Вокруг помятой машины ходили пожарники в оранжевых балахонах. Несколько полицейских о чем-то разговаривали друг с другом, а «Скорая» включила мигалки и покатила с места аварии, где уже никто не нуждался в медицинской помощи.
      Завернутый в одеяло Кевин сидел на заднем сидении серебристого «Форда» и смотрел в одну точку.
      — Она умерла из-за меня, — сказал он. Он произнес эти слова не для кого-то. Он говорил самому себе. Сидящая рядом Скалли отчетливо это чувствовала.
      — Произошла авария, Кевин, — извиняющимся тоном сказала Скалли. — Твоя мама хотела тебя защитить. Ты здесь абсолютно ни при чем.
      В глазах Кевина блеснули слезы.
      — А кто же тогда при чем? — спросил он. — Убийце нужен был я. А погибла мама…
      Скалли покачала головой.
      — Виноват только тот человек, который охотится за тобой… только он и больше никто.
      Мальчик тяжело вздохнул.
      — Но мы его обязательно поймаем, — добавила Скалли.
      — А зачем он хочет добраться до меня? — опять задал вопрос пустоте Кевин. — Почему он хочет меня убить?
      — Я не знаю.
      — Это потому что я — не такой, как все, — выдохнул мальчик. — Почему-то именно я должен быть не таким, как все…
      — Кевин, скажи, а чем, по твоему мнению, ты отличаешься от других?
      Из-под его густых черных ресниц потекли слезы.
      — Кевин, — позвала Скалли.
      Тот внимательно посмотрел в ее глаза. Настолько пристально, что у Скалли по коже побежали мурашки.
      — Отличаюсь, и все тут, — прошептал Кевин, отводя взгляд.
      Помолчали.
      Скалли виновато улыбнулась.
      — Сейчас мы с агентом Молдером отвезем тебя обратно в приют. Там тебя осмотрит доктор.
      — А нам обязательно туда возвращаться?
      — Нет, — сказала Скалли, видя испуг мальчика. — Если ты не хочешь, то совсем не обязательно.
      — Спасибо, — сказал Кевин.
      — Забирайся в машину, — улыбнулась она.
      Захлопнув дверцу, Скалли подошла к стоящему на обочине Молдеру. Фокс задумчиво рассматривал деревья. Высокие они здесь все-таки, и стоят так плотно, что начинаешь сомневаться в том, что их так расставил не человек, а природа.
      — Кевин готов ехать? — спросил Молдер, когда Скалли встала у него за спиной.
      — Не знаю, Молдер, мне кажется, мальчика нужно оставить с нами, пока не будет арестован Гейтс.
      Молдер как-то странно на нее посмотрел.
      — Я знаю, Молдер, — устало сказала Скалли, — я, наверное, слишком близко к сердцу все это принимаю.
      — Вот именно.
      Он бросил взгляд на «форд», к стеклу которого прижался Кевин.
      — Мальчик опознал Гейтса? -Да.
      — Хорошо, потому что человек, похожий на Гейтса, только что взял машину на фамилию Карро.
      — Карро? — переспросила Скалли. — Имя одного из высших демонов?
      — Угу, — подтвердил Молдер. — Того самого, который отвечает за жестокосердие.
      Они вернулись к машине. Молдер сел за руль, но вместо того, чтобы завести «форд», вдруг обернулся к Кевину.
      — Разреши пожать тебе руку, — попросил он.
      Вместо ответа Кевин удивленно уставился на Молдера.
      — Я хочу пожать руку самому мужественному гражданину штата Огайо, — очень серьезно пояснил тот.
      И Молдер протянул мальчику ладонь.
      Машина с номерными знаками ФБР снялась с места и покатила в сторону города. Саймон Б. Гейтс проводил ее взглядом.

      Молдер остановил машину и вопросительно посмотрел на Скалли. Впереди мерцала огромная светящаяся всеми оттенками красного и желтого вывеска: «Дикий Запад». Можно было догадаться, что столь претенциозно поименованный отель располагается непосредственно под ней. Собственно, это была единственная возможность узнать предназначение маленького одноэтажного коттеджа, решительно.неопределенного года постройки.
      Скалли повела плечами — мол, решай сам. В конце концов, уже поздний вечер и вряд ли удастся найти что-либо более приличное, Молдер припарковал машину между потрепанным «фольксвагеном» и какой-то грязной зеленой «тойотой».
      — Похоже, мы станем здесь привилегированными постояльцами, — усмехнулся он, оглядывая другие машины. Потом повернулся к Скалли. — Пойду на разведку.
      — Если не вернешься через пять минут, я буду считать тебя коммунистом.
      Молдер хлопнул дверцей и растворился в дверях отеля.
      Скалли обняла за плечи засыпающего Кевина.
      — Сейчас ты примешь ванну и отправишься спать, — сказала она мальчику. — Теперь все будет хорошо. Мы с агентом Молдером тебя защитим…
      — Он вам не верит, — глядя исподлобья, сказал Кевин. — Как же он будет меня защищать?
      Скалли вздохнула.
      — У Молдера свои убеждения, Кевин. Но ты можешь мне поверить, что это никак не скажется на его отношении к тебе или на решимости тебя защищать.
      — Я говорю про другое, — сказал мальчик.
      Скалли поболтала рукой в ванне, пробуя температуру воды.
      — Ну вот, можешь купаться, — улыбнулась она Кевину.
      Кевин кивнул и стал стаскивать с себя грязную футболку. Когда он поднял вверх руки, на боку вдруг четко обозначилась длинная тонкая кровавая полоса. Такая могла бы остаться, если бы мальчик чиркнул себя лезвием бритвы.
      Скалли тяжело вдохнула. Она понимала, что за последние шесть часов он никак не мог заработать подобный шрам.
      Наверное, она слишком пристально уставилась на жуткий рубец, потому что Кевин бросил на нее испуганный взгляд и опустил руки, так и не сняв футболку.
      — Я буду за дверью, — пробормотала Скалли и, с трудом сглотнув, выскользнула из ванной.
      Молдер лежал на кровати, не раздевшись и даже не сняв галстук. Он держал в руках ветхую картонную папку с грязными тесемками и изучал вложенные в нее листы. Когда Скалли вырвалась — другое слово невозможно подобрать — из ванной, от чтения пришлось оторваться. Молдер понял, что что-то не так.
      Скалли подошла к зарешеченному окну и, скрестив на груди руки, уставилась на звезды. А Молдер уставился на нее.
      — Мне ты ванну никогда не наливала, — сказал он с какой-то странной интонацией.
      Скалли не поняла, Молдер шутит, или это и в самом деле ревность. Она посмотре— ла ему в глаза, но понимания это не прибавило.
      — У Кевина огромный шрам под ребрами, — сказала Скалли.
      Молдер отложил папку.
      — Ну и что? — пожал он плечами. — Он ведь был в аварии.
      Скалли вновь прошлась по комнате.
      — Не получается, Молдер. После аварии я была с медиками и тоже осматривала Кевина. Шрама тогда не было.
      — Может быть, ты его просто упустила? Скалли, покачала головой.
      — Нет, Молдер, я смотрела внимательно.
      — И что же ты по этому поводу думаешь?
      Скалли вздохнула и пристально посмотрела Молдеру в глаза.
      — Вчера я видела руки Кевина. На них были раны и из этих ран текла кровь с обеих сторон ладони. Как на распятье…
      Молдер вновь уставился на свою папку.
      — Скалли, — попытался он перебить напарницу.
      Но Скалли продолжала.
      — Были и другие знаки. Я ничего не говорила о них, потому что у меня тоже были сомнения.
      — Это когда ж они у тебя были? — удивился Молдер. — По-моему, ты утвердилась в религиозной подоплеке всего происходящего с самого начала. Так что мне не совсем понятно, в чем ты хотела быть уверенной наверняка.
      — Как Кевин смог быть в двух местах одновременно? — спросила Скалли. — Между прочим, такой же случай произошел со святым Игнатием. Об этом рассказывается в Библии.
      — В Библии? — усмехнулся Молдер. — А еще там рассказывается о земном рае, непорочном зачатии и никогда не грешивших праведниках. В Библии все — метафора или преувеличение. Сказка для фанатиков. Я тебе, кажется, уже говорил об этом. А если все было действительно так, как ты предполагаешь, то почему Кевин не мог раздвоиться, когда его похитил из приюта Джарвис? Это ты можешь объяснить?
      — Почему ты не можешь принять возможность чуда? Даже когда видишь ему множество подтверждений?
      — Чуда? — переспросил Молдер. — Я жду чуда каждый день. Но то, что здесь происходит, просто испытывает мое терпение. Это даже не плохо поставленный спектакль, это извращенная фантазия душевнобольного.
      — Ну хорошо, — с расстановкой произнесла Скалли, — а как быть с тем, что видела я?
      Кевин снял кроссовки, изрядно натершие ему сегодня ноги. Он подошел к ванне и сунул руку в теплую воду. Под водой собственные пальцы показались ему длинными и многосуставчатыми. Кевин помотал головой, избавляясь от этого неприятного видения, и вдруг остро почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поводил глазами по ванной комнате и уставился на непрозрачное зарешеченное окно. Ему стало предельно ясно, что убийца мамы и Оуэна сейчас именно там. И он видит Кевина…
      В окно глухо стукнули.
      Скалли услышала какой-то звук, похожий на стук в стекло.
      — Кевин, — позвала она, подходя к двери ванной, — с тобой все в порядке?
      С той стороны никто не ответил, и Скалли дернула ручку. Дверь не прореагировала.
      — Молдер, я ее не запирала!
      Молдер вскочил с кровати, выхватывая из кобуры пистолет. Со второго удара дверь распахнулась, и первым в ванной оказался пистолет Молдера. За ним следовали: Молдер, кольт MkIV/80 совместно с рукой Дэй-ны и, наконец, сама бакалавр медицины и специальный агент ФБР Скалли.
      Но, несмотря на столь представительную делегацию, вниманию посетителей ванной комнаты предстало пустое помещение. В глаза бросался почти ровный ромб звездного неба вместо вставленного лет пятнадцать назад оконного стекла и россыпь стеклянных крошек на полу. Ну а еще Молдер с удивлением отметил, что окно не разбито, а вырезано или выпилено. Как раз в форме того самого ромба, расширяющегося к середине. К тому же прутья внешней решетки явно разогнуты, а их центральная часть…
      — Вызывай полицию! — крикнул Молдер, уже вылетая из номера и несясь по узкому коридорчику. Он сам не знал, на что он надеется и надеется ли хоть на что-то. Почему-то важным казалось, как можно быстрее вылететь на улицу.

      Полиция прибыла по всем канонам жанра: на нескольких машинах, с мигалками, сиренами, а главное, поздно. В этом шоу вообще не было нужды, поскольку ждать каких-либо результатов от копов не приходилось.
      Скалли стояла на неровно подстриженном газоне и от бессилия кусала губы. А Молдер в чем-то там консультировал полицейских криминалистов. Экспертов, как и прочих полицейских, тоже было с избытком. Они сновали туда-сюда, задавали идиотские вопросы, искали следы под окном и занимались десятком других абсолютно теперь бесполезных дел. В конце концов Скалли просто перестала с ними разговаривать. Они, впрочем, тоже почли за благо оставить ее в покое…
      Дэйна подошла к куцему кусту и стала смотреть в ванную через окно. Где-то там мелькал силуэт Молдера. А по окну, все время закрывая перспективу, лазил длинноволосый черный верзила-эксперт. Он сосредоточенно водил кисточкой по краям выреза в стекле, пытаясь выявить отпечатки пальцев.
      Как и с другими, с ним Молдер тоже перекинулся несколькими фразами, кивнул и поспешил на улицу.
      — Здесь сейчас выставили кордон в десятимильном радиусе, — сообщил он, подойдя, — но никаких признаков Кевина или Гейтса все равно нет.
      Скалли промолчала. Молдер же вновь посмотрел на оплавленные прутья оконного проема.
      — Чтобы такое сделать, — сказал он, качая головой, — нужно иметь ацетиленовую горелку. Я, по крайней мере, других способов не знаю.
      — И это притом, что я вышла из ванной на две минуты максимум? — язвительно осведомилась Скалли. — Слишком мало времени даже для горелки.
      Она посмотрела на все еще размахивающего кисточкой черного громилу.
      — Пойдем, — сказала она Молдеру и, повернувшись, быстрыми шагами направилась к машине.
      — И куда же? — поинтересовался он, нагоняя напарницу.
      — Нужно еще раз поговорить с отцом Кевина.
      Молдер резко остановился.
      — Это зачем?
      Скалли от злости и отчаяния аж сжала кулаки.
      — Он знал, что Кевину грозит опасность, — с жаром сказала она. — Он предупреждал нас о могущественном человеке с юга.
      — Он — псих, — пожал плечами Молдер. — Может быть, и нет.
      Молдер посмотрел на Скалли с сожалением:
      — Скалли, успокойся, — попросил он. — Даже если Крайдер был прав насчет опасности и Гейтса, теперь нам это уже никак не поможет.
      — Зато если мы будем стоять здесь и ничего не делать, нам точно ничего не светит!
      Скалли села за руль «форда-сьерры « и захлопнула за собой дверцу.
      Молдер посмотрел ей вслед и вздохнул, понимая, что Дэйну нужно догонять.

      На сей раз Молдера и Скалли провели прямо в палату Крайдера.. Спускаться в гостевую комнату он отказался.
      — Ему стало хуже, ~ сказала сестра, когда агенты ФБР поднимались на второй этаж. Скалли ускорила шаг.
      Пациент мистер Саймон Джереми Край-дер действительно находился не в лучшем состоянии. Он отстранение глядел в пото— , лок, и в его взгляде читалась беспросветная тоска. Повернул голову в сторону новоприбывших, но тут же отвернулся.
      — А кто-то еще сомневался в том, что этот Форрест Гамп неадекватен, — шепотом сказал Молдер.
      Скалли достала фотографию Гейтса.
      — Мистер Крайдер, — сказала она, подходя к душевнобольному, — мы опять пришли насчет Кевина. Я хочу показать вам фотографию человека, который, как мы думаем, его похитил.
      Она положила фото в руку Крайдера. Тот взял ее вялыми пальцами. Он очень долго изучал лицо Гейтса, поворачивая его то под одним, то под другим углом. Наконец Крайдер заплакал. Слезы беззвучно покатились по его лицу.
      — Так вот, значит, что за человек украл моего сына, — сказал он. — Вот что за человек…
      — Вы раньше никогда его не видели? — спросила Скалли.
      Крайдер замотал головой.
      — Нет, — он поднял на Скалли полные слез глаза. — Но зачем кому-то хотеть зла моему мальчику? Неужели должны быть такие нехорошие люди?
      В эту минуту и Скалли усомнилась адекватности Крайдера. «Тоже мне пророк, — подумала она, — сначала предсказывает, а потом сам удивляется, что его слова сбылись».
      — Что ему нужно? — опять всхлипнул Крайдер. — Зачем ему понадобилось похищать Кевина?
      Молдер выразительно посмотрел на Скалли, как бы говоря: «А я тебя предупреждал». Скалли только тяжело вздохнула.
      — Вы действительно этого не знаете?
      — Нет, — признался Крайдер. И сейчас же засуетился. — Простите, я сегодня что-то плохо соображаю…
      — Скалли, — позвал Молдер.
      Дэйна отвернулась от Саймона Крайде-ра, голова которого стала клониться набок.
      — Что у тебя?
      Молдер такнул пальцем в лежавший на тумбочке разграфленный больничный лист. Почти в каждой строчке стояла надпись — галоперидол.
      — Нейролептик, — сказала Скалли. Молдер кивнул.
      — А ведь ему еще дают увеличенную дозировку, — сказала Дэйна. Она обернулась. — Мистер Крайдер, в прошлый раз вы говорили, что нужно пройти полный круг, чтобы добраться до истины. Что это значит?
      В блеклых глазах Крайдера была пустота. Он пытался что-то вспомнить, но не мог. Клонило в сон, и в голове шумели нездешние водопады.
      — Полный круг, чтобы найти правду, — повторила Скалли, опускаясь перед ним на корточки. — Пожалуйста, вспомните. Все это может быть очень важным.
      — Я не знаю… не помню такого… Глаза Крайдера закрылись совсем. Скалли и сама была готова заплакать. Резкой трелью полоснул тишину сотовый телефон Молдера. Он сорвал его с пояса.
      — Молдер слушает.
      Скалли резко поднялась и вылетела из комнаты. Призрак Молдер следовал за ней. «Уже ничего нельзя сделать, — пульсировало в голове. — Все кончено».
      — Угу, сейчас будем, — громко сказал Молдер в трубку. — Скалли, Гейтса засекли. Он взял в аэропорту еще одну машину и опять на фамилию Карро. Он…
      — Молдер, — перебила его внезапно остановившаяся Скалли, — смотри!
      На полу стояло большое закрытое ведро для мусора. Синий пластик и белая наклейка, с тремя нарисованными стрелочками. Стрелочками, которые перетекают одна в другую.
      — Полный круг, чтобы найти правду — сказала Скалли. — Здесь изображен полный круг!
      Молдер смотрел на ведро непонимающим взглядом.
      — Одна из компаний Гейтса занимается переработкой отходов, — принялась объяснять Скалли. Вот куда он взял Кевина.
      — Гейтс сейчас в аэропорту, и если он еще Кевина не убил, то пытается улететь с ним как можно дальше.
      Скалли покачала головой.
      — Я так не думаю, Молдер.
      — Ты думаешь, это ты, да? . — Ты о чем, Молдер?
      — Ты думаешь, это тебя послали спасти Кевина?
      — Я не знаю, — опешила Скалли. — Но…
      — А ты не думаешь, что можешь ошибаться?
      Скалли захотелось сказать, что ничего она не думает. И знать ничего не знает. А то, что ее кто-то там послал, так об этом сказал Кевин — десятилетний мальчик. И то, что она, похоже, как раз только и делает, что ошибается… Но вместо всего этого Скалли сказала:
      — Слушай, если я не права, то встретимся в аэропорту.
      И пошла к выходу. А Молдер так и стоял, провожая ее взглядом.

      Завод по переработке отходов «21 век»
      Огайо
      — …И солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь, — продекламировал Гейтс отрывок из Апокалипсиса.
      Он остановился и посмотрел на Кевина. Перепачканный кровью и грязью стигматик сидел на полу, между огромными — раза в три выше него — кучами мусора. Пирамида драных желтых газет нависала над ним, и в этом Саймону Гейтсу виделось предзнаменование грядущей участи мальчика. А карающим мечом рока станет он — демон Карро, дух жестокосердия. Беспощадный к врагам своего хозяина и призванный самолично сатаной…
      — И все то, о чем я говорил, случится из-за тебя, сынок, — сказал Кевину Гейтс.
      — Вы поэтому хотите сделать мне больно? — спросил Кевин, потирая ушибленную коленку. Он ударил ее во время борьбы с убийцей в машине.
      Гейтс медленно подошел к мальчику.
      — Дело не в том, чего хочу я. Просто ты должен умереть. Это предопределено. Ты обязан умереть ради всех…
      Кевин подумал о том, что его ангел-хранитель — светловолосая женщина с карими глазами; — скорее всего, уже не успеет. А значит, этот злобный маленький старик, его убьет. От последней мысли стало так тоскливо, что Кевин заплакал. Гейтс присел рядом.
      — Твоя смерть нужна, чтобы наступил новый век, — как бы оправдываясь, сказал он. — Надеюсь, это ты понимаешь?
      Кевин не отвечал. Гейтс склонил голову и вдруг заметил, как на бетонный пол падают капельки крови. Тот, кто считал себя демоном Карро, схватил руки Кевина, впившись глазами в его ладони. Стигматы открылись снова. У этого маленького заплаканного мальчика на ладонях знак божественной избранности. Как же он ненавидит этот знак, кто бы только знал!
      «Только ты знаешь, князь мой, — прошептал Гейтс, — только ты и больше никто».
      — Все остальные были лжепророками, — сказал он, отрывая взгляд от намокших от крови бинтов на руках Кевина. — И только ты — истинный из всех двенадцати.
      Гейтс улыбнулся.
      — Много лет я искал тебя, сынок. Я нюхал воздух и шел по следу. Найти одиннадцать других тоже было непросто, уж поверь мне. Но от меня им было не скрыться! При жизни они были отвратительны. Гадкие себялюбивые лжецы. Каждый изображал из себя мессию, но был просто куском засохшей грязи.
      Гейтс мечтательно пожевал губами.
      — Я убивал их, как убивают глупых зажравшихся свиней. Они и орали-то как свиньи. Но только ты, сынок, истинно достоин умереть от жара адского пламени…
      Пальцы Гейтса резко метнулись к горлу Кевина и сдавили его.
      Но тут за спиной Гейтса материализовалась Скалли.
      — ФБР! — боясь, что может быть слишком поздно, со всей мочи закричала она. — Немедленно отпустите мальчика, или я буду стрелять!
      Скалли приближалась быстрыми шагами, почти сбиваясь на бег. Пистолет в ее руке искал Саймона Б. Гейтса, демона жестокосердия. И когда он его найдет, влиятельному человеку с юга уже не удастся уйти. Дешевые трюки фильмов ужасов здесь не проходят. Это Скалли знает так же точно, как и то, кто все-таки убил Кеннеди…
      Гейтс, по всей видимости, оценил решимость Скалли. Схватив Кевина и, прикрываясь им от направленного на него ствола, он стал пятиться. На лице его в этот момент отобразилась такая дикая злоба, что впору было писать картину для школьной религиозной хрестоматии: «злость — один из пороков». Кевин не оставлял попыток вырываться, и Гейтс отодвигался от Скалли очень медленно. Он то и дело оглядывался, боясь уткнуться спиной в мусорные пирамиды, и в то же время боясь, что ФБРовка все же выстрелит.
      — Отпустите мальчика, — ровным голосом произнесла Скалли, которая была уже совсем близко, — и мы с вами поговорим.
      — А нам не о чем с вами разговаривать, — выкрикнул в ответ Гейтс. — На меня возложена миссия. Ко мне воззвал сам сатана!
      С неожиданным проворством он резко нырнул в проход между двумя кучами мусора, и с силой толкнул ближайшую стопку газет метра под два. Стопка качнулась и стала заваливаться набок, чуть не похоронив под собой Скалли.
      Та отшатнулась, с ужасом понимая, что Гейтс выигрывает так необходимое ему время. Скалли огляделась вокруг: все те же мусорные кучи, великой китайской стеной расположившиеся у нее на пути — не обойти. Выхода не было — она стала карабкаться по рассыпающемуся месиву пустых пластиковых бутылок, консервных банок, дряхлой мебели и желтых газетных листов.
      — Отпусти, отпусти меня! — где-то впереди кричал Кевин. Но где именно, видно не было…
      Гейтс подтащил Кевина к узкой железной лестнице, ведущей на площадку с пультом управления. Мальчишка становился совсем несносен: он брыкался, сучил руками и все время норовил выскользнуть. Так и вырваться может… Гейтс взвалил Кевина себе на плечо и, с трудом переставляя ноги — ни с того ни с сего навалилась усталость, — потащил его наверх. К пульту он еле ползет, однако на кнопку-то надавить сможет. За это будьте спокойны…
      С ревом запустилась мельница. Разгоняющиеся ножи зачавкали по воздуху. А к ним сразу же поползла куча какого-то пластикового лома.
      Гейтс оглянулся и увидел, что Скалли перебирается через ворох старых газет. Она почти добралась до лестницы. Нет, она уже на лестнице.
      Он улыбнулся. Ей уже никак не успеть. Гейтс тряхнул Кевина, демонстрируя его женщине из ФБР. Он ничего не крикнул и даже не прошептал. Тот, кто именовал себя демоном Карро, просто перегнулся через перила площадки и, оттолкнувшись, полетел в вихрь вращающихся ножей… унося мальчика с собой.
      — Нет! — отчаянно закричала Скалли.
      Ей захотелось зажмуриться и больше никогда не открывать глаза. Только так нельзя. Надо взбежать по лестнице и заглянуть туда. Заглянуть и увидеть. Увидеть что? Об этом еще рано думать…
      И она взлетела по лестнице, представляя, как из мельницы летят брызги крови и мусор, перемешивающийся с окровавленными останками. Что-то вроде колбасного цеха…
      От вида мельницы делалось тошно. Скалли смотрела на нее с отвращением. А ведь еще нужно облокотиться на перила и…
      Когда убийца рванул его вниз, Кевин вдруг четко осознал, что это — конец. Сейчас начнется бесконечный полет по нескончаемой трубе. Именно так он представлял смерть. Именно такой она ему много раз снилась. Он несется в маленькой тележке, вроде той, что на русских горках, а мимо него мелькают звезды. Кевину зябко и немного страшно. Ему очень хочется узнать, что за поворотом звездной трубы. Но за каждым поворотом только новый поворот, и Кевину даже начинает казаться, что труба закольцована…
      Убийца отпустил его в воздухе, и, падая в рев сумасшедшего железа, Кевин представил, что полет уже начался. Еще пара секунд — и все. Но ноги вдруг приземлились на что-то твердое. Кевин взглянул вниз и увидел, что стоит на металлической пластине.
      Он закричал, но рев перемалывающей мусор машины заглушил его голос.
      На куртку Кевина полетели брызги крови. Он сморщился от омерзения — кровь была черной и вонючей. Кевин оглянулся назад и тут же отвел взгляд. Он увидел,, как из вороха помятых коробок на мгновение вынырнула раздавленная рука.
      Он снова закричал. Отчаянно. Что было сил.
      Но и самого себя он не услышал.
      Скалли взглянула вниз и на секунду замерла. Кевин стоял на какой-то тонкой металлической рейке и с отчаянием смотрел вверх.
      «Это невозможно, — подумала одна Скалли, посмотревшая на это откуда-то сверху. — Так просто не может быть». А в это время вторая Скалли схватила мальчика за руки и вытянула на площадку.
      «Это чудо», — подумала первая Скалли, а вторая прижала к себе зажмурившегося от страха Кевина. А потом обе Скалли медленно растворились, и та, что от них осталась, почувствовала внутри себя полную пустоту.
      И тогда Кевин открыл глаза и прошептал:
      — Я знал, что ты придешь.

      Кевин защелкнул замок на сумке и накинул лямку на плечо.
      — Ну, ты готов? Кевин улыбнулся.
      — Спасибо, — сказал он, протягивая Скалли руку.
      Скалли улыбнулась в ответ. Она провела большим пальцем по ладошке Кевина, на которой уже не было никаких стигматов. Нежная детская кожа…
      «Сон, — подумала Скалли, — все было во сне».
      Она пожала руку мальчика и обняла его. Очень хотелось заплакать, но как раз плакать было никак нельзя.
      А Кевин маленькими шажками подошел к двери и вдруг оглянулся.
      — Может быть, еще когда-нибудь увидимся, — проглотив подступающий к горлу комок, сказала Скалли.
      Кевин просиял.
      — Обязательно.
      Он открыл дверь и вышел на крыльцо, где его уже ждали.
      — Ты готов, Кевин? — спросил мальчика незнакомый женский голос.
      — Да, — ответил он.
      Скалли осталась в прихожей одна. Отсутствующим взглядом обведя стены, она сама себе грустно улыбнулась и пошла в комнату — к окну. Ей хотелось еще раз посмотреть на Кевина.
      Но увидела она только отъезжающую машину.
      Чтобы не расплакаться, Скалли закрыла глаза и прижалась к стеклу лбом. Так она стояла несколько минут. А потом… потом зашел Молдер.
      — Все в порядке? — спросил он с порога. Скалли кивнула.
      — По-моему, да.
      Молдер снял с вешалки ее плащ и посмотрел на напарницу вопросительно.
      — Наш самолет через два часа, — сказал он. — Надо еще заехать к шерифу и сделать формальное заявление о смерти Гейтса. Что-то типа: «смерть вырвала из наших рядов общественника такого-то» — и все остальное в том же духе.
      Скалли поджала губы.
      — Я буду тебе очень благодарна, Молдер, если ты съездишь к шерифу один. Мне тут еще нужно зайти по одному поручению…
      Молдер посмотрел ей в глаза и, видимо, сделав для себя вывод, кивнул.
      — Хорошо, — сказал он. — Тогда встретимся в аэропорту.

      Церковь в этот час была почти пуста. Собственно, и церковью-то ее можно было назвать разве что из вежливости. Размерами чуть больше часовни, прихожан, должно быть, от силы десятка три. И все-таки это храм. Храм Божий…
      Задумчивая женщина лет тридцати пяти подошла к исповедальне и неуверенно покосилась на забранное резной деревянной решеткой окно. Узорные ромбы были такими маленькими, что даже силуэт священника нельзя было точно представить. Впрочем, этого и не надо…
      Скалли опустилась на сидение перед окошечком и до боли в пальцах сжала золотой нательный крестик.
      — Благослови меня, святой отец, ибо я грешна, — голос ее задрожал, и Скалли немного помедлила. — С моей последней исповеди прошло шесть лет… С тех пор меня унесло в сторону от церкви…
      — Ты пришла исповедоваться? — спросил священник.
      Скалли подумала, что пастор, судя по голосу, очень молод.
      — Нет, — покачала она головой, — Есть один человек, с которым я работаю… он мой друг, и такие вещи я обычно обсуждаю с ним. Но не это… не в этот раз…
      Скалли отстраненно поводила глазами по потолку церкви и неожиданно спросила:
      — Отец, скажите, а вы верите в чудеса?
      — Конечно, — произнес из-за решетки нечеткий силуэт, — я вижу их каждый день: восход солнца, рождение ребенка…
      — Нет, — покачала головой Скалли, — я имею в виду события, которые не поддаются объяснению. Вещи, которые… — Скалли не могла подобрать определения. — Которые, как я думаю, помогли мне спасти жизнь одного мальчика.