Наконец подошел автобус. Шофер выглянул в окно и увидел Альфреда, неподвижно сидящего на скамейке.
      — Эй, у меня расписание вообще-то, — прикрикнул шофер на молодого человека. — Ну ты едешь или нет?!.
      «Помогите мне!» — пытался прошептать Альфред, но губы не слушались.
      Водитель в сердцах сплюнул и закрыл дверь, бросив напоследок:
      — Ну и черт с тобой! Можешь идти пешком, наркоман проклятый!
      Это были последние слова, которые Альфред услышал в своей жизни. Ибо тот, кто появился вслед за шофером, был очень деловит и молчалив.
 
      5 сентября 1996 года 14:20 Филадельфия, Дэмот-авеню
      Информация о новом исчезновении поступила в ФБР рано утром, а в два часа пополудни Скалли уже была в Филадельфии и допрашивала шофера автобуса, последнего человека, который видел пропавшего живым. Многого ей добиться не удалось.
      — Ну, он сидел и смотрел на меня… Вот так вылупился и смотрел… И глаза у него были совсем стеклянные… Будто наглотался чего-то или ширнулся… Сидел и смотрел… Вот и все…
      — В смысле, у него был больной вид? — уточнила Скалли.
      — Да, похоже на то, Я спросил его, не могу ли я чем-нибудь помочь, но он ничего не ответил, Ну, я и поехал дальше. Да, не забудьте упомянуть в своем рапорте, что у меня как-никак есть расписание, и я должен его выдерживать.
      — Больше вы никого не заметили в этом районе? — на всякий случай переспросила Скалли.
      Но водитель, до смерти напуганный ее значком и удостоверением спецагента ФБР, упрямо гнул свое.
      — Нет, больше я никого не видел. Я же говорю, у меня расписание. Спросил у него, не надо ли помочь, а он не ответил, вот я и уехал. Я уже рассказал полиции все…
      — Хорошо, спасибо за помощь. Извините, что оторвали вас от работы. Если вы мне понадобитесь, я вас разыщу.
      На площадке перед автобусной остановкой затормозила еще одна служебная машина, и Скалли, отпустив шофера, зашагала навстречу агенту Молдеру.
      — Что тут произошло? — поинтересовался Призрак.
      Скалли быстро пересказала все, что ей удалось узнать.
      — Еще один пропавший молодой человек. Альфред Китт, семнадцати лет, афро-американец, Его мать позвонила в полицию в три часа ночи.
      — Откуда она узнала, что он пропал без вести? — спросил Молдер.
      — Он работает в ресторанчике поблизости, И всегда возвращается домой на этом автобусе, Вчера он не вернулся. Его рюкзак был найден на скамейке, Полиция теряется в догадках. Я говорила с водителем автобуса. Он его видел, Китт показался ему подавленным и не отвечал на вопросы. Просто сидел и смотрел на водителя стеклянными глазами. Ничего не напоминает?
      — Реакцию на мощный седуктив, — честно признался Призрак.
      Он удостоил мимолетного взгляда рекламный плакат какой-то туристической компании, украшавший остановку: «А все-таки мир тесен!», затем опустился на колени и принялся подбирать с газона первые пожухлые листья этой осени.
      — Ты к чему? — спросила Скалли с подозрением. — Молдер, что ты ищешь — Альфреда Китта или свои пресловутые семена?
      — Думаю, в нем они тоже есть, — отозвался невозмутимый Молдер.
      — Почему ты так уверен?
      Молдер поднялся с колен (Скалли не без злорадства отметила, что его поиски не увенчались успехом), полез в карман пальто, извлек оттуда слегка помятую фотографию и протянул ее Скалли.
      Дэйна негромко вскрикнула.
      На снимке был еще один труп, лежащий в странной позе в каком-то узком помещении. И снова это был афроамериканец — белый, словно гипсовая маска.
      — Этот снимок был сделан службой безопасности нью-йоркского аэропорта за неделю до первого исчезновения, — пояснил Фокс Молдер, полностью удовлетворенный произведенным эффектом. — Этот человек был найден, мертвым в туалете первого класса на чартерном рейсе из Буркина-Фасо. И, что особенно примечательно, его не вскрывали. Посольство Буркина-Фасо запретило вскрытие.
      Скалли изумилась еще сильнее.
      — Значит, причина смерти не была определена?
      — Причина и способ убийства, — поправил напарницу Молдер.
 
      5 сентября 1996 года 17:40 Филадельфия Дэмот-авеню, 500, квартира 23
      — Або? Что за дурацкое имя — Або?..
      Это был семнадцатый дом за сегодняшний вечер, двадцать третья квартира в этом доме, осталось еще сто семьдесят семь и около дюжины домов в не самом чистом и не самом безопасном квартале, а потому патрульный полицейский был готов метать громы и молнии. Понаехало этих ниггеров с дурацкими именами!
      Дверь наконец открылась. И, увидев спокойное лицо и доброжелательную улыбку Сэмюэля Або, патрульный сразу же смягчился.
      — Мистер Або, это полиция Филадельфии. Мы прочесываем район в связи с делом о пропаже людей. Взгляните сюда, — патрульный протянул Сэмюэлю фотографию Альфреда Кит-та. — Вы не видели этого молодого человека?
      — Нет, — Сэмюэль покачал головой.
      — Если вы его увидите или узнаете какую-либо информацию об исчезнувших людях, позвоните, пожалуйста, по этому телефону, — патрульный подал Сэмюэлю карточку. — Это горячая линия, вы можете звонить 24 часа в сутки.
      Сэмюэль обдумал его слова, улыбнулся и кивнул:
      — Спасибо.
      — Вам спасибо.
      Сэмюэль закрыл дверь и вернулся в комнату. Альфред Китт сидел на диване перед включенным телевизором. Впрочем, вряд ли молодой афроамериканец всерьез интересовался баскетбольным матчем. Его остекленевшие, лишенные всякого выражения глаза были устремлены в потолок. Однако, дыхание его было ровным. Возможно, Альфред давно уже пребывал по ту сторону реальности. А возможно, он все слышал и видел и изо всех сил пытался привлечь внимание патрульного, но не мог ни шевельнуть рукой, ни издать звука.
      Как бы там ни было, Сэмюэля это не беспокоило. Главное — Альфред был жив. Скалли оказалась права, тубокурарина, содержащегося в одном семени, как раз хватало на то, чтоб поддерживать жертву в полной неподвижности.
      Улыбнувшись Альфреду, Сэмюэль широко открыл рот, запрокинул голову и осторожно двумя пальцами извлек из горла короткую тростниковую трубку, а из нее — тонкий, остро отточенный костяной крючок…
 
      5 сентября 1996 года 17:55 Комитет по иммиграции и натурализации, Филадельфия
      Социальный работник Маркус Дат, похоже, считал спецагентов ФБР чем-то вроде современных блейдраннеров . Поэтому он крайне неохотно согласился побеседовать с Молдером и Скалли, сославшись на сильную занятость. Призраку пришлось пустить в ход все свое обаяние:
      — Извините, но мы не займем у вас много времени, — уговаривал он сердитого адвоката. — Глава окружной комиссии по иммиграции сказал, что именно вы занимаетесь лицами, незаконно въехавшими в страну из африканских государств.
      — Я помогаю этим людям, — с вызовом ответил Маркус. — Я и сам приехал из Африки пятнадцать лет назад.
      Молдер подарил ему самую заискивающую из своих улыбок.
      — Нас интересует более поздний период. Вот список пассажиров чартерного рейса из Буркина-Фасо. Нас интересует, кто из этих людей подавал заявление на натурализацию или рабочие визы за последние три месяца.
      — Я социальный работник, а не офицер полиции, — стоял на своем Маркус — Я не собираюсь выслеживать незаконных эмигрантов.
      — А мы не собираемся никого арестовывать, сэр, — предельно вежливо сказал Молдер.
      — Но ведь вы агенты ФБР, правильно? Скалли поняла, что пришло время вмешаться в спор между двумя мужчинами.
      — Да, но это не полицейская акция, сэр. Напротив, мы расследуем возможную угрозу общественному здоровью.
      — Хотел бы я знать, что же это за угроза, если санитарные врачи решили обратиться к вам! — хмыкнул недоверчивый адвокат.
 
      6 сентября 1996 года 13:15 Филадельфия, Дэмот-авеню, 500 Дом Сэмюэля Або
      Фокс Молдер позвонил в квартиру 23, затем, выждав пару минут, подергал ручку двери, прислушался. Ни единого шороха. Пусто.
      Он спустился вниз, сел в машину и сказал поджидавшей его Скалли:
      — Або нет дома. Можем устраиваться поудобнее.
      Дэйна Скалли решила, что сейчас самое время допросить напарника с пристрастием:
      — Модлер, почему ты говоришь об убийстве? Я уверена, что в лаборатории непременно найдут причину — вирус или бактерию, которые вызывают все эти симптомы.
      Молдер покачал головой:
      — Скалли, ты ищешь не там, Под микроскопом ты не увидишь мотива.
      — Какого мотива? Молдер, по-моему, ты умножаешь сущности. Мотив любого возбудителя — размножение. И моя задача как врача понять, что это за инфекция и каким путем она передается.
      — Мотив — размножение, — задумчиво повторил Призрак. — Знаешь, эта мысль мне очень нравится. В дополнение к другой, высказанной вчера еще одной прелестной девушкой. Она сказала: «Жизнь не знает границ. Жизнь нельзя удержать никакими барьерами».
      — Молдер, я перестаю тебя понимать, — холодно ответила Скалли.
      — Да, прости, я немного отвлекся. В общем, все просто. Даже если все наши потеряшки заразились какой-то неизвестной инфекцией, то почему они — все как один — постарались перед смертью заползти в такое укромное место, что вся полиция Филадельфии не может их разыскать уже третий месяц? Ведь твои поиски обесцвеченных трупов по моргам так ни к чему и не привели. А с беднягой коммерсантом в самолете вообще анекдот, вымыл руки, заразился, слегка побледнел, упал и умер. Скажите, профессор, такое может быть?
      — Может, — упрямо ответила Скалли. — Если поражается не только гипофиз, но и вышележащие отделы мозга, может возникнуть так называемый феномен сумеречного сознания. Такое случается при эпилепсии. Человек совершает различные действия, может ходить по улице, делать покупки, и при этом, когда приступ проходит, он ничего не помнит о своей сумеречной жизни. Один из таких больных ушел из дома в Сиэтле и был найден почти через месяц в аэропорте Бангора. Оказалось, что он весь месяц летал на разных рейсах по всей стране. Когда он пришёл в себя, то полагал, что с момента ухода из дома прошло всего несколько часов. Он никак не мог объяснить собственное поведение. Этот месяц полиостью выпал из его жизни. Кстати, он страдал опухолью гипофиза, которая раздражала височную долю коры. Если бы я могла заглянуть в мозг Оуэна Сандерса, возможно, мы уже знали бы разгадку!
      — Скалли, — устало спросил Молдер, -ты всерьез веришь во весь этот бред?
      Скалли честно покачала головой.
      — Даже если ты раскроишь Сандерсу голову, ты не найдешь в ней мотива всех этих убийств.
      — По-моему, это ты плодишь лишние сущности. Отчего-то у Оуэна Сандерса отказал гипофиз. Он умер от сосудистого коллапса. И если именно мистер Або — разносчик инфекции, у нас есть шанс докопаться до причины прежде, чем обнаружим еще один труп.
      — Подожди-ка, смотри сюда!
      За разговором спецагенты почти забыли о внешнем наблюдении. Но Молдер вовремя вернулся к реальности.
      Среди толпы расходящихся на обед строительных рабочих он выделил молодого невысокого худощавого афроамериканца в мешковатой, не по росту, темно-синей рабочей робе.
      У тебя есть шанс докопаться до всех причин прямо сейчас, — бросил Призрак напарнице.
      Он выскочил из машины и преградил афроамериканцу дорогу:
      — Мистер Або! Можно вас на минуточку? Сэмюэль Або, увидев спецагента, от неожиданности подпрыгнул на месте, развернулся в прыжке и выскочил на проезжую часть, прямо под колеса синего «плимута».
      Водитель ударил по тормозам. Передний бампер автомобиля замер в миллиметре от колен мистера Або. Або, воспользовавшись всеобщим замешательством, бросился бежать. Молдер и Скалли, недолго думая, погнались за ним.
      Чернокожий почти сразу же свернул с оживленной улицы в узкий темный проулок. Молдер и Скалли устремились туда же, но оказались в тупике — улица была перегорожена высоким забором, верх которого был затянут металлической сеткой. Все пространство перед стеной покрывали груды мусора и строительных отходов. И — ни следа беглеца. Спецагенты остановились спинами друг к другу и принялись осматривать проулок,
      — Молдер, мне кажется, я знаю, куда он делся…
      Скалли указала на прореху в сетке на высоте без малого в два человеческих роста и по размерам подходящую разве что для крупного кота. Похоже, даже безупречный здравый смысл судмедэксперта начал давать сбои.
      Молдер, движимый наитием, опустился на корточки и заглянул в узкий простенок между двумя домами. Скалли решила поторопить напарника:
      — Ладно, пошли, Молдер, мы его потеряли. Молдер задумчиво постучал по водосточной трубе. И замер.
      — Эй, Скалли, ты только посмотри, — выговорил он наконец.
      Из воронки трубы на спецагентов смотрело лицо мистера Або. Причем, лицо это было перевернуто, потому что чернокожий беглец умудрился влезть в эту проклятую трубу вверх ногами.
      — Боже мой! — прошептала Скалли.
 
      6 сентября 1996 года 15:45 Медицинский центр «Гора Сион»
      Филадельфия
      Скалли стояла в шлюзе бокса для особо опасных инфекций и беседовала с врачом приемного покоя, только что осмотревшим мистера Або.
      Она поделилась своими соображениями относительно неизвестной неироинфекции, поражающей средний и задний отделы гипофиза, но с сожалением отметила, что ее слова не вызвали у врача «Горы Сион» ни малейшего энтузиазма.
      — Я не нахожу никаких отклонений, — заявил он. — Спасибо вам за интересную версию, но похоже, это не то.
      Однако С кал ли решила проявить настойчивость:
      — Давайте не будем торопиться, Я хотела бы взглянуть на общий анализ крови, на уровень гормонов в крови и, пожалуй, на супрессивные пробы, чтобы уточнить функции гипофиза. И — вы уже заказали место на томографе?
      — Да, конечно. Думаю, через полчаса мы сможем провести исследование.
      Молдер дожидался их в коридоре. Он хотел сказать Скалли, что в белом облегающем халате и высокой шапочке она похожа на греческую Панацею, но вместо этого только спросил:
      — Ну, что там? Вы нашли что-нибудь?
      — Пока ничего,…… призналась Скалли. — Но это не значит, что он не болен и не является разносчиком инфекции.
      — А ты видела, как этот больной залез в водосточную трубу? — возразил Молдер. — Это одно из самых сильных впечатлений в моей жизни.
      Ответить Скалли не успела. Навстречу им по коридору шагал пылающий праведным гневом Маркус Даг.
      — Почему арестовали мистера Або? — строго спросил он спецагентов. — Вы говорили , что его здоровье в опасности — зачем вы меня обманули?
      — Никто вас не обманывал, сэр, — возразила Скалли, слегка ошеломленная таким натиском. — Никакого ареста не было. Мы просто доставили мистера Або в больницу, потому что он может быть разносчиком опасной инфекции.
      — А мистер Або дал вам свое согласие? Нет? Тогда попрошу вас немедленно освободить его.
      Сквозь стеклянные двери бокса они могли видеть, как невозмутимого и безучастного ко всему Сэмюэля загружают в чрево томографа. На лице афроамериканца читалась полная безмятежность. Непохоже было, что сам подозреваемый считает себя жертвой полицейского произвола.
      — Мы хотели бы сделать еще несколько анализов, — Скалли попыталась объясниться с разгневанным адвокатом. — Убедиться, что он действительно здоров и не представляет опасности для других.
      Тогда зачем вы меня пригласили?
      Во-первых, наверняка вы сами захотели бы присутствовать при нашей беседе с мистером Лбо. Разве не так? А во-вторых, в качестве переводчика. Вы ведь владеете языком гбе ? Мы должны задать Сэмюэлю Або несколько вопросов.
      — О чем?
      — Об Альфреде Китте и еще трех молодых людях, которые пропали с тех пор, как он появился в Филадельфии три месяца тому назад, — ответил Молдер.
      — Так это все-таки уголовное обвинение? — настаивал адвокат.
      — Нет, пока никаких обвинений ему не выдвигалось, — терпеливо повторила Скалли. — Мы задержали его только потому, что он попытался сбежать вместо того, чтобы ответить на наши вопросы.
      — Я хочу выяснить, почему он сбежал, — упрямо повторил Фокс Молдер.
      Но и Маркус Даг закусил удила.
      — Сэр, — проникновенно начал он. — Если бы вас когда-нибудь избивала полиция, если бы ваш дом сжигали дотла, наверное, вы поняли бы, почему он сбежал. Вы бы тоже стали шарахаться от любого человека, облеченного властью.
      Фокс Молдер хотел сказать: «Но даже тогда, я не смог бы встать на голову внутри водосточной трубы», — однако вместо этого немного раздраженно пояснил:
      — Этот человек сбежал, потому что он что-то скрывает. И никакие анализы не помогут нам узнать, что именно. Извините, мне пора идти.
      — Ты куда? — окликнула его Скалли. Молдер все же не выдержал и дал выход своему гневу и беспокойству.
      — Пойду поищу ирландских террористов, — бросил он через плечо социальному работнику. — С ними проще столковаться!
 
      6 сентября 1996 года 19:10 Вашингтон
      Призрак покинул медицинский центр в Филадельфии и материализовался на территории посольства республики Буркина-Фасо в Вашингтоне.
      — Святой отец, к вам агент Молдер.
      Пожилой чернокожий священник смотрел на спецагента не слишком дружелюбно, и Молдеру снова пришлось раскланиваться:
      — Сэр,-простите за вторжение в столь поздний час.
      — Боюсь, у меня нет выбора, — священник со вздохом указал Модцеру на стул: — Что за важный вопрос? Почему нельзя подождать?
      Молдер тоже вздохнул и в который уже раз извлек на свет фотографию белокожего трупа в туалете «Боинга».
      — Я полагаю, — начал он, — вы уже знаете о том, что произошло на рейсе из вашей страны три месяца назад. Нечто такое, что вы вынуждены скрывать даже от своего собственного посла. Госдепартамент сообщил, что запрет на вскрытие этого человека исходил прямо от вас. Я понимаю, нужно защищать дипломатическую позицию, но ведь умирают люди, Они будут умирать и дальше.
      Священник покачал головой:
      — Даже если я вам все расскажу, вы мне все равно не поверите.
      Молдер вновь лучезарно улыбнулся:
      — Сэр, вы удивитесь, когда узнаете, насколько я доверчив.
      Священник ясно понял, что этот симпатичный молодой человек въедлив, как клещ, и все равно не отвяжется, пока не услышит правды. И вот, темной вашингтонской ночью Молдер услышал одно из самых зловещих и таинственных преданий Черного Континента.
      — Я надеялся, что если я сумею скрыть этот случай, на этом все и закончится, — рассказывал священник. — Мой народ — бобо или бомба-ры — фермеры, Мы жили недалеко от Бобо-Дилуасо . Я вырос, слушая старинные сказки и страшные истории. И я верю в них. Как верят дети.
      Люди, работавшие на нашей ферме по вечерам, часто рассказывали о телик о — духах воздуха. Телико отдыхают днем в темных узких норах или внутри древесных стволов, в ямах под корнями и в щелях, слишком маленьких для того, чтобы в них спрятался ребенок. И только когда садится солнце, они выходят наружу.
 
      19:20 Медицинский центр «Гора Сион»
      Филадельфия
      Санитар подкатил тележку с кастрюлями и тарелками к дверям инфекционного бокса, постучал в стекло:
      — Мистер Або! Ваги ужин!
      Ему никто не ответил. Видимо, больной спал.
      Санитар открыл небольшое окошко на дверях, сгрузил еду на специальный столик в шлюзе бокса, щелкнул задвижкой и снова взялся за ручку тележки.
      Он не заметил, что нижний ящик, предназ наченный для грязной посуды, на секунду при-открылся, а потом снова вернулся на место.
      — А для чего они выходят наружу? — спросил Молдер.
      Священник помолчал. Казалось, сомнения все еще одолевают его. Но потом, взглянув в светлые глаза спецагента, он собрался с духом и продолжил:
      — Мне было семь лет. Как-то ночью я лежал и не спал. И я увидел его, Он стоял надо мной, Волосы — как солома. Водянистые глаза. Я зажмурился и закричал. И не услышал в ответ ни единого звука, ни шороха. Только почувствовал внезапный порыв ветра. Когда я открыл глаза, я увидел, что меня держит на руках отец. Он сказал, что это был ночной кошмар. И я поверил ему. До тех пор, пока на следующий день не нашли моего двоюродного брата в загоне для скота. Он был мертв и выглядел в точности, как этот человек, — священник указал на фотографию. — Вот почему, когда эта фотография попала ко мне на стол три месяца тому назад, я понял, что телико — не просто детская сказка, Я знаю, что это было на самом деле, Я знаю, что он был здесь…
      Тележка остановилась у дверей кухни. Жестяной ящик вновь начал медленно открываться.
 
      6 сентября 1996 года 20:35 Филадельфия Медицинский центр «Гора Сион»
      Рентгенологический кабинет
      Скалли вместе с врачом приемного покоя изучали рентгенограммы Сэмюэля Або.
      — Кажется, у него что-то в горле, — Скалли ткнула указкой в темную полосу, изображающую пищевод Сэмюэля.
      Действительно, при некотором напряжении на снимке можно было различить бледные контуры какого-то длинного и узкого предмета.
      — Какой-то инородный предмет, . — сказала Скалли. — Будто проросшая сквозь стенку пищевода кость.
      — Надо будет показать вам нашу коллекцию предметов, извлеченных из пищеводов и желудков пациентов, — отозвался врач невозмутимо.
      — А на этом снимке еще одна поразительная вещь, — и Скалли выставила на стобоскоп томограмму головного мозга Сэ-мюэля Або.
      От невозмутимости филадельфийского врача не осталось и следа.
      — Может быть, это какая-то ошибка? — предположил он.
      — Это не ошибка, — отвечала Скалли. — У этого пациента действительно нет гипофиза.
      — Но это невозможно!!! — взволнованный врач заходил по кабинету. — Я имею в виду, как он мог выжить и остаться внешне совершенно здоровым?! Да еще при том уровне медицинской помощи, который существует сейчас в Западной Африке?.. Это невероятно!
      — Я тоже не знаю, как это объяснить, — созналась Скалли. — Остается надеяться лишь на ответы самого мистера Або.
      — Для этого его нужно сначала найти. От неожиданности Скалли подскочила.
      Обернувшись, она встретилась взглядом со своим таинственным напарником.
      — Я искал вас в карантинном отделении и первым узнал новость, — сообщил Молдер. — Сэмюэль Або сбежал.
 
      6 сентября 1996 года 20:55 Комитет по иммиграции и натурализации, Филадельфия
      Маркус Даг вставлял ключ в замок дверцы своего автомобиля, когда кто-то подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Происходило это вечером, на безлюдной улице, а потому Маркус вскрикнул и резко обернулся. Перед ним стоял улыбающийся Сэмюэль Або.
      У Маркуса сразу отлегло от сердца, и он мимоходом подумал, какое все же у этого парня открытое и располагающее к себе лицо.
      — Сэмюэль? — Маркус не удержался и хлопнул своего подопечного по плечу (освобождение Сэмюэля он воспринимал как собственную победу). — Ты здорово меня напугал. Но ничего. Тебя наконец выпустили из больницы?
      — Да, — Сэмюэль кивнул.
      — С тобой все в порядке? Сэмюэль кивнул.
      — И ты хотел со мной о чем-то поговорить?
      Сэмюэль кивнул.
      — Ну хорошо, давай я подвезу тебя домой, и мы все обсудим. Маркус открыл дверцу машины. — Слава богу, что я засиделся сегодня в конторе и встретил тебя, Сэмюэль вновь улыбнулся.
      — Да, — сказал он негромко. — Слава богу!
 
      6 сентября 1996 года 22:00 Медицинский центр «Гора Сион»
      Филадельфия
      — Как? Когда это произошло? Спасибо, лейтенант, большое спасибо. Мы немедленно выезжаем! — Скалли положила мобильный телефон в карман и отправилась на поиски напарника.
      Спецагент Молдер находился в коридоре, рядом с кухней. Он стоял на коленях перед тележкой с грязной посудой.
      — Молдер, что ты тут делаешь? — спросила ошеломленная Скалли.
      Молдер пошарил рукой в нижнем ящике тележки, потом улыбнулся и предъявил Скалли еще одно шипастое семя.
      — Думаю, в, этой машине он удирал, -подытожил Молдер.
      Скалли не нашла, что возразить,
      — Пойдем, — сказала она напарнику. — Мне звонили из полиции. Они нашли машину Маркуса Дага с ключами в замке зажигания.
 
      6 сентября 1996 года 22:40
      Маркус Даг мог бы сказать, что теперь он знает, что это такое — черная неблагодарность. Этому мешало лишь одно, язык и губы адвоката, впрочем, так же, как его руки и ноги, были парализованы. Он лежал на холодном бетонном полу какого-то подвала и видел над собой безмятежное, сосредоточенное, без тени ненависти или сострадания лицо Сэмюэля Або. В руке Сэмюэля был зажат острый костяной крючок, напоминающий крохотную копию остроги, какой предки Сэмюэля били рыбу в быстрых водах Черной Вольты .
      Вот крючок коснулся верхней губы Маркуса, вот скользнул в ноздрю, слегка оцарапал слизистую, а потом жгучая не— выносимая боль разорвала мозг Маркуса пополам.
      Бог милостив к социальным работникам. Едва первая волна боли отступила, Маркус Даг увидел, как в узкие окна подвала пробивается свет электрического фонарика и услышал голос:
      — Говорит тридцать четвертый. Повторяю: говорит тридцать четвертый. Я нахожусь…
      Резкий порыв холодного ветра пахнул в лицо Маркуса, и он потерял сознание.
 
      6 сентября 1996 года 23:05
      Молдер и Скалли подоспели как раз к тому моменту, когда окровавленного Маркуса Дага грузили в машину скорой помощи. Скалли разыскала полицейского детектива.
      — Детектив, вы знаете, что с ним случилось? — спросила она.
      — Даже не пытаюсь догадываться, — честно сознался сыщик. — По крайней мере, он жив. Но та штука, которая торчит у него из носа… Никогда не видел ничего подобного!
      — А что мистер Або? — продолжала расспросы Скалли. — Его видели?
      — Мы все еще прочесываем район. Если что, я вам сообщу.
      Скалли поблагодарила детектива и вернулась к напарнику, изучавшему окна подвала.
      — Молдер, он где-то здесь, — сообщила спецагент, — это точно.
      Молдер покачал головой:
      — От этого никому не легче. Он может сжаться и влезть в кофейную банку.
      — Его найдут.
      — Найдут еще одну жертву, — возразил Молдер.
      Взяв Скалли за руку, он повел ее к машине.
      — Садись, — велел он. — Хочу тебе кое-что показать.
      — Ты так в этом уверен? — спросила Скалли, едва они выехали на Индепендес-молл .
      — В чем уверен? В том, что будет еще одна жертва? Да, совершенно уверен. Мы спугнули его и помешали завершить…
      — Завершить что? Убийство?
      — Скалли, в данном случае убийство — это побочный эффект. Он просто удовлетворяет базовые потребности.
      — Потребности в чем?
      — Помнишь я тебе цитировал одну умную женщину? Она говорила, что жизнь нельзя сдержать барьерами. И, что если прямой путь закрыт, жизнь всегда будет искать окольный. Так и в этот раз. Если у Або нет гипофиза, то он не может сам производить гормоны, да? Как, впрочем, и меланин.
      — Теоретически, да, — согласилась Скалли.
      — Но ты его осматривала и не заметила ни одного белого пятна и ни одного симптома, говорящего о недостатке гормонов?
      — Да, — и Скалли поделилась с напарником загадкой, которая мучила ее весь сегодняшний день. — Если взглянуть на его томограмму, непонятно, почему он вообще жив. А если взглянуть на анализы, то трудно найти более здорового человека.
      — То-то и оно, — Молдер улыбнулся. — Я думаю, что в случае Або мы имеем дело не просто с физиологическим эффектом, а с эволюционной аномалией.
      — Ты о чем?
      — Представь себе потерянное племя. Клан альбиносов из Западной Африки. Люда, в силу какого-то генетического дефекта лишенные гипофиза. Или — если точнее — в силу какого-то генетического дефекта rix гипофиз не способен вырабатывать определенные гормоны.
      — И они вынуждены поддерживать свою жизнь воровством чужих гормонов? — не без иронии осведомилась Скаллн.
      — Но как-то ведь Або удается остаться в живых, — парировал Молдер. — Заместительная терапия. Способ, конечно, варварский, но полностью соответствует представлениям современной науки.
      Однако убедить Скалли было не так-то просто.
      — Но как бы ни поддерживал свою жизнь мистер Або, почему ты считаешь, что он не единственный мутант в Буркина-Фасо?
      — Потому что мне недавно рассказали сказку, — ответил ей Призрак. — Страшную сказку о телико — духах воздуха, которые пробираются по ночам в дома и убивают людей. И у жертв телико всегда оказывается белая кожа. Вот такой африканский фольклор. Точнее, теперь уже афро-американский фольклор.
      — Ты основываешь свои заключения на фольклоре? — не могла не съязвить Скалли.
      Но Молдер остался невозмутим.
      — Фольклор — это просто еще один способ описать действительность, — пояснил он. — Новая правда, пока еще не знакомая нам, начинается там, на границе мифа. Мы боимся неизвестного и стараемся загнать его в рамки привычных слов, «заболевание», «сказка», «заговор против человечества»,..
      — Но даже если ты прав, — перебила Скалли, — зачем ему понадобилось приезжать сюда?
      Молдер пожал плечами:
      — За бесплатным кабельным телевидением. Или за бесплатным е-мейлом. За бета-версией «Виндоус-98». Ну, одним словом, не знаю, Почему они вообще приезжают сюда? Свобода слова, свобода предпринимательства… И вообще, ты сама сказала, что цель любого возбудителя — размножение. А теперь посмотри сюда.
      Машина тем временем давно уже свернула с широкой освещенной улицы и блуждала по каким-то задворкам. Сейчас они выехали на большую, тонущую в темноте площадь, на которой возвышалось одно-единственное полуразрушенное здание.
      — Где мы, Молдер? Зачем ты меня сюда завез?
      — Это место погребения, — объявил Призрак.
      — Зачем ты привез меня сюда? — повторила Скалли.
      — Рэндлер нашел асбестовые волоски на одежде Сандерса, — пояснил Молдер. — Асбест когда-то использовали в качестве изолятора. И испачкаться в асбесте можно только здесь — на Либерти-плаза — единственном в Филадельфии складе строительных отходов.
 
      6 сентября 1996 года 23:35 Либерти-плаз Филадельфия
      Освещая себе путь фонариками, спецагенты продирались сквозь завалы ржавой арматуры. В здании царил первозданный мрак, лишь угадывались высокие потолки, обрушенные перекрытия, да какое-то подобие строительных лесов вдоль стен.
      — Пожалуй, стоит подняться, — сказал Молдер. — Сверху будет получше обзор…