Братья Баркли (№1) - Отважный герой, нежные поцелуи

Кэтлин повернулась и вышла, не дожидаясь его ответа.

Она ушла, и Уэйд мог бы поклясться, что свет лампы потускнел, а комната почему-то стала убогой и мрачной.

«Хватит с меня неделикатных мужчин».

Обогнув стол, он налил себе стаканчик виски из хрустального графина, выпил и вспомнил, как горько искривились ее губы, когда она это произнесла.

Он вспомнил еще одну вещь, которую она сказала в этот вечер, когда говорила о своей младшей сестре.

«Вы вообще ничего не знаете ни о моей жизни, ни обо мне, мистер Баркли. Вам только кажется, что вы знаете».

«Смотри, не расчувствуйся из-за какой-то ослепительной красотки, которая не удосужилась ни разу навестить Риза за все восемнадцать лет, пыталась заставить плясать под свою дудку его поверенного, чтобы тот изменил завещание, а теперь, наверное, вознамерилась поступить также с тобой», — сказал он себе.

Она что-то задумала с этой скрупулезной проверкой книг и разговором с работниками. Он не понимал, какова ее цель, но на нервы она ему действовала, это точно.

«Подумай о ком-нибудь другом. Подумай о Луанн».

У Луанн Портер, школьной учительницы, приехавшей из Сент-Луиса несколько месяцев назад, чтобы учить детей Серебряной долины, потому что она расположена слишком далеко и они не могут посещать школу в Хоупе, — у Луанн Портер были темно-рыжие волосы, россыпь симпатичных веснушек и улыбка, ласковая, как солнышко. Она жила поблизости с теткой и дядей в усадьбе «Висячий круг» и не только приглашала его ужинать после смерти Риза, но еще и регулярно привозила ему пироги, кексы и печенье. Она делала все, что могла, чтобы подбодрить его.

Поцелуи ее также помогали. Сладкие поцелуи с привкусом ванили.

Когда Ник и Клинт были здесь, они подшучивали над ним, утверждая, что через месяц он женится.

Но Уэйду все представлялось иначе. Он не особенно торопился связывать себя брачными узами, хотя хотел обзавестись женой. Но он думал об этом как о чем-то очень далеком. Как ни была мила Луанн Портер, он следил за собой, стараясь не проявлять к ней особенного внимания. В салуне хватает хорошеньких девчонок, которым нравится сидеть у него на коленях и приглашать наверх в отдельную спальню, оклеенную красными с золотом обоями. Хватает с избытком и красивых дочек владельцев ранчо в долине и у коммерсантов в Хоупе — он, черт возьми, не познакомился еще и с половиной из них.

Но когда придет время, он, конечно, женится на девушке, похожей на Луанн. Она будет милой и добродушной и сделает его жизнь безмятежной, уютной и приятной, как день, проведенный за любимым занятием.

И уж влюбляться он ни в коем случае не собирается. Лучше проползти на брюхе через яму со змеями! Уэйд видел, как страдал и горевал Риз из-за Лидии, знал, как истекало кровью сердце этого человека, как долгие годы болела его душа, и, когда ему было всего четырнадцать лет, решил, что никогда не позволит никакой женщине взять над ним такую власть.

Он никогда никого не полюбит так сильно, не будет ни в ком нуждаться, ни о ком не станет скучать.

Лидия Саммерз была не просто красавицей, которая появилась в жизни Риза, а потом упорхнула, — она владела его сердцем. Даже несмотря на то что она бросила его — убежала, когда он был в отъезде на ярмарке скота, — несмотря на то что она увезла с собой дочь, Риз ни на миг не переставал любить ее. Он так больше и не женился, никогда не ухаживал за какой-либо женщиной, разве что время от времени сопровождал Уиннифред Дейл на пикник у костра или на танцы в Майский день, да порой проводил ночь с девицей из салуна «Серебряная звезда».

Нет, Риз так и не разлюбил Лидию и тосковал по ней до самой смерти.

Но он Уэйд, не собирается совершать такую же ошибку.

«Думай о Луанн!»

Он попытался представить себе ее лицо, но оно получалось каким-то неясным. Наверное, виски виновато.

Уэйд пошел спать, пытаясь вспомнить вкус поцелуев Луанн, но почему-то все время думал о том, похожи ли поцелуи Кэтлин вкусом на фиалки.

В то же самое время еще один человек думал о Кэтлин Саммерз и мечтал о ее поцелуях.

В собственном трехэтажном кирпичном доме в Филадельфии Доминик Трент ходил взад-вперед по огромной гостиной. Его била дрожь, словно он страдал лихорадкой.

Наконец он опустился на зеленый бархатный диванчик, опершись широкими плечами о подушки. Гостиная тонула в темноте, и в великолепную, затейливо декорированную комнату проникал только слабый свет люстры, зажженной в холле. Трент налил себе очередную порцию бренди из уже полупустого графина, стоящего на столе, и залпом выпил обжигающий напиток.

Закрыв глаза, он снова откинулся на подушки и представил себе необыкновенное лицо золотоволосой женщины, забыть которую ему никак не удавалось.

Голова раскалывалась, но виновато было не бренди. Повязка давно была снята, огромная шишка давно превратилась в едва заметную припухлость, но боль прошла еще не до конца.

И не пройдет, напомнил себе Доминик, пока женщина, причинившая ее, не окажется полностью в его власти.

Он возжелал Кэтлин Саммерз с тех пор, как увидел ее в оперном театре в тот год, когда она начала выезжать. Он попытался ухаживать за ней в своей обычной манере, но, прежде чем получил отпор, понял, что этот лакомый кусочек, несмотря на восхитительную внешность, тверд, как сталь.

Разумеется, это делало объект его страсти еще более притягательным. И без сомнения, сама Кэтлин на это рассчитывала. Наверняка в глубине души ей хотелось помучить его. Она знала, что холодность к нему делала ее еще более соблазнительной, а неуступчивость служила отличной приманкой. Трент был заядлым охотником. Во времена молодости он путешествовал по западу и охотился на лосей, черных медведей и буйволов с самым лучшим егерем, какого можно было найти по эту сторону Миссури. Хотя из чувства долга он вернулся к цивилизации, чтобы после смерти отца стать главой семейной корабельной империи, но так и не утратил своей склонности к простой жизни и любви к охоте. А Кэтлин Саммерз с первой же минуты, как он увидел ее, показалась ему именно тем созданием, за каким можно с азартом охотиться.

Она была желанной добычей — красивая, независимая, элегантная женщина, с грацией ланей, которых он частенько видел на равнинах, жертва, которую хотелось выслеживать, преследовать… и поймать.

Но он и предположить не мог, что его прекрасная добыча станет сопротивляться. В тот вечер, когда Трент считал, что заманил Кэтлин в ловушку, когда она была здесь, в этой вот гостиной, где он хотел овладеть ею, — совершенно беззащитная, не имея никого в целом свете, кто мог бы ей помочь, — ему и в голову не пришло, что она ударит его с такой силой.

Она нарушила правила. Ударила его по голове, чуть не убила, заставив мучиться от головной боли, которая то затихает, то усиливается, но не проходит.

Врачи говорят, что она никогда не пройдет.

Ну что ж, она заплатит за это. Дорого заплатит!

Возможно, Кэтлин считает, что спаслась, но очень скоро она узнает, что от него ей спасения нет.

Кэтлин поймет это, когда в конце концов он разыщет ее след.

«А я непременно разыщу его, милая Кэтлин», — подумал Трент, вставая с дивана и направляясь в холл, оклеенный бархатными обоями.

— Томас! — крикнул он голосом, в котором, несмотря на мягкость интонации, слышалось что-то угрожающее, словно за словами вот-вот последует удар кнута.

— Горничную, которая прибирала сегодня у меня в спальне, нужно уволить, — сказал он дворецкому, торопливо появившемуся в холле в ответ на зов. — Она разбила бокал и пролила шампанское на ковер.

— Слушаю, сэр. Простая неловкость, сэр. Но она новенькая…

— Увольте ее.

— Слушаю, мистер Трент. — Дворецкий наклонил голову. — Желаете еще что-нибудь приказать?

— Пусть Форбс подаст карету завтра утром точно в восемь часов.

— Слушаю, мистер Трент.

— Скажите ему, что я полагаю — он будет знать, куда мы поедем.

— Конечно, сэр. А куда вы желаете поехать? Доминик Трент направился к лестнице, лоб его был сморщен от боли, но все же он с удовольствием произнес каждое слово:

— В некое место, которое сыграет важную роль в моем будущем. В Давенпортский пансион для молодых леди.

Глава 7

Оказалось, что она не смогла уволить ни одного из работников ранчо: ни Рустера с его дурацкой манерой краснеть и ходить на полусогнутых ногах; ни Джейка Янга, чьи большие карие глаза и чисто выбритое привлекательное лицо напомнили Кэтлин рисунок, изображающий Билли Кида, который она как-то увидела в витрине лавки, торгующей дешевыми романами; ни Мигеля с его белозубой улыбкой и безупречно вежливыми манерами; ни Дерка Уоткинса, чьи тонкие черные усики, элегантная одежда и затейливо повязанный шелковый шейный платок производили такое же сильное впечатление, как и его звучный низкий голос. И уж конечно, не старого Болди, чья загорелая обветренная кожа, слезящиеся глаза и скрюченные мозолистые руки со всей очевидностью свидетельствовали о долгих годах тяжелой работы под открытым небом, годах, когда он работал на Риза Саммерза — как он рассказал ей — с самого начала, когда на этом месте не было ничего.

Кэтлин не смогла этого сделать.

В тот же день позже по дороге в город — на этот раз повозкой правил Рустер, и простая повязанная муслином шляпка защищала Кэтлин от яркого вайомингского солнца — она придумала более удачный план.

Ей не терпелось увидеть, какое будет лицо у Уэйда Баркли, когда она осуществит этот план.

Пока же она открыла счет в банке, внесла свое двухмесячное пособие и послала телеграфный перевод в Филадельфию. Покончив с этим, она побывала в «Торговом заведении Хикса» и познакомилась с Нелл Хикс и ее отцом, владельцем этого заведения.

Она также с удовольствием поболтала с мисс Дейл, которую застала за разборкой почты у стойки почтовой конторы.

Уиннифред прочла адрес на конверте, который протянула ей Кэтлин, и приветливо взглянула на девушку.

— «Мисс Ребекке Тамарлейн, Давенпортский пансион для молодых леди? Наверное, это ваша подруга, мисс Саммерз? Как мило.

— Нет, это моя сестра. Единоутробная сестра. — Кэтлин, смотря, как мисс Дейл кладет письмо в пухлый мешок с почтой, надеялась, что Бекки не очень огорчится, узнав, что она вернется к ней не так скоро, как они рассчитывали, но старалась успокоить себя тем, что отъезд отложен ненадолго.

— Ах, может быть, она приедет на ранчо «Синяя даль» навестить вас? — с улыбкой предположила мисс Дейл.

— Нет, я ни за что не позволю Бекки проделать такой путь в эти нецивилизованные… то есть в столь отдаленные от дома края, — быстро поправилась она. — Кроме того, я пробуду здесь не так долго, чтобы приглашать гостей.

— Вот как? — явно огорчилась мисс Дейл. — Но… завещание? Ведь теперь вы, конечно, знаете…

— Да, и кажется, всем в Хоупе это тоже известно. — Кэтлин постаралась сдержать раздражение. — И почему это, мисс Дейл, все осведомлены о моих делах? — со вздохом спросила она.

Бледные щеки Уиннифред порозовели, но она нашлась, как ответить.

— У нас маленький городок, милочка. Новости распространяются быстро, тайн здесь почти нет. В особенности между друзьями. — Она поправила очки и открыто встретила взгляд Кэтлин. — Ваш отец, например, говорил мне, что вы приедете сюда.

— Вот как?

— Да. Я навестила его перед смертью. Он сказал, что оставил вам долю в своем имении, что сделал все, что было в его силах, чтобы его дочери захотелось поселиться на ранчо, как в своем доме. Он просил меня, — добавила она, и подбородок у нее слегка задрожал, — постараться, чтобы вам было здесь хорошо.

— Понятно. — Кэтлин рассматривала собеседницу. — Вы, наверное, были близки с ним.

— Да, мы были очень близкими друзьями. — Глаза Уиннифред затуманились. — Конечно, ничего романтического или чего-то такого… — поспешила она добавить, и щеки ее порозовели еще больше. — Вся Серебряная долина — и Хоуп, кстати, — знали, что, кроме вашей матушки, для Риза других женщин не существует. — Она отвернулась и принялась разбирать корзину с письмами. — Я уверена, что он любил ее всем сердцем до последнего дня своей жизни.

Кэтлин слегка вздрогнула. Может, вся Серебряная долина и знала это, но для нее это было новостью. Риз продолжал любить ее мать даже после того, как та бросила его и вышла за другого?

— Но эти разговоры ни к чему, — спокойно продолжала мисс Дейл. — Ведь все в прошлом, верно? Я очень рада, что вы собираетесь поселиться здесь. Ваш отец был бы просто счастлив.

— Не понимаю, почему это имело бы для него такое значение, — заметила Кэтлин. Интересно, с горечью подумала она, зачем Ризу понадобилось уверять всех в Хоупе, что он питал к ней отцовские чувства. Она не понимала, зачем он всех разыгрывал. — Я здесь потому, что должна разобраться с завещанием, но не собираюсь оставаться в Вайоминге надолго.

— Я очень надеюсь, что вы передумаете. — Мисс Дейл перестала сортировать почту и робко улыбнулась. — Конечно, я знаю, что Хоуп не сравнишь с Филадельфией, но для Вайоминга он становится довольно большим городом, и у нас здесь хорошо развит бизнес, в том числе торговый. Лавки могут похвалиться неплохими товарами, — сказала она. — Особенно широкий ассортимент у Хикса — благодаря Нелл. Она много лет управляет его торговлей. А с тех пор, как в прошлом году улеглись беспорядки, в Хоупе то и дело стали появляться новые заведения и жители. Теперь у нас есть тир, земельная контора и…

— Беспорядки? Что за беспорядки?

Уиннифред Дейл снова поправила очки и слегка поежилась.

— Ну как же, банда Кэмпбелла! Еще недавно они наводили ужас на весь город — убили беднягу шерифа Оуэна и чуть было не похитили Нелл Хикс!..

Она замолчала, потому что вошла Эдна Уивер с корзинкой, полной писем для отправки. Она дружески поздоровалась с Кэтлин, после чего Уиннифред объяснила ей, что только что рассказывала о том, как разросся город со времен недавних беспорядков. Жена банкира энергично кивнула.

— Да, теперь Хоуп куда более безопасное и приятное место, благодаря Куинну Лесситеру и многим другим, в том числе моему мужу Сету. Они, объединив усилия, избавились от Кэмпбелла навсегда. Кто знает, что случилось бы, не сделай они этого. Хоуп мог превратиться в захолустье — множество людей и так уехали отсюда во время беспорядков. Даже Уиннифред на несколько месяцев уезжала — жила у своей сестры, пока все не кончилось.

— Это было очень страшно, — кивнула Уиннифред. — Мне подвернулась возможность уехать, поскольку муж сестры заболел и ей нужно было помогать на ферме, но какая была радость, когда их отсюда прогнали! А когда я вернулась, то увидела, что наш городок снова процветает. Ведь теперь у нас есть даже библиотека! — с гордостью воскликнула она.

Но Кэтлин почти не слушала ее — она думала о банде Кэмпбелла, обо всех ужасах, которые слышала в связи с ней. Нет, ни за что она даже думать не станет о том, чтобы привезти Бекки туда, где происходят такие вещи.

Следующие слова Эдны убедили ее в правильности этих намерений еще больше.

— Да, хотя остается пока небольшая проблема с угонщиками скота, которые и сейчас нападают на крупные ранчо, но это пустяки по сравнению с беспокойствами, которые причиняла нам банда Кэмпбелла.

— Угонщики скота? — Кэтлин переводила взгляд с одной женщины на другую. — Мой отец настаивал, чтобы я жила в имении, которое терроризируют угонщики скота?

— Нет-нет, все не так уж плохо, — попыталась успокоить ее Эдна. — Они действуют в основном по ночам и стреляют только в тех, кто им встретится, дорогая. Вам ничто не грозит, я уверена. Но разве Уэйд не предупредил вас, что с наступлением темноты опасно выходить из дома?

— Уэйд Баркли был бы в восторге, если бы они меня пристрелили! — возразила Кэтлин.

— О Господи, что за чудовищное предположение! — воскликнула преданная Эдна, а Уиннифред, казалось, была поражена до глубины души.

— Вы неверно думаете о нем, дорогая. Уэйд — один из самых лучших людей в наших краях. Я бы сказала — вообще в любом краю. И он был хорошим сыном Ризу. — Уиннифред покачала головой. — Он не может желать вам зла.

«Пожелает, когда я осуществлю мой план», — подумала Кэтлин с мрачным удовольствием, но, конечно, не могла рассказать ни Уиннифред, ни Эдне, как задумала поступить с невыносимым старшим ковбоем с ранчо «Синяя даль».

Она попрощалась с обеими леди и повернулась, чтобы идти, но едва направилась к двери, как та отворилась и вошла хорошенькая рыжеволосая молодая женщина в бледно-желтом ситцевом платье.

— Ах, Луанн, доброе утро! Рада видеть вас, — заулыбалась Эдна. Она взяла Кэтлин за руку прежде, чем та успела пройти мимо женщины. — Вы уже знакомы с мисс Саммерз?

— Не имела такого удовольствия.

Эдна торопливо представила их друг другу, объяснив Кэтлин, что Луанн Портер — новая школьная учительница, приехавшая из Бостона.

— Она выросла на востоке, как и вы. У вас, должно быть, много общего.

— Здравствуйте, — пробормотала Кэтлин. Учительница была очень привлекательной — нежное лицо сердечком, мягкое облако волос, схваченных желтыми лентами, и изящная фигурка, выгодно подчеркнутая фасоном платья.

— Очень рада познакомиться, — дружелюбно воскликнула Луанн. — Я слышала от Уэйда о планах, которые все строили в связи с вашим приездом.

— Прошу прощения?

— Ах, ведь мы с Уэйдом близкие друзья. — Она вдруг вспыхнула. — Он говорил мне, что вас ждут со дня на день и очень волнуются.

— Понятно.

Луанн улыбнулась, сверкнув карими глазами.

— Не придете ли вы к нам поужинать в воскресенье? Я живу с дядей и тетей в поместье «Висячий круг». Уэйд уже принял приглашение, и, может быть, — ее улыбка стала шире и относилась уже ко всем присутствующим, — мы устроим небольшую вечеринку. Мне очень не хватает развлечений, которые мы устраивали на востоке, — ведь там люди живут гораздо ближе друг к другу и видятся чаще, их не разделяют такие огромные пространства, — а вам?

— Я здесь еще не так долго, чтобы соскучиться по чему-либо, — пробормотала Кэтлин, удивляясь, как может такая симпатичная девушка быть в дружеских отношениях с таким несносным человеком, как Уэйд Баркли.

Луанн с надеждой обратилась к Эдне и Уиннифред:

— Приходите к нам ужинать! Конечно, это относится и к мистеру Уиверу, — добавила она, обращаясь к Эдне.

И прежде чем Кэтлин успела что-либо возразить, все уже договорились о вечере. Она вышла из почтовой конторы в некотором замешательстве, но, торопливо идя по улице, немного успокоилась, напомнив себе о заключительном, самом важном деле сегодняшнего дня. Когда наступит воскресенье, она скорее всего не сможет посетить ужин и вечеринку, потому что будет уже на пути в Филадельфию, снабженная деньгами, полученными за ее долю в ранчо «Синяя даль».

То, что она намеревалась сделать, должно уладить ее проблемы. Если она сделает все правильно.

И быстрым решительным шагом Кэтлин направилась к салуну.

— Какого черта?

На следующее утро, едва Кэтлин застегнула изумрудно-зеленый жакет для верховой езды, с улицы послышался шум голосов. От волнения сердце у нее гулко забилось. Она бросилась к окну и увидела, что около загона для скота собралась небольшая группа людей: Уэйд, который только что начал седлать свою лошадь, старый Болди, Джейк Янг и еще пятеро.

Это были люди, выглядевшие так же непристойно, как и те, кого Кэтлин имела удовольствие наблюдать, пока ехала в дилижансе. Она взглянула на них, и сердце ее наполнилось гордостью. Все они пребывали в разных стадиях похмелья, были небриты, нечесаны, в грязной одежде — ни один, казалось, неделями, а то и месяцами не мылся. Она отыскала их в салуне в Хоупе — кроме одного, ей пришлось пройти через весь город и еще с полмили до борделя «Опал», чтобы найти одноглазого пьянчугу по имени Оттер Джонс, услышав, что он застрелил свою родную бабку из-за выпивки. Ни у кого не видела Кэтлин таких злых глаз.

Глядя на эту пеструю компанию, она страшно разволновалась, в особенности когда увидела, как лицо Уэйда исказилось гневной гримасой.

Она поспешила сойти вниз и направилась к загону, поеживаясь в предвкушении очередной схватки.

— Может быть, вы потрудитесь объяснить, что все это значит? — прорычал Уэйд, когда она подошла.

— Что тут объяснять? Я вижу, вы уже познакомились с нашими новыми пастухами.

Ей подумалось, что взгляд, который он бросил на нее, мог бы испепелить кого угодно. У Кэтлин немного задрожали колени, но она прислонилась к коновязи, храбро посмотрела на Уэйда и обезоруживающе улыбнулась ему.

— Я решила, что работа на ранчо пойдет лучше, если нанять еще работников. И доход возрастет. Скажите только им, что нужно делать, и я уверена…

— Убирайтесь! — Уэйд даже не дослушал ее. Он подошел к отталкивающему сборищу. — На моем ранчо ровно столько людей, сколько нужно.

Оттер Джонс, у которого один глаз закрывала повязка, воинственно сверкнул другим.

— А эта леди говорила совсем другое! Она сказала, что вы заплатите мне тридцать долларов за починку изгороди и э-э-э… чего-то еще… — Он почесал в затылке и сощурился, пытаясь вспомнить.

— Она сказала, вам нужны загонщики коров — ездить и искать отбившихся от стада. — Низенький человек с грудью бочонком и косматой черной бородой, доходившей почти до пояса, шагнул вперед. — И что мы получим за это по тридцать долларов!

Голос Уэйда звучал ровно, но в нем явственно слышались стальные нотки.

— Она ошиблась. Нам не нужны работники.

— Я не согласна, — не сдавалась Кэтлин. — Я пригласила этих людей и жду, что вы дадите им работу и заплатите, как полагается.

— Ага, слыхал, что сказала леди? — Оттер повернулся к Уэйду, и его единственный глаз угрожающе прищурился. — Она наняла эту вот повозку и лошадь, чтоб нам досюда доехать. И сказала, — внезапно он, икнув, сплюнул, а потом продолжил: — сказала, нам тут каждому дадут лошадь. И тридцатник. Не знаю насчет прочих, но я на тридцатник смогу купить уйму виски и вдоволь поваляться на сене с девками из «Опала», и пока мне не заплатят, никуда не уйду.

К этому времени из загона вышли остальные работники, чтобы посмотреть, из-за чего шум, и когда Оттер закончил свою тираду, все они стояли вокруг, настороженно глядя на происходящее.

— Вам, мэм, лучше бы уйти в дом, — тихо сказал Джейк Янг, обращаясь к Кэтлин.

Рука Дерка скользнула к револьверу, но пока он не стал вынимать его из кобуры.

Кэтлин ощутила, что в воздухе нарастает напряжение. Этого она не ожидала. Она думала, что Уэйд станет спорить с ней, а не с этими людьми, и не предполагала, что они будут настолько разозлены, не получив работы, которую им обещали. Ей и в голову не пришло, что кому-то из них захочется трудиться, — она слышала от буфетчика в салуне, что все они отпетые пьяницы, которые перебиваются время от времени случайными заработками и зачастую даже не являются к хозяевам, с которыми условились.

Вероятно, ее ошибка состояла в том, что она предложила им такие большие деньги. Но ей хотелось быть уверенной, что они приедут, иначе как еще она могла бы досадить Уэйду?

Да, пожалуй, тридцать долларов — огромная сумма, только сейчас сообразила она. Пожалуй, чересчур огромная для того, чтобы эти люди отказались от нее без боя.

— Вы все получите свои тридцать долларов, — поспешно сказала она, поворачиваясь к мужчинам и умиротворяюще, как ей хотелось думать, улыбаясь им. — Я прошу прощения за недоразумение, но…

— Черта с два они их получат. — Глаза у Уэйда были холодными. — Два доллара на человека за беспокойство. — Его ледяной взгляд коснулся каждого по очереди. — И за возвращение в город на повозке.

— Ад и преисподняя! Пошел ты со своими двумя долларами, Баркли! — взорвался Оттер. — Она сказала — тридцатник, и я не уйду, пока не получу их!

— И я!

— Я тоже!

Кое-кто, разозлившись, вышел вперед, а Оттер вдруг подошел к Кэтлин и схватил ее за руку.

— Вы чертова врунья, леди! — крикнул он ей в лицо. Уэйд ударил его кулаком в челюсть с такой силой, что Оттер растянулся в пыли.

— Хватит с тебя и этого, Джонс, — спокойно сказал он. — Извинись перед леди и убирайся к черту с моей земли.

— Извиниться? Чего захотел! — Произнеся ряд ругательств, Оттер попытался встать, но Уэйд снова уложил его одним ударом. Человек с грудью бочонком внезапно замахал кулаками перед Джейком, молодой ковбой нанес ему хороший удар справа, и тот тоже распростерся на земле.

Дерк выхватил револьвер, Мигель и Рустер сделали то же самое.

— Еще у кого-нибудь есть возражения против платы в два доллара? — медленно и тихо проговорил Дерк.

У Кэтлин перехватило дыхание. Несмотря на яркое солнце, сияющее над долиной, она вдруг почувствовала, что продрогла. Ничего подобного она не ожидала, рассчитывая, что Уэйд будет просто разозлен, поскольку придется терять время на то, чтобы отослать этих людей обратно. Ей и в голову не приходило, что ситуация может оказаться настолько непредсказуемой и опасной.

— Ладно, мы уходим… Не стоит заваривать кашу. — Человек с грудью бочонком не сводил глаз с наставленных на него револьверов.

— А мы все равно получим по два доллара? — спросил другой, отбрасывая со лба спутанные каштановые волосы.

— Да. — Голос Уэйда звучал ровно. — Если уйдете и больше не станете шуметь. — Быстро оглядев всех так же спокойно, как если бы пересчитывал кур в курятнике, он достал из кармана мешочек с деньгами и вынул несколько банкнот. В полном молчании каждый принял предложенное, кое-кто бросил мрачный взгляд в сторону Кэтлин. Все поплелись к повозке. Оттер Джонс наконец поднялся на ноги и протянул грязную руку за деньгами, но Уэйд зажал последнюю банкноту в кулаке.

— Извинись перед леди. Джонс помотал головой.

— Будь я проклят, если извинюсь. Уэйд сунул купюру назад.

Оттер Джонс бросил на него взгляд, полный ненависти, потом устремил злобный взгляд на девушку.

— Извиняюсь, мэм, — пробормотал он, но в словах его слышалась нескрываемая злоба.

Уэйд снова достал деньги и отдал ему.

— Не приближайся к мисс Саммерз, — тихо сказал он. — Думаю, ты понимаешь, чем тебе это грозит.

— Может, да, а может, и нет, — пробормотал тот, направляясь к повозке.

Смущенная и униженная, Кэтлин повернулась к Уэйду.

— Я прошу про…

Но прежде чем она успела произнести извинение, Уэйд резко схватил ее за руку и потащил к сараю.

— Полегче, полегче, босс, — окликнул его Болди. Он уже видывал такое выражение на лице Уэйда и знал, что оно предвещает крупные неприятности для этого маленького женственного создания.

Джейк тоже это знал.

— Эй, босс, может вам нужно прежде малость поостыть…

— Идите работайте! — Приказ моментально возымел свое действие на всех пастухов — они хорошо знали, что не стоит спорить с Уэйдом, когда он в таком настроении. Уэйд был человек справедливый и куда более уравновешенный, чем другие, но если он разозлился — берегись.

— Не хотелось бы мне оказаться на месте этой малышки, — заметил Дерк, взлетев на своего гнедого.

Остальные согласились с ним. Последнее, что они увидели, была дверь сарая, захлопнувшаяся за их боссом и за этой красивой леди, дочкой Риза.

Глава 8

В сарае было сумрачно, два узких окна наверху почти не пропускали света. Пахло сеном. Кэтлин, изо всех сил упиравшаяся, наконец вырвалась из рук Уэйда.

— Как вы смеете волочить меня, точно мешок с картошкой!

— Я не стал бы волочить мешок с картошкой — закинул бы его на спину. Наверное, мне и с вами так следовало поступить.

— Ну что ж, почему бы вам не попытаться? — предложила Кэтлин, сверкая глазами. Она стояла, вызывающе упершись руками в бедра, слишком сердитая, чтобы заботиться о том, насколько ей удалось досадить ему. — Если вы посмеете ударить меня, то пожалеете об этом. Последний, кто пустил руки в ход… — Кэтлин осеклась и закусила губу. Она не намеревалась рассказывать Уэйду о Доминике Тренте. Незачем ему быть осведомленным о досадных эпизодах из ее прошлого.

— Ладно, вам не нужно знать, что с ним случилось, — угрюмо подытожила она.

— Наверное, получил по заслугам. — Уэйд внимательно смотрел на нее. — И что же он собирался сделать?

— Это вас не касается. Я только хотела честно предупредить вас, а все остальное не важно. — Кэтлин, глубоко вздохнув, вспомнила Бекки. Вот что на самом деле было важно! — Я прошу вас объяснить мне, почему вы отказались использовать новых работников, которых я наняла. — Не стоит занимать оборонительную позицию — нужно вернуться к своему первоначальному плану. — По моему мнению, ранчо только выиграет, если…

— Если мы наймем безответственных пьяниц, которых волнует только одно — где раздобыть очередную бутылку пойла? — прервал он. — Если мы предложим этим пьяницам больше денег, чем зарабатывают наши парни за месяц, и посеем зависть и неудовлетворенность? — продолжал он, и каждое слово походило на удар хлыста.

— Как совладелица ранчо я имею право на… ах!!!

Ахнула Кэтлин потому, что Уэйд схватил ее за запястье и притянул к себе. Она с размаху ткнулась ему в грудь.

— Знаете, что вам нужно?

Кэтлин широко раскрыла глаза. Она решительно не желала этого знать.

— Мне нужно, чтобы вы сию же минуту отпустили мою руку!

— Вам нужна хорошая порка, принцесса. — П-порка?

— Именно, — мрачно сказал Уэйд, и глаза его блеснули так, что у нее перехватило дыхание.

— Вы не посмеете! — Она попробовала высвободить свою руку, но он еще сильнее стиснул пальцы.

— Не вздумайте оказывать на меня давление, — тихо сказал он. — Я понял, что вы решили, но это не пройдет. Я не стану покупать вашу долю раньше, чем через год, сколько бы вы ни пытались мне мешать.

Значит, он обо всем догадался. Прекрасно! Кэтлин почувствовала удовлетворение. Он понял, что она намеревалась при помощи своего плана довести его до бешенства.

Но это не страшно. Случившееся сегодня утром — только начало; она будет делать все больше, гораздо больше, чтобы портить ему жизнь и дела на ранчо до тех пор, пока он не сдастся и не согласится отпустить ее.

— Вы можете не соглашаться с моими решениями насчет ранчо, но у меня столько же прав принимать их, сколько у вас.