Хинкап вышел на крыльцо дома - и замер.
      Вокруг деревни лес полыхал огненным заревом.
      Длинные очереди выстрелов вспарывали воздух, наполненный горячим шумом. Запах раскаленного металла забивал все другие запахи. Лес оставался, естественно, на месте, но Хинкапу на мгновение показалось, что вокруг деревни возникла сожженная пустыня. Тонкие изогнутые рога двух лун висели прямо над деревней, и сумрачно-величавый их свет с трудом пробивался сквозь плотные слои дыма.
      Хинкап сбежал с крыльца, прислушался, определил, где выстрелы раздаются чаще и ближе, - и побежал в ту сторону. Когда он миновал последний дом поселка, он увидел, что впереди, довольно далеко, за деревьями, стоят редкой цепью люди... но у них в руках почтальон не заметил никакого оружия. Выстрелы раздавались на ТОЙ стороне, а здесь... Хинкап замедлил шаг. В некотором недоумении он осторожно приблизился к цепи. Поселковые стояли спокойно, некоторые прислонились к стволам деревьев, - и переговаривались, когда можно было слышать друг друга. Скрываясь за деревьями, Хинкап подкрался вплотную к ближайшему человеку. Тот насвистывал негромко лихой мотивчик и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Метрах в десяти справа и слева от свистуна Хинкап видел такие же спокойно стоящие фигуры. Где-то впереди, в глубине леса, трещали автоматные очереди, бухали орудийные залпы, дым протягивался сквозь кроны деревьев, заволакивая лес и поселок; совсем близко в воздухе ("Почему - в воздухе?" - успел удивиться Хинкап) рвались снаряды, засыпая лес осколками, - а этим, стоящим под деревьями, вроде бы и невдомек было, что дым, заполнивший лес, куски металла, срезающие ветви деревьев, отсветы алого пламени могут представлять собой какую-то опасность. Они просто стояли, прислонившись к стволам. Хинкап присмотрелся более внимательно. Сюда, в тыл к стоящим так лениво и расслабленно людям, просачивались лишь дым и копоть. Пули подстреливали деревья далеко впереди, ни одна не пересекла невидимой границы, расположенной метрах в шести перед поселковыми. Снаряды по-прежнему рвались в воздухе, также не долетая до цели.
      Сутулый человек, стоящий совсем близко к Хинкапу, казался символом спокойствия. Освещаемый сполохами огня, он почти не шевелился, лишь изредка медленно поворачивал голову, смотря в стороны. Руки он сложил на груди и, казалось, думал о чем-то своем, глубоко уйдя во внутренний, собственный мир и не подозревая о том, что творится вокруг.
      Но вот слева от Хинкапа раздался оклик:
      - Ласс, как ты думаешь, долго нам еще стоять?
      Сутулый слегка встряхнул головой, как бы отгоняя занимавшие его мысли, и повернулся в сторону говорившего.
      - Думаю, недолго, - сказал он. - Триста восемьдесят два выстрела из орудий. По нашим данным, количество снарядов должно быть обычным, генерал не счел нужным усиливать артиллерийскую подготовку. Значит, осталось всего-ничего, сто восемнадцать выстрелов.
      - Скорее бы уже эти оболтусы отстрелялись да подошли поближе, сказал сосед слева. - Надоело здесь торчать. Дел много.
      Ласс рассмеялся.
      - Терпи, друг, терпи. Скоро подойдут... загонщики, чтоб им пусто было.
      Хинкап осторожно отошел от цепи отшельников и вернулся в поселок. Он прошел медленно по главной улице, вернулся к центру, постоял, размышляя. "Мы умеем защищаться", - так сказала ему Сойта. Да, похоже, действительно умеют, еще как умеют. Но в чем, собственно, состоит это умение? Хинкапу не раз приходилось слышать о людях, владеющих техникой телекинеза, но никогда он не сталкивался с такими людьми. А эти, живущие в лесу отшельники, могут останавливать снаряд, летящий к их деревне... и при этом выглядят так, словно вышли в лес отдохнуть... и, значит, никакой опасности для него, Хинкапа, не было. Но почему-то Сойта не захотела, чтобы гость узнал о силе хозяев.
      Хинкап направился к дому Сойты. Поднялся на крыльцо, продолжая обдумывать увиденное. Стрельба вокруг деревни продолжалась. Орудия теперь бухали реже, но автоматные очереди не прекращались. Войдя в прихожую, Хинкап услышал негромкие голоса в столовой, и ему показалось, что кто-то произнес его имя. Хинкап на цыпочках подошел к двери. Да, там действительно говорили о нем, - и так, что почтальон без всяких сомнений стал подслушивать.
      Говорили Сойта и двое мужчин.
      - ...не понимаю, в чем тут дело, - в голосе Сойты ощущался такой холод, что Хинкапа передернуло. - Я с трудом улавливаю, когда он просыпается. Я не знаю, где он находится, чем занят, - и это несмотря на то, что я постоянно держу настройку. Он для меня временами как бы не существует. Боюсь, что именно здесь и проявляется различие между людьми нашего и его миров. И такое различие весьма осложняет мою задачу.
      - А ты не пробовала... - мягкий баритон произнес непонятный Хинкапу термин.
      - Пробовала, - ответила Сойта. - Не помогает. И еще вот что меня беспокоит. Скоро зацветет вертас. Когда этот человек попал к нам, как вы помните, сезонное цветение заканчивалось. Полгода прошло, скоро опять, появятся цветы. Вы знаете, как действует на него пыльца вертаса. Нужно что-то предпринимать, и как можно скорее. Что у Лаоса?
      - У Ласса все в порядке, - ответил второй собеседник Сойты, и Хинкап узнал голос Дорея. - Уверяет, что работы осталось дней на десять-двенадцать, не больше. Полагаю, что за такой короткий срок ничего особенного случиться не может.
      - Да, - согласилась Сойта. - И все же... Да еще эта облава не ко времени.
      - Стрелять скоро перестанут, - сказал Дорей. - Не пора ли нам идти?
      - Пожалуй, - сказал обладатель баритона.
      Хинкап, затаив У дыхание, выбрался из дома. Спрятался за углом, чтобы его не могли увидеть выходящие. Почти сразу же вслед за Хинкапом вышла Сойта, за ней двое мужчин. Хинкап не знал второго, шедшего рядом с Дореем, и, несмотря на тревогу, удивился этому обстоятельству - лесное поселение невелико, и за полгода Хинкап познакомился со всеми его жителями, но этого человека он видел впервые.
      Когда Сойта и ее спутники удалились, Хинкап вернулся в дом. Вошел в столовую, осмотрел ее - все как обычно... впрочем, что он ожидал увидеть, он и сам не знал. Просто ему казалось, что мир изменился, вывернулся наизнанку, и он подсознательно ждал отражения своих сумбурных чувств в вещах. Но вещи стояли по-прежнему, каждая на своем месте. Хинкап выглянул в окно. Отсветы огня на деревьях, домах... даже рваные облака, несущиеся над лесом, казалось, отражали огненные всплески. Бледнеющие звезды, выглядывая в бесформенные дыры, словно насмехались над глупым почтальоном. Хинкап сжал зубы, чтобы не закричать от бешенства. До чего же он доверчив, болван! Вокруг него идет какая-то возня, затевается черт-те что, дворцовые интриги, тайны какого-то там двора... а он разомлел, раскис - как же, Сойта! Черт побери! В ушах Хинкапа продолжал звучать голос Сойты, холодный и равнодушный, - она говорила о госте так, словно он представлял для нее чисто научный, теоретический интерес, словно она не улыбалась ему по утрам, подавая завтрак, словно...
      - Идиот!.. - Хинкапа прорвало, он рявкнул это словечко во весь голос. И от громкого звука в покое уютной комнаты окончательно пришел в себя. Что делать? Отсиживаться на катере, уйти туда сейчас, сию минуту? Но сейчас нельзя выйти из поселка, он окружен... кем? Почему он, Хинкап, до сих пор не задумался над тем, что, собственно, здесь происходит? Правда, Сойта говорила, что горожане стремятся уничтожить лесные поселения потому, что ненавидят ум и мысль... но вряд ли такая ненависть заставит тащить в лес орудия. Теперь Хинкап сомневался в правдивости слов Сойты. Он вспомнил все - и разговор, услышанный ранним утром в лесу, и таинственные отлучки Сойты, и... тут Хинкапа будто обухом по голове шарахнуло. Видения! Его видения, когда ему казалось, что вместо Сойты перед ним - дряхлая старуха... и вместо девочки тоже. Кстати, он ни разу больше не видел эту девочку. И вообще не видел в поселке детей. Почему? Хинкапа пробрал мороз. Нет, ребята, подумал он, здесь что-то нечисто. И, пожалуй, не стоит отсиживаться в катере. Все равно без него катер не улетит - пусковой ключ висит у Хинкапа на шее на тонкой цепочке. Пусть возятся, пусть изучают машину. Что им нужно? Действительно хотят смыться с Алитолы, как уверяла Сойта? Или рассчитывают на то, что знание земной техники поможет им одолеть городских? "Ладно, - подумал Хинкап. - Разберемся".
      Он спустился в подземное убежище и до позднего вечера, расположившись со всеми удобствами, размышлял о происходящем. Но как он ни прикидывал все равно выходило, что Сойта обманывает его, скрывая истинное положение вещей. Беспокоило Хинкапа и упоминание о цветении вертаса, пыльца которого, по словам Сойты, действовала на гостя каким-то необычным образом. То есть Хинкап знал, каким именно, - он видит старух вместо молодых женщин... но почему это тревожит Сойту? В чем тут дело? Еще одна закавыка.
      Но вот наконец открылась дверь, ведущая в укрытие, и почтальон услышал голос хозяйки дома:
      - Хинкап! Выходите, теперь можно.
      Сол Хинкап поднялся наверх. Ласковая улыбка Сойты просияла, как обычно, навстречу ему. И почтальон вновь подумал, что такая женщина не может творить зло, - невозможно поверить, чтобы Сойта была способна на что-либо плохое. Кажется, он все-таки неверно понимает происходящее. И немудрено, подумал Хинкап; ведь он ничего толком не знает о местной жизни, вот и запутался.
      И тем не менее он не задал Сойте ни одного вопроса.
      IV
      "Я был бы рад не знать того, что знаю".
      Следующие четыре дня прошли, как обычно. Сойта предложила пойти к катеру, но Хинкап сказал, что незачем бывать там так часто, - ведь не прошло и десяти дней после посещения равнины. Сойта не стала спорить. Утром пятого дня она сообщила Хинкапу, что вечером уйдет - на сутки, как обычно. Хинкап молча кивнул. Он не стал выяснять, зачем идти в город вечером, когда, скорее всего, закрыты и магазины, и учреждения. Но решил, что на этот раз узнает все, что можно узнать.
      Ровно в шесть вечера Сойта, попрощавшись с Хинкапом, вышла из дома. Хинкап проследил в окно, в какую сторону она направилась и, подождав несколько минут, пошел следом. Он шел осторожно, близко к домам, но это было излишним. Сойта не оглядывалась. И почтальон вспомнил, как она говорила: "Я не ощущаю его". Значит, других она ощущает, подумал Хинкап. Может быть, все они, коль скоро они телепаты, ощущают друг друга, знают друг о друге все? Неважно. Лишь бы это не касалось его - потому что, если они будут знать, где он находится или что думает, его замысел окажется невыполнимым.
      Сойта прошла поселок и углубилась в лес, и Хинкап повторял ее путь. Потом он заметил мелькающие в лесу фигуры - Сойту ждали.
      Множество силуэтов, размытых наплывающим вечером, потянулось вглубь леса. Хинкап держался на приличном расстоянии, так, чтобы не отстать от идущих и в то же время остаться незамеченным. Скоро те, впереди, вышли на извилистую тропку, и Хинкап тоже пошел по ней, оставаясь все время за поворотом. Он слышал голоса впереди - и шел, не зная, чем кончится путь, но не испытывая страха. Лес становился глуше, под его покровом сгустилась темнота. Но Хинкап знал, что наверху, над деревьями, день еще не угас. Тропка бросала под ноги то сломанную ветвь, то камень, и бесконечные изгибы удлиняли путь почти вдвое. Примерно через час Хинкап заметил, что вокруг посветлело. Деревья отошли друг от друга, раскрыв небольшие полянки, а вскоре и вовсе расползлись, разбежались - лес перешел в равнину.
      Хинкап задержался на опушке, дожидаясь, пока процессия отшельников удалится. Впереди равнина слегка возвышалась, и там, на возвышении, в прозрачном вечернем воздухе редкой бисерной цепью светились огни - это и был город, куда направлялись жители лесного поселка.
      ...Улица, освещенная густо-желтым светом подвешенных над мостовой фонарей, казалась неживой и угрюмой. Высоченные заборы, сколоченные накрепко из широких оструганных досок и опутанные поверху гирляндами колючей проволоки, закрывали дома, и Хинкап невольно сравнивал могучие городские бастионы с легкими и спокойными домами в лесном поселении. Какие люди могут жить за этими крепостными стенами?.. Калитки и ворота, врезанные в деревянные плоскости, казалось, не открывались никогда. Лесные жители шли по центру освещенной мостовой, Хинкап - по тротуару. Он любовался легкой походкой и упругими движениями приютивших его людей. Внезапно рядом с ним, тихо скрипнув, отворилась тяжелая калитка, и на улицу вышел человек. Хинкап остановился невольно, разглядывая горожанина. Но тот не заметил почтальона, потому что увидел людей, идущих по мостовой, - и глаза его наполнились таким ужасом и такой ненавистью, что Хинкап вздрогнул.
      - Ангелы... - прошептал человек. И сделал шаг назад, прижался спиной к забору.
      Затем он толкнул калитку и бросился во двор. Хинкап, не раздумывая, шагнул следом.
      Задвинув изнутри засов, человек мельком взглянул на Хинкапа и кивнул ему, приглашая в дом. Почтальон уже не способен был удивиться чему-либо; он только отметил, как бы со стороны и вполне нейтрально наблюдая, что лоб человека покрыт крупными каплями пота, лицо бледно, черты искажены всплеском бурных чувств, - а впрочем, решил Хинкап, и в спокойствии этот человек вряд ли так уж хорош собой. После полугода, проведенного в окружении неизменно прекрасных лиц, Хинкап ощутил легкую неприязнь к некрасивой внешности.
      Идя за хозяином к дому, Хинкап обратил внимание прежде всего на то, что дом этот - большой, двухэтажный - вполне соответствует рассказам Сойты о жизни горожан. Тяжелые ставни на кованых навесных петлях закрывали окна. Входная дверь обита металлическими листами. Запоры, замки, задвижки... Отпирая двери, хозяин дома обернулся и небрежно, через плечо, представился, гремя связкой ключей:
      - Лодар.
      - Хинкап, - в свою очередь представился почтальон.
      Во взгляде Лодара мелькнуло легкое недоумение, он чуть более внимательно взглянул на Хинкапа. Но, судя по всему, не заметил в чужаке ничего подозрительного, и они вошли в дом.
      Лодар провел гостя через коридор, отпер еще одну дверь, потом еще одну - Хинкап молча наблюдал, как хозяин выбирает нужный ключ, открывает замок, а потом изнутри закрывает каждую дверь, кроме замка, еще и на засовы и задвижки, - и наконец они очутились в хоте. Лодар первым делом вытащил из-за дверцы невысокого шкафчика телефон (Хинкап не сразу понял, что это именно телефон, настолько необычной для его взгляда была форма аппарата), и, перебросив несколько тумблеров, заговорил хрипловато:
      - Дорза, это ты? Лодар. Ангелы в городе. Да, и мне это показалось странным, вечер уже... Только что прошли мимо моего дома. Да, видел... хотел зайти к соседу. Идут к центру. Предупреди Мартола, а я позвоню в полицию.
      Набрав следующий номер, Лодар повторил свое сообщение. Наконец он уложил переговорную трубку внутрь аппарата, убрал телефон в шкаф, запер на замок и повернулся к гостю.
      - Вы откуда? - спросил он. - С какой улицы? Впрочем, даже если совсем рядом, сейчас лучше не выходить, так? Вам не кажется странным, что стервы пришли вечером?
      - Я здесь проездом, - сказал Хинкап. - Так что ваши слова для меня вроде ребуса.
      - Проездом? - переспросил Лодар. - Откуда?
      - Из Толли-Тор.
      Хинкап назвал город, который чаще всего упоминала в рассказах Сойта; это был крупный научный центр.
      - Ого! - сказал Лодар. - И где вы остановились?
      - Да нигде пока, - пожал плечами Хинкап. - Я только что прибыл.
      - Ясно, - сказал хозяин дома. - Ну, все равно, пока стервы в городе, вам лучше не выходить.
      - Почему?
      - Вы что, вчера на свет родились? - в голосе Лодара появилась настороженность. - Не знаете ничего?
      - Не знаю, - спокойно ответил Хинкап. - Впервые слышу, чтобы ангелы могли представлять опасность.
      - Так, - Лодар сел в кресло. Но тут же вскочил, и, бросив Хинкапу: "Подождите здесь", вышел из холла.
      Хинкап, проводив его взглядом, стал осматриваться. Он подумал, что люди могут иной раз производить впечатление, абсолютно не соответствующее их истинной сути, но стоит взглянуть на жилище человека - и узнаешь всю правду. Дома не умеют лгать.
      Слева в холле были два узкие окна, снаружи плотно закрытые ставнями. Свет торшеров, накрытых легкими кружевными шалями, создавал ощущение уюта и некоторой тесноты, несмотря на то, что холл был достаточно велик. Лестница, ведущая на второй этаж, скрывалась в полутьме, но все же достаточно четко виднелись резные перила и лаковые ступени в нижней ее части. Стены холла на высоту человеческого роста закрыты деревянными панелями с тонкой резьбой и росписью. Камин, по обе стороны которого зеркальные двери. Полированные шкафы розового дерева. Стол - низкий и широкий - завален журналами. В центре стола - плоская ваза с плавающим в ней цветком без стебля, с одним-единственным густо-зеленым листом. "Странно, - подумал Хинкап. - Мне бы не пришло в голову утверждать, что люди, живующие в таком доме, страдают полным отсутствием духовных интересов и непониманием красоты. Может быть, Лодар - исключение в этом городе?"
      Вернулся хозяин и, распахнув одну из зеркальных дверей, пригласил Хинкапа пройти в гостиную. Там, за овальным большим столом, окруженным десятком стульев с высокими спинками, сидела женщина. Она была хороша собой, но Хинкап подумал, что до Сойты ей, безусловно, далеко.
      Хозяйка наклонила голову, приветствуя гостя, и Лодар представил ей Хинкапа; затем, обернувшись к почтальону, сказал:
      - Моя жена, Гилейта.
      - Как странно, - заговорила женщина. Голос ее был глубоким, низким. Муж сказал мне, что вы ничего не знаете об ангелах. Это действительно так?
      Говоря, она поднесла к лицу крохотный изящный флакон, отвинтила пробку. Хинкапу показалось, что запах, распространившийся по гостиной, знаком ему, но что именно он напоминает - не мог сообразить. В нем было что-то от влажной листвы, трав, леса... Хинкап встряхнул головой.
      - Да... да, мадам. Я ничего о них не знаю.
      Гилейта улыбнулась.
      - Зовите меня по имени, Хинкап. Вы слегка старомодны, мне кажется, во всяком случае, склонны к излишней церемонности. Это не нужно. А почему вы не знаете о них? То есть я не думаю, что вы можете не знать об ангелах вообще. Но почему вы не знаете о связанной с ними опасности? Разве в Толли-Тор об этом ничего неизвестно?
      - Нет.
      Гилейта повернулась к мужу. Тот слушал внимательно и не сводил глаз с жены. Она закрыла флакончик и протянула его Лодару:
      - Убери. Все в порядке.
      - А по какому делу, если, конечно, это не секрет, вы приехали к нам в город? - спросил Лодар.
      Хинкап молча улыбнулся и развел руками.
      - Ясно, - спокойно сказал Лодар, открывая шкаф и пряча в него флакон. - Значит, в Столице решили все-таки заняться стервами-ангелами всерьез.
      - В Столице? - искренне удивился Хинкап. - Я не из Столицы.
      - Да-да, - успокаивающим тоном произнесла Гилейта. - Мы не забудем, не беспокойтесь. Вы из Толли-Тор.
      Хинкап счел за лучшее промолчать. Его явно приняли за кого-то другого, и сейчас, похоже, не время разбираться в ошибке.
      - Значит, - задумчиво глядя на Хинкапа, сказала Гилейта, - вы совсем мало знаете об ангелах.
      - Не то чтобы мало, - сказал Хинкап, тут же решив сыграть на недоразумении, - а вообще ничего. Абсолютно. То есть в первый раз слышу.
      - И вы, наверное, хотите, чтобы мы рассказали вам о них, - неспешно растягивая слова, сказала Гилейта.
      - Очень хочу, - энергично кивнул Хинкап.
      - Ну что ж, - согласилась хозяйка. - Мы расскажем.
      Она обернулась к мужу.
      - Говори ты.
      Лодар не сразу начал рассказывать. Он достал из шкафа, стоящего в левом углу комнаты, большой графин, наполненный пенистой жидкостью, три изящных фужера из тонкого золотистого стекла, поставил все это на стол. Хинкап отметил для себя, что в гостиной, в отличие от холла, нет ни одной мелкой вещи, лежащей на виду, - только запертые шкафы, стол, стулья. Стены расписаны, однако нет ни ковров, ни картин.
      Лодар разлил напиток по фужерам, предложил жене, гостю, затем уселся поудобнее возле стола. Посмотрел внимательно на Хинкапа. Подумал. Спросил:
      - Вы хотите слышать обо всем, с самого начала?
      - Да.
      - Да... - эхом откликнулся Лодар. - Да. Но, пожалуй, нельзя точно сказать, когда все это началось. И есть ли вообще начало у этой истории. Стервы-ангелы, как вам известно... - Лодар запнулся, посмотрел на Хинкапа, на жену. Гилейта едва заметно покачала головой, уточнила:
      - Ему НИЧЕГО не известно.
      - Да-да, - согласился Лодар. - Постараюсь не забывать. Значит, начнем с того, что стервы-ангелы были всегда. То есть в течение изученного периода истории. Как и почему они появились - не знает никто. Мутации явление вообще плохо изученное, тем более мутации, следствием которых являются стервы-ангелы. Но уже в древних рукописях есть упоминания о невероятно красивых и талантливых людях, рождающихся редко, но с известной периодичностью, - и всегда на территории, ныне ограниченной нашим государством...
      Пока все совпадало с рассказами Сойты, тем не менее Хинкап слушал внимательно, попутно размышляя о стоящем перед ним фужере с заманчиво искрящимся напитком. Хинкап не мог решиться попробовать незнакомое питье, и не мог проверить его анализатором - боялся испугать или чересчур насторожить хозяев дома. Поэтому он не притрагивался к фужеру, несмотря на то, что ему очень хотелось пить.
      - ...и поскольку они многое умели, им и давалось многое. Ангелы тогда их еще не звали стервами - всегда жили лучше других людей, и это ни у кого не вызывало неприязни или раздражения, ведь они и работали так, как не умел никто. Может быть, их не очень любили, но перед ними преклонялись. Науки и искусства давались им легко. Большая часть нашей культуры создана ими, этого никто никогда не отрицал. Наше государство уже в давние времена стало самым сильным и богатым. Рождаются ангелы, безусловно, редко, но, поскольку они бессмертны...
      - То есть как - бессмертны? - не удержался от вопроса Хинкап.
      - Да так, - спокойно сказал Лодар. - Не умирают, и все. Ангела, правда, можно убить... но это выяснилось относительно недавно. Прежде на их жизнь никто не посягал. Так вот, поскольку они бессмертны, их теперь около тысячи. Сейчас как раз идет десятилетие рождения стерв, так что их вполне может прибавиться десяток-другой.
      Зазвонил телефон. Хинкап не понял, откуда раздался звонок. Гилейта встала, отперла дверцу шкафа. Аппарат стоял внутри. Женщина взяла трубку, сказала:
      - Да-да.
      Послушала некоторое время молча, потом повернулась к мужу:
      - Они в центре. Плохо дело. Подойди.
      Лодар подошел к аппарату. Говорил, повернувшись к Хинкапу спиной, а Гилейта, глядя на мужа, сохраняла на лице выражение полной отрешенности.
      - Да-да... И что? Так... понятно...
      Хинкап, не отрывавший взгляда от спины Лодара, увидел, как тот вздрогнул всем телом. Хинкап ощутил страх - но это был страх за Сойту. Она там, в центре города, где происходит нечто ужасное и непонятное ему, Хинкапу...
      - Приют? А почему же воспитатели... ясно. Безусловно, это месть. Сколько?! - голос Лодара сорвался на крик. - Ну куда же они смотрели до сих пор, черт побери?! Да. Выезжаю.
      Лодар убрал телефон. Обернулся к Хинкапу. Почтальон встал. Лицо хозяина дома было искажено болью, мукой... он, казалось, не видел гостя. Но вот он сосредоточил взгляд на Хинкапе и сказал с такой ненавистью, что Хинкап отпрянул:
      - Вот... Пока вы там собираетесь принять меры, стервы действуют.
      Лодар вышел из гостиной. Гилейта ушла следом за ним, но через минуту вернулась. Посмотрела на Хинкапа так, словно он мгновенно стал ее злейшим врагом. Но голос, когда она заговорила, звучал ровно:
      - Садитесь, Хинкап, - сказала она. - Я продолжу рассказ, коль скоро это кажется вам необходимым. Муж вернется, видимо, слишком поздно, не стоит ждать его.
      - Послушайте, Гилейта, - Хинкап прошелся по гостиной, думая напряженно, как лучше выйти из положения. - Вы ошиблись. Вы приняли меня за кого-то другого. Поймите, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ничего не знаю о местных событиях. Но кое-что - очень немного - знаю о тех, кого вы называете стервами-ангелами. Пожалуйста, скажите мне, что сейчас, сию минуту, происходит в городе?
      - Стервы напали на приют, - ровным голосом, четко отделяя слова, сказала Гилейта. - На тот самый, в котором находятся и наши с Лодаром дети. Многие дети погибли. Внутри, в здании, каким-то образом оказался один из ангелов, он и открыл дверь. Все.
      Гилейта резко повернулась и вышла из комнаты.
      Хинкап долго стоял, ухватившись за высокую спинку стула, не в силах сделать шаг, - ноги не повиновались ему. И - не верил. Пожалуй, это было главным чувством сейчас. Не верил. Приют... дети... мысль шла волной, и на поверхность всплывало прежнее: "Сойта..." Нет, здесь какая-то путаница. Ошибка. Ангелы... дети... Месть? Слово вырвалось из глубины, и Хинкап увидел его ясно. Месть. Кому? За что? Отшельники мстят за облаву? Но это чушь, не могут же они мстить детям за действия взрослых. Тогда в чем дело? Где хозяйка?.. Хинкап направился к той двери, в которую вышла Гилейта. Но не успел сделать и трех шагов, как дверь открылась - Гилейта вернулась в гостиную. Хинкап впервые внимательно всмотрелся в ее лицо. Гилейту нельзя было назвать красавицей, но тем не менее она производила приятное впечатление. Хинкап видел, что сейчас она ушла в себя, она ждала вероятно, телефонного звонка, который должен был принести окончательные вести. Гилейта надеялась... Хинкап с трудом выдавил:
      - Простите меня, Гилейта... но я действительно ничего не понимаю.
      - Сядьте, - сказала хозяйка, и Хинкап не мог не восхититься самообладанием этой женщины.
      Они сели к столу. Казалось, ничего не изменилось - лишь отсутствовал Лодар.
      У почтальона пересохло в горле, и он машинально достал щуп анализатора, опустил его в стоящий перед ним бокал, взглянул на глазок индикатора... и только в этот момент опомнился и перевел взгляд на Гилейту. Она следила за его действиями без всякого выражения. Хинкап залпом проглотил напиток, потянулся к графину, налил еще.
      - Зачем вы проверяете сок? - тихо спросила женщина.
      - Я потом объясню, - откашлявшись, сказал Хинкап. - Попробуйте рассказать, что за дела тут у вас происходят.
      - Хорошо, - сказала Гилейта. - Я попробую. Я попытаюсь говорить гак. словно не существует добра и зла, словно меня ничто не трогает...
      Она помолчала немного, и Хинкап ощутил ее боль и ее желание сосредоточиться и начать рассказ. Ему стало не по себе оттого, что он представил мысли Гилейты, - ведь она думала сейчас о своих детях, с которыми произошло что-то страшное, о том, что они далеко от нее! и неизвестно, живы ли вообще... и оценил еще раз мужество и силу Гилейты. Она заговорила - медленно, подбирая слова.
      - Я начну издалека - с тех времен, когда ангелов впервые стали называть стервами, с первого документального упоминания о появлении у ангелов... новых свойств. Двести двадцать четыре года назад в семье приходского священника родилась дочь. Ее назвали Сойтой...
      Хинкап вздрогнул. Ему показалось, что речь идет о ЕГО Сойте... но тут же сообразил, что этого не может быть, - больше двухсот лет прошло с тех пор, а Сойте от силы тридцать.
      - С первого дня стало ясно, что девочка вырастет ангелом, продолжала Гилейта, но вдруг перебила сама себя. - Почему-то ангелы всегда рождаются в провинции, в деревнях или маленьких городках вроде нашего. Не зафиксировано ни одного случая рождения ангела в Столице или каком-нибудь крупном промышленном центре. - И продолжала: - Разумеется, семья была рада. Тогда еще радовались рождению ангелов... Девочка отличалась необыкновенной красотой, развивалась намного быстрее обычных детей. Но на третьем году ее жизни произошло первое несчастье. Ангельски прекрасный ребенок проявил отнюдь не ангельский нрав. Девочка почему-то невзлюбила свою няню - и однажды утром няню нашли мертвой возле детской кроватки. Никому в голову не пришло, что виной смерти старухи мог быть трехлетний ребенок. Но потом... потом к девочке приставили другую няню, и она тоже не понравилась малышке. И через несколько недель вторую няню тоже похоронили. Причину смерти не выяснили, но третью няню было трудно найти - люди начали бояться этого дома. Но потом нашлась старушка, согласившаяся заниматься с ребенком. И эта старушка воспитывала девочку... Они были неразлучны, и мать девочки в конце концов стала ревновать своего ребенка к няне. И начала следить, подсматривать, - ей хотелось понять, чем няня приворожила ее дочку. И вот однажды...
      Зазвонил телефон. Гилейта быстро встала.
      - Да... да... хорошо. - Она обернулась к Хинкапу. - У вас есть оружие?
      Хинкап покачал головой: "Нет".
      - Нет... да, ясно. Выходим.
      Она уложила на место аппарат, вышла из гостиной, через минуту вернулась, неся в руках два ружья. Протянула одно почтальону. Он хотел сказать, что не умеет пользоваться оружием, но Гилейта уже снова вышла. Хинкап осмотрел затвор, курки, - ага, совсем просто. Снова вошла Гилейта, остановилась на пороге.
      - Пойдемте, Хинкап, - сказала она совершенно спокойно. - Есть шанс захватить одного из ангелов, нужно побольше народу. Машина готова.
      Они вышли из дома. Ночь уходила, однако первые проблески рассвета с трудом пробивались сквозь бурый туман, опустившийся на город. Гилейта уверенно прошла сквозь пласты тумана, вперед, через двор, и Хинкап шел за ней, ощущая, как мысли, подобно этому глинистому туману, плывут и клубятся... Захватить одного из ангелов, сказала Гилейта? Нужно побольше народу? Значит, ему, Хинкапу, предстоит участвовать в облаве... в охоте на человека?.. Черт побери, похоже, Сойта все-таки была права...
      У самых ворот стояла машина - узкая, небольшая, колеса вынесены в стороны, - точь-в-точь гоночный автомобиль. Гилейта открыла дверцы "Садитесь, Хинкап". Хинкап забрался в салон, сел позади Гилейты. Автомобиль был двухместный, сиденья расположены одно за другим, дверцы справа. Перед местом водителя - небольшой пульт, кнопки, рычажки... руль полуовалом, сверху незамкнутым. Гилейта перебросила тумблер, открылись ворота, и машина рванулась с места на такой скорости, что Хинкапа вжало в спинку. Фары осветили пустынную улицу, клочья тумана, крутящиеся и колыхающиеся под слабым ветерком, - и Хинкапу почудилось, что сейчас не раннее утро, а поздний вечер, и кирпично-шоколадный туман сгущается, и неизвестность впереди, за любым поворотом...