Здание суда
       Браудинг, штат Монтана
       Вторник
       Утро
 
      — Я не убийца. Никогда в жизни не убивал. Пальцем не трогал. Но мне не нравится, когда режут мой скот.
      Пожилой, крепкий мужчина замолк, поджав губы. Прошелся по комнате, недобро посматривая на помощника окружного прокурора. Остановился перед шерифом Чарли Скенитом, вольготно развалившимся в кресле, и, глядя ему в лицо, продолжил:
      — До ближайшей скотобойни сто пятьдесят километров. Я согласен ездить, мне не нужен резник на дому. А это уже четвертая разорванная корова за месяц. Как вы думаете, кто, а точнее, чтовиновато? Вот вы мне не скажете, господин шериф? — язвительно, по слогам, произнес фермер.
      — Как понимать ваше «что», господин Паркер? — тот встал и внимательно посмотрел на подозреваемого. Длинные, до середины спины, волосы, тонкий, с легкой горбинкой нос, выступающие скулы — все выдавало в Скените коренного индейца.
      — А вы не видели корову? — Паркер изумленно поднял брови. — Она выглядит так, словно ее пропустили через мясорубку! Причем очень мощную мясорубку… — Джим подкинул кончиком сапога полиэтиленовую обертку от сигарет. — Ни один человек или животное не способны сотворить такое… Да и не было там людей…
 
       Ранчо «Два Снадобья»
       Браудинг, штат Монтана
       Двое суток назад
 
      … Ночь. Шорох листьев. Запахи. Мокрая земля, глина, трава. Страх. Люди пахнут страхом. Прячутся за железо, скрываются в каменных пещерах, разводят костры. Боятся. Испугались темноты, мрака за стеклом. Посмотри в окно! Увидел себя? Погаси свет, останься со мной. Страшно? Зря… Хочешь, я тебя укушу? Не сильно, ты даже не почувствуешь…
      Черная тень метнулась через изгородь, стремительно пронеслась по раскисшей грязи. Потом замерла. Сквозь мрак проступили размытые очертания. Плавные изгибы, тонкая, еле уловимая в темноте грация. Тень вздрогнула и исчезла.
      …Те, за камнем и железом, подождут. Они слабые. Здесь, совсем рядом, другая пища — ходит, вздыхает. Мягкая, вкусная. Глупая. Это плохо. Нельзя охотиться. Можно съесть. Охотиться — нельзя. Слишком беззащитная. И глупая. Почуяла. Странно. Все равно убегать не будет. Так зачем знать?.. Голод…
      Паутина ночи порвана болезненным криком. Кровь из перекушенной артерии вырывается фонтанчиком, черными струйками стекает по короткой шерсти. В грязь. Шорох. Тихо шепчутся деревья, покачивая голыми кронами. Ветер колышет занавеску на окне. Трогает позеленевший от времени шифер, насвистывает траурную мелодию, подыгрывая себе на чугуне печной трубы. Ветру все равно, его нельзя укусить, даже если кусать не больно…
      Джим Паркер пил чай. Свой обычный, настоянный на чабреце, иссопе и мяте чай. Медленно прихлебывал обжигающую жидкость, вдыхал аромат, смаковал вкус. На столе, освещенном покачивающейся лампочкой, стояла банка крыжовенного джема. Паркер запускал в варенье чайную ложку, зачерпывал совсем немного и отправлял в рот. Словно пробуя, вкусное ли? Варенье было вкусное. Наконец он допил, не глядя поставил чашку в раковину, вытер руки полотенцем и вдруг замер, словно прислушиваясь к чему-то далекому.
      — Лайл! Ты ничего не слышал? — громко спросил Паркер,
      Лайл, здоровенный парень лет двадцати пяти, вошел в комнату и встревожено посмотрел на отца.
      — Нет, па. А что случилось?
      — Не знаю. Стоит пойти посмотреть. Дай-ка мне ружье, — он кивнул на висящую на стене двустволку.
      Паркер вышел на крыльцо, огляделся. На улице было темно и промозгло. Липкий вечерний туман садился паутиной на лицо, заползал под воротник. Вдалеке возник тонкий щемящий вой. Звук приближался, становился ближе и реальней.
      — Тьфу ты, падаль! — Джим раздраженно сплюнул под ноги и, перехватив ружье поудобней, зашагал к загону. Лайл, до этого разглядывавший среди туч луну, перемахнул через перила и заторопился вслед за отцом.
      — Чертова ночь! Ты взял фонарь? — Паркер обернулся к сыну.
      — Па, но ведь ты сказал, что возьмешь.
      — Я сказал… А-а… — Джим недовольно махнул рукой. — Чего там разговаривать.
      Они подошли к загону, этакой крепостной стене полтора метра высотой. Паркер положил руку на деревянный столб, попытался качнуть.
      — Буян вчера опять сломал жердь, — не к месту вспомнил Лайл. — Это уже третья за неделю. Я ее полчаса ножовкой распилить не мог.
      — Да, Буян у нас — зверь. Надо будет отвезти его на выставку. Полторы тонны, скотина! — в голосе слышалась нескрываемая гордость. — Ладно, пойдем посмотрим, что за волк режет наших коров.
      Паркер пролез между жердями, сразу же увязнув в растоптанной жиже.
      — Не забудь завтра подкинуть им соли. А то они уже все слизали. А еще лучше добавь…
      Паркер не договорил. Шагавший впереди Лайл споткнулся, упал на колени. Руки его уперлись в покрытый щетиной холодный бок.
      — Па, это Буян! Он мертв.
      — Ах ты, падаль!
      Паркер кинулся к лежащему на земле животному, присел, пытаясь разглядеть рану на шее.
      — Погляди, как там остальные! — крикнул он Лайлу. — Господи, это не зверь, а какой-то экскаватор! Вся шея разорвана.
      Лайл шагнул в темноту. Кусты, высаженные около изгороди, вздрогнули под порывом ветра. Запахло жимолостью и мокрой листвой…
      … Слабые. Глупые. Или храбрые. Какая разница? Но с железом. На них интересно охотиться. Можно не успеть. Они медленные, слишком медленные. Но железо быстрое. Быстрее меня. Обидно. Живые — медленнее, а мертвое — быстрее. Но мертвое совсем глупое… Посмотрим, кто лучше — я или слабые с железом. Голод…
      Лайл вскрикнул. Черная, всклокоченная тварь метнулась из темноты, сбила его с ног. Лайл попытался спрятать лицо, почувствовал жаркое дыхание, а затем острую боль в плече. Горящие красным глаза приблизились вплотную. Он успел разглядеть влажные клыки и длинный, непривычно изогнутый язык.
      Грохот выстрела разбудил окрестности. Тяжелая дробь ударила прямо в бок твари, туда, где у людей находится сердце. Существо, отброшенное выстрелом, вскрикнуло и, перекатившись, исчезло в темноте. Паркер вскинул ружье, но стрелять было уже не в кого.
      — Ты жив? — Джим присел на корточки возле сына, тронул его за плечо.
      — Да, па. Зверь ранил меня, — Лайл прижал руку к плечу, зажимая текущую кровь.
      — Я сейчас. Надо посмотреть, куда оно убежало.
      Через пятнадцать шагов он наткнулся на тело. Около изгороди, уткнувшись лицом в грязь, распластался совершенно голый человек. Длинные смоляные волосы разметались по плечам, вытянутые вперед руки вцепились в глину. Паркер ткнул лежащего стволом в бок, затем наклонился и перевернул. Струйки грязи потекли по груди, смешались с кровью. Джим осторожно коснулся раны.
      — Дробь. Точно в сердце. Тьфу ты, падаль…
 
       Здание суда
       Браудинг, штат Монтана
       Снова вторник
       Тремя часами позже
 
      — Хочу напомнить, что мистер Паркер выпущен под залог и сейчас ожидает суда. Так что разговаривает с вами он только по своему желанию. Никаких других обвинений попрошу не выдвигать. И не советую превращать разговор в допрос.
      Небольшой кабинет был заполнен людьми. Джим Паркер, прислонившись к стенке, хмуро глядел на своего адвоката, удивляясь, откуда берутся такие редкостные зануды. Фокс Малдер и Дана Скалли, агенты ФБР, сидели в разных углах комнаты и внимательно слушали разговор, отчего Джиму казалось, что его записывают на магнитофонную ленту. Обвинитель то и дело поглядывал на чужаков, внимательно изучая их внешность.
      Прокурор, человек пожилой, был известен тем, что не выиграл ни одного дела за свою долгую работу. Карьера его, тем не менее, продвигалась достаточно успешно, ведь иногда требуются и плохие юристы. Спрятавшись за его тусклыми глазками, бродила какая-то неосознанная, но, скорее всего, хорошая мысль. Затем она, видимо, наконец-то оформилась и полезла наружу. Прокурор повернулся к адвокату:
      — А вы расскажите лучше про… — он еще раз оглянулся на федеральных агентов. — Про резервацию для индейцев.
      — Я думаю, что сейчас не стоит вмешиваться юристам, — сухо произнес Малдер.
      — Я хочу, чтобы все знали, — Паркер отлепился от стены, сглотнул, подыскивая слова. — Вы думаете, я убил индейца? Потому что он хотел захапать мою землю? Вы решили, что я…
      — Решает суд, а не мы, — быстро вставил обвинитель.
      — Змеиная Кожа мертв. Он убит. Убит из вашего ружья, — сказала Скалли, задумчиво глядя на Паркера.
      — Но я не стрелял в человека! Вы посмотрите на моего сына. Вы видели его плечо? — Джим подошел к Лайлу и отодвинул ворот рубашки, показывая четыре длинные, глубокие раны, края которых были стянуты кусочками пластыря. — По-вашему, это человек? Ни одно живое существо в мире не могло сделать такое!
      — Откуда это? — тихо спросил Малдер.
      — Сколько раз вам повторять: было темно, мы услышали вой и вышли на улицу.
      Чтобы отбить свое стадо от волков. Лайл забыл фонарь, но я точно видел красные глаза и клыки.
      — Мне казалось, что покойный выглядит немного не так, — ехидно произнес обвинитель, в очередной раз скосив глаза на федералов.
      — Вы представить себе не можете, что я почувствовал. Я стрелял в чудовище! А увидел этого парня-индейца, — Джим сжал кулаки, скулы на его лице затвердели. — Но если это он убивал наш скот, то мне жаль… — Он замер, а потом как-то сразу обмяк, сделавшись старше и беспомощней. — Мне жаль, что мы встретились так кроваво и трагично.
      — Почему ты не сообщил, что кто-то режет твой скот? — спросил помощник прокурора.
      Паркер взглянул ему в лицо и четко произнес: «Это все, что я хотел сегодня сказать!»
      — Можно нам осмотреть загон? — спросил Малдер, повернувшись к Джиму.
      — Пойдемте, я вас отведу, — Лайл кивнул Малдеру на дверь.
      Около двери Лайл догнал Скалли и Малдера и, как будто извиняясь, спросил:
      — Агент Малдер, агент Скалли, можно с вами поговорить?
      — Да, я слушаю, — произнесла Дана.
      — Вы понимаете, мой отец, он не любит… — Лайл запнулся, потом вежливо выговорил: — Представителей закона. Он не мог, да и не хотел рассказывать о многом.
      — Ну так что? — выжидательно спросил Малдер.
      — Если бы я не видел все своими глазами, я бы не поверил ни единому слову. Многое мне и самому непонятно. Мы выгоняли скот на дальнее пастбище и не видели следов горных львов. Даже койоты куда-то пропали. А людей и подавно не было. — Лайл уперся взглядом в Малдера. — И, что самое невероятное, я все время чувствовал чье-то постороннее присутствие, словно обо мне думают. У вас бывало так, что вы ощущали на себе чужое внимание? Мне казалось, что за мной следят. А точнее — охотятся.
      Они подошли к машине, Малдер открыл дверцу, пропуская Лайла на заднее сидение, сам сел за руль. Машина, пробуксовав по грязи, двинулась с места.
      Фокс выбрался из машины, проклиная дождливую погоду и моду на низкие ботинки. Грязь с жадным чавканьем вцепилась в обувь, проглотила ее и поползла
      вверх, норовя добраться до колен. Малдер с завистью посмотрел на сапоги Лайла. Глина, размешанная в кашу сотней неустанных коровьих ног, изрядно сдобренная навозом и смоченная дождями, расползалась под ногами. Несколько раз Малдер чуть было не упал, но каждый раз чудом сохранял равновесие.
      — Жертва лежала здесь! — закричала Скалли, которая умудрилась найти сухое местечко и теперь указывала на помеченную флажками грязную лужу. — Паркер стрелял с расстояния примерно в три метра. С такого расстояния нельзя перепутать человека с животным! Непонятно, почему нас назначили расследовать это дело. Любой практикант оформит документы не хуже нас. А расследовать здесь нечего. Обычное убийство в индейской резервации.
      — Да, да, — буркнул себе под нос Малдер. — Там было темно.
      Он подошел к крайнему флажку, посмотрел на отпечаток босой ноги. «Человек бегает ночью. Голышом. Под дождем, — подумал Малдер. — Индейцы давно ходят в одежде. Ну, допустим, труп раздели. Но бежал-то он сам. И непонятно, что он делал на ранчо. И куда бежал…» Фокс, задумавшись, шагал вдоль следов, не обращая внимания на промокшие насквозь ботинки и заляпанные по самые колени брюки. И остановился, разглядывая отпечаток когтистой четырехпалой лапы.
      — Почему ты заинтересовался этим делом? — донесся до него голос Скалли.
      «Да, действительно, — подумал Малдер, присев возле следа на корточки. — И почему же я заинтересовался этим делом…»
      Взятый напрокат «вольво» надрывно набирал скорость. Машина делала уже двадцать километров в час, и создавалось впечатление, что она не собирается на этом останавливаться. В ее старых, насквозь проржавевших недрах что-то гремело, стучало, скрипело, а иногда даже взрывалось. Скалли, откинувшись на сиденье, изображала, что ей хорошо и удобно. Наконец она перестала притворяться и, раздраженно выпрямившись, повернулась к Малдеру.
      — Все это легко можно объяснить, твоя находка ничего не доказывает. — Дана поджала губы. — Отпечаток в грязи — сомнительная улика!
      — Хочешь вещественное доказательство? — Малдер открыл бардачок и вытащил оттуда нечто желтоватое, тонкое и . прозрачное.
      — Это кожа? — неуверенно спросила Скалли.
      — Насколько я понимаю — да. Она лежала там, где следы убитого стали человеческими. — Фокс протянул лоскут Дане.
      Скалли повертела кожу в руках, даже зачем-то посмотрела на свет.
      — Фокс, это бред. Человек не змея, которая сбрасывает шкуру. А Паркеры специально убили Джо Змеиную Кожу. — Дана замерла, потом раздраженно махнула рукой. — Дурацкое имя… — не к месту добавила она. — Понимаешь, Джим не мог не видеть, что стреляет в человека. Голое тело хорошо видно в темноте.
      — А ты уверена, что он видел голое тело? — Малдер скосил глаза на Дану.
      — Ты хочешь сказать, что они раздели его после смерти? Но там нет никаких следов…
      — Нет, я только намекаю, что если тело покрыто шерстью, то его видно в темноте гораздо хуже.
      — Малдер, мы обязаны посмотреть на труп. Сами. Я не могу довольствоваться описаниями этих неучей.
      — Тело передали властям резервации. — Малдер прикусил губу. — Сначала нам придется поговорить с шерифом.
 
       Резервация индейцев кроу
       Северо-запад штага Монтана
       Вторник, вечер
 
      Бар «Пьяный Лис» считался самым злачным местом во всей резервации. К тому же он был единственным. Сигарный чад создавал здесь вечный полумрак. По звону стаканов можно было догадаться, где находится стойка, а по ругани и стуку костяных шаров — определить местонахождение бильярдных столов. Малдер открыл тяжелую деревянную дверь, выдержавшую на своем веку немало побоищ, и, ощущая на себе чужие взгляды, шагнул внутрь. Скалли (напарник в очередной раз забыл, что женщин положено пропускать вперед) фыркнула и двинулась следом.
      Фокс прошел к стойке. Мельком подумал, как нелепо выглядит его черный костюм и строгий галстук.
      — Простите, мы не местные, нам хотелось бы найти шерифа Скенита, — крикнул Малдер, с трудом перекрывая орущую музыку.
      — Шли бы вы отсюда, дорогие легавые, — раздался над ухом хрипловатый голос.
      Музыкальный автомат в углу наконец-то замолк.
      — Откуда вы знаете? — поинтересовалась Скалли, смерив взглядом долговязую фигура индейца.
      — От вас смердит за милю!
      — Спасибо, мне уже говорили, что у меня сильный дезодорант, — Дана кивнула, натянуто улыбнувшись.
      — Я уже стар, — промолвил индеец. — Я сражался против вас в семьдесят третьем, во время восстания в резервации. Единственное, что я понял, — вам нельзя доверять. Вы, впрочем, нам тоже не особенно верите.
      — Мне бы хотелось верить, — тихо произнес Малдер.
      — Зачем? Что вы ищете? — индеец сделал широкий жест, словно хотел показать всю суетность исканий.
      — Мне кажется, что вы знаете.
      — И что же я знаю, если не секрет?
      — Мы ищем любого человека, который может дать нам информацию об убийстве Джо Змеиной Кожи, — словно зачитывая приговор, произнесла Скалли.
      — Мы ищем нечто, способное оставлять сначала человеческие следы, а затем звериные, — Малдер даже вытянулся вперед, ожидая ответа.
      — Паркер, — спокойно сказал индеец. — Он нашел это. И к счастью, успел пристрелить.
      — Паркер со своим зверенышем убили моего брата! — Высокая, длинноволосая женщина подошла вплотную к Малдеру. Глаза, широко открытые, пристально всматривались в лицо чужака. Бильярдный кий, взятый наперевес, угрожающе покачивался. — Моего брата! Понятно? — Женщина обернулась к индейцу. — А вы все трясетесь из-за какой-то паршивой индейской легенды!
      — Гвен! — укоризненно произнес старик.
      — Ненавижу! Ненавижу, когда эти пиджаки, — Гвен подцепила кончиком кия лацкан Малдеровского пиджака, — приходят к нам. Когда нам от них что-нибудь нужно — они вечно заняты, а теперь вмешиваются не в свои дела!
      Из дымного чада вышел рослый индеец. Бахрома на потертых джинсах прикрывала старые изношенные «казаки». Если бы не звезда на груди, никто бы не догадался, что это шериф.
      — Вы ищете меня? — индеец остановился, заложив большие пальцы за пояс и покачиваясь на каблуках. — Гвен, замолчи.
      — Шериф Скенит? Мы с вами знакомы. Я агент Скалли, а это… — Дана повернулась, показывая на Фокса, — это агент Малдер. Нам бы хотелось…
      — Тело Змеиной Кожи лежит в моем кабинете, — мягко перебил Чарли.
      Они вышли из бара, и Малдер с удивлением заметил, что обычный воздух очень неплох на вкус и, главное, совсем не щиплет глаза. Скенит с усмешкой посмотрел на покрасневшие лица агентов.
      — Пойдемте.
      Они прошли по узкой улочке, мимо пестрых двух-, трехэтажных зданий, свернули к рынку. Базар шумел и, несмотря на позднее время, был полон. Скалли приходилось уворачиваться, чтобы не дать торговкам ухватить ее за одежду. Фокс уверенно отказался пробовать каких-то полузажаренных змей. Потом пришлось долго доказывать, что ему не принадлежит щенок, написавший на ботинок дородному гражданину с плетеной корзиной в руках. Наконец они таки умудрились пройти по рынку и не купить «корни батата почти даром». Малдер взмок, Скалли отшатывалась от встречных прохожих. Рука сама тянулась к кобуре. Скенит, у которого даже не сбилось дыхание, спокойно шагал рядом.
      — Это был самый короткий путь? — спросил Фокс, отдышавшись.
      — Нет, я просто хотел показать вам наш городишко, — медлительная — уверенность сквозила в каждом слове шерифа. — Рынок — наша единственная достопримечательность.
      — Когда мне в следующий раз надо будет проводить допрос, я привезу подозреваемого сюда. Боюсь, что он признается, даже если совершенно не виновен. — Скалли поправила сбившуюся прическу, после чего повернулась к Скениту, оскалив в улыбке ровные белоснежные зубы: — Я вам очень признательна. Надеюсь, вы показали нам вседостопримечательности.
      — Я уже сказал. В нашем городе нет ничего интересного, кроме базара.
      Они подошли к центру городка, улицы стали шире, кучи мусора реже, хотя и значительно больше по размеру, чем на окраине.
      — Я слышал, что это последняя резервация, где соблюдаются все исторически сложившиеся традиции и обряды. — Малдер посмотрел на шерифа.
      Индеец поджал губы, отчего стал похож на хищную птицу, и коротко бросил:
      — Чушь.
      Они подошли к двухэтажному зданию, больше всего похожему на вагончик строителей. На верху деревянной лестницы, сложив на груди толстые волосатые руки, стояли два амбала. Одутловатые от излишнего потребления спиртного лица не выражали ни тени мысли или эмоций. Даже сделанные углем траурные полосы скорее напоминали обычные разводы грязи. Шериф остановился напротив, приняв свою любимую позу — большие пальцы рук заложены за ремень, покачался на каблуках, разглядывая парней.
      — Том. Билл. Отойдите! — четко произнес он.
      Правый, казавшийся более разумным, пошевелил губами, словно пробуя на вкус собственное имя.
      — Ребята, я должен повторять? — Чарли шагнул вперед, поставив ногу на ступеньку.
      Детины колыхнулись и, тяжело сопя, раздвинулись. Малдер и Скалли с трудом протиснулись в образовавшийся узкий проход.
      — Кто это такие? — недоуменно спросил Малдер, когда они оказались в кабинете.
      Внутри помещение оказалось вполне цивильным, на столе даже мерцал экран старенького компьютера.
      — Это стражи мертвых.
      — Если не секрет, от кого они охраняют трупы?
      — Они провожают дух Змеиной Кожи в царство мертвых. А точнее, не дают ему вернуться обратно в тело и стать зомби, — Скенит скептически улыбнулся. — Я не пускаю этих «сторожей» дальше парадного входа. Традиции — на улице. А в кабинете должна быть работа.
      Скалли огляделась, осматривая комнаты. Белые шторы с невзрачным рисунком, пыльный карниз. Потертый паркет. На столе грудой лежат бумаги.
      — Та женщина в баре, кажется, Гвен, она сказала, что все боятся какой-то легенды. Странно. Расскажите, что вообще люди думают по поводу смерти Змеиной Кожи? — Скалли посмотрела шерифу в лицо. Скенит прошелся по комнате. Затем резко развернулся к Малдеру.
      — Это дело не находится под юрисдикцией ФБР. Вам разрешается осмотреть тело. После чего вы покинете мой кабинет. — Чарли помолчал немного, затем несколько оскорбленно добавил: — Я не мальчишка-пастушонок, чтобы отвечать на все ваши дурацкие вопросы. Когда мне требуется федеральная помощь — я ее получаю. Так вот, сейчас я в ваших услугах не нуждаюсь. Труп лежит в соседней комнате. Вы можете осмотреть его.
      Они прошли по небольшому коридорчику и остановились напротив обитой кожей двери.
      — Скенит, а женщина в баре — это сестра погибшего?
      Малдер не надеялся получить ответ, однако шериф спокойно, словно ничего не произошло, произнес:
      — Да, это Гвен. Она и Джо больше всего виноваты, что пограничные разборки с Паркером так разгорелись. Они стали убивать его скот. Дело заходило дальше и дальше. Пытались решить спор через суд.
      — Чья была идея подать в суд? — спросил Малдер.
      — Эта парочка, Джо и Гвен, они подали, иск на Паркера… Ну, а теперь Джим обвиняется в преднамеренном убийстве.
      Они вошли в комнату. Посередине, на широком столе, лежало прикрытое простыней тело. Косой луч заходящего солнца окрасил все в кровавые тона, отчего труп казался не только уместным, но даже необходимым элементом антуража. Скалли подошла к столу, откинула накрахмаленную простыню. Смуглая, слегка красноватого оттенка кожа была разорвана около плеча. Четыре четкие, глубокие царапины, одна параллельно другой.
      — Интересно, — задумчиво произнесла Скалли, — очень странные повреждения. Если бы я верила сказкам моего напарника, я бы сказала, что это следы когтей.
      Дана подошла к телу, наклонилась, рассматривая. Малдер зашел с противоположной стороны и тоже уставился на труп.
      — А кто-нибудь мог покусать Джо? Помнишь царапины на плече у Лайла? Возможно, они имеют общее происхождение. Вдруг там все-таки было животное? — Малдер склонился еще ниже, чуть ли не обнюхивая убитого.
      — Нет, — Скалли в сомнении покачала головой. — Эти раны почти зажили. Они нанесены давно. Ты лучше посмотри на след от выстрела.
      Она протянула руку, показывая на рану как раз под левым соском. Огромное кровавое пятно, усыпанное черными точками. Вокруг пятна радужными разводами расплылся синяк.
      — Стреляли крупной дробью. Почти в упор. Видишь, дробь вошла в тело единой массой. С такого расстояния перепутать человека и зверя просто невозможно.
      Малдер поднял голову, посмотрел Скалли в лицо. Казалось, к нему пришла какая-то интересная мысль.
      — Говоришь, перепутать невозможно? — задумчиво произнес Призрак. — Я тоже так думаю. Значит, стреляли не в человека. Логично?
      Скалли скептически поджала губы и принялась изучать рану на груди. Фокс постоял, потом совсем откинул простыню.
      — Странные у него ногти на ногах, — громко произнес он.
      — Это труп, а не филиал кунсткамеры, — сказал шериф недовольно. — Попрошу уважения к умершему.
      Дана удивленно оглянулась на Скенита.
      — И все-таки посмотри на ногти. Ты когда-нибудь видела, чтобы под ногтями на ногах была кровь? — Малдер наклонился еще ниже, почти коснувшись носом мозолистой ступни Джо.
      — Какая кровь? — недоуменно спросила Скалли.
      — Думаю, что человеческая, — лаконично ответил Малдер.
      — Сказки проходят в пятом классе общеобразовательной школы, — тихо, но так, чтобы Фокс слышал, съязвила Дана. — А агент Малдер, мне казалось, имеет высшее образование.
      Напарник не ответил. На лицо у него застыла странная, слегка ехидная улыбка.
      — Что с тобой? — обеспокоено спросила Скалли.
      Малдер молча перешел к противоположному краю стола, протянул руку, коснувшись верхней губы Джо. Оттянул вверх.
      — Что там такое? — Скалли наклонилась, пытаясь понять, что происходит.
      Чарли Скенит вышел из своего угла, заинтересованный происходящим. Подошел поближе.
      На шерифа оскалился ряд белоснежных почти идеальных зубов. Почти — потому, что оба передних клыка были на полсантиметра длиннее, чем это бывает обычно.
      — Возможно, под ногтями все-таки кровь, — тихо произнесла Скалли. — Нам придется сделать слепок челюстей Змеиной Кожи. — Дана обернулась к шерифу. — Очень уж они у него необычные.
      Притихший Скенит ничего не ответил. Его длинные черные волосы понуро обвисли, так что лица не было видно. Но Дане почему-то подумалось, что он ничуть не удивлен.
      Медицинская лаборатория при резервации являла собой жалкое зрелище. Несколько стареньких школьных микроскопов, засохшие, покрытые пылью стекла со среза-ми. И только новенький, непонятно откуда взятый зубоврачебный аппарат блестел никелем и манил мягким кожаным креслом.
      — Еле нашла в этом заведении гипс. Посмотри, вот это — собачьи клыки. А это — клыки Джо, — Дана протянула открытую ладонь, на которой лежали четыре совершенно одинаковых слепка.
      Малдер сморщил лоб, пытаясь разобраться, какие клыки чьи.
      — Может быть, перепутали слепок? Сделали с одного слепка две копии? — Призрак приподнял брови. — Ты ведь сама говорила, что не может человек превратиться в волка.
      — Нет, — Скалли подкинула кусочки гипса на ладони. — Слепки никто не путал. Видишь зуб? Вот этот скол был и у Джо.
      Скалли подошла к шкафу, провела рукой, стирая со стекла пыль.
      — Это действительно отпечатки зубов Змеиной Кожи. Такое бывает. Соли фосфата кальция не перестают откладываться, и зубы растут, как в детстве. Приходится их специально стачивать. Говорят, очень неприятная процедура. — Дана обернулась к зубоврачебному креслу. Посмотреть на Малдера, уютно устроившегося в кожаных объятиях. «Как он там может сидеть? Мне от одного вида нехорошо становится», — подумала она.
      — Допустим, — голос Малдера звучал спокойно и размеренно, словно он рассказывал математическую теорему, — Джо очень любил рыбу, в которой, как известно, много фосфора.
      Дана возмущенно фыркнула.
      — Ну и что? — продолжал Малдер. — Это не объясняет наличие крови под ногтями. И то, что видел Джим Паркер, нельзя списать на отложение солей, разрастание волосяного покрова и тому подобные аномалии. Попробуй представить, как это было, — Фокс оживленно приподнялся в кресле. — Джим слышит вой, хватает ружье, свою надежную двустволку, собираясь пристрелить горного льва, который уже несколько недель режет его стадо. Он злится, забывает фонарь. Бежит к загону. Нечто бросается на его сына, разрывает парню плечо. Паркер в полутьме стреляет. Раненая тварь вскакивает, бежит, поскальзываясь на жирной, растоптанной земле. Падает, с запозданием ощутив боль в спине. Джим мчится за этим существом, подбегает и обнаруживает, что убил человека.
      Чарли Скенит саркастически хмыкнул и развернулся к стене, на которую была наклеена карта полушарий.
      — Джо умер от прямого попадания в сердце, — спокойно возразила Скалли. — Так что никуда он не бежал. А Паркер… Он видел то, что хотел увидеть. Ночь, страшно. Воображение нарисовало ему животное.
      Дана пожала плечами, подошла к столу, взяла фарфоровую статуэтку — оскалившийся хищник, смесь льва и собаки.
      Глаза у фигурки были неприятного скарлатинного цвета. Малдер отодвинул зависшую перед лицом бормашину, встал с кресла.
      — Лайлу Паркеру раны на плече тоже воображение нарисовало? С чего это у них одинаковые царапины в одинаковых местах? У вас есть место, где можно произвести вскрытие? — спросил он в спину шерифу.
      Тот развернулся на каблуках, посмотрел на Фокса.
      — А зачем вам?
      — Если так деформированы челюсти, может быть, и внутренние органы отличаются от нормальных? — Скалли могла быть несогласной с напарником, но только пока разговор шел между ними. — Вам не кажется?
      — Нет. Я не суеверный, — индеец откинул со лба прядь смоляных волос. — Я не могу разрешить вам провести вскрытие.
      Тишина медленно разлилась по кабинету. Стал слышен треск лампочки. Поток воздуха из кондиционера шевелил листок бумаги на столе. Наконец театральная пауза прервалась — Дана зашагала из угла в угол, каблуки глухо застучали по прожженному в сотнях мест линолеуму. Наконец она остановилась, потом подошла вплотную к шерифу, отчего тому захотелось сделать шаг назад. Скалли постояла, рассматривая потертые носки шерифских «казаков»; Затем медленно подняла взгляд, остановилась на пряжке ремня. Скенит не выдержал и отступил.
      — Что вам нужно? — Чарли был раздражен и ошарашен. В голосе сквозило недоумение.
      — Нам нужно вскрытие, — ответила Скалли, наконец-то посмотрев шерифу в лицо. — У нас есть все необходимые документы.
      — Я все равно не могу разрешить, — произнес Скенит. — Сегодня похороны.
      — Но ведь это же кремация! — Малдер, сидевший на подлокотнике, вскочил. — От тела не останется ничего, кроме пепла.
      — Это хорошо, — Чарли справился с собой и теперь говорил абсолютно спокойно. — Индейцы верят, что умерший переходит в иное состояние. Его дух не умирает. Он здесь, — Скенит поднял руки, показывая, где конкретно разместился дух. — Он незримо присутствует. Кстати, парни у входа как раз его и сторожат. А любое вскрытие так злит дух, что эта злость передается окружающим.
      Шериф сузил глаза и стал похож на худого черного кота, притворяющегося спящим, чтобы не спугнуть ворону.