Обнаружил труп и вызвал полицию какой-то бродяга. Голос его прерывался; казалось, бедняга настолько пьян, что еле ворочает языком. В другое время дежурный оператор даже не стал бы поднимать тревоги, сообщил бы патрульной машине, без особой спешки, — и все на этом. Но федералы здорово накрутили начальство насчет маньяка, который вроде бы должен вот-вот появиться, и начальство, в свою очередь, приказало на подобные вызовы срочно высылать машины и поднимать по тревоге все силы. А уж когда до места добрался первый патруль…
      Прибывшие машины припарковали на краю пустыря так, чтобы осветить фарами страшную находку. Один из офицеров полиции допросил дрожащего бродягу, ничего стоящего не узнал, но все же отнесся по-доброму, даже нашел для него выпивку. Правда, после того, как сам сходил взглянуть на тело, и пожалел, что не имеет права сам выпить на службе.
      Когда на место происшествия прибыли Молдер, Скалли и Бок, у ограждающей ленты уже толпилась кучка любопытных, к счастью небольшая, благодаря позднему времени. Спотыкаясь на неровной земле (свалка мусора здесь запрещалась, но кого это когда-либо останавливало?), сотрудники ФБР побрели к трупу.
      — Ждут кого-нибудь, кто мог бы опознать убитую, — сообщил Бок, уже переговоривший с полицейскими. — С учетом района, где мы находимся, я рискну предположить, что она — работала на улице. Да вот, кажется, кого-то рке нашли.
      Агенты остановились, вглядываясь в суетящуюся у ограждения толпу. Патрульный провел за ленту симпатичную брюнетку в красной кожаной куртке. На своих высоких каблуках она спотыкалась чуть не на каждом шагу, и полицейский поддерживал ее с вежливой твердостью.
      Они подошли к телу, укрытому окровавленной простыней. Девушка опять оступилась, чуть не сломав каблук.
      — Осторожно, детка, — и патрульный дал знак коллеге, дежурившему у трупа, откинуть край простыни.
      — Боже ты мой! — выдохнула девушка, когда лицо жертвы открыли, и тут же залилась слезами. — Бетти… О, господи! Кошмар!
      Она разрыдалась, отвернувшись от изуродованного тела. Полицейский бережно обнял девушку за плечи и повел к машине, уговаривая успокоиться. Не похоже, что это помогало. Теперь бедняжку повезут в отделение ФБР, где допросят и окажут медицинскую помощь, если понадобится. И до того момента, как маньяка поймают, девушка будет находиться под негласной охраной ФБР, как единственный свидетель, способный узнать преступника в лицо.
      — Это снова был он, — констатировал Молдер.
      — Очень похоже на то, — угрюмо согласился Бок. — Отрезаны несколько пальцев, вырваны ногти, срезаны волосы. На этот раз он не погнушался и пальцами… Ах да, я рке сказал. Девочка не была ангелом, но даже проститутка такого не заслуживает. Хотите осмотреть труп?
      — Да, — кивнул Молдер и направился было вслед за Боком, но задержался, оглянувшись на напарницу. Скалли стояла неподвижно, расширенными глазами глядя на тело.
      — Скалли? — окликнул Молдер и жестом пригласил последовать за ними, но Скалли покачала головой.
      — Вы идите, я подойду через минуту. Мужчины пошли, не оглядываясь больше, а Скалли все стояла, стараясь дышать ровно и глубоко. Сейчас, посмотрев на уличную девицу, которая могла бы оказаться на месте своей подруги, Скалли поняла, что у юной проститутки и Дэйны Скалли, опытного агента ФБР, есть кое-что общее— то, что девица не постеснялась выказать при толпе народа, то, что Скалли прятала даже от своего напарника, Они обе боялись. Дикий, животный, бесконтрольный страх…
      Скалли глубоко вдохнула холодный ночной воздух, резко выдохнула, придала лицу — как она надеялась — сосредоточенное выражение. Теперь она была готова, если это вообще возможно — подготовиться к такому жуткому зрелищу… «Хватит!» — одернула себя Скалли и зашагала к Боку и Молдеру, склонившимся над окровавленными останками.

      День, солнечный и не по-ноябрьски теплый, близился к середине. Фостер вывел белый фургончик с яркой эмблемой компании «Фичичелло» с автострады на подъездную дорожку, подходящую к красивому большому дому. Дом был окружен только живой изгородью, и при въезде не было даже таблички «Частная собственность».
      Донни не спеша вылез из кабины, открыл заднюю дверь и вытащил на свет божий объемистый ящик с продуктами. Судя по их количеству и по размерам дома, здесь должна жить большая семья. На крыльце Фостер замешкался, поискал взглядом почтовый ящик. Да, семья Бруксфильд, он приехал по нужному адресу и точно уложился в график;. Донни поставил ящик на ступеньку, постучал в дверь.
      Почти сразу же ему открыла молодая женщина, выглядевшая очень по-домашнему. Темные волосы выбиваются из «хвоста», рукава блузки засучены, на клеенчатом кухонном фартуке блестят водяные брызги. Похоже, женщина только что отошла от плиты.
      — Здравствуйте, миссис Бруксфильд, — приветствовал ее Фостер. — Я ваш новый посыльный. Меня зовут Дональд Фостер, можно просто Донни.
      — А, здравствуйте, заходите, — улыбнулась она.
      Миссис Бруксфильд пошла впереди, показывая дорогу, Донни подхватил ящик с продуктами и последовал за ней. Они вошли на кухню, такую же светлую и аккуратную, как весь дом. Похоже, хозяйка была помешана на чистоте. Фостер принялся перегружать привезенные продукты в холодильник, а женщина вернулась к прерванной готовке.
      — Вы заняли место Скипа? — спросила миссис Бруксфильд. Руки ее автоматически формовали, укладывали на противень печенье и посыпали его тертым арахисом.
      — По-моему, да, — неуверенно ответил Донни. — Наверняка не знаю, я ведь только что начал работать в компании.
      Женщине явно хотелось поболтать, причем ответы ей не были необходимы — черта, характерная для многих домохозяек.
      — Скип привозил нам продукты так долго, что мы почти привыкли к мысли, что он всегда здесь будет. По крайней мере, он работал в компании еще в то время, когда мы о детях и не думали.
      Миссис Бруксфильд наклонилась, доставая из шкафчика какие-то специи, и как раз в этот момент хлопнула кухонная дверь. Фостер обернулся и затаил дыхание. В кухню, не заметив постороннего, влетела невысокая тоненькая девушка лет шестнадцати.
      — Мам! — окликнула она, цапнув со стола шоколадный крекер.
      — А, Лиза! Познакомься, это Донни, Дон-ни Фостер. Он будет заменять теперь Скипа.
      Девушка со свойственной юности резкостью обернулась к Фостеру. Темноглазая, с роскошными каштановыми волосами. Донни пришлось приложить все усилия, чтобы сдержать свои эмоции: так ему хотелось потрогать эти густые блестящие кудри.
      — О, привет! — равнодушно поздоровалась девушка. — Мам, я схожу к Скиву, хорошо? Его отец записал ту серию «Династии», которую мы пропустили в понедельник.
      — О'кей, детка. Перепиши для нас и не скучай там, ладно?
      — Ладно, пока, — Лиза послала матери воздушный поцелуй, безразлично кивнула Дон-ни и, подцепив еще пару крекеров, выбежала в прихожую.
      Тут же хлопнула входная дверь. Фостер, провожавший девушку голодным взглядом, с трудом заставил себя вернуться к работе. Впрочем, почти все продукты уже были в холодильнике. Миссис Бруксфильд, поглощенная созданием печенья, не заметила странного поведения рассыльного и продолжала болтать.
      — Боже, эти дети носятся по дому, как угорелые! Знаете, Донни, у нас трое дочерей, и это такая ответственность.
      — Понимаю, — согласился Донни, закрывая холодильник, и слегка замялся. — Извините, пожалуйста, можно, я вымою руки в вашем умывальнике?
      — Да, конечно, — одобрительно кивнула хозяйка (Донни верно оценил ее приверженность к чистоте). — Это около входа в сарай. Показать вам?
      — Спасибо, я найду сам, — вежливо отказался Донни. — Не стоит вам отрываться от работы.
      Умывальник Фостер нашел сразу Же, но руки мыл медленно и тщательно. Ему надо было успокоиться. Казалось, Донни рассматривает свое отражение в зеркале, но на самом деле перед его внутренним взором стояла Лиза Бруксфильд. Такая красивая и юная. Такие длинные пышные волосы! Такие красивые ногти… Лиза покрыла их прозрачным золотистым лаком, но Донни сделал бы не так. Ей стоило использовать коричневый лак, под цвет волос, или вишневый, чтобы подчеркнуть молочную белизну нежной кожи.
      Фостер смыл с рук пену, выключил воду и потянулся к полотенцу, но тут заметил плетеную корзину для мусора, стоявшую в углу. Пальцы Донни безвольно разжались, выпустив край полотенца. Тяжело дыша, он осторожно, как будто плетенка могла рассыпаться, поднял корзину и поставил на край ванны. Так же осторожно, придерживая корзинку, кончиками пальцев Фостер начал исследовать содержимое. О, Господи, вот оно! Как же ему повезло!
      Одним мягким хищным движением Донни поднес к лицу спутанные волосы, снятые кем-то с расчески. Да не кем-то, а Лизой! У кого еще такие длинные каштановые волосы? Донни прижал волосы к губам, наслаждаясь их шелковистой нежностью, вдыхая запах, вернее тень запаха, легких цветочных духов. Если бы можно было срезать хоть одну прядь с головы девушки! Ласкать эти волнистые волосы, а потом лизнуть каждый из лаковых овальных ноготков… Нет, их в самом деле надо перекрасить…
      Донни содрогнулся всем телом и швырнул скомканные волосы обратно в корзину. Так нельзя. Еще немного, и он бы потерял над собой контроль. Тогда даже эта глупая болтливая курица, миссис Бруксфильд, сразу почуяла бы неладное. Надо собраться и держать себя в руках. Донни поставил корзину на место, еще немного постоял, прогоняя наваждение. Относительно успокоившись, он отпер дверную защелку, и тут же дверь распахнулась. Донни возблагодарил Бога за свою предусмотрительность, ибо лицом к лицу столкнулся с миссис Бруксфильд. Еще и любопытна до неприличия! Хорош бы он был в обнимку с мусорной корзиной!
      — Ох, простите! Я только хотела вас предупредить, — неловко заторопилась женщина, — если нас вдруг не будет дома, мы всегда оставляем черный ход незапертым.
      — Спасибо, — вежливо отозвался Фостер, словно не заметив ее смущения. — Я постараюсь это запомнить.
      Он распрощался с хозяйкой и пошел к служебному фургончику. Садясь за руль, Фостер все еще грезил о Лизе, Юная, нежная, большеглазая… Донни взглянул на список клиентов, выехал на автостраду.
      Пусть. Надо подождать немного, пока девушка привыкнет к нему. Неделя — или две? Решено, через две недели, не раньше. Ждать Донни умеет. Он узнает, когда ее родителей не будет дома — ее глупая мамочка сама все разболтает — и тогда… Лиза… Это будет его лучшая и самая желанная добыча!
 
      Окружной морг Миннеаполис, штат Миннесота
      Скалли одевалась медленно, желая как можно дольше оттянуть неизбежное. Она несколько минут потратила, чтобы убрать волосы под прозрачную пластиковую шапочку, а резиновые перчатки натягивала и того дольше. Придирчиво осмотрела себя в зеркале, не нашла никаких изъянов, которые позволили бы задержаться. Правда, не нашла и явных признаков страха. Скалли выглядела скорее погруженной в себя, чем испуганной. Это убийство с самого начала вызвало у нее дикое отвращение. Скалли не понимала, чем надо быть, чтобы совершить подобное, и мысль об убийце порождала тошнотворный, выматывающий страх. Почему-то она представляла себя на месте покойной девушки…
      В прозекторской рке собрались полицейские и патологоанатом, ассистировавший Скалли. Кто-то расстегнул черный пластиковый мешок, но простыня в пятнах крови все еще скрывала лицо жертвы. Снять простыню — было сомнительной привилегией патологоанатома, руководящего вскрытием.
      Стоя в дверях, Скалли оглядела прозекторскую. Все на месте. Пора начинать.
      Скалли прошла к столу, твердой рукой откинула простыню. Зрачки расширились так, что на миг глаза Дэйны стали совершенно черными.
      — Приступим, джентльмены, — ровным тоном сказала Скалли. Кто-то включил диктофон. — Время 11.45 утра, понедельник, 14 ноября. — Погибшей женщине около 20 лет…
      Потом стало проще. Работа поглотила Скалли, не позволяя рефлексировать. Скалли знала: потом она будет перебирать в мыслях ужасающие детали и вряд ли уснет в эту ночь, но сейчас брал свое профессионализм. Ассистенты ловили ее мысли на лету, и Скалли едва успевала потребовать инструмент, как он уже ложился ей в ладонь.
      Все шло, как обычно. Внешний осмотр, собственно вскрытие, сбор микрочастиц с поверхности кожи…
      Через два часа Скалли уже писала отчет для Молдера. К протоколу вскрытия она добавила свои размышления, не менее ценные для напарника. Протокол содержал исчерпывающую информацию для врачей-профессионалов, оставаясь для Молдера, по большей части, китайской грамотой. А вот резюме Скалли подчеркивало действительно важные моменты и позволяло любому дилетанту составить для себя ясную картину.
      «Смерть, — писала Скалли, — это событие, которое отражается в архивах. По естественным и неестественным причинам тело перестает функционировать. Причины и следствия могут быть четко установлены. Каждое тело может рассказать свою историю.
      Если жертву задушили, исследования вен и глазного дна четко это покажут. Если жертву застрелили, входное отверстие и следы пороха помогут восстановить события, приведшие к смерти, и, возможно, даже установить мотив. Волосы и ткань, осколки стекла, пластик:, даже остатки хитинового покрова насекомых помогут восстановить условия, в которых происходила смерть.
      Возможно, эту иронию понимают только те, кто производит вскрытия и лабораторные исследования. Смерть, как и сама жизнь, тоже драма с началом, серединой и концом. И мы, патологоанатомы, можем прочесть эту драму.
      Я считаю, проведя эти исследования и вскрытие, что жертва умерла насильственной смертью и целью убийцы было исключительно извлечение части ее волос и ногтей.
      Время смерти точно определено быть не может в связи с тем, что тело находилось в холодной среде, скорее всего в воде. Все возможные следы потеряны; во всяком случае, для их обнаружения возможностей местной лаборатории не хватает.
      Рекомендую отправить тело в Вашингтон для исследования его лучшими специалистами ФБР, с целью получения отпечатков пальцев и более глубокого исследования».
      Скалли еще несколько минут сидела у стола, нерешительно глядя на компьютерный экран, потом приписала к резюме:
      «Не для протокола также записываю, что убийство детей — одно из самых трагических преступлений, а убийство, с которым пришлось столкнуться мне, — вообще одно из самых бесчеловечных в этой области».
 
      Региональное отделение ФБР Миннеаполис, Миннесота
      Комната для опознаний была разделена зеркальным стеклом, чтобы подозреваемые, сами будучи хорошо видимыми, не могли видеть свидетеля. Выстроившиеся спиной к стене шестеро мужчин были отобраны среди служащих моргов, похоронных бюро и кладбищ, в соответствии с описанием, данным подругой убитой девушки. Конечно, здесь были только те, кто не смог представить удовлетворительное алиби. Все — высокого роста, темноволосые, атлетического сложения, в возрасте около 30 лет. Они знали, в чем их подозревают, и явно волновались. Как узнать, чем является это волнение? Страх ли это убийцы перед разоблачением или страх честного человека перед возможной ошибкой свидетеля?
      Войдя в свидетельскую половину бокса, Молдер бросил на подозреваемых только один беглый взгляд и снова углубился в отчет Скалли о вскрытии. Он как раз дочитывал приписку «не для протокола», когда открылась дверь, впуская группу полицейских и сотрудников ФБР во главе с Боком. Один из агентов вел под руку стройную симпатичную брюнетку, Молдер уже видел ее: это она опознала тело; правда, сейчас, когда девушка смыла косметику, ее стало трудно узнать. Она выглядела гораздо более юной, очень испуганной и беззащитной.
      Молдер захлопнул папку и вместе с остальными подошел к стеклу. Девушка смотрела на подозреваемых не больше минуты.
      — По-моему, его здесь нет.
      — Пожалуйста, посмотрите на этих людей повнимательнее, — настойчиво попросил Бок.
      Девушка еще раз обвела пристальным взглядом шестерых мужчин.
      — Нет, никто из них не подходит. Он был самым обычным, понимаете? Он ничуточки не был похож на извращенца. Он казался… симпатичным даже.
      — Что ж, ладно, — вздохнул Бок. Он приобнял свидетельницу за плечи и отвел ее в сторону, одновременно подав знак полицейскому. Тот подошел к аппарату внутренней связи и распорядился вывести подозреваемых.
      Бок продолжал расспрашивать девушку.
      — Вы не помните марку машины, на которой он приехал? Или, хотя бы, какого она была цвета?
      — Кажется, была белая машина, — неуверенно ответила девушка. — Во всяком случае, очень светлая. А марку я не помню.
      — Ну, хорошо, можете быть свободны. Оставьте только имя и адрес, по которому вас можно найти.
      — Вы… Вы поймаете его?
      — Обязательно поймаем, и очень скоро, — заверил Бок с уверенностью, которой не испытывал. Ему просто хотелось подбодрить девушку.
      Однако Молдер, все это время скромно державшийся в стороне, вмешался в разговор.
      — Тем не менее, позвольте дать вам совет. Сейчас, может быть, самое время уехать на недельку в отпуск, как вам предложил ваш босс. Кажется, отпуск уже оплачен?
      — Да-да, конечно. Я… могу идти?
      — Я провожу вас, мисс, — подошел к ней полицейский офицер. — Нужно выполнить некоторые формальности, а потом, если хотите, мы отвезем вас прямо домой.
      — Спасибо, сэр.
      Полицейские вывели девушку, вслед за ними покинули комнату и агенты ФБР. Остались только Молдер и начальник отделения.
      — Если этот тип совершенно ничем не выделяется, его будет просто невозможно найти, — мрачно констатировал Бок.
      — Пока он снова не убьет кого-нибудь или мы не определим наконец, что им движет, — еще более мрачно добавил Молдер.
      Бок задумчиво повертел в руках папку, стукнул по ней костяшками пальцев.
      — Я прочитал отчеты агента Скалли. Мне кажется, что преступник просто не в состоянии справиться с женщиной. Может быть, импотент? Это прекрасно объясняет смерть проститутки.
      — Проститутка просто попалась под руку, — не согласился Молдер. — Она была удобной жертвой, и только. Ему требовались трофеи. Все его жертвы и трупы, которые он откопал, — молодые привлекательные женщины. Возможно, они как-то удовлетворяют его нужды: ногти, волосы и так далее. Возможно, ему нужно не только, чтобы они были мертвы; он еще и должен их дефлорировать таким символическим способом. Вероятно, его ненависть к женщинам связана не с тем, что он не может с ними справиться. Такое отношение обычно начинается с матери.
      — Понятно. Какая же должна быть мать? — содрогнулся Бок.
      — Если бы знать… — вздохнул Молдер. — Наш, вернее, полицейский психиатр рекомендовал опросить все психиатрические больницы в округе, выяснить, нет ли у них подобных пациентов. Сам врач по своим каналам проконсультируется у психоаналитиков. Хоть где-то преступник должен был оставить следы! Такие монстры не появляются за одну ночь. Фетишизм развивается долгие годы.
      — Я сегодня же пошлю людей в клиники, — пообещал Бок.
 
      Школа Лос-Цератос Твин-Ситиз, округ Миннеаполис
      Лекция по мифологии шла уже час, и Фостер, расположившийся в последнем ряду, начинал скучать. Преподаватель сегодня был явно не в ударе: банальные факты пытался преподнести как откровения свыше. Донни даже не пытался конспектировать его изречения, как, впрочем, и остальные слушатели. Он просто сидел, от нечего делать разглядывая соседей, и вертел в пальцах авторучку. Пару раз он по старой, еще школьной, привычке закусывал ручку зубами, но тут же спохватывался и с новым усердием пытался выловить смысл в монотонной речи лектора.
      — Необходимость истории, мифа в культуре, — занудно вещал преподаватель, — почти универсальна. Мифы существуют практически в каждой культуре. Мнения специалистов о причинах создания мифов расходятся. Одни считают, что миф — это понятие развлекательное, другие — что мифы созданы с более глубокой целью: дать некие жизненные инструкции.
      Донни продолжал обводить взглядом аудиторию, как вдруг словно почувствовал удар током. Что-то зацепило его взгляд, и он даже не понял сразу, что именно. Он еще раз пристально осмотрел соседей и увидел. И перестал слышать лектора.
      Впереди, через ряд, сидела коротко стриженая блондинка. Она была не во вкусе Фостера, и в другое время он вообще не заметил бы ее. Но сейчас — видимо, тоже маясь от скуки — блондинка теребила пальцами маленькую сережку-кольцо, и Донни мог видеть ее ногти. Какие ногти! Ухоженные, изящные, таких никогда не бывает у женщин, занятых садом и вообще ручным трудом. Каким прекрасным дополнением они могли бы стать в коллекции Фостера! И этот теплый коричневый тон лака…
      — Возможно, — жужжал как надоедливое насекомое голос лектора, — это удовлетворение фантастических желаний, стремлений или поведения, в других ситуациях кажущихся неприемлемыми. Поскольку мифы весьма правдоподобны и основаны на почти правдивых историях, их можно отнести к художественной литературе. Например, детские сказки: «Алиса в стране чудес», «Белоснежка», «Дюймовочка», или те, где злая колдунья заколдовала девушку, а прекрасный принц воскресил ее через сто лет своим поцелуем… Это может считаться желанием смерти, по Фрейду, перенесенным в сновидение.
      Тут уж преподаватель совсем заврался, но Фостеру было не до того. Он, не отрываясь, смотрел на женщину впереди и, когда она убрала руку, чтобы сделать у себя в блокноте пометку, чуть не застонал от разочарования.
      Самому Донни конспекты были не нужны: он обладал почти абсолютной слуховой и зрительной памятью. Когда он закончил школу, родители ожидали, что их мальчик, с его-то знаниями и способностями, получит стипендию в каком-нибудь престижном колледже. Однако Донни тогда впервые проявил твердость. Он заявил ошарашенным родственникам, что хочет стать визажистом и только визажистом. Несколько дней мама плакала, а потом как-то смирилась. После этого Донни был счастлив целых два года, работая в одном из лучших салонов красоты в Лос-Анджелесе, пока не случилась эта глупая история с клиенткой.
      И угораздило же эту бабу вернуться в его кабинет, когда он собрал с пола ее волосы и наслаждался их ароматом и нежностью! Впрочем, он сам хорош: не запер за ней дверь. Естественно, его вышвырнули с работы в ту же минуту, когда хозяин прибежал на возмущенные вопли этой ханжи. И, естественно, в косметических салонах Лос-Анджелеса для него места рке не нашлось. Хозяин замял скандал с клиенткой и даже выдал Фостеру рекомендацию, но коллег оповестил, и ни в одном салоне работы для Донни больше не нашлось.
      И несчастный срыв в похоронном бюро…
      Блондинка оторвалась от своего блокнота и вновь взялась за сережку. Внимание Донни переключилось на ее руку. Желание стало нестерпимым. Лиза Бруксфильд растравила его сегодня утром, но Лиза будет не скоро. Еще целых две недели… а эта женщина рядом. Интересно, замужем ли она? Может быть, удастся с ней познакомиться поближе? Если подойти к ней после занятий, попросить помочь в чем-нибудь… Например, сказать, что не все успел записать, попросить на денек лекции, а потом назначить встречу, чтобы вернуть их. В благодарность пригласить в бар на чашку кофе. Неплохая идея. Кажется, у него осталось снотворное, в горьком кофе его вкус почти незаметен, а действует оно достаточно быстро.
      Скорее бы заканчивал чертов лектор!
      Все когда-нибудь кончается, закончились и занятия, фостер, следуя за остальными слушателями, вышел из аудитории, не особенно спеша, но так, чтобы не потерять из виду блондинку. Он прошел за ней до ближайшего супермаркета, дождался, пока она выйдет. Женщина явно торопилась, так что долгого разговора не предвиделось. Ну, Донни, по крайней мере завяжет знакомство.
      Блондинка чуть ли не бегом направилась к автостоянке, Фостер последовал за ней, все еще стараясь держаться в тени. Подойдя к своей машине, женщина начала возиться с замком, одновременно балансируя грудой пакетов и огромной сумкой. Наконец, дверца соизволила открыться, и женщина с облегчением вывалила свой груз на водительское сиденье. Она устало распрямилась и вздрогнула: по другую сторону машины стоял высокий мужчина. Казалось, он соткался из тени, так незаметно и бесшумно он появился.
      — Я испугал вас, — мягко произнес Фос-тер. — Прошу прощения. Мы сегодня были вместе на лекции по мифологии.
      — Да?
      Блондинка явно была испугана, и Донни так же мягко попытался ее успокоить. Как же трудно ему было удержаться, не броситься на нее прямо здесь и сейчас! Но надо быть осторожным, лишние свидетели ни к чему. Она ведь может закричать. Случайный прохожий — и еще один свидетель, вдобавок к той черноволосой проститутке. Впрочем, ее подружка была хороша и стоила того, чтобы немного рискнуть.
      — Меня зовут Донни, — продолжил он, словно не замечая испуга женщины. — Я сижу сзади от вас, недалеко. Может быть, вы меня видели?
      — Знаете, я не помню.
      Женщина начала успокаиваться и уже не вздрагивала при каждом слове Донни, но ей было неуютно, она как-то вся сжалась.
      — Да, понимаю, ведь вы сидите впереди. Дело просто в том… Вы понимаете, я вот тут уже собирался подойти к своей машине и увидел вас. Ради Бога, извините, что побеспокоил, у меня небольшая проблема. Я не записал сразу… Нас какие главы просили прочитать: десятую и одиннадцатую или одиннадцатую-двенадца-тую?
      С откровенным облегчением блондинка наклонилась над грудой вещей и принялась рыться в сумке.
      — Одну минуту, — послышался ее голос, — я сейчас… только блокнот найду. Кажется… Вот, десять и одиннадцать.
      — Спасибо, — услышала она совсем рядом и, вскинувшись, увидела Донни не далее чем в двух шагах.
      — Н-не за что, — выдавила из себя женщина, а в памяти ее всплыла кошмарная статья о маньяке-убийце, прочитанная в утренней газете. «Да что это я, — попыталась она взять себя в руки, — от каждой тени шарахаюсь. Просто он тихо ходит. А так — нормальный, очень вежливый человек». Но успокоиться она не успела, потому что Донни придвинулся еще на полшага и опустил руку на открытую дверь машины. Женщина отпрянула было, но спиной наткнулась на машину.
      — Извините, мне пора ехать, — слабым, дрожащим голосом проговорила она.
      Донни не мог больше сдерживаться: она была так близко, совсем рядом, он чувствовал ее теплый запах, и она так соблазнительно боялась. Он совсем потерял голову.
      — Не уезжайте, — хрипло попросил Донни, не соображая уже, что говорит и что подумает женщина. Он даже не боялся, что она закричит: это невозможно. Она же тоже знает…
      — Отпустите дверь, — прошептала женщина, бледнея. Фостеру показалось, что она сейчас потеряет сознание, и он шагнул вперед, чтобы поддержать ее, нежно взял за плечи…
      Страшная боль внизу живота бросила его на колени. Падая на мокрый асфальт, Донни еще успел удивиться: за что? А потом осталась только боль и — где-то далеко — высокий женский крик: «Помогите кто-нибудь! Помогите!»
      Первый же водитель едва успел затормозить перед смертельно испуганной женщиной, вылетевшей на проезжую часть.
      — Куда ты лезешь, идиотка! — начал было он, но осекся, остановленный диким взглядом и слабым лепетом: «Помогите! Заберите меня отсюда, здесь маньяк!»
      Через пять минут прибывшие охранники уже надевали на Дональда Фостера наручники.
      Скалли вошла в прозекторскую. Рабочий день закончился часа три назад, и ей придется сегодня проводить вскрытие в одиночку. Новая жертва: юная девочка из приличной семьи. Она осталась дома одна, к ней должен был зайти приятель, а родители уехали на вечеринку. Парень-то и обнаружил… тело.
      «Господи! — взмолилась про себя Скалли.