Леонидаса охватила такая ярость, что он даже удивился силе этого чувства. Он не испытывал ничего подобного с тех пор, как умерла его сестра, когда ему было шестнадцать лет. Как смеет Мэрибел исключать его из жизни собственного сына? А Элиас – его ребенок. Будь по-другому, Мэрибел сказала бы ему. Но больше всего Леонидаса злило то, что Мэрибел пытается избавиться от него, хотя он является отцом ее ребенка. Почему?
– Ты сделала вывод, будто я не захочу этого ребенка, да? Когда он родился?
Вся властность Паллисов сосредоточилась сейчас в Леонидасе, который возвышался над Мэрибел, требуя ответа. Девушка назвала дату.
Тишина, казалось, длилась вечно. Теперь Леонидас точно знал, что никто другой не мог быть отцом этого малыша.
– Я хочу его видеть.
Мэрибел побледнела и замотала головой.
– Нет. Я не позволю.
– Не позволишь?! – выдохнул Леонидас.
Мэрибел тяжко вздохнула. К несчастью, она знала, что люди никогда не говорили «нет» Леонидасу Паллису. Он не привык к отказам. И не принимал их. С рождения у него было все, чего бы он ни захотел. Став взрослым, Леонидас легко обходился без особых эмоций и запросто получал желаемое, используя богатство и связи. Этот человек был беспощаден, если кто-то осмеливался встать у него на пути. Мэрибел понимала, как глубоко задел его ее отказ, но отступать не собиралась.
– Не позволю.
Мужчина взял с полки рамку с фотографией.
– Это он?
Он всего лишь проявляет любопытство, убеждала себя Мэрибел, чувствуя, как ее охватывает паника.
– Да.
Леонидас изучал фотографию слишком долго для простого любопытствующего. Он обозрел оливковую кожу, темные кудряшки и карие глаза. Все в мальчике – от вздернутого подбородка, до гордой посадки головы – указывало на гены Паллисов. И хотя Леонидасу не приходилось проявлять к детям какой-то интерес раньше, а тем более разглядывать их, он решил, что Элиас самый красивый ребенок, которого он когда-либо видел.
– Прошу, Леонидас, уйди. Не затевай войну между нами. Элиас счастливый ребенок.
– И он, без сомнения, Паллис.
– Он Гринвей.
– Мэрибел… Ты же не можешь назвать кошку собакой только потому, что тебе так хочется. Да и зачем?
– У меня много причин. А теперь, когда ты заставил меня удовлетворить твое любопытство, ты уйдешь? – Голос Мэрибел дрожал. Ей хотелось вырвать фотографию сына из рук Леонидаса.
– Не приписывай мне простое любопытство. Ты задолжала мне объяснение.
– Ничего я тебе не должна, – отрезала девушка. – Немедленно убирайся отсюда, иначе я вызову полицию.
– Зачем совершать такой безумный поступок?
– Это мой дом. Я хочу, чтобы ты покинул его.
– Именно сейчас, когда я узнал, что ты являешься матерью моего единственного сына? – поинтересовался Леонидас, хотя и знал, что не стоит так быстро признавать Элиаса. Для начала следует провести тест на отцовство, а уж потом решать, что делать. Впрочем, подсознательно он уже не сомневался в том, что Элиас его ребенок. Что ж, по крайней мере, ему придется иметь дело с Мэрибел, а не с какой-нибудь расчетливой охотницей за деньгами.
– Я вызову полицию, – снова пригрозила Мэрибел, в ужасе думая о том, что будет, если Элиас сейчас проснется.
– Да что с тобой такое? – всплеснул руками мужчина. – Это истерика? Тебя что, грабят или насилуют? Поэтому ты несешь чушь о полиции?
– Я всего лишь хочу, чтобы ты забыл, что приезжал сюда. Ради всех нас.
– У тебя есть другой мужчина? Который думает, что Элиас его сын?
– Разумеется, нет, – опешила Мэрибел. – Это было бы жестоко с моей стороны.
– Женщины постоянно выкидывают подобные штучки, – цинично бросил Леонидас. – Если дело не в этом, тогда повтори свою театральную речь.
– Я прошу тебя хотя бы однажды подумать о ком-то, кроме себя. Если я немного переиграла, прости. Но мне действительно нужно, чтобы все осталось как прежде.
– Не собираюсь смотреть этот спектакль. Где Элиас?
Мэрибел распахнула перед ним дверь.
– Уходи, Леонидас. Я серьезно. Мне нечего терять.
– Моя визитка. – Мужчина бросил карточку на стол. – Позвони, когда придешь в себя.
– Я не передумаю.
– Хочешь войны? – его глаза угрожающе блестели. – Думаешь, сможешь выдержать? Сможешь победить меня? Никогда.
– Я не желаю, чтобы ты становился частью жизни моего сына. И сделаю все, чтобы защитить его от тебя.
– Защитить от меня? Что ты хочешь этим сказать? Ты обижаешь меня без причины. Не ожидал. Это что, месть, Мэрибел? Ты злишься, что я не появлялся целых два года?
Девушка сжала кулаки. Леонидас всегда вызывал в ней сильные чувства.
– С чего мне злиться? Ты мне даже не нравишься.
С детства Леонидаса не шокировало поведение женщин. Он достаточно насмотрелся на свою мать. Но сейчас Мэрибел вызвала в нем настоящий шок. Он считал ее искренней, умной и очень доброй, чем часто пользовались другие люди. Но за эти полчаса она открылась для него с другой стороны, о которой Леонидас даже помыслить не мог.
Мужчина не верил, что не нравится Мэрибел. Он знал, что она любила его и, возможно, любит до сих пор, если так бурно реагирует. Из любви к нему, а не по иной причине она сохранила его ребенка.
Леонидас сел в лимузин. Как настоящий Паллис, он не терял времени, сразу решив, что делать дальше. Вытащив телефон, он связался с нотариусом и попросил, чтобы ему достали копию свидетельства о рождении Элиаса Гринвея. Затем сообщил детали и проигнорировал тишину, повисшую на другом конце трубки. Леонидас Паллис никому и никогда не давал объяснений.
– К утру мне нужна также вся информация, касающаяся отцовских прав в этой стране.
Леонидас снова ощутил невиданную злость, вспомнив поведение и слова Мэрибел. Отказать ему в праве видеть собственного ребенка! Предположить, что малыша нужно защитить от него. И, хуже того, что сыну будет лучше без отца.
А Мэрибел хороша! Красивая фигура, уверенный взгляд и поджатые розовые губки. Почему она не сообщила ему, что ждет ребенка? Подумав о фотографии сына, Леонидас скрежетнул зубами. Он предпочитал злиться на Мэрибел, а не раздумывать над причинами, которые лежат в основе всего этого.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Элиас шумно требовал внимания, когда Мэрибел наконец закрыла дверь за непрошеным гостем. Лимузин и машины сопровождения давно исчезли из виду.
Взбежав по ступеням наверх, девушка выхватила своего сына из кроватки, что вызвало у малыша бурный восторг. Элиас больше всего любил эту старую добрую игру. Он заливисто хохотал и кричал от счастья. Мэрибел подняла сына выше, а потом крепко обняла его, зная, что умрет, если с ним что-нибудь случится.
Она правильно поступила, прогнав Леонидаса.
Но каковы шансы, что он не явится снова? Леонидас Паллис всегда поступал, как ему заблагорассудится, поэтому он, скорее всего, нарушит запрет, раз уж она указала ему, что этого делать не нужно. Элиас унаследовал тот же противоречивый дух. Может, этим качеством обладают все мужчины?..
Вместе с Элиасом и Маусом девушка спустилась в сад. Пока сын и собака носились по траве, довольные друг другом, Мэрибел села в тени и позволила мыслям унести ее на семь лет назад…
Имоджен купила дом в Оксфорде и уговорила Мэрибел, которая в ту пору была студенткой, переехать туда и последить за хозяйством. Мэрибел с радостью согласилась, ведь это уменьшало ее расходы за проживание. Тем более что Имоджен часто бывала за границей и у нее просто не было времени, чтобы все успеть. Кузине тогда исполнилось двадцать три года, но ее карьера модели не достигла тех высот, о которых мечтала девушка. Решив взять быка за рога, светская львица Имоджен сама познакомилась с Леонидасом Паллисом, когда заметила его в одном из ночных клубов. В то время Леонидас тоже учился в Оксфорде.
– Он такой богатый, что деньги для него ничего не значат. А вечеринка была великолепна! – Имоджен была в таком восторге, что ее слова путались. – Леонидас настоящая знаменитость, он просто поразил меня. О, я уже говорила, какой он красавчик?
Слушая сбивчивый рассказ сестры, Мэрибел по-настоящему заволновалась, поскольку Имоджен часто попадала под влияние плохих людей. Появление греческого плейбоя, с легкостью разбивавшего машины и яхты, не обрадовало Мэрибел. Однако знакомство с ним пошло на пользу карьере Имоджен. Она вдруг стала востребованной, начала вращаться в известных кругах, ездить за границу и посещать все важные светские мероприятия.
– Он тот самый принц… мой единственный. Я хочу выйти за него замуж и стать женой греческого миллионера. Я умру, если он меня бросит! – воскликнула Имоджен после первого свидания с ним, а вечером уже привела его знакомиться с Мэрибел, даже не предупредив.
Одетая в пижаму, с журналом и чашкой горячего шоколада в руках, Мэрибел пришла в ужас, когда Имоджен возникла на пороге ее спальни в обнимку с Леонидасом.
– Это Мэрибел, моя кузина и самая лучшая в мире подруга, – объявила сестрица. – Она студентка, как и ты.
Леонидас лениво улыбнулся, и Мэрибел словно пронзил электрический ток. Она не знала, куда деть глаза. Еще большим шоком для девушки стало осознание того, что она способна испытывать такие сильные чувства. До этого момента мужчины не вызывали у Мэрибел ничего, кроме разочарования. Один парень пригласил ее на свидание только затем, чтобы списать домашнее задание, а другой хотел, чтобы она написала за него сочинение. Потом были парни, требовавшие секса на первом же свидании, и другие, которые при виде Мэрибел впадали в ступор. И ни один из них не вызывал у девушки мурашки или восторг. Пока на горизонте не появился Леонидас.
Мэрибел терзала вина, что ее влечет к парню кузины. В следующий месяц Имоджен почти не появлялась дома, поскольку жила в апартаментах Леонидаса в Оксфорде, Лондоне и за границей. Но скоро их роман кончился, и это стало ударом для успевшей привыкнуть к роскоши Имоджен.
– Конечно, если хочешь получить право жить в мире Паллисов, нужно делить Леонидаса с другими и не быть собственницей. – Имоджен старалась вести себя так, будто ей безразлично, что Леонидас встречался теперь с восходящей звездой кино. – У него столько женщин, что едва ли можно ожидать от него верности.
– Уходи от него. Он холодный и высокомерный мерзавец. Хватит себя изводить.
– Ты с ума сошла?! Я готова на все ради него. Может, через пару недель, когда ему надоест эта старлетка, Леонидас вернется ко мне. Рядом с ним я уже не никто, и я не собираюсь расставаться с этим статусом!
Благодаря стараниям Имоджен и ее умению развеселить Леонидаса, когда тот начинал скучать, они остались друзьями. Мэрибел не нравилось, что Имоджен так унижается, но она ничего не могла поделать. А потом в апартаментах Леонидаса в Оксфорде произошел пожар, и добрая Имоджен пригласила его пожить в своем доме, пока сама будет работать за границей.
Мэрибел пришла в ужас от бесцеремонности Леонидаса. Он переехал почти сразу и без всякого предупреждения притащил в дом свою прислугу, включая повара и телохранителей. Мэрибел пришлось перебраться из своей спальни на чердак. В дом то и дело приходили гости, телефон разрывался от звонков, и почти в каждой комнате находились красивые и часто пьяные женщины.
После десяти дней подобного хаоса Мэрибел потеряла терпение. До того момента она была уверена, что Леонидас даже не подозревал о ее пребывании в доме. Утром одиннадцатого дня Мэрибел перехватила мужчину на лестнице. У него на руке висела хихикающая брюнетка.
– Мы можем поговорить наедине?
– Зачем? – искренне удивился Леонидас.
– Это мой дом так же, как и Имоджен. Я понимаю, в ее глазах вы не можете совершить ничего плохого, но для меня ваш образ жизни абсолютно неприемлем.
– Исчезни, – скомандовал Леонидас, обращаясь к брюнетке.
Мэрибел с отвращением глядела на него.
– Возможно, вы и привыкли жить в таком борделе, но я – нет. Скажите вашим женщинам, чтобы хотя бы одевались. И отправляйте их по домам, когда они напиваются. И, пожалуйста, попытайтесь уговорить их не орать и не включать музыку на полную мощность посреди ночи.
– Знаешь, что тебе нужно? – Леонидас притянул Мэрибел к себе, словно она была какой-то куклой. – Хорошего любовника в постель.
Мэрибел залепила ему такую оплеуху, что Леонидас в шоке отпрянул.
– Не смейте говорить со мной в таком тоне и тем более прикасаться ко мне!
– Ты всегда такая?
– Нет, Леонидас, только с тобой, – съязвила Мэрибел. – Я просто пытаюсь подготовиться к экзаменам. И под этой крышей ты не имеешь права вести себя как самоуверенный придурок.
– Я тебе, правда, не нравлюсь, – заключил молодой человек.
– А что мне должно нравиться?
– Я оставлю право выбора за тобой. Кстати, могу заплатить…
– Нет! Не думай, что все покупаются и продаются. Мне не нужны твои деньги. Я просто хочу жить спокойно. Хочу спать в своей комнате. Хочу тишины.
В этот вечер Мэрибел вернулась в тихий дом и обнаружила все свои вещи в прежней спальне. В знак благодарности девушка испекла печенье и оставила его на кухне вместе с запиской. Два дня спустя Леонидас поинтересовался, когда Мэрибел перестирает его рубашки. Она объяснила, что не прикоснется к ним, и тогда он спросил, как же ему справляться без прислуги.
– Ты действительно такой беспомощный? – опешила Мэрибел.
– Никогда в жизни не был беспомощным! – обиделся Леонидас.
Но он был абсолютно неприспособлен ко всему, что касалось домашнего хозяйства. Мэрибел разрешила прислуге появляться по утрам, но вечером все должны были расходиться по домам. Худой мир был наконец достигнут. Скоро Мэрибел узнала, что на самом деле Леонидас очень умен и обаятелен.
За два дня до отъезда в свою новую квартиру молодой человек заявился домой под утро безбожно пьяным. Он разбудил ее, наделав много шума. Мэрибел встала, чтобы прочитать ему лекцию о вреде алкоголя, но замолчала, когда он сообщил, что сегодня годовщина смерти его сестры.
Мэрибел молча выслушала сбивчивую речь грека. В конце он даже удивился, почему рассказывает ей все это.
– Потому что я милая и незаметная.
Девушка не тешила себя напрасными иллюзиями, но в ту ночь она влюбилась в Леонидаса Паллиса – человека, который вынужден был вести светский образ жизни и которого обуревали дурные воспоминания.
В день переезда Леонидас впервые поцеловал Мэрибел прямо посреди их диалога. Она отскочила, не веря в реальность происходящего.
– Нет!
– Серьезно? – опешил Леонидас.
– Абсолютно серьезно.
Зная о чувствах к этому человеку Имоджен, Мэрибел призналась в том, что целовалась с ним, своей кузине. Но та лишь рассмеялась:
– Кто-то должен был осмелиться отказать Леонидасу Паллису! То есть ты ведь не красавица и не очень сексуальная, а решилась, правда?
Ранние воспоминания о Леонидасе были сладкими и горькими одновременно, заключила Мэрибел, когда ее мысли вернулись в настоящее. Леонидас оставил за собой длинную темную тень, которая странным образом преследовала девушку все эти годы.
Иногда Мэрибел случайно сталкивалась с ним. Между многомиллионными сделками Леонидас крутил бесчисленные романы. Имоджен же все меньше работала и все больше увлекалась светскими вечеринками. Примерно за год до ее смерти Леонидас прекратил всякое общение с ней.
Мэрибел подхватила сынишку на «руки, когда тот пробегал мимо, усадила его себе на колени и принялась щекотать, чем вызывала у мальчика бурный восторг. Через несколько минут она отпустила Элиаса играть дальше. Элиас был так счастлив. Он полностью зависел от Мэрибел, и та делала все от нее зависящее, чтобы сын ни в чем не нуждался. Девушка не считала, что хоть какой-то отец лучше, чем вообще никакого, поэтому о замужестве не помышляла.
Леонидас разозлился, увидев свидетельство о рождении Элиаса: он не был вписан в графу «отец».
– Немедленно организуйте тест на отцовство.
Трое адвокатов, сидящих перед ним за столом, переглянулись.
– Когда пара не состоит в браке, такие тесты проводятся только с согласия матери, – пояснил один из них. – А так как ваше имя отсутствует в свидетельстве о рождении, то у вас нет и родительских обязанностей перед этим ребенком. Могу я спросить, каковы ваши отношения с мисс Гринвей?
Леонидас смерил нотариуса взглядом, не терпящим возражений.
– Наши отношения с доктором Гринвей не подлежат обсуждению. Сконцентрируйтесь на моих правах как отца.
– Закон Великобритании всегда на стороне матери. Если она согласится провести тест на отцовство, разделить ответственность и обеспечить разумный доступ к ребенку, проблем не будет, – сообщил адвокат. – Без этого согласия возникнут определенные трудности. Единственным выходом для вас станет обращение в суд. В основном судьи отдают право опеки над детьми, а тем более малолетними, матерям, так как считают, что те смогут лучше заботиться об интересах ребенка.
Леонидас ничем не выдал своего удивления.
– Значит, мне нужно ее согласие?
– Это было бы лучшим выходом из положения.
Леонидас понял намек, но воздержался от дальнейших комментариев. Для него, как для богатого и знаменитого человека, было бы нетрудно получить право опеки. Когда ему нужно было победить – а Леонидас не признавал поражений, – понятие «честная игра» утрачивало свое значение, хотя часто при этом страдали невинные люди. Но он не хотел так же обходиться с Мэрибел, которая пришла в ужас, когда однажды узнала, что Имоджен не совсем честна со своими работодателями. Такая ужу нее натура.
Тут придется вести более тонкую игру…
Мэрибел подняла телефонную трубку в своем кабинете и чуть не упала со стула, услышав глубокий чарующий баритон Леонидаса.
– Что тебе нужно? – потребовала она, слишком нервничая, чтобы заботиться о вежливых приветствиях.
– Нам нужно поговорить.
– Мы уже беседовали вчера. Кроме того, я на работе.
– До следующего посетителя у тебя час свободного времени, – отрезал Леонидас. – Увидимся через пять минут.
Неожиданно Мэрибел пожалела, что не относится к числу тех женщин, которые пользуются косметикой каждый день, а не по выходным и праздникам. Отыскав в сумочке зеркальце, она поправила прическу, стараясь не замечать на лице следов бессонной ночи. И тут же разозлилась на себя за то, что беспокоится за свой внешний вид, вместо того чтобы готовиться к встрече с Леонидасом. То есть попусту тратит время. Только Золушкина фея-крестная смогла бы сотворить с ней чудо.
Леонидас вошел в ее кабинет с неторопливой грацией хищника. В его темно-золотых глазах она заметила неожиданную мягкость.
– Я тебе не враг, Мэрибел, – вздохнул он.
Она вздернула подбородок.
– Неразумно было приходить ко мне сюда. Это общественное здание и мое место работы. Люди могут узнать тебя. Ты привлекаешь к себе слишком много внимания.
– Ну, таким уж я родился, – небрежно пожал плечами Леонидас. – И ты должна была понять, что нам нужно поговорить еще раз. – Он прищурился и добавил: – Может, я рассудил, что здесь ты не будешь грозить мне полицией.
– Ради бога, тебе прекрасно известно, что я не стала бы звонить в полицию, чтобы избавиться от тебя! – Мэрибел начинала терять терпение. – И с каких пор ты чего-то боишься? Я уже вижу газетные заголовки: «Попытка ареста греческого миллионера». Твои телохранители вряд ли позволили бы кому-либо приблизиться к тебе. И ты подумал, что я рискну привлечь к себе столько внимания?
– Разве нет?
Леонидас уже успел забыть о неприятии Мэрибел репортеров и фотографов. Глядя на нее, он размышлял над тем, считать ли ее поведение оскорбительным, ведь Мэрибел всегда сильно отличалась от тех женщин, с которыми ему приходилось общаться. Он никогда не мог предугадать, что она скажет или сделает в следующий момент!
– Разумеется, нет, – отозвалась Мэрибел. – Сомневаюсь, что и тебе нужно повышенное внимание. А насчет разговора… Я полагала, что ты все обдумал со вчерашнего дня.
– Это так.
Он присел на ее стол и вытянул длинные ноги, зажав Мэрибел между собой и окном. Ее офис был не таким уж большим. Леонидас изучал девушку с холодной небрежностью. Даже усталость не смогла скрыть ясность ее фиалковых глаз. С первого взгляда костюм Мэрибел казался простым и даже каким-то потрепанным, но если приглядеться, он выгодно подчеркивал ее стройную фигуру.
Под его взглядом Мэрибел почувствовала себя обнаженной. Ощутив, как напряглись соски под шелковым бельем, она резко скрестила руки на груди.
– Если ты серьезно подумал…
– Я хочу получить ответы на свои вопросы. Поэтому и явился сюда. Кто бы поступил иначе в такой ситуации? Мэрибел, давай будем реалистами.
Мэрибел не желала становиться реалисткой. Ей хотелось, чтобы Леонидас просто ушел и перестал угрожать душевному равновесию, которого она достигла с таким трудом.
– Что мне сделать, чтобы ты понял?
– Рассмотри обе стороны дела. Будь рассудительной женщиной, какой ты и являешься. Просить меня уйти, так и не узнав ничего, просто абсурд. – Ровный, спокойный голос Леонидаса действовал на Мэрибел почти гипнотически.
– Да, но… – она поджала губы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, – это не так просто.
– Неужели? Ты же знаешь, что Элиас мой сын. Если бы было по-другому, ты бы не вела себя так.
– Леонидас…
– У любого ребенка есть право знать о том, кто его отец. До семи лет я считал своим отцом первого мужа матери. Но после их развода оказалось, что моим родителем был совсем другой человек. Ты что, планируешь лгать Элиасу?
– Да… нет! Ради бога! – воскликнула Мэрибел, убирая волосы с лица. Его слова обезоружили девушку. – Я сделаю так, как будет лучше для Элиаса.
– Однажды он вырастет, и ты потеряешь его доверие, если соврешь о том, кто его отец. Ты ведь не думала об этом, так? Или о том, что у ребенка тоже имеются определенные права?
Мэрибел внутренне съежилась.
– А если с тобой что-нибудь случится, когда Элиас будет еще слишком мал? Кто тогда позаботится о нем?
– Это прописано в моем завещании.
– Я фигурирую в нем?
В комнате повисло напряжение. Мэрибел молча покачала головой. Тишина сгустилась вокруг как туман. Девушка заглянула в глаза Леонидаса. Очевидно, он уже пришел к собственным выводам и решил, что делать дальше. А переубедить его в чем-либо еще никому не удавалось.
– Хорошо. – Плечи Мэрибел поникли, словно у боксера, проигравшего раунд. – Ты отец моего ребенка.
Леонидаса поразило чувство полного удовлетворения, которое он испытал, услышав эти слова. Как он и ожидал, Мэрибел прислушалась к голосу совести.
Значит, мальчик от него. Элиас – продолжатель рода Паллисов. Тетушки будут в восторге от наследника, хотя другим родственникам может не понравиться, что им теперь достанется меньше от огромного состояния семьи.
– Я знал, что ты не станешь мне врать, – с одобрением заключил мужчина. Он слез со стола, представ перед Мэрибел в полный рост, и взял ее за руку. – Умница. Я уважаю тебя за то, что ты сказала мне правду.
– Вот и хорошо, хотя я считаю, что сделала самую бесполезную вещь на свете.
– А зря. – Леонидас погладил напряженное запястье девушки, не сводя с нее глаз. Его до сих пор поражала сила собственного влечения к этой девушке. Соблазнить ее два года назад было очень приятно. Да и сейчас она наверняка такая же сладкая. – Учти, я не злюсь на тебя.
– Конечно, не злишься, – согласилась Мэрибел, чье сердце заколотилось как заведенный мотор. Время словно замедлилось, а ее чувства обострились. Дыхание перехватило, становилось нечем дышать.
– Мы были безответственны, – прохрипел Леонидас, всерьез помышляя запереть дверь и воспользоваться их уединением.
– По-моему, это относится только к тебе, – парировала она.
– Я оставил портмоне в машине, а ты не позволила мне позвонить, чтобы его принесли, поэтому у меня не оказалось презервативов…
– Мне не хотелось, чтобы твой водитель или охранники знали, чем мы занимаемся! – вспыхнула Мэрибел.
– Мы провели с тобой ночь, что здесь такого? – улыбнулся мужчина.
– Я не собираюсь это обсуждать, – заявила она и отвернулась.
У нее возникло странное ощущение: как будто Леонидас только что нажал какую-то невидимую кнопку, и по ее спине мгновенно побежали мурашки. Желание Мэрибел быть с ним граничило с безумием и заставляло забыть всякий здравый смысл.
– Зачем ты все усложняешь? – глухо спросил он.
Мэрибел знала, что сейчас произойдет. Понимала, что это станет ошибкой, за которую она будет винить себя всю оставшуюся жизнь, но все-таки приподнялась на цыпочки, когда Леонидас потянулся к ней, стремясь к физическому контакту. В порыве безумной страсти его губы завладели ее губами, а язык проник в приоткрытый рот, заставляя Мэрибел дрожать, сходя с ума от желания. Она впилась пальцами в его широкие плечи, однако нашла в себе силы отстраниться.
Глаза ее горели огнем, как и все тело. Попятившись, она наткнулась на тумбочку позади и застыла, глядя на него в недоумении.
– Что за игру ты затеял? – бросила Мэрибел, злясь на себя за минутную слабость и на Леонидаса за то, что он воспользовался моментом. – Это из-за того, что я указала тебе на дверь вчера? Я ранила твою гордость? Ты ведь только узнал, что у меня от тебя ребенок. И что ты делаешь?
– А в чем дело? Я веду себя примерно. И хочу взять на себя ответственность за…
– Ты никогда в жизни не брал на себя ответственность за женщину! – прервала его Мэрибел.
– Но я хочу воспитывать Элиаса.
– Минуту назад ты еще раз доказал мне, что я должна защитить сына от тебя!
– Придется привыкнуть ко мне, потому что я собираюсь стать частью жизни моего ребенка. Элиас принадлежит к нашему клану.
– Чего бы это ни стоило, клянусь, я не допущу, чтобы ты получил разрешение видеться с ним, – бросила Мэрибел, сжав кулаки.
– Назови мне хоть одну причину, почему ты пришла к такому выводу.
– Только посмотри, что с тобой сделало состояние Паллисов! Ты не уважаешь женщин. Боишься отношений…
– Это бред! – отрезал Леонидас.
– Это правда. Сейчас Элиас для тебя всего лишь новая игрушка. Ты относишься серьезно только к бизнесу. И понятия не имеешь, что такое семья или стабильность. И что это значит для ребенка. Да и как это возможно, если ты воспитывался в богатейшей семье! Конечно, это не твоя вина, однако я не стану извиняться за свое желание оградить от тебя Элиаса.
Леонидас побелел от ярости.
– Что ты хочешь сказать?
– Элиас очень дорог мне. А что ты можешь дать ему, кроме денег? Мальчику нужен человек, который будет в первую очередь думать о нем, присматривать за ним, а ты больше всего ценишь только свою свободу. Свободу делать то, что взбредет в голову. И ее-то ты потеряешь, если станешь отцом.
– Посмотрим! Кто ты такая, чтобы судить меня? Ты никогда не жила в мире вне твоего крохотного пространства, ограниченного стенами академии! По какому праву ты говоришь, что я безответственный?
Мэрибел гордо вздернула подбородок.
– У меня больше прав, чем у кого-либо другого. Ты ни разу не позвонил мне и не спросил, как я поживаю, после той ночи, что мы провели вместе. А ведь ты прекрасно знал, что я могла забеременеть.
– Но ты бросила меня. И это ты должна была сообщить мне, когда узнала, что ждешь ребенка.
– Ты этого не заслужил, – без сомнения произнесла Мэрибел.
– Так это все потому, что я не позвонил? Ты пытаешься отомстить мне, отказав во встречах с моим сыном?
– Не смей перефразировать мои слова. Будь честен с собой. Неужели тебе нужен мой ребенок?
Сорок восемь часов назад Леонидас ответил бы отрицательно, но теперь образ смеющегося мальчишки не шел у него из головы. Но еще он злился на Мэрибел за то, что она посмела судить его. И это тоже заставляло Леонидаса принять ее вызов.
В комнату без предупреждения ворвалась женщина, с которой Мэрибел делила кабинет.
– Какого черта за дверью столько народу? – с ходу начала она, но тут же осеклась. – О, прости, я не знала, что ты не одна. Я вам не помешала?
– Нет, – отозвался Леонидас, направляясь к двери. – Мне уже пора уходить.
Мэрибел расстроенно смотрела ему в спину, не понимая, отчего так сжалось сердце. Офис не место для личных переживаний, а Леонидас снова смешал секс и серьезные дела. Секс он любил, а вот эмоции – нет.
Коллега Мэрибел заторопилась к двери.
– Господи, это тот, кто я думаю? Неужели сам Леонидас Паллис?
Люди, толпившиеся в коридоре, старались заглянуть в открытую дверь кабинета. Они уставились на Мэрибел, словно она была редким животным, которое только что привезли в зоопарк.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Той ночью Мэрибел не могла заснуть, терзаемая мыслями о том, что произошло.
Давно ли она влюбилась в Леонидаса Паллиса? Почти семь лет назад. Звучит, как тюремный срок. Иногда девушке казалось, что так оно и есть, особенно когда она пыталась отвлечься на какого-нибудь более подходящего мужчину. Ее сердце не реагировало ни на кого, словно было заперто в стальную клетку. Ни разум, ни практичность не могли повлиять на чувства Мэрибел. Она сделала все возможное, чтобы забыть Леонидаса, к которому потеряла уважение, и все же не могла справиться с влечением к нему как к мужчине.
«Кто ты такая, чтобы судить меня?» Мэрибел снова и снова повторяла этот вопрос на рассвете второго дня после его последнего визита. Она не ожидала увидеть Леонидаса снова. И тем более ей никогда не приходило в голову, что он может узнать об Элиасе.
Теперь все изменилось. Неожиданно девушке пришлось судить о решениях, которые она приняла раньше. И она вовсе не была уверена в том, что правильно поступила, лишив Элиаса всякого контакта с отцом. Привыкшая все делать в одиночку, Мэрибел рассудила, что слишком предвзято судит, поскольку ее эмоции на пределе, и решила выслушать мнение кого-то, кому могла бы доверять.
