- Ваня! - окликнула его Тася. - Возьмите меня с собой... Я так боюсь!..
      - А коль боитесь, зачем же вам спускаться в это чертово подземелье? С вами там все может случиться, - насмешливо сказал Руднев.
      - Я не за себя боюсь, - тихо произнесла Тася.
      - Ах, вот оно что... - сказал Руднев. - Товарищ Волошин, предлагаю вам остаться.
      - Ни за что!
      - Этот старик сумасшедший, - чуть не плача, сказала Тася. - Он там притаился где-то...
      Кое-как общими усилиями Тасю удалось успокоить, и Руднев с Волошиным вновь скрылись в черном зеве могильного склепа...
      Прошло пятнадцать минут. Они не появлялись и никаких сигналов не подавали... Прошло двадцать и тридцать минут... Ни звука...
      Тася отошла от часовни, легла на траву и уставилась в небо остановившимися глазами. Ей казалось, что прошла уже вечность с тех пор, как Волошин опустился в подземелье. Неожиданно она услыхала голос Волошина:
      - Настенька! Где вы?..
      Она бросилась в часовню и увидела Руднева и испачканного, но невредимого Волошина.
      - Вы живы? А я уж все передумала...
      - Опять то же, - с недоумением и досадой сказал Руднев. - Кружили, кружили, ощупывали каждый метр стены, а лабиринт привел нас обратно к гробнице...
      - Загадочная история! - многозначительно промолвил Стрелецкий. - Но теперь я уже не сомневаюсь, что мы попали на верный путь. Где-то там, в туннеле, есть ход, который ведет в книжный тайник Грозного.
      - Тайник Грозного! Скажите пожалуйста! - с беспокойством воскликнул Анышев. - А я тут как дурак рядом сижу и ничего не знаю! Какие-то подземелья, какие-то тайники... Что, если мое начальство узнает?.. Ведь это же скандал! Халатность пришьют!.. Ох, понаехали вы тут на мою голову!..
      Кто-то предложил в подземелье больше не спускаться. Если старик притаился там, он долго не выдержит: воздух в подземелье тяжелый, пищи и воды, наверное, нет, а если есть, то не так уж много...
      - Он непременно выползет сам, и мы его задержим, - резюмировал начальник милиции.
      - Да ведь нам нужен не он, мой милейший! - воскликнул Стрелецкий.
      - Как это "не он"? А кто покушался на вас?
      - Да бог с ним, с покушением, товарищ майор! Надо тайник найти. Тайник с библиотекой Грозного! Понимаете вы это?
      - Как не понять? - пожав плечами, ответил начальник милиции. Библиотека - это... конечно... что и говорить. Но тут мы уже имеем дело, так сказать, с пропажей государственного имущества. Этим, к вашему сведению, должен заниматься отдел борьбы с хищениями и спекуляцией. А покушение на убийство уже другая область. Это дело милиции и уголовного розыска... Что же касается иностранного агента, то тут, так сказать, дело политическое... Во всем должны быть ясность и порядок, товарищи...
      Тем временем наступил вечер, а за ним пришла и ночь. Монастырь был оцеплен плотным кольцом милиционеров. Усилены были посты на дорогах, они проверяли документы у всех пожилых мужчин. На речной пристани дежурили сотрудники розыска в штатском.
      Майор Руднев еще несколько раз спускался в подземелье, но безрезультатно. Основательно устав, он вошел в притвор церкви Иоанна Предтечи и решил соснуть там часок как раз под иконой Георгия Победоносца.
      Не ушел и профессор Стрелецкий. Он устроился в том же притворе, под иконой евангелиста Луки, и попросил Волошина разбудить его, если произойдет что-либо экстраординарное.
      Милиционеры, рассевшись вокруг загадочной гробницы по двое и по трое, вели тихие разговоры о привидениях, лунатиках, самоубийцах и психопатах.
      Тяжело вздыхал и бродил вокруг гробницы директор Анышев. Мысль о предстоящем взыскании не давала ему покоя...
      Тесно придвинувшись друг к другу, сидели на паперти Тася и Волошин. Тася, поеживаясь, тихо говорила:
      - Жутко и интересно... Чем все это кончится? А "товарищ Богемский"?.. Потомок князей Бельских! Прибыл из Америки! Охота за кладом!.. Прямо как в детективном романе! Жалко, здесь Шпанова нет...
      - Да, конечно, - рассеянно отвечал Волошин. - Но все же, куда делся старик? Ведь я там ощупывал каждый камешек и нигде ни одной щелки не нашел... Очень хитрый лабиринт! Идешь будто все время прямо, а приходишь назад.
      - Ваня!.. А вы помните, что я вам сказала про ваш снимок мозаичного пола? Может быть, это действительно план подземного хода? - спросила Тася.
      - Да, да! - обрадованно воскликнул Волошин. - Я сегодня об этом говорил Рудневу. Но он велел мне дежурить у камня, некогда было разглядывать снимок.
      - Снимок у меня. В сумочке. Давайте посмотрим, - предложила Тася.
      - Давайте!
      Тася вынула из сумочки снимок и подала его Волошину. Тот зажег свой фонарь, и оба они склонились над фотографией.
      - Если это подземный туннель, то он берет начало из Кузнецкой башни... Но в башне был обвал...
      - А Анышев говорил, что в 1915 и 1916 году сюда приезжал какой-то князь Бельский и занимался реконструкцией гробницы своих предков, - напомнила Тася. - Помните, он сказал: "При этом земли в озеро было вывезено несметное количество..."
      - Правильно! - воскликнул Волошин. - Умница вы моя! А я и не обратил внимания.
      - Наверное, это и был князь Платон. Убедившись, что ход в тайник через башню прегражден обвалом, он решил добраться до подземного туннеля через гробницу... - развивала свою мысль Тася.
      - Вполне возможно! - согласился Волошин. - Тем более что, роясь в своей фамильной гробнице, он не возбуждал никаких подозрений.
      Волошин вновь обратился к серой извилистой линии на фотографии.
      - Это своего рода чертеж, записанный Грозным на полу церкви. Такой чертеж не мог затеряться, а тайну его знали немногие и притом самые верные люди... Но где же здесь путь к тайнику?
      Он повернул чертеж так, что ромбовидная фигура была теперь направлена к Кузнецкой башне.
      - Здесь вход... Здесь обвал преградил путь... - водя пальцем по снимку, рассуждал Волошин. - Значит, гробница должна находиться вот в этом месте...
      Он пошарил по карманам и, достав авторучку, поставил на снимке крестик.
      - Если князь Платон действительно решил сорок лет назад пробиваться к тайнику через гробницу, он должен был попасть в туннель где-то вот здесь...
      Волошин вновь поставил крестик, на этот раз уже на самой извивающейся линии.
      - Мы с Рудневым вошли в подземелье вот в этом месте и пошли прямо... Мы вышли вот сюда... Потом дальше, еще дальше... - Волошин поглядел на Тасю: - Вы понимаете, Настенька, как хитро устроено? Нам казалось, что мы идем прямо, а на самом деле мы уже возвращались назад...
      - А вот здесь линию вашего пути пересекает другая линия, - указала пальцем Тася.
      - Ага! Так вот где надо сворачивать в сторону! Но где же он, этот переход? Мы ощупали там каждый сантиметр стены!
      - Надо сосчитать шаги, а затем вычислить, на каком отрезке пути находится стык с другой линией.
      Волошин вскочил:
      - Сейчас! Я лезу в туннель немедля.
      - Что вы, Ваня!.. Один?.. - испуганно прошептала Тася. - Возьмите хоть меня.
      - Нет, нет! Ни в коем случае!
      - Я разбужу Руднева.
      - Не надо... Я должен проверить. Я не люблю ложных тревог. Вы лишь постерегите у входа. Если что случится, я выстрелю, и вы позовете Руднева...
      Тася покорно поплелась за ним.
      - Но первый спуск ничего не даст. Я лишь сосчитаю шаги, а потом мы высчитаем, где стык, - возбужденно говорил Волошин.
      Он спустился в туннель и на этот раз вернулся очень быстро.
      - Тысяча триста шесть шагов! - объявил он. - Где снимок, Настенька?
      С помощью нитки они определили, что стык находится где-то между семьсот пятидесятым и восьмисотым шагом... Волошин вновь спустился в склеп. Быстро отшагав семьсот пятьдесят шагов, он стал продвигаться медленнее, тщательно освещая стены, пол и свод и осматривая и выстукивая их. Неожиданно ему показалось, что пол в одном месте отозвался гулко. Он подпрыгнул. Действительно, чувствовалось, что глина в этом месте лишь насыпана на крышку какого-то люка.
      "Значит, главный туннель находится внизу?" Волошин стал руками разгребать глину. Но это было нелегкое занятие. Слой глины не менее чем в двадцать сантиметров покрывал дубовую крышку.
      Волошин хотел было позвать кого-нибудь, но озорное желание все узнать самому удержало его. Сообразив, что проникнуть в нижний туннель можно, лишь приподняв крышку с глиной, он понял, что надо искать какое-то кольцо или ручку в этой крышке.
      "Иначе как же ее приподнимают? - подумал Волошин. - Надо чем-то нащупать это кольцо под глиной".
      Но ничего под руками не было, и он помчался по туннелю к гробнице.
      Выпрыгнул он из склепа, словно только что воскресший и чрезвычайно этим довольный покойник.
      - Нашел! - сипло зашипел он. - Настенька! Я нашел ход в другой туннель!..
      - Неужели? - обрадовалась Тася. - Я сейчас позову Руднева.
      - Ни в коем случае! Я хочу проверить сам, один...
      - Честолюбие?.. А я тут дрожу от страха за вас!
      - Ничего не бойтесь. Я сейчас... Мне нужна какая-нибудь штучка... Ага! Вот!..
      Он выдернул железный прут из полуразрушенного решетчатого окна часовни и, бодро махнув Тасе рукой, спустился вниз.
      ТАЙНИК
      Войдя в глину подле самой стены, прут неожиданно уперся во что-то металлическое и соскользнул. Волошин лихорадочно пошарил прутом и явственно услыхал железный лязг. Слой глины здесь был гораздо тоньше, чем над всей крышкой.
      Покопавшись в глине, Волошин нащупал большое железное кольцо и потянул его. Но ему надо было стать так, чтобы не давить на крышку. После трех неудачных попыток он наконец поднял крышку и отбросил ее к стене.
      В черную глубину уходили ступеньки деревянной стремянки... Поколебавшись с минуту, Волошин достал ТТ, переданный ему Рудневым еще днем, и стал медленно спускаться. Нога ступила на земляной пол... Он прислушался... Тихо... Оглянулся, посвечивая фонарем, и увидел темные стены низкого хода, выдолбленные в камне-песчанике... Подумал: "Когда-то здесь было дно озера... Ну что ж, побредем, поищем". На минуту мелькнула зловещая мысль: "А вдруг он тут притаился? Трахнет по голове топором, и выстрелить не успеешь..."
      Но все же он пошел вперед, согнувшись и зорко вглядываясь в темноту.
      Каменный песчаник потемнел от времени и копоти. Очевидно, этим путем не раз ходили с факелами: сажа здесь висела на паутине, как черный гарус. Воздух был затхлый, пахло плесенью и сырым камнем...
      Ход вел вниз, внезапно сворачивал в сторону, круто поднимался и вновь уходил вниз, но уже в иную сторону, и вновь поднимался. Волошин поглядывал на фотоснимок. Теперь он не сомневался - серая извилистая линия действительно была планом подземного хода. Вот сейчас план показывает, что ход повернет обратно... Правильно!..
      Волошин вгляделся в план. Скрещение!.. Дальше нужно идти назад, а затем свернуть влево.
      Он остановился и осмотрелся. Неуютно здесь... Нужно окончательно выжить из ума, чтобы проводить в этой норе дни и ночи.
      "Но как в такой сырости могли сохраниться свитки папируса и рукописные книги? - размышлял Волошин. - Приходится только верить все той же легенде о книжном тайнике царевны Зои, будто строили его в пятнадцатом веке зодчие-итальянцы, которые знали какой-то "секрет" и особый "материал" камень, не пропускающий влаги, и выкладывали им подземные помещения, которые требовали сухости..."
      Между тем ход стал очень узким и низким. Волошину пришлось теперь пробираться вперед почти ползком. Но он не забывал поглядывать на план и держал пистолет наготове. Но пока все шло благополучно. Очевидно, тайник находился в конце этого хода; здесь, на плане, он обозначен крестиком.
      Вдруг Волошин остановился... Ему послышался какой-то шорох за спиной. Он оглянулся и вскинул фонарик. Никого... Он прислушался...
      Шорох слышен явственно... Да нет же, это журчание... Вода?.. Да, несомненно, это лепечет где-то близко подземный родник. Но где он?.. Не видно...
      Волошин медленно двинулся вперед, освещая фонарем и ощупывая ногой каждую пядь каменистого пола. Внезапно он увидел перед собой две доски, сбитые вместе в виде мостков. Рокот воды здесь слышался отчетливо. Очевидно, вода течет где-то под этими мостками. Вдруг Волошин остановился... Доски!. Странно!.. Хотя это можно объяснить... Рокот воды усыпляет удивление перед внезапно появившимися деревянными мостками, а там, дальше, эти мостки внезапно опрокидываются... непрошеный посетитель проваливается в ловушку.
      Волошин стоял и не решался ступить ногой на подозрительные мостки... Но другого пути не было: только вперед или назад...
      Он попробовал поднять или оттащить мостки, но из этого ничего не вышло: мостки были крепко сколочены.
      Волошин стал водить фонарем вдоль стен... Ничего... Только в одном месте у самого пола большой камень отошел от стены. Волошин отвалил его, образовалась дыра. Он осветил ее фонарем и увидел совсем узкий ход, даже не ход, а щель.
      "Но как же поступает сам старик? Как-то ведь переходит он по этим мосткам, - размышлял Волошин. - А если..."
      Он еще раз осмотрел нору за отваленным камнем.
      "Эх, была не была - полезу!"
      Волошин достал из кармана мелок и сделал на стене крупную подпись: "По мосткам не ходить!.. Опасно!.. Обход здесь!.." Он нарисовал стрелу, окружил новый вход десятью меловыми плюсами и полез...
      Полз он минут пять. Останавливался, отдыхал, лежа на животе, прислушивался и полз дальше. Но вот наконец рука с фонарем и голова его вынырнули в просторную шахту. Волошин выполз из норы и огляделся. Мостки! Западня осталась позади! "Ай да итальянец! - подумал он. - Молодец, если это он придумал. А что там, под мостками?.. Колодец?.. Волчья яма?.."
      Волошин пошел дальше. Он сделал тридцать - сорок шагов, когда ход круто свернул вправо, и Волошин остановился, пораженный необычайной картиной.
      В нескольких метрах от него стоял высокий, сгорбленный старик, седой, косматый, с клинообразной желтой бородой. Волошин узнал его. Это был князь Платон. Дикими, немигающими глазами глядел он на пришельца. Непокрытая голова старика чуть тряслась. Худой левой рукой он держался за косяк тяжелой дубовой двери, в правой у него был топор...
      Прошла минута молчания...
      - Что надо?.. - спросил старик голосом резким, как скрежет ножа по тарелке.
      - Вы убежали от нас... - пробормотал Волошин.
      - Что надо?! - повторил старик.
      Волошин уже оправился от неожиданности.
      - Книги, - коротко сказал он.
      - Не отдам! - отрезал старик. Он дышал часто, и голова его тряслась все сильнее.
      - Успокойтесь. Давайте объяснимся... - спокойно и деловито предложил Волошин.
      - Нет!
      - Обещаю вам, что вы до самой своей смерти будете хранителем книг, найденных вами, а ваше покушение вам простят...
      - Уходите!.. - прохрипел старик.
      Волошин нахмурился:
      - Я не уйду...
      - Никому не дам! - истерически взвизгнул старик. - Это мое! Я нашел! Мое!..
      - Эти книги принадлежат народу! - строго сказал Волошин.
      - Я не знаю никакого народа! Сгинь, сатана!..
      "Хорош, дьявол! - залюбовался им на секунду Волошин. - Фотоаппарат бы сюда..."
      Сама древняя боярская Русь, внезапно ожившая и восставшая из мрака прошлого, стояла перед Волошиным, перед молодой, новой Москвой. Она не понимала эту новую Москву, как не поняла когда-то Москву петровскую, и наливалась тупой старческой яростью.
      Волошин сделал шаг вперед, но старик молниеносно взмахнул рукой и швырнул в него топор.
      Юноша едва успел нагнуться: топор пролетел над его головой. Затем дверь захлопнулась, и загрохотал тяжелый засов. Волошин бросился к двери, навалился. Дверь стояла как каменная. Он застучал:
      - Откройте!
      Ни слова... Слышно, как старик ходит за дверью, шуршит бумагой...
      - Откройте! - приказал Волошин.
      Ни слова...
      "Ломать дверь?.. Чем?.. Топор!.."
      Волошин пошел вдоль хода, отыскивая топор.
      "Вот он!.. А впрочем, нет!.. Надо позвать Руднева".
      Волошин подпер дверь железным прутом и, повернувшись, быстро направился обратно.
      ...Тася сидела подле страшного склепа, поглотившего ее друга. Сидела окаменев, сидела уже час, а Вани все не было, и ни звука не доносилось из черной ямы.
      "Неужели с ним что-то случилось?.. Что, если этот страшный старик убил его?.. Подстерег и убил!.."
      Она вскочила и опрометью бросилась к церкви Иоанна Предтечи... Затормошила Руднева и, не в силах сдержаться, закричала:
      - Товарищ Руднев! Скорее! Он убил Ваню! Старик! Под землей! Вани нет уже час!.. Скорее!..
      Руднев вскочил как ошпаренный, вместе с ним вскочил и Стрелецкий. Прибежал испуганный Анышев.
      - Кто убил!.. Кого убили?.. В чем дело?..
      Тася кричала и торопила всех минут пять, пока наконец Руднев не уразумел, что произошло. Он взял с собой двух милиционеров и спустился в склеп... Он нашел ход в нижний туннель и понял, что Волошин сделал открытие. В нижнем туннеле все трое пошли по меловым стрелкам, оставленным на стене Волошиным. Остановились перед мостками и уже стали разбирать надпись над дырой в стене, как вдруг из этой дыры вынырнула лохматая голова Волошина.
      - Живы?! - радостно воскликнул Руднев.
      - Вполне, - ответил Волошин. - А вы явились кстати. Я нашел и тайник и старика. Он заперся. Нужно ломать дверь. Топор есть. Пошлите людей за ломом...
      Вскоре Руднев и Волошин, а с ними и один оставшийся милиционер уже стояли перед дубовой дверью. Волошин выдернул прут и крикнул:
      - Выходите! Будем ломать дверь!..
      Молчание было ему ответом... Волошин взмахнул топором. Он сразу понял, что эту дверь срубить будет нелегко, но рубил, рубил, рубил... Неожиданно они почувствовали запах дыма, который, видимо, пробивался сквозь щели в двери. Руднев и Волошин догадались: старик жег библиотеку, чтобы не отдать ее никому...
      - Бегите! Торопите там с ломом да захватите брезент или еще что-нибудь - огонь накрыть! - приказал милиционеру Руднев.
      Тот быстро побежал по туннелю. Вскоре примчался его товарищ с ломом.
      ...Волошин вонзал топор в дубовую дверь, а Руднев старался просунуть в щель лом. Подземелье гудело от ударов топора и лома; из щелей уже валил густой дым, летели щепки. Волошин неистово работал топором, кромсал крепкое дерево, старался перерубить засов, на который с той стороны была заперта дверь, и боялся лишь одного: что засов этот окажется металлическим.
      - Если засов там железный, все пропало, - задыхаясь, говорил он Рудневу.
      - Ничего! Руби, Ваня! Мне только в щель лом просунуть, - подбадривал его Руднев.
      Наконец Волошин добрался до засова и крикнул:
      - Деревянный! Наша взяла!..
      Он с удвоенной силой заработал топором. Засов разлетелся в щепки. Руднев рванул дверь. Едкий дым заполнил туннель. Руднев шагнул вперед, прикрывая глаза. Вдруг он услыхал голос Волошина.
      - Старик лежит! Он здесь! Лежит на полу!..
      - Тащите его наверх! - крикнул милиционеру Руднев.
      - Надо спасать книги!.. - услыхал он слова Волошина и понял, что тот тушит огонь.
      Волошин действительно боролся с огнем. Стащив с себя брюки и оставшись в одних трусах, он бросался туда, где взлетали сквозь дым языки огня, накрывал горящие книги брюками, топтал их ногами, хлопал руками. Позади раздался отчаянный женский крик:
      - Ваня!.. Ванечка!.. Ты жив?.. Где ты, Ванечка?!.
      Выставив вперед руки, в тайник вбежала Тася.
      - Настенька! - откликнулся Волошин. - Горят книги!.. Тушить надо!..
      - Уже бегут с брезентом! - ответила Тася.
      Действительно, минуты через две в тайник вбежал милиционер, волоча за собой широкий жесткий брезент из арсеналов Анышева.
      - Накрыть огонь! - весело скомандовал Руднев.
      Теперь дело пошло быстро. С помощью брезента Волошин, Руднев и милиционеры окончательно расправились с огнем. Тася тем временем не оставалась без дела: шаря руками по каменным полкам и по полу, она собирала в охапку полуобгоревшие книги. Собрав, сколько могла унести, она пошла по туннелю к выходу.
      В подземелье было трудно дышать из-за дыма, но Руднев, Волошин, Тася и милиционеры все же дышали. Видимо, где-то была тяга для притока свежего воздуха... Дым уходил.
      Погасив огонь, Руднев и Волошин стали передавать книги милиционерам, выстроившимся в цепочку вдоль туннеля.
      Уже занялась заря. Возле часовни Тася и профессор Стрелецкий осматривали спасенные книги.
      - Что это? - с тревогой и волнением говорил Стрелецкий, беря в руки один за другим запыленные, полуобгоревшие фолианты.
      - Это церковные книги, профессор, - сказала Тася.
      - Да. Но это совсем не то...
      Стрелецкий раскрыл какой-то том в картонном переплете и прочел вслух:
      - "Житие святого Ферапонта, можайского и лужецкого чудотворца..." Эта книга напечатана в 1912 году в Московской синодальной типографии.
      Тася подняла другую книгу, лежавшую на траве. Это был часослов, напечатанный типографским способом в 1909 году. Тася еще ничего не понимала, она механически раскрывала одну за другой спасенные книги и убеждалась, что все это была обыкновенная церковная макулатура - псалтыри, часословы, молитвенники, "жития святых", современные, напечатанные в типографиях на бумаге, на русском и церковнославянском языках.
      - Этого не может быть! - воскликнул встревоженный профессор. - Эти книги туда попали случайно!.. Давайте! Давайте сюда! - крикнул он милиционерам, выносившим из гробницы новые охапки книг. - Тасенька! Смотрите внимательно! Каждую книгу...
      Но Тася убеждалась, что все книги были такие же.
      Из подземелья вышел Волошин, а за ним и Руднев. Их, особенно Волошина, трудно было узнать. Испачканные землей и копотью, с обгорелыми волосами, с ожогами на руках и ногах, они, казалось, только что вернулись из самой гущи жестокого боя.
      - Ваня! Вы обгорели! У вас ужасный вид! - Тася бросилась к своему другу. - Скорее! К врачу! Бежим!
      Но расторопный Анышев уже явился с бинтом и с какой-то мазью. Тася превратилась в медсестру (для Волошина), а Анышев - в "медбрата" (для Руднева).
      - Тебе больно? - с нежностью глядя на Волошина и накладывая повязку, спросила Тася, вновь неожиданно для себя переходя на "ты".
      - Да нет же, Настенька! Что вы?.. Что ты?.. Это пустяки!
      - Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты там, под землей, горишь! - пробормотала Тася и даже всхлипнула под наплывом чувств.
      Забыв про свои ожоги и осмелев, Волошин уже два раза поцеловал ее в горячую щеку:
      - Настенька! Радость!..
      - Тихо... молчи... - строго сказала Тася, ловко бинтуя разбитое колено Волошина.
      - Ну, как библиотека Грозного, камрад Березкина? - окликнул ее уже забинтованный Руднев. - Небось не вся сгорела?..
      Тася не ответила и с тревогой оглянулась на профессора Стрелецкого. Он стоял на коленях и внимательно просматривал спасенные книги. Тася оставила Волошина и подошла к нему:
      - Ну что, Игнатий Яковлевич?..
      - Это не то, что мы искали. Безумный старик, найдя тайник пустым, решил, что его разграбили, и за много лет стащил в подземелье все, что попадалось ему под руки... Не иначе... - ответил Стрелецкий.
      - Значит, это не библиотека Грозного? - разочарованно спросил Волошин.
      - Нет, Ванюша... - ответил Стрелецкий. - Но мы потрудились недаром. Вот здесь я отобрал старинные греческие и славянские рукописные книги, которые когда-то хранились в монастыре. Они очень ценные. Их считали погибшими, а они вот где...
      Глаза у Таси ожили:
      - Значит, все же что-то нашли?..
      - Нашли, Тасенька! Но самое ценное, что мы нашли, - это рукопись Кирилла Белозерского "О падающих звездах"... Это вполне научное, вполне материалистическое объяснение небесных явлений, написанное умным русским человеком в четырнадцатом веке... Существовали только копии этого труда [копия трактата Кирилла Белозерского была опубликована в одном из сборников, составленных вологодскими художниками в 1916 году], а сейчас мы нашли подлинник. Это очень, очень ценная рукопись...
      Тася взяла в руки пачку сшитых пергаментных листов, и вдруг неожиданно из пачки выпала какая-то бумага. Тася подобрала ее, но прочесть убористую надпись на старинном-русском языке не смогла и подала Стрелецкому:
      - Что это, профессор?
      Стрелецкий взял в руки листок, поправил очки и сразу взглянул на подпись и дату.
      - Семь тысяч восемьдесят четвертый год?.. Постойте!.. Где вы это нашли?..
      - Вот здесь, - испуганно ответила Тася. - В Кирилловой рукописи...
      - Да ведь это же грамота Бориса Годунова о библиотеке Грозного!.. воскликнул Стрелецкий и затих, читая. - Так вот в чем дело!
      Его окружили, заговорили, забросали вопросами.
      - Слушайте, друзья мои! В тайнике, который мы нашли, нет библиотеки Ивана Грозного. Но она была здесь! Из найденного нами тайника она вывезена триста сорок лет назад боярином Борисом Годуновым, который потом стал московским царем... Вот его грамота!.. Это его подпись, я ее знаю... Слушайте!..
      Все притихли.
      - "По повелению великого государя всея Руси Ивана Васильевича, - громко стал читать Стрелецкий, - яз вывез книги грецкие и иных языков, захороненные в святой обители Кирилловен, дабы купно соединить их в книгохранительнице государевой... Боярин Борис Годунов сын Федоров... Лета от сотворения мира семь тысяч восемьдесят четвертое... Майя второго в субботний день, в обители святого Кирилла".
      - Врешь! - хрипло крикнул кто-то. - Врешь, сукин сын!..
      Все оглянулись и увидели, что Платон Бельский, который до того лежал распростертый и бездыханный на траве, сидит, покачиваясь, упираясь руками в траву и дико ворочая налитыми кровью глазами. Он пытался встать, но не мог. Потрясая худым, костлявым кулаком, старик хрипло закаркал:
      - Это подложная грамота! Ее воры положили! Сжечь ее надо бы! Да сдуру я сунул ее в свиток.
      Он перевел дух и уже не закричал, а заговорил, как во сне, качаясь, припадая на руку и хватаясь за траву:
      - Я нашел старинные книги... Их разворовали... Я много лет собирал... Я нашел их!.. Они мои!.. Только мои! И ничьи больше!..
      Старик пополз к разбросанным, истерзанным, как и он сам, книгам, пополз на четвереньках, задыхаясь, плача, как ребенок, и завывая:
      - Мое!.. Мое!..
      Неожиданно он уткнулся лицом в траву и затих.
      Руднев подошел к нему, перевернул на спину и, взяв руку, послушал пульс:
      - Умер... - сказал он и осторожно опустил эту большую узловатую руку.
      Стрелецкий приблизился к мертвому старику. Сурово сдвинув брови, смотрел он в широко открытые, но уже потухшие глаза человека, который вчера хотел убить его. Но даже на мертвом лице безумного старика лежала печать упрямого фанатизма, такого же фанатизма, который вот уже сорок лет сжигал душу старого профессора и бросал его в погоню за прекрасной и призрачной тенью исчезнувшей библиотеки Грозного...
      Стрелецкий склонил одно колено. Он наклонился над огромным распростертым телом Платона Бельского. Он бережно сложил ему руки на груди и прикрыл веками открытые глаза... Затем, встав и увидев, что рядом с ним стоит Тася, взволнованная, готовая расплакаться, Стрелецкий привлек к себе девушку и сказал:
      - Полно, Тасенька!.. Это был несчастный человек...
      - Как жалко, что она его не нашла!.. - сказала Тася.
      Но Стрелецкий уже взял себя в руки. Он оглядел всех внимательно и как-то даже задорно.
      - Ну что ж, друзья мои! - сказал он. - Мы не нашли библиотеки Ивана Грозного, но мы не успокоимся, мы будем искать ее...
      - И найдем! - сказала Тася, поглядев на Волошина ясными вопрошающими глазами. - Правда, Ваяя?..
      - Не знаю, Настенька, - ответил Волошин. - Но если мы и не найдем ее, то все же узнаем, что случилось с этим пропавшим сокровищем.