Орел жаждал обладать своей бабочкой.

Он страстно желает свою жену. Такова была правда.

Роджер сидел в кабинете и тупо смотрел на ровные столбцы цифр в бухгалтерской книге. Почему-то его внимание привлекали восьмерки — они были похожи на округлые груди Блайд, нет, пожалуй, на ее бедра. Роджер закрыл глаза, но видение не исчезло. Он бросил книгу на стол и потянулся за виски. Надо немедленно изгнать волнующий образ жены из своего воображения. Если, глядя на цифры, он видит перед собой ее тело, значит, все, видимо, зашло слишком далеко.

Как сохранить дистанцию в их отношениях? Как удержаться от соблазна? Он больше не мог смотреть на Блайд Деверэ как на ребенка: ее тело манило его к себе, округлые груди и бедра волновали в нем мужчину. Роджер почти пять месяцев не имел женщин. Сколько еще он сможет продержаться, видя каждый день рядом с собой эту красавицу?

Роджер искривил губы в горькой усмешке. Он понял, что испытывал Адам, первый мужчина, когда Ева, соблазнительно покачивая бедрами, протягивала ему яблоко из райского сада. Со дня сотворения мира у мужчины не оставалось ни единого шанса противостоять женским чарам.

Чтобы излечиться от этого желания, ему была нужна женщина, подумал Роджер, но, к сожалению, ни леди Сары, ни леди Роды не было поблизости. Обе сопровождали королеву.

Посещать бордель не хотелось. Роджер боялся подцепить французскую болезнь. Если нельзя удовлетворить свои желания, решил он, то следует хотя бы держаться подальше от источника соблазна.

— Милорд, обед подан, — объявил Боттомз, заглядывая в дверь кабинета.

— Я поем позже, — ответил Роджер. — Пришли ко мне Хардвика с последними счетами.

Мажордом кивнул и закрыл дверь.

В этот момент Роджеру на ум пришла одна идея. Он взял лист бумаги и написал короткое письмо. Свернув его и скрепив своей печатью, он вывел вместо адреса: «Мадам Данвич».

— Чем могу служить, милорд? — спросил Хардвик, входя в кабинет.

Не успел Роджер ответить, как вслед за Хардвиком в кабинет вошел Боттомз и поставил на письменный стол поднос с тарелками, на которых аппетитно дымились жареная телятина и тушеные овощи.

— Герцогиня велела передать вам, что есть во внеурочное время вредно для здоровья, — сообщил мажордом с важным видом.

— Отдай это письмо курьеру. — Роджер протянул Боттомзу запечатанное послание. — Пусть дождется ответа. — Затем он повернулся к пажу и добавил: — Приготовь, мою одежду.

— Собираетесь куда-то поехать, милорд? — спросил Хардвик.

— Я отправляюсь в театр, — ответил Роджер. — У лорда Чемберлена дают новую пьесу с забавным названием — «Укрощение строптивой».

— Ах да, — улыбнулся паж. — Это последняя пьеса Уильяма Шекспира. Я слышал, что Уилл Кемп великолепен в роли Петруччо. — Хардвик собрался было уйти, но вдруг остановился и спросил: — Мне передать соответствующие распоряжения фрейлине ее светлости?

— Нет. Герцогиня не едет со мной.

Когда слуги ушли, Роджер снова вернулся к своим расчетам. Теперь он чувствовал себя намного лучше, потому что выработал план действий и знал, как будет себя вести в дальнейшем.

Тут дверь распахнулась и в кабинет вошли трое. Мистер Боттомз внес небольшой стол, который поставил возле окна. Вслед за мажордомом вошла Дейзи, неся стул. За ней проследовала Блайд со стопкой бухгалтерских книг в руках.

— Что здесь происходит? — недоуменно воскликнул Роджер, хотя уже начал догадываться о смысле всех этих перемещений.

Блайд положила бумаги на стол и одарила мужа лучезарной улыбкой:

— Я решила заняться работой. После полудня должны прибыть два моих агента.

Первым желанием Роджера было вышвырнуть жену из своего кабинета, но он не сделал этого, подумав, что он собирается уехать после полудня, так что кабинет будет свободен. К тому же он может воспользоваться ситуацией и якобы невзначай оставить письмо от мадам Данвич на своем столе.

Женщины любопытны, как кошки, и его жена наверняка не является исключением. В его отсутствие она не удержится и осмотрит его стол. К счастью, мадам Данвич имела обыкновение сбрызгивать духами те письма, которые отправляла мужчинам. Блайд наверняка истолкует это по-своему, по-женски, и, возможно, ее ревность поможет ему обрести немного свободы.

Подумав так, Роджер улыбнулся и кивком головы дал понять, что не возражает против действий жены. Она тут же села за стол, раскрыла книги и начала работать.

Роджер тоже попытался сосредоточиться на работе, но присутствие Блайд отвлекало его. Постоянно хотелось смотреть на нее, и когда Роджер это делал, то, очарованный красотой жены, мгновенно забывал обо всем на свете.

В конце концов он собрался с мыслями и принялся пересчитывать очередную колонку цифр.

— Черт побери, — через минуту выругался Роджер себе под нос, когда, сложив все цифры десять раз подряд, получил десять разных сумм.

— Общая сумма равна пятнадцати тысячам тремстам пятидесяти девяти, — раздался голос позади него.

Роджер вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел стоявшую перед ним Блайд. Не в силах оторвать взгляд от низкого выреза ее платья, он спросил чуть хриплым голосом:

— Как это у тебя получилось? — Блайд пожала плечами:

— Наверное, я унаследовала математические способности своего отца.

— Твой отец не умеет складывать так много цифр в уме.

— Значит, у меня особый дар, — улыбнулась Блайд и вернулась за свой стол.

Как она могла складывать цифры, не используя записи или счеты? — мучился вопросом Роджер. Стук в дверь отвлек его. В кабинет вошел Хардвик и, протянув ему письмо, сказал:

— Ваш костюм готов, милорд.

— Благодарю.

Роджер, прочитав ответ мадам Данвич, бросил письмо на стол и посмотрел на жену, — она не спускала с него своих сияющих глаз цвета темного аметиста.

— Желаю тебе удачного дня, — произнес Роджер, вставая из-за стола.

— Желаю тебе удачного свидания, — в тон ему проговорила Блайд и проводила мужа взглядом.

Он явно не доверял ей и нарочно оставил письмо на столе. Видимо, хотел проверить, станет ли она шпионить за ним. Блайд понимала, что таким поведением Роджер оскорбляет ее, но не могла сердиться на своего гордого орла. В конце концов она добьется того, что он переспит с ней.

— Мистер Родейл и мистер Хибберт просят вас об аудиенции, — объявил Боттомз часом позже.

— Проводи их сюда, — ответила Блайд и пересела за стол мужа. В глаза бросилось оставленное мужем письмо, и она взяла его в руки. С кем же Роджер назначил свидание?

— Садитесь, джентльмены, — пригласила Блайд, когда в кабинет вошли два агента. — Какая необходимость потребовала столь экстренной встречи?

Мужчины переглянулись.

— Торговая компания вашего супруга снизила цены на шерсть, — сказал мистер Родейл.

— Да, — кивнул мистер Хибберт, — то же самое он сделал и с ценами на зерно.

— Снизьте наши цены на гинею за бушель, — распорядилась Блайд после минутного молчания. Агенты собрались было протестовать, но она жестом остановила их: — Это не отразится на ваших комиссионных. Вы и наши поставщики получите обычную плату. Понятно?

— Со всем уважением, миледи, но в этом случае вы останетесь в убытке, — заметил мистер Хибберт.

— Не только я, — улыбнулась Блайд. — Герцог Иденский также понесет убытки.

— Однако герцог теперь ваш муж, — вставил мистер Родейл.

— И что с того? — снова улыбнулась Блайд.

— Ваш отец не одобрил бы такой рискованной ценовой войны, — сказал мистер Хибберт.

— Мой отец полностью доверяет моим способностям, — с невозмутимым видом ответила Блайд, хотя замечание агента несколько вывело ее из себя. Будь она мужчиной, никто не посмел бы усомниться в правильности ее поступков, — Я ценю то, что вы вовремя предупредили меня об изменениях на рынке. Если герцог Иденский снова понизит цены, немедленно дайте мне об этом знать.

Агенты вежливо откланялись, хотя выглядели при этом не слишком счастливыми. Блайд подумала о том, что они могут прямиком отправиться в дом Деверэ, чтобы обо всем рассказать ее отцу. Сидя за письменным столом мужа, она, казалось, ощущала его незримое присутствие. Блайд снова и снова возвращалась взглядом к сложенному листу бумаги, от которого исходил сильный аромат гардений. Не может быть, чтобы это было деловое послание — ни один агент не станет поливать духами деловые записки.

«Сомневаюсь, что его любовницы делали ему подарки», — вспомнила Блайд слова леди Тесси.

Ее рука невольно тянулась к письму. Хотелось прочитать его, ведь никто не узнает об этом. Но как же она сама?! Настоящий брак подразумевает не только любовь, но и доверие. Вскрыв письмо тайком, она разрушит это доверие. Блайд отодвинула от себя письмо подальше. В конце концов, наверняка существовало множество логических объяснений тому, как это надушенное послание попало к ее мужу. Чтобы не искушать себя, Блайд решила удалиться к себе в спальню.

Ровно в шесть вечера она спустилась вниз и в сотый раз повторила себе, что не будет спрашивать мужа о том, от кого он получил письмо, пахнущее гардениями. Блайд ожидала увидеть Роджера у камина, но, к се удивлению, его там не было. Судя по всему, вернувшись со свидания, он уединился, в своем кабинете.

Блайд села за стол и, когда мажордом принес вина, сказала:

— Пожалуйста, передайте моему мужу, что ужин подан.

— Его светлость еще не вернулся, — сообщил Боттомз.

— А когда он должен вернуться? — Блайд почувствовала легкое беспокойство.

— Он не сказал.

— С кем у него встреча? Мажордом замялся с ответом.

— У его светлости не было назначено встреч.

— Но куда он уехал? — Блайд не спускала со слуги внимательного взгляда.

— В театр, — коротко ответил мистер Боттомз и тут же вышел.

Оказывается, муж отправился в театр и даже не удосужился сообщить ей об этом! Почему Роджер не захотел появляться с ней на публике? Блайд почувствовала себя уязвленной. Может быть, он отправился развлекаться в обществе леди Гардении?

Тревоги и сомнения терзали Блайд всю ночь. Едва забрезжил рассвет, она подошла к окну, чтобы поприветствовать солнце. Заря нового дня всегда наполняла ее надеждой, а сегодня ей было это особенно нужно.

Блайд не отрываясь смотрела на светлеющий горизонт. Наконец она услышала звон своего любовного колокольчика. Его звук согрел ее сердце и дал сил встретить еще один день. Она хотела отойти от окна, но тут заметила Роджера, шагающего по дорожке от конюшни. На нем был элегантный черный костюм, похоже, он не собирался работать в саду. Совершенно очевидно, что Роджер возвращался домой после бурной ночи.

Ревность и злость темной волной накрыли Блайд. Словно ниоткуда на горизонт набежали облака, затмив собой первые лучи солнца.

Блайд продолжала следить за мужем. Роджер остановился, посмотрел на внезапно потемневшее небо и тут заметил стоявшую у окна жену. Он улыбнулся и приветливо помахал ей рукой.

Придав лицу безразличное выражение, Блайд ответила ему долгим взглядом, а потом закрыла ставни. Она не собиралась прощать измену. Или ее муж откажется от общества дамы, надушенной гардениями, или ему придется пожалеть об этом!

Блайд вышла из комнаты за полчаса до завтрака и спустилась вниз, внутренне готовясь к битве. У кабинета мужа она остановилась и после минутного колебания постучала в дверь.

— Войдите, — послышался голос Роджера.

Блайд открыла дверь, вошла в кабинет и решительно подошла к письменному столу.

— Да? — Роджер поднялся ей навстречу.

— Нам нужно обсудить одно важное дело, — холодно сказала Блайд.

Роджер ответил ей широкой улыбкой:

— Садись.

— Я предпочитаю постоять, — ледяным тоном проговорила Блайд.

Улыбка исчезла с лица Роджера.

— Тогда я сяду, если ты не возражаешь. Сегодня утром я чувствую себя немного усталым.

— Удивительно, что ты вообще еще держишься на ногах, — заметила Блайд, не скрывая сарказма.

— Ты чем-то недовольна?

— Кто такая леди Гардения?

На лице Роджера отразилось полнейшее непонимание. Тогда Блайд взяла со стола надушенное письмо и помахала им перед носом мужа.

— А-а, теперь понятно. Но это не твое дело, — равнодушным тоном проговорил Роджер.

— Святой Свитун! Да как ты смеешь так оскорблять меня? — вскипела Блайд. — Как это отвратительно, как гадко… — Она остановилась, подыскивая более сильные слова.

— Приношу свои извинения, — сухо ответил Роджер. — Очень странно слышать такие слова из уст женщины.

— Почему?

— Это тоже не твое дело.

— Давай проясним этот вопрос. — Блайд оперлась ладонями о поверхность стола и посмотрела мужу прямо в глаза. — Я считаю, что наличие у тебя любовниц невозможно в нашей семейной жизни. Если ты собираешься разводиться со мной, то будь добр соблюдать целибат до тех пор, пока не сделаешь это.

— А если я не буду его соблюдать? — с усмешкой спросил Роджер.

Взбешенная тем, что он не воспринимает ее всерьез, Блайд почти прокричала:

— Тогда ты станешь самым несчастным мужчиной в Англии!

— О, миледи, вы мне угрожаете?

— Воспринимайте это, как вам угодно, милорд, — проговорила Блайд уже более спокойно.

— И что же ты сделаешь? — На лице Роджера появилась, ехидная усмешка. — Будешь драться со мной?

— Нет, я не настолько низко пала. — Блайд высоко подняла голову. — Я разорю тебя еще до наступления Нового года.

— Папочка! — раздался в этот момент детский голос, и Роджер и Блайд одновременно повернулись к двери.

Пятилетняя Миранда Дебре вприпрыжку подбежала к отцу и плюхнулась к нему на колени. Блайд с удивлением наблюдала, как мгновенно изменилось лицо Роджера. На нем появилось выражение необычайной радости и счастья. Он закрыл глаза и прижал дочь к груди. Да, несомненно, Роджер любил Миранду больше жизни. Блайд улыбнулась про себя: что ж, с помощью этой маленькой девочки и собственной магии она сумеет овладеть сердцем гордого орла.

Голубоглазая и темноволосая Миранда была похожа на Роджера. За одно это Блайд уже была готова полюбить ее всем сердцем.

Роджер поцеловал дочь в щеку и, глядя на Блайд, произнес:

— Дорогая, эта леди — моя новая жена.

— Очень рада с тобой познакомиться. — Блайд ласково улыбнулась девочке.

Миранда тоже улыбнулась и громко прошептала:

— Папа, а где та, другая?

— Какая другая?

— Ты знаешь. Леди Дарнел.

Леди Дарнел? Почему ребенок называл так собственную мать? Похоже, это была очень странная семья, с ужасом подумала Блайд.

— Леди Дарнел уехала. Очень далеко, — ответил Роджер. — Она больше не вернется.

— А как мне называть эту леди? — спросила Миранда, указывая пальчиком на Блайд.

— Леди Блайд.

— Леди Блайд, — послушно повторила девочка.

— А где миссис Хартвелл? — спросил Роджер.

— Наверху. — Миранда указала на потолок. — От езды верхом у нее разболелись ее старые кости.

— Я хочу побыть с дочерью, — сказал Роджер, глядя на Блайд. — Если не возражаешь, мы обсудим наши проблемы позже.

Сердце Блайд снова сжалось. Муж упорно не хотел пускать ее в свою жизнь. Что она должна сделать, чтобы завоевать его расположение? Чрезвычайно задетая его очередным выпадом, Блайд все же постаралась не выказать своей боли и обиды.

— Добро пожаловать домой, Миранда, — сказала она, улыбаясь девочке. — Может быть, встретимся потом в саду?

Миранда с готовностью закивала головой, явно удивленная таким проявлением внимания. Уже выходя из кабинета, Блайд услышала детский шепот:

— Леди Блайд очень красивая. Она даже улыбнулась мне.

— О да, дорогая, леди Блайд очень красивая, — тоже шепотом ответил Роджер, — но ты еще красивее.

Блайд прошла в главный зал и села в кресло перед камином. Поведение мужа озадачило ее: только что он был исполнен сарказма, а через минуту уже светился от счастья.

«Понаблюдай, как Роджер обращается с дочерью и с лошадьми, потому что с тобой он будет вести себя ничуть не лучше», — снова вспомнила Блайд совет бабушки. Миранда любила отца всем сердцем, а он считал дочь самым главным сокровищем на земле. Значит, точно так же он будет относиться и к ней, Блайд, когда поймет, что она любит его безгранично.

Блайд переключилась мыслями на девочку. Похоже, она чувствует себя счастливой, только сидя на коленях отца. Готовность, с которой Миранда отвечала на приветливую улыбку, свидетельствовала о том, что ребенку явно не хватало материнской любви.

Выросшая в многодетной семье, Блайд обладала большим опытом в общении с детьми. О, она сумеет завоевать любовь маленькой Миранды Дебре. Очень скоро девочка обретет настоящую семью и наверняка захочет жить в доме, где будет слышен смех младших сестер и братьев.

— Миледи, обед подан, — объявил мажордом.

Блайд обернулась и увидела, что за столом никого нет.

— А где мой муж и его дочь? — спросила она.

— Леди Миранда спит, — ответил Боттомз, — а его светлость собирается обедать в своем кабинете, чтобы не отрываться от работы.

О нет! Она достаточно много обедала в одиночестве и нюхала гардении, в гневе подумала Блайд. Она больше не позволит мужу издеваться над ее чувствами. Если он будет отказываться есть с ней, то никогда не будет и делить с ней постель.

— Принесите мой обед в кабинет мужа, — распорядилась Блайд.

— Да, миледи, — с довольным видом ответил Боттомз. Увидев такую реакцию мажордома, Блайд поняла, что избрала правильную тактику. Она подошла к кабинету и для смелости притронулась к кресту Вотана. Изобразив на лице улыбку, Блайд решительно распахнула дверь и подошла к столу.

— Да? — Роджер поднял на жену глаза. Блайд села в кресло напротив стола и сказала:

— Я не собираюсь снова обедать в одиночестве.

— О, извини меня. — Роджер устало откинулся в кресле. — Но накопившиеся дела…

— Ты боишься меня? — прямо спросила Блайд, слегка подавшись вперед.

По лицу Роджера было заметно, что он едва сдерживает улыбку.

— Что за странное предположение?

— Ты избегаешь меня.

— Я не избегаю тебя, — ответил Роджер и отвел взгляд. — У меня слишком много дел, так что времени хватает только на общение с дочерью.

— Я рада слышать, что мое общество не неприятно тебе, — улыбнулась Блайд. — Совместная трапеза займет совсем мало времени. В конце концов, я согласилась на этот брак вовсе не потому, что люблю одиночество.

В этот момент дверь распахнулась и Боттомз внес в кабинет поднос.

— Телячьи мозги для милорда, — объявил мажордом, поставив поднос на стол между герцогом и герцогиней. — И устрицы для миледи.

Мистер Боттомз принялся раскладывать по тарелкам тушеную фасоль.

— Что-нибудь еще, милорд? — спросил он, перед тем как уйти.

Роджер взглянул на Блайд, а затем приказал дворецкому:

— Я хочу, чтобы мой стол был убран и готов к работе через тридцать минут.

— Как вам будет угодно, милорд.

Всего тридцать минут, подумала Блайд. Тридцать минут, чтобы насладиться вниманием мужа. Этого было недостаточно, чтобы заполучить его в свою постель. Задача была невыполнима.

— Не хочешь попробовать телячьи мозги? — учтиво спросил Роджер жену. — Уверен, тебе они могут пойти на пользу.

— Это не я теряю прибыль на торговле зерном и шерстью.

— Не будь так уверена в этом, — парировал Роджер. Блайд хитро улыбнулась — похоже, он еще не знает о том, что она снова снизила цены. Общение с леди Гарденией обойдется ему дорого.

— Миранда очень милый ребенок, — проговорила Блайд, желая сменить тему разговора.

— Надеюсь, ты будешь добра к ней, — вставил Роджер.

— А почему ты думаешь, что я могу быть недоброй?

— Дарнел никогда не заботилась о дочери, — признался Роджер.

Это признание удивило Блайд.

— Не может быть, — сказала она. — Мать не может не любить собственного ребенка. Это противоестественно.

— Временами Дарнел могла быть противоестественной, — буркнул Роджер и, давая понять, что разговор ему неприятен, добавил: — Расскажи мне о своих математических способностях.

— А что ты хочешь узнать?

— Как ты умудряешься складывать цифры в уме?

— Я всегда умела это делать, — пожала плечами Блайд. — Когда я была ребенком, отец часто заставлял меня считать в уме, а потом проверял ответы.

Роджер кивнул и принялся за еду. В комнате повисло томительное молчание. Блайд лихорадочно соображала, чем заинтересовать мужа. Тридцать минут промелькнули быстро.

Невзначай посмотрев на мужа, Блайд заметила, что он смотрит на ее грудь.

— Милорд, что-то не так с моим платьем? — спросила она, едва сдерживая улыбку.

Роджер быстро отвел взгляд и сильно покраснел.

— Я рассматривал твое ожерелье, — попытался оправдаться он.

Блайд согласно кивнула, хотя прекрасно знала, что муж лжет.

— Это твой подарок на мой тринадцатый день рождения. С тех пор я ношу его не снимая.

Это признание заставило Роджера недовольно нахмуриться.

— Можно мне произвести кое-какие изменения в моей спальне? — поспешила сменить тему Блайд.

— Зачем? — удивился Роджер.

— По-моему, там слишком мрачно. Я предпочитаю более светлые цвета.

Роджер промолчал, и Блайд снова лихорадочно стала придумывать, о чем бы поговорить. Роджер, похоже, не собирался облегчать ее задачу.

— Что такое темное солнце? — вдруг спросила Блайд. Роджер едва не поперхнулся.

— Откуда ты это взяла? — удивленно спросил он.

— Ты знаешь, что это такое?

— Отвечай на мой вопрос.

— Я не знаю, что это такое, — ответила Блайд, — поэтому и спрашиваю у тебя.

— Где ты слышала это?

— Во сне, — неуверенно проговорила Блайд, понимая, что Роджер не поверит ей.

— Расскажи мне про этот сон.

Часть правды могла развеять его подозрения.

— Голос во сне приказал мне остерегаться темного солнца, — ответила Блайд.

— Это был женский голос?

— Да. Ты тоже его слышал? Роджер кивнул.

— Женский голос сказал мне то же самое, когда я был в Тауэре, — грустно проговорил он.

Блайд почувствовала, что муж не говорит ей всей правды.

— Ты слышал голос во сне?

— Мне приснилось, что со мной говорит давно умершая мать королевы, — сказал Роджер.

— Удивительно, но нам снятся одинаковые сны, — заметила Блайд.

— Почему ты согласилась выйти за меня? — неожиданно спросил Роджер.

Блайд посмотрела ему в глаза, но не стала признаваться в любви, как сделала это пять лет назад. Пусть он сомневается в ее чувствах к нему. Неуверенность может иногда сослужить хорошую службу.

— Я согласилась на это, чтобы освободить тебя из Тауэра.

— И какую ты получила от этого выгоду?

— Ах, бедняжка! — Блайд сочувственно покачала головой. — Неужели ты не знаешь, что личная выгода — это еще не самое главное в жизни.

— Кажется, я ослышался, — горько усмехнулся Роджер. — Какое проявление альтруизма со стороны женщины, которая сбивает мои цены на рынке.

— Кажется, тридцать минут истекли, — объявила Блайд и встала из-за стола. — Спасибо за то, что составил мне компанию. Увидимся за ужином?

Роджер кивнул.

Блайд поняла, что завоевала право есть в его обществе, и. это наполнило ее радостным чувством. Ей хотелось прыгать от восторга, но она чинно вышла из кабинета.

— Блайд! — окликнул жену Роджер.

— Да, милорд? — обернулась она.

— Не пойми меня превратно… Но не стоит слишком сближаться с Мирандой. Она будет сильно переживать, когда ты покинешь мой дом.

— Я не собираюсь покидать наш дом.

— Я имел в виду, после развода.

— Не будет никакого развода, — твердо произнесла Блайд. Роджер внимательно посмотрел на нее:

— Почему ты так уверена в этом?

— Ты согласился с тем, что наш брак продлится вечность и один день, — напомнила Блайд, — а любовь побеждает все.

Сказав это, она решительным шагом вышла из кабинета.