Джейк продвигался вдоль стены, время от времени выглядывая в окна.
      Неожиданно остановившись и выглянув, Джейк стал внимательно осматривать окно, затем потрогал подоконник и тотчас же пошел обратно к башне.
      - Это еще что за манипуляции? - пробормотал Руднев.
      - Не понимаю, товарищ майор. Колдует... Он что-то задумал.
      - Но что?..
      Джейк спустился вниз, прошел мимо церкви Иоанна Предтечи и скрылся в воротах главного монастырского двора.
      Руднев и Волошин вышли из своего убежища и поднялись на второй ярус стены, туда, где только что "колдовал" Джейк. Волошин считал:
      - Первое... Второе... Десятое! Вот здесь он остановился.
      Руднев тщательно оглядел десятое окно.
      - Смотрите, товарищ майор! Отметка мелом... - Волошин указал на один из бурых кирпичей "подоконника".
      - Да действительно, крестик... - произнес Руднев, разглядывая небольшую меловую отметку. Он огляделся вокруг. - Что это означает?..
      Ответ на свой вопрос Руднев получил ночью...
      В ту ночь майору не спалось. Он долго ходил по скрипучему полу комнаты Дома колхозника и, по своему обыкновению, мысленно вел разговор с постоянным своим собеседником, каковым являлся он сам. При этом собеседника Руднев называл "стариком", хотя тому (то бишь самому Рудневу) было всего лишь тридцать лет.
      "Итак, старик, заграничные гости что-то задумали. Не уломав князя-сторожа, Джейк, в скобках Богемский, помчался вслед за ним и уже на ходу продолжал урезонивать строптивого князя... Они могли о чем-то договориться... Как ты думаешь, старик?"
      "Могли... вполне..." - соглашался "собеседник".
      "А после этого Джейк стал карабкаться на крепостную стену и рисовать на ней крестики. Есть над чем подумать, старик..."
      Руднев прислушался. В Доме колхозника все спали, тишину нарушал лишь богатырский храп какого-то председателя колхоза, поселившегося за стеной. Кортец и Джейк устроились на третьем этаже, как раз над комнатой Руднева. Майор взглянул на потолок:
      "Интересно, что они сейчас делают? Неужели спят?.."
      Руднев уже ранее приспособил платяной шкаф для подслушивания через потолок разговоров Кортеца и Джейка. Но секретные разговоры гости вели в Доме колхозника редко. Видимо, они опасались подслушивания. Правда, один раз они заговорили по-английски, но познания Руднева в "инглише" были весьма ограниченны.
      Неожиданно наверху тихонько скрипнула дверь, и послышались шаги, заглушаемые ковровой дорожкой в коридоре. Руднев прислушался... Кто-то тихо спускался по лестнице. Заскрипела ступенька, другая... Шаги замерли... Тишина... Глухой разговор... Легонько стукнула выходная дверь... Снова тишина...
      "Вперед, старик!.. Быстро!" - мысленно приказал себе Руднев. Схватив серую шляпу, он неслышно выскользнул в коридор и быстро спустился вниз.
      Дежурила молоденькая курносая Надя. Она оторвалась от потрепанной "Королевы Марго" и удивленно поглядела на Руднева:
      - Вам что, товарищ художник?
      - Хочу погулять, подышать воздухом, - быстро бросил Руднев и выскользнул в дверь.
      Надя неодобрительно покачала головой и подумала:
      "И этот тоже!.. Дома небось жены ждут, а они тут по ночам "воздухом дышать" бегают!.."
      Руднев не был уверен, что из Дома колхозника сейчас вышел именно тот, кто его интересует, но, заметив вдали на полутемной улице фигуру неизвестного, он пошел за ним, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Неизвестный на минуту остановился на освещенном перекрестке и оглянулся. Руднев приник к темному забору, замер: он узнал Джейка...
      Оглядевшись, Джейк пересек улицу и направился к монастырской стене...
      Руднев подождал немного, перебежал улицу в темном месте и последовал за ним.
      "Внимание, старик! Внимание!.." - мысленно произнес он.
      Крадучись, Джейк продвигался вдоль серой громады крепостной стены. Так он дошел до могучей Кузнецкой башни. Здесь, на берегу озера, Джейк остановился, снова оглянулся и, не заметив Руднева, мигом упавшего в траву, вошел в воду.
      "Вброд?.. - Руднев приподнял голову и стал следить за смутной фигурой Джейка, осторожно продвигавшегося по тусклой глади воды. - Охотничьи сапоги надел, что ли?.. Ну, придется, старик, и нам в воду, хотя охотничьими сапогами не запаслись..."
      Руднев стал подползать к воде, как только Джейк вышел на сухое место у крепостной стены. Но а воду ему лезть было рано: Джейк направился не к маленьким воротцам, ведущим на задний двор монастыря, а медленно двинулся вдоль берега, нагибаясь время от времени и тщательно разглядывая валуны у воды. Некоторые из них он толкал ногой, а иные даже пробовал поднять. Но, когда камень оказывался очень тяжелым, Джейк не тужился и сразу шел дальше, осматривая новые валуны.
      Руднев, приникнув к холодной стене башни, внимательно наблюдал в бинокль. Поведение Джейка казалось ему загадочным, майор никак не мог понять, зачем понадобились молодому авантюристу эти упражнения по подъему тяжестей.
      "Что он тут делает?.. Зачем ему эти камни?.. Странно!.. Внимание, старик!.. Внимание!"
      Наконец Джейк, видимо, нашел нужный ему валун. По его усилиям Руднев определил, что в этом камне не меньше двух пудов. Тем не менее Джейк взгромоздил валун себе на плечо и, придерживая обеими руками, заковылял к маленьким воротцам в задней стене монастыря. Камень Закрыл от него Кузнецкую башню и Руднева, притаившегося за нею. Майор быстро вошел в прохладную воду. Через минуту Джейк с камнем исчез в воротцах, а еще через минуту в те же воротца осторожно заглянул и Руднев. Он не сомневался, что столь тяжелую и неудобную ношу Джейк на своем плече далеко не унесет, и не ошибся: Джейк сбросил с плеча валун и отдыхал, сидя на нем.
      Руднев усмехнулся: с непривычки оно, конечно, трудно... Мешок надо бы прихватить, раз уж вам, мистер Джейк, понадобилось таскать такие увесистые камешки...
      Он вновь высунулся из ворот. Джейк уже встал и рассматривал камень с видом Архимеда, старающегося открыть еще один закон о рычаге энного рода. Ничего, однако, не придумав, Джейк сокрушенно вздохнул, присел над валуном, понатужился, с трудом навалил камень к себе на живот и потащил его вдоль крепостной стены к Кузнецкой башне...
      Прикрытия здесь никакого не было, и Рудневу пришлось ползти за ним, раздвигая траву...
      Джейк доволок свою ношу до входа в башню и с отвращением швырнул на траву. Руднев слышал, как он чертыхался, размахивая онемевшими руками.
      Майор всем телом прижался к земле, боясь пошевелиться. Ясно: Джейк будет отдыхать после полукилометрового перехода с валуном не меньше четверти часа... Медленно повернув голову, Руднев, однако, увидел, что Джейка уже нет подле валуна. Майор тревожно огляделся и потянулся к биноклю, но в этот момент Джейк вышел из двери в башне и направился к своей ноше.
      "Он собирается тащить этот камень в башню... Зачем?.. Как ты думаешь, старик?.."
      Но "старик" в эту минуту мог только спрашивать, отвечать он пока не решался.
      Джейк сел на валун и приготовился к отдыху: видимо, те усилия, какие он затратил до сих пор, были только легкой тренировкой по сравнению с предстоящими упражнениями в передвижении тяжестей.
      Руднев, лежа в траве, скептически разглядывал в бинокль его унылую фигуру:
      "...Тяжелая эта работа - из болота тащить бегемота... Неужели бросит?.. Было бы жалко. Хочется узнать, что он придумал".
      "Не бросит, - успокаивал Руднева "старик". - Он, клятый, на карачках, а все же потащит..."
      Джейк неожиданно встал, будто он услыхал лестную характеристику "собеседника" Руднева и она вселила в него силы Геракла и дух Прометея. Вновь присев над своим валуном и обняв его, как любимое чадо, Джейк опять взгромоздил камень на свой тощий живот и поволок к башне.
      Когда он перешагнул через порог, Руднев вскочил и, мягко ступая по траве, быстро пошел к башне... Приблизился... Прислушался... Тяжко ступая по каменным ступеням и отчаянно сопя, Джейк взбирался наверх со своим грузом.
      "Первый и второй ярусы прошел, - шепотом считал Руднев. - Приближается к третьему ярусу... Что дальше?"
      Далекий глухой удар валуна о кирпичные плиты свода были ответом на вопрос Руднева.
      "Бросил!.. Передышка..."
      Но на этот раз Джейк не сел на валун для отдыха. Руднев услыхал его шаги где-то вне башни. Шаги вскоре затихли. Было ясно, что авантюрист пошел по настилу над вторым ярусом вдоль крепостной стены, скорее всего опять на разведку.
      Руднев тихонько проскользнул в башню и стал медленно подниматься по каменным ступенькам внутренней лестницы. Дойдя до выхода из башни на второй ярус, он выглянул и в серой мути светлой северной ночи разглядел на пыльном настиле огромный валун. Руднев все еще не мог разгадать замысла Джейка и с нетерпением ждал, что дальше будет делать заграничный гость.
      Притаившись в башне, он видел, как вернулся Джейк, как он поднял тяжелый валун и, кряхтя от натуги, понес его вдоль бесконечного коридора. Выйти из башни Руднев не решался, спрятаться здесь было невозможно, и, внезапно оглянувшись, Джейк мог заметить, что за ним следят...
      Наблюдая в бинокль, майор увидел, как Джейк остановился возле оконного проема, обращенного во двор монастыря, как, собрав последние силы, он взгромоздил валун на широкий кирпичный подоконник. Затем Джейк стал тщательно отряхивать свой пиджак и брюки от пыли и грязи. Привел одежду в порядок, потрогал валун, полюбовался им с минуту и направился к башне...
      Руднев сразу сообразил, что Джейк может дойти до башни и спуститься вниз гораздо раньше, чем он, Руднев, сбежит по лестнице и успеет найти надежное укрытие где-нибудь на обширном заднем дворе. Да и бежать в темноте по ступенькам было нельзя, Джейк услышит топот... Оставался один путь к отступлению - на крышу яруса. И Руднев метнулся по каменным ступенькам внутрибашенной витой лестницы.
      Наверху Руднев слыхал, как Джейк спустился вниз, а затем вышел из башни и пошел к тем же маленьким воротцам в задней стене, через которые вошел в монастырь. Следить далее за ним не было смысла: Джейк осуществил какую-то важную часть своего замысла и отправился спать в Дом колхозника.
      Теперь надо было сходить к валуну, взгроможденному на край стены, осмотреть его и понять наконец, что задумал этот долговязый лунатик с зелеными веками...
      Утром Волошин вместе с неутомимым майором вновь проник в церковь Иоанна Предтечи. Они оба устроились у высоких узких окон, и Руднев направил бинокль на второй ярус крепостной стены.
      - Ну, товарищ Волошин, что вы видите на подоконнике десятого окна? спросил Руднев.
      Волошин всмотрелся.
      - Что-то бурое, круглое. Котел, что ли?
      - Нет, это не котел. Это огромный валун, камень с берега озера. В нем не меньше двух пудов...
      - Как он туда попал?
      Руднев отнял от глаз бинокль.
      - Это "товарищ Богемский". Ему никогда в жизни не приходилось так работать, как в эту ночь. На второй ярус стены он тащил этот камень часа полтора и был так увлечен работой, что не заметил, как я за ним наблюдаю...
      - Зачем же он его туда втащил? - недоуменно глядя на Руднева, спросил Волошин.
      - Очевидно, для того же, для чего четыре века назад эти камни таскали на крепостную стену монахи и народные ополченцы, - с веселой усмешкой ответил Руднев. - Чтобы сбросить их оттуда на головы врагов...
      - Он хочет сбросить этот камень?.. - медленно произнес Волошин и вновь прильнул к биноклю. - Но на чью же голову?..
      Руднев усмехнулся:
      - Ну, это чересчур примитивно. "На голову"!.. Мы не ливонцы и не польская шляхта... Я осмотрел там все и понял, что, если этот камень столкнуть вниз с высоты семи метров, он упадет как раз на настил "каменного мешка", в котором происходил исторический разговор между князем-сторожем и нашими "туристами". А под настилом провисли и держатся на честном слове кирпичные своды весом этак в две с лишним тонны... Вы меня поняли?
      - Обвал?! - глядя на Руднева широко раскрытыми глазами, воскликнул Волошин.
      - Да!.. Несчастный случай... Кто-то погиб, а виновных нет.
      - А кто этот "кто-то"?
      - Вот этого я у "товарища Богемского" не спросил. Он был так занят работой, что мне не хотелось его отрывать. Но мы скоро это узнаем...
      - Они подозревают кого-то из нас, - глядя в бинокль, сказал Волошин. Этот камень предназначен для моей или вашей головы...
      - Поживем - увидим, товарищ Волошин. А пока берите вот этот пистолет, отправляйтесь на второй ярус стены, спрячьтесь там где-нибудь поближе к камню и задержите всякого, кто к нему приблизится.
      Волошин взял тяжелый ТТ и сказал по-военному:
      - Есть, товарищ майор! Всякий, кто приблизится к камню, будет задержан.
      Руднев уже отошел от Волошина, но тот неожиданно окликнул его:
      - Товарищ майор! Я должен сделать важное сообщение...
      - Какое?
      - Я как-то сделал снимок мозаичного пола в этой церкви. Краски не получились, но зато обозначилась одна сплошная, очень закрученная линия... Моя подруга Тася сегодня поделилась со мной интересной догадкой: а не является ли рисунок этой мозаики планом подземного хода, который находится под этой церковью или где-нибудь поблизости?
      - Интересно! - оказал Руднев. - Надо проверить. Но сейчас на очереди вон тот камень на стене. Не спускайте с него глаз.
      - Слушаю, товарищ, майор!
      "СДАЙТЕ ОРУЖИЕ!"
      Руднев взял альбом для зарисовок и направился к "каменному мешку". Он вошел в каземат и долго разглядывал грозно нависшие над головой своды.
      Покачав головой, майор выбрался из каменной ловушки и пошел на главный двор. Здесь, у газона напротив группы храмов, он увидел Кортеца и Джейка. "Потомок великого конкистадора" фотографировал храмы; Джейк рассеянно за ним наблюдал, время от времени поглядывая на здание конторы музея. Он кого-то ждал.
      Руднев приблизился к ним и также стал внимательно разглядывать храм.
      - Красивый собор! - сказал он.
      - Да... - рассеянно ответил Джейк. - Мы его тщательно охраняем.
      - Его в пятнадцатом веке построил русский зодчий Прохор Ростовский, любуясь величественным храмом, сказал Руднев. - Я хочу зарисовать его купола.
      - Пожалуйста, - безразлично ответил Джейк и вновь поглядел на дверь конторы.
      Оттуда вышла Тася, огляделась, увидела Руднева и направилась к нему. Она торопилась и была явно чем-то взволнована. Подойдя к Рудневу, Тася сказала:
      - Товарищ Еланский! Вас просит директор музея.
      Руднев захлопнул альбом и зашагал к конторе. Тася пошла рядом с ним и тихо, быстро заговорила:
      - Только что я слыхала, как сторож предложил профессору Стрелецкому осмотреть один никому не известный ход в подземелье у Кузнецкой башни. Он сказал профессору, что ход этот ведет в подземный тайник, сооруженный еще при Иване Грозном. - Тася понизила голос до шепота: - Неужели он решил открыть свою тайну?
      Не глядя на нее, Руднев так же тихо ответил:
      - Не отходите от профессора ни на шаг... Скорее всего, именно на него готовится покушение... В крепостной стене есть ловушка... Там засел Волошин...
      В это время из конторы выполз угрюмый сторож, а затем профессор Стрелецкий. Завидев Тасю, он помахал ей рукой:
      - Я скоро вернусь, Тасенька!
      - Идите с ним... - приказал Руднев. - Как только он войдет в каземат в крепостной стене, сейчас же тащите его обратно...
      Тася ничего не поняла, но объясняться было уже некогда. Она подбежала к профессору и пошла рядом с ним. Руднев видел, как Стрелецкий остановился и что-то сказал сторожу. Тот безразлично поглядел на Тасю и, пожав плечами, побрел к крепостной стене...
      Руднев оглянулся: Кортец как ни в чем, не бывало фотографировал церкви, а Джейк, не обращая внимания на Стрелецкого и сторожа, давал Кортецу какие-то объяснения.
      - Любопытно... - тихо сказал Руднев и, войдя в сени конторы, продолжал через щелку наблюдать за Кортецом и Джейком.
      Через пять минут он вышел из сеней и вновь направился к ним.
      - У месье хороший вкус, - сказал он. - Если он не возражает, я буду зарисовывать все, что он фотографирует.
      Джейк перевел Кортецу слова "художника".
      - О! Манифик! Силь ву пле, маэстро! - оживленно воскликнул Кортец.
      - Обратили ли вы внимание, месье, что все купола вон того храма резные? - вежливо спросил "художник".
      Джейк перевел.
      - Меня восхищает эта асимметрия! - искренне воскликнул Кортец. - Она роднит русское искусство с искусством варваров восьмого-девятого веков. Я видел во Франции их капеллы.
      - Я предпочитаю самобытное искусство варваров геометрической пропорции готики, - ответил Руднев, быстро набрасывая контур шишковатого купола церкви.
      Джейк заглянул в его альбом:
      - Вы хорошо рисуете.
      - Я любитель, - скромно ответил Руднев.
      Делая зарисовки, он украдкой наблюдал за Кортецом и Джейком. Последний и не думал следовать за сторожем и профессором, но время от времени он все же беспокойно поглядывал в ту сторону, куда сторож увел Стрелецкого. Кортец был целиком поглощен фотографированием.
      Прошло минут двадцать. Неожиданно в воротах показалась Тася. Она подбежала прямо к Рудневу и, отозвав его в сторону, сообщила:
      - Сторож привел нас с профессором в ту каменную дыру, где эти... - она кивнула на Джейка и Кортеца, - объяснялись тогда со стариком. Он велел нам ждать, а сам куда-то исчез... Я сказала профессору, что это ловушка, и чуть не силой вытащила его из каземата.
      - А сторож? - быстро опросил Руднев.
      - Волошин задержал его где-то наверху, на стене, - с волнением и недоумением сказала Тася.
      Она до сих пор не уяснила себе смысла всего, что произошло с нею и профессором.
      - Ну? И где он теперь? - нетерпеливо спросил Руднев.
      Джейк и Кортец без всякого стеснения подошли к Рудневу.
      - Там что-нибудь случилось, девушка? - спросил Джейк. Но Тася ответила не на его вопрос, а на вопрос Руднева:
      - Сторож вбежал в заброшенную усыпальницу князей Бельских, заперся на железный засов и не выходит.
      - Мне нужно перезарядить кассеты, господин Богемский, - сказал Кортец и, круто повернувшись, направился к надвратной церкви. Джейк последовал за ним.
      - Скажите Волошину, пусть не отходит от усыпальницы ни на шаг! Бегите! - бросил Руднев Тасе и быстрыми шагами догнал Кортеца и Джейка.
      - Минутку, господа!
      Заграничные гости остановились и тревожно переглянулись.
      - Только что у крепостной стены было произведено покушение на жизнь профессора Стрелецкого... - сказал Руднев, пристально глядя на Джейка.
      - Нам до этого нет дела, товарищ художник, - сердито ответил Джейк. Обратитесь в милицию.
      - Милиция уже здесь, - сказал Руднев и показал Джейку свою книжку. - Я майор госбезопасности Руднев. Прибыл из Москвы для наблюдения за вами.
      Джейк быстро оглянулся по сторонам. Руднев понял.
      - Монастырь оцеплен, "товарищ Богемский"... Но вчера ночью, когда вы так трудолюбиво возились с камнем, я был здесь один... А теперь предъявите ваше командировочное удостоверение.
      Кортец с разочарованным видом смотрел на пышный куст сирени. Джейк нехотя подал Рудневу свое удостоверение и, растерянно моргнув зелеными веками, сказал:
      - Здесь какое-то недоразумение, товарищ майор.
      Руднев внимательно осмотрел документ и сказал:
      - Хорошо сделано... - Он сличил подпись с каким-то заявлением. - И подпись Тараканцева нормальная... Мы добрались до него, и ему пришлось нам рассказать все...
      Джейк молчал.
      - Сдайте оружие, господа! - произнес Руднев и добавил, насмешливо глядя на Кортеца: - Думаю, что вы меня понимаете и без переводчика, месье Кортец. До появления в этом монастыре вы неплохо владели русским языком.
      - Я владею многими языками, господин майор, - сказал по-русски Кортец. - И я всегда выбираю тот, какой мне более удобен. Но вы, может быть, все же объясните ваше поведение? Болтовня какого-то Тараканцева - это еще не аргумент...
      - Ваш спутник организовал покушение на профессора Стрелецкого. У меня есть доказательства. А оба вы шантажировали гражданина Тараканцева.
      - Чепуха! - с оскорбленным видом воскликнул Кортец, но тем не менее сунул руку в карман и протянул Рудневу крохотный ножичек-несессер в замшевом футляре.
      - Вот все мое оружие. Я никогда не ношу при себе много металла.
      - Оставьте это у себя, - сказал Руднев и пристально взглянул на Джейка.
      Тот стоял не шевелясь и угрюмо смотрел в землю.
      - Господин Бельский, вы слыхали мое приказание?
      Джейк медленно достал из карманов большой складной нож и браунинг и подал их Рудневу.
      - Это все?
      Кортец усмехнулся и процедил сквозь зубы:
      - У него есть еще водородная бомба, но он забыл ее дома.
      - Я думаю, что господин Бельский и от водородной бомбы скоро избавится, - с иронической улыбкой сказал Руднев. - Я прошу вас, господа, пройти за мной в районное управление милиции.
      - А потом? - с тревогой спросил Кортец.
      - А потом вам, господин Кортец, надо будет немедленно вернуться в Москву самостоятельно, а с господином Бельским мы поедем туда имеете...
      Они направились к выходу из монастыря. К Кортецу уже вернулось ровное настроение. "Что ж, - рассуждал он, - с охоты за сокровищами Ивана Грозного я возвращаюсь с пустым ягдташем. Но скоро я, несомненно, вновь буду в Париже... Это лишь очередная неудача, вроде истории с Коптским евангелием...
      Они приблизились к надвратной церквушке. Сказочная "Царевна Лебедь" удивленно смотрела на них узкими бойницами-окнами. Кортец взял в руки фотоаппарат и спросил, обращаясь к Рудневу:
      - Разрешите сфотографировать этот шедевр русского зодчества?
      Руднев пожал плечами:
      - Пожалуйста!
      - Мне надо хоть как-то возместить убытки, - пояснил Кортец и щелкнул затвором. - Я в Париже организую фотовыставку оригинальных росписей Дионисия и неизвестного миру монаха Александра, которые я увидел здесь, а также образцов русского древнего зодчества...
      - Вот и занимались бы этим, господа, - искренне посоветовал Руднев.
      - Не знаю, как другие иностранные гости, господин майор, - ответил Кортец, - но я прежде всего деловой человек, я занимаюсь тем, что сулит мне наибольшую прибыль.
      Он взглянул на Джейка. У того был вид человека, хлебнувшего уксусу, настоенного на хрене.
      - Не унывайте, Джейк! Вспомните о вашем контракте с трестом.
      - Убирайтесь к черту! - злобно крикнул Джейк.
      ЛАБИРИНТ
      Позади церкви Иоанна Предтечи было "царство дремучих трав" - там буйно разрослись полынь, репейник, одичалая конопля. В этих зарослях мог скрыться стоящий во весь рост человек. И там, позади церкви, в пахучих травах, в ясной тени печальных деревьев, среди вековечной тишины стояла заброшенная усыпальница князей Бельских, та самая, куда позавчера ночью на глазах у Волошина скрылся старый монастырский сторож. Над глубоким склепом ее возвышалась небольшая часовня. Может быть, когда-нибудь эта часовня выглядела вполне сносно, но годы сделали свое дело: зеленая крыша ее побурела и провалилась, штукатурка стен и маленьких колонн облупилась, а железные решетки замысловатого рисунка на окнах и двери заржавели...
      Русские старинные зодчие не уделяли столько внимания гробницам и мавзолеям, сколько уделяли надгробным сооружениям зодчие и ваятели Ренессанса, строители пирамид, мавзолея Тадж-Махал и подобных сооружений. Усыпальница князей Бельских служила тому ярким доказательством. Она была очень скромна и очень печальна. Как впавшая в нищету старенькая барыня, стояла она на задворках древнего монастыря, дивясь невиданному скоплению людей вокруг... А люди эти уже два часа бесцеремонно заглядывали в ее окна, окликали кого-то скрывшегося в гробнице и много говорили. Здесь были Волошин, Тася и профессор Стрелецкий, директор монастыря-музея Анышев и несколько милиционеров. Трое первых были очень взволнованы необычайными событиями и оживленно обсуждали все, что случилось в монастыре в тот день...
      Запершийся в гробнице старый сторож не откликался, и, устав звать его, милиционеры расспрашивали Анышева об усыпальнице князей Бельских.
      Директор монастыря-музея до своего появления в Сиверске служил где-то управдомом, на занимаемую им должность он попал случайно и не скрывал своего удивления по поводу забот советской власти о старинных церквах и "никому не нужных" крепостных сооружениях. Чувство тревоги за бесполезность своего дела никогда не покидало его...
      - Гробница эта заприходована по нашим книгам и документам как сооружение, не имеющее исторической ценности, - пояснял он окружавшим его московским гостям и милиционерам. - По этой причине ни в какие сметы по ремонту она не попадает. Однако по тем же документам значится, что в 1915 и 1916 годах приезжал сюда из Петербурга какой-то князь Бельский и занимался ремонтом и реконструкцией указанной гробницы. При этом земли в озеро было вывезено несметное количество...
      Рассказ Анышева был прерван появлением Руднева и начальника сиверской милиции. Тася, Волошин и профессор засыпали майора вопросами. Руднев сообщил, что Кортец дал важные показания и спешно уехал в Москву, а Джейк Бельский должен дождаться своего сообщника по покушению, Платона Бельского, и поедет в Москву вместе с ним, Рудневым.
      - Да, кстати! - добавил майор. - Оказывается, Джейк Бельский - родной племянник князя Платона Бельского. Он сын русского белоэмигранта.
      - "Сколько их, куда их гонит!" - насмешливо воскликнул Волошин. Бельские лежат тут рядом, в гробах, их потомок полез в гробницу, не дождавшись смерти, а еще один Бельский, чтобы составить им компанию, примчался специально из Америки.
      - А что с князем-сторожем? - спросил Руднев. - Подает ли он хоть признаки жизни?
      - Молчит. Не умер ли он от инфаркта? - нерешительно сказала Тася.
      Хотя Платон Бельский состоял в заговоре с Джейком, ей все же было жалко этого одинокого старика, которого любила когда-то прекрасная женщина.
      - Ну что ж, придется вскрыть дверь, - решил Руднев. - Да! Я забыл передать вам, профессор, один интересный экспонат, обнаруженный при обыске у Джейка Бельского. Не объясните ли вы нам, что это такое?
      Он вынул из кармана свернутый в трубку пергаментный лист, уже знакомый читателю.
      Анышев побежал за слесарем, а Стрелецкий, окруженный Тасей, Волошиным, Рудневым и представителями сиверской милиции, стал внимательно разглядывать пергамент в лупу.
      Через несколько минут он поднял голову и обвел всех удивленным, недоумевающим взглядом.
      - Поразительно! Это титульный лист антологии Агафия!
      Он вновь стал разглядывать лист.
      - Но как он к ним попал? - спросил Волошин.
      - А разве вы не помните, что нам рассказывала старушка на Ордынке? сказала Тася. - Вспомните, как муж Евгении Бельской хотел вырвать из рук своей жены византийскую книгу, но вырвал только титульный лист...
      - Это невероятно! - пробормотал Стрелецкий. - Здесь дарственная запись Ивана Грозного, и нарисован чертеж... Это план тайника... Я был прав... Библиотека Грозного где-то здесь...
      - Вот видите! - укоризненно глядя на Волошина, сказала Тася. - А вы, Ваня, не верили, вы говорили, что князь Платон сумасшедший, что он никакого тайника не нашел.
      В это время дверь в гробницу уже была открыта. Тася и профессор бросились к ней, но Руднев остановил их.
      - Спокойно, товарищи! Мы ищем преступника, и здесь нужна осторожность... Сейчас сюда войду только я и со мной двое милиционеров.
      Руднев вошел в часовню. За ним вошли милиционеры. Им сразу же пришлось спуститься по ступенькам. Просторное помещение усыпальницы князей Бельских напоминало погреб. На Руднева пахнуло холодом и сыростью. Его обступила темнота. Руднев пошарил по стенам лучом фонаря. В склепе никого не было...
      "Что за чертовщина! Куда он мог деться? - размышлял Руднев. - Неужели здесь есть еще один выход?.."
      Руднев, а с ним и милиционеры тщательно обследовали все стены, пол, потолок; они осматривали, выстукивали, но камень и кирпич всюду отзывались глухим звуком... Наконец майор обратил внимание на металлическую надгробную плиту, вделанную прямо в пол.
      Над плитой стоял массивный чугунный крест, а на самой плите выпуклыми старинными буквами была сделана длинная надпись, извещавшая, что под плитой покоятся гробы трех Бельских, в разное время сосланных в Сиверский монастырь великим князем Василием, временщиком при малолетнем царе Иване Шуйским и самим Грозным.
      Руднев пригласил в усыпальницу Анышева, Волошина, начальника милиции; Тася и Стрелецкий вошли без приглашения. После небольшой консультации с директором Руднев приказал милиционерам вооружиться ломами и приподнять надгробную плиту. Но, к общему удивлению, приподнять ее не удалось. Лишь случайно Волошин обнаружил, что стоящий над плитой чугунный крест вращается. Поворачивая его в разные стороны, удалось приподнять плиту. Под плитой оказалась каменная лестница в десять ступенек. Руднев и Волошин спустились по ней и попали в темный туннель, облицованный камнем. Туннель был извилистым и длинным. Руднев и Волошин долго шли в темноте, освещая путь электрическими фонариками. Наконец впереди забрезжил свет, и они опять увидели каменную лестницу. Они услыхали голоса, а когда поднялись наверх, то очутились... в той самой гробнице, из которой начали свое подземное путешествие.
      - Что за дьявол! - воскликнул с удивлением Руднев. - Мы вернулись туда же, откуда вошли!
      - Ваня! - Тася с тревогой и радостью бросилась к Волошину. - Вы целы и невредимы? А я так боялась...
      - Ну, что там?.. - нетерпеливо спросил Стрелецкий.
      - Это лабиринт! - сказал Волошин. - Мы прошли под землей не меньше километра по какому-то туннелю, а он нас привел туда же, откуда мы вошли в него.
      - Это нет! Шалишь! - воскликнул Руднев. - Волошин! Пошли обратно... Только теперь надо смотреть внимательно. Там есть какая-то лазейка в сторону.
      - Идемте! - решительно произнес Волошин и вновь двинулся к спуску в подземелье.