— Ее могли отвезти, куда угодно. Как мы будем ее искать?
      Беспомощный тон Бока неприятно поразил Молдера. Неужели он сам так же нелепо выглядит? Неужели ничего нельзя сделать? Вот сейчас Скалли, его друг и напарник, находится в руках обезумевшего убийцы, и ей не на кого надеяться, кроме как на Молдера… Какое они имеют право раскисать?
      — Надо начать сначала. Как это ни противно, надо пробраться в его мысли и попробовать представить себе, куда он мог поехать.
      — Куда угодно, только не к мамочке домой, правильно? — фыркнул Бок.
      Молдер, бродивший до того по кабинету, остановился как вкопанный, пораженный неожиданной мыслью.
      — Почему вы так сказали, Бок? — вкрадчиво осведомился он.
      — Ну, потому что он на нее так зол… — растерянно объяснил Бок. — Вы же сами написали в своем примерном описании подозреваемого.
      — А если мы ошиблись? Если мы с самого начала исходили из неверной посылки? Что, если он ее нежно любит?! Бок, мы знаем, где живет его мать?
      — Я не узнавал…
      — Давайте узнаем, и поскорее!
      «Поскорее» растянулось на двадцать минут: пока компьютер связался по модему с центральной базой данных, пока из груды ненужных сейчас сведений выудили сведения о Д. Э. Фостере, потом уже о его матери, Эвелине Джейн Фостер, в девичестве Ламберт…
      — Мать живет в Богаратон, Флорида, — сообщил наконец Бок. — Поправка: жила. Она умерла год назад.
      — А машина у нее была?
      — Белый «седан», одна из последних моделей.
      Коллеги переглянулись.
      — Та-а-ак, — протянул Молдер— Вот и машина нашлась. Бок, а что, если в Богаратон был просто зимний домик, сезонный? А на самом деле есть квартира или дом здесь, в Миннеаполисе?
      Мужчины вновь склонились над компьютером и через минуту получили короткий недвусмысленный ответ.
 
      Твин-Ситиз Миннеаполис
      Дождь неожиданно кончился, и бледная луна, выглянув из-за рваных туч, осветила старый двухэтажный дом. Лет десять назад этот район был одним из самых престижных в Твин-Ситиз, но теперь его прежнее великолепие померкло, и большой дом наглядно подтверждал это. Судя по темным окнам и табличке на газоне «Продается», в доме уже никто не жил, но на подъездной дорожке, в тени каштана, смутно белело пятно машины.
      Дональд Фостер находился на втором этаже своего родного дома, дома, где он родился и вырос. Фостер рискнул зажечь лампочку в ванной комнате, потому что здесь не было окон, а слабые отблески света в окнах просто незаметны, если не вглядываться специально. Сейчас он наполнял ванну холодной водой, стараясь выдержать точно ту температуру, при которой обмывают трупы. Он выбрал самую дорогую пену для ванны и вливал ее в воду тонкой струйкой, чтобы как следует растворилась и пены было побольше. О, он сделает все, как надо, для этой девушки, Скалли, она того стоит.
      Оставив ванну наполняться, Донни вышел в темный коридор и направился к кладовке, где оставил пленницу в обморочном состоянии, впрочем связанную по рукам и ногам и с кляпом во рту. Как он испугался, когда ее машина слетела с шоссе! Нет, она не должна умереть, во всяком случае, не тогда! И первые минуты после аварии, когда Донни пытался привести бедняжку в чувство… А она отблагодарила его тем, что попыталась ударить, едва открыла глаза. Пришлось снова отключить ее, хватило легкого удара. А вообще-то ей повезло: отделалась несколькими синяками и ссадинами; хорошо все-таки готовят федеральных агентов.
      Донни открыл дверь в кладовку и щелкнул выключателем. Девушка на полу слабо застонала и открыла глаза. Донни не стал ждать, пока она окончательно придет в себя, и притворил дверь. Свет он выключать не стал: ей будет не так страшно одной. Надо бы проверить: наполнилась ли ванна?
      Скалли пришла в себя, когда в лицо ударил яркий свет. Позже она увидела, что свет исходит от единственной голой лампочки под потолком кладовки, но в самый момент, когда она открыла глаза, ей некогда было разглядывать окружающее. Прямо перед собой, в дверном проеме, Скалли увидела его, того, кто снился ей накануне. Голова еще кружилась, и девушка не успела рассмотреть лицо, но силуэт был тот же: молчаливый и черный. Он закрыл дверь слишком быстро, чтобы можно было понять, что находится снаружи и где вообще эта кладовка — в доме или в каком-нибудь офисе.
      Скалли прислушалась. Абсолютная тишина… нет, кажется, где-то рядом урчит двигатель -автомобиля? Шаги в коридоре затихли, открылась дверь, и Скалли похолодела: теперь она ясно различила шум льющейся воды. Значит… та убитая девушка, ее тело было влажным, убийца вымыл ее…
      Они не успели его арестовать! Скалли яростно рванулась к двери и упала на пол: помешали веревки. Боль отрезвила ее. Не шуметь, ни в коем случае не шуметь! Если он забыл запереть дверь, можно выбраться и поискать нож — разрезать путы. Извиваясь, Скалли добралась до двери, села, прислонилась к косяку. Очень медленно и осторожно она попыталась повернуть ручку связанными на запястьях руками. Ручка повернулась бесшумно, девушка толкнула дверь… Заперто.
      Шум воды стал сильнее, в дальнем конце коридора снова послышались шаги: убийца направлялся сюда. Скалли, стараясь производить как можно меньше шума, откатилась на прежнее место, забилась в угол. Пусть он думает, что жертва настолько испугана, что даже не помышляет о бегстве. Да, Скалли действительно была испугана, но страх порождал в ней не беспомощность, а гнев. Ее трясло от страха и бешенства, но нужно сыграть, а потом не упустить возможности сбежать. Молдер доберется до этого ублюдка, но как скоро? Надо попытаться самой вырваться отсюда.
      Щелкнул замок на двери, и вошел высокий темноволосый мужчина. Скалли скорчилась в углу, не в силах оторвать взгляд от сверкающего ножа в его руке. Неужели сейчас? Неужели ничего нельзя сделать?
      — Отойди от меня! — провыла Скалли сквозь кляп, и ей почти не пришлось притворяться теряющей рассудок.
      — Только не надо бояться, — мягко сказал он и присел на корточки.
      Слава Богу, он всего-то хочет разрезать веревку на ногах! Может быть, и руки… У Скалли снова закружилась голова, облик убийцы заколебался, поплыл. На какой-то миг он показался девушке лысым негром, потом длинноволосым рокером, потом опять, как в том кошмарном видении, всего лишь непроницаемо-черным силуэтом с полыхающим взором багровых глаз. Скалли в изнеможении опустила веки.
      Он бережно взял девушку за плечи, помог встать. Она не сопротивлялась, когда убийца выводил ее в коридор и провел в ванную. Там он оставил ее стоять посреди комнаты, а сам присел на край ванны, перебирая флаконы с шампунем.
      — У тебя волосы нормальные или сухие? — спросил он, и Скалли вздрогнула от неожиданности. Он спрашивал таким спокойным деловитым тоном, как если бы был продавцом, подбиравшим ей шампунь в магазине.
      Не отвечая, Скалли попятилась.
      — Ты куда это? — с искренним удивлением поинтересовался он, оборачиваясь.
      «Пора!» — мелькнула мысль в голове Скалли, она кинулась к маньяку, резко ударила в живот и пулей вылетела из ванной. Краем глаза она успела заметить, как убийца барахтается в ванне, болтая ногами и выплескивая— на пол воду.
      Скалли добежала до черного хода, затрясла дверь. Закрыто на ключ. Оставались считанные секунды, прежде, чем он доберется до— нее. Куда же?..
      — Выхода отсюда нет, моя прелесть, — послышалось совсем рядом: он вылез из ванны и ищет ее! Спрятаться? Но куда? Может, на второй этаж? Девушка вихрем взлетела по лестнице. Неторопливые ровные шаги последовали за ней. Он словно забавлялся ее беспомощными метаниями. Чертова луна, светит еле-еле. Ему не нужен свет, он знает дом, а Скалли спотыкается на каждом шагу. Долго ли она сможет играть с убийцей в кошки-мышки?
      — Девочка моя, я этот дом знаю вдоль и поперек. Здесь негде спрятаться, и если уж и есть, то, во всяком случае, не от меня.
      Шаги смолкли на миг, и Скалли услышала щелчок снятого предохранителя. У него еще и пистолет, господи боже мой! Вот, наконец, открытая дверь. Пустая комната — кажется, бывшая спальня. Так, здесь должна быть ванная комната, вот она. Связанными руками Скалли осторожно обшарила полочку перед зеркалом. Какой-то баллончик! Девушка взяла его в руки очень аккуратно (если уронишь, черта с два найдешь, в такой темноте), зубами сняла крышку. Шаги приближались. Стихли. Вот опять, совсем рядом.
      Скалли затаила дыхание. Почти над самой головой щелкнул выключатель, и под закрытой дверью легла полоска света, пробившегося через щель. Тот, за дверью, медлил— Скалли ждала.
      Ручка начала медленно поворачиваться…
      Хлынувший поток света ослепил Скалли, она зажмурилась и, вскинув руки с баллончиком, нажала на головку. Крик; убийцы дал ей знать, что струя аэрозоля попала в цель. Девушка открыла глаза, проскочила мимо ослепленного мужчины и кинулась к лестнице, к парадной двери.
      Дональда Фостера охватила безумная ярость. Ну, почему они все так сопротивляются?! Он же был так нежен с этой дикой кошкой! Она не оценила его стараний, ей вообще на все наплевать, кроме самой себя. А Донни еще и привез ее в Дом, его Дом, где раньше жила его мама! Ничего, сейчас он догонит ее, и вот тогда она пожалеет. Она поймет, от чего отказалась. Донни рванулся на стук ее каблуков, на ходу протирая глаза.
      Убийца догнал Скалли на лестнице, сбил с ног, не успел притормозить и сам покатился вместе с девушкой. На полу, у основания лестницы, живой клубок распался, и по ковру заскользил пистолет.
      Как хищник бросается на жертву, бросилась Скалли к оружию. У нее было одно мгновение, и она успела. Не вставая, повернулась на спину, попыталась прицелиться в маньяка… Это оказалось ошибкой: ударом ноги мужчина вышиб пистолет из ее рук;, подхватил его с пола, навел на девушку. Казалось, дуло смотрит прямо в лицо Скалли, огромное, бездонное, как смерть. «Все», — обреченно поняла она и закрыла глаза…
      Дверь с грохотом слетела с петель и плашмя упала на пол.
      — ФБР! Руки вверх!
      Мгновенно комната наполнилась людьми, и убийца растерянно попятился, запнулся за ковер и упал на спину, выронив оружие. Тотчас же трое агентов прижали его к полу, не церемонясь, надели наручники, пока четвертый держал маньяка на мушке.
      Молдер поднял ошеломленную Скалли.
      — Сюда нужно срочно «скорую»! — крикнул он суетящемуся рядом Боку, потом мягко обратился к Скалли. — Ну, вот и все.
      Дональда Фостера вывели, закрутив руки так жестоко, как могли. Много позже Скалли рассказали, что в тот момент, глядя на нее, агенты очень жалели, что преступник не сопротивлялся при аресте.
      — Как вы меня нашли? — она не чувствовала ни радости, ни облегчения, вообще ничего. Она так устала, просто устала. Ей хотелось лечь и спать…
      — У мамы был. дом, — ответил Молдер. Похоже, он понял состояние напарницы и говорил коротко. — Патрульный увидел белую машину. Машину мы нашли по краске, она была зарегистрирована на его маму. Ну, сядь наконец, я тебя осмотрю.
      — Со мной все в порядке, — воспротивилась Скалли и тут же почувствовала, как предательски задрожали губы.
      Молдер нежно коснулся кончиками пальцев ее подбородка, укоризненно улыбнулся. Скалли попыталась что-то сказать, и тут холод, сковывавший ее изнутри, исчез, она вздрогнула, спрятала лицо на груди напарника и заплакала навзрыд. Молдер обвел окружающих свирепым взглядом, но все и так подчеркнуто отводили глаза. Он ласково гладил Скалли по волосам и тихо шептал: «Успокойся, все кончилось. Успокойся…» А Скалли плакала и никак не могла перестать.
 
      Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия
      Молдер заканчивал отчет по делу Дональда Эдди Фостера в одиночестве, потому что Скалли отправили на отдых, подлечить нервы. После Миннеаполиса ей постоянно снились кошмары, и Молдер сам настоял, чтобы она отдохнула. Теперь на него легло вдвое больше бумажной работы, но здоровье напарницы было дороже.
      Подшивая фотографии Фостера в папку с делом, Молдер размышлял об этом человеке. Судьба его ясна: суд наверняка признает его невменяемым, и Донни светит пожизненное заключение в психиатрической лечебнице. Молдера не оставляло в покое другое: как бедняга сошел с ума? Почему? Нормальная семья, нормальный ребенок. Вот он — очаровательный пухлый младенец, большеглазый улыбающийся школьник, долговязый подросток с футбольным мячом…
      «Страх, — думал Молдер, — с чего он начинает завоевывать нас? Возможно, это что-то обычное и банальное. Этот мальчик по соседству, Донни Фостер, был младшим в семье, у него было три старших сестры. Самый обычный ребенок — и превратился в дьявола.
      Иррациональная реакция вызвана страхом перед неизведанным. Страхи наши преследуют нас каждую ночь, когда в темноте раздаются чьи-то шаги на лестнице. Возможно, страхи толкают нас на смерть.
      Это ничуть не менее страшно, чем любой секретный материал; однако трудно смириться, что подобное может произойти с каждым, в том числе и с тобой».
      Молдер захлопнул папку, нацепил на лицо официальное выражение и отправился сдавать материалы шефу.