Глава 18

Преодолевая подъем, Джим с ужасом осмысливал происшедшее. В какой-то момент он даже начал сомневаться, не помутился ли у него разум и была ли девушка на холме, любовавшаяся океаном, реальностью. И действительно ли это Брайони? Что за чертовщина, может, он и вправду помешался? Когда она исчезла из виду, его охватила паника, и вся радость исчезла, как исчезают волны, разбиваясь о скалистый берег. Но когда Пекос выскочил на гребень холма, Джим вновь увидел ее, мчащуюся прямо к морю, с юбками, путавшимися в ногах. Конечно же, это Брайони! Но тут же он опять похолодел от страха, что она может упасть на острые камни внизу, так как она мчалась вниз сломя голову. В отчаянии он пришпорил коня.

— Остановись! — крикнул он, низко пригнувшись в седле, но казалось, что его крик лишь заставляет ее бежать быстрее.

Он догнал ее на середине склона. Прыгнув на ходу с коня, тремя прыжками Джим добежал до девушки и схватил ее за руку. Когда она остановилась, он быстро перехватил ее вторую руку и развернул Брайони лицом к себе. Она задыхалась от бега, лицо ее побелело от страха, и огромные, мерцающие гагатово-зеленые глаза, которые он так хорошо знал, в панике взглянули на него.

— Это ты! — Его голос сорвался в хриплый шепот. — Это… ты!

— Отпустите меня! — Она вырывалась из его рук, но ничего не могла сделать. — Оставьте меня!

Когда прошел шок от того, что он разыскал ее, что он вновь глядел на это прекрасное, любимое лицо, Джим осознал, что она пытается убежать от него, выскользнуть из его рук. Он ощутил, как боль отчаяния охватывает его. Так, значит, она все еще ненавидит его. Даже боится его. Лицо Джима окаменело, когда он вспомнил, что натворил, раз до сих пор вызывает у нее такую реакцию, но он продолжал крепко держать ее за руки, как если бы, отпустив ее хотя бы на миг, мог опять потерять ее.

— Не убегай же! Черт возьми, я не отпущу тебя! Теперь уже никогда не отпущу!

Он возвышался над ней, вглядываясь, как загипнотизированный, в ее развевающиеся эбенового цвета волосы и кремовую кожу, жаждая прикоснуться к ее розовым губам.

Ведь он думал, что она погибла! Считал, что уже никогда больше не увидит ее! И вот она здесь, с ним, такая же чарующая, хрупкая и живая, как прежде. Он притянул ее к себе, и его подвижные голубые глаза устремились к ней. И в тот же миг его губы приблизились к ее рту, ощутили теплый бархат ее губ, и он поцеловал ее со всей пылкой страстью неутоленной любви.

Брайони опять предприняла отчаянные усилия, чтобы вырваться из его железных рук, но напрасно: их силы были неравны. Ужас овладел ею. Ее покой был неожиданно прерван криком незнакомца и таким же неожиданным нападением на нее. Она не могла услышать, что именно он кричал, так как незнакомец мчался к ней на своем коне, как дьявол, но от испуга она бежала от него изо всех сил.

Однако он схватил ее и держал в своих руках, которые, похоже, скорее выкованы из железа, нежели сотканы из плоти и крови. Но что удивительно, по мере того, как он вглядывался в нее, буквально пожирая своими блестящими кобальтово-голубыми глазами, она ощутила какое-то странное чувство, шевельнувшееся в душе.

Что ему нужно от нее? Почему он гнался за ней? Несмотря на испуг, она не могла не отметить, как поразительно хорош собой этот высокий незнакомец. Глядя на него округлившимися блестящими глазами, на его пыльное черное сомбреро, низко натянутое на лоб, на окаменевшее при взгляде на нее лицо, она почувствовала, что ее сердце забилось, как птица в клетке. Когда он поцеловал ее, кроме страха, она ощутила что-то еще. Его теплые, ищущие губы и натиск его твердого мускулистого тела, прижавшегося к ней, возбудили в ней что-то знакомое и удивительное. Хотя сначала она пыталась освободиться из его мощных объятий и уклониться от его губ, через минуту девушка обнаружила, что ее сопротивление тает, как утренний иней под лучами солнца, и что-то в ее душе затрепетало с восторженным пробуждением.

Его губы до боли впились в ее рот, но одновременно были до странности нежными, чувствительными, и по ее жилам пробежала горячая волна. Под натиском его поцелуя ее голова откинулась назад. Все поплыло перед глазами. Он все еще держал ее руки прижатыми к бокам, но его тело все больше прижималось к ней, и она почувствовала, что поддается нажиму мужской силы.

Джим целовал ее так долго, что, казалось, это длилось вечность. Она даже не заметила, когда поцелуй окончился. В полуобморочном состоянии она лежала в его объятиях с откинутой назад головой и закрытыми глазами. Мало-помалу в мозгу у нее начало проясняться. Неистовая пульсация крови в ушах замедлилась, и сердце стало биться ровнее. Усилием воли Брайони открыла глаза.

Он склонился над ней, вглядываясь в ее зарумянившееся лицо и затуманенные глаза. От яркого солнца у нее заболели глаза, и она моргнула. Тут же его голова наклонилась, чтобы закрыть ее от солнечных лучей, и заполнила все ее поле зрения. Она услышала его голос, низкий, глубокий, совсем рядом.

— Моя куколка, ты пришла в себя?

Внезапно она очнулась. Вся ее слабость разом улетучилась, и она опять стала вырываться. На этот раз он отпустил ее.

— Не дотрагивайтесь до меня! — крикнула она, и ужас охватил ее, когда она сообразила, какую допустила слабость. — Как… как вы смеете?

Он рассмеялся. Его лицо носило печать ликования, как если бы с ним произошло что-то невероятно радостное. Она попятилась от него, как от сумасшедшего.

— Кто… кто вы? — прошептала она, а ветер в это время приподнял ее черные, как смоль, волосы и закрутил их, подобно темной гриве, вокруг спины.

При этих словах свет ликования на лице незнакомца угас. Он замер, и руки его повисли. Когда он заговорил, в голосе слышалось изумление.

— Кто я? — повторил он, и, несмотря на темный загар, стало видно, как лицо его побледнело. — Что ты имеешь в виду?

Брайони стала пятиться от него, но он шагнул к ней и схватил за плечи.

— Так ты не знаешь меня? — требовательным тоном спросил он, и на его худом красивом лице появилось недоверчивое выражение. — Ответь мне!

— Н-нет. Я… никогда вас не встречала!

— Что это за игры? — Теперь он рассердился и тряхнул ее за плечи.

Аромат полевых цветов и грохот прибоя внизу — больше они ничего не ощущали и не слышали, стоя здесь друг против друга на купающемся в солнечном свете холме.

— Я не собираюсь играть с тобой в эти игрушки, моя куколка, — мрачно протянул он, и его глаза, пытливо вглядывавшиеся в нее, сузились. — Так что можешь оставить эту игру, и сделай это так же быстро, как и начала!

Она еще не видела ни у кого такого страшного лица. Фрэнк пугал ее своим видом и грубыми манерами, Вилли Джо был отвратителен и противен, но от этого незнакомца, высокого и крепкого, с глазами, подобными голубому пламеня, исходила опасная аура. По сравнению с ним братья Честеры казались скулящими койотами. Он был одет во все черное, на брючном поясе у него была пряжка, кованная из серебра, и низко на его тощих бедрах висел ремень с двумя шестизарядными пистолетами из вороненой стали. Она уже стала свидетельницей его неимоверной силы и ловкости в качестве наездника и чувствовала, что он умеет управляться с этими пистолетами так же хорошо, как со своим конем. Теперь в его глазах появилась жесткость, а на лице — циничное выражение, которых только что не было и в помине и уж определенно не было, когда он целовал ее. Но в том, что его настрой изменился, ошибиться было нельзя, ибо теперь он выглядел таким бесстрастным и грозным, как человек, которого слишком часто подвергали оскорблениям. Она затаила дыхание, не понимая, кто это и чего он от нее добивается.

— Мой… мой муж убьет меня, если узнает, что только что произошло между нами! — быстро сказала она, задним числом ощутив стыд за то, что сделала и что чувствовала. — Пожалуйста, отпустите меня домой и…

— Твой муж! — Незнакомец со свистом вдохнул воздух. Его пальцы больно впились в ее плечи, хотя было видно, что он не понимает этого.

— Фрэнк… — выпалила она на последнем дыхании в расчете на то, что он оставит ее в покое, когда поймет, что она замужем. — Фрэнк Честер. У него… ужасный характер. Он даже не разрешает мне заговаривать с другими мужчинами… О, в чем дело?

У незнакомца помертвело лицо. Теперь он казался высеченным из мрамора или куска льда, таким затвердевшим и неподвижным он стал. Однако Брайони почувствовала, как его высоченная фигура вся напряглась, как в нем закипела бешеная ярость. Незнакомец так сжал ей плечи, что она сморщилась от боли; заметив это, он тут же отпустил ее. Но он не выпустил ее из своего поля зрения, взглядом заставив стоять неподвижно и изучая ее так, будто видел впервые.

— Кто ты? — тихо спросил незнакомец, и в его голосе послышался странный испуг. Перед тем как ответить, она сглотнула комок, застрявший в горле:

— Меня зовут Катарина… Катарина Честер.

Увидев, каким стало его лицо, она ужаснулась и сделала шаг назад. Над их головами пронзительно кричали и кружили перепела, затем их стайка умчалась, но люди на холме даже не оглянулись. Они смотрели в глаза друг друга, как зачарованные.

— Так ты не знаешь меня? — вновь заговорил незнакомец после минутного молчания, и его глухой голос звучал серьезно и тихо.

— Меня зовут Техасом. — Он подошел поближе и испытующе вгляделся в изумрудные глубины ее глаз. — Техас Джим Логан.

Она облизнула губы.

— Что… что вы от меня хотите?

Высокий, широкоплечий ковбой со свистом выдохнул. Она заметила, что его рука дрожала, когда он сдвинул свое черное сомбреро на затылок. Казалось, он настолько изумлен, что потерял дар речи.

Брайони была крайне озадачена странным поведением этого мужчины, который преследовал и схватил ее, потом поцеловал, а теперь был так изумлен при упоминании имени ее мужа. Она попыталась проскользнуть мимо него по направлению к противоположному склону холма, откуда можно было добраться до дома, но он остановил ее.

— Подожди. Не уходи!

— Я хочу домой. — Внезапно слезы ослепили ее глаза. Она умоляюще протянула к нему руки. — Пожалуйста, отпустите меня.

Он посмотрел на ее умоляющее лицо, заглянул в глаза, полные отчаяния и ужаса. Теперь он заметил то, что ускользнуло от его взгляда, когда ликовал от радости и счастья. Щеки на ее прелестном лице были впалыми, а под живыми зелеными глазами проглядывала синева. Она ужасно похудела — такой прежде она никогда не была — и побледнела. Более того, он заметил в ней нечто такое, отчего его сердце замерло. У нее был запуганный вид, ее лицо выражало такую безысходную скорбь и отчаяние, исходившие из самой глубины души, что это потрясло его до основания. Брайони — его сильная, восхитительная, смелая Брайони — выглядела как потерянное, загнанное в угол, полное безнадежности существо, женщина, доведенная до крайности.

Когда она повернулась и бросилась бежать от него по заросшему, подобно зеленому ковру, склону холма, Джим не сдвинулся с места. Однако он следил с изумлением и ужасом, как она убегает куда-то в направлении того, что называет «своим домом».

Джим долго стоял, не в силах сделать ни шага. Он не слышал шелеста прибоя внизу и не видел кружевных облаков, проплывавших по сапфирному небосводу. Он даже не заметил зайца, который выглянул из-за маковых головок и тут же исчез. Невдалеке с довольным видом пасся Пекос. Но Джим не спускал глаз с крошечной удаляющейся фигурки, которая едва виднелась вдали.

Он был в шоке. Было такое ощущение, что холодные воды Тихого океана обрушились на него, вымочили его с ног до головы и сделали немым. Он стоял на солнце, но его колотил озноб. Джим медленно покачал головой. Амнезия? Возможно ли, что у Брайони амнезия? Он громко выругался. Да, несомненно, он наблюдал самое настоящее смятение на ее лице. Она не узнала его, даже не отреагировала на его имя. Кровь застыла у него в жилах, когда он вспомнил ее слова. Замужем за Фрэнком Честером! Но как? Где она столкнулась с ним? И что тот предпринял, чтобы добиться потери ею памяти и заставить ее выйти за него?

У него не было на это ответа. Но он твердо знал другое: Фрэнк Честер — труп.

Внезапно Джим застонал. Он боролся с желанием помчаться вслед Брайони, схватить ее и сказать всю правду. Но что-то остановило его, так же как несколько минут назад, когда она стояла в двух шагах от него. Он вспомнил то ужасное выражение на ее милом, тонко очерченном лице, тот взгляд, полный боли и отчаяния. Он вспомнил также, какой хрупкой она выглядела, какой изможденной и измученной. Было совершенно очевидно, что она ослабела и перенесла страшный эмоциональный стресс.

А что, если бы он рассказал ей правду, что она его жена, а не Фрэнка Честера? Что, если бы он сказал ей, что ее имя Брайони Логан и что она принадлежит ему? Она могла не поверить. И того хуже: она могла не выдержать, узнав правду. Боязнь ее реакции заставила его промолчать, хотя душа его рвалась сказать все, забрать ее с собой. Он колебался. Наконец-то он нашел жену, когда потерял всякую надежду; но она не узнала его! Она даже не знала своего настоящего имени! Джим ощутил приступ боли во всем теле, когда представил себе ее страх и одиночество. Он абсолютно ничего не знал об амнезии, но боялся, что если скажет или сделает что-нибудь не так, то может свести Брайони с ума или довести до того, что она покончит счеты с жизнью.

Ему отчаянно хотелось переговорить с доктором Уэбстером. Этот смекалистый, мудрый врач наверняка мог бы что-то порекомендовать. Затем он подумал о докторе Брэйди, друге Брайони из Сан-Франциско, который путешествовал вместе с ней в почтовом фургоне, когда она впервые выехала на Запад. Он, наверное, знал бы, что нужно предпринять. Но Джим тут же отказался от этой идеи. Поездка в Сан-Франциско и обратно заняла бы несколько дней. И ни за что на свете ему не хотелось, чтобы его жена провела еще хотя бы одну ночь под крышей дома Фрэнка Честера или — при этой мысли болезненная судорога пробежала по телу Джима — в его постели. Нет, он заберет Брайони из дома Честеров сегодня, даже если для этого потребуется перебить всех жителей этого округа.

Следующее соображение, пришедшее ему в голову, было реальным и несложным для исполнения. Без дальнейших колебаний он оседлал Пекоса и направился в сторону города. Ему нужны были советы, и он их добьется. Не обращая внимания на боль в раненом плече, усилившуюся после всего происшедшего, он сосредоточил мысли на сложившейся ситуации. Главнейшим во всем этом было состояние здоровья Брайони. Он уже расстался с желанием действовать быстро и непосредственно ради того, чтобы не вызвать у нее нового шока, и он и дальше будет поступать так, если это потребуется для того, чтобы не подорвать совсем ее здоровье. Но так или иначе он заберет ее у Честеров сегодня же, до того, как солнце уйдет за горизонт. Такое обещание он дал себе и женщине, которая, сама того не зная, когда-то была его женой.

Глава 19

Брайони так сильно потянула за черную нитку, что она порвалась. Девушка тупо уставилась на иглу и оторванный конец нитки, а носки Фрэнка, приготовленные для штопки, лежали забытые в кучке прочих вещей у нее на коленях. Она никак не могла вдеть нитку в иголку. У нее дрожали руки. Девушка отложила штопку и встала, не обращая внимания на то, что носки соскользнули на пол. Она бросилась к окну так быстро, что ее юбки зашелестели, и посмотрела на холмы, обрамляющие долину. Мысли бешеным водоворотом крутились в ее мозгу. Все это была какая-то путаница. У нее не было сил сосредоточиться на домашних делах или на чем-либо еще. Она продолжала думать о том мужчине, незнакомце, который преследовал ее на холме и целовал ее так страстно и ликующе. С того момента, когда более пяти часов назад Брайони убежала от него и вернулась домой, она просто была не в состоянии думать ни о чем ином.

Девушка прижала дрожащие руки к щекам. На губах все еще горел его поцелуй. Как она могла пойти на это? Ведь это бесстыдство! Правда, она сопротивлялась, пыталась вырваться, но потом, когда он крепко сжал ее в своих объятиях и запечатлел на ее губах страстный поцелуй, когда его тело так тесно прижалось к ее телу, она неожиданно поддалась его воле, позволив безумным, восторженным чувствам, которые он возбудил в ней, противостоять протесту, рождавшемуся в ее воспаленном гневом мозгу. Как же он целовал ее! Отнюдь не как Фрэнк, на поцелуи которого она ни разу не смогла ответить, не чувствуя ни малейшего отклика в душе. Этот же мужчина, этот Техас Джим Логан, целовал ее с такой нежной, головокружительной пылкостью, что она задохнулась и погрузилась в забвение. Его поцелуй требовал отклика, и она откликнулась без какого-либо принуждения, с радостью.

«Техас Джим Логан». Она повторила это имя про себя, все больше удивляясь. Кто он такой? Почему он побежал за ней и… так страстно ее целовал? Все получилось столь быстро и так непонятно, что она едва могла вспомнить все, что было сказано между ними. Ей было лишь ясно, что он пробудил в ней что-то такое, чего Фрэнку никогда не удавалось, и это наполнило ее чувством стыда.

Что она за женщина, если млеет в объятиях незнакомца и превращается в ледышку, когда ее собственный муж нуждается в том, чтобы она выполняла свои супружеские обязанности в постели?

Она покачала головой, укоряя себя за это и умоляя Всевышнего, чтобы ей больше не довелось никогда встретиться с Техасом Джимом Логаном. Возможно, тогда она забудет, что он сделал, что возбудил в тайниках ее души.

Брайони закрыла глаза, отчаянно пытаясь выбросить из головы образ высокого, крепко скроенного незнакомца, ворвавшегося в это утро в ее жизнь и доставившего ей такие ужасные моральные мучения. Но она до сих пор ощущала силу обнимавших ее рук и тонкий запах кожи и сосновой смолы, щекотавший ей ноздри, когда он прижал ее к себе и приблизил к ней свое худое, до бронзы загорелое лицо.

Неожиданно в поле ее зрения оказались Фрэнк и Вилли Джо, и это отвлекло ее от мыслей о происшедшем. Она молнией отпрянула от окна, чувствуя себя виноватой. Ужин! Солнце уже переместилось на край долины, и скоро наступит время ужина, а она и думать забыла о стряпне.

Как только братья вошли в глинобитный дом, Брайони почувствовала, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Фрэнк был в отвратительном настроении. Он орал и ругался, и Вилли Джо вторил ему. Из кухни, где она нарезала ломтики красного перца, ей были слышны их громкие голоса. Брайони беспокойно поежилась. Ей была ненавистна их ругань. Обычно она кончалась потасовкой. И после этого Фрэнк вел себя очень грубо по отношению к ней.

— Нет, черт подери, Вилли Джо! Нет, я не сделаю этого! Ни за что не пойду на это, пока Логан в городе!

— Фрэнк, мы можем заняться им, когда дело будет сделано! Ты же слышал, что сказал Форрестер. Они выезжают незамедлительно, и если мы хотим участвовать…

— Неужели ты думаешь, что я оставлю ее здесь, пока он в городе? Эверетт сказал, что собственными глазами видел Логана прямо возле отеля «Хортон Хаус». И если он знает, что она здесь…

— Если бы он знал, что она здесь, Фрэнк, он уже вышибал в эту минуту нашу входную дверь! — взорвался Вилли Джо. — Давай, Фрэнк, подготовим наше снаряжение. Те парни собираются заполучить хорошие деньжата за эту работенку, и у нас нет оснований не разделить их с ними. Мы просто…

Когда они начали шумно спорить, Брайони прокралась на цыпочках к двери и расслышала кое-какие слова. Но именно упоминание имени Логана заставило ее сердце трепетно забиться.

«Если бы Логан знал, что она здесь…» Что имел в виду Вилли Джо?

— Катарина!

При этом окрике она виновато вздрогнула, испугавшись, что он заметил ее тень у двери.

— Фрэнк, я… я услышала, как вы входите… — запинаясь, вымолвила девушка, но он оборвал ее и жестом подозвал к себе.

— Иди сюда, Катарина. Мне надо переговорить с тобой.

Она положила перец и нож на деревянный рабочий стол в кухне и вытерла руки о передник, после чего прошла в гостиную. Фрэнк нервно мерил шагами комнату, а Вилли Джо, подавляя волнение, бормотал что-то невнятное. Она беспокойно поглядела на того и другого.

— Фрэнк, что происходит?

— Ты слышала наш разговор? — рявкнул он, неожиданно взвившись и схватив ее за руку. — Слышала или нет? Отвечай!

— Нет, я… лишь слышала, что Вилли Джо сказал что-то о подготовке снаряжения. Фрэнк, вы что, уезжаете куда-то?

Тяжело дыша, он уставился на нее. Брайони сама не понимала, почему она лжет и почему не спросит его прямо о Логане. Но какой-то внутренний голос подсказывал ей помалкивать о разговоре, который она только что услышала.

— Угу, видимо, мне придется кое-куда съездить, — наконец решился он, и Вилли Джо с облегчением вздохнул. — Но это всего на несколько дней. Нам с Вилли Джо нужно оформить кое-какие делишки. Мы вернемся как можно скорее. — Его хитрые глазки прощупывали девушку. — Но перед выездом я должен предупредить тебя кое о чем.

Она неподвижно ждала.

— О чем идет речь?

— Пока мы были у Форрестера, из города приехал Джед Эверетт и сказал, что перед этим видел человека по имени Логан, которого мы с Вилли Джо когда-то знавали. — Его пальцы сдавили ей плечо, и он напряженно вгляделся в нее. — Говорит ли это имя тебе что-то, Катарина? Логан — Техас Джим Логан.

Брайони отрицательно покачала головой, боясь, что гулкие удары сердца выдадут ее. Тот же инстинкт, который подсказал ей умолчать о том, что она слышала разговор, удержал ее от признания в том, что она встретила этого самого человека утром у моря. Что было бы с Фрэнком, если бы он узнал, что она встретила Логана и упала в его объятия, как самая обыкновенная девка из таверны? Ее прошиб холодный пот, и она опять отрицательно покачала головой.

— Н-нет… Фрэнк. Никогда не слыхала этого имени. А что, разве мы встречали его в Эль-Пасо?

Вилли Джо не смог сдержать ухмылки, но Фрэнк коротко и сердито посмотрел на него и опять обратился к Брайони:

— Это такой человек, моя радость, с которым тебе лучше не встречаться. Я не собираюсь тебя запугивать, но дело в том, что Техас Джим Логан — самый мерзкий человек на всем Западе. Он стрелок. Знаешь ли ты, что это означает? Это означает «наемник». Он убивает ради денег, Катарина, а иногда и просто для потехи. Он до безумия ненавидит меня и Вилли Джо. А мы ненавидим его. Видишь ли, дорогая, Техас Джим Логан убил нашего младшего брата.

Она замерла, а он утвердительно кивнул, заметив, как она ужаснулась.

— Угу, именно так. Три года тому назад Логан хладнокровно застрелил нашего самого младшего — Томми. Мы с Вилли Джо поклялись убить его. Но он опасный тип, и пока нам не удалось выполнить наше клятвенное обещание. Однако, возможно, когда мы вернемся, то займемся этим делом. Мы приложим все усилия, чтобы избавить мир Божий от мистера Техаса Джима Логана.

— Сразу же по возвращении займемся им! — Вилли Джо вперевалку шагнул вперед. — На сей раз эта тварь будет ползать у нас в ногах!

Фрэнк взглянул на бледное лицо «жены».

— Ты что, радость моя, испугалась? Ну, извини, но ведь ты должна была знать. Если бы Логан узнал, что моя прелестная женушка здесь, он наверняка бы пришел за тобой. И я содрогаюсь, когда подумаю, что он бы сделал с тобой, если бы у него был шанс, просто по злобе. Известно, что прежде он насиловал женщин, и я не сомневаюсь, что он готов делать это и теперь. Он, как животное, радость моя; ему все равно, кому он причиняет зло или кого убивает. Ты поняла, что я тебе сказал?

Брайони почувствовала, что земля уходит из-под ног и схватилась за голову, чтобы удержаться. То, что она услышала от Фрэнка, наполнило ее ужасом, и она застыла от страха.

— Фрэнк, не уезжай! — неожиданно взмолилась она, цепляясь за его рубаху. — Если этот человек в городе, он может… может…

— Ш-ш-ш, милая, не волнуйся. — Фрэнк убрал прядь ее волос со лба. Ухмыльнувшись, он утешил ее: — Логан не имеет представления, что ты здесь. Он даже не знает, что Вилли Джо и я живем в этих краях. Ты в безопасности, радость моя. Ты в полной безопасности.

— Но… — Она должна сказать ему о случившемся утром, должна, но одновременно слишком опасается его реакции. — Но, Фрэнк…

— Поехали, Фрэнк. — Вилли Джо потер руки и пошел в свою комнату. — Форрестер сказал, что они незамедлительно отправляются. Пора ехать.

— Ну да, ну да. — Фрэнк все еще не спускал глаз с Брайони. — Слушай, родная, я рассказал тебе это все лишь для того, чтобы ты была очень осторожной. Никуда не выходи из дома, пока мы с Вилли Джо будем в отъезде. Не показывай носа из дома, не ходи ни к кому в гости, не езди в город. Сиди дома, как мышка, и ты не успеешь оглянуться, как мы будем здесь. А уж тогда, если Логан еще будет вертеться в городе, мы займемся им и разделаемся с этим типом раз и навсегда.

Он резко сгреб ее в охапку, поцеловал и отпустил. Она стерла с губ влажный след от его поцелуя, а он тем временем готовил снаряжение в их спальне.

Если перед этим разговором в голове у девушки крутился целый водоворот мыслей, то теперь они сводили ее с ума. Она цепенела от ужаса, когда думала о том, что была наедине с хладнокровным убийцей, безжалостным наемником, да еще ненавистником ее супруга! Только теперь она поняла убийственное выражение лица Техаса Джима Логана при упоминании ею имени Фрэнка. Теперь она знала, почему он выглядел таким грозным, грубым и бесстрастным, хотя всего лишь за минуту до того…

Но по мере того, как она осмысливала происшедшее, в ее голове рождались новые вопросы. Ведь Техас Джим Логан не причинил ей никакого вреда, а Фрэнк говорил обратное. Он поцеловал ее. Он не удержал ее, когда узнал, что она замужем за Фрэнком. Он дал ей возможность убежать. Зловещие слова Фрэнка несколько расходились с тем, что произошло в этот день. И все же было совершенно очевидно, что Техас Джим Логан опасный человек, что он ненавидит Фрэнка, что он его безжалостный враг…

Брайони была в смятении. Ей требовались время и спокойствие, чтобы разобраться. Но возможности для этого не представилось; буквально через несколько минут Фрэнк и Вилли Джо появились из своих комнат с тюками и прошли к выходу. Брайони последовала за ними на крыльцо.

— Будь осторожна, милая. — Фрэнк погрузил переметный вьюк на чалого, привязанного во дворе. — Через несколько дней мы будем дома.

— Прощай, Катарина. — Проходя мимо, Вилли Джо ущипнул ее пониже спины и мрачно ухмыльнулся. — Скоро увидимся.

Фрэнк начал седлать чалого, затем оглянулся на Брайони, неподвижно стоявшую на крыльце. Ветерок шевелил ее черные локоны и раздувал нижний край сиреневой юбки. Он направился к ней; на лице его было написано сожаление.

— Сегодня вечером я буду скучать по тебе, родная, — заявил он. — Ужасно буду скучать.

Он вскочил на крыльцо и заключил ее в объятия. Затем наклонился и одарил ее долгим крепким поцелуем, впившись в ее губы с грубым наслаждением. Наконец откинул назад голову и, отпустив ее, рассмеялся.

— У меня для тебя еще много чего есть в запасе, Катарина. Подожди, пока я вернусь, и я покажу тебе это! — обещал он.

Затем подошел к чалому и, все еще ухмыляясь, оседлал его. Вилли Джо уже погнал своего мустанга, и когда Фрэнк присоединился к нему, они помчались галопом в сером вихре пыли.

Брайони следила за ними глазами, пока они не исчезли из виду, со смешанным чувством облегчения и смятения. Но, несомненно, она занервничала бы гораздо сильнее, если бы знала, что не одна она следит, как фигуры всадников и коней исчезают за отдаленной грядой холмов. Следивший за происходящим, укрывшись в дубовой роще, Джим Логан видел все. Безумная ярость охватила его, когда он увидел, как Фрэнк Честер облапил Брайони — Брайони Логан! — и расцеловал ее с таким зверским удовольствием. Рука Джима молнией скользнула к кольту, висевшему на бедре, и он уже был близок к тому, чтобы в один миг застрелить Честера. Но жесткий самоконтроль, которым он славился, вовремя взял верх, и он подавил эмоции.

Ведь прежде всего следовало подумать о том, как бы это восприняла Брайони. Что с ней стало, если бы она увидела, как человека, которого она считает своим мужем, на ее глазах расстреливают и он плавает в луже крови? Вполне возможно, она не выдержала бы этого. Он просто не имел права подвергать ее такому риску.

«Нет, — скрежеща зубами от отчаяния, говорил себе Джим. — Нужно это сделать как-то иначе. Следует помнить о совете доктора Пеесе. В противном случае я могу потерять Брайони — и на этот раз навсегда».

Джим подождал, пока братья Честер исчезнут из виду, еще раз поразмыслив над тем, о чем ему говорил док Пеесе утром, когда Джим поехал в город и нашел местного врача. Нора Кларк — медсестра в кабинете доктора была ошеломлена появлением огромного, решительного ковбоя, который потребовал немедленного свидания с доктором, и поспешила выполнить его требование. И потом она проявила симпатию, когда Пеесе проанализировал данный случай.

Прежде доктору не приходилось лично сталкиваться со случаями амнезии, но он много читал о них в медицинской литературе. В частности, вспомнил об английской пианистке Лане Резерфорд, которая попала в аварию и потеряла одновременно зрение и память. Доктор утверждал, что в результате амнезии эта женщина даже забыла, как играть на фортепьяно, однако по мере лечения, несмотря на слепоту, она не только вновь стала играть, но и полностью восстановила память.

«Амнезия излечима, — ободрил его Пеесе. — Но это медленный, требующий приложения многих сил процесс. Больному требуется время, чтобы примириться с травмой, которая обусловила заболевание. По возможности следует избегать стрессов и волнений. Если с учетом описанной вами ситуации попытаться рассказать вашей жене правду о том, кто она, это может убить ее. Это может иметь самые печальные последствия для ее состояния в целом и вероятнее всего не поможет вернуть ее память».