«Кажется, я люблю его», – вдруг подумала девушка, и от этой мысли сердце ее радостно забилось. Но тут в голове ее сам собой всплыл образ Эндрю Бойнтона. Когда-то она точно так же думала, что любит Эндрю. Впрочем, нет, разве можно сравнивать? Это было просто глупое юношеское увлечение шестнадцатилетней девочки. Ее теперешние чувства к Стивену были гораздо сильнее и глубже.
      Стивен Берк удивительным образом воплощал в себе все качества настоящего мужчины. За его красивой внешностью и небрежными манерами скрывались волевой цельный характер и глубокий интеллект, которые не могли оставить Анемон равнодушной. Сама она редко шла на поводу у своих эмоций, но Стивен Берк, человек неистово страстный, зачастую давал волю своему темпераменту. Он был более вспыльчивым и горячим, чем она, но при желании всегда мог обуздать себя.
      Исходившая от него энергия наполняла девушку трепетом. Сильный и напористый, он в то же время мог быть ласковым, добродушно-веселым и сердечным. При одной мысли об этом мужчине сердце Анемон начинало отчаянно колотиться в груди, рассылая по телу горячие токи желания. Это были совсем новые для нее ощущения.
      Сомнение и надежда боролись в ее душе, когда она размышляла над его чувствами к ней. Она словно плыла в открытом море без карты, не имея понятия о подстерегавших ее опасностях. Бурные волны могли потопить ее утлую лодочку, а могли вынести к райским берегам. Девушка привыкла рисковать жизнью, но для такого путешествия, с горечью сознавала она, требовалось мужество иного рода. С тех пор как открылся гнусный обман Эндрю Бойнтона, ей больше ни разу не приходилось рисковать своим сердцем.
      Да и стоит ли вообще это делать? «Может, отказаться от ужина?» – подумала Анемон, боясь собственной слабости. Но это будет лишь временной отсрочкой.
      «Я ровным счетом ничего не добьюсь, если буду здесь отсиживаться», – подумала девушка, недовольно скривившись, и с обычной своей решительностью направилась к двери. В глубине души ей не терпелось поскорее встретиться со Стивеном, но она не могла признаться в этом даже самой себе. Интересно, какое у него будет лицо, когда он увидит ее в этом роскошном платье? Охваченная предвкушением встречи, Анемон отбросила прочь все сомнения и страхи и, подобрав бархатную юбку, вышла из своей каюты.
      Трепеща от волнения, девушка постучала. Вот сейчас дверь распахнется, и Стивен предстанет перед ней на пороге… Но к удивлению Анемон, вместо того чтобы открыть ей самолично, он отрывисто крикнул из глубины каюты:
      – Входи!
      Его тон был не слишком радушным. Анемон толкнула дубовую дверь и вошла, озадаченная таким нелюбезным приемом. Стивен сидел за своим письменным столом и даже не поднял головы при ее появлении.
      Строгий черный костюм делал капитана неотразимо красивым, но его голова была склонена над картами и бумагами. Казалось, он вообще не заметил прихода гостьи.
      – Стивен?
      – Садись, я сейчас.
      Все ее радостное нетерпение мигом пропало. Она опустилась на стул, крепко сцепив на коленях руки.
      Постепенно на смену разочарованию пришел гнев. «Несносный, гнуснейший тип!» – подумала Анемон, зло сверкнув глазами.
      – Простите мне мое вторжение, – язвительно заявила она, вскакивая со стула. – Я вижу, что мое присутствие здесь нежелательно. Можете не беспокоиться, ноги моей больше не будет в вашей каюте!
      Анемон рывком распахнула дверь, но Стивен схватил ее за руку и силой втащил обратно в каюту.
      – Куда ты, черт возьми? – раздраженно спросил он, глядя на девушку с сердитым прищуром. – Скоро принесут ужин!
      – В самом деле? – Она метнула на него ледяной взгляд. – Что ж, приятного аппетита. Наслаждайтесь в одиночестве!
      Она попыталась вырваться, но он удерживал ее с возмутительной легкостью.
      – Проклятие, Анемон, что случилось? О-о!
      Стивен скривился от боли. Пытаясь высвободиться, девушка случайно ударила его в грудь. Господи, как же она забыла про рану?
      – Прости меня, пожалуйста!
      Анемон коснулась его руки и посмотрела с раскаянием. Стивен поднес к губам ее пальцы и быстро поцеловал их. Гримаса боли сменилась кривой усмешкой.
      – Нет, дорогая, это я должен просить у тебя прощения, – сказал он, виновато покачивая головой. – Я так увлекся картой, будь она проклята! Во время шторма мы здорово уклонились от курса, и… Но не важно. Это может подождать.
      Девушка закусила губу, вспомнив свои глупые обиды. А чего она, собственно, ждала? Стивен не из тех мужчин, что бросаются перед дамами на колени, рассыпаясь в цветистых комплиментах и пошлых мадригалах. Да и ей совсем не по нраву подобный вздор. В любом случае он заставил ее спуститься на грешную землю.
      – Теперь, когда я наконец обратил на тебя внимание, хочу честно предупредить, – сказал он, одарив ее чарующей улыбкой, – что весь вечер я буду смотреть только на тебя, потому что от тебя нельзя оторвать глаз.
      Щеки девушки слегка порозовели, а по телу вдруг разлилось странное тепло.
      – Боюсь, я зря погорячилась, – сказала она, стараясь казаться спокойной. – Пойдем, ты покажешь мне карту. Быть может, я помогу вернуть наше судно на курс к Нью-Брансуику.
      – Так ты еще и навигатор? – удивился Стивен, не сделав ни малейшей попытки вернуться к столу. Он по-прежнему держал девушку за руку и с улыбкой смотрел сверху в ее приподнятое лицо. – Ты не только расшифровываешь сложные коды вражеских донесений, замечательно играешь в кости и пикет, но, оказывается, еще умеешь выверять по карте маршрут судна! Есть ли предел твоим талантам, Анемон Хоутон?
      Его веселая ирония была заразительна.
      – О, безусловно! – откликнулась девушка, озорно сверкнув глазами. – Мои таланты весьма ограниченны. Я не умею играть на фортепьяно и даже под страхом смерти не сыграю ни одной мелодии. А еще, – она на мгновение задумалась, – я не умею вышивать носовые платочки.
      Стивен укоризненно покачал головой и ласково взял ее за подбородок.
      – Как же так получилось: девушка благородного воспитания – и не знает самых элементарных вещей?
      – Все очень просто! – Она звонко рассмеялась. – Мое воспитание было не слишком благородным!
      – Да? А каким же оно было, позвольте спросить?
      – В основном армейским. Я кочевала по полевым лагерям.
      – Прелестно! – Острый взгляд синих глаз Стивена спустился к глубокому декольте, открывавшему белоснежную пышную грудь. Скользнув рукой по бедрам Анемон, он сжал упругие ягодицы и прижал девушку к себе. – Позже ты расскажешь мне все подробности, – тихо проговорил он и накрыл ее мягкие губы своими. Этот поцелуй был нежным и неторопливым. Анемон затрепетала в его объятиях.
      Неожиданно раздался резкий стук в дверь.
      – Черт возьми! – прошептал Стивен ей в губы. – Это Ансон Миллер с нашим ужином.
      Он открыл дверь и впустил корабельного кока в каюту. К этому времени Анемон уже скромно сидела за столом. Ее длинные серебристые локоны были слегка растрепаны, а губы соблазнительно алели. Ансон Миллер кивнул девушке, поблагодарил ее за помощь во время шторма и принялся выставлять на стол поистине пиршественные яства. Анемон чувствовала себя безумно счастливой. Когда Ансон Миллер ушел, оставив их за накрытым для ужина столом, Стивен заметил ее довольное лицо.
      – Хочешь есть? – спросил он, нагнувшись и целуя ее в шею.
      – Просто умираю с голоду!
      Стивен с усмешкой заглянул в лицо девушки:
      – Такая ослепительная улыбка – и все из-за каких-то жалких кусочков еды? Вот уж не знал, что ты такая чревоугодница, дорогая!
      Лицо девушки раскраснелось от удовольствия, глаза сияли.
      – «Батон хлеба, кувшин вина и ты», – тихо процитировала она и, засмущавшись от собственных романтических фантазий, налила в оба бокала мадеру, принесенную Ансоном Миллером.
      – Ты же, кажется, велела, чтобы было без коньяка? – заметил Стивен.
      – А это не коньяк. Это вино.
      – Понятно.
      При виде его напускной серьезности девушка засмеялась.
      – Не волнуйся. Я не напьюсь до неприличия, – сказала она, – и не позволю тебе воспользоваться моим состоянием.
      – Ты думаешь, я способен на подобную низость? – Низкий голос Стивена заставил ее сердце биться быстрее. – Согласись, милая: я настоящий джентльмен.
      – Ты настоящий распутник!
      На протяжении всего ужина Анемон кокетничала со Стивеном, очаровательно, по-женски дразнила его и вообще была весела и беспечна. Они проговорили до поздней ночи. Узнав, что корабль выдержал шторм без единой серьезной поломки и теперь главной заботой Стивена было как можно скорее добраться до Нью-Брансуика, Анемон не выдержала и спросила:
      – Почему тебе так важно найти этот «Бельведер»?
      Доверится ли он ей? Если он будет молчать, значит, его чувства к ней весьма поверхностны. Она ждала в напряженном молчании. Глотнув вина, Стивен поставил бокал на стол и встретился с ее взглядом.
      – Мой друг – пленник на этом судне, – ответил он спокойным твердым голосом. – Я еду в Нью-Брансуик, чтобы освободить его.
      И он рассказал ей о Джонни Такере и его заточении на борту английского брига. Анемон, несказанно довольная тем, что он поделился с ней своей бедой, могла посочувствовать Стивену. Неудивительно, что он пришел в ярость, когда она бросила в огонь записку с маршрутом корабля: у него на глазах сгорели надежды на спасение друга!
      – Вообще-то я не одобряю политику насильной вербовки, – призналась она, когда Стивен допил свой бокал, – но мое правительство вынуждено прибегать к таким отвратительным методам укрепления армии из-за постоянной угрозы со стороны Бонапарта. Если бы можно было положить конец этой затяжной войне!
      – О да, этот Маленький капрал! Я и сам его не люблю.
      – И как ты собираешься спасать своего друга? – Анемон промокнула уголки рта льняной салфеткой и положила ее рядом со своей тарелкой. – «Бельведер» наверняка кишит людьми, а Нью-Брансуик – оплот английской армии.
      Стивен остался невозмутим:
      – Как только придем в порт, я осмотрюсь на месте, оценю ситуацию, а там уже что-нибудь придумаю. Тогда мы и будем действовать.
      – Мы?
      Он усмехнулся, подошел к девушке и, взяв ее за руку, вывел из-за стола.
      – За время нашего короткого знакомства, Анемон, я успел заметить в тебе восхитительное хитроумие. Мне кажется, ты будешь на редкость полезна там, где потребуются находчивость и изобретательность. – Он вскинул брови. – Мне хотелось бы избежать лишних людских потерь – как со стороны англичан, так и со стороны американцев. Так как, могу я на тебя рассчитывать?
      – Конечно!
      – Вот и отлично. Значит, будем работать вместе и постараемся спасти Джонни с минимальным кровопролитием. – Он вдруг усмехнулся. – Конечно, вполне вероятно, что ему уже удалось бежать. Джонни – парень не промах, – тут он покачал головой, – но скорее всего его попытки пресекли, и мы найдем его запертым в трюме.
      Анемон вздрогнула.
      – Если так, то мне его жаль!
      Стивен обернулся к девушке. Она почувствовала на себе его испытующий взгляд.
      – Почему трюм вселяет в тебя такой ужас, малышка? – наконец спросил он. – Я помню, как ты отреагировала на мою угрозу запереть тебя в трюме.
      Анемон опустила глаза.
      – Дело не в трюме… Я боюсь любого заточения.
      Стивен присел на край письменного стола и привлек ее в свои объятия.
      – Расскажи мне почему.
      Это была старая история, и хотя прошло уже много лет, Анемон до сих пор помнила пережитый ею ужас.
      – В то время я жила за городом, в Кенте. Незадолго до этого моя мама умерла при родах, а с ней и мой новорожденный брат. Отец уехал на особое задание в Брюссель и оставил меня на попечение своей кузины Амелии Круйе. У них с мужем было трое сыновей, все на несколько лет старше меня… – Голос Анемон зазвучал глуше. События, так долго хранившиеся в темных тайниках ее памяти, вдруг отчетливо всплыли перед глазами. – Я ходила за мальчишками как хвостик и, наверное, здорово им надоела. Мне было всего четыре года, к тому же я была девочка – какой от меня толк? Как-то в пасмурный день Уильям, самый старший из братьев, решил надо мной подшутить. Мальчики отправились к заброшенному коттеджу на границе с имением их отца, – это было их излюбленное место для игр. Там, в доме, они нашли старый сосновый сундук с тряпками, книгами и прочим хламом. Они увидели, что я подглядываю за ними в окно, позвали меня в дом и стали при мне вынимать содержимое сундука. Я не успела сообразить, в чем дело, – она на мгновение зажмурилась от жутких воспоминаний, – как они затолкали меня внутрь и закрыли крышку.
      Взгляд Стивена стал суровым.
      – Вот черти!
      – Я думаю, они просто хотели подержать меня там несколько минут, ради шутки, но заигрались во дворе и забыли про меня.
      Стивен сидел неподвижно, вглядываясь в ее побледневшее лицо. Он видел, как дрожали губы Анемон, когда она рассказывала о своих детских страхах.
      – Я кричала и плакала много часов подряд и изо всех сил толкала крышку, пытаясь ее открыть. Но они заперли сундук на щеколду, и крышка не поддавалась. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой и чуть было не задохнулась.
      – И сколько же ты там сидела?
      – Обо мне вспомнили только под вечер. Ребята занимались с домашним учителем, когда в комнату влетела их мать и спросила, не видел ли кто меня. Тут-то они и спохватились. И сразу же признались – надо отдать им должное. Все побежали в коттедж меня спасать. – Анемон глубоко вздохнула. – Конечно, мальчишки были строго наказаны. Кузина Амелия, вообще-то довольно ветреная особа, считала себя виноватой в том, что случилось, – ведь она не доглядела за мной – и, чтобы загладить свою вину, в оставшиеся дни заваливала меня сладостями и подарками. – Анемон горько усмехнулась. – Эта легкомысленная особа была по-своему мила, и даже ее муж, Казберт, который обычно мало интересовался детьми, после того случая каждый вечер за ужином гладил меня по голове и разрешал на всю ночь оставлять у кровати зажженную свечу. Но мне еще долго снились кошмары. Во сне на меня снова наваливался весь тот ужас: темнота, спертый воздух… Я просыпалась с криком, вся в холодном поту.
      Стивен крепче обнял девушку.
      – Подумать только: я грозился тебя запереть! Теперь понятно, почему ты была так напугана.
      Анемон содрогнулась и положила голову ему на плечо.
      – По крайней мере мне больше не снятся кошмары! – Она вымученно улыбнулась. – Но я не могу даже думать о заточении – не важно, где и на какое время. Наверное, я сойду с ума, если мне придется снова пережить что-то подобное.
      – В таком случае у тебя очень опасная работа, – задумчиво проговорил Стивен. – Ты никогда об этом не думала, Анемон? Ведь ты в любой момент можешь попасть в плен к врагам. Разоблаченных шпионов обычно сажают в тюрьму.
      – Я всегда работала так, чтобы не попадаться! – легко отозвалась она, уютно устроившись на его груди. – До тех пор, пока на моем пути не появился ты.
      Он ухмыльнулся и погладил ее по волосам:
      – Меня можешь не бояться, милая. Я никогда тебя не обижу.
      Она вдруг напряглась и отпрянула, посмотрев на его красивое лицо.
      – Это правда, Стивен? – очень серьезно спросила она.
      – Неужели ты все еще сомневаешься во мне?
      – Я боюсь, – прошептала она и увидела, как вопросительно потемнели его блестящие глаза.
      – Меня? – тихо спросил он.
      Она покачала головой:
      – Себя.
      Наступило долгое молчание. Взгляды их встретились, и Анемон уловила в его глазах внезапную вспышку нежности и понимания. Руки девушки медленно заскользили вверх и обвились вокруг его шеи. Она прижалась к сильной груди Стивена и услышала, как он глубоко втянул в себя воздух.
      – Анемон, ты даже не представляешь… как ты восхитительно красива! Я хочу тебя – сегодня, сейчас!
      От этих слов по спине девушки побежали мурашки.
      – Знаешь, – неожиданно усмехнулась она, – однажды ты сказал, что я не так уж и красива, и посоветовал Энтони подыскать себе кого-нибудь получше.
      Стивен нахмурился.
      – Неужели я так сказал? – удивленно пробормотал он. – И о чем я только думал, черт возьми? – Он обнял ее за талию и еще крепче прижал к себе. – Значит, я был слеп… и непростительно глуп!
      – Не стоит говорить об этом, Стивен! – Она с улыбкой вскинула на него глаза. – Я знаю, что ты считаешь меня не такой красивой, как Сесилия… Но это не важно. Важно то, что ты чувствуешь.
      – Не такой красивой, как Сесилия? – Он засмеялся и коснулся ладонью ее щеки. – Моя милая, да она и в подметки тебе не годится! А что касается моих чувств к тебе… – Его темно-синие, как ночное небо, глаза, восхищенно заблестели при виде хрупкого, изящного личика девушки, выжидательно поднятого вверх, и огромных глаз, отливавших серебром из-под длинных пушистых ресниц. Волосы, спадавшие к талии сверкающим водопадом локонов, были подобны шелку в его руках. Опьяненный красотой Анемон, он хотел вобрать ее всю в себя, обнять и овладеть ею так, как еще никогда не владел ни одной женщиной. – Разреши мне их проявить, – сказал он и припал к губам Анемон в страстном поцелуе, все крепче сжимая ее в своих объятиях.
      Она сдалась в плен его губ и рук, охваченная такой же неистовой бурей эмоций. Мягкие губы девушки призывно раскрылись, и его язык проворно скользнул внутрь ее рта. Охваченная огнем желания, Анемон ответила на дразнящие, возбуждающие ласки Стивена. Ее язык вступил в игру с его языком. Наконец Стивен застонал и обеими руками сжал ее голову, удерживая девушку. Его поцелуи становились все настойчивее, вознося Анемон к пылающим небесам золотого огненного мира, наполненного светом и пьянящими ароматами любви.
      Казалось, прошла целая вечность. Наконец Анемон почувствовала, что его пальцы расстегивают маленькие перламутровые пуговицы сзади на платье. В следующее мгновение тяжелый аквамариновый бархат плавно спустился с плеч девушки, скользнул по бедрам и упал на пол мягким покрывалом. Все это время губы Стивена не отрывались от ее губ. За платьем последовала тонкая сорочка.
      Теперь Анемон стояла нагая в его объятиях. Ее нежная кожа сияла в свете фонарей. Стивен глядел жадным взором на розовые бутоны сосков девушки и начал ласкать их пальцами. Анемон стонала от этих мучительно-сладостных прикосновений. Она не заметила, как расстегнула батистовую рубашку Стивена и пробралась к темной поросли волос на его груди. Стараясь не задеть бинтов, она погладила напряженные мускулы и остановилась в том месте, где билось его сердце.
      Девушка чувствовала, как оно колотится под ее ладонью, и где-то в недрах ее существа зародилось странное томление. Подхватив девушку на руки, Стивен отнес ее на кровать и нежно уложил на шелковое покрывало. Она смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Вот он нагнулся и замер, неотрывно глядя в ее затуманившиеся глаза. Фонари отбрасывали золотистый свет на его крепкое бронзовое тело.
      – Я хочу тебя, Анемон. Я так тебя хочу!
      Она притянула его к себе и коснулась его губ своими губами. Их окутало невидимое облако огня.
      – Я тоже хочу тебя, Стивен. Я люблю тебя, – прошептала она слова, которые вырвались из самой глубины души.
      Стивен накрыл ее своим телом и запустил руки в серебристые локоны, разметавшиеся по подушке. Он принялся жадно целовать девушку, а она все крепче прижимала его к себе. Он поднял голову, прочертил губами огненную дорожку от груди к плечу и слегка прикусил нежную кожу.
      Анемон издала полувздох-полустон. Во власти нового, неподвластного разуму состояния она провела ногтями по бугристым мускулам его спины. Сила и мощь Стивена приводили ее в восторг. Его страсть передавалась ей. Он тихо пробормотал что-то низким, гортанным голосом, не прекращая целовать Анемон, и начал раздвигать ее ноги коленями. Страх прорвался сквозь растущую страсть, и она вдруг застыла. Но губы Стивена, невероятно нежные, защекотали ей ухо.
      – Не бойся, Анемон. Я не сделаю тебе больно. Не бойся.
      Его язык скользнул по изящному контуру ее уха, и она содрогнулась от яростного желания. Стивен почувствовал это, но продолжал свои медленные, дразнящие ласки. Он слегка прикусил мочку ее уха, потом лениво спустился к шее и прочертил пламенные круги на обеих грудях. Его руки обхватили упругие округлости, и большие пальцы начали ласкать затвердевшие соски.
      Анемон извивалась и стонала под ним. Стивен довел девушку до последней черты возбуждения и нежно вошел в нее. Его трясло от желания, но он сдерживал свою страсть, чтобы не сделать ей больно и вознестись к высотам блаженства одновременно с ней.
      Весь вечер его обуревали самые разные чувства. Нежность и сочувствие неразделимо сплелись с плотским вожделением, а потом превратились в нечто совершенно новое и незнакомое. Стивен знал лишь, что она не похожа на других женщин, и то, что он испытывал, выходило за рамки обычного, знакомого ему желания. Теперь, слившись с ней воедино, он отбросил прочь все другие мысли и побуждения, стремясь к одной пламенной цели: сделать ее своей.
      В первый момент, когда он только вошел в нее, она вскрикнула от испуга и боли. Он вобрал ее крик своим поцелуем. Потом боль смешалась с удовольствием, и Анемон отдалась во власть этим сладостным ощущениям. Она охотно открылась, чтобы принять его в себя, сгорая в огне невыносимого, томящего желания.
      Когда он погрузился глубже и задвигался быстрее, ее возбуждение достигло предела, и страсть, так долго пребывавшая в заточении, вырвалась наружу бушующим восторгом. Она двигалась в такт его движениям, так же бурно и неистово, как и он, выгибаясь и отдавая себя. Наконец Анемон вскрикнула, на этот раз от мучительного наслаждения, которое достигло самой высшей точки и потрясло девушку до самых глубин ее естества. «Как чудесно! – подумала она. – Какое невероятное ощущение!»
      В следующее мгновение она уже не могла ни о чем думать, только стонала и извивалась, пронзенная огненным копьем страсти. Они со Стивеном были едины, и сердце ее источало любовь. Она знала, что будет любить его вечно. Когда их восхитительное соитие завершилось, они лежали, опустошенные и измученные. Стивен уронил голову ей на плечо, а она коснулась его волос дрожащими пальцами, охваченная прекрасным чувством свободы и любви.
      Прошло много времени, прежде чем девушка шевельнулась в его объятиях. Стивен приподнялся на локте и посмотрел на нее:
      – В чем дело, милая?
      – Ничего, я просто хотела тебе сказать.
      – Что сказать?
      На губах Анемон задрожала робкая улыбка.
      – Я люблю тебя.
      Стивен нагнулся ближе. Взгляд его был ласков и серьезен.
      – Я еще никогда, – заговорил он, делая ударение на каждом слове, – не любил ни одну женщину. И думал, что так никогда и не полюблю. – Она хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам и продолжил: – До сегодняшнего дня.
      Казалось, он был удивлен своими словами не меньше, чем она. Радостно засмеявшись, Анемон притянула его к себе, и они вновь занялись любовью. Когда ночная тьма стала постепенно рассеиваться, они наконец заснули, усталые и счастливые, в объятиях друг друга.
      Проснувшись, Анемон обнаружила, что лежит, уютно устроившись под боком у Стивена. Ее движения разбудили его.
      – Ты не спишь, любимая?
      – Нет, только что проснулась. Я думаю.
      – О чем же?
      – Не важно.
      – Нет, важно! – Стивен решительно повернул девушку к себе лицом и скользнул рукой по ее бедру. – Никаких секретов! Говори.
      Анемон высвободилась из его объятий и со вздохом села. Прохладный ночной воздух заставил ее вздрогнуть, и она натянула на себя простыню.
      – Хорошо, раз ты настаиваешь, – мягко проговорила она и задумчиво посмотрела на Стивена. – Мне не дает покоя один вопрос – вчера вечером мы так и не обсудили его… Кто этот Де Воба, о котором писал Марсье в своем письме? Я никогда раньше о нем не слышала.
      Стивен громко расхохотался:
      – Только ты, моя крошка, способна думать в такой момент о подобных вещах! – Он тоже сел и, зарывшись лицом в копну ее волос, нежно, но настойчиво привлек девушку к себе. – Неужели Англия и ее безопасность никогда не выходят у тебя из головы?
      – А у тебя из головы когда-нибудь выходит благополучие Америки?
      Он застонал:
      – Ну что мне с тобой делать?
      Она начала было отвечать, но он перебил ее:
      – Нет, молчи. Я покажу тебе кое-что! – Он схватил ее и страстно поцеловал – долгим, неистовым поцелуем, от которого захватывало дух и мутился разум. Только когда она начала задыхаться и прильнула к нему слабеющим телом, он прервал поцелуй и спросил: – Так что ты там говорила про Де Воба, моя милая?
      – Про к-кого? – недоуменно прошептала Анемон.
      Стивен засмеялся, с довольным видом отпустил девушку и встал с постели. Ничуть не смущаясь своей наготы, он подошел к письменному столу. Анемон в восхищении смотрела, как играют мускулы при каждом движении его высокой широкоплечей фигуры.
      – Вино или коньяк? – спросил он, поднимая два хрустальных бокала.
      Она выбрала вино. Стивен подкрутил фитиль лампы, оставив лишь маленький золотой лучик, и почти в полной темноте снова подсел на кровать к девушке. Они принялись пить мадеру из только что открытой бутылки.
      – Жан-Пьер Де Воба, – сказал он, поглаживая ее тонкую руку, – блестящий аристократ, фанатично преданный Наполеону. Я виделся с ним на коронации.
      – На коронации Бонапарта? Ты там был? – удивленно спросила Анемон.
      – Конечно! – Он посмотрел на нее с шутливой надменностью. – Туда съехались лучшие агенты со всего мира. Кто бы упустил возможность лицезреть, как в недрах Нотрдамского собора Наполеон вырвет корону из рук кардинала и водрузит ее себе на голову? Уж конечно, не я.
      Анемон засмеялась:
      – Хотелось бы и мне это видеть! И что же Де Воба? Как он отнесся к этой церемонии?
      Стивен задумался. Он медленно отпил вина.
      – Наслаждался каждой минутой. Этот человек буквально боготворит Бонапарта.
      Анемон тоже погрузилась в размышления:
      – И теперь он готовит какой-то заговор – несомненно, в интересах своего кумира. Таков твой вывод?
      – К сожалению, да. Де Воба – человек очень хитрый и жестокий. Он способен на любое злодейство, чтобы упрочить господство Франции и империю Бонапарта. Но что, черт возьми, он замышляет в Новом Орлеане?
      – И какая роль в этом замысле отводится Пауку? – Анемон выразительно посмотрела на Стивена. – Я слышала о нем, а ты?
      – Конечно! – Он нахмурился. – Агент, работающий сразу на несколько стран, подозреваемый во многих убийствах, в том числе Пелхама, Марсье и Снида.
      – Паук – живая легенда, – тихо сказала девушка. – Если нам удастся найти его и обезвредить…
      – Ты мыслишь глобально, крошка! – усмехнулся Стивен. – И тебя не пугает его жуткая репутация? Говорят, он крайне жесток и не допускает промашек.
      – Чепуха! Непогрешимых людей нет. – В уголках губ Анемон заиграла легкая улыбка. – Представляю, какая это будет удача – поймать самого Паука! Мой отец был бы очень доволен.
      – Твой отец?
      – Томас Карстейз. – Она пожала плечами. – Я представилась тебе вымышленной фамилией, милый Стивен.
      Он уставился на нее во все глаза:
      – Томас Карстейз? Ты дочь Томаса Карстейза?
      Она кивнула:
      – Похоже, ты о нем слышал.
      – Да о нем слышали все разведчики мира! – Стивен метнул на девушку взгляд, полный веселого любопытства. – Говорят, он мастер высшего класса и слывет лучшим шифровальщиком и дешифровщиком нашего времени, гением международной дипломатии, способным выуживать самые тонкие секреты из, казалось бы, безнадежных источников информации.
      – Как мило! – Анемон засмеялась, чувствуя, как по телу разливается восхитительное тепло от выпитого вина. Она сделала еще глоток. – Да, у отца неплохая репутация среди профессионалов.
      Стивен покачал головой.
      – Томас Карстейз… – удивленно пробормотал он. – Ты говоришь, что Паук – живая легенда? Томас Карстейз – точно такая же легенда. Я бы многое отдал за встречу с ним. – Стивен пристально посмотрел на девушку. – Я слышал о том, что он погиб – в Испании, несколько месяцев назад. Мне очень жаль, Анемон…
      Она опустила ресницы и слегка отвернулась, пытаясь скрыть улыбку.
      – Анемон? – окликнул Стивен, и она подняла глаза.
      На этот раз ей не удалось спрятать их веселый блеск. Стивен покачал головой.
      – Так вот оно что! – Его красивое лицо расплылось в улыбке. – Ну ладно, милая, и где же сейчас этот старый кудесник?
      – Где же ему еще быть? – Анемон лукаво прищурилась. – В Новом Орлеане, конечно!
      Стивен взял из ее руки пустой бокал и поставил на пол вместе со своим, потом повернулся к девушке, которая сидела в его постели и смотрела на него с веселым интересом. Он обнял ее и решительно уложил на подушку.
      – Я вижу, Анемон Карстейз, – ласково проговорил он, – мне еще многое предстоит о тебе узнать.
      Они смотрели друг другу в глаза, забыв про Томаса Карстейза. В этот момент не существовало ничего – только они двое, темная каюта и легкое покачивание корабля.
      – Теперь ясно, над чем мне придется работать, – заметил Стивен.
      – Да, тебе многое надо узнать… – прошептала она, ласково обхватив его лицо ладонями. – Может, лучше начать прямо сейчас?
      – Сию минуту! – Он отбросил простыню в сторону и медленно оглядел ее сияющую наготу. Под его восторженным взором Анемон почувствовала легкий трепет и замерла в предвкушении. Стивен медленно склонился над ней и поцеловал ее в живот. Она задрожала. – На это потребуется время, – сказал Стивен, лаская губами ее груди, – но я намерен действовать с предельной тщательностью.
      И он успешно выполнил свое намерение. К этому выводу Анемон пришла много позже, когда к ней вернулась способность думать.

Глава 15