Десять миль от Комити
      8 января
      Всякому известно, что школа «Гровер Кливленд Александер» — самая крутая школа в Комити. А «Гроверские черти» — самая крутая команда. А девчонки из «ГКА» — самая крутая группа поддержки…
      Бум никогда в этом не сомневался.
      Они не просто болеют за своих — так, что и дьяволу стало бы тошно. Они не просто помогают во время матчей, снимая с тренера и капитана приличную часть забот. Сегодня они не побоялись отправиться с командой за город, туда, где нашли труп Бруно. Поехали, хотя и ходят упорные слухи, что парня убили сатанисты.
      Бум обвел одноклассников грустным взглядом.
      Двадцать семь парней и девчонок стояли вокруг со свечами в руках. Чтобы не задуло ветром, свечи вставили в отрезанные верхушки бутылок из-под «Кока-колы». Двадцать семь парней и девчонок смотрели на Бума и ждали. Двадцать семь свечей поблескивали искорками в позолоченных буквах «G» на куртках — одном из символов «Гроверских чертей».
      — Я помню, как мы с Бруно еще в детский сад ходили, — начал Бум. — Бруно был мне… — Перехватило горло, и Бум с трудом сглотнул комок. — Я не знаю… Он был мне как брат. Мне с ним всегда было хорошо. То прекрасное время я никогда не забуду. — Он почувствовал, как на глаза навертываются предательские слезы, и ожесточился. — Теперь Бруно нет. И мы должны держаться вместе, защищать друг друга, потому что он бы хотел от нас именно этого. Говорят, сатанисты намерены вырвать из наших рядов еще несколько человек. Мы им не позволим! — Слеза-таки выкатилась, и Бум ожесточился еще больше. — Надо кое-кому как следует врезать. Нужно постоять за себя. Я уверен, что Бруно не ждет от нас с вами ничего иного. Я уверен, что он теперь в раю.
      Задрожал голос, и Бум замолк. Отвернулся, отошел в сторону. Молчали и остальные.
      — Бум! С тобой все в порядке? — Терри Роберте не выдержала гнетущей тишины, подошла и тронула Бума за плечо.
      — Да, — с трудом проговорил он.
      — Ты очень хорошо сказал про Бруно, — добавила Марджи Клайджер, подходя следом за подругой.
      — Да…
      — Кстати, — продолжала Марджи, — ты разве не слышал, на кого сатанисты намерены устроить охоту теперь?
      — На кого? — Бум наконец-то справил— ся со своим голосом.
      Зато дрогнул голос Марджи:
      — На блондинку-девственницу. Так что вам, парням, ничего больше не грозит.
      И Марджи, и Терри Роберте были блондинками, и потому их страх был Буму понятен.
      — Будем возвращаться, я вас подвезу, — сказал он. — До самого дома. Сдам родителям из рук в руки.
      Бум не трогал машину до тех пор, пока не разъехались все остальные. И лишь когда поляна опустела, он сказал: «Ну все, едем», включил зажигание и выбрался на шоссе. Повернул к городу.
      Дело шло уже к полуночи. Прямо над дорогой висела почти полная луна, заливала шоссе мертвенным светом.
      Девчонки трепались о своем, девичьем.
      — Моя мама мне всю плешь проела, — с досадой говорила Терри. — «Потерпи до свадьбы» да «Потерпи до свадьбы»!
      — Моя то же самое твердит, — отозвалась Марджи. — Терпи, мол, нечего без чувств парням отдаваться. Вот и дотёрпелись!..
      — Ага, дотёрпелись.,. Не сегодня-завтра сатанисты поймают. И только потому, что ты — девственница, принесут в жертву. — Терри всплеснула руками. — Боже мой!
      Бум слушал девчонок вполуха и опять думал о Бруно.
      — Интересно, — сказала Марджи, — а как они определяют, девственница жертва или нет? А вдруг на самом деле она вовсе и не девственница!
      Терри содрогнулась:
      — Я не знаю. И вообще не хочу об этом думать.
      Марджи повернулась к парню:
      — Бум, а ты, случайно, не девственник?
      — Случайно, нет, — сказал Бум.
      — Знаешь, Бум, — сказала Терри. — Не будь мы девственницами, может, нам бы тоже не было страшно!
      Бум посмотрел на нее странным долгим взглядом. И добравшись до ближайшего проселка, съехал с шоссе в сторону…
      Домой он не вернулся. И не позвонил. И сам на звонки по мобильнику не отвечал.
      Утром встревоженные родители обратились к шерифу.
      Бума нашли в тот же день.
      Он висел на веревке, спущенной с обрыва, и едва не касался земли носками кроссовок.

11 января, раннее утро

      Молдер вел машину, а Скалли сверяла дорогу с лежащей на коленях картой. Она была зла: Призраку доложили из какого-то захолустья о появлении сатанистов, и он, решив, что дело там вовсе не в сатанистах, выдернул напарницу из дома ни свет ни заря. Извольте, мэм, отложить в сторону все текущие дела и отправиться среди ночи в путь!.. Для того, чтобы расследовать самое обычное бытовое убийство, с которым в течение двух дней наверняка справится местный шериф.
      Дорога была пустынной, лишь время от времени лица партнеров освещались фарами встречной машины. Молдер чувствовал недовольство напарницы, и в салоне царило тягостное молчание. Оно нарушалось редко — на очередной развилке, когда Скалли, хмуря брови, коротко предупреждала, куда свернуть.
      Наконец, когда уже наступил туманный рассвет, Молдер остановился возле дорожного указателя, на котором было написано «Въезд в Комити, город истинного согласия. 38825 жителей». Впереди усталых путешественников ждал очередной перекресток.
      — Судя по карте, — заметила Скалли, — тут следует повернуть направо.
      — Мне сказали, что надо повернуть налево, — не согласился Молдер.
      — Кто сказал?
      — Детектив Уайт. — Молдер коротко взглянул на Скалли. — По телефону.
      — На этом самом перекрестке?
      — Возле светофора.
      — Что-то я не вижу здесь светофора, Молдер! Что-то я вижу всего-навсего знак «Проезд без остановки запрещен»!
      — Ну, по-видимому, имелся в виду именно этот знак.
      «Город истинного согласия, — подумала Скалли. — Значит, нам никогда не стать гражданами этого города». И скомандовала:
      — Тем не менее поворачивай направо. Молдер пожал плечами, тронул машину, подъехал к перекрестку и послушно повернул направо.
      Вскоре справа и слева от дороги потянулись коттеджи, а потом впереди возник зеленый глаз светофора — по-видимому, тот самый, о котором упоминал неведомый детектив Уайт.
      Когда они поселились в местном мотеле и разыскали детектива Уайта, раздражения в душе Скалли только прибавилось.
      Во-первых, детектив Уайт оказался смазливой длинноногой девицей лет двадцати пяти, одетой в модный костюмчик и сразу принявшейся забрасывать Молдера заинтересованными взглядами.
      Во-вторых, убийство оказалось самоубийством — повесился местный школьник.
      А в-третьих, ни сатанистами, ни прочей нечистью в «городе истинного согласия» и не пахло.
      Уайт они отыскали в концертном зале местной школы. Здесь как раз началась церемония прощания с покойным.
      На сцене стоял заваленный цветами гроб, рядом — портрет улыбающегося черноволосого парня в раме под стеклом.
      Улыбка была светлой и открытой — странно, что обладатель такой улыбки пошел на суицид. Наверное, несчастная любовь…
      Передние ряды перед сценой заполняли около полусотни подростков и родителей. Половина молодых людей была одета в черные куртки, на которых изображалось нечто похожее на козлиную морду.
      Увидев это, Скалли хмыкнула. Последователи Сатаны так открыто свою атрибутику напоказ не выставляют. Наверняка столичных агентов ЦРУ сюда пригласили напрасно…
      Между тем на сцену поднялся мужчина в костюме-тройке, подошел к микрофону, поправил на носу очки.
      — Мы потеряли прекрасного молодого человека, леди и джентльмены. — Он вновь поправил очки. — Печаль переполняет наши сердца. Я не любитель говорить высокие слова. Каждый из присутствующих может выйти сюда и поделиться личными воспоминаниями о Джейби.
      — Друзья называли погибшего Бумом. — Уайт для разнообразия отлепила взгляд от Молдера и посмотрела на Скалли. — Он был четвертьзащитником школьной футбольной команды. Все его любили. Он был лидером класса, собирался в колледж. Его нашли повешенным в лесу два дня назад. — Она вновь принялась поедать глазами Молдера. — И я бы не позвонила вам, не будь это уже третья смерть школьника за последние несколько недель. Причем гибнут исключительно мальчишки…
      Молдер отвернулся от сцены:
      — По телефону вы сказали, что люди подозревают, будто этим занимаются сата-нисты.
      — Да, это распространенное мнение. — Уайт развела руками. — Я бы даже сказала, очень распространенное.
      Она принимала явно выверенные позы — чтобы подчеркнуть стройность фигуры. И юбка была коротка по той же самой причине…
      Скалли поморщилась. Подумаешь, наградил господь узкой талией!..
      — И на чем же это мнение основано? — спросила Скалли, внимательно следя, чтобы раздражение не проникло в голос.
      Уайт вновь повернулась к ней:
      — На различных свидетельствах о существовании в городе последователей сатанинского культа.
      К микрофону подошел один из школьников:
      — Я хорошо помню, как мы с Бумом ходили в детский сад, как пришли в школу. Он был мне как брат…
      Уайт посмотрела на сцену, губы ее дрогнули.
      — И у вас имеются вещественные доказательства о проведении сатанинских ритуалов? — спросила Скалли настойчиво.
      — Нет, — глухо сказала Уайт и опустила голову. — У нас имеются только жертвы. Но, поверьте, для нас и этого немало.
      — Я понимаю, — Скалли помолчала ровно столько, чтобы выразить молчанием соболезнование. И продолжила: — Однако ничего конкретного, что бы показывало на связь этих смертей с сатанистами, у вас нет. Так?
      Молдер, внимательно рассматривавший козлиные морды на спинах подростков, повернулся к смазливой детективше:
      — Если вы вдруг заметили нотки скептицизма и недоверия в голосе агента Скалли, то это только потому, что она давно собрала неопровержимые доказательства, напрочь развенчивающие версию увлечения сатанис-тов ритуальными убийствами.
      Уайт вскинула на него красивые глаза:
      — В самом деле?
      Молдер пожал плечами:
      — Этот вопрос надо задавать не мне. Скалли посчитала, что не стоит обращать внимания на подобные подколки партнера.
      — Наши исследования, — сказала она, по-прежнему следя за собственным голосом, — подтвердили, что большая часть этих убийств приписывается сатанистам либо ошибочно, либо по злому умыслу. Преступления, якобы связанные с культом Сатаны, как правило есть результат умственных болезней, душевных расстройств или других подобных причин.
      — Но в нашем случае нет никаких подобных причин! — воскликнула Уайт. — Вы бы послушали рассказ двух школьниц, которые стали свидетелями смерти Бума!..
      — А кто их допрашивал?
      — Я, разумеется.
      — По отдельности? Или обеих вместе?
      — Обеих вместе. Скалли улыбнулась:
      — В таком случае, мэм, они могли сочинить свой рассказ прямо в ходе вашего допроса.
      — Нет-нет, что вы! — Уайт замотала головой. — Это девочки из очень приличных семей, неплохо учатся, отличаются прилежанием. Вряд ли они могли все это придумать. — Она еще раз мотнула головой. Будто ставила в своих выводах жирную точку. — Нет-нет, придумать такие подробности попросту невозможно.
      Скалли улыбнулась еще шире:
      — А вот сейчас я угадаю, что они вам по-нарассказывали. Они, якобы, видели участников Черной мессы и стали свидетельницами того, как те пьют кровь, как приносят в жертву некрещеного младенца или девственницу-блондинку. Верно?
      Глаза Уайт стали круглыми и потеряли большую часть своей красоты.
      — Да, да. Вы правы.
      Дверь с треском распахнулась, и на пороге возник усатый тип в сером свитере и черных брюках. Следом за ним в зал хлынула целая толпа.
      Очередной подросток, поминавший Джей-би Бума добрым словом, замолк и отодвинулся от микрофона. Усатый обвел присутствующих диким взглядом и полез на сцену.
      — Извините! — сказала Уайт и бросилась к нему.
      По залу разнесся ропот.
      — Куда это она? — Скалли проводила Уайт ехидным взглядом.
      — Не знаю, — сказал Молдер. — Ты, случаем, не подозреваешь, что она девственница?
      Скалли фыркнула:
      — Я даже сомневаюсь, что она блондинка.
      Усатый, которому парни с траурными повязками на рукавах преградили дорогу к микрофону, закричал:
      — Пустите меня, пустите!!! Я им все расскажу.
      — Не пускайте, — крикнула Уайт.
      — А я говорю — пропустите! Уайт подлетела к усатому:
      — Сюда нельзя,.сэр!
      «Сэр» небрежно отодвинул ее в сторону и взревел:
      — Сколько нам еще терпеть! До каких пор мы будем спокойно смотреть, как умирают наши дети! До каких пор, я вас спрашиваю! .. Слуги Сатаны разгуливают по нашему городу!
      Уайт схватила его за плечо:
      — Сейчас не время, Боб!
      — Не время?! — Боб небрежно стряхнул с себя авторитетную длань блюстительницы закона и ринулся на сцену. — Ах, не время!
      Парни с черными повязками не решились ему противиться, лишь Уайт прокричала в спину:
      — Боб! Боб, подожди!
      Но Боб уже подлетел к микрофону:
      — Не время?! — Он потряс сжатыми кулаками. — Моя жена спать по ночам не может. А дети говорят, что уже несколько дней чувствуют присутствие Сатаны рядом с нашим домом. Чего вы ждете, люди? Пока не умрут все дети?.. Мы немедленно должны что-то предпринять! Мы обязаны перейти к активным действиям! Надо изгнать дьявола из города.
      Уайт взлетела на сцену, вновь схватила усатого за плечо:
      — Боб, так нельзя! Здесь не место! Пойдем!
      — Не место?! — взревел Боб. И замер с открытым ртом.
      В зале резко запахло гарью. Над сценой поплыли легкие клубы дыма. Со звоном разлетелось стекло с портрета Джейби Бума, чудом не зацепив никого из присутствующих осколками. Клубы дыма стали гуще.
      Послышались испуганные крики. Боб пятился от микрофона, с ужасом глядя на гроб.
      — Тихо! — заорала Уайт. — Спокойно, без паники!
      Вокруг гроба вспыхнули языки оранжевого пламени, облизывая цветы, потянулись к потолку. К запаху гари прибавилась какая-то вонь.
      Молдер дернул Скалли за рукав:
      — А это как тебе? Может быть, у нас просто глюки?
      Ответить Скалли не успела — Молдер бросился к дверям, на помощь красотке Уайт, наводить порядок. Иначе бы перепуганные люди в панике попросту задавили друг друга…
      Большого ущерба странный пожар не нанес. Детектив Уайт оказалась достаточно толковым работником, чтобы привести людей в чувство и не допустить паники. Гроб быстро потушили. Поскольку теперь о похоронах не могло быть и речи, тело Джейби Бума отправили назад, в морг одной из местных больниц, для повторного вскрытия.
      А потом дошло дело и до двух свидетельниц его смерти, которые все еще сидели в зале, взявшись за руки, перепуганные свалившимися на их голову ужасными событиями. Школьниц успокоили, привезли в офис шерифа и рассадили по разным кабинетам.
      Скалли досталась блондинка с вьющимися волосами и нагловатым взглядом. Волосы у нее, похоже, были натуральные, а стройности фигуры позавидовала бы, наверное, не только детектив Уайт, но даже сама Син-ди Кроуфорд.
      Скалли предупредила свидетельницу об ответственности за дачу ложных показаний, включила магнитофон и произнесла первую стандартную протокольную фразу:
      — Назовите ваше имя.
      — Меня зовут Терри Роберте, — бойко ответила девица и улыбнулась: похоже, процедура допроса ее развлекала.
      — Расскажите, пожалуйста, о себе, Терри.
      — Я учусь в средней школе «Гровер Кливленд Александер», — все так же бойко продолжала свидетельница. — Выпускной класс. Средний балл — три девяносто восемь. Вхожу в группу поддержки нашей баскетбольной и футбольной команд. — Она коснулась серебристой буквы «G» на нагрудном кармане куртки. — Вместе с моей близкой подругой Марджи Клайджер. Осенью мы с нею собираемся поступать в колледж.
      Скалли внимательно выслушала и задала тот самый вопрос, ради которого и организованы были допросы.
      — Расскажите, пожалуйста, что случилось в ту ночь, когда умер Джейби Буммер.
      Терри Роберте поежилась, втянула голову в плечи, несколько раз оглянулась. Будто чувствовала за своей спиной чье-то присутствие…
      — Бум… то есть Джей… вез нас домой на своей машине после… пикника. Ни с того ни с сего он вдруг свернул с шоссе на проселок. — Голос у девицы задрожал. — В него как будто вселился дьявол. Джей заставил нас выйти из машины и силой привел на поляну, где находились одетые в черное люди. Каждый держал в руке черную свечу. Я не видела их лиц, потому что они были закрыты колпаками, но догадывалась, что ничего хорошего нас не ожидает.
      — Почему вы так решили?
      В глазах Терри блеснули слезинки.
      — Потому что они стояли вокруг камня. Я сразу поняла, что это алтарь. У одного из черных людей появился длинный нож. Рукоятка была сделана в виде змеи с рубиновыми глазами. Я сразу попрощалась с жизнью, потому что ходили слухи, что теперь сатанисты собираются принести в жертву блондинку-девственницу. Однако нас с Марджи эти люди почему-то не трогали. Мы стояли и тряслись, а они принесли откуда-то плачущего младенца, положили на алтарь. Человек с ножом начал читать что-то вроде молитвы. Он говорил ее нараспев. Потом он заявил, что сейчас в жертву Сатане будет принесен некрещеный ребенок. А потом они собирались закопать труп на окраине города. Все принялись петь странную песню и грязно ругаться. Потом человек поднял нож, занес его над ребенком. И тогда мы с Марджи бросились бежать.
      «Все врет, — подумала Скалли. — Только чего ради?»
      Она вспомнила козлоподобные морды на куртках подростков.
      Похоже, среди школьников в городе возникла некая мода на сатанинскую атрибутику. И таким вот девицам нравится рассказывать истории о ритуалах последователей Дьявола. Но врет девочка складно, такую историю можно разоблачить, только сравнив байки Терри с показаниями второй свидетельницы.
      После допроса школьниц отпустили по домам и принялись сличать показания. Когда прослушали записи, детектив Уайт — руки в боки! — победно глянула на Скалли:
      — Обе истории практически идентичны. Одна девочка подтверждает рассказ другой.
      Показания действительно отличались лишь в самом начале: девица, которую допрашивал Молдер, сказала, что ее зовут Марджи Клайджер, что у нее средний балл — три семьдесят пять и что ее лучшей подругой является Терри Роберте.
      Клайджер тоже была блондинкой и в течение всего допроса строила Молдеру глазки, чем тот не преминул похвастать перед напарницей — пусть и сказал об этом с напускным равнодушием.
      — Вы согласны со мной, агент Скалли? — продолжала Уайт.
      — Истории и в самом деле идентичны, — сказала Скалли. — Но ведь никакого ребенка-жертвы попросту не могло быть. Во всяком случае, заявлений о пропаже детей не поступало. И никаких свежих могил в окрестностях города не обнаружено. И не найдено камня-алтаря. И вообще не обнаружено никаких улик, которые можно было бы связать с Черной мессой.
      Уайт была вынуждена согласиться:
      — Да, тут вы правы.
      — А все подробности, — Скалли чуть улыбнулась, — вполне могли быть взяты из любой газеты или журнала. Как бы ни были ужасны рассказанные девочками истории, они банальны и достаточно распространены среди слухов. Я бы даже сказала, что это самый настоящий штамп.
      Молдер видел, что напарница тщательно подбирает слова, чтобы у хозяйки не было повода для обиды. Ему бы, Молдеру, она сказала все, что думает, совсем в других выражениях…
      И все же Уайт была так растеряна и расстроена, что Молдеру стало ее жаль. К тому же, он прекрасно понимал: Скалли выпячивает обыденность произошедшего с одной-единственной целью — дать понять напарнику, что он зря вырвал ее из Вашингтона. И выпячивания этого прощать не стоило. Поэтому он сказал, наклонившись к уху Уайт, но так, чтобы слышала Дейна:
      — Если вы уловили нетерпение в голосе агента Скалли, то только по одной причине: ФБР уже встречалось со случаями, подобными тому, что рассказали девочки. Показания свидетелей как правило основаны на слухах и ничем не могут быть подтверждены.
      Растерянности в лице Уайт прибавилось:
      — А как вы объясните вспыхнувший гроб на похоронах?
      И тогда Молдер произнес ту же фразу, что уже говорил в школьном зале:
      — Этот вопрос надо задавать не мне.
      Когда они пришли в морг, Скалли заявила:
      — Между прочим, бывали случаи, когда раствор, используемый для обработки трупов, в результате химической реакции вдруг самовозгорался. Никакого другого объяснения тут быть не может. Здесь, собственно, все указывает именно на такой случай.
      Тело Джейби Буммера лежало на столе, упакованное в пластиковый мешок. Скалли раскрыла мешок, оголив грудь трупа, и принялась разглядывать ожоги.
      — А это что такое? — сказала Уайт испуганно.
      Скалли оглянулась на нее:
      — Где?
      — Да вот этот рисунок у него на груди. Кожа почернела…
      Молдер отодвинул Скалли в сторону, наклонился над мешком, всмотрелся.
      — Похоже на козла. Или другого рогатого зверя…
      — Да где вы видите тут рогатого зверя? — воскликнула Скалли.
      — А вот, смотрите! — Уайт показала пальцем. — Это же самые настоящие рога.
      Скалли вздохнула и достала из ящика стола резиновые перчатки.
      — По-моему, вы видите здесь то, чего вовсе нет, — сказала она в пространство.
      — Да вот же… — Уайт беспомощно оглянулась на Молдера. — Вот же рога!
      — Не вижу я тут никаких рогов. — Скалли принялась натягивать перчатку на левую руку, не удержалась и, оттянув раструб, шлепнула им по запястью.
      Уайт поджала губы, отошла в сторону:
      — Ну ладно, я иду домой. — Она шагнула к двери. — Если что-нибудь будет нужно, позвоните мне.
      Молдер проводил ее долгим взглядом, покачал толовой, тронул Скалли за плечо:
      — Если тебя не слишком затруднит… — Он не удержался и фыркнул. — Может быть, ты сделаешь мне фотографию этого странного пятна, которое не похоже на рогатого зверя?
      Скалли обернулась, внимательно всмотрелась в лицо Молдера, усмехнулась:
      — Сделаю, сделаю… Как скажешь.
      Молдер стоял перед домом Уайт и думал, правильно ли поступает, притащившись сюда. Может, надо было просто позвонить. И так уже Скалли на местную детектлвшу волком смотрит…
      Откуда-то прибежал здоровенный сиамский котяра, принялся тереться об ноги и мяукать, явно желая, чтобы ему дали пожрать.
      Молдер наклонился, взял попрошайку на руки, погладил. Кот довольно заурчал. Шею его украшал красный пластмассовый ошейник с надписью «Кот Анжелы Уайт».
      Оказывается, ее зовут Анжела. Не слишком подходящее имя для детектива. Скорее бы подошло имя Сигурни, с таким именем проще следить за порядком… Ладно, сколько можно торчать тут перед дверью!
      Молдер нажал копку звонка. Внутри послышались уверенные шаги. Дверь распахнулась. :
      — Здравствуйте, Анжела!
      Красный домашний халат с вырезом на груди, перевязанные ленточкой волосы. Карие глаза округлились.
      — Привет! Что это вы делаете с моим Томом?
      Молдер протянул кота хозяйке:
      — Ваш Том царапал дверь и пытался попасть в дом. Может быть, раз в городе разгуливают поклонники Сатаны, то кота лучше не выпускать на улицу?
      Анжела Уайт взяла кота, пощекотала за ухом, пытливо посмотрела на гостя:
      — Я думала, агенты ФБР уже напрочь отказались от этой версии.
      Молдер шаркнул ножкой:
      — Прежде всего я хотел бы извиниться за грубость моей партнерши. Она в любые времена упорная и настойчивая женщина, но сегодня явно превзошла самое себя. Она любит наиболее простые объяснения. Я же — человек либеральный и открыт при расследовании к любым версиям.
      Взгляд Анжелы стал еще более пытливым.
      — Очень хорошо, но все-таки… Что вы делаете возле моего дома?
      Молдер коснулся ее руки:
      — Я подумал… Может быть, мы вместе попробуем разрешить загадку рогатого зверя.
      Уайт в раздумье продолжала щекотать у кота за ушами. И, решившись, сказала:
      — В таком случае, почему бы нам с вами не посетить городского астролога? В городе есть женщина, оказывающая подобные услуги.
      Астролога звали Зиринка. По крайней мере, именно такое имя горело на неоновой вывеске возле астрологического кабинета. Эта же вывеска сообщала потенциальным клиентам, что астролог предскажет им судьбу и погадает на картах «таро». В кабинете царил полумрак, окна были задрапированы черной тканью, на стенах висели многочисленные таблицы и диаграммы. Впрочем, имелись здесь и компьютер с кассовым аппаратом — астролог не чуралась современной техники.
      Сама Зиринка оказалась склонной к полноте дамой лет тридцати пяти. Она долго рассматривала фотографию ожога, протянутую ей Молдером. И наконец сказала:
      — Правильно ли я вас поняла, уважаемый? Вы утверждаете, что видите здесь рога?
      — А разве вы не видите на этой фотографии козла? — спросил Молдер. — Или какого-нибудь иного рогатого зверя.
      Зиринка вновь надолго замолчала. Потом отложила фотографию и подняла глаза на Анжелу Уайт:
      — Это подстава, мисс Уайт? Вы пытаетесь вывести меня на чистую воду? Разоблачить, так сказать, обманщицу?
      — Никто ничего подобного не пытается, — заверила Уайт.
      — Ну-ну, — пробормотала Зиринка недоверчиво. — Болванов в городе полным-полно. Многие почему-то считают меня лгуньей, многие — последовательницей Сатаны. А я всего-навсего обычный астролог и стараюсь честно зарабатывать на жизнь.
      — Кстати, — сказал Молдер. — А как вы думаете, что здесь у вас, в этом городе, происходит? Надеюсь, подобный вопрос не покажется вам подставой…
      Астролог вновь ответила не сразу — наверное, искала в словах гостя провокационный подтекст.
      — По моему, город попросту дружно сошел с ума! — Она вновь глянула на фотографию и передала ее Молдеру. — Конечно, я должна была первая это предвидеть, но у меня, к сожалению, не слишком высокая квалификация…
      — Что значит — предвидеть? — Молдер сунул фото в потайной карман пиджака.
      Зиринка подошла к одной из висящих на стене диаграмм.
      — Дело в том, что сейчас планеты Меркурий, Марс и Уран, — пальцы астролога пробежались по трем точкам на диаграмме, — так расположены друг относительно друга, что оказывают на Землю максимальное влияние.
      Молдер не разглядел на диаграмме ни планет, ни их влияния. Нарисованный там узор скорее был похож на каракули сбежавшего из психлечебницы.
      — И?..
      Зиринка впервые за время визита улыбнулась — до нее наконец дошло, что слугам закона и в самом деле понадобилась помощь астролога.
      — Мой рабочий день закончился в пять, сэр. Завтра я открываюсь в девять. Принимаю любые платежи. В том числе и кредитными карточками.
      И Молдер понял, что сегодня они от Зиринки уже ничего не добьются.

12 января

      В средней школе «Гровер Кливленд Алек-сандер» шел баскетбольный матч с командой соседней школы. Группы поддержки обеих команд устраивали дикий шум всякий раз, когда мяч ложился в кольцо противника. Девчонки визжали от восторга так, будто только что выиграли в лотерею миллион баксов.
      Терри Роберте и Марджи Клайджер сегодня дежурили за столиком с прохладительными напитками. В их обязанности входило следить, чтобы опустевшие бумажные стаканчики с фруктовыми соками вовремя сменялись полными. Облеченные высоким доверием коллектива, подруги не прыгали от восторга и не визжали — они обсуждали достоинства игроков.
      Вот чернокожий подросток из команды противника, крюком обойдя руки блокирующего, уложил мяч в кольцо.
      — Это Фрэнк Уилмер, — сказала Терри. — Я с ним знакома.
      Марджи глянула на Уилмера, скривилась:
      — Минус — мерзкая рожа!
      — Согласна, — кивнула Терри. — Если у него и имеется плюс, то только в трусах.
      Подруги переглянулись. Марджи прыснула.
      Команды провели по паре атак, завершившихся промахами. А потом на площадке вспыхнул конфликт: Фрэнк Уилмер толкнул одного из «Гроверских чертей». Тот ответил коротким тычком под ребра. Назревала драка. Впрочем, разгореться ей не дали, подскочившие игроки растащили забияк и усадили на скамейку запасных.
      — О боже! — сказала Марджи с ехидной ухмылкой. — Неужели эти мальчишки скоро станут взрослыми, и мы будем вынуждены им давать?
      — И не говори! — отозвалась Терри. -У меня от этой мысли просто мигрень начинается.
      Подружки опять переглянулись и расхохотались.
      Между тем игра возобновилась.
      Высокий парень из команды «Гровер-ских чертей» получил от товарища мяч и, не дожидаясь, пока его сблокирует соперник, бросил из-за трехочковой линии. Зал взорвался восторженными воплями. Снайпер подбежал к столику, за которым сидели подруги, и освежился апельсиновым соком.
      Лицо Марджи немедленно осветилось улыбкой, в которой не было ни капли ехидства.
      — Привет, Скотт!
      Скотт ответил ей серьезным взглядом и ничего не ответил. Вернувшись на площадку, он тут же сделал перехват и в быстром отрыве принес своей команде еще два очка. Последовал новый взрыв восторга. Одна из болельщиц, рыжеволосая крутобедрая девица, не выдержала и, выскочив на площадку, осыпала героя поцелуями. Улыбка на лице Марджи стала ледяной.
      — Скотт Тиммен сегодня в ударе, — заметила Терри, лукаво глядя на подругу. — Плюс — писаный красавчик. Минус — его постоянный хвост, рыжая Бренда Саммер-филд.
      Просто ненавижу эту толстую жопу, -сказала сквозь зубы Марджи. Терри понимающе кивнула:
      — Я тоже ее ненавижу. И никогда бы не стала с нею дружить.
      Подруги вновь переглянулись и взяли друг друга за руки.
      Возвращавшаяся с площадки радостная Бренда вдруг поскользнулась и, нелепо взмахнув ногами, приложилась задницей об пол, да так, что не сразу смогла подняться.
      Болельщики бросились пострадавшей на помощь, подхватили под мышки. Несколько секунд Бренда висела в их руках кулем, потом встала на ноги и недоуменно оглядела пол.
      Терри ехидно рассмеялась:
      — И чего только Скотт в ней нашел! Ни рожи ни кожи, а жопа с годами станет еще шире. В дверь не войдет!..
      Судья дал свисток на перерыв, и разгоряченные игроки потянулись на водопой. Подруги едва успевали наполнять соком стаканы. Тем не менее Марджи сразу заметила, что Скотт Тиммен беседует с Брендой Сам-мерфилд, поглаживая рыжую по плечу.