Женщина улыбнулась и сразу исчезла за дверью.

Роберта смущенно вздохнула. Хотя она и собиралась когда-нибудь стать матерью, произведя на свет наследника Инверэри, но вовсе не желала пожертвовать своим счастьем, лишь бы маркиз спокойно спал по ночам.

Потянувшись к подносу за куском мяса, который предложила ей Гэбби, она вдруг застыла с рукой, повисшей в воздухе, — девушка с удивлением смотрела на ее родимое пятно.

Черт побери, подумала Роберта. Болтовня горничной настолько расслабила ее, что она забыла о своем уродстве.

— Тебе вовсе нет необходимости быть моей камеристкой, — с горечью в голосе сказала Роберта. — Я… я отпускаю тебя.

Гэбби быстро перевела взгляд с пятна на лицо своей госпожи.

— А почему вы решили отослать меня? — негодующим тоном спросила она.

Ее слова удавили Роберту:

— А как ты сама? Разве ты хочешь прислуживать мне?

— Разве б я стояла здесь, если бы не хотела? — проворчала Гэбби, забыв всякое уважение, приличествующее служанке по отношению к своей госпоже. — А то окажется, что мой Дьюи не единственный у нас, кого никогда нет рядом именно в тот момент, когда он нужен больше всего.

Роберту нисколько не задел непочтительный тон служанки. Она протянула левую руку, чтобы девушка рассмотрела ее.

— Так это пятно не испугало тебя?

— Нет. — Гэбби посмотрела ей прямо в глаза и в свою очередь спросила: — А вас это беспокоит?

Роберта понимала, что девушка кривит душой, но была благодарна ей за это. Она улыбнулась, хотя только глухой не расслышал бы горечи в ее тоне, когда она заговорила:

— Да, Гэбби. Иногда оно доставляет мне мученья, причиняет боль.

— Ну что ж, скажите мне, когда это случится, — ответила Гэбби нарочито легкомысленно. — Я попрошу бабушку Бидди приготовить вам припарку.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты такая.

Гэбби хмыкнула и, покачав головой, сказала:

— А какой же мне еще быть?

Роберта встала и завернулась в большое полотенце. Потом вышла из ванны и позволила служанке вытереть ей волосы. Надев ночную сорочку, она села на край постели.

— Достань у меня из сумки гребень, — приказала Роберта. — А потом можешь спуститься вниз и поужинать.

— Вы не хотите, чтобы я расчесала вам волосы? — спросили Гэбби. — Это ведь моя обязанность.

— Верно, но я хочу сначала высушить их.

— Ну, тогда я пойду, — сказала девушка, подбирая с пола разбросанную своей госпожой одежду. — А что делать со всем этим?

— Сожги.

Как только за Гэбби захлопнулась дверь, Роберта поднялась и придвинула кресло к окну. Потом села и стала расчесывать мокрые спутанные волосы, всматриваясь в мрачные очертания гор.

Сгущающиеся сумерки, предвестники ночи, всегда волновали Роберту больше, чем любое время дня. Она любила таинственную красоту ночи еще и потому, что, скрадывая все изъяны и пороки, ночная тьма словно облагораживала мир.

Дверь вдруг бесшумно отворилась, и в комнату вошел Гордон. Сначала он посмотрел на постель, а потом перевел взгляд на кресло, в котором сидела жена. Роберта не заметила его. Задумчиво устремив взгляд в окно, в белой ночной сорочке, с распушенными волосами, она показалась ему прекрасной, как ангел. Нет, она вовсе не была той робкой девочкой, на которой он женился десять лет назад, она стала неотразимо прекрасной, даже более красивой, чем он того ожидал и, честно говоря, заслуживал.

Гордон пересек комнату, обошел ее кресло и встал перед ней. Потом непринужденно уселся на подоконник. Роберта удивленно подняла на него глаза.

— Я не слышала, как ты вошел.

— Я принес чашку твоего любимого молока, приготовленного Бидди, — сказал он, протягивая ей кружку.

— Спасибо, милорд. — Роберта пригубила пряный напиток и объявила: — Знаешь, оно не хуже того, что готовит наша Мойра. А, кстати, где Смучес?

— Твой щенок наслаждается ужином вместе с Бидди и друзьями, — сказал Гордон. — Я принесу его тебе попозже.

Не прибавив больше ни слова, он встал с подоконника и прошелся по комнате. Оглянувшись через плечо, Роберта увидела, что он сел на край постели и стал снимать башмаки. Потом бесцеремонно кинул их на пол.

Тут же паника поднялась в ней. Боже правый, неужели он собирается раздеваться в ее комнате?

Когда он скинул с себя и рубашку, Роберта вскочила с кресла и бросилась к нему.

— Что ты делаешь? — воскликнула она.

— Я надумал переодеться, — сказал Гордон и потянулся к застежке на штанах.

Сама того не замечая, Роберта принялась нервно тереть пальцем родимое пятно.

— А почему ты не сделал этого в своей комнате?

Гордон удивленно вскинул голову.

— Это и есть моя комната, — пожав плечами, сказал он.

— Твоя комната? — переспросила она. — В замке много комнат. Зачем же нам нужно делить одну спальню?

— Мы ведь женаты. Помнишь?

— Конечно, помню, — закричала Роберта. — Но ты же обещал, что не будешь принуждать меня.

Гордон долгие мгновения смотрел на нее, потом сказал:

— Присядь-ка, ангел. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. — А когда она села на стул рядом с ним, продолжил: — Я говорил, что не буду принуждать тебя. Однако мы должны хранить это в тайне. Мой отец не поймет того, что мы спим в разных постелях, и очень скоро весь клан начнет судачить о нас. А это будет означать потерю уважения ко мне.

Роберта смотрела мимо него на гудящее пламя в камине. Ее муж спас ей жизнь у львиной ямы и рисковал своей свободой, спасая от королевских стражников. А десять лет назад он убил чудовище у нее под кроватью, что дало ей в детстве сотни ночей спокойного сна. И унизить его перед всеми родными было бы несправедливо после всего, что он для нее сделал.

Роберта вздохнула и, подняв глаза, встретилась с ним взглядом:

— Хорошо, милорд. Мы будем спать в одной постели, но я не позволю, чтобы… — Она осеклась, смутившись и так и не произнеся этих слов.

— Спасибо, ангел. — Гордон придвинулся ближе и целомудренно поцеловал ее в лоб. Потом встал и направился в гардеробную, побросав одежду на пол.

Роберта, отвернувшись, смотрела в окно, нервничая и не смея оглянуться на него. Спать с ним рядом по дороге в Шотландию было совсем не то, что сейчас. Тогда они оба были усталые, грязные, да к тому же в сопровождении Даба и Мунго. Тогда было слишком много помех для того, чтобы они стали близки.

Как она могла делить с ним эту спальню и не видеть его обнаженным? Сколько ночей должно пройти, прежде чем они повернутся друг к другу в темноте и…

— Роберта?

Она взглянула через плечо.

Гордон, переодевшись, стоял на пороге.

— Не дожидайся меня, милая. У меня еще долгий разговор с отцом.

И ушел.

Роберта медленно поднялась с кровати и начала подбирать с пола его разбросанные вещи. Несмотря на то, что они были запыленные и грязные, она аккуратно сложила их и положила на кресло, потом остановилась, глядя в ночное окно.

Гордон Кэмпбел был более чем красив и как мужчина очень нравился ей. Когда придет время, удастся ли ей покинуть замок Инверэри девственницей? Это было весьма сомнительно, несмотря на его обещание.

Но, с другой стороны, то, что Гэбби не слишком испугал ее «дьявольский цветок», возбудило в ней слабую надежду. Может, Кэмпбелы более здравомыслящие люди и не столь подвергнуты предрассудкам, как Макартуры? Если это так, ей незачем покидать замок Инверэри, ведь она найдет в его стенах хороший прием. Настоящее испытание ждет ее завтра утром, когда муж представит ее своему клану. Вот тогда будет видно, каковы они на самом деле.

Роберта подняла левую руку и принялась рассматривать «дьявольский цветок». Потом скользнула взглядом с родимого пятна на обручальное кольцо с изумрудом, которое, по словам мужа, очень подходило к цвету ее глаз.

«ТЫ, И НИКТО ДРУГОЙ».

Только эти слова были истиной.

На другое утро Роберта проснулась поздно. Что-то холодное и мокрое коснулось ее лица, заставив поежиться и спрятать нос под одеялом. Она открыла глаза и увидела Смучеса. Он уткнулся мордочкой ей в лицо, и его печальные темные глаза в упор смотрели на нее.

— Доброе утро, Смучес, — сказала Роберта, подняв руки, чтобы погладить щенка.

При звуке ее голоса он мгновенно оживился. Тут же завилял хвостом и лизнул ее в нос, отчего она засмеялась.

Посадив щенка на край постели, Роберта села и прислонилась к спинке кровати. А где же ее супруг? Она не проснулась, когда он вернулся поздно ночью, но его сторона постели была смята, следовательно, он спал рядом с ней.

Откинув одеяло, она спустила ноги с кровати. Потом зевнула и потянулась, как гибкая, грациозная кошка.

Может, ей одеться и спуститься вниз? Или ждать, пока придет Гэбби? То, что случится сегодня, может определить ее отношения с кланом Кэмпбелов на долгoe долгое время.

Жаль, что у нее нет возможности поговорить с матерью, подумала она. Кто может сказать, что ждет ее впереди? Щемящее чувство тревоги и собственной уязвимости внезапно всколыхнулось в душе. Это хорошо знакомое ощущение отверженности и никчемности вновь вернулось и готово было подавить все ее чувства.

Внезапно дверь распахнулась, и, держа в руках ее одежду, в комнату, словно улыбающийся полководец, вступила Гэбби.

— Как я рада, что вы проснулись, — сказала девушка, подходя к постели. — Уже очень поздно.

— Доброе утро, — поздоровалась Роберта.

— Вот. — Гэбби положила на кровать черную шерстяную юбку и белую блузу с глубоким вырезом и кружевным воротником. — Бабушка Бидди сказала, чтобы вы пока что надели это. Позднее она поможет вам выбрать другие платья. А сейчас я должна помочь вам одеться? Это же моя обязанность, вы знаете.

— Думаю, что сегодня утром я справлюсь и сама, — отказалась Роберта. — А где мой поднос с завтраком?

— Понимаете, миледи…

— Зови меня Роберта.

— Леди Роберта, ваш муж сказал, что завтракать в спальне — это английская привычка, — сообщила ей Гэбби. — Поэтому он ждет вас в зале.

Роберта улыбнулась, довольная, что Гордон подумал о ней.

— Скажи ему, что я спущусь через несколько минут, — сказала она девушке. И в самом деле, приобрести английские привычки оказалось на удивление легко. Можно только надеяться, что так же легко удастся и избавиться от них.

— Приготовьтесь встретиться со всем кланом Кэмпбелов, — предупредила ее Гэбби и исчезла за дверью.

Роберта умылась и надела юбку и блузку, которые некогда принадлежали матери ее мужа. Потом расчесала густые черные волосы и свободно распустила их до талии. А закончив свой утренний туалет, надела заветное ожерелье.

Единственная дочь главы клана Макартуров, в замке Инверэри она была чужой и не знала, как здесь к ней отнесутся. Осторожность никогда не помешает. Собственные родственники преподали ей этот важный урок в самом раннем детстве.

— А теперь твоя очередь, — сказала Роберта Смучесу.

Она надела на него попонку, которую сама связала, и подхватила щенка левой рукой.

Когда Роберта шла по длинному коридору, было уже позднее утро. Перед входом в большой зал она задержалась и дрожащей рукой расправила на блузе воображаемую складку.

— Ну, как я выгляжу? — спросила она щенка.

В ответ Смучес нежно лизнул ее руку.

— Значит, хорошо? Благодарю за комплимент.

Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох. Первое впечатление самое важное, и выглядеть она должна на самом деле хорошо.

Призвав на помощь всю свою храбрость, Роберта заставила себя сделать решительный шаг. И тут же застыла в дверях, оцепенев от изумления. Боже правый, никогда в жизни она не видела так много собравшихся в одном месте людей!

— Вот она! — прокричал чей-то голос, перекрывая гул голосов.

Роберта стушевалась, когда увидела множество незнакомых лиц, разом обратившихся к ней. Очевидно, каждый из Кэмпбелов, кто только был в это время в Арджиле, счел своим долгом явиться сюда, чтобы взглянуть на жену Гордона.

По привычке Роберта тут же попыталась спрятать левую руку в складках юбки, но поняла, что это невозможно, ведь на руке сидел Смучес. Прежде чем она успела взять щенка другой рукой, перед ней появился Гордон.

Он взял ее правую руку и поднес к губам.

— Я уже отчаялся увидеть тебя сегодня утром, — с улыбкой произнес он.

Его теплая улыбка и нежность в серых ласковых глазах успокоили Роберту.

— Тебе нужно было пораньше разбудить меня, — ответила она.

— Ты так сладко спала, — сказал он, — что у меня не хватило духу тебя разбудить.

При мысли о том, что он смотрел на нее спящую, Роберта покраснела. От смущения она опустила глаза, где-то в глубине души сознавая, что всем этим наблюдавшим за ней Кэмпбелам понравится ее застенчивость и скромность.

Не прибавив больше ни слова, Гордон повел ее за собой. Рука об руку они пошли сквозь толпу Кэмпбелов к главному столу. Рядом с мужем Роберта почти перестала бояться, что непременно бы случилось, если бы она шла сквозь толпу одна. Трудно оставаться спокойной, ощущая на себе все эти испытующие любопытные взгляды. Она скорее предпочла бы смешаться с этой толпой, чем быть в центре внимания.

— Остался ли хоть кто-нибудь, чтобы охранять стены замка и следить за скотом? — шепнула она Гордону.

Он хмыкнул и мягко сжал ее руку, чтобы подбодрить. Ощутив это, Роберта обратила к нему робкую благодарную улыбку.

— А что у нее в руках? Что она несет? — спросил рядом с ней чей-то голос.

Изобразив на лице любезную улыбку, Роберта обратила взор на стоявшего впереди всех темноволосого великана. Казалось, он не мог решить, смотреть ему на нее или на Смучеса, и переводил свой взгляд туда-сюда.

— Я рад представить тебе Дьюи, одного из наших самых храбрых воинов, — познакомил их Гордон. — Дьюи, познакомься с леди Робертой.

— Привет, — ухмыльнулся Дьюи, явно польщенный этими словами своего лорда.

— Очень рада познакомиться с вами, — сказала ему Роберта. — Гэбби уже рассказывала о вас много хорошего. Я чувствую себя в безопасности, зная, что вы защищаете Инверэри.

Рядом с Дьюи стоял еще один великан, а справа от него пышная темноволосая красавица с младенцем на руках.

— Роберта, познакомься с моим другом Фергусом, — представил его Гордон. И несколько принужденно добавил: — А это его жена Кора.

Перемена в тоне мужа насторожила Роберту. Она искоса взглянула на него. Черты его лица словно застыли, когда он смотрел на темноволосую красавицу. Сердечная улыбка исчезла, выглядел он уже не таким добродушным.

— Рада с вами познакомиться, — вежливо кивнула Роберта мужчине и женщине.

— А что это у вас в руках? — спросил Фергус.

Роберта улыбнулась.

— Смучес, моя собачка.

— Это собака? — спросила Кора, и в голосе ее проскользнула нотка сарказма. — Она больше похожа на кошку.

Роберта перевела взгляд на женщину и похолодела. С медленно исчезающей на лице улыбкой та пристально смотрела на ее родимое пятно. Роберте страстно захотелось спрятать его в складках юбки, но этому мешал Смучес. А когда женщина вновь встретилась с ней взглядом, Роберта безошибочно уловила ненависть, блеснувшую в нем.

Что делать, если эта женщина сейчас перекрестится? Толпа вокруг них, казалось, ловила каждое их слово и с жадным вниманием наблюдала за ними.

— Малыш так же мил, как и его мать, — заставила себя сказать Роберта, чтобы продолжить разговор.

— Благодарю вас, — расплылся Фергус. — Хотите подержать его? Попрактикуйтесь, пока у вас с Гордоном не появится собственный.

При этих словах Кора отрицательно покачала головой и прижала к себе сына, словно сам дьявол хотел отнять его у нее. Она обратила взгляд к Гордону и намеренно громко спросила:

— А ты уже виделся с Дунканом и Гэвином?

Услышав несколько удивленных вздохов, Роберта непонимающе посмотрела на стоящих рядом людей. Никто не встретился с ней взглядом. Она подняла глаза на Гордона и увидела, что у того нервно подергивается щека.

— Его милость упоминал вчера об этих мальчиках, — сказала Роберта, чтобы разрядить напряженную тишину. — Они ваши сыновья?

— Да, мои, — ответила Кора, и удовлетворенная улыбка тронула уголки ее губ. Однако этой улыбке не хватало теплоты и искренности.

— Как вам повезло иметь такую семью, — заметила Роберта.

— Извините, но горн не может больше ждать, мне нужно возвращаться в кузницу, — сказал Фергус, бросив на Гордона многозначительный взгляд. И, крепко схватив жену за руку, потащил ее вон из зала.

Глядя, как они уходят, Роберта почувствовала, что теряет присутствие духа. Произошло что-то важное, но что именно, ода не могла понять. Нельзя было обратиться с вопросом и к мужу — он выглядел очень раздраженным.

Когда они наконец подошли к главному столу, герцог Магнус поднялся. Он улыбнулся и галантно склонился над ее рукой, показав этим всему клану Кэмпбелов, что он одобряет жену сына.

— Доброе утро, ваша милость, — поздоровалась Роберта. — Я вижу, что заставила себя ждать.

— Это твоя привилегия, моя дорогая, — сказал герцог. — Как спалось?

— Прекрасно, — ответила она. — Я даже не слышала, когда Гордон пришел в спальню.

— Не садись пока, — сказал Гордон, беря у нее из рук Смучеса. Потом предупредил: — Выпрямись, подтянись.

И громким и ясным голосом, достигавшим самых дальних уголков зала, объявил:

— Я представляю вам новую хозяйку Инверэри, Роберту Макартур. Преданно служа ей, вы служите моему отцу и мне. — Потом поднял повыше Смучеса и добавил: — А это собачка моей жены, а вовсе не кот.

По залу прокатился смешок.

— Наш Смучес очень слаб и размером, как видите, не больше котенка, — сказал Гордон с ухмылкой толпе своих родственников. — А все потому, что он англичанин.

Весь зал так и покатился от хохота. Роберта взглянула на мужа и улыбнулась ему.

— Леди Роберта сама крохотная, как девочка, — крикнул из толпы какой-то вояка.

— И у нее мужское имя, — выкрикнул другой.

— Глава клана Макартуров назвал свою единственную дочь в честь Роберта Брюса, и она так же горда и бесстрашна, каким был он, — сказал Гордон, и в голосе его прозвучала гордость. — Ей пришлось бежать из Англии от людей королевы Елизаветы, потому что моя крошечная жена осмелилась замахнуться своим шотландским кинжалом на английского государственного секретаря.

Весь клан Кэмпбелов словно взорвался — толпа пришла в бурный восторг. От их криков, свиста и рукоплесканий задрожали под потолком стропила.

Не привыкшая к такому шуму и гаму, Роберта лишь кивнула, показывая, что ценит их одобрение, и покраснела до корней волос. Она молила, чтобы они проявили такое же понимание, когда впервые разглядят ее «дьявольский цветок».

— Скажи им несколько слов, ангел, — шепнул ей на ухо Гордон.

— Я счастлива оказаться здесь среди вас, людей из клана моего мужа, — сказала Роберта негромко, и люди в зале притихли, чтобы расслышать ее. — Я искренне надеюсь, что скоро вы будете считать меня своей, и постараюсь добиться этого.

Мужчины зааплодировали ей, а некоторые застучали рукоятями своих кинжалов по деревянным столешницам.

Гордон жестом велел всем затихнуть.

— Хватит, хватит. Вы еще насмотритесь на нее. А теперь пора за работу. Возвращайтесь каждый к своему делу, и пусть моя маленькая жена спокойно поест.

Зал быстро опустел. Через несколько минут за главным столом осталось только их трое.

— А вот и я, — сказала Бидди, появляясь с завтраком для Роберты. Экономка поставила перед ней овсяную кашу, ячменные лепешки и кружку знаменитого молока по рецепту старой Мойры.

— Ой, мой любимый завтрак! — с восторгом воскликнула Роберта. Она не завтракала так уже больше года.

Бидди подмигнула ей:

— Горди мне рассказал, что вы любите.

— Благодарю, что подумали обо мне, милорд, — сказала ему Роберта.

Гордон придвинулся к ней поближе, так близко, что она уловила слабый запах горного вереска.

— Ты всегда в моих мыслях, ангел. Я всегда о тебе думаю.

Роберта бросила на него взгляд, который сказал ему, что она не поверила ни единому слову.

— Она даже красивее, чем была в этом возрасте ее мать, — заметил герцог Магнус, улыбнувшись при виде немой сцены, разыгравшейся между его сыном и невесткой. — Эта хайлендская кровь создает совершенство.

— Благодарю вас, ваша милость, — смущенно сказала Роберта. — Вы очень добры.

Ей было уже самой непонятно, почему она так отчаянно боялась приехать в Инверэри, где все с ней приветливы и ласковы. Эти Кэмпбелы были совсем не так плохи и устроили ей очень теплый прием. Сегодняшнее утро могло бы стать началом ее новой счастливой жизни в родном Хайленде, если бы все и всегда относились к ней так.

— Мы с Горди заходили как-то в таверну «Королевский петух», — сказала она герцогу.

Герцог Магнус непонимающе посмотрел на нее.

— Ну, помните, та таверна, где моя мать когда-то paботала прислугой.

— А-а… — Выражение лица герцога прояснилось, и он разразился смехом. — Извини, но твоя мать была самой нерасторопной служанкой, которую я когда-либо видел. Я уже было влюбился в нее, но вдруг узнал, что она — убежавшая из дома невеста Йена.

Герцог Магнус взглянул на сына и добавил:

— Разумеется, это было до того, как я женился на твоей матери.

— В какие интересные времена вы жили, — сказал Гордон. — Какая волнующая была жизнь, когда две честолюбивые молодые королевы оспаривали друг у друга трон.

— Я ручаюсь, что мир никогда не видел ничего подобного, — согласился герцог. — И никогда больше не увидит.

— Меня ждут дела, — сказал Гордон, повернувшись к Роберте. — Не хочешь ли погулять со Смучесом по саду, пока я не освобожусь?

Роберта кивнула.

Гордон встал и взял с кресла позади себя плащ. Передав ей щенка, он накинул этот плащ ей на плечи и, застегнув его, сказал:

— Это плащ моей матери.

— Я рад, что ты наконец приехала к нам, — сказал ей герцог Магнус, тоже поднимаясь. — Если что-то будет не так, приходи прямо ко мне. Мое слово в Арджиле закон.

Покинув большой зал, Гордон с Робертой прошли по длинному коридору, а потом по винтовой лестнице спустились на этаж. Роберта увидела две двери: справа и слева. Она знала, что дверь справа ведет во внутренний двор.

— Я выхожу вот здесь, — сказал ей Гордон, указав на левую дверь. — Эта дверь ведет в уединенный сад, который отец устроил для моей матери. Там Смучес может свободно побегать, не опасаясь, что ему наступят на лапу.

Роберта кивнула и направилась к двери в сад.

— Ангел? — остановил ее голос мужа.

— Что? — обернулась она.

— Нет, ничего.

Гордон больше ничего не сказал, но в глазах его было беспокойство. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но, видно, передумал и вышел через правую дверь во двор.

Отгоняя от себя тревожные мысли, которые появились в это утро, Роберта вышла в огороженный стеной сад и остановилась, чтобы глубоко вдохнуть свежего горного воздуха. Вот она и вернулась в свой родной Хайленд. Тот год, что она провела в Англии у дяди, теперь казался скорее приятным сном, чем реальностью. Но она выдержала первую встречу с родственниками своего мужа! Она справилась с этим даже лучше, чем могла себе представить. Разве могла Роберта надеяться встретить столь теплый прием здесь, в замке Инверэри?

Кажется, она понравилась Кэмпбелам. И все же… Большинство из них не видели еще ее левую руку, и невозможно предсказать, как прореагируют они, когда всем станет известно о ее «дьявольском цветке».

Роберта вздохнула и обвела взглядом сад. Небо заволокли низкие серые облака, но было необычно тепло для конца февраля, и шел скорее дождь, чем снег. Несколько зябликов, поползней и воробьев шумно ссорились среди голых ветвей деревьев. Роберта знала, что птицам придется поголодать еще несколько недель, пока появится первая зелень. Да, вся природа, казалось, замерла в ожидании прихода весны.

Роберта спустила Смучеса на землю, и, оживившись на свежем воздухе, щенок радостно забегал кругами. Роберта пошла по узкой, вымощенной камнем тропке, пролегавшей через сад.

— Ты друг или враг? — раздался вдруг чей-то требовательный голос.

Роберта остановилась и оглянулась вокруг, но никого не увидела. Однако ей показалось, что это был подозрительно хихикающий детский голосок.

— Ты друг или враг? — снова крикнул тот же голос, на этот раз громче.

Роберта едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Покажись, — приказала она. — И тогда я отвечу тебе.

— Сначала ты, — настаивал голос.

— Я из клана Макартуров с озера Лох-Эйв; — ответила Роберта. — Меня преследовал кровожадный дракон, и я явилась, чтобы найти героя, который бы спас меня.

Из-за живой изгороди показался темноволосый и темноглазый мальчик лет семи. Рядом с ним появился другой, на год или два младше. Второй своими каштановыми волосами и серыми глазами кого-то ей напоминал.

Старший мальчик выпятил грудь и сказал:

— Леди, мы оба к вашим услугам.

Роберта закусила губу, чтобы не рассмеяться. Этот малец держался так важно, что ее веселье оскорбило бы его.

— Это то самое чудовище? — спросил младший, показав пальцем на Смучеса.

Тут уж Роберта не удержалась и улыбнулась, а потом покачала головой:

— Нет, это моя собака.

Смучес как сумасшедший кинулся к мальчикам. Виляя хвостом, он запрыгал у их ног и залился звонким щенячьим лаем.

— Для собаки он слишком мал, — заметил старший.

— Он англичанин.

— Aгa, — понимающе кивнул младший, словно быть английской собакой значило обязательно иметь миниатюрные размеры.

Роберта подошла к ним ближе и, присев в реверансе, сказала:

— Меня зовут Роб Макартур, и я приехала со своим мужем, чтобы поселиться здесь, в Инверэри.

— У тебя мужское имя, — сказал старший.

— Но я девочка, — возразила она. — Мой папа назвал меня в честь своего любимого героя, Роберта Брюса.

Мальчик кивнул, но по его выражению Роберта поняла, что он никогда не слышал имени этого великого шотландца.

— А кто ты? — спросила она.

— Я Дункан, что означает «воин», — с гордостью сказал мальчик. — А это мой брат Гэвин. Его имя означает «сокол».

Роберта удивилась, почему это сыновья Коры разгуливают в личном саду герцога, но потом вспомнила, что ее свекор был неравнодушен к ним.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — сказала она.

— А сколько тебе лет? — спросил Дункан.

— Восемнадцать.

— Ты старая! — воскликнул Гэвин.

— Ну, не то чтобы очень. — Роберта указала им на щенка. — А это Смучес. Его так назвали потому, что если вы наклонитесь к нему поближе, он начнет вас целовать и лизать.

В тот же миг оба мальчика наклонились к щенку. Оправдывая свою кличку, Смучес с восторгом лизнул их носы, и оба тут же залились радостным детским смехом.

Дункан поднял веточку и, бросив ее в сторону, приказал:

— Принеси, Смучес!

Щенок добродушно завилял хвостом и сел.

— Смучес еще не обучен приносить палочку, — объяснила Роберта.

— Я буду его учить, — предложил Гэвин.

— Мы вместе будем учить его, — поправил брата Дункан.

— Наверное, будет лучше начать с чего-то простого, вроде «сидеть» или «дай лапу», — предложила Роберта.

— Сидеть, — приказал Гэвин щенку.

— Он и так сидит, — толкнул брата локтем Дункан.

— Стоять! — поправился Гэвин.

Роберта расхохоталась. А шестилетний малыш посмотрел на нее с лукавой улыбкой, явно довольный, что развеселил.

— Вы часто играете здесь? — спросила Роберта, садясь на стоящую неподалеку каменную скамью. Она любила детей и хотела бы снова увидеться с мальчиками.

— Каждый день в это время, — кивнул Дункан.

— Если погода позволит, я завтра снова встречусь с вами здесь, — пообещала Роберта. — Мы сможем дрессировать Смучеса каждый день понемногу. Хотите?

К ее удивлению, мальчики не ответили. Они смотрели куда-то позади нее.

— Папа! — взвизгнул Дункан и побежал мимо нее.

— Папа! — закричал и Гэвин, бросаясь вслед за братом.

С улыбкой на лице, готовая приветливо поздороваться, Роберта встала и повернулась, чтобы встретиться с их отцом. И тут… словно кинжал вонзился ей в сердце, и разом рухнули ее смутные надежды на счастье, которые она лелеяла в душе. Ноги у нее подкосились, и она без сил опустилась снова на скамью.

Возле садовой калитки стоял герцог Магнус. А рядом с ним, опустившись на одно колено, Гордон обнимал своих сыновей.

— Как поживают мой воин и мой сокол? — спросил он мальчуганов.

— Я скучал по тебе, — сказал Дункан.

— И я тоже, — вторил брату Гэвин.

— Мы только что спасли эту леди от дракона, который ее преследовал, — тут же сообщил Дункан отцу.

Гордон перевел взгляд на Роберту и ответил им:

— Когда-то и я убил чудовище, жившее у нее под кроватью.

— Ты? — в один голос вскричали сыновья.

Гордон с улыбкой кивнул:

— Она сказала, что мы можем дрессировать ее собаку и играть вместе каждый день, — сообщил отцу Гэвин. Потом понизил голос и шепнул: — Она очень красивая.

— Да, она красивая, — согласился Гордон, улыбнувшись ей.

Встретившись с ним взглядом, Роберта почувствовала, как вся кровь у нее закипела и буря гнева поднялась в душе. Так, значит, Дункан и Гэвин были внебрачными детьми ее мужа, значит, Кора родила ему сыновей уже после того, как он женился на ней. В то самое время, когда она мечтала о нем, о том, чтобы он спас ее от насмешек детей клана Макартуров, Гордон спал с Корой.

Конечно, мальчики эти не виноваты в грехах отца. Не столько само их существование поразилоее — она ведь знала, что многие мужчины имеют внебрачных детей, — сколько то непростительное неуважение к ней, раз он даже не подумал о том, чтобы заранее рассказать ей о них.

В то утро всем в зале было известно, что Кора родила Гордону двоих сыновей.

Всем, кроме нее, его жены.