чтобы обе стороны сели за этот стол!.. Ладно, хватит! Ты не останешься ужинать? Правда, отец вряд ли придет. У него сегодня важная встреча с Маклелланом и другими генералами. Кстати, он получил звание бригадного генерала. Ты слышал об этом?

— Слышал. И хотел бы сам поздравить его. А вот от ужина не откажусь. Спасибо!

— Чудесно. А пока я попрошу, чтобы тебе принесли выпить и немного закусить. Чувствуй себя как дома.

— Об этом мне не надо напоминать. Я всегда чувствую себя с тобой именно так.

У Райзы сжалось сердце. Она потупила взгляд и ушла на кухню…** — Ты надолго в Вашингтон? — спросила Райза, когда они с Йеном сели за стол.

— У меня будет не очень много времени. Но зато у меня нет и никаких особо важных дел. Так что я буду свободен. — Крепко сжав руку Райзы, он встал и подошел к ней. — Надеюсь, ты не подвергнешь себя смертельной опасности ради моей жены? И пойми, несмотря на ее враждебное отношение к северянам, Элайна — мой друг. И ты также. Но нашему делу она смертельный враг. А потому не смей жертвовать собой ради нее! — Иен взял ее за плечи и поцеловал в лоб. — Райза, ты должна знать все. Сейчас меня надолго забрасывают на вражескую территорию. Мне известно, для чего, но у меня нет выбора. Это приказ. Благодарю тебя за заботу и беспокойство обо мне. Клянусь, я буду очень осторожен!

Райза долго смотрела ему в глаза. Ее сердце билось, как птица в клетке, а тело горело. Как было бы сейчас легко… Да пропади пропадом все это высшее общество! Йен женат. Но его жена перешла в стан врагов. И уехала неведомо куда, за тысячу миль отсюда. Так почему бы им не принадлежать друг другу? Ведь это стало бы целительным бальзамом для обоих…

— Йен, — проговорила Райза, лихорадочно дыша и прижимая к себе его ладони.

— Господи, я не должен больше причинять тебе боли, Райза, — прошептал он. — Не должен! Ты уже и так достаточно выстрадала.

— О чем ты говоришь, Йен? О каких страданиях? Сейчас я хочу только вспомнить о прошлом… И ради этого готова…

Райза почувствовала тепло его губ на своих губах. Его горячее дыхание… Силы покидали ее…

Но Йен вдруг отпрянул от нее и, что-то пробормотав, разжал руки.

— Я должен сейчас же уйти, Райза!

— Потому что любишь свою жену, — ласково заметила она.

— Потому что люблю вас обеих.

И он вышел из кабинета…

Элайна всегда любила Сент-Августин. Ей нравился внушительный красивый форт, стоявший как бы на страже при входе в бухту и сейчас носивший имя Марион — в честь героя войны за независимость Фрэнсиса Мариона. Построили форт испанцы. Англичане попытались переименовать его в форт Сент-Маркос. Однако это название не привилось. Но так или иначе форт был прекраснейшим инженерным сооружением. И им стоило полюбоваться.

Именно это и сделала Элайна, покинув на несколько минут экипаж, в котором вместе с Лили приехала в Сент-Августин. Добрая служанка стояла рядом и тоже с восхищением смотрела на форт. Но ее все же больше интересовала погода. Теплая, солнечная… В столице Лили было холодно и очень неуютно.

Элайна же чувствовала бы себя вполне счастливой, если бы не мрачные мысли о муже. Она старалась по возможности отогнать их, ибо в остальном все складывалось прекрасно. Перед ней простиралась земля родного штата. Элайну с энтузиазмом приветствовали конфедераты Ричмонда и Чарлстона, знавшие, что эта женщина сделала для них. Да и сама она чувствовала себя участницей великих событий.

Но по ночам мысли о Йене не давали ей покоя. Что с ним? Где он сейчас? Жив ли? А если жив, то простит ли ее когда-нибудь? Это было настоящей пыткой…

— Как хорошо, когда тепло, — улыбнулась Лили. — Какой красивый форт! А сам Сент-Августин! Хотя бы вот эта улица — просто прелесть!

Элайна закрыла глаза, подставив лицо теплым лучам солнца и легкому морскому бризу, чуть шевелившему ее локоны. Но, услышав за спиной цокот копыт и стук останавливающегося экипажа, она открыла глаза.

Из экипажа вышел Джулиан.

— Элайна! — воскликнул он. — Как ты сюда попала? Разве Йен не запретил тебе выезжать из Вашингтона? Черт побери, вот так номер!

Пока Джулиан засыпал Элайну вопросами, она смотрела на него широко открытыми глазами. Он так походил на своего старшего брата, что у нее защемило сердце. Однако его слова о том, что Йен запретил ей покидать Вашингтон, привели Элайну в негодование.

— Да ведь твоего старшего братца не было в столице, — набросилась она на Джулиана, — А что касается моего отъезда, то для южан Вашингтон давно уже не безопасное место.

— Для южан вообще? Или же для южан, в чем-то провинившихся перед властями?

— Джулиан, к чему такая жестокость! И не забывай, что Йен — янки, тогда как ты… Ты — мятежник!

— Прекрасно! Но не будем спорить. Лучше я отвезу тебя и Лили к себе домой. А это Шон? Боже, как он вырос! Мои родители ждут не дождутся, когда познакомятся со своим первым внуком! Воображаю, как они будут им гордиться!

Элайна улыбнулась, хотя все это выглядело весьма странно. Ее так тепло принимала семья мужа. А сам Йен оказался смертельным врагом…

Элайна написала Йену письмо, но, хотя пыталась вложить в него всю душу, ничего, кроме банальных объяснений в любви, не получилось. Элайна понимала: поскольку она бежала из столицы, а главное, шпионила в пользу конфедератов, о чем, бесспорно, уже распространились слухи, Йен не поверит ни одному ее слову. Все же она отдала письмо Джулиану, и тот обещал переправить его брату.

Еще через два дня Элайна начала работать с Джулианом. Он проводил большую часть времени в бараках, помогая больным и раненым. Последних в городе становилось все больше. Элайна обмывала раны, перевязывала их, давала лекарства. Это укрепляло в ней чувство причастности к происходящим событиям. Поэтому с особым рвением она работала с ранеными солдатами и офицерами.

Вскоре в порт Сент-Августина пришел принадлежавший конфедератам корабль «Энни Мэй». Обычно южане контрабандой провозили на нем оружие и боеприпасы для мятежников. На этот раз, правда, никакого оружия на борту не было. Корабль доставил медикаменты, бинты, костыли и прочие предметы, необходимые для раненых и больных. Но еще в открытом море «Энни Мэй» атаковали патрульные корабли федерального военного флота, а затем взяли судно на абордаж. Большая часть команды попала в плен. Сам корабль получил тяжелые повреждения. Нападавшие не стали уничтожать судно, а оставили его на волю волн вместе с горсткой матросов и офицеров на борту. Тем удалось привести корабль в Сент-Августин. Но почти все моряки получили ранения. Некоторые — очень тяжелые.

В течение нескольких дней Элайна трудилась не покладая рук, обрабатывала раны, делала перевязки и ассистировала Джулиану при хирургических операциях. Как и другие медики, она писала от имени раненых письма их родственникам и друзьям.

Элайна, Джулиан и доктор Реджинальд Перси обедали в небольшой таверне близ форта Марион. Доктор Перси до отделения Флориды от Федерации служил в правительственных войсках. Причем и не думал когда-либо поступить на военную службу к южанам. Так по крайней мере он сказал Элайне. Своему родному штату доктор Перси намеревался помогать на чисто гражданской службе.

— В гибели стольких людей на «Энни Мэй», — говорил он, стуча кулаком по обеденному столу, — не было никакой необходимости. Как говорили раненые моряки, они отлично знали, что их корабль невооружен и даже не полностью укомплектован экипажем. А потому при встрече с военными фрегатами северян они сразу же решили сдаться. Но северяне открыли шквальный огонь, потом взяли судно на абордаж. При этом без всякой на то нужды убили многих членов команды. Они поступили, как кровожадные зверя…

— Ну, положим, не все янки такие, — возразил, не дослушав его, Джулиан.

Но Перси продолжал:

— Чертова блокада! Эта война не кончится быстро, как обещают. Она затянется надолго. Кроме того, одно дело, когда северяне захватывают корабль, груженный оружием, и совершенно другое — когда они конфискуют морфий, йод или бинты…

— Это война, Перси, — вздохнул Джулиан. — И мы мало что можем сделать.

Собеседники молчали, пока не принесли кофе. Однако тут же Джулиана вызвали в госпиталь, и за столом остались Элайна и доктор Перси.

Доктор, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на Элайну.

— Как я понял, вы родом из южных, довольно диких районов Флориды.

— Я выросла на берегу небольшой бухты на юге.

— Вы имеете в виду бухту Бискейн?

— Ее также называют бухтой Беламар. По имени прибрежного поместья.

— Которое принадлежало вашему отцу?

— Да.

— Значит, миссис Маккензи, вы знаете все глубокие места вдоль берега, рифы и отмели? Вам также знакомы все тропы, по которым можно проникнуть в северную, федеральную часть полуострова. Так?

— Кончено, сэр, но…

Доктор Перси выпрямился. Затем, нагнувшись к столу, прошептал:

— Я уже потерял племянника в этой войне, мадам.

— Примите мои глубокие соболезнования.

— Спасибо. Тем более что вы его хорошо знали.

— Кто же он?

— Капитан Льюис.

— Боже мой! Такой очаровательный молодой человек! Это ужасно, мистер Перси!

— Он тоже был очень высокого мнения о вас, миссис Маккензи. И называл вас Мокасиновая Змея.

— Неужели?

Перси схватил руку Элайны и крепко сжал ее.

— Вы нам снова очень нужны, — зашептал он. — Боже, не могу выразить, как мне трудно просить женщину о подобной услуге! Но… Но наши мальчишки продолжают гибнуть на полях ненужных сражений и в столь же неоправданных морских стычках. Поэтому я не имею морального права молчать, ибо предложение, которое вы сейчас услышите и, надеюсь, не отвергнете, поможет поскорее покончить с кровопролитием.

— Едва ли мне удастся что-то сделать за оставшееся время., . — осторожно начала Элайна.

Но Перси тут же перебил ее.

— Удастся, Мокасиновая Змея! Да, лучшей клички просто не найти! О том, какую именно помощь вам предстоит оказать правому делу конфедератов, будет знать очень ограниченный круг людей…

— Что я должна делать?

— В одну из самых темных ночей я незаметно переправлю вас в родные места. Но перед этим вы встретитесь с одним из моих друзей во Фрипорте и получите партию медикаментов, бинтов, марли и прочих предметов, необходимых для ухода за ранеными. Мой друг — британский подданный, доктор Беллейми. Получив от него все это, вы там же, во Фрипорте, сядете на пароход, который укажет вам мистер Беллейми. Капитан этого судна — наш человек. Мы ему полностью доверяем. Из Фрипорта плыть безопаснее, поскольку вокруг порта Сент-Августин постоянно кружат военные корабли Федерации. Капитан незаметно высадит вас в заранее условленном месте близ Беламара и поможет перенести на берег контрабандный медицинский груз. Мадам, это будет великолепно! Причем вам почти ничто не угрожает. Если у береговой охраны возникнут подозрения относительно этого парохода и его захватят, то вы тут же представитесь женой Пантеры.

— Чьей женой?

— Пантеры.

— Кто это?

— Вы хотите сказать, что не знаете человека по кличке Пантера? — изумился Перси.

— Не знаю.

— Не играйте со мной в прятки! Мне доподлинно известно, что он ваш муж. Неужто вы впервые слышите, что Пантера и майор федеральной армии Йен Маккензи — одно и то же лицо?

У Элайны потемнело в глазах.

— Одно и то же лицо?!

— Да.

— Но что он там делает?

— Перехватывает нашу контрабанду. Он умеет неслышно проползать через топи болот, бесшумно пробираться через заросли, скрываться в тени деревьев. Майор командует небольшим отрядом, и его солдат во Флориде тоже называют «пантерами». Обнаружив место выгрузки контрабанды, он мгновенно нападает, захватывает весь груз и тут же бесследно исчезает со всеми своими людьми. Его отряд уже прочесал всю территорию от Техаса до Южной Каролины, доставляя правительству последние сведения о месте сосредоточения войск конфедератов, их количестве, состоянии и степени вооруженности военных фортов. Теперь их переправили во Флориду, чтобы навести порядок в этом взбунтовавшемся штате. Поэтому, узнав, что вы жена Пантеры, любой офицер федеральной армии отнесется к вам с почтением и глубочайшим уважением. К тому же вы спокойно объясните свое пребывание на корабле тем, что возвращаетесь домой. Кроме того, вы можете стать для нас бесценным помощником в переговорах с иностранцами, добровольно желающими помочь делу южан.

— Насколько я понимаю, одной поездкой дело не ограничится?

— Конечно, нет! Выполнив первое поручение, вы тут же вернетесь и получите следующее. И так далее.

Элайна задумалась. Итак, во Флориде нужны лекарства и медицинские средства для лечения больных и раненых. Перед ее глазами вновь встали измученные лица покалеченных людей, окровавленные бинты, перевязанные головы и ампутированные ноги. Все это она видела лишь час назад, когда вместе с Джулианом и доктором Перси помогала раненым с «Энни Мэй». Но ведь там, в лесах и болотах Флориды, нет ни лекарств, ни каких-либо других медицинских средств! Люди умирают, не получая никакой помощи. Значит, поручение, которое дает ей доктор Перси, очень гуманно и благородно!

— Джулиан знает о том, чем вы предлагаете мне заняться?

— Нет. И вы вольны сейчас же отказаться от моего предложения. Но ведь вы этого не сделаете! Правда?

Всю ночь Элайне снились умирающие раненые солдаты. Она слышала плач их матерей. Сердце у нее разрывалось от сострадания, когда она открыла глаза. Вскочив с кровати, Элайна подбежала к колыбельке спокойно спящего Шона и разбудила его. Недовольный этим, малыш громко заплакал. Элайна подумала, что умрет, если с Шоном, не дай Бог, что-то случится…

На следующий день в госпитале Элайна сказала доктору Перси, что готова исполнять его поручения.

— Итак, Мокасиновый Змей родился! — удовлетворенно констатировал Перси. — Еще раз повторяю: вам нечего, абсолютно нечего бояться!

Элайна промолчала, не сказав доктору Перси о том, что его погибший племянник в свое время сделал ей почти такое же предложение.

И именно это больше всего и пугало ее…

Глава 24

Перед самым Рождеством Джулиан получил отпуск и отправился через весь штат в Симаррон вместе с Элайной. Лили и Шоном.

Встреча с Джарретом была тем более интересной, что он, решительно выступавший за сохранение Федерации и против войны, по-прежнему жил в своем любимом доме на самом юге Флориды, население которой в подавляющем большинстве поддерживало конфедератов.

Джаррет, Тара и Тайя встречали гостей на старенькой дощатой пристани. Джулиан держал под руку Элайну, и она видела, как он волнуется перед встречей с отцом. Тара первой бросилась к Джулиану и обняла его. Потом поцеловала Элайну. Джаррет долго смотрел на смущенного Джулиана и вдруг, широко раскрыв объятия, прижал его к себе. Тот, не выдержав, разрыдался. Элайна поспешно отвернулась, но и у нее самой комок подкатил к горлу.

К тому же Элайна не знала, как себя вести. Сейчас, после фактического разрыва с Йеном, она уже не чувствовала себя полноправным членом семьи Маккензи. И тут подошла Тайя и нежно обняла ее. Тогда и Джаррет обратил внимание на невестку.

— Что ж, дочка, — добродушно усмехнулся он, — мне приходится смириться с твоим статусом мятежницы и конфедератки. Хотя, боюсь, ты нанесла глубокую душевную рану моему сыну. Ну, подойди же ко мне. Все равно я очень рад тебя видеть!

Он крепко и дружески обнял Элайну, и та вновь почувствовала себя в своей родной семье. Она расцеловала свекра в обе щеки и с надеждой спросила:

— Вы что-нибудь слышали о Йене? Как он и где?

— Время от времени мы получаем от Йена письма через его друзей, — сказала Тара. — Судя по последнему, он вполне здоров. И все же я непрестанно думаю о нем и очень боюсь. Йен ведет какую-то смертельно опасную игру! Но так или иначе, ваш приезд, милая, для нас огромное счастье.

Тайя между тем не сводила глаз с Шона. Заметив это, Элайна улыбнулась и подумала о том, что если все они благополучно переживут эту войну, то когда-нибудь ее сын, возможно, станет хозяином Симаррона. Тогда это будет и ее дом…

Элайна на секунду закрыла глаза… Нет, такого никогда не произойдет! Жизнь не вернется в прежнюю колею, как бы им всем этого ни хотелось. Хотя бы потому, что она и Йен Маккензи стали врагами… Ее муж превратился в Пантеру. А этого Элайна никогда ему не простит. Как и муж не простит ей того, что она перешла на сторону конфедератов. Кроме того, сегодня за столом она слышала разговор Джаррета с Джулианом о том, что Симаррон не был сожжен дотла только благодаря преданной старшему Маккензи охране. И еще потому, что его младший сын работает в военном госпитале южан, где о его врачебном таланте ходят легенды… То, что Джулиан спас жизнь не одному мятежнику, знали во всем штате.

Вечером, после ужина, Элайна и Тара сидели в комнате Йена и тихо разговаривали.

— Мне бы так хотелось, чтобы ты и Шон остались с нами, — вздохнула Тара.

Элайна окинула взглядом до боли знакомые стены, дверь на балкон, кровать…

— Я должна вернуться назад вместе с Джулианом и хочу навестить Беламар. Все-таки там мой дом, где я очень давно не была.

— По-моему, здесь тебе и малышу куда безопаснее. Уверена, что и Йен так считает. Элайна глубоко вздохнула.

— Я… Мне очень… жаль… Но есть множество обстоятельств… Видите ли, я считаю справедливым дело южан и уверена, что штаты имеют право на самостоятельность. И кроме того… Кроме того, я не могу забыть… и никогда не забуду того, что… что случилось с моим отцом… Поэтому не могу поддерживать федералистов… Хотя, как и Джулиан, оказываю помощь раненым. Мне очень, очень больно думать о том, что Иен… Скажите, Тара, он ничего не писал вам обо мне? Я написала ему, и Джулиан обещал передать письмо через друзей. И конечно, передал. Но ответа я не получила… Так что просто не знаю…

— Йен очень зол на тебя.

— Но…

— Но думаю, все-таки тебя любит. А теперь вижу, что и ты его любишь. Это прекрасно. Любовь пробивает себе дорогу даже во время войны… Ну что ж, похоже, мне не удастся переубедить тебя и ты все равно уедешь. Тогда остается одно: молиться. Молиться о том, чтобы скорее на нашей земле воцарился мир…

Элайна и Тара крепко обнялись…

Через две недели Элайна снова была в Сент-Августине. Вскоре ее навестил доктор Перси и сообщил, что кораблю конфедератов удалось проскользнуть сквозь блокадное кольцо в гавань Фрипорта и он готов принять Элайну на борт.

Джулиан и Тайя были против этой поездки, но Элайна проявила твердость. Оставив Шона на попечение Лили и Тайи, она в сопровождении Джулиана уже на следующее утро приехала во Фрипорт.

Доктор Беллейми, симпатичный кругленький человечек лет под восемьдесят, не только снабдил Элайну медикаментами, но и попросил ее принять участие в ужине, куда были приглашены и британские дипломаты. За столом она убеждала этих джентльменов, что правительство Великобритании должно признать Конфедерацию. Мало того, Элайна почти уговорила их поставить в Лондоне вопрос об оказании помощи мятежному американскому Югу. Ей казалось, что тогда у северян создастся впечатление, будто весь мир поддерживает конфедератов.

На следующее утро Элайна вместе с охранником в гражданской одежде, который нес пакеты с контрабандными медицинскими препаратами, вышла из гостеприимного дома мистера Беллейми и направилась в порт. До назначенного капитаном срока время еще оставалось, и они зашли в портовую таверну перекусить. Элайна и ее спутник сели за столик в дальнем углу, но посидеть спокойно им не удалось. Неподалеку расположилась подвыпившая компания. Из разговоров Элайна поняла, что это моряки федерального флота. Она насторожилась, услышав, что их корабль должен перехватить вечером стоящее сейчас у причала судно конфедератов — как только оно выйдет в открытое море. Посмотрев в окно, Элайна с ужасом поняла, что речь идет именно о том корабле, на котором она собиралась отплыть.

Медленно поднявшись, Элайна спокойным шагом направилась к выходу. Моряки федерального флота так увлеклись разговором и виски, что не заметили ее ухода.

Поднявшись на палубу корабля, Элайна разыскала капитана Нэсби и рассказала ему о том, что услышала в таверне. Капитан приказал отложить выход в море, решив дождаться темноты. Когда же настала ночь, судно, тихо двигаясь вдоль берега, незаметно проскользнуло мимо правительственных патрулей…

…Элайна с замиранием сердца ступила на берег Беламара, остановилась и огляделась. Тут же из-за деревьев послышался суровый женский голос:

— Стой! Кто идет?

— Это я, Элайна.

— Боже мой! И Элайна упала в объятия Дженифер…

Всю первую ночь в родном доме Элайна провела за разговорами с Дженифер, Джеймсом и Тилой, конечно же, умолчав о том, чем сейчас занимается, то есть о своем участии в военных делах. Она сообщила родным, что направляется в Сент-Августин, но будет постоянно наведываться в родные места.

Дженифер подробно расспрашивала ее о Вашингтоне, Ричмонде и Южной Каролине. Выразив надежду, что конфедераты одержат победу, она вышла с Элайной на крыльцо и шепнула:

— Мне известно, что сегодня на берег пожалует отряд ополченцев. Будь осторожна. Они могут отобрать у тебя всю контрабанду.

— Откуда ты знаешь про контрабанду?! — изумилась Элайна.

Та негромко рассмеялась.

— Не важно. Неужели ты думаешь, будто я сижу здесь взаперти, ничего не зная и не делая? И это после того, что эти мерзавцы с Севера сделали с Лоуренсом? Да я бы умерла со стыда, если бы проявляла беспомощность!

И поэтому очень рада, что ты с нами.

Они обнялись, и Дженифер исчезла за дверью. Элайна же пошла к бухте, где в лодке ее ждал охранник. Кроме медикаментов, она привезла мятежникам оружие и боеприпасы, и теперь ей стало страшно. Но Элайна подавила страх, вспомнив про капитана Льюиса, расстрелянного северянами, про изувеченных солдат, которым помогала в госпитале…

Через неделю она вернулась в Сент-Августин. Сойдя с корабля, Элайна направилась в гостиницу, но внезапно почувствовала, что ее преследуют. Обернувшись, она увидела мужчину в армейской форме южан и в помятой шляпе. Пытливо посмотрев на нее, он улыбнулся, — Я не ошибся! Элайна, это ты! Здравствуй!