Вскоре они вышли за пределы порта на тихие улочки города, вдоль которых стояли уснувшие дома с нарядными витыми балкончиками. Ночной ветерок доносил сюда аромат цветов и резкие запахи реки и доков.
      Тара опять попыталась вырвать руку, но не смогла.
      – Мистер Маккензи, – пробормотала она, надеясь урезонить спутника, – поймите, я не хочу… не хочу оплачивать ваши… Я никогда раньше не видела ни вас, ни этого мерзавца.
      Широко шагая, он тащил девушку за собой. Она снова рванулась.
      – Черт вас возьми! Я не…
      Маккензи внезапно остановился под тусклым уличным фонарем и уставился на нее немигающим взглядом.
      – Какого же дьявола вы оказались в этом месте? – резко спросил он. – Собирали цветочки?
      Тара задохнулась от возмущения и обиды.
      – Пыталась накопить деньги. Они мне очень нужны… В данное время.
      – О Господи, – усмехнулся он. – Они всем нужны.
      – Это не то, что вы думаете. – Маккензи не верит ей! – Да, мне нужны деньги! – повторила она в отчаянии. – И я хочу заработать их. Но честным путем!
      Он провел пальцами по ее руке, ощутил упругость и теплоту кожи.
      – Вот как. И много?
      Она наконец вырвалась и с вызовом взглянула на него.
      – Не знаю. Чтобы уехать отсюда.
      – Вы не нашли ничего лучшего, чем заведение Иствуда?
      – Мне говорили, что это вполне приличное место.
      – Да, чуть приличнее других борделей в доках, поскольку Иствуд не заставляет своих девушек обслуживать двух-трех клиентов одновременно или…
      Она побледнела.
      – Хватит!
      – Господи, вы и в самом деле так наивны? Или хорошо притворяетесь?
      – Да! – крикнула она. – Я многого еще не знаю… Не видела… Но деньги мне действительно нужны.
      – Ну, если так, считайте, что сегодня вы их заработаете.
      – Вы… Я же говорила вам…
      – Что обслуживаете только столики? Прекрасно. Однако лучше это делать в других местах. Не у Иствуда.
      Что имеет в виду этот наглец? Тара вспомнила белого лысого немца, с гадкой ухмылкой говорившего о столах, полах и кроватях. Ох, как мерзко!.. Но что это он?
      Маккензи пошел дальше, словно забыл о ней. Девушка изумилась, поняв, что свободна и может идти куда хочет… Бежать? Но куда? Кроме того, он легко догонит ее, если пожелает.
      Она вдруг осознала, что идти ей некуда, у нее никого нет, кроме него. Кроме этого решительного черного ирландца, который уже растворялся во тьме.
      Сама не понимая зачем, девушка бросилась за Маккензи и схватила его за рукав.
      – Что все это значит? Куда вы?
      – Домой. Но за вас уплачено триста долларов, помните? Немалая сумма. Их получит Иствуд… Или мы… если хотите.
      – А куда вы шли… со мной?
      – Ко мне.
      Тара отпрянула. Хватит с нее! Она угадала его намерения: не силой, так уговорами, хитростью, но добиться своего. Значит, надо бежать от него. Скрыться, пока возможно, пока на улице ночь.
      Слава Богу, бегать она умеет, что доказала в тот страшный вечер, когда раздался внезапный выстрел.
      Маккензи снова пошел вперед. Дрожащая девушка смотрела ему вслед, не зная, что предпринять.
      – Идемте! – громко сказал он, не оборачиваясь.
      Ни за что! Тара устремилась в переулок, ведущий к реке. Сердце ее неистово колотилось, ноги едва касались земли… Но куда бежит, девушка не знала.
      К своему удивлению, Тара вновь оказалась неподалеку от таверны Иствуда. Прислонившись к сырой деревянной стене какого-то дома, она размышляла, вернуться ли в таверну, где можно хотя бы заночевать, или…
      Неописуемый ужас охватил Тару, когда она увидела, как двое мужчин входят в таверну с черного хода. Они не клиенты, а те, кто преследует ее. Они оттуда… Одного из них она узнала… Они из тех мест, где все произошло… Где застрелили респектабельного пожилого мужчину… Эти люди договорятся сейчас с Иствудом, и ее задержат… Боже!
      Девушка вновь помчалась вперед, не разбирая дороги, все быстрее и быстрее…
      Сейчас Иствуд скажет этим людям, что Тара ушла, и они начнут искать ее… Возможно, уже ищут… преследуют… Таре казалось, что она слышит сзади их шаги, учащенное дыхание…
      Нет, она не дастся им в руки! Лучше смерть!.. О Господи, у нее уже нет сил… Не хватает воздуха…
      Она свернула за угол. Высокие здания выросли с одной стороны, запах сырости усилился… Река! Темные, мутные воды Миссисипи расстилались перед ней.
      До Тары донесся голос… голоса… Преследователи что-то кричали ей.
      Нет, лучше умереть, лучше броситься в воду!
      Она неслась, ничего не видя, куда-то во тьму…
      Внезапно чья-то рука схватила ее, оторвав от земли.
      – Тише! Это я.
      Маккензи! Слава Богу, Маккензи!
      Он стоял так близко, что Тара чувствовала, как подымается его грудь, как стучит сердце. Или это ее сердце?
      – Кто они? – спросил Маккензи.
      Значит, он видел! Следил за ней и видел тех двоих… Но где же они? Разве они не преследовали ее?
      – О ком вы говорите?
      Она ничего не скажет ему! Ничего.
      – О тех, кто вас так напугал.
      – Я ничего не знаю.
      – Знаете. Кто они? – повторил он.
      – Говорю вам, не знаю!
      – А почему удрали от меня?
      – Чтобы вы меня ни к чему не принуждали.
      – Я не имею обыкновения принуждать. Даже женщин легкого поведения.
      – Я не…
      – Ладно. Кем бы вы ни были, я хотел лишь угостить вас приличным ужином и потом отпустить в ту крысиную нору, которую вы сами для себя выбрали.
      – Не смейте так говорить! Я ничего не выбирала, это было первое, что подвернулось.
      – Но теперь вам и туда нельзя вернуться. Я не ошибся?
      – Да, – согласилась она.
      Тара ощущала тепло его тела, запах дорогого мыла, одеколона, виски и хорошо выделанной кожи штанов и высоких сапог.
      За свой короткий век она повидала разных людей, но, пожалуй, такого решительного, как этот, не встречала. И такого сильного, спокойного, уверенного в себе. Впрочем, Тара предполагала, что Маккензи умеет проявлять доброту.
      – Кого вы боитесь? – спросил он.
      Девушка прикрыла глаза, почувствовала себя в безопасности. Маккензи такой сильный, высокий, проворный. Видит в темноте как кошка. На такого можно положиться…
      – Кто преследует вас? – повторил он.
      Что ей сказать, если она сама не знает, что произошло… тогда, в том доме… Кто это сделал и зачем? Нет, нельзя никому рассказывать о случившемся, никто не должен знать, в каком страшном деле она замешана. Да и кто поверит в ее невиновность? Ведь этот Маккензи не верит и тому, что она не шлюха, а честная девушка, попавшая в беду!..
      – Расскажите мне, и тогда, возможно, мне удастся помочь вам, – прошептал он.
      – Нет! Нет! Нет!
      Он улыбнулся, отошел и прислонился к стене дома.
      – Подумайте, ведь если я не знаю, какая опасность вам грозит, как защитить вас?
      В мягком тоне слышалась угроза. Почему бы ему не бросить ее здесь и не уйти?
      "Черт возьми, – думал тем: временем Джаррет Маккензи. – кто же она такая? Слабая, но решительная. Беспомощная, но упрямая. И несомненно, красивая и соблазнительная."
      – Говорите! – потребовал он.
      – Идите к дьяволу!
      К его изумлению, девушка вновь бросилась бежать. Прямо к берегу, к дощатому настилу над водой.
      – Стойте!
      В два прыжка Маккензи нагнал ее, схватил за плечи, прижал к себе. Капюшон сполз с головы девушки, роскошные волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам. Еще в таверне он не мог оторвать от них глаз.
      – Что вы делаете, глупая? Хотите свалиться в моду?
      – Я умею плавать.
      – Ваши юбки намокнут и потянут вас ко дну.
      – И пусть!
      – Давайте поговорим. Вы откуда-то убежали. От кого или от чего, не мое дело. Но я хочу помочь вам.
      Огромные фиалковые глаза девушки выразили удивление и недоверие.
      – Мне нужно одно – уехать отсюда.
      – Помочь вам в моих силах. Если хотите, сегодня же ночью.
      – И вы не потребуете никаких объяснений?
      – Никаких.
      – И никакой… платы? У меня ничего нет. Ни драгоценностей, ни даже жалованья за работу в таверне.
      – Милая девушка, мне не нужно никакого вознаграждения. Раз уж я сам вызвался, то сделаю это. Вы – мое лучшее вознаграждение.
      – Я уже говорила вам, что не… шлюха. – Наверное, впервые в жизни девушка произнесла это слово. Опустив глаза, она безнадежно добавила: – Но видимо… этой ночью я и правда завишу от вас. Мне необходимо уехать. Подальше от Нового Орлеана. От этих мест…
      – Я мог бы вас увезти отсюда довольно далеко.
      – Куда? – В ее голосе звучало отчаяние.
      – Во Флориду.
      – В Джэксонвилл?
      – Можно и дальше к югу. Моя плантация в центре полуострова.
      – Там ведь земли индейцев.
      – Верно, но мы стараемся не мешать друг другу… Я как раз собирался туда отправиться.
      – Но там ведь кругом болота, – дрожащим голосом проговорила девушка. – Болота, индейцы, аллигаторы.
      Маккензи стиснул зубы. Его жена, его Лайза, никогда не позволяла себе говорить в таком тоне об их земле.
      Но при чем тут эта девушка? Она ему никто, и он никто для нее. Даже ее имя ему неизвестно. Просто внешность этой девушки привлекла его внимание, а после пришлось за нее заступиться. Теперь вот надо расплачиваться за свой интерес и участие. Глупость какая-то!
      – Там мой дом, – отрезал Маккензи.
      – Но… но говорят, это сплошные топи. И там кругом семинолы, с которыми…
      – И микасузки, – добавил он язвительно. – Они тоже индейцы. Зато туда не очень-то легко добраться. Поэтому семинолы и выбрали эти места. Пришли туда с севера. Вернее, бежали…
      – Семинолы, микасузки, – сердито повторила Тара. – К чему вы мне все это говорите? Нашли время…
      Маккензи смотрел на нее в неясном лунном свете и чувствовал, как страстное желание захватывает все его существо. Да, он хотел эту девушку и проклинал за это себя и ее. Давно уже с ним не случалось такого. Он словно воспрянул к новой жизни, с которой мысленно уже распрощался.
      Встревоженная его пристальным взглядом, Тара спросила:
      – Уж не собираетесь ли вы завезти меня в эту глушь и там бросить?
      – А разве у вас есть выбор?
      Понимая, что выбора нет, Тара покачала головой.
      – Вы замешаны в убийстве или другом преступлении? – осведомился Маккензи.
      – Я уже объяснила вам…
      – Что не можете или не хотите говорить? Но я не спрашиваю, в чем вас обвиняют, а хочу знать, виноваты ли вы в чем-нибудь.
      – Ни в чем, клянусь! Я никого не убивала!
      На него смотрели огромные прекрасные глаза. Разве они могут лгать?
      – Ладно. Тогда я заберу вас отсюда. И обещаю, что не брошу в беде… Сколько их… тех, кто преследует вас?
      – Сейчас было двое. По-моему.
      – Они могут обратиться за помощью к местным властям?
      – Не знаю. – Она опустила ресницы. – Ничего не знаю.
      – Черт! Не очень-то вы мне помогаете. Если они добрались до Иствуда, он за деньги сделает все, о чем попросят. Продаст родную мать. С женой в придачу… Что ж. Думаю, у нас в запасе есть время. Но следует проявить осторожность.
      Тара не сразу осознала, что этот человек вызвался спасти ее и сейчас обдумывает, как это сделать. Господи, неужели правда?
      Посмотрев в темноту улицы, она с содроганием подумала, что вот сейчас оттуда появятся преследователи вместе с шерифом или с кем-нибудь еще, схватят… уведут от Маккензи, посадят в тюрьму…
      Он взял ее за руку, потянул за собой.
      – Идемте скорее!
      Задыхаясь, Тара следовала за ним по пустынным улицам города, мимо рыбных и овощных базарчиков, мимо увеселительных заведений, откуда доносилась музыка. Потом она увидела, казалось, совсем другой город, с опрятными свежевыкрашенными домами. Все калитки, балконы, оконные рамы и ставни были украшены затейливой резьбой. Аккуратно подстриженные кусты или деревья отделяли дома от дороги.
      Девушка разглядывала один из домов, когда перед ними внезапно возник высокий рыжеватый мужчина и молча бросился с ножом на Маккензи.
      Никогда раньше Тара не видела этого человека. Он выскочил из-за деревьев, и его нападение было таким неожиданным, что она не успела по-настоящему испугаться.
      Но Маккензи, словно готовый к этому, схватил руку нападавшего и вывернул. Раздался легкий треск. Это сломалась кость. Мужчина взвыл и потом разразился грязной бранью, поддерживая пострадавшую руку.
      Маккензи взял его за шиворот.
      – Кто ты? За кем охотишься?
      – За твоим кошельком, приятель, – простонал тот.
      Маккензи посмотрел на Тару.
      – Узнаете его?
      Девушка покачала головой, чувствуя жалость к грабителю.
      – Выходит, ты просто вор?
      – А кто же еще? Я бы и так признался. Можно было не ломать руку.
      – Убирайся отсюда!
      – Уберусь, не бей меня… Я никогда не видел твоей женщины, клянусь!
      – Уходи!
      Маккензи зашагал еще быстрее. Тара послушно следовала за ним.
      – Вот мы и пришли.
      Он остановился возле опрятного дома. Здесь сдавались меблированные комнаты.
      По каменной лестнице они поднялись на второй этаж. Войдя в неосвещенную комнату, Тара без сил опустилась на широкую постель, но тут же вскочила. Маккензи вышел на балкон и вгляделся в начинавшую светлеть ночь.
      – Кто-то идет сюда, – сказал он. – Раздевайтесь и ложитесь.
      Маккензи снял сюртук и начал снимать сорочку. Девушка в недоумении уставилась на него.
      – Чего вы ждете? – бросил он. – Раздевайтесь!
      Господи! Да что он говорит!.. На фоне окна она видела силуэт его обнаженного торса… понимала, что не надо смотреть, но не могла отвести глаз.
      – Но вы же сказали… – Голос ее дрогнул. – Вы же обещали не принуждать меня…
      – Я и не прикоснусь к вам! Это не для меня, а для тех, кто вас преследует…
      Маккензи уже снимал сапоги, а потом Тара услышала, как он стягивает с себя штаны…
      Ее бросало то в жар, то в холод. Девушка, украдкой посматривая на Маккензи, поняла, что этот великолепно сложенный человек естествен в своей наготе, как дикий зверь… Как пума в лесной чаще.
      – Я же сказал вам, что можете мне доверять, – раздраженно пробормотал он. – Быстрее ложитесь!
      Испуганная его раздражением, Тара решила, что у нес нет выхода.
      – Простите, но я… мне трудно довериться… обнаженному мужчине.
      Он усмехнулся:
      – Те, что за окном, одеты. Может, доверитесь им? Что ж, я не против… Подойдите ближе и повернитесь! Я помогу вам.
      Маккензи заметил, что девушка дрожащими руками пытается расстегнуть сзади крючки платья. У нее ничего не получалось.
      Моментально справившись с ними, он начал расшнуровывать корсет.
      Тару обжигал жар его тела.
      – Под одеяло! – скомандовал он.
      Девушка подчинилась, но чуть не вскрикнула, когда Маккензи прыгнул в постель вслед за нею.
      – Тише!
      Он прикрыл ей рот ладонью.
      – Как вы… – возмущенно начала Тара, но Маккензи оборвал ее.
      – Они уже здесь, – шепнул он. – Не слышите? Пускай входят, я не запер…
      – Боже!
      Дверь медленно отворилась.

      Двое мужчин стояли на пороге, и лунный свет, льющийся из окна, освещал их.
      Маккензи изобразил ярость, правдоподобно сыграв роль потревоженного среди ночи респектабельного человека, вскочил с постели и накинул халат.
      – Что вам надо? Как вы смеете вторгаться в чужой дом?
      Перепуганная Тара, выглянув из-под одеяла, поняла, что знает этих двоих – они тоже служили у Иствуда.
      Рори, здоровенный фермер из Миннесоты, и Джефри, одноглазый, худой, как жердь, ловко владеющий ножом, выполняли разную чёрную работу. Их также использовали как вышибал, если в таверне что-то случалось. Не расправься Маккензи сегодня вечером так быстро с улыбчивым Джеком, они, несомненно, вмешались бы.
      «Им велели привести меня», – подумала Тара в смятении.
      – Так зачем вы ко мне ворвались? – повторил Маккензи.
      Рори откашлялся.
      – Извини, Маккензи. Мы стучали, да ты не слышал. Видно, занят был делом, – добавил он со смешком. – Нас послал Иствуд. Девушку там ждут. Обещают большие деньги.
      – Она стоила мне триста долларов, – возразил Маккензи. – Золотом. О чем еще говорить?
      – Верно, да ведь она все равно должна вернуться. Не поселишь же ты ее у себя?
      – Сегодня ночью девушка не вернется, – отрезал Маккензи. – А кто захочет забрать ее силой, будет иметь дело со мной! Она вернется утром. Вернее, к середине дня. И вы, ребята, не останетесь в накладе. Получите свое за хлопоты. Иствуд тоже не будет в обиде… А теперь убирайтесь.
      – А как она в деле? – усмехнулся Джефри.
      – Одно скажу, – отвечал Маккензи, подталкивая их к двери, – триста монет за нее мало. Она, как поцелуй неба. А сейчас проваливайте и ждите денег. Скоро вы их получите. Договорились? И больше не беспокойте меня.
      – Все в порядке, Маккензи, – отозвался Рори. – Извини за вторжение.
      Маккензи запер за ними дверь и прислонился к ней.
      – Не смущайтесь. С ними иначе нельзя. Зато на несколько часов вас оставят в покое.
      – Так говорить с этими негодяями обо мне! – возмутилась Тара.
      – Вам хотелось бы, чтобы я уложил их здесь, на месте? – спросил он. – Я мог бы это сделать, но тогда все сильно усложнилось бы. Представление окончено. Одевайтесь!
      Маккензи начал натягивать штаны.
      – Раздевайтесь, одевайтесь! – рассердилась она.
      – Может, вы решили остаться? Скажите прямо, не стесняйтесь.
      – Да будет вам! – прошептала Тара. – Как же мне одеться, если вы смотрите на меня?
      – Я… – начал он, но в этот момент в дверь постучали.
      – Маккензи, ты здесь?
      Маккензи направился к двери.
      – Не открывайте! – попросила девушка.
      Однако он впустил в комнату приятного молодого американца, которого Тара видела сегодня за карточным столом.
      – Джаррет, – сказал он, – те люди требуют, чтобы девушка вернулась.
      – Ты опоздал предупредить меня, мой друг. Они уже были здесь.
      – И ты им позволил?..
      Джаррет указал на постель. Тара сгорала от стыда.
      – О, прости. Я не знал, что помешаю…
      – Ты ничему не мешаешь, – возразил Маккензи. – Я разыграл эту сцену для них. С помощью девушки, конечно.
      – Кого же она боится? Почему не возвращается? – поинтересовался Роберт. – И чего они хотят от нее?
      – Не знаю. Спроси сам.