— Я тоже не могу устоять перед тобой.

Она запустила свою маленькую руку в его темные волосы и пригнула его голову к своей. Не прерывая поцелуя, он положил ее на кровать. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем она вспомнила, что ей необходимо дышать.

— Все эти дни без тебя были просто ужасны, — признался он. — Но мне казалось, что ты так хочешь. Я устроил эту поездку в Париж только в надежде, что тебе захочется поехать с нами, но ты отказалась.

— Так тебе и надо, не слишком настойчиво ты меня приглашал.

Он задрожал от ласк, которыми она его осыпала.

— Пощади, — застонал он, прижимая ее возбуждающие руки к матрасу. — Когда ты так делаешь, я начинаю вести себя как подросток.

— Да что я такого делаю? — озорно спросила она.

— Dio, я так хочу тебя любить, — ответил он отрывисто, поспешно стаскивая с нее платье. И вдруг замер, вглядываясь в ее лицо. — Ведь это слишком опасно, да? Ты можешь забеременеть.

— Все лучшие вещи на свете опасны. Решай сам, — прошептала она.

— А ты не против? — он, казалось, удивился. — В тот день у бассейна тебе, кажется, не очень понравилась эта идея. Поэтому я и подумал, что уже слишком поздно.

Она погладила пальчиком его губы.

— Боюсь, что все эти эротические излишества в Италии не дали никаких результатов.

Он прикусил ее пальчик зубами и с самым сияющим видом улыбнулся.

— Дай мне сроку хотя бы месяц.

— Ты слишком скромен.

Под его взглядом она зарделась, внутри у нее начал разгораться пожар, и она чуть заметно задрожала. Он приник к ней долгим и страстным поцелуем и не останавливался до тех пор, пока весь этот разговор не отошел в самые дальние уголки их сознания.

А дальше последовал шквал, страстный и безумно сладостный. А потом он уверял ее в своей любви по-итальянски, по-английски и по-французски.

— Ты нашел свое «не пойми что», — проговорила Кэтрин, лежа на его смуглом плече и легонько проводя язычком по его нежной коже.

Люк поднял взъерошенную голову, на его лице заиграла усмешка.

— Я понял только, что стал для тебя привычкой.

— Да, — вздохнула она, сладострастно изогнувшись от переполнявшего ее блаженства. — И очень прочной. Разве я тебе об этом не говорила?