И несчастная женщина рассказала Брайони всю горькую правду, обильно пересыпая рассказ признаниями собственной вины. Девушка узнала о преступлениях своего отца и Мэтта Ричардса, о дьявольском плане, по которому они воровали скот. Росита пыталась уволиться с места экономки на ранчо Хилла и принять предложение Эдны работать у нее в гостинице, но отец Брайони, опасаясь, что она может проболтаться, не отпустил ее.
      Брайони молча и неподвижно слушала рассказ мексиканки. Наконец она не выдержала и спросила надменным голосом:
      – Но, Росита, почему ты осталась на ранчо, когда мой отец умер, почему не перешла работать к Эдне, прежде чем приехала я?
      Брайони вспомнилась поразившая ее при первой встрече неприветливость экономки. Теперь она понимала причину.
      В ответ на ее вопрос Росита пожала широкими плечами. Ее черные глаза были полны отчаяния.
      – Я боялась, сеньорита, – ответила она. – Сеньор Ричардс приехал ко мне тогда и сказал, что будет наблюдать за мной внимательно, и если заподозрит, что я кому-нибудь проболталась о том, что мне известно, то… – она сделала выразительный жест рукой, проведя ребром ладони у себя под подбородком. – Зверь… un animal! Несмотря на все его милые улыбки!
      Брайони сжала руками побледневшие щеки.
      – О, какой глупой я была! Но он казался таким добрым, таким порядочным! И потом, он был другом моего отца!
      Росита торжественно кивнула, и жалость отразилась на ее лице.
      – О да, сеньорита, они были друзьями. Compa?eros. Мне так жаль, что вы узнали эту страшную правду от меня!
      Брайони горестно взглянула на могилу, перед которой они обе теперь стояли на коленях.
      – Расскажи мне, что ты знаешь о смерти Джонни Блэйка. Я должна знать правду, Росита.
      Мексиканка повиновалась, и перед Брайони предстала яркая картина жизни ее отца в Аризоне. Картина эта оказалась не из приятных. Из рассказа экономки девушка поняла, что этот человек был одержим алчностью. Расширение земель, увеличение богатства стало его единственной страстью, толкавшей на многие преступления. Все, что говорил ей Джим Логан, оказалось правдой. Ее отец и Мэтт Ричардс действительно были сообщниками и воровали скот Сэмюэля Блэйка и других фермеров. Согласно словам Роситы Уэсли Хилл узнал о смерти Джонни Блэйка от Мэтта Ричардса, когда убийство уже было совершено, и из-за этого у них с Мэттом произошла ссора. Брайони вспомнила, что то же самое Дэйзи Уинстон рассказала Джиму. Сердце ее болезненно сжалось, когда она подумала, что, вероятно, отец убил Дэйзи именно так, как это представил Джим Логан. Ее отец бил и душил несчастную девушку, а потом оставил ее умирать в пустыне. Он и Мэтт Ричардс в самом деле были повинны во всех преступлениях, о которых рассказывал Джим Логан тогда утром в горной пещере.
      Брайони провела по лицу дрожащей ладонью и посмотрела на притихшую экономку.
      – Росита, – девушка облизала пересохшие губы, – прятал ли мой отец какую-нибудь бумагу у нас на ранчо… секретную бумагу? Ту, что может содержать подтверждение тому, что ты сейчас рассказала?
      – Нет, сеньорита, – устало ответила женщина, – сеньор Ричардс тоже спрашивал меня о пропавшей бумаге много раз после смерти вашего padre, и в ту ночь, когда разбойники ворвались на ранчо и перевернули все вверх дном…они тоже, наверное, искали бумагу. Но я никогда ее не видела. Сегодня сеньор Логан тоже спрашивал меня, не знаю ли я чего-нибудь о ней, но нет. Я ничего не знаю. Простите.
      Брайони вздохнула:
      – Она должна где-то быть.
      Мысленно она перебрала все возможные потайные места в доме.
      – Дэйзи Уинстон сказала Джиму Логану, что мой отец написал обличительное письмо, которое должно было попасть в руки закона в том случае, если с ним что-нибудь случится, но Дэйзи умерла прежде, чем успела сообщить Джиму, где отец прячет его.
      – Дэйзи Уинстон! – Росита искоса взглянула на Брайони. – О да. Я помню, она часто бывала на асиенде. Una ni?a muy bonita. Помнится, когда я видела ее в последний раз, она была в розовом платье и в шляпке с цветочками. Она… – Росита неожиданно замолчала и посмотрела на Брайони широко раскрытыми глазами. – Сеньорита, кажется, я знаю, где спрятана эта ваша бумага. Теперь я припоминаю!
      – Ну же, Росита! Скажи мне скорей!
      – За два или за три дня до того, как был убит ваш отец, эта ni?a была на ранчо. Я как раз мыла пол в гостиной, когда они вдвоем спускались по лестнице и ваш отец спросил еще: «Она у тебя?»
      Росита согласно кивнула сама себе.
      – Si, а потом я помню, что она сняла шляпку, нет, не ту, которая с цветами, а ту, которая с перьями, много на ней этих перьев, так вот она сняла ее и показывает вашему отцу что-то спрятанное за подкладкой. Сеньорита, кажется, это была бумага, свернутая в несколько раз. Я и не вспоминала больше об этом. Я много всяких странных вещей повидала в этом доме и всегда старалась забыть о них побыстрее. Но когда вы упомянули Дэйзи Уинстон… si, теперь я вспомнила.
      – Так вот оно что! Документ все это время был у Дэйзи Уинстон, вот почему его не нашли на ранчо! – воскликнула Брайони. – Вот почему он не всплыл после смерти моего отца, как было задумано! Он убил Дэйзи, вероятно, потому, что заподозрил, что она предала его, а Джим застрелил его прежде, чем он смог забрать назад свою бумагу. На самом деле, – неожиданно вспомнила Брайони, – Джим говорил, что отец как раз входил в салун, когда он нагнал его и вызвал на поединок. Джим думал, что отец собирался там выпить, но на самом деле он хотел вернуть свое драгоценное признание… но не смог. – Девушка снова обратилась к Росите: – Ты не помнишь, как в точности выглядела эта шляпка? Возможно, нужная нам бумага до сих пор находится там, где была спрятана!
      – Она была rosado – розовая. С черными перьями.
      В этот момент Брайони почувствовала, что сходятся последние части головоломки. Она тоже вспомнила эту шляпку. Рыжеволосая салунная девушка была как раз в такой шляпке, когда налетела на Брайони посреди улицы. Может, она прежде принадлежала Дэйзи? Может быть, подруги разделили между собой имущество Дэйзи после ее смерти? Кусая губы от возбуждения, Брайони молила Бога, чтобы документ оказался на прежнем месте. Она должна сама увидеть это письмо, должна прочесть его собственными глазами.
      – Что же мы будем теперь делать, сеньорита? – растерянно спросила мексиканка. – Уже темнеет. Вы что же, забыли о фиесте? Что же теперь будет?
      Фиеста! Брайони только теперь заметила, что солнце уже опускается за горизонт. Скоро наступят сумерки. На ранчо начнут съезжаться приглашенные, и среди них будет Мэтт Ричардс. При этой мысли сердце девушки кольнуло от страха. Да, теперь стало ясно, что именно Мэтт пытался убить ее. А сегодня он будет гостем в ее доме, будет есть ее угощения, пить ее вино и приглашать ее танцевать. Брайони нужно было время, чтобы подумать, как себя вести. В одном она была уверена заранее – ей необходимо добраться до этой мифической бумаги!
      – Пойдем, Росита, надо скорее возвращаться на ранчо. Мы не можем больше оставаться здесь одни… это небезопасно.
      Брайони впервые до конца осознала всю серьезность своего положения. Для Мэтта она представляла страшную угрозу. Если бы письмо-признание попало к ней в руки, она могла бы уничтожить его, послать на виселицу. Судя по всему, этот человек не остановится ни перед чем, лишь бы убрать Брайони со своего пути. Девушка тревожно оглянулась по сторонам. Пустынный пейзаж окружал их со всех сторон. Над равниной повисла настороженная тишина. Вдали виднелись пурпурные горы, смягченные голубой дымкой. Брайони казалось, что сама природа наблюдает за ней, стараясь проникнуть в ее мысли.
      – Поехали, – сказала она нервно и поспешила к Сумраку, беспокойно бившему копытом сухую землю. Росита взобралась на своего каурого мерина, привязанного неподалеку к мескитовому кусту. Весь путь домой они проделали галопом. Обе женщины вздохнули с облегчением, миновав ворота ранчо Хилла.
      – Послушай меня, Росита, – торопливо обратилась Брайони к своей экономке, спешиваясь перед конюшней, – забудь о нашем разговоре. Веди себя так, словно ничего не произошло. Сегодня к нам приедет сеньор Ричардс. Помни, он не должен догадаться, что ты проговорилась. Пожалуйста, постарайся быть естественной! Хорошо? Чрезвычайно важно, чтобы он ничего не заподозрил!
      Росита сверкнула черными глазами.
      – Si, сеньорита, я буду осторожной. Он ничего от меня не узнает.
      – Gracias.
      Брайони крепко пожала ей руку, после чего мексиканка решительно направилась к дому. К Брайони подошел один из ковбоев и, принимая у нее лошадей, сказал что-то веселое о фиесте. Девушка рассеянно выслушала его и, погруженная в свои мысли, опустилась на широкие белые ступеньки у входа в дом.
      Предельно ясно было одно – на этот раз ей не обойтись без посторонней помощи. Несмотря на всю свою самоуверенность, Брайони понимала, что у нее нет ни сил, ни возможности справиться с Мэттом Ричардсом в одиночку. Слишком многое теперь было поставлено на карту. Несколько человек уже лишились жизни от рук ее врагов, и Брайони не испытывала желания разделить их участь. Она нуждалась в надежном союзнике и советчике. Но кто может им стать?
      Первым ее порывом было послать за судьей Гамильтоном, потому что такой человек, как он, наверняка сумел бы подсказать Брайони, что делать. Но что, если судья Гамильтон и есть тот неизвестный третий сообщник? Это казалось ей почти невозможным, но все же… Она верила в своего отца и Мэтта Ричардса так же твердо, как теперь верит в судью, но эта вера на деле оказалась совершенно беспочвенной. И если Брайони доверится судье, а он окажется хорошо замаскированным преступником, то все будет кончено.
      В отчаянии Брайони взъерошила свои густые черные волосы. Ее поверенным может стать только такой человек, которого она хорошо знает и которому безоговорочно верит. Брайони не пришлось долго ломать голову, вспоминая такого человека. Единственно возможный, очевидный ответ явился сам собой. Она должна связаться с Джимом Логаном, только он в целом мире способен был помочь ей теперь. Сидя на ступеньках, обхватив руками голову, Брайони внезапно ощутила, что ей безумно хочется снова видеть его, опять оказаться в его крепких, надежных объятиях.
      С гор подул порывистый ветер, где-то высоко над головой беспечно щебетала пара вьюрков. Если бы Джим был сейчас рядом, он обнял бы ее сильными руками, заставил забыть все горести и несчастья жгучим огнем поцелуев…
      С тихим стоном Брайони отогнала от себя соблазнительные мысли. Сейчас нельзя расслабляться, надо сделать все, чтобы найти пропавший документ.
      Брайони поднялась со ступенек и направилась к коралю в поисках Бака, но молодого ковбоя нигде не было видно. Девушка нетерпеливо взглянула на небо. Смеркалось. Скоро начнется фиеста. Наказав Педро послать к ней Бака немедленно, как только он вернется, Брайони поспешила в дом и поднялась в отцовский кабинет. Несколько минут спустя в дверях появился Бак с пыльным стетсоном в руках.
      – Вы искали меня, Брайони? Я был весь день на южном водопое и…
      – Бак, мне нужно, чтобы ты поехал в город с поручением. Это срочно. – Она поднялась из-за стола и подошла к молодому человеку с письмом в руках.
      – Ну, Брайони, – возмутился старший ковбой. – Я же должен навести марафет перед фиестой! Солнце уже почти село, все остальные паршивцы уже небось в очередь выстроились, чтобы помыться в старой лохани! Мне придется с боем к ней пробиваться! Знаете что, – неожиданно предложил он, – давайте я съезжу в город завтра рано утром. Клянусь, я поеду во что бы то ни стало!
      – Нет!
      Ответ Брайони прозвучал более резко, чем ей этого хотелось. Сказалось напряжение всего дня. Она вздохнула, заметив испуганное выражение в глазах Бака, и постаралась говорить более спокойно.
      – Ты должен поехать в город сейчас. Немедленно. И кроме того, ты не должен говорить об этом ни единой живой душе – никому, понимаешь?
      Бак напряженно и внимательно смотрел на девушку, взволнованный ее отчаянным выражением лица.
      – Конечно, Брайони, как скажете, – ответил он немедленно. – Я не знал, что это так важно, – он кашлянул. – Хотите рассказать мне об этом поподробнее?
      – Нет, – ответила Брайони, возвращаясь за стол и быстро пробегая глазами письмо, предназначавшееся Джиму Логану.
      «Дорогой Джим.
      Ты должен встретиться со мной завтра в аллее позади за «Серебряной шпорой» в восемь часов утра. Я не могу сейчас ничего объяснять. Скажу только, что знаю, где найти то, что ты ищешь. Пожалуйста, приходи на встречу. Ты моя единственная надежда».
      Брайони написала внизу свое имя и, свернув записку вчетверо, вручила ее Баку дрожащими пальцами.
      – Отвези это в гостиницу и отдай лично Джиму Логану.
      – Что! Этому низкому, никчемному…
      – Пожалуйста, Бак! – Брайони повысила голос. – Соблаговоли позабыть о своей с ним ссоре ради меня! Пойми, для меня жизненно необходимо, чтобы Джим Логан получил письмо как можно быстрее. Если его нет в гостинице, поищи его в «Серебряной шпоре». Если его и там не окажется… – Брайони помедлила.
      Она вспомнила, что Джим большую часть времени проводил в «Серебряной шпоре» и что он упоминал имя Мэг Донахью. Из его слов Брайони поняла, что это была вполне надежная женщина. Девушка надеялась, что Джим будет там к тому времени, когда Бак прискачет в город, но если все-таки нет, то Мэг Донахью казалась ей наилучшей кандидатурой для связи с ним.
      – Если его там не будет, – продолжила она, – передай письмо Мэг Донахью и скажи, чтобы она передала его Джиму Логану как можно скорее. И никому больше не говори об этом, – повторила она, буквально выталкивая молодого человека за дверь. – Пожалуйста, Бак, выполни все так, как я сказала. Я очень рассчитываю на тебя.
      Бак внимательно посмотрел на нее и кивнул.
      – Не волнуйтесь, Брайони. Я ничего не понимаю, но сделаю, как вы хотите. И не переживайте, я никому не заикнусь о вашем поручении.
      – Спасибо. А теперь, пожалуйста, поторопись! Молодой ковбой в два прыжка миновал лестницу и, выскочив во двор, помчался в кораль к своей лошади. Брайони наблюдала за ним в окно. Затем, ощущая бешеные удары сердца, она побежала наверх, в спальню. Собственное отражение в зеркале на туалетном столике испугало девушку. На щеках пылал лихорадочный румянец, зеленые глаза горели безумным блеском, спутанные волосы беспорядочно спадали на плечи. Пораженная, Брайони подошла ближе к зеркалу, прижимая дрожащие пальцы к горячим щекам.
      «Нужно взять себя в руки, – отчаянно подумала она. – Нужно унять колотящееся сердце, превозмочь страх и слабость».
      Это казалось почти невозможной задачей. При одной только мысли о том, что она встретится с Мэттом Ричардсом у себя в гостиной, у Брайони подгибались колени. Но она знала, что, если хочет жить, если хочет своими глазами прочесть признание отца и увидеть Мэтта на виселице за все его гнусные преступления, она должна справиться с собой сейчас. Сегодня вечером она должна вести себя как ни в чем не бывало. Мэтт ничего не должен заподозрить. Нужно выдержать. Нужно взять себя в руки.
 
      Когда спустя некоторое время Бак толкнул плечом вращающиеся двери «Серебряной шпоры» и вошел внутрь, салун оказался необыкновенно пустым. Большинство ковбоев готовились к фиесте на ранчо Хилла, только лишь маленькая кучка заядлых картежников по-прежнему оставалась за своим столом.
      Мэг Донахью пила пиво вместе с одним из игроков, высоким худым мужчиной, одетым во все черное. Войдя в салун и оглядевшись по сторонам в поисках Джима Логана, Бак направился прямиком к рыжеволосой хозяйке салуна.
      – Мэг, я должен поговорить с тобой.
      Она удивленно взглянула на высокого растрепанного Бака.
      – Что ж, говори, ковбой, – ответила она добродушно, поправляя прическу унизанной кольцами рукой и подмигивая своему собеседнику, чьи мягкие белые руки неподвижно лежали на столе.
      – Наедине, Мэг, – твердо сказал Бак и, кивнув человеку в черном, слегка притронулся к своему стетсону. – Извини, приятель, но, если ты уступишь мне леди на пару минут, я буду тебе крайне признателен.
      Не дожидаясь ответа, Бак насильно поднял Мэг со стула и потащил к пустующей стойке бара. Мэг ничуть не возмутило подобное бесцеремонное обращение. Она расхохоталась, запрокидывая голову.
      – Хорошо, Бак, дорогуша, хорошо, давай выкладывай, что за важное дело заставило тебя разлучить меня с моим другом! Я слушаю.
      Повернувшись спиной к посетителям салуна, чтобы никто не мог подсмотреть, Бак вручил ей письмо Брайони.
      – Вот это для Техасца Джима Логана, – тихо сообщил он. – От моей хозяйки, мисс Брайони Хилл.
      Мэг округлила глаза, и на ее напомаженных губах появилась злая усмешка.
      – Быть может, это любовная записка от твоей леди-босса тому самому парню, который застрелил ее отца, а? А я-то думала, что она видеть его не может! Джинджер взбесится, как скунс, если узнает, готова поспорить.
      – Слушай, Мэг, – Бак схватил ее за руку. – Я не знаю, что в этом письме, но, что бы там ни было, это секрет, и причем важный, так что не болтай о нем никому. Просто отдай письмо Логану, когда он объявится. Ты ждешь его здесь сегодня вечером?
      – Да. Он обычно приходит по вечерам выпить немного, но теперь стал бывать у меня реже, чем прежде. Думаю, Джинджер достала его, – Мэг снова засмеялась и, свернув письмо в маленький квадратик, спрятала за корсаж, лукаво подмигнув Баку. – Не волнуйся, ковбой, здесь твое послание дождется Техасца в целости и сохранности. Как только он появится, я вручу ему письмо немедленно.
      – Спасибо, Мэг… и помни, никому ни слова.
      – Как скажешь, милый.
      Когда Бак направился к двери, Мэг окликнула его:
      – Эй, разве ты не собираешься на знаменитую шикарную фиесту сегодня вечером? Ты бы лучше поторопился домой, милый, и не забудь принять ванну!
      Бак усмехнулся. Теперь, когда поручение было выполнено, на сердце у него полегчало, и молодой человек с нетерпением принялся думать о предстоящем вечере, когда будет танцевать с Брайони, сжимать ее в своих объятиях.
      – Непременно, мэм, – задорно ответил он. – Я собираюсь повыкидывать всех остальных койотов из нашей старой лохани, но, похоже, большая свалка будет, когда все приглашенные леди начнут наперебой добиваться танца со мной!
      С этими словами Бак вышел. Мэг распорядилась отнести еще одну выпивку человеку в черном и дружески помахала ему рукой, широко улыбаясь.
      – Эй, мистер, не уходите! Я вернусь быстрее, чем вы сможете вытащить пару тузов из колоды! – крикнула она.
      Картежник лениво откинулся на спинку стула. Мэг легко взбежала по лестнице и скрылась во внутренних комнатах второго этажа. Пока ее не было, пианист заиграл громче, словно стараясь заполнить образовавшуюся пустоту мажорными звуками. Очевидно, заскучав, картежник присоединился к партии в покер с остальными посетителями. Несколько девушек спустились вниз и от нечего делать бесцельно слонялись из угла в угол. Вернувшись в зал, Мэг тут же заметила Техасца Джима Логана, неторопливо беседовавшего с Лайлой. Недопитый стакан виски стоял перед ним на столе. Улыбаясь, Мэг Донахью направилась к стрелку. Завидев хозяйку, Лайла неохотно уступила ей место и отошла в сторону.
      – Добрый вечер, Техасец.
      Мэг уселась напротив него за маленьким столиком.
      – Привет, Мэг. Что, неважно у тебя идут дела сегодня вечером?
      – Да уж, почитай, весь город отправился сегодня на ранчо Хилла, чтобы повеселиться на грандиозной фиесте. – Она усмехнулась и пристально посмотрела на равнодушного Техасца. – Полагаю, тебя не пригласили, дорогуша.
      – Правильно полагаете, мэм, – холодно согласился он.
      От острого взгляда Мэг не укрылось напряженное выражение, промелькнувшее на лице Логана, но вместо того, чтобы ломать себе голову над его причиной, хозяйка салуна наклонилась вперед и заговорила доверительным тоном:
      – Техасец, у меня есть что тебе сообщить, – сказала она серьезно, и сапфиры на ее шее засверкали перед самым носом собеседника. – Помнишь, ты просил меня разузнать что-нибудь насчет Расти Джессапа, того парня, что служил старшим ковбоем на ранчо Хилла? И еще насчет некоего Зеке Мердока? Ну так вот, не стану ничего говорить наверняка, но один человек, проезжавший сегодня через наш город, обронил несколько слов, из которых я заключила, что эти два парня сейчас находятся в Тусоне.
      Глаза Логана впились в лицо собеседницы.
      – Продолжай, Мэг.
      – Он упомянул имя Джессапа. Насчет второго парня, Мердока, я не уверена. Но по описанию он похож на того, о ком ты мне говорил, – крупный блондин с хитрыми глазками. Тот человек сказал, что они приехали в город на днях и сегодня собирались засесть за крупную партию в покер, ставки необыкновенно высокие, по словам того ковбоя. Оба сорили деньгами по всему городу, пока один парень не предложил попробовать проиграть их за карточным столом. Тот ковбой, с которым я сегодня разговаривала, трещал о будущей большой игре без умолку, похоже, что весь город соберется поглазеть. Сам он, по его словам, тоже не прочь был бы понаблюдать за ними, если бы не торопился по делам в Нью-Мексико. – Мэг умолкла, многозначительно глядя на собеседника. – Ну, что ты об этом думаешь, дорогуша? Я слышала имя Джессапа так же ясно, как церковный колокол, а тот, второй, явно Мердок. Что будешь делать?
      Логан прищурился.
      – А ты как думаешь? – Он поднялся, отпихивая стул. – Вернусь, наверное, денька через два. Не думаю, что будет очень сложно выследить этих ребят и разобраться с ними как следует.
 
      Проводив Техасца взглядом, Мэг многозначительно улыбнулась. Во второй раз за этот вечер она отправилась наверх, в свои личные апартаменты. Сам Джим Логан провел там несколько приятных часов в первые недели своего пребывания в Винчестере. Внутренние комнаты салуна, большие и комфортабельные, были обставлены довольно безвкусно, хотя и не без некоторого изящества. Тихонько отворив дверь своей гостиной, Мэг застала у себя гостя. Мужчина в кресле смотрел на нее с выражением детеныша медведя, дожидавшегося возвращения своей матери, – полунапуганно, полуощетинившись. Хозяйка салуна расхохоталась.
      – Он уехал, – объявила она, отсмеявшись, – и встретится с Мердоком и Джессапом раньше, чем предполагает.
      Гость облегченно усмехнулся, а Мэг неспешной походкой подошла к мраморному столику с позолоченными углами и взяла в руки мятый, исписанный листок бумаги. Весело помахав им в воздухе, она сказала:
      – Всего через несколько часов, милый мой, мисс Брайони Хилл будет у нас в руках. – Мэг опустилась на обитую красным вельветом оттоманку и с наслаждением вытянула ноги в шелковых чулках. – Наконец-то мы раз и навсегда разрешим все наши проблемы, в противном случае будь я проклята, если не брошу здесь все и не постригусь в монахини.
      Мэг засмеялась, и пышные груди ее заколыхались.
      Мэтт Ричардс удовлетворенно прикрыл глаза. Предвкушение мести будоражило кровь. Мэг права, всем проблемам придет конец. Они все же разберутся с беспокойной и несговорчивой мисс Брайони Хилл, и на этот раз некому будет спасать очаровательную черноволосую красавицу. На этот раз она достанется им вся, без остатка.

Глава 23