— На хрена оно мне? — удивился я. — Я и так его имею, согласно контракту.
— Контракт еще не подписан, — напомнил демон.
— А что это меняет? Вы даете мне долголетие, потом я подписываю контракт, и один из его пунктов мне становится не нужен. Не-е, так не пойдет.
— Хочешь долголетия для своих близких? Я даже тещу твою не трону. Хочешь денег? Славы? Женщин? Все земные блага?
— Зачем? — искренне удивился я. — Я все это поимею согласно контракту.
— А хочешь…
* * *
— Ну что мне еще предложить тебе, смертный? — проплакал вконец измотанный дьявол.
Мы торговались с ним полтора часа. И оказалось, что моему гостю нечего мне предложить. Самоуверенность слетела с демона, как последний лист с дерева поздней осенью. От лоска и шика не осталось и следа. Волосы встопорщились, галстук съехал на сторону, пиджак шикарного костюма оказался расстегнутым и растрепанным. А во взгляде появилось то выражение, что совершенно не свойственно искусителям.
— Есть вариант, — смилостивился я.
— Какой? — загорелся демон.
— Моя душа остается при мне, — начал я. — В противном случае сделка просто не имеет смысла. Дальше, раз в неделю я обязуюсь жертвовать вам целый такой пирог.
— Щедро, — обрадовался дьявол. — А я?
— А вы раз в неделю выполняете мое желание. Сначала по списку, что означен в нашем так и не подписанном договоре, потом… Ну, потом видно будет.
В кухне стало жарко, так жарко, что затрещали обои на стенах. В глазах моего дорогого собеседника бешеными сполохами забилось адское пламя. Мне показалось, что еще чуть, и мир взорвется. Но взрыва не произошло.
— Ш-ш-ш-што-о-о?! — в бессильной ярости прошипел дьявол.
— Я дарую вам пирог, а вы взамен выполняете мое желание. И так каждую неделю. И так до тех пор, пока…
— Да как ты смеешь?! — взревел дьявол.
— Вас что-то не устраивает? Тогда возвращаемся к продаже души, а пироги отложим в сторону.
Демон подскочил со стула, дернулся к двери, потом назад, потом начал судорожно таять в воздухе, но передумал и вновь материализовался на стуле. Видимо, соблазн пересилил.
— Я, — дьявол задохнулся от потока чувств, которые захлестнули его грешную душу. — Я согласен, — выдавил он наконец.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда закрепим наш договор на бумаге.
Он все подписал. Смирил свой гнев и подписал договор. С тех пор прошло уже два месяца. Я живу вместе со своей семьей на одном милом островке посреди Тихого океана. Раз в неделю я заставляю жену печь пирог с яблоками, и раз в неделю исполняется очередное мое желание. Список пока не закрыт, а к тому времени, как указанные в нем желания будут исполнены, придумаю еще что-то. Это не так трудно.
Дьявол скрипит зубами, но договор соблюдает. Видать, соблазн и впрямь непомерно велик. Оно и понятно, что-что, а готовить моя жена умеет. Кстати, надо будет пожелать, чтоб она еще кое-чему научилась. Но это уже из другой области, нежели ее кулинарные способности.
* * *
— Ваше превосходительство, — окликнул мерзкий козлиный голос.
Дьявол вздрогнул и оторвался от книг. Рядом стоял рогатый хвостатый копытистый, каких полно в подземном пекле.
— Чего тебе? — резко спросил дьявол.
— Ваше превосходительство, ваш очередной замысел прогорел.
— Как?! — возопил дьявол.
— Как и в прошлый раз. — Черт попятился. — Одни уголечки остались.
Дьявол взревел, от него пахнуло жаром, таков был его гнев. Черт отшатнулся, боязливо попятился и принялся подобострастно кланяться.
— Начните заново, — прорычал дьявол, чуть остывая. — Попробуйте уменьшить огонь.
Черт еще раз поклонился и, вспыхнув ярко-оранжевым пламенем, исчез. Дьявол посмотрел вдаль невидящими глазами и снова склонился над кулинарными книгами. Когда-нибудь он научится, он поймет, как готовить этот пирог. И тогда… Тогда он отомстит этому смертному, который посмел так обойтись с ним. Если только этот смертный к тому времени не достигнет большего могущества, чем он.
Дьявол принюхался, издалека тянуло паленым. Так пахли не горящие в аду мученики, так пах сгоревший яблочный пирог.
КОШМАР НА УЛИЦЕ ДОЛГОВЯЗОВ
Рассказ написан в соавторстве с Сергеем Дорофеевым и Надеждой Агеевой
Не все события вымышлены, не все совпадения случайны.
Была пятница и, кажется, тринадцатое число. Впрочем, насчет числа Изя сомневался, поскольку вчера было одиннадцатое, а завтра семнадцатое. Но то, что пятница, — это точно, хотя, возможно, и среда. Мелкий противный дождичек, начавшийся еще с полчаса назад, вводил Изю в состояние уныния. В таком состоянии нужно было куда-то пойти и с кем-то выпить. Или с кем-то пойти и куда-то выпить. Он открыл первую попавшуюся страницу в первой попавшейся записной книжке, где громкими буквами по веселому белому полю шла звонкая, но записанная на букву «С» фамилия Либерштейн. Он долго вспоминал, кто бы это мог быть, но, так и не вспомнив, решил, что, пожалуй, Либерштейн ему подойдет. Изя решил позвонить данному субъекту, но, подойдя к телефону-автомату, обнаружил, что в книжке вместо телефона записан адрес: улица Долговязов, дом 13, квартира 666. Куда он и направился небодрым строевым шагом.
Звонок не работал, сколько он ни нажимал кнопку. Но дверь открыли сразу, по первому стуку. На пороге стоял молодой человек. Изя сразу вспомнил, где его видел — как ни странно, в этой же квартире.
— Здравствуй, Изя, дорогой! — произнес с грузинским акцентом Либерштейн, носящий громкое имя Фриц. — Вах, с чем пожаловал?
— С Изей, — ответил Вах.
— Молодец! Поставь его в холодильник.
Но в холодильнике стоять Изя не хотел, а потому, не обращая внимания на протесты непонятного Ваха, прошел в комнату.
В комнате было холодно и сыро, как в старом промозглом склепе. Изя сразу вспомнил свою бабушку — как она там, родная. Мысленно представил себе обглоданную черепушку и покосившийся гроб, смахнул скупую мужскую слезу. Обглоданный червями скелет подмигнул ему пустой глазницей: «Здравствуй внучек. Приходи, я по тебе соскучилась». Изю передернуло, он попытался отмахнуть столь чувственное видение. Но видение не отмахнулось. Тогда отмахнулся Изя. Видение, потирая ушибленное место, ретировалось.
— Вот ты, значит, как с бабушками! — голос был незнакомый и женский.
Изя повернулся. В углу у массивного дубового стола с резными ножками сидела невзрачного вида женщина. Которая при втором взгляде оказывалась весьма взрачной. Блеснула молния, захлопали окна, затрепетали занавески, из-под стола метнулась черная кошка, полетели вороны, зашумели летучие мыши, забегали пауки, крысы, тараканы, запахло серой и луком, глаза женщины полыхнули дьявольским огнем. «Показалось», — подумал Изя. «Хрен тебе», — подумала женщина. В ответ Изя судорожно сглотнул.
— Ты кто? — спросил он, пытаясь совладать с непослушным голосом.
— Это моя жена, — вмешался взявшийся невесть откуда Фриц, — Глаша.
— Ты женат? — все еще пытаясь сглотнуть, спросил Изя.
— Да. Познакомились на очередном собрании секты евреев-антисемитов. Знакомься, Глаша, это Изя Иванов.
— Еврей? — подала голос Либерштейниха.
— Великоросс, — обиделся за друга Фриц.
— А почему фамилия такая нерусская? — не унималась женщина.
— Дурное наследство, — вывернулся Изя и попытался перевести разговор в иное русло. — И давно вы женаты?
— С тех пор как стали аскетами. Не пьем, не курим, не материмся.
— А спите… — полюбопытствовал Иванов, — на одной кровати?
— Конечно, — искренне возмутился Либерштейн, — на одной, двухъярусной. Она наверху, а я в соседней комнате.
Изя затосковал, поняв, что явно ошибся адресом. Повисла неловкая пауза. Настолько неловкая, что не смогла удержаться и шмякнулась об пол.
— Ну ладно, располагайся, я за водкой, в магазин, — нарушил молчание Фриц.
— Так вы ж не пьете, — радостно удивился гость.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.