Стивен появился на склоне горы, ступив в прохладный ночной воздух. Его тезка не спал, но вел себя тихо, как будто понимал, что это необходимо. Возможно, так оно и было. Малыш уже был сильным тэпом. Стивен осмотрел долину и склон с помощью очков ночного видения, но не заметил ничего необычного.
      – Ладно, – сказал он остальным пяти членам его группы. – Расходимся. Я знаю – вы хотите держаться вместе, но сейчас этого делать не следует. Держитесь подальше от больших дорог и маленьких городов. Если можете, идите по безлюдью. Время работает на вас, поэтому можете не спешить, если только не почувствуете реальную опасность. Если услышите вертолет, найдите укрытие и не высовывайтесь. Попытайтесь добраться до Чаттануги или направляйтесь на юг. Держите нос по ветру; мы восстановим нашу сеть, наши обычные маршруты передвижения, но на это может потребоваться время.
      Они серьезно кивнули, и неохотно стали разбредаться кто куда. Все, кроме одной пятнадцатилетней девочки, которую звали Валери. Она стояла, будто окаменев, и неотрывно глядела в черный зев пещеры.
      – Где Фиона и Мэттью? Почему они не выходят?
      – Они выйдут, не беспокойся.
      – Я хочу подождать их.
      – Если будешь торчать здесь, то пси-копы засекут тебя с воздуха. Иди!
      – Я буду ждать их внутри пещеры, – сказала она упрямо.
      – Нет. Раньше или позже, они найдут этот вход. Ты одна из тех, кому сегодня повезло выбраться оттуда, поэтому не дури и не давай больше другим шанса убить себя.
      Она повернулась, и испуганно посмотрела на него.
      – Я раньше никогда не была в лесу. Я не знаю, что мне делать.
      Он вздохнул.
      – Тогда пойдем со мной. Заодно, поможешь мне с ребенком.
      У нее немного посветлело лицо.
      Он посмотрел, куда пошли остальные: большинство выбрало самый очевидный путь – вниз по долине. Это была достаточно узкая дорога, почти ущелье – пустынное каменистое пространство с небольшой речкой.
      Место, которое копы, конечно, обыщут первым. Он развернулся и, сопровождаемый Валери, направился в гору.
      Оставить Фиону и Мэттью, было даже труднее, чем он думал, когда покидал их. Он напрягался, пытаясь уловить их мысли, хотя и знал, что через слои древнего камня это сделать невозможно. Спотыкаясь, он медленно шел вперед.
      "Думай о ребенке", напомнил он самому себе.
      Он был так сосредоточен, что чуть не пропустил приближающиеся вертолеты. Они летели почти беззвучно и с погашенными огнями, но он периферическим зрением увидел, как они закрыли звезды. Надев очки ночного видения, он смог разглядеть оставляемый ими слабый инверсионный след.
      – Живей! – поторопил он девочку, и направился к ближайшему склону.
      Здесь нигде не было места, чтобы спрятаться, ничего, что могло бы помочь укрыться от инфракрасных лучей, или от радаров, которые были достаточно чувствительными, чтобы засечь сердцебиение человека. Вертолеты были пока далеко, но времени оставалось мало. Шансов на то, чтобы сбить вертолет из его винтовки было мало, тем более что он насчитал их три штуки.
      Валери тоже заметила их и захныкала.
      Подъем вывел их к небольшой дороге. Судя по высокому бурьяну, пробившемуся сквозь черные обломки древнего асфальта, ею, похоже, давно не пользовались. Веками сельское население стягивалось в города, поскольку росли цены на топливо, и личный автотранспорт уступал дорогу поездам и монорельсовым дорогам. Дешевые топливные элементы, которые сейчас устанавливали в автомобили, почти не изменили эту тенденцию, а люди продолжали твердить, как делали это на протяжении двух сотен лет, что дешевые коммуникации и сети искусственного интеллекта, в конечном счете, децентрализуют цивилизацию.
      Однако, несмотря ни на что, города стали единственным местом обитания для человечества, а всю сельскую местность передали национальным паркам или большим промышленным зонам. Большинству это было по душе. Аппалачи, к примеру, были сплошь усеяны заброшенными городами.
      Город они не нашли, только полуразрушенный дом с неповрежденной шиферной крышей. Возможно, это был их шанс. Он подтолкнул Валери к двери, вошел и обнаружил внутри погреб, вырытый прямо в горе. Еще лучше.
      Девочка уже была готова поддаться панике, а Сти, чувствуя это, начинал хныкать.
      – Нам сюда, – прошептал он. – Ты присмотришь за Сти? Я не слишком хорошо с этим справляюсь. Эта работа – самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать для Фионы и Мэттью.
      Взяв ребенка, девочка, похоже, успокоилась. Он прополз к выходу из погреба, откуда виднелась полоска неба, и стал ждать. Вертолеты пронеслись над ними и полетели дальше, направляясь прямо к "Выходу восемь".

* * *

      – Ладно, – прошептала Фиона. – Мэттью и я разведаем, что у нас впереди. Терренс, Китаец, вы смотрите за флангами. Их там может и не быть, но мы должны быть готовы к нападению.
      Она чувствовала их напряжение, но кроме этого, больше ничего. Если снаружи были копы, то они соблюдали тишину и хорошо блокировали свои мысли. Она высунула конец винтовки из выхода пещеры, осторожно огляделась вокруг и вышла на воздух. Мэттью встал рядом с ней.
      "Все в порядке, Фи?"
      "Кажется да. Просто мне… Нет! Над нами!"
      В последнюю секунду ее очки ночного видения, выхватили из темноты слабые тепловые пятна. Вокруг них, с металлическим звуком, стало что-то падать. Гранаты! Но взрывов не было…
      "Газ!" Она передала это так громко, как могла. "Надеть маски!"
      Надеясь, что нападавшие не использовали газ нервнопаралитического действия, она сама надела защитную маску. К тому моменту как сверху стали спускаться канаты, большинство ее людей успели сделать то же самое, хотя были и те, кто или не услышал или был недостаточно быстр. Она подняла винтовку, и стала стрелять по темным фигурам, соскальзывающим сверху. Одна из фигур с криком рухнула на землю.
      "Все назад! БЫСТРО НАЗАД!"
      Она отступила к Мэттью, и их выстрелы слились, взрывая небо сотнями трассирующих пуль. Люди сыпались из вертолета подобно дождю из грозовой тучи. Она попала в одного, другого…
      Вертолеты поддержали атакующих, открыв ответный огонь. Когда Фиона всадила в стрелка несколько пуль, в их сторону потянулись трассирующие очереди. Позади нее их группа выполняла приказ, отступая обратно в проход, по которому она и Мэттью их привели.
      Они нырнули за ними, и пулеметный огонь ударил в землю, где они только что стояли.

* * *

      Звуки стрельбы на таком расстоянии были еле слышны. Стивен покачал головой.
      "Бедняги. Интересно, кто это".
      Но внезапно он узнал страшный ответ, потому что уловил эхо мысленного крика Фионы.
      "Слишком далеко. До них слишком далеко. Это просто твое воображение", сказал он самому себе.
      Но он знал, что это не так. Стивену обычно не требовалось много времени, чтобы принять решение.
      – Смотри за Сти, – пробормотал он Валери. – Я вернусь за вами. Оставайся здесь и никуда не уходи.

* * *

      Фиона видела фильмы, в которых один человек или горстка спецназовцев или полицейских вступали в схватку против сил, превосходящих их в пятьдесят раз, и побеждали. На экране такая перестрелка казалась правдоподобной. Способ, который приводил к успеху, состоял в том, чтобы навязать атакующим поединок, разбив их на небольшие группы. Но в этих фильмах умышленно заострялось внимание на виде спереди, который всегда показывался крупным планом, чтобы создать иллюзию реального поединка, и не заставлять зрителей задумываться, почему все плохие парни по краям, сзади и над героем, воздерживаются от ведения огня, а стреляют в вышеупомянутого героя только те, кто напротив.
      Она и Мэттью продержались в подобной ситуации, сколько смогли, а именно, около двадцати секунд. Затем ее бронежилет принял на себя тяжелый удар в спину, и ее сбило с ног.
      "Фи!"
      Но в это время несколько таких же ударов пришлись в Мэттью, сильно ранив его.
      Единственным местом, куда они могли отступить, был обратный путь в пещеру, но приглушенный топот превосходящего по численности врага, который донесся до них оттуда, и последовавший за этим грохот, вызванный взрывом от расставленных ими ловушек, обрушивший проход, сказали им, что теперь этим путем далеко не уйдешь.
      Мэттью упал рядом с Фионой, продолжающей методично вести огонь. Она испытывала сильную боль и чувствовала то же самое у него. Она поднялась, прикрывая его, зная, что если ляжет, то возможно уже не сможет подняться. Дыхание давалось ей с трудом – должно быть, удары пуль по жилету сломали ей несколько ребер.
      Фиона расстреляла весь боезапас, и резко нырнула за угол. Мэттью издал булькающий звук и она, схватив его за ноги, подтянула к себе. Затем она бросила последнюю гранату, чем вызвала оглушительный грохот в этом замкнутом пространстве, и стала перезаряжать обоймы.

* * *

      Стивен, спотыкаясь, несся вниз по холму. Один раз он упал и пролетел целых тридцать футов, ударившись при приземлении головой о скалу, но встал и продолжал бежать. Кровь стекала по краям его очков ночного видения. Вертолеты то появлялись, то скрывались из виду. Он больше не слышал перестрелки, но возможно это было из-за стука крови у него в ушах.

* * *

      Когда Фиона выглянула из-за угла, чтобы снова выстрелить, туннель наполнился свинцом. Ей удалось выстрелить лишь один раз, прежде чем что-то вырвало винтовку у нее из рук и сильно ранило в плечо. Замычав, она упала, и оказалась рядом с лежащим на каменном полу Мэттью. У него из раны на шее сочилась кровь.
      "Брать живыми, идиоты!"
      Это пришло со стороны пси-копов.
      – Живыми? – невнятно пробормотала она. – Живыми.
      "Фиона…"
      Она стащила очки ночного видения и маску, нагнулась и поцеловала его. Ей больше не нужно было видеть его или своего лица.
      "Сдайся, Фиона", попросил он.
      "И вернуться в один из тех лагерей? Нет. Они смогут использовать нас, перепрограммируют и заставят стать предателями…"
      Она почувствовала, что они приближаются. Дотянулась до пояса Мэттью и нашла его последнюю гранату.
      "Помнишь ту сумасшедшую ночь в Санта Круз?"
      "Скучную вечеринку? Карнавал? Коротышку и гнома?"
      "А потом, мы гуляли по пляжу. Я помню, ты была немного застенчива. Не пошла купаться голышом. Не стала заходить далеко на первом…"
      Он закашлялся, и что-то надорвалось внутри него.
      "Я люблю тебя, Фиона".
      "Я люблю тебя, Мэттью".
      Она выдернула чеку. Последнее, что она увидела, был восход солнца над морем Сулу.

* * *

      Стивен был в восьмидесяти футах выше по склону, когда внизу из пещеры вырвался язык пламени, и он почувствовал их смерть.
      Он закричал. Он закричал и стал стрелять. От ближайшего к нему вертолета, парящего примерно на его уровне, полетели искры. Тот стал лениво поворачиваться к нему, готовый разбудить свою шестидесятимиллиметровую лаялку. Стивен стоял, наблюдая как смерть охотиться за ним, и с точностью метронома нажимал на спуск винтовки.
      Пулеметчик завалился назад.
      Когда патроны закончились, он зарядил винтовку бронебойным комплектом и продолжил. Ему потребовалось восемь выстрелов, чтобы разбить кабину, еще три, чтобы добраться до пилота. Вертолет, клюнув носом, упал вниз, вспарывая лопастями склон горы.
      Стивен пошел дальше вниз по склону, через паузу выстрелил в пару человек появившихся в пределах его видимости. В этот момент позади него показались еще два вертолета.
      Он зашел за дерево, чувствуя, как оно дрожит, словно кожа на барабане, выдернул чеку, сосчитал до шести, и, выйдя из укрытия, бросил гранату что есть силы вверх.
      Послышался короткий взрыв, но граната сдетонировала в нескольких футах ниже вертолета. Он приготовил другую гранату, сосчитал до пяти, бросил снова. На этот раз ему удалось достать до лопастей.
      Стивен понял, что все еще кричит и почти ничего не видит сквозь кровь и слезы. Фиона и Мэттью мертвы. Он убьет всех этих ублюдков. Всех до единого.
      Правда, у него закончились патроны, и гранаты тоже.
      Он достал нож, но, наконец, крупица здравомыслия посетила его голову. Сти. Кто позаботиться о нем, если его убьют? Это было их последним
      желанием, только этого они хотели от него.
      Он вложил нож в ножны, и, сорвавшись с места, побежал, виляя между деревьев. Последний вертолет кружил в небе над ним, подобно ангелу смерти.
      Самой глупой вещью, которую он мог сделать сейчас, это привести их к ребенку. Сначала он сбросит их с хвоста, а потом вернется. Только бы Валери не потеряла голову.
      Он бросился вниз по склону, оставляя за собой вихрь из опавших листьев. Возможно, они его не видели; но в любом случае, они видели его на радаре и в инфракрасных лучах. Стивен остановился и замер в самом высоком месте, чтобы дать им возможность сократить дистанцию между ними.
      Пуля с шипением врезалась в его тело, раздробила ключицу, прошлась по ребрам и застряла в бедре. Оглушенный, он опрометью обогнул ближайшее дерево, прыгнул и погрузился в ледяную воду. Стиснув зубы от холода и боли, он заставил себя уцепиться за кромку льда, покрывавшую реку с одной стороны.
      Вертолет пролетел над ним.
      Стивен, тяжело дыша, оставался в воде еще некоторое время. Затем он оторвал две полоски ткани от подкладки одежды, заткнул входное и выходное отверстия раны на плече, оторвал третью полосу и обмотал ее вокруг плеча, туго затянув.
      Рука безжизненно повисла.
      Он снова вытащил нож и стал ждать.
      Ожидание было недолгим. Казалось, прошло не более минуты, когда он увидел две темные фигуры, крадущиеся вниз по реке, с опаской направляющие стволы винтовок то в одну, то в другую сторону.
      Он поставил блок и удерживал его, пока они приближались… пятьдесят футов, тридцать. Он почувствовал их разумы и понял, что на этот раз, ему сопутствует удача; это были не пси-копы, просто ищейки.
      Двадцать футов. Одни из них внезапно напрягся, повернув голову в его направлении.
      Стивен не мог напасть из того места, где сейчас был. Поэтому он просто очень медленно встал.
      – Привет, – сказал он.
      Первый вскинул винтовку и выстрелил. Пуля, прошелестев, с шипением ушла в воду слева, в ярде от него. Второй поступил умнее; припав к земле, он стал искать укрытие, чтобы оттуда напасть с другого направления. Стивен пришел в движение.
      Следующая пуля попала в грудь, ударив в бронежилет, так что его чуть не отбросило назад. Но он чувствовал себя непобедимым, и внушающий ужас смех вырвался у него из груди. Это был мальчишка, мальчишка, которому не исполнилось и двадцати… еще выстрел – мимо…
      …и Стивен вонзил нож ему в горло. Второй наемник выстрелил очередью. Стивен, повернувшись, схватил его напарника и прикрылся им как щитом. Одна пуля прошла сквозь мертвое тело и чиркнула ему по голове, другая, непостижимым образом, врезалась ему в бедро, но к этому времени, он так замерз, что ему уже было все равно. Он присел вместе с телом, здоровой рукой достал пистолет у того с пояса и выстрелил второй ищейке между глаз.
      После этого, на реке все стихло. В серебристом лунном свете кровь казалась просто еще одной тенью.
      Кряхтя, он стащил форму Пси-Корпуса со второго, который был побольше, и надел ее на себя. С раненным плечом это было не так просто сделать. Над ним снова зашумел вертолет, но он не стрелял. Теперь, не было никакой возможности узнать, кто друг, а кто враг – копы были повсюду.
      Мрачный, он взбирался на холм.
      Ему повстречался только один наемник, но украденная форма позволила Стивену подойти достаточно близко, чтобы убить его без шума.
      Но когда он, наконец, достиг заброшенного дома, внутри никого не было. По земле были разбросаны гильзы, а высокий бурьян – вытоптан тяжелыми ботинками.
      Он сполз по стене, слишком уставший, чтобы плакать, слишком вымотанный, чтобы думать. Он заснул, желая лишь одного – больше не просыпаться.

      Известно, что время, которое требуется Земле, чтобы обогнуть Солнце, без учета ничтожного отклонения в несколько наносекунд, неизменно.
      Однако фактом является также то, что каждый год проходит быстрее, чем предыдущий.
      Кевин Вацит измерял свою жизнь вехами, поскольку не мог измерить годами. Он даже пытался систематизировать их. Но неровный ритм этих важных жизненных этапов, отложившихся у него в памяти, порой приводил его в замешательство. Его вечные дни под солнцем Нью-Мексико, игра в салки с Манки, погоня за ящерицами, наблюдение за термитами, строящими свои изукрашенные холмы. Яркие, насыщенные годы вместе с Ли – каждый день словно новая эпопея, каждая минута связана с риском и напряжением. Нинон Давьон и все быстрее пролетавшие годы, в которых ни на что не хватало времени. Последние два десятилетия – чем они были? Назойливые мухи-однодневки, смеющиеся над ним за глаза, когда он пытался добиться того, чтобы все работало как надо, создавая то, что могло быть продолжено после него.
      Он подошел к двери. Охранники, зная его, просто заняли позицию по обе стороны от него, и последовали за ним, не задавая вопросов.
      Он прошел мимо очень молодых, сияющих чистотой медсестер, нервно улыбнувшихся ему, когда он заходил в детское отделение.
      Вацит неторопливо обходил ряды младенцев. Одни тихо спали, другие пронзительно кричали, некоторые рассеяно смотрели на него, когда он проходил мимо них. Он приблизился к одному малышу, который глядел на него своими темными круглыми глазенками.
      Он дотронулся сморщенной старческой рукой до нежной кожи ребенка и закрыл глаза.
      "Для этого крошечного создания, каждый день был пока как одна огромная вселенная, сформированная из желаний столь же простых, как гравитация, и преобразовывающаяся под действием беспредельного любопытства".
      "Жизнь должна проживаться назад, тогда мы бы могли подойти к последней черте такими же невинными, как этот ребенок, постепенно сливаясь с изначальным подсознательным вселенной. Мы же, напротив, все более погружаемся в себя, отдаляемся от других, предпочитаем кричать о боли потери и страхе, который испытываем перед последним шагом в бездну, не способные осознать, что мы сами – только небольшой водоворот на поверхности этой мнимой бездны, на какое-то мгновение обретающий уникальность в ряду прочих".
      Он моргнул. Философия. Ли назвал бы это бесполезной тратой времени. И был бы прав.
      Вацит вздохнул, улыбнулся, посмеиваясь сам над собой, и убрал руку со лба своего внука.
      "Прости меня Нинон. Прости меня Фиона. Но это был именно тот путь, по которому мы должны были пройти. Впрочем, вы можете гордиться им. Он – П12".
      – Ты – мое наследие, – сказал он ребенку так тихо, что даже сам не был уверен, что произнес это. – Ты – та часть меня, которая продолжит мое дело. Ты – Пси-Корпус.
      Он подошел к краю маленькой кроватки, туда, где висела незаполненная бирка, и обдумал свое решение. Для этого ребенка Корпус, поистине, станет матерью и отцом. Он больше не сын Фионы и Мэттью Декстеров. Он больше не внук Нинон Давьон и Кевина Вацита. Он – будущее, пока еще не определенное.
      Он помедлил, продлевая момент, и с редкой для себя кривой усмешкой достал из кармана ручку и вписал имя. Затем, отсчитывая очередную веху, удалился.

* * *

      Фреда любила детей, даже когда они, бывало, причиняли неприятности. Для работы в Пси-Корпусе это было хорошим качеством – если тебе не нравилось то, чем ты занимаешься, об этом знали все. Здесь нельзя было избежать проблем, обращаясь с детьми небрежно.
      Она ворковала со своими давнишними подопечными и знакомилась с новыми. Больше всего ее интересовал тот, на кого приехал посмотреть директор, но она осматривала детей в том же порядке, что и он. Не стоило нарушать порядок, рискуя пропустить кого-нибудь.
      Когда она, наконец, добралась до малыша, тот спал. Симпатичный мальчуган, с уже порядочной копной волос.
      – Что ж, привет тебе, Альфред, – сказала она очень тихо, обратив внимание, что на бирке появилось имя. – Добро пожаловать домой, Альфред Бестер.